Тихая, безмолвная, незаметная человечность

. — И сколько их?   — Всего почти тысяча. На данный момент этого должно быть достаточно.   Люциус был ошеломлен: — Тысяча!? Как вам удалось так долго хранить это в секрете от Визенгамота? Когда это началось?   Фадж был на удивление спокоен. Он не окрашивался в красноту, напоминающую его и так розовую кожу. Он также не заикался в оправданиях; На самом деле, когда он обращался к Люциусу, он выглядел почти как настоящий респектабельный политик.  — Мне пришлось держать это в секрете от всех, иначе Блэк мог схватить кого-нибудь и получить информацию пытками. Мы не могли допустить, чтобы эти планы раскрылись, пока все не будет готово.   Люциус не знал, что на это сказать; Такая очевидная ложь. Это говорило о том, что по крайней мере сейчас, он не входил в число лиц, которым Фадж доверял, но почему? И зачем вообще призывать почти тысячу новых дементоров? Это почти столько же, сколько и заключенных, находящихся в тюрьме Азкабана.   — Мы не знаем как, но дементоры, размещенные в Хогвартсе, уничтожаются, а Сириус Блэк уже сумел пробраться в замок. Он снова сбежал.   Что осталось невысказанным, так это то, что Фадж мог бы отправить в школу мракоборцев, но вместо этого решил просто разместить дементоров. Это было странно, казалось… казалось что будто кто-то другой прямо сейчас дергал Фаджа за ниточки. Это был не Альбус Дамблдор; Уж точно, поскольку ни Люциус, ни директор не хотели видеть столь большое количество дементоров в школе. Люциус больше не хотел видеть их, после того как эти монстры уже однажды напали на учеников (на его сына).  Малфой старший ломал голову, пытаясь выяснить, кто мог обладать таким влиянием над Корнелиусем и желанием совершить тайный захват власти. Единственное имя, которое он мог вспомнить сейчас, было имя одного человека, которого он старался избегать. Человека который был для всех загадкой: Хенрик Морбидус. Левая рука Фаджа и один из немногих людей, кроме Волан-де-Морта, которые могли бы счесть размещение тысячи голодных дементоров вокруг школы хорошей идеей.   — При всем уважении, министр, но вы же не можете всерьез об этом думать! Это безумие. Просто невозможно контролировать такое количество дементоров, особенно в такой среде. Чтобы держать их в узде, вам понадобится вдвое больше надзирателей из Азкабана.   — Люциус, все будет хорошо. Я обучил и сертифицировал еще две дюжины надзирателей. Они будут отправлены в Хогвартс вместе с новым корпусом дементоров. — Наконец Фадж начал приобретать знакомый оттенок красного. Его терпение к Люциусу, ставившему под сомнение его решения, истощалось.   — ..Десять часов? Корнелиус, сэр, я вынужден настаивать, чтобы вы отложили… Нет, я не могу задерживаться!   Люциус сделал небольшой шаг назад и перевел взгляд на досье, которое Фадж представил ему в начале этой отвратительной встречи. За запутанными и двусмысленными формулировками в отчете утверждалось, что программа началась всего через несколько дней после того, как Морбидус провел инспекцию школы. Фадж слушал этого социопата Хенрика, и теперь его безумный план был в реализации. Это продолжалось уже больше месяца; Что-то пугало Корнелиуса Фаджа так, как ничто прежде. Люциус оторвал взгляд от папки бумаг, обретая совершенное спокойствие. Затем он захлопнул обложку. — Я уведомлю соответствующие органы об этом плане, а также остальную часть совета управляющих Хогвартса. Боюсь, мне придется уйти, с вашего позволения, конечно.   Фадж рухнул в свое кожаное кресло с высокой спинкой и задумчиво взглянул вверх: — Да, да, конечно.   — Я должен забрать сына с вокзала. Он вернулся на каникулы.   Фадж, который уже начал игнорировать присутствие Люциуса в своем кабинете, резко дернулся и спросил:  — Ваш сын дружит с этим интересным переводным студентом, о котором все говорили. Он будет гостить у вас на каникулах?   Нынешний глава семьи Малфоев колебался секунду. Он не мог сформулировать разумную ложь, с помощью которой он смог бы объяснить, почему Гаара остался с ними. — Да, Драко попросил меня, что бы его сосед по комнате остался с нами на каникулы. Бедняжка, ни семьи, ни друзей. Семья Малфоев верит в помощь этим менее удачливым душам, если они конечно заслуживают этого. — Да,.. совершенно верно, — сказал Фадж, снова расфокусировавшись на бумагах и снова практически игнорируя Люциуса.   Люциус пожелал министру магии спокойной ночи и вышел. По дороге в свой кабинет, он быстренько отправил убийственные письма в разные отделы и органы. Если он отправит их сейчас, (перед отъездом на выходные), у других руководителей органов будет время прочитать их, прежде чем они тоже уйдут на ночь. Таким образом, эти органы сами разберутся с любыми проблемами, которые они и придумали, и не беспокоить его ими, когда он вернется в понедельник. Скорее всего, это испортит им выходные, но сделает его следующую неделю намного легче. Как только он отправил свою последнюю записку о бумажном самолетике, он вошел в свой личный камин и отправился прямо на платформу 9¾, чтобы встретиться с женой и дождаться прибытия Хогвартс-экспресса. Нарцисса уже стояла там. Она выглядела в приподнятом настроении, судя по ее позе и нахмуренным бровям. Даже Люциусу все еще было непросто сказать, о чем думала его жена. Когда они были вне дома и наедине, она обладала тем естественным стоицизмом, который выходил за рамки того, что укоренилось за годы сурового обучения в аристократической семье. К сожалению, ни он, ни Драко не смогли приблизиться к ее уровню мастерства в сокрытии своих эмоций, поскольку оба выросли в гораздо более добрых семьях (по сравнению с ней).   Она поприветствовала его со всей той холодностью, которую он ожидал, и ответила тем же, прежде чем сесть рядом с ней и успокоиться в ее успокаивающем присутствии. У них оставался еще час или около того до прибытия Хогвартс-экспресса, поезд отставал от расписания с тех пор, как его отец впервые на нем поехал.   Другие родители начали приходить и стоять вдоль платформы, отчего место выглядело неопрятным. Они болтали, гуляли и расхаживали, создавая шум и для ушей, и для глаз. Он был бы рад забрать мальчиков, вернуться в поместье и отдохнуть, если, конечно, отправит гостя спать. Недопустимо, чтобы гость в своем доме видел, как он ведет себя небрежно, лучше оставить это на время уединения или с женой и семьей. Этой сволочи, окружавшей его, просто не хватало силы духа, чтобы вести себя с должным достоинством, требуемым от человека его положения. По крайней мере, так считала его жена.   КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО   Корнелиус Фадж выдохнул с губ после того, как Люциус вышел из кабинета, и взмахнул палочкой, чтобы поспешно запереть дверь кабинета. Ему потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться после того, как он был вынужден уклоняться от вопросов своего ближайшего политического союзника. Если бы Люциус мог только знать то, что он знал об этом ребенке Гааре...   Этот ребенок, которого он никогда не встречал, за считанные месяцы стал его самой большой заботой, затмив даже сбежавшего, осужденного массового убийцу, находящегося на свободе. Сириус Блэк в данный момент был всего лишь пустяком, кем-то, кого нужно было искать, и не более того.   Корнелиус, несмотря на то, что многие другие могли бы сказать, был не из тех, кто легко поддается публичной истерии или безумию. И он не собирался действовать в отношении загадочно появившегося волшебного ребенка, с особенно тревожным поведением, и он не собирался посылать из сил над несколькими убитыми дементорами. Однако это действие послужило основанием для того, чтобы он послал своего доверенного работника и недавнего наперсника Морбидуса для расследования, но это не выявило ничего, кроме вероятной силы ребенка. Он бы послал мракоборца или, возможно, отправил Морбидуса обратно, чтобы поговорить с мальчиком, возможно, арестовал бы его, если бы не то, что выяснилось в результате его обычного расследования.   Когда Морбидус охотился на мальчика в замке, по большей части безуспешно, бесчисленные ложные версии уступили место десяткам вымышленных анекдотов о невероятных подвигах, которые, как предполагалось, совершил Гаара. Хенрик тщательно оценил каждый из них, у Корнелиуса на столе лежал список. Но была одна история, которую одноклассники Гаары упомянули почти вскользь. Прорицательница Хогвартса и профессор предсказаний широко считалась шуткой, никакие истинные пророчества никогда не подтверждались ей, и никакие доказательства каких-либо реальных способностей не объясняли, почему Альбус так стойко защищал ее работу там. До настоящего времени. Какой-то подросток рассказал Морбидусу, что на первом уроке Гаары по предсказаниям Сибил Трелони дала поразительно неприятное «пророчество» о Гааре, которому поверили очень немногие их одноклассниках, не говоря уже о школе в целом. Ребенок не мог вспомнить точную формулировку, но это побудило Морбидуса отправить запрос в Отдел Тайн на получение точного пророчества. Конечно, он никогда не ожидал, что из этого что-нибудь выйдет, как и в случае с совами, которые обратились в Департамент по регулированию и контролю магических существ с просьбой спросить в колониях вампиров, не заблудился ли кто-нибудь из их детенышей.   В Департаменте тайн были строгие правила для таких расследований, и даже его должность министра магии позволяла ему слушать пророчества только в том случае, если он был в состоянии сообщить о них определенные важные подробности. Он не мог просто угадать имена и увидеть, у кого было пророчество о них. То, что он услышал той темной ночью, пробрало его до костей.   «  Он, один из десяти, убийца ста убийц, уничтожит фундамент и сокрушит саму смерть! Семеро связанных умрут, ибо в последние мгновения обнажится скрытая тьма, если только зло не победит зло и добро не восторжествует… Он вернется!  »   По общему признанию, он слышал не так уж много пророчеств, но Фадж не спал той ночью, размышляя в уме, что все это могло означать и связано ли это с неизвестной убийцей-дементоров. По большей части это было слишком двусмысленно, чтобы рассказывать, но часть, по которой Фадж приказал создать бессовестное количество дементоров, заключалась в упоминании об уничтожении «центра». Убийца дементоров центр неприятностей. В Волшебной Британии был только один центр – Министерство Магии.   Излишне говорить, что Гаара пугал его, а поскольку сын Люциуса был близким другом и соседом мальчика по комнате, а сам Люциус пригласил Гаару в поместье Малфоев на Рождество, он не мог опереться на мужчину в этом вопросе. Корнелиусу повезло, что Хенрик был рядом, чтобы помочь ему в эти самые тяжелые часы.   Гаара представлял собой серьезную опасность, возможно, даже следующий многообещающий Темный Лорд, после того как Волдеморт будет побежден, и Фадж сделает все необходимое, чтобы остановить его, пока он еще может.   Дементоры. Это был просто первый шаг.   КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО Гаара отправился навестить Сириуса незадолго до отъезда на поезд; Он хотел быть уверен, что Сириус выдержит те несколько недель, которые он проведет в гостях у Малфоев, которые, как ему сказали, находились на юге страны. Очевидно, в нескольких сотнях миль отсюда. Однако в поезде, расстояние между Лондоном и Шотландией казалось не таким уж большим, но Драко сказал что это просто магия.   Он принес Сириусу большой мешок, набитый консервами, и велел ему не делать никаких глупостей, пока его нет, иначе он с радостью пробежит полные пятьсот миль, чтобы прийти и убить его. Сириус обнял его и пожелал счастливого Рождества, а также поблагодарил за еду.   Затем рыжий нашел время, чтобы зайти к Люпину, чтобы попрощаться, хотя это было скорее для того, чтобы сказать ему, чтобы он присматривал за их своенравным дворнягой-другом, чтобы он не сделал еще что-нибудь предосудительное. Ни один из них не мог оставить без внимания менее чем почтенного главу семьи Блэков, который снова попытался проникнуть в команду во время перерыва.   