* * *
По случаю грядущего захвата льдов Арктики, Герда облачилась в белую шубку и расшитые бисером оленьи сапожки. Руки, чтобы не мёрзли, были просунуты в муфту и перебирали пульт, переданный ей Сниперсом. На голове — корона из торчащих во все стороны сосулек. Довершал образ блестящий плащ из серебристой ткани. Плащ был весь расшит снежинками и длину имел такую, что в нём не только ходить — стоять было трудно. Начинался он, как и всякий плащ, на плечах хозяйки, потом спускался до земли и расползался во все стороны красивыми складками, которые каждый раз приходилось старательно раскладывать. — Эти колышки, — Герда царственным жестом подняла руку и указала Макси Маусу на расставленные простодушным Элькой метки, — обозначают вход в Тоннель Дружбы, который мы так долго искали! Обрати внимание на маячки на их верхушках! — Это те, с красными точками, что на краю этой огромной ямы?… — слишком равнодушно для такой исторической минуты заметил Кай голосом Макси Мауса. — Что значит «огромной ямы»? — встрепенулась Герда. — Ты видишь его? — Если эта яма и есть Тоннель Дружбы, то да… Герда попыталась повернуться и посмотреть в глаза Макси Маусу, за которыми скрывался брат, но плащ и корона совершенно не давали пошевелиться. Пришлось, рискуя заработать косоглазие, скосить глаза. Кай по ту сторону выглядел растерянным и усталым. «Однако братишка совсем плох. Я надеялась, что история с дурацкой морской свинкой, считающей себя тюленем, не более чем случайность. А здесь, похоже, весьма серьёзный случай. Да, надо срочно принимать меры!» — Не слышу радости, братик. — заботливо заговорила Герда. — А ведь у твоего Макси Мауса теперь будет вдоволь льда! — Да нет. Это здорово. Я очень рад. Спасибо… — рассеяно ответил Кай. — Ну что, втыкать С.И.Ф.О.Н. что ли? — И всё-таки, ты как будто не рад. Я, вот… Мы даже не начали, а я уже чувствую себя настоящей Снежной Королевой!… Кстати, давно пора его переименовать! — сказав это, Герда надеялась вовлечь Кая в разговор — пусть хотя бы спросит: «Зачем?». Но Кай промолчал. Он думал о Мартике, и слова Герды его мало интересовали. Пришлось отвечать без вопроса. — Потому что мне не нравится это гадкое слово «дружба». Пусть будет лучше «Тоннель имени Кая и Герды»! Услышав новое название, Кай наконец-то немного оживился. И Герда тут же бросилась в атаку: — Мы овладеем всем снегом и льдом мира! Представляешь? Весь лёд и снег целого мира будут нашими! — Да? — Кай поднял голову. — Мы создадим целую армию Макси Маусов! Огромных, и устрашающих, и величественных Макси Маусов! — Да! — глаза Кая загорелись. — А тебе, братишка, мы сделаем самого огромного из огромных! И назовём его… Мега Маус!!! — Да!!! — Кай, елозя в кресле и крутясь в нём, исполнил своеобразный дикий танец. — Мы устроим снежные полюса по всей планете, застроим все континенты множеством ледяных дворцов и заморозим всех людей, которые посмеют не склониться к нашим ногам!!! — Да! Да!! Да!!! — Так что, конечно, втыкай!!! И избавленный от вредных фантазий Кай радостно пошёл к Тоннелю имени Кая и Герды втыкать в него разработанное Сниперсом изобретение. — Вот так-то лучше! — усмехнулась Герда и принялась смотреть. В ожидании, когда снег из далёкого края наконец прибудет к ним, девочка сама заплясала, правда на месте и насколько позволяли её одеяния, чтобы не отправиться кубарем вниз. «Я чувствую себя настоящей Снежной Королевой! — мысленно повторила она. — Правда, снег всей Земли будет в моём распоряжении!! И только!!! А Кайчика, если он воспротивится избавлению от ставшего ненужным механизма, придётся немного подморозить…» Разумеется, создание новых Макси Маусов не планировалось. Когда Макси Маус с С.И.Ф.О.Н.-ом приблизились к Тоннелю, Герда достала из муфты руку с пультом и нажала на одну из кнопок — с четырёх сторон цилиндра вылезли крепежи, и не зря, так как диаметр С.И.Ф.О.Н.-а был меньше, чем диаметр Тоннеля. Так было задумано. А когда устройство было зафиксировано, девочка нажала вторую кнопку. Праздник кончился, начинались суровые будни замораживания мира.* * *
А что же на Северном полюсе? Велико было удивление мамы-медведицы, когда та, выглянув в окно, увидела выброс снега из-за снежной горы, в той стороне, где находился Тоннель Дружбы. К отсутствию сына, уходившего по обыкновению гулять с утра и до обеда, она уже привыкла, но теперь, когда время уже перевалило за обеденное, а Элька до сих пор не вернулся — ситуация откровенно настораживала. — Неужели он всё-таки пошёл к Тоннелю Дружбы? Я же ему запретила туда ходить! — вслух размышляла мама, вновь наполняясь переживаниями. — Я не знаю, что сделаю, если он объявится! — Ты чего шумишь, доченька? — спросила зашедшая в комнату бабушка. — За сына переживаю! — наконец не выдержала мама-медведица. — Но хуже всего, то что это моя вина! Не смогла за ним уследить! Сначала его отец, теперь наш сын… — Не веришь ты в свою кровиночку. — примирительно начала бабушка. — Я довольно хорошо его изучила, время позволяет, и с уверенностью скажу, что он обязательно вернётся. Вот смотри… Бабушка-медведица могла сказать ещё много доброго в защиту своего внука и ободрительного для своей дочери, но содрогнувшаяся, словно до основания, земля заставила обеих медведиц повернуться к окну. Причина оказалась такой, что обе оцепенели! Над снежной горой возвысился фиолетовый червь с поблёскивавшей металлом пастью. Но стоял он недолго — и вгрызся вглубь снежной горы. В стороне от него то же самое сделал другой такой же. — Бегом в подвал! — вывел медведиц из состояния испуга своим окриком дедушка Умка, перепугавшийся, к слову, ничуть не меньше и оттого, невзирая на возраст, прямо вбежавшего, мощно захлопнув за собой дверь. Из-за этого, повторять дважды не пришлось. Уже через минуту трое медведей, в такт содроганию земли, держались друг за друга как утопающий за соломинку. После двенадцатого раза, тряска вскоре утихла, но выбираться из убежища они повременили. «Надеюсь Элька далеко от всего этого кошмара!» — подумала мама-медведица, даже не подозревая насколько она близка к истине и, в то же время, на столько же от неё далека…