***
Прошло несколько дней, вечер свинцовыми облаками окутывает столицу. За окном по прежнему приятная, теплая погода и лёгкий летний ветерок, прорывающийся сквозь полуоткрытые окна в квартире. В помещении полумрак и царит уютная атмосфера, запах приготовленного ужина обволакивает комнаты. Расслабленная Ольга комфортно устроилась на небольшом белом диванчике в зале, вытянув ноги, включив лишь настольную лампочку, подложила под спину квадратную подушку для бо́льшего удобства, с незамысловатой книгой в руках, изредка, мягко поглаживая живот ладонью, в ожидании мужа с работы, который должен появиться на пороге уже вот-вот. Всё-таки, из-за выхода в декретный отпуск они стали видеться намного реже, отчего желание провести как можно больше времени с родным человеком лишь возрастает. Раньше сложно даже было представить, что можно так соскучиться по любимому мужчине за день, но теперь, всё изменилось. Хочется к нему и за ним.— Олечка, я немного задержусь, ещё один вызов дали. Ты как себя чувствуешь?
Прочитано
— пришло на телефон брюнетки около двух часов назад, утром её одолели головокружения, поэтому, не волноваться он просто не может, переодически интересуясь её состоянием. И, видимо, вызов действительно дали сложный, если Паша до сих пор не дома. Ольга бросает взгляд на настенные часы. 8 вечера. Мысленно ловит себя на понимании, что роль выжидаюшего всегда играл в их семье именно Рыков, ведь задержки на работе характерны для Арефьевой. На себе почувствовала какого это — сидеть и просто ждать. Иногда это кажется невыносимым.— Всё хорошо, жду тебя дома.
Прочитано
За прошедшие дни, Арефьева, кажется, смирилась с необходимостью находится дома и больше отдыхать. Много спит, изредка делая недолгие прогулки до подстанции под руку с мужем, полноценно питается, переодически звонит Лизе, чтобы узнать как у той, на новой, хоть и временной должности обстоят дела, помогает из дома с некоторыми отчётами, в которых Васильева не в состоянии разобраться самостоятельно. Заканчивает с последними приготовлениями для дочки, проверяя, всё ли нужное они купили. Просторная, светлая детская комната так и притягивает внутрь, желая поторопить события и наконец встретиться с малышкой. Но всему своё время. Папа с мамой её очень ждут. Так приятно начинает теплеть сердце от этих мыслей. Теперь, Ольга засыпает под Пашин тихий шепот над ухом с рассказом о сегодняшней смене, новости с подстанции, он же наблюдает, как она медленно начинает проваливаться в сон, прижимаясь сильнее и остаётся только плотнее натянуть на её спину пуховое одеяло. Звук проворачивая ключом замочной скважины входной двери, заставляет брюнетку оторваться от столь интересного чтения, отложить книгу на журнальный столик, опустить ноги на пол, аккуратно подняться с места и проследовать в коридор. Попав в квартиру, Рыков оглядывается и прислушивается к звукам, чтобы убедиться, что Арефьева не спит и не разбудить её в случае чего. Он мелко дрожит до сих пор, пытаясь глубоко дышать и успокоиться, не понимая, почему случившееся так сильно ударило по нему. Но, кажется, несколько секунд назад напряжённый мужчина, тут же тает, увидев любимую, приближающуюся к нему. Шумно и рвано выдыхает, протягивая ей ладони. Она нежно улыбается, когда он сжимает её руки в своих. — Привет, родная… — с выдавленной улыбкой, но отчаянной теплотой, мягко целуя женщину в щёчку, укладывая ладонь на её талию, когда та приобнимает его, цепляясь за мужские широкие плечи. Ольга практически сразу замечает, что что-то не так, всматриваясь в светлое, но весьма грустное лицо напротив, Паша слишком взволнован, хоть и пытается показывать обратное. Плавно проводит прохладными пальцами по его щеке, очерчивая скулу, вглядываясь в голубые глаза, он ластится к её теплой ладони, словно уставший кот, которому необходима ежесекундная любовь, создает