Элька: Антарктическая беда

      А с другой стороны Земли на далёких берегах холодной Антарктиды, в маленькой бревенчатой избушке жил одинокий Полярник. Причём одиноким он стал не из-за плохого характера и не по собственному желанию. Дело в том, что почти восемь с половиной месяцев назад (тогда даже Элька ещё не родился!) в страшную новогоднюю ночь исчезли не только все обитатели большой полярной станции, но и целый корабль туристов вместе с экипажем!       Сам он тогда уцелел просто чудом: решил на лыжах пробежаться после праздничного ужина. Как-никак спортсмен-физкультурник! Сделал пару кругов, вернулся — никого. Ни одной, как говорится, живой души! С тех пор Полярник больше не видел людей. Хуже того — он не мог вернуться домой, потому что нельзя просто так бросить порученное тебе дело и убежать. Дело надо обязательно передать тому, кто придёт тебе на смену…       Хорошо ещё, неизвестно откуда взявшийся в Антарктиде песец, представившийся Васькой, прибился в прошлом году! Пришёл, постучал в дверь и спросил разрешения погреться. Полярник возражать не стал — горячего чаю да места у печки не жалко, а потом и вовсе жить оставил. Поначалу, правда, пытался приспособить к делу и сделать из песца ездовую собаку, но большие сани Васька с места не мог сдвинуть, а в маленькие, которые ему по силам были, Полярник не помещался — только рукавицы. Ну да ладно — Полярник научил своего пушистого товарища в шашки играть, и жить стало немножко веселее. Поначалу казалось что этот песец был необычайно развит, но вскоре после исчезновения почти всех с кем Полярник работал случилось это: — Так ты что, говорить умеешь? — спросил случайно узнавший об этом Полярник не скрывая своего удивления. — Ага! — не растерявшись, ответил песец. — Как? Да и чего же ты раньше, когда мои коллеги ещё были в поле зрения, молчал? — Много будешь знать — быстрее состаришься. А молчал... О чём с вами разговаривать-то? Но, с другой стороны, я кажется начал немного разбираться в том чем вы тут занимались... Извини, Аркадьич, я просто потерял надежду когда книга, которую я так кропотливо писал, пропала. Всю Антарктиду проползал, но где она — ума не приложу. — Какая книга? Как называется? — Сказки народов Южного полюса. — Но ведь в Антарктиде нет постоянного населения, за исключением пингвинов с тюленями. — О том и речь. Я собирал их сказания и воплощал их на страницах чистым человеческим языком.       И вот однажды в самый тёмный час самой тёмной полярной ночи (которая длится, как известно, целых полгода), когда бескрайняя снежная равнина едва поблескивала в свете звёзд. Полярник вышел на улицу подышать свежим воздухом. Было так холодно, что даже снег замёрз и теперь жаловался звёздам на разыгравшийся не в меру мороз. А звёзды мелодично позвякивали заледеневшими лучиками и соглашались, что время действительно на редкость холодное. И вообще, хорошо бы сейчас по домам разойтись, чай с мёдом пить, да только кто ж тогда светить будет? — Тьфу-ты, опять ночь. — проворчал Полярник, выйдя на улицу. — Ну сколько можно.       Он пересёк маленький, очищенный от снега дворик, поднялся на ближайший сугроб и безнадёжно посмотрел на огромный, вмёрзший в лёд корабль. Когда-то на нём приплыли туристы, а теперь пустые палубы покрывал снег, на мачтах с трубами висели сосульки, в заиндевевших иллюминаторах не было ни огонька. — Никого… Как всегда, никого…       Полярник слез с сугроба, обошёл избушку и ещё более безнадёжно посмотрел на большой двухэтажный дом, стоявший неподалёку. Но дом, как и корабль, не подавал никаких признаков жизни — только чёрные провалы окон равнодушно смотрели на Полярника. — И здесь никого…       Полярник махнул рукой и собрался вернуться домой, когда его внимание привлёк очень странный звук. — Самолёт? Самолёт… Самолёт!       На его крики из дома выскочил перепуганный песец Васька с подушкой в лапках. — Может, смена летит! — поделился своей радостью Полярник, показывая на небо. — Наивный ты человек, Аркадьич… — Васька смахнул с лавки снег и стал пристраивать подушку. — Какая сейчас может быть смена? — Так люди какие-то! Какой месяц уже сижу здесь один! — Ты сам подумай: смена когда бывает? Утром? — Утром… — эхом отозвался Полярник. — А на дворе у нас что? — Васька с явным удовольствием положил голову на подушку и вытянул лапки. — Ночь? — Ночь… — Полярник развёл руками. — Натуральная полярная ночь… Сменщики обещали утром приехать. — Вот видишь… Так что вполне можно ещё недельку поспать…       И песец умиротворённо задремал, закрыв мордочку длинным пушистым хвостом. А Полярник схватился за голову и стал ходить вокруг дома по хорошо протоптанной дорожке для размышлений. На третьем круге он притормозил возле лавки. — Слышь, Васька, а утро-то здесь бывает? Хоть когда-нибудь? — Бывает, Аркадьич, бывает… — буркнул тот сквозь сон и перевернулся на другой бок — Надо только уметь ждать… — А как же самолёт? Гудение-то слышно!       Полярник потряс песца за плечо — проснись, мол! — Галлюцинация. — Васька безнадёжно открыл глаза и сел. — На почве сильного невроза. Кстати, если будешь меня всё время будить, я тоже нервным стану! Могу даже взбеситься… — Возможно… — И Полярник грустно посмотрел на небо.       Там было совсем темно и совершенно пусто. И вдруг в этом чёрном-чёрном небе действительно появился самолёт. Он летел так низко, что Полярник сумел разглядеть серебристый бок с горящими окошками и надпись на крыльях. Полярник попытался прочитать её, но причудливо написанные буквы напоминали запутавшуюся в собственных петлях длинную-длинную змею. — Может, оно, конечно, и красиво… — Полярник даже прищурился от напряжения, пытаясь разобраться в завитушках. — Но совсем непонятно! Первая вроде «М», за ней «А». Но дальше…       А дальше прочитать было невозможно, потому что самолёт исчез за горизонтом, — только гаснущее эхо погудело ещё немного и стихло. Находясь под впечатлением от увиденного, Полярник не обратил внимания, что самолёт летит вглубь материка. — И всё? — Полярник даже сделал несколько шагов, словно собрался бежать за самолётом. — А как же я?       Однако, заметив скептический взгляд товарища, сделал вид, что просто прогуливается, размышляя о загадочной надписи на борту самолёта. — «М» и «А»… — Он нагнулся и написал пальцем прямо на снегу две буквы. — Может, Мадагаскар? — Тёплое море, горячий песок? Пальмы зеленеют, солнышко блестит? — Песец Васька, поняв, что поспать всё равно не удастся, спрыгнул на снег и потянулся. — Это всё, Аркадьич, выдумки и происки. А если хочешь погреться — пошли лучше в баньку. — Всё, в баню! — Полярник невзирая на возраст энергично, вместе с песцом, зашагал к неподалёку стоящему домику, даже меньше избушки, отделанному правда не брёвнами, а листами железа. Зато убранство вполне себе деревянное.