Depeche Mode — Behind The Wheel (Remix)
Тео не мог понять почему, несмотря на откровенный разговор о поисках философского камня, во время которого раскрылось все то, что они скрывали друг от друга, его отношения с Грейнджер никак не походили хотя бы на дружеские. Он, черт подери, даже волосы её в порядок привел, но теплой беседы или понимания от упрямой гриффиндорки так и не добился. Не было особой необходимости быть с ней товарищами, но и ощущать повисшее в воздухе недоверие было уже невыносимо. Даже смена притершейся глазу библиотеки на заброшенный класс в Часовой башне не помогла. Всё повторялось вновь и вновь. Вот он вошел в пыльное помещение, сел за стол, который Грейнджер перетащила поближе к светильнику и подальше от окна; раскрыл книгу и принялся перечитывать в который раз перевод «Записок Мунго», пока грязнокровка изучала добытый им фолиант. И, несмотря на надежду справиться с переводом новой книги не больше, чем за неделю, всё это растянулось почти на месяц. Тео умирал от скуки. Исследование превратилось в тошнотворную рутину. Каждое утро он просыпается, едва разлепляя глаза, бредет в ванную комнату, там курит, после приводит себя в более менее подобающий вид, выходит из гостиной, плетется на завтрак, затем выкуривает еще одну сигарету и тащится на занятия. Обед, прогулка, сигарета, выполняет домашнее задание, идет на ужин и встречается с Грейнджер. Во время двухчасовых исследований в её компании, он перечитывает готовые переводы, стараясь отыскать хоть какие-нибудь зацепки, которые она могла пропустить, но лишь тяжело вздыхает и бросает несчастные взгляды на сидящую рядом девушку, но та никак не реагирует. Уныло. Скучно. Невыносимо. Несмотря на отточенный график, у него начало появляться время на мысли о том, что нужно найти какую-нибудь девчонку на ночь и хоть немного отвлечься, иначе рутина уничтожит его. Взгляд то и дело натыкался на отвергнутую Гринграсс, которая старательно делала вид, что не замечает его. Видимо, в слизеринке наконец заиграла гордость. На это он лишь усмехнулся, решая про себя, что не будет разрушать её заново отстроенную стену самоуважения. Единственным ярким событием месяца стал Джереми Стреттон. Когтевранец, чье лицо все еще было покрыто ссадинами, благодаря кулакам Тео, никак не мог принять свое поражение. Несколько раз Стреттон толкал его плечом, но только в моменты, когда вокруг было много людей, и Теодор никак не мог ответить ему чем-то большим. Но, однажды, когтевранец решился на толстые намеки в сторону Грейнджер, которой не повезло сидеть рядом с Тео на собрании старост и их ближайших помощников в кабинете Макгонагалл. Нотт особо не обращал на него внимания, будучи погруженным в свои мысли, но когда, сидящая слева от него грязнокровка напрягалась всем телом, он прислушался. — Даже золотая девочка повелась, — усмехнулся Стреттон, толкая своего друга и кивая в сторону Грейнджер. — Причем долго уже трется вокруг него. Неужели гриффиндорки настолько отчаянные? — Может, больше никто не соглашается её трахать? — захихикал второй. — Да она, вроде бы, не такая уж и уродина, — продолжал Джереми, бросая в неё насмешливые взгляды. Тео ощутил прилив раздражения и острого желания разбить еще раз наглую морду Стреттона. Дело было вовсе не в том, чтобы отстаивать честь грязнокровки. Он был обязан защитить свое имя, а то распустят слухи, что Теодор Нотт окончательно скатился. К счастью, появление директора смягчило обстановку и грязные разговоры когтевранцев были завершены, а Тео ничего не оставалось, как продолжить заниматься тем, чем занимался до этого. Октябрь сменился куда более холодным ноябрем, вместе с ним пришла и апатия ко всему. Даже с помощью Грейнджер, у него складывалось впечатление, что ничего не изменилось, что он все также тушит огонь соломой. А грязнокровка не более, чем ровная поверхность, от которой все вопросы отбиваются кратким «угу». В один из таких вечеров, Тео не выдержал. — У меня такое чувство, что мы ходим кругами, — он громко захлопнул книгу перед собой и закашлялся от пыли. — Угу, — опять коротко ответила девчонка, продолжая вглядываться в текст перед собой. Тео