Они немного поговорили, и Люпин из любопытства спросил, знает ли Гаара, что такое Рождество.   Конечно он не знал. Судя по всему, иностранец вообще не имел ни малейшего представления о празднике, кроме того, что это были зимние каникулы и давали отгулы в школе и на работе. Люпин, честно говоря, хотел бы объяснить это мальчику, но время было на исходе, и Гаара опоздал бы на поезд, если бы не поторопился.   К несчастью для Гаары, эта встреча также закончилась неприятным телесным контактом в виде объятий, прежде чем он смог уйти. Видимо, это рождественское событие сделало людей этого мира неестественно сентиментальными и склонными к проявлениям эмоций и привязанностей. Ему придется опасаться этого в ближайшие дни, хотя, если его догадки верны, в доме Малфоев это не будет представлять собой слишком большую опасность. Люпин также посоветовал написать ему во время отдыха, если у него будет такая возможность, поскольку Гаара быстро выходил за дверь. ....   Он прошел прямо через шум общей комнаты, где большинство слизеринцев собирались домой на каникулы, и встретил Драко в их комнате, где чопорный блондин заканчивал упаковывать свой увеличившийся сундук. Видимо, избалованному мальчику было трудно закрыть эту вещь, настолько набитую ненужными вещами, что ему хотелось возить ее туда и обратно из школы в дом. Гаара вчера вечером закончил собирать вещи, и, по правде говоря, у него вообще было не так уж много вещей, которые можно было бы собрать. На самом деле у него было всего несколько комплектов школьной мантии, его собственная оригинальная одежда, сумка ниндзя, несколько книг, кое-какое школьное оборудование и тыква. Это не значит, что он хотел больше вещей. Несколько книг и чистая одежда — ему было легко угодить.   Конечно, немного насилия время от времени пошло бы ему на пользу, но он старался сдерживать себя.   Некоторое время назад он сказал Драко что-то вроде минимализма и не переоценивания материальных благ, и с таким же успехом он мог бы сказать, что влюбился в него по лицу, которое сделал Драко. Что еще хуже, Драко затем попытался привить ему здоровое чувство материализма, описывая все чудесные вещи, которые можно купить за деньги, и все вещи, которыми он сам владел. Самое печальное было то, что Драко был жертвующим своими интересами ради общего блага.   Вместо того, чтобы смотреть, как Драко поднимается по многочисленным лестничным маршам со своими набухшими сундуками, настолько набитыми, что легкие чары были до предела, Гаара приказал своему песку собрать все три их сундука и последовать за ними из замка. Драко был заслуженно благодарен, и окружавшие их слизеринцы, которым всем приходилось вручную вытаскивать свои сундуки и чемоданы из подземелий, бросали на эту пару уместные ревнивые взгляды.   Гаара уделил немного времени, пока Драко садился в карету, чтобы погладить ласковых фестралов, которые, когда они не нюхали его хвост в обличие тануки, были весьма приятными существами. Когда он вошел в карету, он понял, что не был у Пушка перед отъездом, но, поскольку он вернется рано, он просто выскочит и увидит его тогда. Может быть, принести буйному трехголовому псу дохлую корову или что-нибудь в качестве угощения. На станции несколько учителей проводили последние проверки отправляющихся, и, как назло, во главе их очереди стоял Северус Снейп. Однако все прошло нормально, Снейп лишь пробормотал себе под нос что-то вроде « ... не возвращайся», когда Гаара вошел в вагон поезда.   Они не были первыми, кто поднялся на борт, поэтому во всем поезде не осталось пустых купе. Совершенно случайно, когда Гаара и Драко вошли в купе, где сидел единственный второкурсник, тот внезапно вспомнил, что ему срочно нужно куда-то пойти, и оставил их в покое. Удачное совпадение...   Это было приятное молчание между Драко и Гаарой: один из них был функционально немым из-за травмы, а другой глубоко размышлял о предстоящей встрече своих родителей и своего лучшего друга и образца для подражания. Оба читали свои книги, или перекусывали сладостями, или наблюдали за проплывающими мимо сельскими пейзажами, или беседовали короткими, комфортными перерывами. И после двух часов настоящего нытья платинового блондина Гаара наконец согласился создать еще одного ненужного песочного клона.   Поскольку Драко и другие обитатели этого мира не так часто видели одно из его ниндзюцу , повторяющееся зрелище его песчаного двойного формирования заставляло Драко выглядеть невероятно счастливым. Это зрелище почти оправдало потраченное время: увидеть, как его самый близкий друг в этом мире теряет слабую способность держать себя в руках. В их дружбе было место только одному каменному лицу.   Драко, который и так был отличным собеседником, казалось, абсолютно наслаждался возможностью по-настоящему поговорить с Гаарой. Рыжеволосый должен был признать, что так было гораздо легче общаться, хотя контролировать свой песок было немного сложнее. Написание букв было все таки проще, чем формирование искусственных голосовых связок и их резонирование, точно соответствующее его собственному голосу, при одновременном контроле губ, лица и тела самого клона. В отличие от традиционных техник клонирования, он фактически контролировал песок, из которого было создано ложное тело, а не просто использовал шаблонные дзюцу , чтобы элементы формировали тело сами по себе. Конечно, Драко не понимал и не мог оценить ничего из этого, так как был в восторге от разговоров о тех же самых обыденных делах, о которых они говорили последние два часа, о школьных занятиях, слизеринских сплетнях, о, по общему признанию, забавных слухах, циркулировавших вокруг. О самом Гааре, а также о несколько других избранных учеников (включая Поттера ). Очевидно, как всегда, Драко говорил за них двоих, но даже редкие односложные ответы или, что еще реже, полные предложения обычно болезненно молчаливого подростка были ценны.   Гаара раньше этого не осознавал, но когда он использовал эту технику, не говоря уже о нелепом использовании боевых приемов, он мог практически игнорировать Драко и продолжать читать, в то время как разговор продолжался рассеянно, и обычно требовательный к вниманию Малфой не становился внимательней. Он бессмысленно болтал с фальшивым лицом, смотрящим на него. Возможно, ему стоит использовать клона больше в будущем... Пища для размышлений.   Через час красноволосый выключил его и решил прогуляться, чтобы прочистить голову, поскольку он не привык так много говорить после нескольких месяцев молчания. У него немного болела голова. К тому же ему было скучно, и он хотел отдохнуть от нервной болтовни Драко.   Прогуливаясь по поезду, он подумывал ненадолго прыгнуть на крышу поезда, чтобы подышать свежим воздухом, но двери не открывались, и ему было трудно протиснуться в окно с тыквой, поэтому он решил подняться наверх. и вниз по длинному железнодорожному поезду.   Он чувствовал это раньше, когда совершил поездку в Шотландию в сентябре, что это был поистине замечательный мир, в котором он приземлился. Магия была похожа на методы его собственного мира, но изобретения были на несколько порядков впереди. из большей части того, что он видел в Народах Элементалей. Он понимал, что его ускоряют с помощью магии, но поезд проделал путь, на который в противном случае ему потребовалось бы несколько дней, всего за несколько часов. А еще вокруг Лондона появился легион «автомобилей» и другие неисчислимые достижения, которые волшебники, очевидно, были рады игнорировать.   Драко, казалось, был явно пресыщен поездом, поэтому неудивительно, что волшебники не интересовались такими вещами, как автомобили и магловские технологии, тогда как типичной консервативной волшебной молодежи это было безразлично. Но с другой стороны, учитывая скорость, с которой бегал средний волшебник или ведьма, оказалось, что никого из них не волновала идея идти быстро. Если только он не летал... Гаара вздрогнул. Им определенно еще нужно было поработать над своей техникой полета.   Вдоль поезда Гаара в основном прогуливался по всей длине поезда, глядя в внешнее окно, наблюдая, как в тумане пролетают пейзажи, но каждый раз, когда он заглядывал в купе, он замечал, что все пассажиры подозрительно молча смотрели на него. Словно он был дементором, патрулирующим вагоны и сеющим ужас на всех, кого встречал; поэтому он в основном смотрел в другую сторону, в окно. Поезд уже отъехал от Шотландии ,Англия, была такой зеленой, но не имела густых лесов страны Огня. Это было довольно красиво, но он все еще не мог вынести этого по сравнению с его любимой песчаной страной.   Его ходьба остановилась, когда он заметил, что кто-то стоит на его пути, идя, все это время глядя в его сторону. Повернув голову, он почему-то не удивился, обнаружив, что перед ним стоит Луна Лавгуд с той же повседневной пустой улыбкой на лице. В последнее время она появлялась чаще, чем ему хотелось считать случайным.   — Привет, Гаара.   Он ответил на приветствие кивком. В конце концов, не было смысла грубить тому, кто, по сути, всегда был с ним вежлив, хотя и немного грубоват, когда просил его стать ее питомцем (как пушистый, несколько антропоморфный тануки, разумеется).   — Ты собираешься домой на Рождество, Гаара?   Он покачал головой.   — О, — она на секунду опустила улыбку, — тогда ты, должно быть, останешься с Драко Малфоем на каникулах. Я иду домой, чтобы увидеть отца. Я скучаю по нему, когда я в школе; он может видеть то же самое, что и я. Интересно, почему другие жители Хогвартса не видят Нарглов и Рэкспуртов. Но ведь и ты их не видишь, не так ли? Это грустно.  Одна черта, которая нравилась Гааре во время разговора с Луной, заключалась в том, что она не настаивала на зрительном контакте при разговоре с ним. Ему никогда особенно не нравилось смотреть людям в глаза, за исключением, может быть, тех случаев, когда он жестоко их убивал. Возможно, это как-то связано с его отвращением сейчас. — Конечно, когда вы остановитесь у Малфоев, вы можете столкнуться с некоторыми гелиопатами, которых министр Фадж скрывал по всей Британии. Если ты увидишь там кого-нибудь, расскажешь мне о них? — Луна посмотрела на него, и он не увидел ничего плохого в кивке. В конце концов, если он действительно видел некоторые из этих вещей, почему бы не рассказать об этом единственному человеку в мире, которому это будет небезразлично.   — Ой, я забыла сказать, мне жаль за то, что случилось с Джинни в ту ночь, когда мы все устроили ночевку в Большом зале. Видимо, она почему-то расстроилась. Я не думаю, что ты ей очень нравишься. Ты знаешь почему? — Луна наклонила голову, как сова, включая широко раскрытые глаза.   Гаара покачал головой. У него было хорошее представление о том, почему младшая из помета Уизли напала на него, но он не чувствовал необходимости делиться этой информацией.   — Ну что ж. Я уверена, что как только она узнает тебя, она больше не будет бояться.   Гаара поднял бровь. Эта девушка была безнадежно невнимательна. Ее отец, должно быть, постоянно беспокоится о том, что она спрыгивает со скал или гладит Мантикору.   — В конце концов, мы с Драко — единственные люди во всем мире, которые тебя знают, и ты нам нравишься. Все остальные просто еще тебя не знают, но я уверена, что рано или поздно они узнают. Однажды они все будут улыбаться, когда ты идешь по коридору, вместо того, чтобы съеживаться, как сейчас. Гаара оценил чувство, с которым она говорила эти оптимистичные, но невозможные вещи. Он сделал паузу, когда она упомянула часть «во всем мире», но, по-видимому, это была просто гипербола, а не какое-то знание о его внеземном происхождении. И хотя он не мог поверить ни единому слову из того, что она сказала, он должен был признать, что было забавно, что все четверо людей, с которыми он неоднократно общался, Сириус, Ремус, Драко и она; все они стали его друзьями. Ну, первые три были; Луна была тем человеком, с которым он встречался чаще, чем можно было бы принять за совпадение. Но она была достаточно милой, не особенно раздражала (когда он был в человеческом облике) и, казалось, наслаждалась его компанией, поэтому он предположил, что, возможно, они действительно были друзьями.   