Элька: Антарктическая беда

      Пока четверо негодяев куда-то летели, причём не на самолёте... или падали, кому как удобно обозначьте, в головах каждого из них ни с того ни с сего одни эпизоды из их жизней сменяли другие, что им казалось фильмами. Глаза из-за бившего в них потока воздуха пришлось закрыть, чтобы дискомфорта и последствий для здоровья и зрения не вызвать. Это, наряду с возникающими образами, способствовали своеобразному погружению. И виделось каждому что-то близкое ему, и приятное, и не очень.       Ныне известный негодяй по кличке Бигмакс, например, если не всю свою жизнь, то по крайней мере половину, посвятил армии, при этом не раскрывая ни под каким предлогом какой именно страны. Другой жизни, той которая была «до», он почти что уже не помнил (так, что-то туманное, расплывчатое). Иногда бывшему сержанту казалось, что ему прямо после рождения выдали сапоги, форму, сигары и определили в армию.       Почему негодяй? Всему своё время. Почему же бывшему сержанту? Отвечаем — хотя, как солдат, Бигмакс был дисциплинирован и добросовестен в учении и исполнении приказов, с младшими по званию, он обращался грубо, жестоко. И хотя сержанта ему дали не сразу, в начале службы, зайдя в кубрик, в который в свою очередь его определили, он сразу и с кулаками провёл «воспитательную беседу» с остальными кто там обустраивался и соответственно навёл свои порядки в этой части казармы, пока командиры не приходили. Тогда приходилось поступаться.       Но не только по этой причине он не поднялся по службе выше звания сержанта. Бигмаксу хватило смелости, а может и наглости, нарушить субординацию! Как-то раз к ним с проверкой заглянул старший лейтенант. Бигмакс уже не помнил ни его имени, ни как он выглядел, ни даже за что попал к сержанту в немилость, из-за чего тут же был им избит. Запомнилось лишь, как он это делал со вкусом, тем самым превзойдя, как он думал, офицера более высокого чем он сам звена. А уж как его насилу оттащили от потерпевшего... Радость его, однако, продлилась недолго: на следующий же день Бигмакс стоя навытяжку, в окружении рядовых, в числе которых было и его отделение, получал от самого генерала-полковника, по воле случая пребывавшим в части, грандиозную нахлобучку за случившееся. Как говорится, нарвался!       Нет, генерал не кричал, не потрясал кулаками, не топал ногами и вообще — на лице у него кроме жалости ничего не проявлялось, а в голосе в принципе не проступали эмоции. Да и для человека его звания, особенно перед подчинёнными, такое поведение было бы недостойным. Да, конкретно этот генерал внушал уважение даже самым закоренелым из балбесов.       Бигмаксу же тогда мало не казалось, а под конец, он был и вовсе разжалован и изгнан из вооружённых сил. Его бывшие подчинённые были страшно рады, но, пока Бигмакс, в собственных сборах, ещё бродил поблизости и периодически бросал на них взгляд, тряслись от страха (ещё бы, знали на что способен). В соответствии с уставом, также приказали сдать жетон, который Бигмакс носил на шее, и который привык считать своим. Этого он стерпеть не мог и, каким-то образом, умудрился вынести его с собой.       Факт хищения вскоре вскрылся, но к тому моменту, когда его собирались арестовать, Бигмакс загадочно исчез. Бывший сержант подался в бега, прекрасно осознавая, что рано или поздно стражи правопорядка его найдут. Да и не простят ему ни нападение на офицера, ни оставление жетона у себя-любимого. Страх за свою судьбу дополняло и отчаяние из-за потери смысла жизни, а потому в его голову не пришло ничего умнее, кроме как использовать полученные на службе навыки обращения с оружием.       