закатил глаза, раздражаясь от того, что тратит с ней время. — «Сказания о Слизерине» прочитаны вдоль и поперек, что еще нам нужно? Ты опять меня за нос водишь или поиски камня для тебя просто досуг, не требующий особой спешки? — он не скрывал свои мысли, в отличие от неё, поэтому со спокойной душой признался в том, что спешил. На удивление, Грейнджер наградила его настолько злым взглядом, что мышцы его спины невольно напряглись, ощутив опасность, исходящую от неё. — Я стараюсь, как могу, а от тебя никакой пользы, кроме вздохов и глупых вопросов! Мы перевели эту книгу, но я не могу, — она задохнулась, яростно сжимая рот. — Я не могу найти никакой связи. Хотя была уверена, что тут будет то самое, что я так долго искала, но все это, — Грейнджер прикрыла глаза, а после резко поднялась, с шумом отодвинув стул, захлопнула учебники, яростно закинув книги в сумку. — Доброй ночи. Тео даже не успел ничего сказать, будучи удивленным её реакции. А когда додумался, то его невнятную речь прервал звук захлопнутой двери.***
Грейнджер, после случившейся вспышки злости, не назначала новых встреч, словно обиделась на него, и решила впасть в стадию «игнорирования». Теодор, в свою очередь, принял это как своего рода отпуск от мучительных исследований. Казалось, что еще немного и он начнет писать рунами вместо привычного ему языка. К сожалению, отдохнуть ему не удалось. Всего через пару дней после короткого диалога с грязнокровкой, Макгонагалл опять созвала старост в Большом зале. — Вижу, что все, наконец, собрались, — проскрипела старуха, высматривая собравшихся студентов вокруг главного стола. — Присаживайтесь. Тео с жадностью посмотрел на стаканы и графин с тыквенным соком, но когда потянулся к ним рукой, кто-то схватил его за рукав мантии и потянул в сторону. — Ты чего? — шикнул он, видя, что этот кто-то – Грейнджер. — Сядем здесь, — коротко ответила она, впихиваясь между Майклом Корнером и Стреттоном, на что последний отреагировал непонимающим взглядом. — Почему именно здесь? — не без отвращения поинтересовался Тео, стукаясь с ней коленями от того, как близко они сели. Гриффиндорка недовольно посмотрела на него и поджала губы, прежде чем прошипела: — Ну не перед Макгонагалл нам шептаться. — Конечно, — скривился он. — Между ними, — Тео многозначительно посмотрел на напряженный профиль Стреттона, — куда лучше. — Итак, — вновь заговоривший директор спас Грейнджер от ответа и заставил лица студентов повернуться к говорящему. — За день до вашего отъезда на Рождественские каникулы, состоится Зимний бал для выпускников. Это ежегодная традиция, — добавила она, увидев как зашушукались студенты. — Каждый ученик может пригласить с собой пару, но не младше пятого курса. Обычно, бал закрытый и только для выпускников, но в этом году, так как это первое мероприятие после битвы за Хогвартс, нас навестят и работники министерства, поэтому нужно постараться провести этот вечер как можно достойнее для вашего выпуска. У нас есть полтора месяца на подготовку. Старосты не только помогают в организации мероприятия, но и открывают его, так что надеюсь на вас, — наконец, закончила Макгонагалл и бросила теплый взгляд в сторону своей лучшей ученицы, пока староста Когтеврана что-то пытался спросить. — Нет, мистер Корнер, партнеры должны быть с других факультетов, иначе вся политика дружбы в этом году окажется бессмысленной. Теперь давайте распределим обязанности. Дальше Тео не слушал. Его подташнивало от мысли, что даже после поимки его отца, окончании великой эры «чистокровных тусовок», ему опять нужно будет надеть парадную мантию и искать партнершу на танцы среди старост. С Асторией было бы все куда проще. Красивая, элегантная слизеринка, которая не подведет его. Теперь же выбор был скуднее некуда. Любительница мучного из Пуффендуя, плаксивая милашка Чанг, которая, скорее всего, желая поддержать свой факультет, откажет ему, и неряшливая грязнокровка. Ну что ж… Все и так было очевидно. — Эй, — он толкнул в плечо задумавшуюся девчонку. — Пойдешь со мной на бал? Грейнджер о чем-то сосредоточенно думала, словно вслушивалась в речь директора, но Тео уже выучил