Тем не менее, его прошлое в его родном мире научило его тому, что он не был общительным существом. Он был монстром, будь то на практике или просто в существовании, и он не мог рассчитывать на то, что больше, чем несколько человек не заметят его вопиющие "недостатки" в виде чудовища.   Но Луна любезно заметила их.   Вскоре после этого она начала ерзать на своем месте, а затем ей в голову, казалось, пришла идея, и в момент прояснения она сказала: —Я шла в уборную. Боюсь, мне придется извиниться. Хорошего Рождества, Гаара. Передавай привет Драко от меня. Или нет, в зависимости от того, что, по вашему мнению, он предпочтет. —Она проскочила мимо него в конец вагона, где располагались туалеты, а Гаара пошел дальше.   Похоже, многие студенты собирались домой на каникулы. Судя по всему, они скорее рискнут еще раз попасть в поезд вместе с красноволосым, чем проведут каникулы в замке в окружении дементоров. К тому же замок стал целью массового убийцы, о чем Гаара часто забывал. Драко упомянул, что почти все, у кого был дом, собирались туда на Рождество из-за угрозы школе.   Чего Драко не упомянул, так это того, что Гаара тоже был одной из причин, по которой ученики в ужасе бежали из школы. В этом смысле Драко был добрым. Двумя людьми, идущими домой, на которых Гаара тонко взглянул по пути, были Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, а также младшая сестра Рона и, вероятно, Луна, вернувшись с уборной. Он не прошел мимо этого купе, а вместо этого осторожно остался позади, чтобы прислушаться к тому, что говорилось внутри. Если бы он мог украсть крысу здесь, это избавило бы его от многих хлопот в долгосрочной перспективе, даже если необходимость объяснять, что он взял домашнего любимца семьи Уизли, в краткосрочной перспективе будет болезненной.   К сожалению, одной из первых вещей, обсуждавшихся в купе поезда, было то, что кот Гермионы был монстром и съел крысу Рона. Гаара запаниковал, пока Гермиона не пожаловалась, что Рон неоднократно утверждал, что Живоглот (предположительно ее кот) сожрал Каросту в течение нескольких месяцев, а они все еще продолжали находить крысу. Она заверила его и, без их ведома, Гаару, что Кароста будет ждать его, когда он вернется в школу. Гаара очень надеялся на это.   Вскоре они преодолели то, что, несомненно, было перефразированной жалобой, и перешли к сетованиям на то, что Гарри пришлось остаться в Хогвартсе одному, когда родители позвали их домой. Судя по всему, Гермиона рассказывала своим маггловским родителям о ситуации в школе и была несколько удивлена, обнаружив, что они не хотят, чтобы она проводила там время, если в этом нет абсолютной необходимости.   Уходя, он услышал, как они упомянули его имя. Он полагал, что они, как и почти все остальные, говорили о нем за его спиной при каждом удобном случае. Было бы нарциссизмом, если бы студенческое сообщество не расступалось, как Красное море, когда он шел среди них. Рон и Гермиона обсуждали, что встретили его в Дырявом Котле перед тем, как отправиться в Хогвартс.  Он продолжил идти, ему не нужно было слушать сплетни. Для этого и был Драко.   После этого он вернулся в свой вагон, на свое место, увидев достаточно поезда и его параноидальных пассажиров, чтобы удовлетворить свою страсть к путешествиям. Драко, очевидно, пошел поговорить со своими старыми друзьями, либо со своими старыми фанатиками, либо с его новыми друзьями. Гаара не сомневался, что он предпочитает последнюю группу. Поскольку на самом деле блондину не нравилось общаться с первыми двумя, Гаара предположил что Драко тусовался с последней группой. Они оказали большее влияние и питали более здоровое уважение к тому, чтобы оставить Гаару в покое. Драко вернулся, и незадолго до того, как они доехали до окраины Лондона. Они сменили школьную форму. Драко надел дорогой на вид черный костюм, который Гаара никогда раньше не видел на нем, а Гаара надел повседневную мантию, которую ему дали вместе с униформой, когда Ремус отвез его в Косой переулок. Он подумывал надеть собственную одежду, но его одежда ниндзя привлекла бы к нему еще больше внимания, а кроме того, родители Драко скорее всего не были любителями иностранецев и, вероятно, не оценят, если он продемонстрирует свою культуру при их первой встрече.   Гаара видел, что Драко был невероятно напряжен, когда поезд замедлил ход и стал искать в окне своих родителей на платформе. Драко забрал один из своих чемоданов и попросил Гаару сделать то же самое, чтобы они могли уйти, как только поезд остановится. Он сказал, что это было сделано для того, чтобы им не пришлось пробираться сквозь толпу, но Гаара подумал, что это, вероятно, больше связано с тем, чтобы не заставлять отца Драко ждать.   Забавно, что боггарт Драко оказался столь же показательным, как и его собственный. Некоторые из страхов их одноклассника были простыми фобиями или обычным отвращением, но некоторые явно имели более глубокие корни.   Оказалось, что почти все остальные студенты решили выйти из поезда быстро, чтобы избежать суеты, и в итоге все сбились в кучу, пока не вытиснулись из дверей поезда на платформу девять и три четверти.   Люциус и Нарцисса смотрели, как поезд подъезжает, и толпа школьников высыпает из дверей, пока Нарцисса не заметила хорошо знакомую блестящую голову платинового блондина, проталкивающуюся сквозь толпу туда, где они всегда встречались, чтобы забрать его. И Нарцисса, и ее муж сразу заметили, что спутник Драко, очевидно, этот Гаара, о котором они так много слышали, не имел такой необходимости пробиваться сквозь толпу, потому что другие дети, казалось, отпрыгнули с его дороги, когда увидели его.   Он был ниже ростом, чем они могли себе представить, даже ниже, чем большинство его одноклассников, но шел уверенно, хотя, к сожалению, без должной осанки дворянина. Он был одет приемлемо, хотя и немного потрепанно для встречи с ними, но ведь он был иностранцем, так что им придется сделать несколько небольших исключений. Его лицо было спокойным и почти ничего не выражающим, на нем даже не было запатентованного для их семьи выражения скучающего презрения. Было жутковато видеть такое выражение лица у ребенка, когда все его сверстники всю дорогу бегали с пресными улыбками и смеялись. Даже Драко, как бы он ни старался, не мог должным образом скрыть свои мысли от выражения лица. Бедный рыжий ребенок явно нервничал. Гаара и Драко подошли и остановились, чтобы поприветствовать двух царственных взрослых.   — Здравствуйте, отец, мать. Это Гаара.  Драко повернулся к нему, и Гаара слегка поклонился и надеялся, что случайно не обидит кого-нибудь. Он всегда чувствовал себя некомфортно в такого рода формальных ситуациях, поскольку его отец (справедливо) делал все возможное, чтобы держать его и его склонность к убийству подальше от любой приезжей знати, особенно даймё, когда он был младше. Поэтому ему не хватало опыта в таких случаях.   Двое взрослых посмотрели на него с нескрываемым презрением, коротко кивнули ему и отвернулись к каминным терминалам платформы. Казалось, они завершили свои приветствия, что вполне устраивало Гаару. Во многих отношениях он был немногословным человеком; хотя было удивительно, что они так холодно относились к сыну. Возможно, он им действительно не нравился. После того, как взрослые прошли через огонь в камине (сомнительный способ передвижения, который Гаара когда-либо его видел), рыжеволосый понял, что причина, по которой ему до сих пор не давали пользоваться этим скорым методом путешествия раньше, заключалась в том, что он не мог озвучить свой пункт назначения. Именно поэтому Ремусу пришлось вытащить его из школьных палат, чтобы телепортировать их в Косой переулок. Судя по всему, Драко был умнее почитаемого ветерана войны и профессора Хогвартса, или же он некоторое время размышлял над проблемой, так как сразу же придумал решение проблемы.   Хотя, когда Драко крикнул «Поместье Малфоев» и схватил Гаару за руку, Гаара задался вопросом, не пришла ли такая идея в голову Люпину, или пожилой мужчина просто не хотел рисковать, пытаясь держать Гаару за руку. Значит Драко стоял на тонком льду.   Они вышли из камина в продуваемую сквозняками каменную комнату и обнаружили, что мать и отец Драко ждут их и смотрят на них с тем интересом, которого не хватало их слишком короткой встрече.   Как и ожидалось, зал был показным и темным и ярко, но не кричаще демонстрировал элегантную эстетику семьи Малфоев. Хотя это действительно балансировало на тонкой грани между вкусом и чрезмерным.   Еще одна мысль об интерьере пришла в голову Гааре, когда он приблизился к мистеру и миссис Малфой: их схема оформления была на удивление минималистичной. Он почти ожидал, что там будут шкафы, доверху заполненные проклятыми реликвиями и орудиями пыток, свисающими с потолка. Чего мальчик из другого мира не знал, так это того, что подобные вещи недавно были в изобилии в жилище Малфоев, пока в их дом не совершило обыск Министерство, и патриарх был вынужден избавиться от их богатства, состоящего из явно темных предметов, чтобы избежать ареста.   — Добро пожаловать домой, Драко, дорогой, и добро пожаловать в поместье Малфоев, Гаара. — Нарцисса первой нарушила молчание, одарив сына экономной улыбкой и оценивающим взглядом Гаары. — Я Нарцисса Малфой, а это мой муж Люциус.   Она протянула ему руку, но явно не для того, чтобы ее пожать. Он видел, как Рок Ли взял руку той розоволосой девушки в этой позе и поцеловал ее, но это была попытка романтики, так что, возможно, было бы неуместно поступить так же. Прошла секунда, и от него явно ожидали каких-то действий, поэтому он сделал единственное, что мог придумать, и поцеловал ее кольцо. Это было неловкое движение, но явно не совсем неуместное, за что он получил от нее тончайшую улыбку.   Люциус не выглядел слишком заинтересованным в обмене любезностями с ним, но протянул руку, на этот раз в более знакомой позе, предполагавшей рукопожатие. Его рука была гладкой и мягкой и явно не работала много ни дня в своей жизни.  —Я слышал о тебе много интересного, Гаара. Удивительно, что о ком-то новичке в нашей стране, еще учащемся в школе, стали так говорить. Надеюсь, ты сможешь оправдать свою репутацию.   Гаара на секунду задумался, а затем послал свой песок: «У меня немало репутаций. Люди любят говорить».   Оба взрослых широко раскрыли глаза, но как только они прочитали, они успокоились и выровняли черты лица, и Нарцисса заговорила: — Драко рассказал нам о твоем потерянном голосе и твоей особой близости к песчаным заклинаниям. Это было довольно зрелищно. Ты действительно должен рассказать нам, как у тебя появилась такая способность. — Да, ты действительно должен. — вмешался Люциус, ухмыляясь. — Драко, покажи гостю поместье перед ужином, нам с твоей матерью нужно обсудить кое-какие дела наедине. Он быстро повернулся и вышел из пещеристого вестибюля в нечто, похожее на роскошную гостиную, за ним сразу же последовала Нарцисса, которая, как и ее муж, не оглянулась на сына и гостя.   Драко несколько мгновений стоял неподвижно, по-видимому, все еще обдумывая последние несколько минут с родителями и то, что они могли иметь в виду, прежде чем он вышел из оцепенения и поспешно поманил Гаару следовать за собой. Он провел Гаару через множество коридоров и комнат, которые казались Гааре совершенно лишними, особенно пустые комнаты для гостей, нумерация которых выражалась двузначными числами.   Драко объяснил, что в его семье раньше был домашний эльф, который делал всю уборку и готовку, но Поттер освободил его, и теперь им приходилось платить за это сквибам. Очень неудобно и дорого по сравнению с тем, чтобы всю работу делал Добби. Этот назойливый гриффиндорец заставил их делать это.   