???
Бинты везде. Они на руках, ногах, на башке и, по ощущениям, внутри, мерзотно сдавливая внутренности. Поджав колени, марионетка сидела у стены, прислушиваясь к голосам учёных. Скоро все раны заживут, а она в свою очередь восстановится и снова сможет служить пушечным мясом. Так было всегда, однако ничего невечно. Мутно разглядев в конце комнаты чью-то фигуру, Бенито вздрогнул. Подросток сфокусировался на объекте и, разглядев ярко-вишнёвые волосы, с облегчением выдохнув. Приобняв себя, испанец свалился на бок, вляпываясь прямиком в пол. — Слушай, Бени... Ты как? — Сколько.... Мне осталось жить? Сегодня...или завтра?... — С трудом прошептав это, марионетка уткнулась носом в колени, закрывая глазные впадины руками. Со стороны Шприцорурга раздался томный вздох. — Завтра. У меня есть некоторые бумаги, но я не думаю, что ты... Смогла бы прочитать. — Послышался противный шелест бумаг. Щприц прищурился, разглядывая мелкие буквы чуть смазанного шрифта. — Похоже... это — действительно наш последний разговор, малыш. — Мне не нужна твоя жалость. Я предпочту смерть, нежели всё это ещё раз. — Ещё несколько всхлипов. — Смотря чью... Я знаю, что не смогу заменить тебя, поэтому сделаю всё, чтобы спасти тебя. — В сторону беззащитного отрока послышались выразительные решительные шаги. — "И я сделаю всё, чтобы воплотить твои мечты в реальность"... — Через что бы мы не прошли. Холодного лица безымянного коснулась крепкая мужская рука в кожаных перчатках, приподнимая того за подбородок и выравнивая их глаза. — ...Через что бы мы не прошли. Они сказали это практически одновременно, в такт голосам друг друга. Было больно, однако марионетке невпервой чувствовать подобное. Это действительно были их последнии взаимодействия и, несмотря на всю мерзость ситуации, оба монстра наслаждались друг другом, зная, что видятся в последний раз. Как минимум, это знал Шприцорург. Под конец он оставил марионетке лишь одну вещь — большой кухонный нож. Это была не просьба и не помощь — это был приказ. Мари знала: Шприц всегда вбивал ему в голову простую истину. Никто не смеет изменять её нравоустои, мнения и ход жизни, забирая её или одаряя ей, кроме..него.???
— Эм... Пятое.. Вроде бы, Мая. Она сказала, что сегодня моё "день рождения", что бы то ни значило, и пихнула в руки эту штуку... Она сказала, что это записывает голос, и я могу вести записи как дневник. Ну, я не могу физически делать это...пиша.. Ещё она подарила мне новое ружье, но я его выкинул. Мне старое нравится. Ладно?... Это все... Вряд ли я вспомню ещё хоть раз об этой херотене.. Пока, дневник?...***
— Я хочу есть. Я очень голоден. Мне плевать на последствия и на то, что мне нужно сделать. Я убью его, даже если мне потом влетит.***
— Я не смог. Слабак. А сейчас сижу в своей комнате. Тело пиздец раскалывается... Ай-й-й... *выдох*. Так ещё и схерали то слышу крики С'ринджионеллы... Чувство, будто я сам себе сломал несколько костей, но ЗАТО! Зато... Я нашел несколько бумажек. Я так и знал, так и знал!, что что-то с этим неформалом не так. Фальшивка. Даже имя ему похожее дали... Теперь ясно, что мамаша на него так повелась. Ну и "госпожа"... Всё-таки крысой оказалась. Использовала меня. — На записи начались помехи, однако был четко слышен кашель и щелчок затвора для патронов. — Неважно. Вряд ли я уже когда-нибудь выберусь в реальный мир... Но это последний шанс. Она — ключ. К тому же карга заслужила это...???
Полиция, омон, ФБР, Байден в мусорном ящике... Неважно, что происходит вокруг. Огромное количество звуков, что волной отдавали даже в разуме, значительно повредили чувствительный слух жертвы. Рядом ходили какие-то люди; было слышно по звукам шагов и разговоров. Мягкий женский голос пытался, вроде, успокоить ребёнка? Иногда тонкая ладонь поглаживала его по плечу, выражая заботу и соболезнование. Страйкер сидел на краю "багажника" скорой помощи. Его лицо выражало такую потерянность, будто он ещё не понял, что остался жив. Его волосы были электролизованы и взъерошены, а руки всё равно сжимали дробовик, не желая отпускать. Сверху на него был накинут тёплый серый плед. Он мягко укрывал чадо, укутывая в свои объятия.На ладонях, на прикладе ружья до сих пор застывший гиваниум, однако его можно отмыть, в отличии от воспоминаний, что навсегда останутся со Страйкером, как и тот животный голод и желание, что когда тот вырастет во взрослого человека, — перерастёт в нездоровую нимфоманию, которая в свою очередь, вполне возможно, и сведёт его в могилу или психлечебницу.
Дело номер -2: Марионетка.
Дело номер -1: Шприцорург
Дело номер 4: Сиринджион.
Дело номер -204: Сиринджионелла.
Дело номер 0: Страйкер.