Когда наступало время стрелять, руки у него не дрожали, сердцебиение оставалось ровным, а совесть не беспокоила. Тем не менее, за всю свою жизнь он, что удивительно, никого не убил (по крайней мере людей) но вот без ранения, когда дело всё-таки доходило до стрельбы, от него никто не уходил! Из-за этой особенности плохо шли у Бигмакса дела, постоянно приходилось снижать цену, чтобы его услуги приняли, и как следствие еле-еле хватало на пропитание, не говоря уже про поддержание оружия в должном состоянии. Всё это время, он скрывался где только мог, осложняя себе эту задачу тем, что после него постоянно оставались свидетели, из-за чего он периодически засвечивался и едва не попадался с поличным.       И вот однажды, Бигмакса заприметил маленький человечек, который предложил ему хорошо заработать, и с тех пор бывший сержант работал исключительно на «Босса», как тот себя обозначил. В обязанности бывшего сержанта вошло выполнение различного рода поручений, в том числе и принятие товаров от поставщиков и подписание с ними договоров (откровенно говоря, эти дела изрядно раздражали вояку), чего Босс по определённым причинам не мог делать лично. А ещё, за время работы у Босса, бывший сержант постепенно прекратил к месту и не к месту вставлять в разговор прежде столь любимое словосочетание «разрешите обратиться»...       Тем не менее, невзирая на внутреннее недовольство, новую службу Бигмакс нёс исправно и не давал расслабляться ни себе, ни подчинённым. Эмоции — эмоциями, а дисциплина — дисциплиной! Задание вышестоящих должно выполняться добросовестно, «от и до», пусть даже оно тебе не по нраву!! А особенно, если за него щедро платят!!! В результате, бывший сержант вошел в полное доверие к Боссу и занял должность начальника охраны, а тот в свою очередь гарантировал не только Бигмаксу, но и всей его банде полную безнаказанность. С тех пор, предводитель банды своего имени вновь обрёл смысл жизни, воспроизводя то отношение, которое проявлял к рядовым в армии.       Пока Бигмакс, одетый, к слову, слишком легко для полюса Земли, не говоря уже про обычную зиму (даже шапки на выбритой «площадкой», но с висками до ушей, голове не было!), прижимает к груди заправленный под кофту жетон, перейдём к недавно ведущему вездеход Сниперсу.       Хотя он был указан вторым, к «Бигмакс банде» он присоединился последним. Во время учёбы в школе, а потом и в университете Сниперс преуспевал по всем предметам. Ну кроме одного, потому что физически ему — горбоносому, округлому, хоть и не толстому, не высокого роста, даже по достижению совершеннолетия, человечку, никогда не удавалось сравняться со сверстниками. По иронии судьбы, это мотивировало его ещё больше совершенствовать интеллект. Ум и научные изыскания в конечном итоге привели к защите двух докторских диссертаций. Первая была по машиноведению, а вторая по криогенике.       Технические науки техническими науками, но по достижению пика карьеры, сопровождавшейся исчерпанием тем его работ, стала очевидной другая крупная проблема — разгоревшаяся безработица, в условиях которой оставшиеся на своих местах работяги вцепились в свои места мёртвой хваткой, препятствуя потоку обновления. Друзей за всё это время так и не появилось, только знакомые. Да и когда на кону твоя выживаемость, нахождение на плаву, последнее о чём ты будешь думать — так это о чём либо ещё, в число которого входили и дружеские отношения. Нет, нельзя сказать что Сниперс тогда думал исключительно о себе, однако страх за собственную судьбу, за то как она сложится в худших случаях, пересиливал остальные чувства.       Попытки же обратиться к богатым спонсорам успехов тоже не возымели, потому что стажа нет, да и по материальным соображениям не выгодно: скажем, вкладываешь в тот или иной проект мариновавшегося в знаниях инженера, деньги и рискуешь их просто потерять. Сниперс не унывал и продолжал искать своё место, но волей не волей принялся хитрить, чтобы раздобыть деньги на оплату еды и крыши над головой.       