Драко никогда бы этого не признал, но он немного скучал по Добби. Семейный раб знал, как ему нравятся вещи, и был... милым, в своей глупой, простой, идиотской манере.   Драко ненадолго показал Гааре снаружи, в сад, чтобы он мог взглянуть на него в холодную декабрьскую стужу. Несмотря на негостеприимную погоду, все кусты и деревья были аккуратно подстрижены и ухожены. Гаара заметил вдалеке странный сарай и указал на него, и Драко сказал: —О, это то место, куда смотритель сада сажает павлинов зимой, когда на улице становится слишком холодно. — Драко повернулся и увидел, что Гаара смотрит на него. — Что?   Гаара даже не был уверен, что ему стоит удивляться. Павлины...   Оба подростка вскоре замерзли, и вернулись внутрь продолжив экскурсию. Платиновый блондин показывал Гааре просторные столовые (несколько столовых), огромный бальный зал с крытой мебелью и безукоризненно отполированным каменным полом и библиотеку, где Гаара хотел провести большую часть своего времени в ближайшие недели. После небольшой подсказки Драко также показал ему кухни и близлежащие ванные комнаты, а также места, где Драко и его родители спали на случай чрезвычайных ситуаций. Они быстро прошли мимо кабинета Люциуса, но Драко предупредил рыжего не заходить туда, особенно если в доме находится его отец. Когда они только прибыли в поместье, было уже поздно, поэтому к тому времени, как Гаара и Драко завершили свое блуждание, пришло время сесть за ужин с мистером и миссис Малфой. Обеденный стол был длинным и тяжелым, сделанным из темного дерева, которое Гаара не хотел рисковать и отмечать. Родители Малфоев сидели на противоположных концах огромного стола, а Гаара и Драко сидели друг напротив друга посередине. Конфигурация сидений усложняла задачу Гааре, поскольку ему приходилось притворяться, что он не слышит, когда кто-то из взрослых говорил элегантно мягким обеденным голосом на значительном расстоянии что бы отвечать. Он не хотел выглядеть простаком.   Гаара заметил, что Люциус почти полностью разговаривал с ним за ужином, оставляя сына лишь мимолетными комментариями или любезностями и разговаривая с женой только для того, чтобы добавить к тому, что она сказала, или включить ее в разговор. Он объяснял отношение Люциуса к жене фактической физической дистанцией между ними за обеденным столом (и внутренне пытался понять, как они слышат разговоры друг друга), но то, как он разговаривал с Драко и смотрел на него, вызывало беспокойство. Он боялся, что Люциус подвергал физическое насилие по отношению к его другу после того, как увидел, как на него напал боггарт Драко, и планировал резко прекратить это, если ему понадобится, во время праздников. Но теперь Гаара понял, что дело в чем-то другом, возможно, в чем-то более разрушительном: Люциус был просто холодным человеком, лишавшим своего сына любви. Пара сотен покушений и мертвая жена — и он станет точной копией отца Гаары.   Хуже того, в отличие от физических атак, которые он мог легко остановить в мгновение ока (убийство, вероятно, сработало бы), но эмоциональное насилие не было чем-то, что он мог бы остановить так легко. И он, черт возьми, не был психически устойчив или достаточно здоров, чтобы быть опорой для такого же испорченного мальчика.   На протяжении всего этого обсуждения велись светские разговоры, и Гаара степенно ел свою еду, которая, как он был удивлен, оказалась даже более роскошной, чем банкеты в Хогвартсе.   — Я прошу прощения, Гаара, если склонность Драко к хвастовству заставила тебя чувствовать себя некомфортно. Я уверен, что тебе непривычно в такой обстановке; Иногда Драко может забыть, что те, кто не вырос в таком великолепии, могут чувствовать себя неуютно в нашем доме.   Гаара не знал, из-за чего расстраиваться больше: из-за едва скрываемого оскорбления или из-за того, как расстроенно выглядел Драко, глядя на свою еду.   «‎Вовсе нет. Мой дом несколько больше вашего. Единственное, в моем особняке нет садов».  Выражение лица Гаары ничуть не изменилось, пока он произносил слова, намеренно приостанавливая прием пищи, чтобы имитировать разговор за ужином. Некоторым людям казалось грубым, когда он полностью игнорировал их во время разговора .  «‎ ... Хотя там было несколько теплиц.»  Собаку но Гаара закончил свою запоздалую мысль.   Люциус несколько мгновений тупо смотрел на него, как и Драко и Нарцисса, прежде чем вернуться к еде. Гаара обычно не любил хвастаться, но когда это была уважительная причина, он был готов сделать исключение. На самом деле он переехал в особняк Казекаге совсем недавно, надеясь, что станет следующим главой деревни, когда будет готов. В то время как Темари с Канкуро уже жили там. Баки, будучи временным лидером, считал дни до того момента, когда Гаара сможет занять должность лидера.   После того, как Люциус споткнулся об его парированную колкость, Нарцисса взяла на себя управление разговором и продолжила светскую беседу за столом, спрашивая Драко и Гаару об их учебе и любимых предметах (Зелья для Драко все, в отличие Зелья для Гаары), любые другие друзья, с которыми они общались в Слизерине. В конце концов Нарцисса затронула тему, которую Люциус ждал, чтобы затронуть, если его быстрое вмешательство было каким-то показателем.   — Гаара, как продвигается твое колдовство? Драко сказал нам, что поначалу у тебя были небольшие трудности с произнесением заклинаний. —Нарцисса потягивала вино, уже закончив свой стартовый курс.   — Да, мы очень беспокоились за вас. Вы из полностью волшебной семьи, поэтому, должно быть, вас очень расстроило, когда вы приехали в Хогвартс и не смогли успевать за занятиями там. Полагаю, в вашей стране они движутся медленнее. Или, возможно, они просто не преподают тот же диапазон, который Хогвартс предлагает своим ученикам. — Люциус, казалось, снова набрал полную скорость после небольшого спотыкания.   Гаара сделал паузу, как заметил Драко, когда рыжеволосый собирался поговорить о своем доме.  «Моя магия улучшается, спасибо».  Драко спрятал насмешливое фырканье в кубке с водой.   «В моей родной стране нас учат более конкретным навыкам с раннего возраста. Хотя мы там и не называем это магией, это одно и то же. Моя семья умела использовать то, что вы называете магией, еще до образования моей страны. »‎ Гаара решил, что его ответ должен на данный момент удовлетворить фанатичное чистокровное любопытство Люциуса.    Люциус послушно отбарабанил соответствующие комплименты в адрес происхождения Гаары, втайне задаваясь вопросом, говорит ли Гаара правду, после чего Нарцисса задала несколько вежливых вопросов о его ближайших родственниках. Он не торопился, чтобы ответить им, доедая свою закуску (вкусный выбор паштетов и спредов), прежде чем соизволил ответить. Он вел себя так, как будто неторопливо заканчивал курс, пока размышлял, чем поделиться сейчас.   «У меня дома есть брат и сестра». — Да неужели? Старше или младше? — спросила Нарцисса без малейшего колебания, неосознанно наткнувшись на сферу строгой конфиденциальности Гаары. Тем временем Драко корил себя за то, что у него не хватило смелости напрямую спросить Гаару о его семье.   «‎ Я младший, а моя сестра самая старшая. Мои брат и сестра очень успешны».   — Как их зовут? — Люциус вмешался, громко щелкнув пальцами и призвав горничную-полукровку убрать со стола и принести основные блюда.   «Мою сестру зовут Темари, а моего брата — Канкуро».   —Интересные имена; У всех людей, откуда вы родом, такие имена? — сказала Нарцисса.   «‎ В некотором роде. »‎   — А что насчет твоей фамилии? —Все за столом обернулись, чтобы посмотреть на Драко, когда он резко заговорил после того, как большую часть еды молчал. Ему не терпелось узнать ответ на одну из множества загадок, окружающих Гаару, и теперь это казалось ему лучшей возможностью.   «‎ У меня ее нет.  »‎ Гаара не моргнул и не выглядел обеспокоенным отсутствием у него второго имени и фамилии , на самом деле он выглядел так, будто ждал, пока Драко выскажет свою точку зрения. — У тебя... у тебя нет фамилии? Разве люди на вашей родине обычно не используют фамилию? — Нарцисса не могла представить себе мир, в котором не было бы важно устанавливать происхождение человека при знакомстве с кем-то, как и Драко или Люциус.   « Обычно нет. В моей деревне они не используются. В большинстве других мест в окружающих землях используется та или иная форма фамилии. »‎  У Гаары был похожий разговор со своим другом-блондином в ​​Конохе по поводу якобы отсутствия фамилий среди жителей Суны, и этот легкомысленный человек был столь же сбит с толку.   — Разве это не усложняет выбор человека ?   — Верно?   — Да, волшебники, чистокровные. Пользователи магии... — Люциус продолжал настаивать, обеспокоенный тем, что Гаара может быть представителем предателей крови целой культуры.   «Обычно это выдает одежда, а также круг общения, в котором они путешествуют. Но вы не всегда можете знать, даже если у них есть фамилии, если только они не происходят из известного клана».   — Интересно. Есть кое-что, о чем, как мне кажется, многие забыли спросить: откуда ты, Гаара? Я думал, что хорошо разбираюсь в большинстве магических культур мира, но, тем не менее, судя по всему, что я знаю о тебе и твоей культуре, ты с таким же успехом мог бы быть магглом. —  Люциус улыбнулся, сказав это, но по каплям пота на лбу Драко, Гаара догадался, что ему только что нанесли грубое оскорбление (по стандартам чистокровных). «Мой дом называется Сунагакуре, что означает деревня, скрытая песком. Моя родина окутана тайной, поэтому неудивительно, что вы никогда не слышали о скрытых деревнях».  Гааре очень понравилась телятина, которую ему подали, и разговор был интересным. Это могло бы послужить хорошей практикой, поскольку, когда у него были политические встречи с союзными странами, за исключением Конохи, их нынешний Хокаге (и возможный преемник) не был из тех, кто смягчал слова.   — Действительно, как загадочно. — То, как Нарцисса протянула эту фразу, заставило Гаару задуматься, искренна ли она. — Это, я полагаю, далеко?   «‎ Да. »‎   — У вас не было проблем с поездкой в ​​школу так далеко от дома и семьи? — Она продолжила.   «‎ Я приехал в Англию по другому делу, и, поскольку я не мог немедленно вернуться домой, я не видел причин не пользоваться преимуществами первоклассного магического образования. »‎   — Некоторые предполагали, что Драко следовало поступить в Институт Дурмстранг из-за его более либеральных взглядов на магию, которой там обучают, но мы решили, что не стоит отправлять его слишком далеко. —  Хладнокровие, проявленное Нарциссой, полностью противоречило тому факту, что «некоторые», которые хотели, чтобы Драко отослали, были Люциусом, а «мы», которые решили держать его рядом, были она. Было достаточно тяжело отправить ее драгоценного сына на другой конец страны.   « Я не думаю, что ему там понравилось бы. » Написал Гаара, игнорируя испуганные и недоверчивые взгляды, которые он получил за столом. Драко, в частности, выглядел весьма обиженным и немного расстроенным очевидным недостатком веры Гаары в него.  «Я немного читал об этой школе, и это выглядит так что там слишком холодно. Ни один здравомыслящий человек не сможет учиться в такой ледяной школе».   Разговор затянулся на несколько мгновений дольше, чем следовало бы за должным образом организованным ужином, поскольку Малфои пытались понять логику Гаары.   В конце концов они перешли к болтовне о игре в квиддич, в которой Драко едва не лишился жизни, за что Малфои были очень неохотно благодарны Дамблдору за спасение. Они обсуждали дементоров, размещенных в школе, и Люциус не дал никаких намеков на то, что в тот же день он разговаривал на эту тему с министром магии. —Гаара, ты знаешь, почему Сириуса Блэка отправили в Азкабан? — Драко яростно покраснел после того, как его мать, со всеми надлежащими манерами и манерами, ожидаемыми от нее, встала со стула, подошла к Драко и вытерла его щеку салфеткой, чтобы смыть с него пятнышко подливки, которого никто больше не видел. На ее лице не было ни сострадания, ни даже интереса, но Гаара незаметно ухмыльнулся, увидев признак того, что по крайней мере один из взрослых Малфоев заботится о Драко. Возможно, оба родителя Драко действительно любили его, как и любой хороший родитель, и они оба просто держались за маски безразличия и враждебности, потому что присутствовал гость. Гаара надеялся на это.   