Замри. Беги. Бей.

С появлением Джона на ранчо, Рэйчел понимает, что все её вольные передвижения если и не подошли к концу, то стали как будто менее возможны. Креститель, кажется, занимает собой всё немалое пространство дома; куда бы Рэйч не направилась, она везде слышит нотки его горьковатого древесного парфюма. И это её изрядно подбешивает. Кабинет теперь всё чаще открыт, но какой в этом толк, если внутри находится Джон. На территории в разы возрастает количество хмурых типов различной степени небритости. Выходить на улицу и оказываться под прицелом их ничего не выражающих взглядов, Рэйч хочется всё меньше. Создаётся впечатление, что сбежать с ранчо гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Рэйчел осознает, что просто ожидание трупа врага может значительно затянуться. А что предпринять, она, как назло, никак не может сообразить. Рэйчел заходит в тупик. Зато вполне себе доволен младший Сид. Нельзя сказать, что все эти дни его помыслы занимает девушка. В конце концов, у него хватает и своих дел («сектантских», как сказала бы Рэйчел). Но сейчас, когда он относительно не занят, он вновь испытывает лёгкий интерес, наблюдая за, скажем так, гостьей. Он особо не удивляется, обнаруживая однажды Рэйчел у двери кабинета. — Здравствуй, Рэйчел, — та едва уловимо морщится, но тут же возвращает лицу нейтрально-вежливое выражение. — Ты можешь зайти, если хочешь. Откровенно говоря, Рэйч не хочет. Она медлит, размышляя, насколько разумно игнорировать приглашение не вполне ментально здорового человека на его же территории. — Присаживайся, Рэйчел, я сейчас закончу, мы сможем поговорить, — с чуть большим нажимом произносит мужчина, и девушка решает не спорить. Рэйч устраивается на прекрасном мягком диване, стараясь не сталкиваться с немигающим взглядом чучела орла на подставке сбоку. Она, старательно удерживая отсутствующее выражение лица, скользит глазами по полкам шкафа, убеждается, что ключи от машин все ещё находятся там. Пробегается глазами по столу, комоду, в надежде увидеть ключ от кабинета. Переключает свое внимание на Сида. Он полностью погружён в изучение каких-то бумаг перед собой. Тот редкий случай, когда креститель не сверкает улыбкой, его пальцы барабанят какую-то мелодию по столу, на лоб падает темная прядь. Рэйчел отводит взгляд и вздыхает. Зло, по всем канонам, должно быть привлекательно, но не настолько же. Джон слышит её вздох и поднимает глаза. — Чем ты занимаешься? — решается спросить Рэйч. — Веду документацию проекта, я юрист, Рэйчел — после небольшой паузы отвечает креститель. — Знаешь ли ты, почему многие приходят к нам добровольно? Ну помимо того, что у них винтиков в голове не хватает? — Ты имеешь в виду, когда всё, конечно, добровольно, но не захочешь — убьем? — уточняет Рэйч. Сид смеётся, качая головой: — Нет, Рэйчел, я имею в виду, что люди сами приходят к нам, потому что мы — их спасение. Ну начинается, спасители хреновы. — Мы выплачиваем закладные на имущество и дома, помогаем перебраться из других штатов, выкупаем земли, которые фермеры не в состоянии содержать. Ведение всех эти процессов на мне. — Это не помощь, — бормочет Рэйч. — Вы фактически лишаете людей людей свободы, присваивая их имущество себе. — Не рассуждай о том, что не в силах пока понять, Рэйчел, — мягко говорит Джон. — Они это делают по своей воле, как и ты по свое воле выбрала находиться здесь, а не в бункере. Да уж, отличная альтернатива была. Девушка молчит. Она в принципе удивлена, что Сид в жизни занят чем-то ещё, кроме пыток людей в бункере. Это первый раз, когда она думает о крестителе в отрыве от его существования в секте. Интересно, он с самого детства был слегка того или это чисто приобретённое Может генетическое что-то, учитывая его братца. Откуда, кстати, у них столько денег. Обоже, да какая, в жопу, разница. Молчание нарушает оживающая на столе рация: «Уиллер отказ, приём». Джон