этот отсутствующий взгляд. — Прием! — пришлось сделать выпад локтем, так как руками особо не хотелось к ней прикасаться. — Что? — она удивленно на него посмотрела, потирая ушибленное плечо. — Зачем дерешься? Тео, наплевав на всю свою выдержку, закатил глаза и скривился. — Я тебя спросил: пойдешь со мной на бал? — чуть ли не по слогам еще раз произнес он, пытаясь удержать в себе рвущиеся наружу обращения к ней, вроде «тупица», «глухая» и «замарашка». Грейнджер же, словно и не удивилась его приглашению, лишь согласно кивнула. — Слушай, — она неожиданно обхватила его локоть и подтянулась настолько близко, чтобы остаться в каком-то жалком сантиметре от его уха. Опять она шепчет. Тео сам не заметил, как напрягся всем телом настолько сильно, что даже его зад поджался. Ненавидел он, когда кто-то находился так близко к его ушам. — Спроси у Стреттона не хочет ли он помочь с ледяным фонтаном на мероприятии? — едва слышно и слишком быстро прошептала Грейнджер, заставив все его тело покрыться мурашками. — Он хорош в Чарах. Чертова чувствительность! — Сама спроси, — сразу же возмутился он, пытаясь разжать её руку на своем предплечье. — Пожалуйста, Теодор, — она умоляюще посмотрела на него, всем своим видом давая понять, что не хочет обращаться к когтевранцу. Неужели так сильно обиделась на те его слова о ней? — Ладно, — сдался он, наконец, отрывая её, сука, вспотевшую ладонь от себя, затем наклонился чуть вперед, но мощный толчок в плечо заставил его сесть обратно. — Не через меня же! — возмутилась Грейнджер, а Тео вновь принялся считать про себя, чтобы не вылить тыквенный сок на её волосы. Надо же, стала заплетать их в косичку. — Эй, — Теодор отклонился назад и похлопал по спине ненавистного ему когтевранца. Тот недовольно повернулся и прищурился. — Чего тебе? Блядь, Грейнджер, как же я тебя ненавижу. — Спросить надо, — холодно процедил он в ответ и, прижавшись плотнее к сидящей между ними гриффиндорке, наклонился к Стреттону. — Ты сможешь помочь с фонтаном? Говорят, ты хорошо справляешься с Чарами. Джереми несколько секунд удивленно на него смотрел, после чего, вдруг, скривил свое лицо и злобно выплюнул: — Пошел нахуй, Нотт. Бабу свою попроси, — он с презрением кивнул на напряженную спину гриффиндорки. Тео лишь устало вздохнул и выпрямился, бросая взгляд на злое лицо девушки. — Он отказался, — развел руками Теодор, словно и так было понятно. Грейнджер сжала зубы с такой силой, что он увидел проступившие скулы на её лице. Опущенный до этого взгляд на стол резко поднялся и прожег пространство перед собой. От неё начала исходить очень злобная аура, заставившая его немного отодвинуться. — Стреттон! — она с силой толкнула его, заставив поперхнуться соком. — Повтори, что ты только что сказал. Удивленный когтевранец непонимающе на неё посмотрел, стараясь скрыть страх, появившийся на его наглой покрасневшей морде. — Чего? Грейнджер, не моргая, повернулась всем своим корпусом к бедолаге и одарила его холодным взглядом. — Минус пятьдесят очков с Когтеврана. Джереми открыл рот от удивления, округлив смешно глаза. — Совсем что ли? За что? — он отодвинулся от неё, но постарался выпрямить спину, чтобы выглядеть достаточно устрашающе. — За твой поганый язык, — коротко отрезала гриффиндорка, отворачиваясь, наконец, от задрожавшего, то ли от гнева, то ли от ужаса парня. Тео готов был аплодировать. Все-таки приятно было видеть, как главная стерва школы транслировала свою злость не на него. — Ты охренела? — Стреттон дернул её за плечо, разворачивая к себе обратно. Теодор замешкался, борясь между тем, чтобы защитить грязнокровку, как никак этого требовал этикет, и тем, чтобы молча продолжать наблюдать за шоу. Нахуй этикет! Я посмотрю. — Руку убери, — процедила Грейнджер, сохраняя ледяное спокойствие. — Еще минус пятьдесят очков. — Да я тебя, — он явно хотел что-то сделать, но вдруг сморщил свое лицо от боли и обнял живот. — Ой, — все, что смог произнести парень. Тео, наверное, сидел с невероятно тупым выражением лица, не скрывая любопытства и интереса. — Что это с тобой? — удивился он, наблюдая за тем, как скрючился когтевранец, обнимая