Play me

Зал аплодирует стоя. Но Ким не обращает на это никакого внимания. Его пристальный взгляд прикован к одному-единственному человеку — одинокому светловолосому юноше с глазами ярче звезд. Тот стоит возле своего столика, восторженно охая и хлопая в ладоши громче прочих. От этой картины по лицу Тэхёна медленно, но верно расползается довольная улыбка. Отделаться от товарищей сложно, но музыкант справляется с этой задачей минут за десять. Предвкушающие знатную попойку в баре, они не понимают, почему Ким игнорирует «мероприятие», однако настаивать не пытаются, зная упрямый характер своего фронтмена. Тэхён же молится всем богам, чтобы Чимин не успел никуда от него сбежать. Наспех застегивает рюкзак и выбегает на улицу, в этот раз осторожно следя за порогами. Вздыхает облегченно, видя белобрысую макушку, маячащую у входа. — ПАК ЧИМИН! Парень подскакивает на месте от неожиданности и испуганно оглядывается. В следующую же секунду на лице его мелькает слабая улыбка. Что ж, не совсем та реакция, которую ожидал Ким, но тоже неплохо. — Дурак, напугал меня. Вряд ли я буду нужен тебе, безвременно скончавшийся от инфаркта. Тэ подходит к нему с рюкзаком за плечом и, не спрашивая разрешения, приобнимает за талию. — Какой пугливый котёночек, — урчит он, легонько прикусывая край уха Чимина. — Поедем ко мне? Такси уже здесь. Мужчина кивает на белый Ниссан неподалеку и мягко подталкивает в последний момент засомневавшегося Пака в бок. — Не бойся, я тебя не съем. И я точно не маньяк. — Все маньяки так говорят, — бурчит блондин, вздыхая, но подчиняясь. — Много на своем веку повидал? — смеется Ким, залезая в салон следом за Чимином. Тот лишь хмыкает в ответ и усаживается поудобнее. Легкая неловкость повисает в воздухе. Огни вечернего Сеула мелькают в окнах — каждый смотрит в свое. Молчание не тяготит, но до зуда хочется что-то сделать. Чимин опускает руку на сиденье и с удивлением натыкается на горячие и сильные пальцы Тэхёна, мгновенно вплетающиеся в его собственные. — Ох… Уголок рта Кима дергается, он почти мурлычет, сминая чужую мягкую ладошку. Щеки Чимина моментально заливаются краской. Он скашивает глаза на пшеничного цвета кудряшки соседа и замирает, обводя взглядом волевой профиль. Тэхён все чувствует, но не смеет вмешиваться, чтобы не напугать парня. «Пусть разглядывает, может, хоть привыкнет немного» — размышляет Ким. Тем временем чиминовы мысли путешествуют в совершенно иных и гораздо более откровенных измерениях. «Боже, хочу эти капризные губки на своей шее», «Преступление — быть таким сногсшибательным», «Как же хочется коснуться, может, за плечо приобнять?», «Чимин, ну ептвоюмать, нашел время стесняться», «ТЫ К НЕМУ ДОМОЙ ЧАЙ ПИТЬ ЕДЕШЬ ИЛИ ПАЗЛЫ СОБИРАТЬ?! Быстро схвати его за ногу, ты же хочешь». Пак выдергивает пальчики из тэхёновой хватки и после секундной заминки скользит ими по бедру музыканта, ощупывая стальные мышцы. Ким издает вздох изумления и медленно поворачивает голову, вглядываясь в Чимина. Тот приподнимает бровки, изображая невинность и продолжая щупать музыканта. Когда рука опускается на внутреннюю сторону бедра, Тэ ахает и пытается свести ноги, выталкивая похотливую ладошку. — Расслабься, — шепчет Пак ему на ухо, удерживая кимовы бедра в разведенном состоянии и мягко касаясь паховой зоны. Тэхён зажмуривает глаза и приглушенно стонет, сдерживая себя перед таксистом. — Чувак, я, конечно, рад, что ты больше не считаешь меня маньяком, но сбавь обороты. Я уже от одного твоего развратного шепота готов кончить, — сипит Ким. — Так это же хорошо. Я тебе не запрещаю, милый. Можешь кончить, — мурчит Чимин, водя носом по шее музыканта и сильнее надавливая на ткань брюк. — Блять, Чимин! Придержи коней! Я не хочу показываться перед консьержем в мокрых штанах. — Ого, как у тебя пафосно, оказывается. Консье-ерж, — кажется, Чимин пробует слово на вкус. — На самом деле