Однажды, по его же объявлениям, на него вышел Босс и руками «Бигмакс банды» из трёх, тогда, человек доставил его к себе. Всю дорогу Сниперс провёл в полуобморочном состоянии и мало чего вокруг замечал. Безумный, животный страх терзал сердце, парализовал волю. Искавший работу инженер и доктор наук в одном флаконе, в тот момент, был поглощён лишь одной непрерывно всплывающей мыслью: «Только бы не убили! Только бы не убили!»       Трое мужчин, двое из которых были дюжими, встретивших и усадивших его сначала в автомобиль, а потом и в самолёт (в последний он вплоть до судьбоносной встречи не верил), друг с другом тоже не разговаривали, но на коротышку периодически поглядывали. Из них, по крайней мере один, с сигарой во рту, с нескрываемой издёвкой.       К счастью, до физического воздействия не дошло! Оказавшись в Антарктиде и представ перед Боссом, наработки Сниперса были в полной мере оценены и одобрены, а сам коротышка был рад стараться для мало-мальски добро отозвавшихся о плодах его труда.       Одно его смущало — периодически попадавшийся на глаза мальчишка, который, по всем раскладам, должен был в детский сад ходить, а на деле не только конструирующий, но и своими руками создающий удивительные машины. Сам Сниперс являлся больше инженером-чертёжником, чем инженером-конструктором, а потому и в основном воплощал свои идеи на чертёжных листах, а руками в самом процессе конструирования работал редко, из-за чего завидовал этому мальчишке.       А охрана усиленно делала вид, что он не бродит по дворцу в те редкие случаи, когда он всё-таки там показывался и попадал в объективы камер видеонаблюдения... старательно закрывали глаза, дармоеды!       Иногда ему казалось, что лишь он один его видит, но один из разговоров с Боссом развеял его сомнения, но считать его большим чем «досадной помехой» не перестал. Зато отрада в виде команды конструкторов и строителей, воплощающих идеи обретшего работу инженера в жизнь, сглаживала неровные углы в деловых отношениях.       Со временем, даже Бигмакс начал проявлять к нему хоть какое-то уважение, пусть и мало что понимал в работе инженера. И даже научил обращаться с пистолетом! Действительно, мало ли что может произойти.       До перехода к оставшимся двум, остаётся также добавить, что Сниперс не всегда находился за рулём. Водитель в «Бигмакс банде» менялся от задания к заданию, по причине привнесения разнообразия и потому что все её члены умели управлять транспортными средствами. В данный момент коротышка был в оранжевой зимней одежде и шапке-ушанке, которая несмотря на встречное дуновение не собиралась срываться с макушки.       И наконец, но не в конце, здоровые, но туповатые братья Твипсы. Эпитеты, их характеризующие, вновь были вставлены для «красивого словца». На самом деле каждый эпитет относился к кому-то одному. Здорового с мясистым носом, увенчанным очками с красными линзами и в белой оправе, звали Дрегор. Именно он спустился вместе с Бигмаксом и Сниперсом со льдины и помогал в погрузке льда в кузов. Туповатого же, с серым лицом и подольше остальных поблуждавшему по всему окружающему пространству глазами навыкате, прежде чем их закрыть, — Джигор, который сидя на вершине льдины только прибавлял работы спустившимся. Так что теперь можно наконец перестать исхитряться в обозначении братьев, как и называть их исключительно по фамилии.       На самом деле второго звали вовсе не Джигор, а Дегор… до того, как поглупел, из-за того, что в детстве сильно ушибся, только перейдя в среднюю школу. С той поры начал воображать, что является обезьяной, на всё реагировать широкой улыбкой и смотреть, казалось бы, прямо в душу. И, что самое удивительное, перестал регулярно мыться, чистить зубы, да и когда его всё-таки удавалось туда затащить, делал всё через «не хочу». Та же история была и когда у него на лице начала проступать растительность. Но даже несмотря на это обстоятельство, до подросткового возраста, братья вместе грызли в школе гранит науки, пусть и не углублённой, вместе лазили по деревьям (куда Джигор после удара приноровился), вместе мечтали.       