Но он сомневался в этом в случае с Люциусом.   Тем не менее, было очень забавно наблюдать, как его друга смущает его мать.   Десертом в тот вечер были пироги с патокой. Гааре было стыдно видеть, как Драко ел их с такой энергией. Он знал, что единственная причина, по которой Малфой никогда не будет есть его в школе, очевидно, его любимую сладость в Хогвартсе, заключалась в том, что это был также любимый десерт Гарри Поттера. За всей этой политикой и фанатизмом Драко действительно был еще ребенком.   После ужина все удалились в гостиную и в течение часа перед сном спокойно читали. Гааре хотелось лечь пораньше, чтобы дать Драко и его родителям немного времени для себя, Но он нашел очень интересную книгу о малоизвестной теории рунического массива, которая давала некоторые надежды относительно его продолжающихся поисков, и не хотел откладывать. К сожалению, ближе к середине автор книги наконец написал, что большая часть его работ впоследствии оказалась ложной или дискредитированной.   Люциус в одностороннем порядке решил, что они все достаточно устали, чтобы идти спать, и Нарцисса проводила его и Драко к парадной лестнице. Гаара написал слова «спасибо» и «спокойной ночи», прежде чем подняться по лестнице в крыло особняка, где располагались комнаты для гостей, но на мгновение задержался наверху. Он спрятался в тени и наблюдал, как Нарцисса проверила, что берег свободен, а затем обняла Драко и несколько раз поцеловала его, как будто ожидание сделало ее еще более безумной. Они обменялись несколькими приглушенными словами, которые, по мнению Гаары, были искренними и эмоциональными, пока Люциус не подошел и оба выпрямились, а затем все трое передали какие-то официозные слова. Все трое в тишине поплелись вверх по звездам в свои спальни.   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   Через несколько дней после начала каникул Драко слегка постучал в дверь кабинета отца и стал ждать разрешения войти.   Поначалу все шло медленно, его родители и Гаара не знали, как вести себя друг с другом, но со временем все стало легче, и Гаара почувствовал себя достаточно свободным, чтобы заниматься своими делами, как он обычно делал, где бы он ни находился. кажется.   В то же утро Гаара пришел после утренней зарядки, и пока Люциус и Нарцисса в частном порядке высмеивали своего гостя за такие плебейско-магловские поступки, Драко недоверчиво спросил: — Ты когда-нибудь потеешь?— Глядя на безупречный внешний вид Гаары после того, как он провел более часа, совершая подвиги, на которые у Драко не было бы шансов.   На что Гаара ответил самым невозмутимым видом, на который способен человек, не умеющий говорить: «В такую ​​погоду?»   Житель пустыни был далек от перегрева в морозную юго-западную зиму.   —Пойдемте.— Малфой старший поманил его изнутри.   Его отец заканчивал последние приготовления к рождественской вечеринке Малфоев, и у Драко возникло осложнение, которое он избегал сообщать отцу, и оно не могло больше ждать. — Что тебе нужно, Драко? — Его отцу не нравилась социальная сторона его обязанностей, поскольку он был стойким бизнесменом и политиком во всех отношениях, поэтому эти партийные функции обычно оставлялись его послушной жене, за исключением тех случаев, когда они требовали его личного подхода. Например, сейчас, когда ему нужно было пригласить на вечеринку всех известных людей, и даже его жена с хорошими связями не могла знать или помнить бесчисленные имена его коллег.   — Речь идет о списке гостей, отец…— Драко провел большую часть часа в библиотеке, молча репетируя, как сформулировать свою просьбу в своей голове, но все мысли внезапно покинули его.   —Что такое?— Люциус повернулся и посмотрел на своего сына и наследника, упоминание о том, над чем он работал, привлекло его внимание.   —Ну, я хочу пригласить еще несколько гостей.   Ранее Драко высказал эту идею Гааре, и его друг, при всем своем забывчивом отсутствии страха и социальной вежливости, сказал Драко сделать это, если он этого хочет.   Люциус поднял бровь по просьбе сына. Все друзья Драко (их семьи) уже были приглашены, хотя было вежливо отправлять такие приглашения. Драко так же хорошо, как и он, знал, что любое приглашение, разосланное за неделю до вечеринки, можно рассматривать только как оскорбление любой порядочной семьи.   — Кого бы ты хотел пригласить?   — Несколько школьных друзей, отец.   — Я уже пригласил всех твоих школьных друзей; издавна.   — Не они, я имею в виду других моих друзей». — Другие друзья? Наверняка ты не дружишь с представителями других факультетов или с грязнокровками . —Взгляд Люциуса не был вопросительным.   — К-конечно нет, отец. Я имел в виду некоторых умеренных из Слизерина, сэр. В этом году я познакомился с некоторыми из них, да, и с Луной Лавгуд из Рейвенкло. Ее отец владеет «Придирой».   Не ослабляя пронзительного взгляда, Люциус продолжил: — А кто из Слизерина?   — Рой Норбел, Трейси Дэвис и Майлз Блетчли.   — Мальчик из Блетчли состоит в команде по квиддичу, так что, полагаю, я могу сделать исключение для его родителей, но Норбелей приглашать не буду. А что касается Дэвисов, мне остается только гадать, что могло побудить вас пригласить эту семью предателей крови в этот дом. Одно дело иметь здесь умеренных, и это я могу объяснить твоей юношеской неблагоразумностью, но присутствие Дэвиса было бы оскорблением для каждого из наших гостей. —Люциус даже не соизволил упомянуть лично о «грязнокровной» матери Трейси. — А Придира это тряпка, а не газета; в первую очередь тебе не следует общаться с другими факультетами. Хотя, по крайней мере, у тебя хватило ума не приближаться к Пуффендую или, не дай бог, к Гриффиндору.   Драко вздохнул: — Конечно, мы не могли пригласить магглорожденных или полукровок, но… — Драко выругался про себя, он практиковал это, — Но умеренные, неиспользованный ресурс в Слизерине. Ни одна из чистокровных семей не будет с ними связываться, поэтому пока никто не эксплуатирует какую-либо власть или финансовые ресурсы, которыми они владеют. Возможно, в краткосрочной перспективе это будет выглядеть не слишком хорошо, но в конечном итоге мы станем еще более процветающими и по-прежнему будем выше тех низших семей, которые мы можем монополизировать. И хотя «Придира» наполнена чепухой, это четвёртое по величине еженедельное издание в Британии, и сможете ли вы когда-нибудь контролировать достаточно средств массовой информации?— Во все это Драко не верил, но это звучало правдоподобно.   ...верно?   Люциус долго смотрел на Драко, не двигаясь ни на дюйм, пока не вздохнул и не повернулся к своему столу.   — Иногда я забываю, насколько импульсивным может быть молодое поколение. Я полагаю, что то, что мы разослали приглашения так близко к мероприятию, будет достаточным сигналом. Я приглашу Блетчли, Норбелов,… — Люциус вздохнул, — Лавгудов и мисс Дэвис. Я ожидаю, что они будут вести себя прилично и поймут свое место на вечеринке, Драко. Мне придется объяснить другим нашим гостям, почему они придут.   — О, спасибо, отец. — Драко понимал, что в других, менее престижных семьях, это было бы самое время, чтобы сын обнял отца, но Драко не придерживался таких странных представлений, довольствуясь гибридным кивком/поклоном, вышел из комнаты и предоставил отцу самому заканчиваем приготовления, а теперь список гостей. Вспотев, он вернулся в библиотеку, чтобы опуститься в кресло и подышать в бумажный пакет. Гаара слегка улыбнулся ему из-за своей огромной книги.   Это было настолько ужасно и страшно для Драко, что он был просто рад, что ему не потребовалась смена брюк. Оглядываясь назад, это казалось маленькой победой, но любое выступление против его отца было в глазах Драко монументальным. Было бы здорово, если бы на вечеринке присутствовали друзья, которых он сам выбрал,... и Луна.   Он спросил Гаару, есть ли кто-нибудь, кого он хотел бы пригласить, просто из вежливости, поскольку Гаара был далеко не общительным, как подозревал Драко, и стеснялся стать полноценным Темным Лордом, но Гаара принял вопрос серьезно и задумался об этом. Днем позже Гаара сказал Драко пригласить Луну Лавгуд, и Драко не видел никаких причин сразу отказывать Гааре. Легкомысленная когтевранка определенно не доставит ему больше неприятностей, чем Трейси Дэвис. Это было точно. К тому же, он уже пригласил ее.   Тем временем Люциус тихо радовался, что его сын становится таким честолюбивым и хитрым. Это был интересный ход, Люциус не был полностью уверен в том, что это будет настолько эффективным, как сказал Драко, но он мог позволить Драко несколько вольностей тут и там в качестве учебного пособия.   Однако, как бы важно ни было амбиции для процветания, они часто могли помешать богатству и статусу семьи, если один из их сыновей становился чрезмерно амбициозным, переутомлялся и проявлял слабость. Одной из таких слабостей был Гаара, о которой Люциус рассказал Драко всего несколько дней назад. Он не так уж много знал о Гааре, даже после того, как мальчик приехал погостить в его доме, но независимо от того, к кому (или к чему) привязался его сын, он был обязан дать эти мудрые слова совета: как ему дал его собственный отец: «не клади все яйца в одну корзину».   Если Люциус сможет завоевать максимальное доверие Темного Лорда, а затем пережить падение Волан-де-Морта, Драко сможет подняться и удовлетворить свои голодные амбиции, а затем отбросить Гаару, если он когда-нибудь придет подорвать убеждения или успех их семьи. ...может быть, эти умеренные даже не придут...   ...с другой стороны, черт возьми, престижная рождественская вечеринка Малфоев была отвергнута такими скромными людьми!   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   Мальчики отдыхали в комнате Драко, пока наследник Малфоев тщетно пытался отдышаться и согреться после того, как тем утром Гаара бесцеремонно вытащил его на территорию для очередной «тренировки». Гаара даже знал, что нужно избегать внимания Люциуса и Нарциссы, когда он буквально тащил их пинающегося и кричащего сына на зимнюю стужу для тяжелых и нежелательных упражнений в магии.   С другой стороны, если она конечно вообще была, Драко сумел провести Гаару через несколько обходов поместья небольшой "незаконной практикой заклинаний" для несовершеннолетних, так что он успешно убедил Гаару, о вполне реальном риске случайного повреждения заклинаниями здания. Это стоило того, чтобы не наблюдать, как высокомерный рыжеволосый борется с заклинаниями, которыми в начале года овладел даже Долгопупс. Возмодно ему действительно нужно больше практиковаться в магии, чем Драко нужна физическая подготовка.  При этом его хорошее настроение было бы не совсем справедливо для оттаивания его бедных пальцев на ногах, которые, как он был убежден, были обморожены, несмотря на все доказательства обратного.   Такие доказательства, как отсутствие признаков обморожения.   Чтобы еще больше поднять себе настроение, Драко предался величайшему британскому времяпрепровождению (кроме чаепития и комментариев о погоде): жалобам.   — .... И я сказал маме, что мне нужна Молния для школы, но она не слушала. Представляешь? Она сказала, что старые Нимбус 2001 года "подходят" для квиддича? Можешь представить? Она наверняка предпочла бы купить мне старую модель ...   Гаара смутно осознавал, что Драко имел в виду виды метел.   — ... И когда после этого я пошел к отцу, я попытался объяснить, насколько это важно, но ему было все равно. Он вел себя так, будто я просто хотел этого для развлечения, но ты же знаешь, что мне это нужно для победы. На самом деле это для Слизерина ....   