себя. — Директор! — воскликнул Стреттон, игнорируя вопрос Тео. — Я неважно себя чувствую, можно уйти? Макгонагалл удивленно посмотрела на него и подняла бровь в вопросе. — Что с вами? — Мистер Стреттон отказался помочь в создании Ледяного фонтана на мероприятие, нагрубил мне и теперь хочет увильнуть от своих обязанностей, — шустро вмешалась Грейнджер, сохраняя невозмутимость. — Мистер Нотт может подтвердить. Я сняла с Джереми сто очков за его хамство и сейчас он, наверняка, выдумывает новые причины, по которым сможет избежать работы. Тео растерянно, словно кукла, хлопал глазами, переводя взгляд с грязнокровки на покрасневшего Стреттона, а затем неуверенно кивнул. — Мне… надо, — бедный когтевранец подскочил с места, но не успел сделать и шагу, как раздался громкий неприличный звук. Теодор открыв рот от удивления, посмотрел на брошенный бокал с тыквенным соком, на красного как помидор Стреттона, на скривившееся лицо Грейнджер, которая поспешила прикрыть нос, и на удивленную публику, старавшуюся сдержать смех. Ах ты ж, ведьма! Отравила. Джереми, держась за живот, поспешил покинуть зал, а студенты принялись хихикать, прикрывая рты и носы. Тео вновь посмотрел на сидящую рядом гриффиндорку, которая за секунду поменяла бокалы с когтевранцем, все также прикрывая нос. Собрание окончилось быстро и Макгонагалл решила отпустить студентов, так как в сложившейся обстановке продолжать обсуждать Зимний бал было бесполезно. Теодор, словно собачка на поводке, поспешил за Грейнджер. Только оказавшись на заднем дворе школы, он, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что рядом никого нет, прямо спросил: — Ты с ума сошла? Девчонка лишь скучающе посмотрела за его спину и поджала губы. — Он заслужил, — спокойно ответила она, присаживаясь на выступ возле стены. — Ты заставила бедного парня обделаться на глазах у всех, — парировал в ответ Тео, понимая, что предпочел бы набить когтевранцу морду или сделать что-то еще, но не настолько же унизительное. Грейнджер пожала плечами, укладывая школьную сумку на свои колени. — Я не виновата, что не только из его рта льется всякое дерьмо. Тео готов был рассмеяться от услышанного. Чертовы бабы! Вечно пытаются отравить твой бокал. Какая же Астория благородная, раз уж просто решила его убить, а не заставить обосраться на глазах у всех. — Он начал распускать обо мне слухи, причем не только на прошлом собрании, но и на занятиях, — продолжила гриффиндорка, доставая из своей сумки небольшой флакончик. — Вызывать его на дуэль не равно тому, что его грязные речи перестанут воспринимать всерьез. А вот подобный казус немного унизит его, особенно в глазах девчонок, которым я не особо нравлюсь. Проторчит в туалете день, обдумает свое поведение, — она кивнула на предмет, который держала в руках. — Это моя разработка. Маггловское слабительное с экстрактом цветков Моли. Всего пару капель и будет… — Понос, — закончил за неё Тео, присаживаясь рядом. Твою мать. Если она так справедливо наказывает, боюсь представить, что будет с тем, кто посмеет её трахнуть и бросить. С членом можно будет попрощаться. — Да, — спокойно кивнула она, словно отвечая на его мысли, и закинула «отраву» обратно в сумку. Тео принялся тереть носком обуви по земле, не зная, чтобы еще ей сказать. Ему было страшно. Да он теперь, пиздец просто как, побаивался её. И ведь останется же безнаказанной. Благородные гриффиндорцы. Ага, а как же. — Теодор, — он поднял голову и посмотрел на сменившееся холодное выражение её лица на сожалеющее и стыдливое. — Я не такая злая, какой тебе, наверное, сейчас кажусь. Просто не люблю несправедливость. И я слишком устала для того, чтобы молча это игнорировать, стараясь сохранять невозмутимость и собственное достоинство. Если меня обижают, я буду бить в ответ. И я… — она замешкалась, принимаясь теребить свои пальцы. — Я не поступлю с тобой также. По крайней мере, если, вдруг, что-то произойдет, то отвечу тебе прямо, а не попыткой отравить… Надеюсь, ты никому не расскажешь об этом инциденте? Ах, вот оно что. Сначала он напрягся от её тихого голоса, пропитанного чувством вины, но в конце, наконец, понял, что грязнокровка переживала о своей репутации и его болтливости. — Не расскажу, — спокойно кивнул он. — Но только при том условии, — вдруг оживился Тео, наблюдая за тем, как напрягается сидящая перед ним Грейнджер, — если мы продолжим поиски и начнем уже, наконец, действовать, а не надрачивать страницы. — Хорошо, в эти выходные начнем действовать, — заметно расслабившись, согласилась она.***