это просто дедуля, который следит за порядком в подъезде и отшивает посторонних. Мой дом вполне обычный, не беспокойся. Пак улыбается, чувствуя, как при виде этого соблазнительного мужчины у него отказывают последние тормоза. Облизнув губы, он пристраивает макушку на груди Кима и терпеливо ждет окончания поездки. Минут десять спустя они наконец проезжают шлагбаум, и автомобиль останавливается у стеклянных дверей входа. — Приехали, — возвещает водитель, выдергивая парней из состояния приятной полудремы. — Спасибо, господин, — произносит Тэхён и, сунув ему купюру, вытягивает Чимина из машины следом за собой. — Эй, ослабь хватку, ковбой, ты мне руку сейчас сломаешь, — хнычет Чимин, плетясь позади. — Не хочу, чтобы ты сбежал, — извиняющимся тоном отвечает Ким. Они оказываются в просторном и хорошо освещенном холле, за стойкой которого сидит тот самый дедуля в форме. — Добрый вечер, — парни кланяются ему и проходят к лифтам. Тэ нажимает кнопку вызова. Чимин внезапно чувствует усталость и кладет голову на плечо музыканта, обнимая его обеими руками. Эти простые, казалось бы, действия вызывают у Тэхёна приступ умиления, и он чмокает парня в пухлые губки. — Тебе уже говорили, что ты невыразимо, непередаваемо очаровательный?! — спрашивает Ким, глядя на спутника с обожанием. — Было пару раз… — уклончиво отзывается тот, потупляя взор. — Такой красивый, мужественный, широкоплечий, и при этом — невозможно сладкая булочка, — урчит Тэхён на ушко Чимину. Пак вновь обращает на него лучистые глазки и мягко целует. — Не представляешь, как приятно наконец услышать такое от тебя. Ты украл мое сердце, Тэ-Тэ, — скромно признается он. Ким млеет от этих слов, тычась носом в ложбинку за ухом. Наконец прибывает лифт. Они заходят в небольшую кабинку, и Тэхён выбирает двадцать пятый этаж. — Ох, я даже не заметил, что ты живешь в небоскребе лол, — нервно усмехается Пак, прислоняясь к стенке. Внезапно Ким оказывается слишком близко. Упирается ладонью справа, пресекая несуществующие попытки к бегству и вынуждая Чимина сфокусироваться на проницательных шоколадных глазах напротив. Тот не возражает, смотря томно из-под полуприкрытых век. — Я будто пьяный, — шепчет Тэхён, поводя носом по золотистой челке и спускаясь к подбородку. — У меня все внутри переворачивается и плывет от твоего лица, тела, голоса, запаха… Пак Чимин, в чем твой блядский секрет… Танцор подается бедрами вперед и скользит пальцами по широкой спине мужчины. — Секрета нет. Мы просто подходим друг другу, — улыбается Чимин, ненавязчиво опуская ручки на ягодицы Кима. Тот рычит ему в губы и наконец целует. У Пака перехватывает дыхание от напора, но отвечает он самозабвенно. Когда створки лифта раздвигаются, возвещая о прибытии, Тэхён обхватывает парня крепче и, не отрываясь от его лица, ведет в квартиру. Замок отпирают вслепую, с десятой попытки. Дома Ким облегченно вздыхает и принимается с удвоенной силой стягивать с Чимина водолазку. — Ты же порвешь ее сейчас, — бубнит Пак в чужие губы, не особо, впрочем, противясь. — Все сделаю в лучшем виде, милый, не волнуйся, — успокаивающе мурлычет Тэ. Спустя секунду предмет гардероба летит на пол. Музыкант расстегивает пряжку ремня Чимина и пытается сдернуть с него кожаные брюки, однако внезапно… не может. — Сука, — кряхтит Ким. — М-м, — лицо танцора покрывается пятнами, он словно надувается от ощущения неловкости и стыда. — Наверное, не стоило надевать скинни… — Шутишь?! — Тэхён даже ахает в возмущении. — Не смей лишать меня удовольствия лицезреть твои божественные накачанные бедра. Я готов на них молиться. Чимин расслабляется, смеясь, и позволяет мужчине усилием стянуть с себя тесные брюки с носками. Оставшись в нижнем белье и немного ежась с непривычки, он кивает головой в адрес Кима. — Позволишь? А то нечестно. — Конечно, Адóнис*, — выдыхает музыкант, обводя точно из мрамора высеченное тело