После же становления подростком, Дрегор стал расти и крупнеть не по дням, а по часам. Узнав об этом, родители, не скупясь, отдали его в тяжёлую атлетику, где Дрегор до конца школы проводил тренировки и поднимал тяжести, со своей стороны надеясь, что это если не предотвратит, то по крайней мере ограничит стремительно увеличивающийся рост (забегая в будущее, не помогло). Не оставил он и прежнего времяпрепровождения с братом. Только деревья приходилось выбирать покрупнее да потолще, под стать растущему Дрегору, дабы они не сломались под его весом. Затем начал пробовать взбираться на скалы, сначала со страховкой, а потом и без неё. Джигор этому несказанно обрадовался.       Кстати, о школе: после инцидента с Дегором, одноклассники всячески потешались как над ним, так и над братом, пытавшимся его защищать и обладающего высоким голосом, что не могло не вызывать смеха. К тому же, Дрегор с рождения был слабонервным и то обстоятельство что все, кроме них двоих, в классе так громко кричали, периодически заставляли его падать в обморок. Однако стоит оговорить, что, когда кричали максимум двое и без усилителей голоса, Дрегору было ещё терпимо.       Но несмотря на эту черту, попытки защитить брата, у небезразличных, коих в классе не было, вызывали уважения. Не даром папа, заслуженный тренер по боксу, ещё когда узнал про нападки на его детей, вне секции и именно Дрегора, как более-менее соображающего что к чему, принялся закаливать и тренировать, чтобы он впоследствии смог дать отпор обидчикам. А заодно наказал защищать брата, в каком бы состоянии он не пребывал, что Дрегор и до этого прекрасно знал. После прибавления в силе и объёме, Дрегор не нуждался в подсказках, где их применить. Твёрдость характера выработать, однако, не получилось.       По этой причине, применять полученные от отца навыки, до того момента, он не решался — было чревато тем, что все, кроме них двоих, в классе заступятся за задир (учителя не в счёт). И вот однажды, время настало! Когда Джигор, в начале очередного учебного года переступил порог класса, к нему вразвалку двинулись трое, о которых братья предпочитали не вспоминать. Даже когда главный в их компании положил руку Джигору на плечо, тот глупо смотрел на него, широко улыбаясь. Свободной рукой тот был уже готов двинуть ему в зубы, но в этот момент чья-то сильная и длиннее его собственной рука опустилась уже ему на плечо. Добившись хруста плечевого сустава, кисть сжалась в кулак, и получивший по лицу, скривившийся от перелома, хулиган проехал до учительского стола, шлёпнувшись на пол. — Кто следующий? — между тем тихо осведомился переступивший через, освобождённый братом, порог Дрегор.       Все, кто не сидел, в этот момент так и сели, ну кроме разве что подпевал того хулигана, продолживших стоять в ступоре и не спешащих разбегаться. О непереносимости их одноклассником громких звуков находящиеся под впечатлением от увиденного благополучно забыли. Дрегор тем временем резко махнул другой рукой, отвесив затрещину хулигану, оказавшемуся слева от него. Тот пролетел через полкласса и приземлился на центральную парту, расположенного ближе к двери ряда.       Пришедший в себя третий попробовал сорваться с места и в этот момент кулак опустился ему на макушку, из-за чего ноги разъехались и он, уставившись пустыми глазами на того, кто совсем недавно, по их мнению, был «низшим звеном», с открытым от изумления ртом, осел на пол. Но Дрегор, вместо чего бы то ни было, склонил голову и занял своё место на первой парте. К нему подсел брат. А вот остальные дети с этого момента начали бояться к ним подходить.       