По просьбе Грейнджер, Тео оделся как маггл, с каким-то садистским удовольствием вновь натягивая подаренный грязнокровкой свитер поверх футболки. Или как он там назывался? Придирчиво осмотрев себя в зеркале, но не найдя ни единого изъяна, он поспешил покинуть гостиную Слизерина. Позавтракать не было времени, так как условием гриффиндорки был ранний подъем и, соответственно, аппарация в маггловский Лондон как можно скорее. По этой причине, Тео решил, что перехватит что-нибудь уже там. Лишний раз злить грязнокровку не хотелось. — Готов? – спросила она, когда Тео вышел на главный двор, ведущий на выход из замка. — Ага, — буркнул, поеживаясь от утреннего холода. На улице было слишком зябко. Сырость, буквально, впитывалась через несколько слоев ткани, которая должна была защитить от этого. Ощущения оказались крайне омерзительными. Все вокруг, включая завывающий ветер и покрасневшее от холода лицо Грейнджер, вызывало лишь раздражение. — Так будет теплее, — куда-то в шарф пробубнила она, а затем Тео почувствовал разливающееся тепло по всему телу. Блядь. Он же волшебник. Какого хера постоянно забывает о согревающих чарах? — Спасибо, — кратко кивнул он, надеясь, что проснется по пути и не расщепится из-за своего сонного состояния. В тишине, каждый погруженный в свои мысли, тем более Тео, обычно, и не был болтливым по утрам, они дошли до антиаппарационной границы. — Возьми меня за руку, — попросила Грейнджер, протягивая покрасневшую от холода ладонь. Он скучающе посмотрел на её дрожащую конечность и нахмурился, но все же обхватил и крепко сжал. Фу. Они крутанулись и резко приземлились возле баков с мусором, от которых воняло, несмотря на минусовую температуру на улице. — Получше места не нашла? — поморщился он, отряхиваясь. — Прости, что не приземлила нас в толпе магглов. Вот бы круто было засветиться во всех газетах, — в тон ему ответила Грейнджер, а затем яростно фыркнула носом. — Чего ты такой злой с утра пораньше? — Вот именно, — Тео не стал скрывать зевоту. — Утро. — Понятно, — вздохнула она, закатывая глаза. — Поблизости есть хорошая кофейня. Давай возьмем кофе и что-нибудь позавтракать, заодно проснешься. Тео удивленно на неё посмотрел, разлепляя глаза. — Ничего себе. Даже умолять не пришлось. С чего это она такая добрая? Грейнджер лишь покачала головой. — Видеть твою недовольную физиономию весь день не входило в мои планы. А, ладно. Все нормально. Стерва жива. Засунув руки в карманы куртки, Тео, глядя себе под ноги, молча последовал за гриффиндоркой, которая, спустя несколько крутых поворотов то налево, то направо, наконец, остановилась. — Сюда, — она открыла перед ним двери, как, обычно, это делали мужчины для своих дам. — Угу, — он без малейшего зазрения совести прошел во внутрь, не оглядываясь на недовольное хмыканье за спиной. Быстро нашел столик с хорошим видом за окном, плюхнулся на диванчик и схватил меню. — Я буду кофе и омлет с беконом, — Тео бросил ей меню и уставился в окно. — И где все твои хваленные манеры? — не выдержала Грейнджер, поднимая перед собой заламинированный лист. — Они проявляются только по вечерам, — лениво усмехнулся, но тут же оживился, увидев подошедшую официантку. — Заказывай. Та тяжело вздохнула, прежде чем выдавила вежливую улыбку работнице кафе. — Пожалуйста, два кофе, один омлет с беконом и бельгийские вафли с шоколадным сиропом и ягодами. А не слипнется? Решив, что спросит об этом, когда принесут заказ, он вновь уставился на вид за окном. Спешащие куда-то магглы, убранный с дорог снег и открывающиеся заведения. Скука. Так просидел несколько минут, пока не надоело окончательно. — Мы ведь сегодня держим путь в ту самую библиотеку, где хранится фолиант моего предка? — подавляя новый зевок, спросил он, обращая