долгий зрительный контакт и он медленно прикрывает ресницами глаза, не отстраняясь. Его ладони сцепляются в замок на женской пояснице и он поддается вперёд, втягивая брюнетку в полноценные объятия. Она не сопротивляется, прижимаясь крепче. Больше всего именно этого сейчас не хватало. На мгновение кажется, что он сжимает её в своих руках слишком сильно, словно боясь, что она исчезнет, но вовремя приходит в себя, ослабляя хватку, прислоняясь к плечу любимой, слышит как бьётся её сердце. Размеренно и спокойно, в отличие от его, которое наровит выпрыгнуть из груди наружу. Отчего глаза вдруг саднят слезы? Ольга молчит, отдаваясь полностью его рукам и этой тишине, добирается рукой до его макушку, осторожно поглаживая по голове, пока он оставляет краткий поцелуй на её плече, шмыгнув носом. — Паш, всё в порядке? Ты словно сам не свой. — полушепотом интересуется любимая, с заботой и нежностью в голосе, едва отстранившись, и снова заглядывая мужу в глаза, проводит ладонью от лба вверх, приглаживая взъерошенные волосы. Он, словно заторможено кивает, невесомо касаясь, проводит ладонью по её спине. — Устал просто… не бери в голову… — немного улыбнувшись, качает головой, размеренными движениями следуя в зал. Но ведь, она точно знает, что его усталость от работы проявляется совсем по-другому, что-то тут точно не так. — Как вкусно пахнет… — восхищённо и более спокойно, потянув за собой женщину. — Ужинать будешь? — спрашивает Рыкова, когда он присаживается на диван, наблюдая как Ольга отходит на кухню и ставит разогреваться чайник, достает что-то из духовки и ставит на плиту. Не отводит от жены взгляда, следит и считывает каждое движение. Какая же она красивая, даже сейчас: абсолютно без косметики и в длинной домашней тунике, так красиво очерчивающей её новую фигуру, которая ей однозначно к лицу, темные естественные кудрявые волосы красиво ложатся на плечи. Как её сильно не хватало сегодня. Он завороженно молчит, как будто находится где-то совсем не здесь. — Паш, ну ты чего? — она возвращается, ловит на себе влюбленный взгляд, замечая его потерянность, аккуратно опускается к нему на колени, обвивая руками мужскую шею, когда его руки по привычке оказываются на округлившемся животе. — М? — мягко гладит по голове. Заглядывает в глаза, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Рыков мнется, решая в голове вопрос о нужности такой информации для Оли. — Смена была тяжёлая. — заключает он, сильно-сильно прижимаясь к брюнетке, прислоняясь к груди, в попытках найти свое собственное спасение и утешение. И находит. Становится тепло и уютно. Тугой узел начинает потихоньку развязываться, нормализуется сбитое дыхание и неправильный ритм сердца. — Расскажешь? — осторожно подталкивает его женщина к началу разговора. Видит, ему просто необходимо выговориться. Паша сглатывает образовавшийся в горле ком, и всё-таки решает рассказать. — Приехали сегодня на вызов… — вскидывает голову, облокачивается на спинку дивана, принимая более удобное положение, крепче удерживая Ольгу в своих руках — там женщина, беременная, 45 лет, 36 неделя… — делает паузу и отводит глаза, когда брюнетка внимательно слушает его, укладывая ладонь на его грудь, улавливает каждое сказанное слово, самой становится немного не по себе, она замирает в ожидании того, что он скажет дальше. — Муж говорит, что беременность была очень долгожданной и желанной, у них долгое время не получалось ничего, … — сюжет абсолютно незнакомых людей до дрожи напоминает их собственную жизнь, Паша замолкает, продолжая через несколько секунд. — Но у неё в прошлом выкидыш был в анамнезе, из-за которого они отказались от какой-либо помощи врачей вообще… Никаких УЗИ, никаких анализов…ничего… — теперь уже возмущённо, пытаясь сдерживать нахлынувшие эмоции, Арефьева продолжает нежно поглаживать его по голове, разделяя его