Пака помутневшими глазами. — Ты можешь делать со мной что угодно. Чимин удовлетворенно фыркает и отбрасывает кожанку Кима в сторону, параллельно ероша его волосы другой рукой. Минуты три уходят на то, чтобы избавиться от ремня и брюк. — Ну что за сбруя, — плаксиво жалуется Пак, отбрасывая ненужные теперь элементы одежды. Футболка летит следом. Ким остается в черных боксерах. Ещё минут пять они просто тяжело дышат, пожирают друг друга глазами и пытаются везде прикоснуться. Затем Тэхён подает голос: — Хочу попросить тебя кое о чем, Чимин. Тот вопросительно поднимает бровки. — Боже, как неловко… — Говори, Тэ-Тэ, ну же. Не мучай меня. — Ты… можешь быть сверху сегодня? Вау. Чимин расплывается в нахальной улыбочке и смотрит на Кима исподлобья, оглаживая пальчиком сильную шею. — Просишь меня трахнуть тебя? Тэхён давится собственными слюнями. — Блять. Да. Если тебе обязательно надо ТАК это озвучивать. — А ты уверен? Тебе не будет некомфортно? — беспокоится Пак. Ким старательно избегает зрительного контакта. — Черт, конечно, я не уверен, но я очень хочу попробовать. Всегда хотел. Просто… я раньше не встречался с универсалами. Приходилось отрабатывать роль актива. Внезапно Чимин делает выпад, прикусывая кадык Тэхёна и вызывая у того легкую дрожь. — Конечно, я сделаю это. Но в будущем будем меняться, хорошо? Снизу мне тоже очень нравится, — смеется танцор. — Без проблем, — Тэ облегченно вздыхает. … В спальне Кима темно и прохладно. «Идеальное сочетание» — думает Чимин, срывая с них обоих нижнее белье и опрокидывая хозяина квартиры на простыни. — Блять, откуда в тебе столько силы? Ты же меньше меня, — пыхтит Тэхён, устраиваясь поудобнее. Чимин ухмыляется и седлает его бедра. — Я профессиональный танцор, дружок, забыл? Мои физические нагрузки тебе и не снились, — с этими словами Пак принимается обводить языком грудь музыканта, подолгу задерживаясь на ставших ужасно чувствительными сосках. Ким издает утробный стон. — Боже, я, должно быть, сделал что-то очень благое в прошлой жизни, раз сегодня мне так повезло, — бормочет Тэхён, словно в бреду. Чимин смеется ему в пупок и продолжает спускаться ниже. Внезапно он выпрямляется и встречается взглядом с лежащим под ним Кимом. Тот не успевает удивиться, как происходит нечто настолько развратное, что хочется лопнуть. Не разрывая зрительный контракт, Пак… сплевывает на свою ладонь и обхватывает ею уже вставший член Тэ. Дразнящие, поступательные движения вверх-вниз мгновенно погружают музыканта в состояние зачарованного транса. — Мне нравится твой размер. Не забудь свое обещание, Тэ-Тэ. В следующий раз эта прелесть непременно должна оказаться во мне, — урчит Чимин, продолжая мягко надрачивать. Смысл слов неизбежно ускользает от испытывающего сейчас острое наслаждение Тэхёна. Его глаза закрыты, красивый рот распахнут, а пальцы судорожно цепляют ткань простыни. «Лучшее, что я видел в жизни» — проносится в голове Пака. Стараясь не потревожить и не напугать Кима, танцор ещё раз сплевывает на пальцы свободной руки и осторожно подносит их к плотно сжатому кольцу мышц. Молясь, чтобы его прикосновение не оказалось ледяным (руки Чимина обычно холодные), слегка растирает пальцы между собой и касается входа, сразу же принимаясь мягко его массировать. Тэхён жмурится, но ничего не говорит. — Малыш, все хорошо? Не пропадай, говори со мной. — В-все… просто прекрасно, — хрипит музыкант. — Вводи уже. Повторное приглашение не требуется. Разведя ноги Тэ в стороны и не прекращая ласкать его член, Чимин аккуратно надавливает на нежную кожу указательным пальчиком. Плавно погружается внутрь. — Ты такой теплый и узкий, Тэхён-и… Тот только слабо стонет в ответ. — У тебя есть смазка? Неопределенный кивок в сторону прикроватной тумбочки. Пак тянется к ящику и достает тюбик. Выдавливает вязкую жидкость на «рабочую» ладонь, распределяя по пальцам, и вновь вводит