ослепительно улыбается: — Нам предстоит прогулка, Рэйчел. Идём. *** Их трясёт и подкидывает на ухабах сельской дороги. Рэйч опять оказывается на заднем сидении с крестителем с одной стороны, и со смутно знакомым лысым бородачом с другой. Каждый раз, когда пикап особенно бодро подскакивает на очередной кочке, девушку откидывает в сторону одного из её вынужденных соседей, что не прибавляет ей удовольствия от поездки. Девушка в целом сильно подозревает, что прогулка в понимании Сида — это совсем не то, что может понравится ей. — Куда мы едем? — всё же интересуется Рэйч, спустя некоторое время. — О, не беспокойся, сейчас ты всё увидишь сама, — улыбаясь в своей раздражающей манере, сообщает Джон. Они останавливаются у фермы, по крайней мере, так считает Рэйч. Вместе с мрачноватыми и патлатыми эдемщиками из второй машины они огибают дом, идут на задний двор. — Скажи, Рэйчел, как тебе живётся на ранчо? — неожиданно интересуется Джон, крепко обхватывая Рэйч за плечо. Сердце у девушки нехорошо ёкает. — Неплохо, — осторожно отвечает она, не понимая, к чему он ведёт этим вопросом. Глаза Рэйч в тревоге перебегают то на смуглую татуированную кисть на её плече, то на крепкую шею с бьющейся жилкой, то на блестящую пряжку на ремне. В лицо крестителю она избегает смотреть. — Наверное самое время кое-что прояснить, — спокойно заключает мужчина. Они останавливаются около сарая за домом. Весь задний двор застроен загонами для собак; Рэйч не может посчитать точное количество клеток, около двенадцати, кажется ей. Собаки в загонах явно не в лучшем расположении духа, они нервно погавкивают, кто-то кидается на решетки, кто-то скулит. Рэйчел всё это не нравится. Часть эдемовцев расходится вдоль загонов, двое в чёрных плащах выводят из сарая женщину. — Я уже говорил, что мы ценим жизни, Рэйчел. Мы ценим людей, и некоторые неправильно понимают это. Джейкоб бы сказал, что мы так показываем свою слабость. Джозеф считает, что милосердия достойны все. Рэйчел не мигая смотрит, как дуло ружья одного из сектантов упирается в висок женщине. — Мы всегда предлагаем сотрудничество, но некоторые так сильно погрязли в гордыне, что отвергают нашу помощь. Звучит звук выстрела, и Рэйч перестает дышать, когда тело женщины с простреленной головой падает на землю. Креститель перехватывает Рэйч за плечи и разворачивает её к загонами, вдоль которых ходят эдемовцев. Выстрел — и, жалобно взвизгнув, падает пёс. Рэйч вздрагивает всем телом и хочет отвернуться при каждом новом звуке выстрела. Но креститель крепко держит её и, наклоняясь ближе к её уху, произносит почти ласково: --Нет, Рэйчел, смотри внимательно. Когда ты думала стянуть ключи от машины и сбежать, думала ли ты о том, что случится с теми, кто в этот день дежурил бы у гаражей? С теми, кто охранял бы территорию? Рэйчел едва дышит. Она не понимает, чем себя выдала, ей казалось, она была достаточно осторожна, и никаких лишних шагов не предпринимала. -Я не… — пробует возразить девушка, что как такого, и плана-то не было. — Тсс, — обрывает её креститель. — Разве с тобой обращались плохо? — Не надо, — шепчет Рэйчел, — собак-то за что. — Их тебе жалко, Рэйчел, но в своей гордыне ты посчитала, что твои желания дороже, чем жизнь моих людей. Одни расплачиваются за решения принятые другими. Рэйч всю трясет. Она смотрит на кровь, заливающую полы загонов, она видит мечущихся оставшихся в живых псов. Она чувствует, как пальцы мужчины пробегают по её затылку вниз, сжимают шею чуть сильнее. Она бы хотела провалиться в истерику и плакать, пока не останется ни одной мысли. Но она просто молчит и прерывисто дышит. Джон делает знак своим людям, те поджигают сарай, пристройки вокруг, дом. На ранчо она сразу идёт к себе в комнату, заходит в ванную, её долго и мучительно рвёт. Перед глазами вновь течёт кровь, скулят псы, снова и снова падает тело женщины. Я убью этого психопата.