негодование. — У неё схватки уже начались, воды зелёные, гипоксия страшная… — снова делает паузу, пробегаясь глазами по помещению, вдыхая полной грудью новую порцию воздуха. — Мы её госпитализировали. Успели, довезли… — громче, чем раньше, трепетно проводит огромными ладонями по её животу, чувствуя под своими руками шевеления. Он было хотел продолжить рассказ, но Ольга его перебивает, уверенная, что он рассказал всё. — Ну вот, всё же хорошо, чего ты расстроился? — улыбается, прижимаясь к мужу сильнее, слышит как он нервно втягивает в себя воздух, отвернувшись в сторону. — Она умерла, Оль… Не выдержала родов… — обречённо смотрит жене в глаза и его снова начинается внутренне трясти. — И их дочка тоже. — какое-то невозможно отчаяние в его голосе заставляет пробежать табун мурашек по телу. Арефьева не ожидавшая это немного пугается, не переставая смотреть мужу в глаза. — Врач вышел из операционной, говорит обо всём этом мужу пациентки, тот буквально на месте начинает рыдать, — каждое слово даётся Паше тяжелее предыдущего, ведь картина не столь давних событий снова предстает перед глазами. — А я смотрю на него и не знаю, что сказать, как помочь. Я даже представлять такую боль не хочу… — закрывает глаза, сжимая зубы, хмурит брови. Но, к сожалению, зачастую, наш мозг без нашего собственного согласия проецируется подобные истории на нашу жизнь.— Оль, я без тебя не смогу…— откровенно признается с невозможной горечью в голосе, открывает глаза, они кажутся стеклянными, смотрит на брюнетку с особой любовью и жизненной необходимостью. С ней совсем не страшно быть слабым, не страшно выражать свои чувства, ведь он точно знает, что она никогда не будет против него, никогда не предаст. Ольга сдвигается ещё ближе, целуя мужа в висок, когда он утыкается в её горячую шею, опаляя обнаженный участок тела собственным дыханием, понемногу перестает трясти. — Пашенька… — шепотом протягивает, теперь уже кратко целует в губы, приподнимая его голову руками, касается ладонями его лица с двух сторон, проводит большими пальцами, стирая с щек появляющиеся слезы — У нас всё обязательно будет хорошо, и мы со всем справимся. — уверяет, немного отстраняясь, касаясь мужской руки на своём животе — Вот, смотри… — перекладывает его ладонь на то место, где только что ощутила сильный пинок от дочери, и через пару секунд он снова повторяется, не почувствовать было просто невозможно. Паша искренне улыбается, оставляя осязаемый поцелуй на её ключице, вдыхая любимый аромат. — Знаешь, если честно, мне тоже иногда становится очень страшно… — спустя продолжительную паузу, честно и искренне. — Но я знаю, что ты будешь рядом с нами, и в случае чего, точно придешь на помощь. — широко улыбается и снова прикасается к его губам. — Так, что, Пал Дмитриевич, отставить депрессию! — смеётся, приподнимаясь, опираясь на его плечи. — Пойдем, кормить ужином тебя буду, чтобы потом Ушаков не говорил, что Рыкова дома не кормят — снова усмехается, и тянет мужа на себя, заставляя встать на ноги. — Капустой кормить будешь? — смеётся в ответ, цепляясь за женскую талию, двигаясь вслед на женой. — Капустой, капустой…— утверждает, заливая в чашку ароматный чай из небольшого заварочного чайника, а затем поворачивается к мужу лицом, опираясь на столешницу. — В моих планах всё ещё сделать из тебя вегетарианца — ухмыляется, вспоминая, как обещала ему это как только у того диагностировали инсульт. — Ну уж нет, Ольга Кирилловна, это вы без меня… — ставит руки по обе стороны от неё, не оставляя возможности к бегству, втягивает в первый за сегодняшний день, полноценный и долгий поцелуй. И стоит лишь сделать это, как все плохие мысли в миг вылетают из головы, наполняя внутреннее пространство любовью. — Да, дочка, повезло же нам с мамой... — любимой в самые губы, оторвавшись лишь на секунду, с загадочной улыбкой на лице.***