Гаара читал смутно интересную книгу, в которой описывалось нечто под названием «Магия возвращения», которая, как он полагал, могла помочь ему найти дорогу домой, хотя он знал, что эта связь была слабой. Тем не менее, ничего очевидного не будет, поэтому ему придется попробовать менее известные заклинания.   — .... А мама имела наглость предложить вообще вытащить меня из квиддича, как будто я настолько хрупкий человек, что одна атака дементора может меня остановить. ....   Гааре показалось забавным, как резко изменилось отношение Драко к опасности. Избалованному блондину было еще далеко до упрямого гриффиндорца, но он уже не так позорно ползал на брюхе.   — .... О, мама сказала, что хочет поговорить с тобой сегодня позже. Думаю, это связано с завтрашней вечеринкой. Вероятно, это просто переделка твоей парадной мантии в последнюю минуту или что-то в этом роде. — Драко говорил без перерыва несколько минут, но только сейчас он вспомнил, что нужно сообщить Гааре то, что ему, вероятно, сказали несколько часов назад за завтраком. Типичный Драко.   Эпизод, в котором Гааре примеряли парадную мантию, он предпочел бы забыть, и о котором лучше было бы не говорить. Гаара был страшным человеком, и Нарцисса была достаточно страшной, чтобы заставить его.   Чуть позже Гаара отложил книгу и спустился в гостиную, где Нарцисса попросила его встретиться с ней наедине. Он мог бы опасаться такой тайной встречи, если бы в ней участвовал Люциус, но Драко упомянул, что этот человек сейчас находится в своем кабинете. Нарцисса была к нему очень добра, за исключением примерочных, поэтому он не пошел в гостиную с каким-то настоящим трепетом. Он слегка постучал и вошел, чтобы увидеть Нарциссу, стоящую перед маленьким обеденным столом со сложной сервировкой, а также множеством бесполезной посуды и лишних тарелок, которые, по мнению Гаары, были крайне неэффективными по сравнению с его любимыми палочками для еды и маленькой миской.   Он посмотрел на любопытную обстановку и задался вопросом, ела ли мать Драко сегодня вечером одна, не в той комнате…   — Здравствуй, Гаара. Надеюсь, у тебя все хорошо. — Она посмотрела на него так, как будто ей действительно было не все равно, что было странно, потому что ее напряженное лицо не выглядело обеспокоенным. Гаара не умел читать эмоции, поэтому он был склонен сомневаться в своих интерпретациях в таких ситуациях.   — Я знаю, что ты из известной семьи на вашей родине, но ты не знаешь надлежащего британского этикета, — она ​​не вела спор, она констатировала факт. — Поэтому я решила познакомить тебя с основами, которые ты должен был изучить много лет назад. Драко получил уроки ораторского искусства, когда ему было шесть лет, так что нет причин, по которым ты не сможешь выучить достаточно, чтобы прожить завтра вечером.   Гаара выдохнул, что прозвучало бы как громкий стон, если бы у него был функционирующий голосовой аппарат, при мысли о том, что его научат манерам поведения за столом. Яшамару научил его тому немногому, что он знал о манерах, и это больше касалось того, как держать палочки для еды, и что нехорошо пытаться убить повара, потому что он приготовил блюдо неправильно.   Гаара решил, что последнее всё равно применимо и здесь.   — Во-первых, я полагаю, мы можем отказаться от исправления твоей осанки, поскольку ты очень хорошо держишься, учитывая твою неподготовленность. Просто ни в коем случае не сутулься. Теперь, когда ты сидишь за столом, ты должен сначала дождаться, пока сядут ближайшие дамы. Когда ты сядешь, немедленно вытащите салфетку и положите ее на колени. А теперь покажи мне, как ты сидишь за столом, и мы посмотрим, что можно сделать ....   Так начались самые долгие два часа в жизни Гаары с тех пор, как он упал с гиппогрифа и был вынужден хромать через Запретный Лес со сломанными костями и синяками по всему телу. По крайней мере, тогда ему не было так скучно. Мать Драко суетилась над каждой деталью того, что, по его мнению, было довольно простым делом. Он был рад видеть, что некоторые манеры охватывают все аспекты, например, правило, гласящее, что нельзя есть с открытым ртом. Однако набор ножей и вилок был ему совершенно чужд. Ассортимент столовых приборов наверняка посрамил бы большинство оружейных магазинов его деревни, и он не мог не сожалеть о том, что мозговые способности теперь заняты знанием правильных вилок, которые можно использовать для рыбы, сыра, мяса и еще полдюжины других блюд, которые он ел. Раньше Гаара не мог себе представить что это можно есть не только палочками.   Нарцисса никогда не теряла терпения, (каким-то образом) когда замечала что разум Гаары начал блуждать или его не слишком обильный энтузиазм начал угасать. Было странно находиться рядом с женщиной, которая, судя по всему, была холодной и отстраненной, но при этом создавала отчетливое впечатление, что она не только заботится о нем, но и что она на самом деле теплый и добрый человек.   Это было что-то в ней, что-то, чего он не мог сознательно различить. И после всех тех фотографий, которые Темари показывала ему, чтобы объяснить, что означают разные лица и эмоции...   Темари..   Гаара регулярно бегал на мили, мог перепрыгивать высокие стены, мог убивать десятки и читать часами без малейшей усталости, но в конце урока он был так рад, что Нарцисса не собиралась настаивать на уроках танцев. В конце концов, за один вечер можно было достичь очень многого.   Нарцисса была довольна тем, насколько восприимчивым был Гаара на протяжении всего урока, поскольку она была готова иметь дело с упрямым ребенком, каким был ее любимый Драко, когда он был маленьким. Он узнал достаточно, чтобы завтра вечером, по крайней мере, выглядеть цивилизованным, хотя, возможно, и немного грубоватым. Ей нравился Гаара, и ей нравилось то, что он сделал для ее любимого сына. Он тоже был милым и более чувствительным, чем хотел показать. Она выросла в семье Блэков и могла видеть насквозь даже самых стойких социопатов, и Гаара ничем не отличался.   Как и все остальные, она знала о Гааре очень мало, даже после многочисленных разговоров за ужином, когда они с Люциусом допрашивали его о деталях, но то, что она знала, вызывало тревогу. И не более чем печально известная история о боггарте, которую Драко доверил ей, потому что это его так расстроило. Самым большим страхом Гаары, очевидно, была его собственная мать, а затем он приступил к убийству боггарта, жестоко, если верить небылицам Драко. Но ей не удалось выведать, боггарта Драко.   Она увидела в Гааре что-то, чего, казалось, не могли увидеть Северус, Люциус, Дамблдор и даже Драко: уязвимого ребенка. Или, может быть, в более поздние годы она стала мягкой...   Ей придется пойти и навестить Беллу, чтобы посмотреть, не теряет ли она остроты. Ее заключенная сестра никогда не уклонялась от того, чтобы рассказывать все так, как она это видела, особенно когда дело касалось семьи.   Гаара извинился, поклонившись, и она одарила его короткой улыбкой, прежде чем он вылетел из комнаты, вероятно, опасаясь новых уроков, а Нарцисса решила приготовить себе крепкий напиток, прежде чем спуститься навстречу Люциусу. Он весь день решал проблему с поставщиками провизии и наверняка был в плохом настроении. Сегодня вечером ей пришлось заняться работой, чтобы облегчить плохое настроение мужа к ужину. OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   — Ты отлично выглядишь; даже как джентльмен. Если хочешь, у меня есть зелье, которое может немного пригладить твои волосы. — сказал Драко, закончив возиться с новой парадной мантией Гаары, проверяя, чтобы все было гладко и ровно в нужных местах. В конце концов шиноби пришлось отбить руки своего друга от себя, потому что нервные, навязчивые издевательства Драко его раздражали. Гаара отказался от смеси для волос и сошел с подиума для переодевания. Им уже пора было присоединиться к Малфоям старшим внизу и начать принимать гостей. Взрослые ранее объяснили, что Гаара и Драко должны будут поприветствовать только первые несколько прибывших гостей, прежде чем они смогут перейти в бальный зал и пообщаться.   Каждый член семьи в тот или иной момент сказал Гааре, что ему не разрешается ускользать посреди вечеринки, чтобы читать или прятаться. Драко закончил это увещевание зловещим заявлением о том, что весь вечер он не будет выпускать Гаару из виду.   Оба прекрасно одетых молодых человека спустились в вестибюль, где обнаружили столь же хорошо одетых родителей Малфоев, ожидающих у камина, не обменявшись ни словом. Они не уделили мальчикам ни слова, когда присоединились к ним у камина, хотя Нарцисса восприняла момент тишины как возможность подкаблучить Драко в последний раз, чем он выглядел униженным.   Однако, неожиданно настала очередь Гаары, поскольку Нарцисса тщетно пыталась немного пригладить его волосы. Тем не менее, ему было лучше, чем Драко, но он все равно хотел, чтобы ему позволили нести больше, чем горстку песка этим вечером, поскольку здесь определенно требовалась защита.   Зеленый огонь вспыхнул, сигнализируя о первом прибытии и внезапном прекращении попыток Нарциссы пригладить непослушные темно-красные волосы Гаары. Семья Крэббов прибыла первой, не по моде рано и не по моде одевшись.   Крэбб-старший, коренастый и скучный на вид мужчина, жирная улыбка которого расплылась на лице, когда он материализовался среди пламени. Очевидно, ему пришлось собрать выражение лица еще до того, как он вошел в сеть каминов. Его жена была такой же крупной, но скорее мускулистой, чем толстой, и на накрашенных губах играла такая же неискренняя улыбка. А следом за ним шел Крэбб-младший, который изо всех сил старался сохранить свою отвратительно неубедительную улыбку, даже когда заметил Гаару (который теперь был еще страшнее, поскольку находился среди ужасных Малфоев и был одет как чистокровный). Весь клан Крэбб по очереди бросал на Гаару подозрительные, испуганные и осуждающие взгляды; создавая у него впечатление, что Крэбб рассказал своей семье об их неудачной встрече в первую ночь в замке.   Любое распространение этой истории было бы очень разрушительным несколько месяцев назад, но он решил, что теперь ее либо будут рассматривать как очередной миф, окружающий его, либо воспримут всерьез, и Драко уже не волновало бы это, и мнения остальные в замке не имели никакого значения.   Люциус и Нарцисса исполнили свой долг хозяев и поприветствовали гостей, но Люциус в своей обычной деликатной манере дал понять, что он не очень высокого мнения о них и что раннее прибытие было совсем не милым.   Винсент Крэбб-старший вытащил из своей мантии крошечный, ярко завернутый сверток, волшебным образом увеличил его и вручил хозяину с поздравлением «Счастливого Рождества», которое было степенно возвращено, хотя и без ответного подарка. Нарцисса ходила по магазинам уже несколько месяцев, и они, как обычно, разошлют подарки на Рождество. Они даже наняли небольшую стайку сов, чтобы доставлять товары рано утром.   Взрослые обменивались светскими беседами, в то время как дети неловко стояли в стороне. Даже до великого раскола Слизеринского трио в этом году Драко мало что мог сказать своим двум приспешникам, а теперь, когда они даже не были «друзьями», он действительно не знал, что сказать, поэтому остановился на равнодушном молчании. Гаара, когда делал это, выглядел круто, поэтому Драко решил, что стоит попробовать.   Всего через минуту или две после прибытия первой семьи вторая в спешке вышла из камина. Когда они прибыли, на лицах Гойлов были одинаковые улыбки, хотя они немного разочаровались, когда заметили, что Крэббы опередили их.   Для Драко было очевидно, что обе семьи знали, что Люциусу они больше не нужны, поскольку их сыновья больше не защищали Драко, и они отчаянно пытались вернуть расположение самой выдающейся чистокровной Британии. К счастью, Люциус недавно дал понять, что его первоначальные настойчивые требования, чтобы Драко помирился с Крэббом и Гойлом, давно угасли, и лорд Малфоев был рад избавиться от одиозной связи с этими семьями. Теперь им всем было просто больно, что им все еще приходилось взаимодействовать с ними на этих мероприятиях. Особенно с их печальными попытками снова завоевать расположение Малфоя.   