внимание на задумавшееся лицо Грейнджер. — Угу. Ну как обычно. Короткие ответы в стиле маленьких детей, которые еще не выучили слово «да». — Ты можешь говорить полными предложениями? — Тео откинулся головой на спинку дивана и, сложив руки на груди, внимательно посмотрел на сидящую перед ним девчонку. Опять заплела волосы в косу. Неужели дошло, что ей лучше не распускать это сено? И что за идиотский красный свитер? Он же на несколько размеров больше, чем нужно. Он медленно опустился взглядом ниже, подмечая обтягивающие черные джинсы на её ногах и слишком грубые, к тому же, грязные для девушки ботинки. Шарф в цветах её факультета покоился на коленях. А если заляпаешь, дура? — Чего ты на меня так смотришь? — заметила его интерес Грейнджер, сразу же выпрямляя спину и вжимаясь сильнее в поверхность сидения. — У тебя ботинки грязные, — честно ответил Тео, кивая на её обувь. Она посмотрела вниз и залилась краской. Ха. Покраснела. — У тебя, между прочем, точно такая же ситуация, — сквозь зубы прошипела она, подтягивая носки обуви под себя. Тео непонимающе взглянул на свои ботинки и ужаснулся. Они выглядели еще хуже, чем у Грейнджер. — Ты по какому болоту меня водила? — возмутился он, нащупывая палочку в своем кармане. — Не вздумай! — его руку перехватила перевалившаяся через стол грязнокровка. —Нельзя! Теодор округлил глаза в непонимании, но поспешил стряхнуть с себя тяжеловатую гриффиндорку. — И что мне теперь так ходить? — Иди в уборную! Сука. Провела его по маггловским катакомбам, испортила ботинки, теперь отправляет в грязный сортир, словно крысеныша вылизывать себя от грязи. — Ваш заказ! — не успел Тео подняться, как на стол опустилась тарелка с омлетом и чашка с кофе. — Спасибо, — улыбнулась Грейнджер, подвигая тарелку с вафлями к себе. — Не могли бы вы сразу принести счет. — Да, конечно, приятного аппетита, — официантка удалилась, оставляя принесенные блюда на растерзание голодным студентам. Тео сразу же выпил кофе и мгновенно забыл о существовании грязи на своей обуви. — О, да, — коротко проинформировал он, проглатывая черную горячую субстанцию. — Приятного, — буркнул и сразу же принялся за поедание омлета. Убийственный холод, ранний подъем и неприятное времяпрепровождение в компании гриффиндорки сказались на его аппетите. Свою порцию он проглотил за считанные секунды и, буквально, сразу пожалел о том, что не заказал чего-нибудь еще, так как не наелся. Его взгляд упал на еду Грейнджер. Она медленно пережевывала одну из двух вафель, густо покрытую шоколадным сиропом и щедро украшенную ягодами. — Ты не наелся? — спросила она, замечая его голодный взгляд на своей тарелке. — А? — удивился Тео, проглатывая слюну. — Нет, все нормально, — он постарался отвести взгляд, чтобы уж совсем не выглядеть мелким пацаном в её глазах, который явно хочет украсть её порцию. — Я, обычно, одной наедаюсь, аппетита особого нет, так что, — она смущенно, поджав губы, подвинула к нему тарелку. — Если тебе, конечно, не противно доедать после меня. Но это, правда, вкусно. К тому же, мы будем весь день заняты, а на повторный заказ нет времени. — Ладно, уговорила, — быстро пробормотал Тео, набрасываясь на её жалкую вафлю. Иронично. Возможно, в других условиях, он бы вспомнил о своем воспитании и классовом превосходстве, но в отношении Грейнджер было пережито слишком много унизительных моментов, вроде просьбы о помощи, так что доесть за ней было не так уж и страшно. — Вкусно, но сладко, — с набитым ртом вынес вердикт он, наслаждаясь контрастом кислых ягод и сладкого сиропа с тающим на языке мучном изделии. — Ваш счет, — официантка подошла, положив чек бук на стол. — Я заплачу, — спохватился Тео, увидев как Грейнджер потянулась за кошельком. — Да, я разбираюсь в вашей валюте, — закатив глаза, ответил он на её незаданный вопрос. — Я не такой баран, как остальные чистокровные. Держать себя в одной лишь части Британии из-за каких-то принципов не по мне, — он бросил несколько купюр во внутрь чек бука и поднялся. — Ты сдачу не будешь забирать? — удивилась гриффиндорка, когда он принялся одеваться. — Не считай мои деньги, — он посмотрел на её спокойно, ощущая внутри лишь чувство сытости и удовлетворенности, но никак не желание спорить о том, кто должен платить и сколько. — Как знаешь.***
