Чем чёрт не шутит

Андрей с детства слышал, что он ужасно болтлив, но поделать с собой ничего не мог. А уж когда рядом поселился такой необычный объект для обожания, как настоящий демон, он и вовсе утратил возможность держать язык за зубами. Михаил от нечего делать выслушивал практически весь трёп смертного, но поначалу делился информацией в ответ весьма неохотно. Как выяснилось, ему было около двух тысяч лет, он обожал слушать Вивальди, а ещё ему полюбились его, Андрея, картины. Последним хотелось слабовольно воспользоваться, особенно учитывая то, что демону, судя по всему, нравилось не так уж много вещей. Сам Князев в этот список к большому сожалению не входил. Андрей, однако, не торопился унывать. Как-то, будучи особо навязчивым, он получил весьма красочную и детализированную угрозу быть сожранным живьём. Если бы только Миша знал, что это его не просто не напугало… Андрей в ванной тихо постанывает, представляя, как Михаил прижимает его к стене, так близко, говорит будоражащие вещи. Он такой красивый, когда угрожает, нет, он всегда такой красивый... Юноша прикрывает глаза и закусывает губы, воображая, как в кожу жадно впиваются острые зубы, а по телу проходится длинный заострённый язык, собирающий кровь. Андрей ускоряет ритмичные движения собственной ладони, чувствуя, как от нахлынувшего возбуждения подрагивают коленки. Внутренний голос тарабанил лишь бесстыдное «да, пожалуйста, да, продолжай, да, Миш, я не против, ахх~ ты можешь сделать это прямо сейчас чтобы я всё видел и слышал, чтобы чувствовал, как тебе вкусно и приятно, чтобы моё сердце прекратило биться именно в твоих чудесных руках....». А ещё лучше было бы… Ещё лучше было бы, если бы его поцеловали. Князев сам не замечает, как с одной фантазии перескакивает на другую. Михаил всё ещё прижимает его к стене и глухо рычит, но в этот раз вместо угроз сгребает маленького по сравнению с ним юношу в охапку, прижимает к себе руками за ягодицы, царапая кожу острыми когтями, и настойчиво целует. В рот проникает длинный, охуеть просто какой длинный язык, начинает там хозяйничать, а Андрей не сдерживаясь стонет в поцелуй, потираясь болезненным стояком о бёдра Михаила. Реальный Князев в этот момент крепче сжимает руку на члене, наращивая темп, царапает короткими ногтями свою грудь и щипает за сосок. А в фантазии Михаил уже прижимает парнишку к стене, рычит, все исследуя податливый просящий рот. Этот язык на шее, на груди, он спускается ниже, потом тонкое тело обвивает и держит над землёй хвост. Андрей кончает с громким стоном, когда в его иллюзиях длинный демонический язык обвивается вокруг члена, ныряет к промежности, а после толкается внутрь. Князев одновременно любил и ненавидел свою великолепно развитую фантазию. В школе он не мог нормально учиться, отвлекаясь на рисование в тетрадках, а потом и в блокнотах, потому что ему куда интереснее были картинки в голове, чем нудные уроки математики. А потом наступил пубертат, и картинки из невинных историй с разными мистическими существами превратились в пошлые фантазии. Позже всё стало ещё хуже и извращённее, в фантазиях начали появлять не только мужчины, но и новые мистические существа, а временами и расчленёнка. Усугубилось всё после одних неудачных отношений, о которых Андрей ныне мечтал забыть как о страшном сне... От воспоминаний каждый раз становилось стыдно и больно, да так, что хотелось вырвать себе сердце, словно Дэйви Джонс, запрятать в сундук и держать как можно дальше от себя. Запыхавшийся после оргазма Князев смотрит на себя в зеркало, самодовольно улыбаясь отражению. Улыбка на его лице, однако, держится недолго. При мысли о том, что настоящий, не нафантазированный Миша на него даже не посмотрит ласково, становится тошно. Под рёбрами болезненно закололо. Андрей поспешно ополаскивает руки, а затем и лицо, пытаясь холодной водой смыть чувство собственной ничтожности. Никому он такой не нужен.