Дрегора после этого случая едва не выгнали, но его сумели оправдать. С тех пор и до конца школы, братьев избегали, а отсутствие друзей их не беспокоило, прекрасно понимая какие, в конкретно их классе, могут быть «друзья». Несмотря на повышение физической силы, и в отличии от Джигора, не забывал Дрегор и об интеллектуальной деятельности, ни в чём не отставая от других ребят, а заодно, кривя душой, позволяя своему брату у себя списывать, чтобы держаться на плаву и не быть оставленным на второй год – списывай, мол, только не точь-в-точь. Остальные перешёптывались, что оба брата, а не один, у кого-то списывают, не желая верить, что кто-то ставший настолько сильным может быть ещё и умным. Должно было быть что-то одно! В открытую конечно об этом не говорили, не желая провоцировать крупного из братьев. Тем не менее, это не помешало Дрегору быть одним из лучших учеников школы.       И всё бы ничего, но в поздних классах ему приходилось в школьные помещения боком проходить, а иначе можно было застрять. А ещё все эти годы, и даже сейчас, Дрегора не оставляли угрызения совести за то, что пришлось сделать, чтобы от него с братом отстали. Даже когда хулиганы понесли заслуженное наказание, он не получил от этого никакого удовлетворения. Он неоднократно пробовал помогать тем, кто слабее его и не входящих в его класс, но в ответ встречал только ужас. Хорошо ещё, если затаённый. Те же успехи в учёбе достигались им, чтобы загладить собственную вину.       Последней каплей стали слова директора как ему, так и его родителям, что по сей день вызывали у Дрегора боль: — Ваш сын хорошо себя показал. Перед ним открыт любой колледж или даже университет. — Постойте, а как же наш свободолюбивый Дегор? — вопрошала мама братьев. — Повезёт, если он вообще школу закончит! — усмехнулся директор и, помедлив, добавил. — Но вы не волнуйтесь, я уверен, что его возьмут в цирк, в качестве обезьяны.       Семью Твипсов это заявление возмутило. Тишину нарушил никто иной как Дрегор: — Если моего брата не допустят в университет, я уйду искать наше общее место вместе с ним!.. — Печально, конечно. Но незаменимых людей не бывает.       Отправившись в вольное плавание, вместе с братом, выбор Дрегора упал на профессию повара. Не забывал он и об самообразовании, приноровившись помимо готовки к разного рода приспособлениям и агрегатам, пускай и не на профессиональном, углублённом, уровне. Кое-что из мелких устройств даже собирал. Но несмотря на все старания и успехи, судьба завела их с братом в цирк, как в своё время завещал директор их школы.       Там их подрядили под номер с говорящим названием «Братья Эйпкробаты», хотя оба были людьми. Обоим не была нужна лестница, чтобы взбираться на колонны, под самый купол цирка. Дрегор всегда применял свои силу и вес там, где это было необходимо, да и, чего греха таить, если распорядится шпрехшталмейстер. А Джигор из-за собственной лёгкости с ловкостью поджигал обручи для того, чтобы сквозь них перепрыгивали звери. Причём даже тогда, когда эти обручи находились чуть ли не под куполом. Заодно мог, в силу худой комплекции, пролезать в узкие отверстия.       Зрители, в свою очередь, были в полном восторге, и самим братьям, даже слабоумному Джигору, было приятно дарить радость людям, особенно детям. Они даже не обращали внимание на их сравнение с приматами. И не мудрено: внезапно окруженные дружным коллективом, которого вне семьи у них до сих пор не было, братьям Твипсам пришлось учиться вести себя в компании. Особенно Дрегор искусно отыгрывал свой новый образ, быстро прослыв среди членов труппы услужливым и радушным человеком. Последние также благосклонно отнеслись к нему, даже когда тот обрился наголо, превратив свою голову в гладкий шар.       