Они были на ступеньку выше кровных предателей и умеренных, небольшую ступеньку.   Рядом с группой появились Норбели, одетые в пух и выглядевшие немного нервными. Драко решил, что у них уже давно не было причин носить свои лучшие парадные мантии, и их поздноватое прибытие было (простительной) оплошностью в результате их отстранения от функций высшего общества. Обычно среди изгоев было немодно пытаться прийти на вечеринку «вовремя», но, поскольку с самого начала никто ничего не думал о семье Норбелей, с ними не обошлись сурово за это.   Родители пошли поприветствовать старших Малфоев и поблагодарить их за любезное приглашение и были удостоены тонко завуалированных оскорблений и презрения, чему никто не удивился. У Люциуса был имидж, который нужно было поддерживать в приличном обществе, и ожидалось, что он будет относиться к таким семьям, как Норбели, независимо от того, гости они или нет, как к мусору.   Драко воспользовался возможностью отвлечься родителей, чтобы подойти к Рою и поздороваться, воздерживаясь от очевидных извинений, которые были необходимы, поскольку такие чувства выдали бы расхождение его убеждений с убеждениями его семьи. Он также принял меры предосторожности, потянув Гаару вперед, не желая позволить ему ускользнуть с его подлыми навыками «шиноби», пока все были отвлечены.   Притяжение, которое почувствовал Драко, подсказало ему, что Гаара только что собирался ускользнуть, хотя взгляд на его лицо ничего не дал.   — Добрый вечер и добро пожаловать. — сказал Драко и толчком подтолкнул Гаару тоже кивнуть Рою. — Счастливого Рождества, Драко, счастливого Рождества, Гаара. Большое спасибо за приглашение. Не думаю, что я не видел свою мать такой взволнованной с тех пор, как получил письмо из Хогвартса —Сказал он с сияющей улыбкой.   Драко улыбнулся в ответ и бросил трубку, прежде чем кто-то увидел, что он выглядит таким счастливым среди умеренных людей. В школе такое поведение могло бы сойти ему с рук, но здесь это могло нанести ущерб репутации его отца. Что также заставило его нахмуриться, так это то, что он шепотом и приглушенным голосом рассказал Рою, как следует провести вечер. Они не могли проводить вместе слишком долго; ему не следует вести себя дружелюбно с другими чистокровными; его родителям следует держаться на расстоянии практически от всех; и им следует придерживаться безопасных тем, которые не могли бы вызвать упреков, если бы к ним обратился другой тусовщик.   Драко боялся, что эти правила, над которыми он часами корпел, оскорбят Роя (и других его умеренных гостей), но, наоборот, его друг кивнул с торжественностью, которую молодой Малфой не ожидал от своего обычно жизнерадостного компаньона. Казалось, Рой и даже его родители поняли, что их место на этой вечеринке было чем-то новым и что даже быть приглашенными было большой честью.   По правде говоря, одна из главных причин, по которой Драко решил пригласить своих друзей, помимо их компании с ограниченной ответственностью, заключалась в том, что в целом их бизнесу, вероятно, было бы очень полезно увидеться на светском мероприятии сезона. Даже Лавгуды могли бы увидеть рост продаж Придирок, хотя бы в знак уважения со стороны меньших семей, поддерживающих линию Малфоя, после того, как выяснилось, что они достаточно респектабельны, чтобы получить (позднее) приглашение на вечеринку.   Драко взял бы своего друга и его семью и увез их в бальный зал, но он не хотел рисковать, что остальные прибудут в его отсутствие, и не хотел оставлять Норбелей одних в зале, где произошел «несчастный случай», который может случиться с ними. Такие вещи обычно происходили на этих вечеринках.   Слава богу, тетя Беллатриса все еще была в безопасности в Азкабане. В ее отсутствие количество несчастных случаев резко сократилось, хотя Люциус или Нарцисса старались их не замечать. Прибыло еще несколько нетерпеливых гостей, в том числе несколько политиков, которых Драко по той или иной причине должен был знать Гаара. Наконец прибыла одинокая молодая женщина, что было почти неслыханно для такого события. Трейси была одета в дорогое на вид платье, и Рой не так уж и тонко задумался, было ли качество ее наряда счастливым преимуществом того, что ее родителям не пришлось обновлять свой гардероб на ночь. К счастью, она не расслышала короткое приветствие взрослых Малфоев, которые чуть ли не подтолкнули ее к семье Норбелей.   В конце концов, молодая женщина не сможет стоять одна весь вечер, и никто другой не захочет, чтобы ее видели с членом семьи Дэвис. Единственными, кто мог это вынести, кроме детей, были несколько тайных либеральных политиков, и они слишком боялись за свою карьеру.   По мере того, как через камин проходило все больше семей и выдающихся личностей, Люциус велел Драко провести из шумного вестибюля, полного гостей, в главный зал для торжеств.   Драко запаниковал, но Гаара с преувеличенным вздохом жестом указал Драко идти дальше и встал рядом со взрослыми Малфоями. Он намеревался оставаться на месте и следить за всеми, кого пригласил Драко. Люциус и Нарцисса не обращали внимания на молчаливого гостя, продолжая болтать с гостями. Они предположили, что он ждет свою подругу из Когтеврана или планирует улизнуть.   Нарцисса мягко подвела к ним Гаару и представила его главе... и Гаара отключился, когда глава одной из самых чистых семей Йоркшира (он не знал, где находится эта страна) начал болтать о своих днях в Слизерине, когда он был мальчиком.   Видимо, первое, о чем взрослые любили говорить с детьми, — это школьные годы. Гааре повезло, что у него была веская причина не присоединиться к разговору.   Присутствие Нарциссы рядом с ним удерживало его от полного отключения и риска, что благородный Лорд Кто-то обнаружит его глубокую и бесконечную незаинтересованность. Именно в такие моменты, особенно во время этой проклятой примерки мантии, мать Драко напоминала Гааре его сестру. Темари была одной из немногих сильных женщин, с которыми он регулярно общался дома, и он начал уважать (читай: бояться) эту силу. Он часто задавался вопросом, могла ли его мать быть такой же. Он спросил своего дядю, когда был ребенком, но помимо фактической информации и того, что она любила его... Он никогда по-настоящему не знал, какой была его мать, но, учитывая характер Темари и зная, что его матери приходилось иметь дело с его отцом, ему нравилось думать, что она могла бы отправить Нарциссу в накаут.   Еще несколько дюжин ведьм и волшебников прошли по камину, прежде чем появился кто-то, кто его хотя бы отдаленно интересовал. Луна вошла первой, задом наперед, а затем последовала за своим на удивление нормальным родителем. Старший Лавгуд был блондином, как и его дочь, но не наблюдал за происходящим вокруг с тем же... любопытством, которое привело к красочному прозвищу Луны.   Ксенофилиус нагло подошел к Люциусу и протянул руку для рукопожатия, полностью игнорируя гримасу на лице Люциуса и окружающие их взгляды. Напряженно, насколько это возможно, Люциус пожал поданную ему руку, но все время усмехался. Когда его прервали, Гаара представил, что чистокровный подумывал о том, чтобы воспользоваться моментом, чтобы отмыть руки, но передумал, поскольку формально Лавгуды все еще были приглашенными гостями. Мистера Лавгуда также приветствовала Нарцисса, которая изобразила ту же фальшивую улыбку, которую она использовала, приветствуя каждого вновь прибывшего гостя. Гааре это понравилось.   Поскольку Драко был где-то в другом месте, Гаара решил, что именно он должен приветствовать Луну в особняке Малфоев. К тому же, существовала большая вероятность, что она могла бы уйти в опасную зону, если бы за ней не следили, как ястреб. Хотя, судя по тому, как отец Луны продолжал смотреть на нее, он догадался, что она уже более чем привыкла к этому. Ксенофилиус напомнил Гааре смягченную версию его дочери.   — Привет, Гаара. Приятно видеть тебя снова. Большое спасибо за приглашение на вечеринку. — Луна была одета в модное маленькое платье и широко улыбалась. По какой-то причине сегодня вечером она продолжала смотреть Гааре в глаза.   Ксенофилиус наклонился к дочери, понимая, что Малфой наблюдает за ним. — Нет, дорогая, это семья Малфоев пригласила нас на свою вечеринку.   Луна просто посмотрела на отца пустым взглядом, прежде чем улыбнуться и повернуться обратно к Гааре.  —Вчера я видела мертвого кота .....   Как бы странно это ни было, Гаара не мог отрицать, что разговоры Луны были гораздо более увлекательными, чем та светская чушь, которую ему пришлось пережить в тот вечер. К счастью, оказалось, что Люциус был настолько сбит с толку эксцентричностью Луны, что решил вообще игнорировать ее присутствие, а не презирать ее за то, что она осталась рядом с Гаарой и приветствующей группой. Старший Лавгуд немного отстранился и терпеливо ждал, четко понимая свое место во всем этом. Поскольку Гаара был занят другими делами, Малфои начали игнорировать недостатки своей партии. Но красноволосый заметил, что Люциус по-настоящему нахмурился только тогда, когда увидел пришедшего министра магии Корнелиуса Фаджа, прежде чем вытереть взгляд и улыбнуться, как будто он приветствовал старого друга.   Он был невысоким человеком, лицемерно заметил Гаара, и совсем не таким, каким он себе представлял лидера такой могущественной страны, как эта. Очевидно, он был больше похож на даймё, чем на Каге этой страны, хотя его и заставили поверить, что этот человек действительно был избран.   Любопытное положение дел. Возможно в Фадже было нечто большее, чем казалось на первый взгляд. По логике вещей, так и должно было быть.   У министра была свита, которая скапливалась вокруг него весьма мешающим образом, но это нисколько не затмило краснолицую улыбку Фаджа. Предполагая, что он пришел прямо из своего офиса, Гаара не мог понять, почему он выглядел таким красным и запыхавшимся. Неужели все волшебники были настолько не в форме даже по гражданским меркам?   Черт, по мнению большинства волшебников, Драко можно было бы отнести к "спортсменам" за его участие в кубке Факультетов по квиддичу. Гаара назвал бы его сумасшедшим задолго до того, как он стал спортсменом или кем-то похожим на него, за его занятия верховой ездой на метле.   Но Драко часто называл его похожими кличками из-за его физической подготовки, поэтому Гаара полагал, что ему не следует спешить с суждениями.   Вопреки представленному ему лицу, Гааре пришлось восхищаться атмосферой, которая царила в комнате в присутствие скромного политика. Разговоры стихли, люди обернулись, некоторые выглядели энергичными, а другие выглядели больными. Очаровательно.   Очевидно, политика этого мира была еще более тонкой и сложной, чем его собственная.   ...Что было само собой разумеющимся в любом мире, где главное условие лидерства не определялось в первую очередь боевыми способностями. Луна, казалось, была довольна тем, что игнорировала атмосферу в комнате, как, по мнению Гаары, она всегда делала, и продолжала с ним болтать. Она спросила, понравилось ли ему в доме Малфоев и пытался ли кто-нибудь из павлинов недавно сбежать. Он честно отвечал на все вопросы, адресованные ему, привыкший к этой странной манере своей... знакомой... подруги... Луны.   Проблема возникла, когда появилась пара старых друзей Драко со своими родителями, а сам Драко еще не вернулся, проводя остальных гостей в бальный зал. Вероятно, он ввязался в скучный разговор. Эти ловушки были повсюду той ночью.   Как и ожидалось, все дети были собраны вместе, эти события должны были привлечь только единомышленников, и, таким образом, их дети, естественно, должны были прекрасно ладить. И это была одна из проблем при попытках разжечь обстановку.   