Hands — Magic Fingers
Лондонская библиотека оказалась внушительным старинным зданием, содержащим в себе такое количество книг, что, даже сложив библиотеки Хогвартса, семьи Малфоев и Ноттов, они бы и половину не отбили. — Это и есть твой рай? — насмешливо поинтересовался Тео, когда они, заплатив за абонемент, вошли внутрь. Они оказались в большом зале, судя по всему, недавно отреставрированном, но сохранившем в себе историческую ценность. Книжные шкафы возвышались вплоть до высоченного потолка. На первом этаже были письменные столы, предназначенные для посетителей; посередине стояла лестница, ведущая на второй этаж, где уже были не только книги, но и различные произведения искусства, вроде скульптур и древних картин. Он посмотрел на Грейнджер и удивленно поднял брови вверх, заметив, что на её лице отсутствовала эмоция восторга. Она смотрела куда-то в сторону гобеленов, висящих на втором этаже, и сосредоточенно думала. — Грейнджер! — еще раз позвал он, когда на первый вопрос она никак не хотела реагировать. — Когда ты начнешь меня звать по имени, Теодор? — недовольно спросила она, обращая все свое внимание на его непонимающее лицо. Серьезно? Он даже в мыслях не может звать её по имени, а тут в реальности произносить. Она не была ему близка и не вызывала желания сближаться, поэтому и звать её так было сложновато. — Г… Гермиона, — он прикрыл глаза, нахмуриваясь, когда её имя опять прозвучало из его уст. — Куда направляемся? Гермиона. — Туда, — Грейнджер кивнула на второй этаж и поспешила вперед, оставляя Тео лишь поплестись следом. Они быстро поднялись наверх, но вместо ожидаемого приближения к книжным полкам, она направилась в сторону гобеленов, оглядываясь назад не на него, а на присутствие посторонних зевак. — Тут есть запрещенная секция, вроде той, что у нас в замке, — возбужденно пролепетала, прощупывая руками что-то в стене, пока Тео не услышал тихий щелчок. — Сюда, — она кивнула на открывшуюся за статуей картину, и прошмыгнула в небольшой проем. Тео оставалось лишь открыть рот, но последовать за ней, проверяя не заметил ли кто-то их исчезновение. — Как долго ты тут прохлаждалась, прежде чем найти это место? — все, что смог он вымолвить, осматриваясь по сторонам. Помещение напоминало подземелья его факультета. Стены покрыты влажным камнем, коридор узкий и темный, освещенный лишь слабым свечением ламп. — Достаточно, — Грейнджер схватила его за рукав и повернула налево, проходя в небольшой зал. — Здесь хранятся коллекционные издания. Среди них должен быть скрытый от глаз фолиант твоего предка. Вот же ведьма! Её навыкам ищейки можно только поражаться и восхищаться. Сколько еще в себе загадок ты таишь, грязнокровка? — Смотри внимательно, книга должна быть старой, но объемной и… — она задумалась, кусая губы. — Она должна быть красивой. Это же фетиш чистокровных, верно? Чтобы все выглядело дорого? Тео хотелось возмутиться такой предвзятости, но он лишь согласно кивнул, внутри все же отрицая её громкое заявление, что его семья помешана на «богатом» виде. Хотя чего греха таить? — Что-то типа такого? — он сразу же приметил красивый фолиант, украшенный серебряными нитями, которые, скорее всего, были ничем иным, как расплавленным серебром, и поднял его в воздух, демонстрируя свою находку Грейнджер. — Ого, — она удивленно расширила глаза, подходя к нему. — Я её здесь раньше не видела. Ты что-то чувствуешь, прикасаясь к ней? Её рука осторожно потянулась к корешку книги и мягко погладила его, прощупывая выпуклый узор. — Да нет, просто внимание привлекла, — пожал плечами он. — Открой скорее, — поторопила его Грейнджер, впихивая палец в середину и раскрывая в его руках фолиант. — Что там? — она подошла слишком близко, стараясь прочитать содержимое. Несколько секунд её глаза бегали по строчкам, написанными, кто бы мог подумать, опять рунами! — Это она! — слишком громко воскликнула, выхватывая книгу из его рук. — Боже, это действительно она. Я знала, что кровный родственник почувствует… Что? — она