Но больше из всей компании Дрегору нравилась эквилибристка Агнет, а Джигору — «девочка-опоссум» Джад. Нет, последняя была именно человеком, но по стечению обстоятельств она воспитывалась семьёй опоссумов, и от того вела себя не лучше туповатого из Твипсов, а также, равно как и по своей воле, жила в клетке и носила одно-единственное старенькое, порванное подмышками платье, повторяющее собой окрас шерсти опоссума.       Однако, кроме этих привязанностей, события из детства не позволили завести хоть какие-то дружеские отношения, да и оба брата не собирались перемалывать свою единоличность во имя изменений. Ещё платили братьям мало, хватало только на еду, а с момента присоединения к цирку им разрешили жить прямо под шатром (жилища у людей дорого стоят). А любая жизнь, и не только такая, рано или поздно приедается.       Не понимал Дрегор и того, почему животными умиляются больше, чем людьми. Он был уверен, что дети людей и животных принципиально разные и первые заслуживают большего внимания, нежели вторые. Это объяснялось отчасти тем, что он с малолетства не любил животных, в отличии от остальных детей то и дело просивших щенка или котёнка, к радости экономных родителей.       Отношение к фауне было разным в зависимости от их размера и нрава: при виде мелких (агрессивных или неагрессивных – безразлично) и размером с человека, но не агрессивных при любых обстоятельствах, здоровенному из Твипсов хотелось во что бы то ни стало чтобы они прямо тут же испытывали боль. Но когда попадались крупные, и не попадающие в первую категорию, Дрегора охватывало необъяснимое чувство ужаса и страха. Но в то время до причинения вреда цирковым животным не дошло, в школьные же годы он и вовсе почтительно держался подальше от живого уголка. Да и сам здоровяк об этом никому из людей, кроме родителей, не говорил — потому что это, по его меркам, было не вежливо.       А Агнет животных любила! И мучавшие обоих братьев, в своё время, одноклассники тоже! В таких размышлениях, он сидел напротив Джигора в вагоне метро, совершенно одни в столь поздний час. Брата с Джад, несмотря на всю их неадекватность и дикость, считать животными Дрегор наотрез отказывался. Для него они были самыми что ни на есть людьми, но главным образом он! И здорового из Твипсов сильно оскорбляло если кто-то думал и говорил иначе.       На очередной станции, в вагон зашли трое мускулистых молодых мужчин, не являющихся хулиганами из их школы, но обладающие такими же хамоватыми характерами. Они поравнялись с ними двумя и принялись ни за что ни про что приставать. Но, поскольку они не повышали голос сверх дозволенного, Дрегор в конечном итоге собрался и когда Джигора сорвали со своего места, повалили на пол и приготовились пинать ногами, вскочил во весь рост и не говоря ни слова размашистыми ударами раскидал двоих в разные стороны, а третий попробовал убежать, когда поезд прибыл на станцию.       К несчастью для хама, станция была пуста, а Дрегор, выведя брата из поезда и поставив его на платформу, в один гигантский прыжок, сделавший бы честь любому олимпийскому чемпиону в прыжке в длину с места, настиг убегающего, кто причинил Джигору боль, и со всей силы толкнул его в спину. Когда хамоватый человек распластался на земле, Дрегор со всей силы прижал его, чтобы исключить возможность побега. Причём так сильно, что в пояснице что-то хрустнуло.       И тут раздался то ли удивлённый, то ли радостный присвист. Обернувшись, Дрегор увидел, как к нему и последнему наказанному нахалу медленно приближается высокий мужчина с сигарой в зубах и с помповым ружьём наперевес. На половине пути он перехватил оружие одной рукой, а освободившейся вытащил сигару, чтобы удобнее было говорить. — Неплохо. Неплохо. — рассматривая «картину боя», усмехнулся человек с ружьём, обнажив жёлтые зубы.  — Я и не думал, что на свете есть настолько сильные и сноровистые люди, как ты. Такие Боссу нужны. — Боссу?.. – повторил сказанное растерявшийся Дрегор, не зная, что ещё можно сказать. — Боссу. – терпеливо повторил обладатель ружья, не понимая пока насколько у Дрегора писклявый голос, и уже подошедший вплотную.       