один, не встречая сопротивления. Воодушевленный, Чимин добавляет второй палец. Скрещивает и разводит фаланги внутри, подобно ножницам, растягивая тугие стенки, но оставаясь предельно нежным. Третий палец. Терпение обоих на исходе. С Пака градом катится пот, член уже пульсирует от боли, но он сохраняет плавность движений, не позволяя себе сорваться. Не здесь. Не с любовью всей жизни, извивающейся сейчас перед ним. Вскоре подушечки нашупывают небольшое выпуклое образование и легонько надавливают на него, срывая с красивых тэхёновых губ глубокий стон. — Блять, так вот как это ощущается. Черт… Чимин улыбается и отбрасывает мокрые волосы со лба. Внутри Кима все ещё очень тесно, но искры удовольствия, пронизывающие тело при стимуляции простаты, давно избавили его от излишнего напряжения и дискомфорта. Пак добавляет четвертый палец. — Как думаешь, ты готов принять меня? — спрашивает он, не прекращая двигаться. Тэхён приоткрывает мутные, словно покрытые пленкой глаза и оценивающе смотрит на чужой орган. — Ну-у, у тебя, конечно, большой, но, думаю, смогу, — и без того низкий голос Кима за это время упал ещё на полтона. — Только будь поласковее. Презервативы лежат в том же ящике. Чимин аккуратно освобождает проход партнера от пальцев и достает защиту. Раскатывает латекс по внушительных размеров члену, не забывая смазать его лубрикантом. «Блять, неужели» — думает он, касаясь головкой блестящего от смазки ануса и входя наполовину. — М-м, — Тэхён мычит, сжимая челюсти и впиваясь пальцами в бедра Пака. Чувство наполненности для него ново и необычно, но — в этом Тэ уверен на сто пятьдесят процентов — точно не неприятно. Чимин постепенно входит во всю длину, внимательно наблюдая за эмоциями Кима. — Пак Чимин, кончай сверлить во мне дырку и двигайся уже, — цедит парень сквозь зубы. Танцор опирается о матрас локтями, оказываясь с партнером лицом к лицу, и начинает совершать поступательные движения бедрами. Тэхён рычит, выгибая спину и сцепляя ноги на талии целующего его Чимина. — Как ощущения? — Ах… — Ким стонет, когда Пак слегка меняет угол и касается чувствительной точки. — Это… Просто… Охуенно… Какого… Черта… Я был… Активом… Все… Это… Время… — выдавливает из себя музыкант, едва удерживаясь на грани сознания. Из Чимина вырывается нервный смех, пока он отчаянно пытается не кончить раньше времени. Но, сука, как же в этом парне горячо и тесно! Всерьез опасаясь за собственную выдержку, танцор вновь хватается за член Тэ и принимается почти яростно водить по нему рукой. — Что… Ты… Делаешь… — пытается воспротивиться Ким, стремительно сходя с ума от чрезмерной стимуляции. — Сладкий, прости, но я на грани. Ты слишком потрясающий. Кончай быстрее. Пак проводит по стволу ещё пару раз и цепляет уздечку ногтем. Это становится последней каплей, и Тэхён с громким криком изливается им на животы. При этом на его лице отражается такое болезненное блаженство, что Чимина начинает колотить. Пара фрикций — и презерватив оказывается переполнен. — Блять… Они валятся на кровать. Собрав остатки сил, Пак выскальзывает из парня и бредет, пошатываясь, в ванную. Выбрасывает использованную резинку и стирает остатки спермы бумагой. — Тэ-Тэ, малыш, нам надо помыться, — мурлычет Чимин, возвращаясь в комнату. Тэхён обнаруживается лежащим на испачканной кровати в позе звезды. Хихикая, танцор подхватывает слабо возмущающегося соню на руки и несет его в душ. Там он смывает с них следы недавнего разврата (не все — с засосами это не срабатывает), а затем насухо вытирает. Режим заботливого папочки сохраняется и дальше, когда Пак отправляет грязное белье в стирку, застилая кровать свежим. Укутанный в халатик Ким тем временем мирно посапывает в кресле-качалке, не в силах разлепить потяжелевшие веки. — Пойдем, сладкий. Пора спать, — Чимин утягивает Тэхёна в кровать и обнимает его коалой, накрывая их одеялом. — Я люблю тебя.