повернулась на возникший шум из коридоров и застыла. Кто-то явно шел в их сторону. Тео резко зажал ей рот рукой и утянул с собой в тесный угол, находящийся за одним из книжных шкафов. — Тс, — прошептал он, все также прижимая ладонь к её лицу и вжимая её спину в свою грудь. Грейнджер напряглась, вслушиваясь в шаги из коридора, хотя бешено бьющееся от неожиданности сердце в грудной клетке, заглушало все попытки услышать что-то большее. Они стояли, не шевелясь и не дыша, словно надеялись, что, сосредоточившись, смогут избежать незавидной участи быть пойманными на воровстве ценного имущества. Непонятно, то ли источник шума ушел, то ли также застыл и вслушивался, но Тео не мог расслабиться, как и дрожащая в его руках грязнокровка. К нему не сразу пришло осознание того, насколько близко они расположились друг к другу. Он мог почувствовать каждое мелкое движение её спины во время коротких вдохов и выдохов, дрожь её ладони, накрывшей его руку, крепко сжимающую горячий рот. И когда только вторая его рука оказалась на её талии? Неужели он так сильно обхватил её, что, буквально, сжал все тело в своей мертвой хватке? Блядь, не думай о том, что она чертовски горячая. Не думай о том, как она дрожит, затаив дыхание. Нет. Не думай, что у тебя слишком давно не было секса и сейчас твой неудовлетворенный член вжимается в её довольно-таки неплохой и упругий зад. Сука, Грейнджер, просто не дрожи так. Ты почти что трешься. Трешься. Трешься. Только бы не встал. Мерлин, Салазар, Годрик, в конце концов, умоляю, только бы не встал. Тео прикрыл глаза, стараясь привести дыхание в норму и вернуться в реальность, но её дрожь волновала его. Не дыши ты так судорожно. А нет. Ты и не дышишь. Это я. Ты затаила дыхание, Грейнджер. Он замер и прислушался, затем почувствовал как дернулся его член. Блядь, она застыла, потому что тоже почувствовала. Нет, только не это. Почему на неё? Потому что запретно. Трахнуть «золотую» девочку Поттера, еще и грязнокровку, гриффиндорскую зубрилу, которая при желании сможет выбить всю его дурь учебником по трансфигурации, а после еще и подольет слабительное в его стакан – непозволительно! Кого угодно. Даже Макгонагалл легче представить на своем члене, чем эту девчонку. И, впервые за все время, в его голове разбилось на миллиарды осколков очередное убеждение. Запрет и волнение заключались не в том, что Грейнджер не была достойна того, чтобы он желал её. Наоборот, был ли Тео достоин её? Стоп. Нет, нет, нет! Ты чего? Достоин ли ты? Да кто она такая? Героиня войны, умнейшая волшебница его поколения. Но она злобная и мстительная стерва, водящая тебя за нос! Потому что ты сам затеял эту игру, а она лишь справедливо отвечала. Нет! Тео зажмурился, стараясь сосредоточиться на последних каплях своего здравого рассудка. У неё отвратительные волосы. И она неряха! У неё охуенные, густые волосы, а еще от неё пахнет легким цветочным шампунем, какими-то сраными полевыми цветами. Да она провонялась своей чистотой и целомудрием. Он, словно демон, прижавшийся к невинному ангелу. И это нельзя сводит зубы. Сука. Это провал. Это все стояк, иначе откуда столько комплиментов в адрес Грейнджер. Гермионы. Она просила называть её Гермионой. Блядь. Тео был готов заскулить, чувствуя, как твердеет все сильнее от урагана своих мыслей из-за прижимающейся к нему грязнокровке. Да похуй тебе на кровь. Ты просто заранее знаешь, что у тебя нет никаких шансов, поэтому и противишься, одаривая её новыми ругательствами и придумывая всевозможные недостатки. — Тео, — слабый голосок, сдавленной в его непонятном объятии гриффиндорки, хотя бы немного отвлек от безумия в голове. — Д-да? — едва слышно ответил он, прекрасно осознавая, что заговори он громче, мгновенно выдаст поменявшиеся тональности в своем голосе. — Кажется, ушли, — все также, почти не дыша, она медленно отстранилась, вытирая рот, к которому секундой ранее, хоть уже и не так сильно, но прижималась его ладонь. И видит бог, как бы он не пытался списать произошедшее на собственную фантазию, и что, на самом деле, ничего такого не произошло, её пунцовое лицо было свидетельством того, что ему не показалось.