Затем он резко согнулся, оглушил придерживаемого Дрегором, ударом в затылок, не выпуская из руки сигару, и машинально проверил пульс. Тот прощупывался. Выполнив меры предосторожности, он так же резко выпрямился и, убрав пальцы с курка и нажав кнопку предохранителя, ухватил своё оружие за приклад и протянул дулом к Твипсу. — Хватайся за ружьё, у меня руки заняты. Да не дрожи ты так, не выстрелит. И, не то, чтобы мне жаль того, кто сейчас валяется без сознания, но почему… нет, зачем было прилагать столько усилий ради одного сморчка? — Он, и ещё двое человек, посмели тронуть брата. А конкретно ему я не мог позволить уйти. Единственный, кто может брату врезать — это его же брат. То есть я. Постойте, обездвиженный мной жив?! — поняв, что ему, по крайней мере пока, ничего не угрожает, Дрегор успокоился и принялся говорить своим высоким голосом. — А звучишь ты не так грозно, как действуешь. Это, во-первых. Во-вторых, а как же! Я его вырубил, а не убил! — не без гордости отметил оруженосец второе. — В-третьих, так у тебя и брат есть? А я только тебя и вот этого лишь увидел. Можно ли на него взглянуть? — Да, только учтите, что без брата я никуда не пойду. — тихо проговорил Дрегор и уже громче позвал. — Джигор, иди сюда!       Тот, размахивая на бегу руками и вереща как обезьяна добежал до них и встал рядом с братом. А остановившись продемонстрировал свою внушительную улыбку. — Значит, без него ты никуда не пойдёшь. Я правильно понял? — передёрнувшись от поведения и вида Джигора, тем не менее, сказал вооружённый. — Именно так.       Человек с ружьём вытащил из кармана мобильный телефон и передал его опешившему Дрегору. — Я переговорю на этот счёт с Боссом. Кроме того, при согласии будет гарантировано вознаграждение за верную службу. От себя же, на всякий даю вам обоим двое суток на сборы. Завтра встретимся здесь же, но, когда будет посветлее. Решение Босса говорить буду. Я позвоню. Поэтому и даю телефон. Детали относительно каждого из нас тоже будут завтра. А послезавтра, если всё пройдёт гладко, отправимся к нему. — человек развернулся и зашагал из метро. Но даже не ступив на лестницу, развернувшись, на прощание добавил — Итак, спрашиваю в последний раз — лично ты согласен?       Дрегор Твипс долго размышлял, потом робко произнёс: — Если возьмут нас обоих, то да.       Последовав инструкции нового знакомого, братья Твипсы уже ночью принялись собирать свои не хитрые пожитки. Когда рассвело, послышался звонок, призывающий обоих топать в метро. Мужчины, которого вчера сначала повалили, а потом оглушили уже не было. Видно, пришёл в себя и давно оттуда смотался. Зато человек с ружьём, которым был уже известный нам Бигмакс, на этот раз был без него. Свой жетон он тоже спрятал, под рубаху, дабы не засветиться.       Братьям он сообщил, что Босс согласился с их условиями. И что завтра они отправятся к нему. В тот же день, братья сделали заявления об уходе «до лучших времён» как было там прописано и передав его шпрехшталмейстеру распрощались как с ним, так и с цирковой труппой, а особенно с Агнет и Джад.       Последняя встав на ноги, вместо «на четвереньках», не твёрдо подошла к прутьям клетки и, обхватив их для поддержания равновесия, выдавила из себя, пускай каждое слово и давалось ей с большим трудом: «Джи… Гор… Джигор… Я… буду… дж... ждать».       Преодолев собственное замешательство после первых сказанных «девочкой-опоссумом» за долгие годы слов, Агнет подошла к Дрегору, положила на его плечо руку и, грустно улыбаясь, тихо произнесла: «Я тоже».       Инспектор манежа тогда казался расстроен, да и не только он. Когда же Джад заговорила, удивившись наравне с остальными, наконец не выдержал и дал дорогу слезам. Ещё бы — люди способных помочь воспитанной животными в социализации уходят, но удерживать их не стал. Однако, всё ещё лелеял надежду что они когда-нибудь вернутся в цирк.       Оценив братьев уже в Антарктиде, Босс разрешил остаться Джигору, дабы Дрегор не покинул их. Там же учились взбираться уже на ледники, причём без страховки и подручных инструментов. Буквально голыми руками (на самом деле в перчатках) цеплялись за лёд и в конечном итоге взбирались по нему не хуже, чем по деревьям или камням.       Обещанное вознаграждение братья Твипсы также периодически получали с момента принятия участия в делах человечка, которого вслух, называли «Боссом», а про себя – исключительно «Благодетелем». Приноровились даже рявкать уже известное «Слава Боссу!!!», но только когда находились рядом друг с другом. По отдельности, почему-то ни тот, ни другой брат не хотели этого делать. И именно тогда их высокие, для взрослых людей голоса, приобретали твёрдость.       Уже несколько месяцев в серых джинсах, в оранжевой куртке, больше похожей на тулуп с характерным воротником из серого искусственного меха и в оранжевой балаклаве, в совокупности с длинными руками и короткими ногами, Дрегор всем своим видом напоминал орангутанга, только раза в полтора крупнее этой человекообразной обезьяны. По правде сказать, он стал напоминать орангутанга уже когда заканчивал школу. Он был на голову выше большинства взрослых. А то, как и почему Дрегор падал в обморок, лично Боссом считалось весьма забавным.       За счёт собственной физической силы, он с первой встречи заработал уважение Бигмакса, но за исключением этого, тот не брал ничего из того, что он говорит, в расчёт, если конечно это не будет одобрено Боссом. Кроме того, Бигмакс недолюбливал Джигора, но под Дрегоровской силой не рисковал его бить при нём. И только недавно решился «учить уму-разуму» у него на глазах. Прокатывало это, однако, через раз. В половине случаев брат избивал своего посредственного начальника, но по причине слабых нервов не держал на него долгой злобы. Да и когда Джигора не было поблизости, Бигмакс спокойно учил тому же уже здорового из Твипсов.       Что касается Сниперса, то в общении с ним, Дрегор обнаружил родственную душу и в виду некоторого понимания технических тонкостей нередко советовался с коротышкой по тому или иному проекту, пусть последнее слово почти всегда и оставалось за последним.       Джигор же был повыше Сниперса, но ниже остальных. В оранжевой куртке, но с зелёным воротником, в тёмно-оранжевых штанах и, в отличии от брата, в чёрной балаклаве, оставляющей открытой только серое лицо. Из-за последнего, второй Твипс был больше похож на шимпанзе в зимней одежде, чем на человека, только без растопыренных ушей, да и то из-за наличия балаклавы. Да и поведение, как известно, было соответствующим.       И несмотря на то, что братья испытывали привязанность друг к другу, Дрегор мог засветить своим кулаком Джигору куда угодно, если тот будет его раздражать или сделает что-то не то (но в рамках задания или приказа, само собой).       Внезапно раздался протяжный, грустный и благозвучный голос, постепенно становящийся эхом. При этом невозможно было понять мысленно это или вслух: — Да уж, натворили вы за ваши жизни делов! А чего ещё натворите, столкнувшись с тем, с чем вам столкнуться не полагалось!.. Но не долго вам радоваться — погибель ваша с полюса, на который вы позарились, придёт! Притом, что вы только в последний момент осознаете что вас сразило!       Все четверо задрожали от осознания того, что этот голос не принадлежит никому из них, но испугаться сильнее они не успели. Их выбросило куда-то под звёздное небо в ночь, покрыв снегом с ног до головы. Они успели ощутить как набирали высоту, а потом в кучах снега принялись снижаться, пока не оказались на земле. Впрочем о судьбе четверых негодяев чуть позже...