Слизеринцы всегда сохраняли хладнокровное высокомерие по отношению к Гааре, пока держали его на значительном расстоянии, но теперь, когда они были вынуждены сблизиться, они оказались немного более безразличными, чем могла бы диктовать их враждебная натура. Тем не менее, это абсолютно не помогло подавить болтливость Луны. Гаара не мог представить ничего, что мог бы, и он пытался с тех пор, как она появилась.   Он как раз думал об альтернативных методах побега, когда заметил взгляды, которые подростки Слизерина бросали на Луну, которая перешла к чему-то о заговоре испанских волшебников с целью монополизировать всех пчел в мире. Они были слишком напуганы, чтобы открыто презирать Гаару, несмотря на его многочисленные недостатки в их глазах, но Луна была посторонней и, даже по признанию Гаары, раздражала, поэтому они не делали ничего, чтобы скрыть свою ненависть.   Гаара мог бы быть убежден, что Луна действительно не замечала взглядов своих одноклассников, если бы не тот факт, что она смотрела куда угодно, только не в их сторону, и становилась еще болтливее, если бы это было возможно.   Его раздражала Луна, и он все еще не был уверен, что такое друг, но она не заслуживала этого. Затем он обнаружил, что смотрит прямо на слизеринцев, а затем зарычал, неосознанно.   Он не часто рычал на людей, даже когда в детстве имел привычку вызывать спонтанные приступы гнева в своей родной деревне. Видно, что-то его расстроило, но что?   Гаара недоумевал, что же так внезапно привело его в такое плохое настроение, пока он не признал, что, вероятно, это произошло потому, что они так холодно относились к его подруге. (В ближайшие дни ему придется потратить некоторое время, пытаясь понять, каковы его стандарты в отношении друзей, учитывая, с кем он имел склонность общаться в этом мире и в своем собственном.)   Слизеринцы заметили угрозу молчаливого (серийного убийцы) подростка за считанные секунды и быстро испугались. Задаваясь вопросом, сколько ему сойдет с рук, прежде чем вмешается кто-то из взрослых, Гаара двинулся на съежившихся слизеринских снобов с далеко не пацифистскими намерениями.   К счастью для всех участников, Драко вмешался, и прежде чем Гаара отработал часть своей неуместной агрессии на своих одноклассниках.   — Ну… — вмешался он, вставая между Гаарой и людьми, достаточно глупыми, чтобы его отпугнуть, — если вы будете достаточно любезны следовать за мной, я могу показать вам самое главное событие вечера!   Как будто то, через что они прошли до сих пор, можно было бы считать общественным событием. Если бы это действительно было всего лишь предвестником главного события вечера, празднование, скорее всего, сопровождалось бы серьезными физическими пытками.   Гаара с ухмылкой наблюдал, как подростки следовали за Драко по пятам, пока очередную партию тусовщиков везли в бальный зал. И во всем этом напряжении и давлении Луна едва успела перевести дух, продолжая свою болтовню. Она была нервным собеседником.   ...Ну, она от природы была болтливой, веселой болтушкой, когда находилась в стрессе.   Только когда толпа свернула за угол, Гаара понял, что Луна не смогла сопровождать группу, в которую входили ее родитель (и министр магии). Какими бы раздражающими ни были ее теории и идеи, Гаара наслаждался присутствием бессмысленного развлечения в этот скучный вечер. Плюс, в каком-то смысле Луна напоминала ему его столь же банального друга-блондина дома. Гаара был человеком-привычки и тяготел к знакомому, что он находил. По крайней мере, этот блондинистый идиот не часто в своей болтовне вспоминал тот случай, когда он победил товарища, пукнув ему в лицо.   Несмотря на всю свою утонченность и изысканность, у Гаары действительно не было высоких стандартов дружбы.   Со временем Гаару даже немного привлекло в болтовне Луны, добавляя свои собственные идеи к ее диковинным теориям и заговорам. Гаара понял, что единственный способ справиться с Луной — это просто пошутить над ней, иначе разговоры прекратятся. Однако, некоторые из тем разговоров, возможно, были весьма забавными. Он как раз обдумывал реальную вероятность того, что маггловская королевская семья на самом деле состоит из рептилий, похожих на человека (так как они по общему признанию, довольно низкие), когда в их дружескую среду был брошен последний молодой гость вечеринки. К счастью, это был всегда дружелюбный, хотя и немного робкий Майлз Блетчли. Фактически, единственный раз, когда Майлз выходил за рамки самого себя, был когда речь шла о квиддиче. Именно тогда Гаара понял, что собственное безумие Луны не уберегло ее от культурного безумия квиддича. Оказалось, что она на самом деле была настоящей фанаткой...   Большой фанаткой.   Время во всей своей релятивистской красе замедлилось и остановилось на следующие десять минут, когда Луна и Майлз обменялись остроумными ударами в дебатах по квиддичу.Это был диалог который потерял интерес Гаары после третьего слога. Именно на этой десятиминутной отметке боги смилостивились, и старшие Малфои велели Гааре проводить скопившихся гостей дальше в дом и в бальный зал. Не имея возможности вежливо позвать гостей следовать за собой, Нарцисса поступила покровительственно и сделала это за него.   — Прошу прощения, дамы и господа, наш юный гость, Гаара, хотел бы показать вам бальный зал. Пожалуйста, следуйте за ним.   По крайней мере, она не упомянула о его инвалидности, хотя, несомненно, об этом говорили шепотом ранее вечером. Он был любопытным дополнением к этому празднику, как танцующий медведь, приглашенный развлекать гостей.   Путь от вестибюля до бального зала был недолгим, и его легко можно было предоставить гостям самим, но Гаара решил, что это всего лишь одно из тех непостижимых ожиданий под тем же парашютом «этикета». это запрещало и обязывало совершать множество странных действий и поступков. Он знал, что нужно просто смириться с этим и избавить себя от головной боли, связанной с ударом головой о кирпичную стену, что также известно как дебаты о «хороших манерах».   Бальный зал был еще более роскошным, чем выглядел ранее тем вечером, теперь освещенный множеством люстр и до краев наполненный болтливыми, хорошо одетыми ведьмами и волшебниками. Смесь сквибов и магглорожденных служителей порхала вокруг и старалась быть невидимой среди людей, которые ненавидели их больше всего в Британии. Гаара надеялся, что закуски потянутся к нему рано или поздно, поскольку он уже проголодался, а его предупредили, что настоящая еда будет ждать нескоро.   Пока он шел туда, где Драко представлял друг другу двух одинаково одетых ведьм. Гаара восхищался собравшимися в комнате. Он понял, что только в Хогвартсе слизеринцев легко отличить по зеленой окраске. В реальном мире их истинное мастерство скрытность: сливаться с толпой. Величайшим трюком слизеринцев, их величайшим умением была маскировка под Когтеврана, Гриффиндора или даже Пуффендуя.   Всего через несколько минут в комнату вошли мистер и миссис Малфой, и Драко услужливо объяснил, что время вежливых встреч прошло, и любого, кто придет после этого момента, встретит пиропатрон и ему дадут стол похуже. Мать Драко была гением, когда дело касалось рассадки гостей.   Драко сказал этот последний факт с любопытным чувством гордости, которое удивило Гаару.   Вместе с ведущими вечера пришли несколько ведьм и волшебников, которые случайно опоздали или вообще не пришли, включая Северуса Снейпа, за которым Гаара решил присматривать этим вечером. Если он потеряет из виду главу дома, есть все шансы (особенно с его удачей), что они столкнутся друг с другом. Это было последнее, что им нужно.   Гаара по большей части слонялся вокруг Драко, ему не нужно было ничего говорить, и он просто выглядел немного скучающим (что совсем не выглядело неуместно среди этих людей из высшего общества). Ему мало уделяли внимания в разговорах, или, скорее, ему мало уделяли внимания в разговорах, которые были направлены на Драко или на него. Судя по не таким уж тонким взглядам, пронзавшим его затылок каждые несколько секунд, дело было не просто в его нарциссизме.   Драко, как и во многих других местах в последнее время, объяснил перед вечеринкой, что многим людям он будет интересен, и не только потому, что... (здесь Драко фактически остановился и покраснел, пытаясь придумать, как бы позвать Гаару странно)... из-за эксцентричности Гаары, но также и потому, что для такой семьи, как Малфои, было крайне необычно приглашать гостей к себе. Особенно те, у кого за плечами нет обширных и выдающихся родословных.   Тем не менее, если Драко был экспертом в вопросах высшего общества, то Гаара был экспертом в игнорировании плохо спрятанных взглядов.   Именно это невежество не позволило Гааре увидеть одного человека, которому не удалось эффектно скрыть свой интерес к рыжей. Фадж, конечно, знал, что одной из причин бессонных ночей в последнее время будет присутствие на ежегодной вечеринке Малфоев, и поэтому он обыскал толпу, как только прибыл за ним.   Он определенно был менее... внушительным, чем можно было бы поверить, хотя его глаза были такими же устрашающими, как предполагали все сообщения о мальчике. Поразительный характер роста и внешнего вида Гаары, казалось, был общепринятым в этом мире. Гааре нравилось верить, что люди в его мире боялись его не только из-за его впечатляющего внешнего вида, но и из-за огромного количества кровавых тел. Каждый чем-то гордится.   Морбидус, который руководил этой «потенциальной проблемой», посоветовал Фаджу не взаимодействовать и не приближаться к Гааре каким-либо образом этим вечером. Это неумолимо усложнило бы любые планы на будущее, поэтому, конечно, Фадж при первой же возможности подошел к мальчику и принял меры.   Преждевременно стареющий политик, всю жизнь пожизненный, все еще питал надежду, что в глубине души он на самом деле был всего лишь мальчиком, и окружающие его тайны не представляли бы никакой угрозы. У него было много качеств, большинство из которых, возможно, не вызывали к нему любви просвещенного избирателя, но он не был тем человеком, который получал удовольствие или радость от планирования преследования и поражения детей.   Возможно, он и неэффективен (по мнению некоторых ), но он не был монстром!   Конечно, было бы сомнительно, чтобы человек его чрезвычайно важного положения нагло приблизился и представился паре или относительно неизвестным людям, даже детям. Гаара был (для неосведомленных масс) полным никем, и чем меньше будет сказано о порождении этого безумного писателя Лавгуда, тем лучше. Одно дело, когда журнал называл его дураком или лжецом, по крайней мере, тех, кого он мог разумно отрицать, но когда его обвиняли в том, что он был двумя гномами, притворявшимися полноценными мужчинами, чтобы украсть парики у чиновников Визагмота*, у него не было возможности обратиться за помощью. Если бы он попытался это отрицать , он все равно выглядел бы дураком.   Это просто удача, что в этой ситуации проблема превратилась в решение, поскольку Луна заметила рядом министра магии и потащила Гаару. Она представилась, и когда Гаара не сделал попытки сделать то же самое, она представила и его.   — Добрый вечер, мисс Лавгуд и мистер Гаара. Я прочитал много... статей твоего отца. Они были очень интересными. — сказал Фадж, незаметно стараясь не смотреть в глаза ужасающим подросткам. Ну, Луна скорее отталкивала, чем пугала. Она была страшна так же, как сложный фолиант или огромный рост.   Не то чтобы он когда-нибудь признался в таком чувстве.   — Спасибо, министр. Я рад, что слух о том, что вы не умеете читать, оказался ложным. Неграмотность – ужасная вещь. —Луна совершенно не обращала внимания на гнев Фаджа по поводу ее заявления. Мужчина явно не знал, что Луна была неспособна к сложной злобе, которая могла бы свидетельствовать о том, что она издевалась над ним.   Она была искренне рада... Гаара задавался вопросом, будет ли какая-либо проза, написанная о Луне, включать в себя чрезмерное количество замалчиваний.   — И Гаара, я так много слышал о тебе; не каждый день Хогвартс переводит к себе студента. Я также слышал, что ты иностранец, это правда? — Луна увидела что-то блестящее и отошла от разговора, Гаара выследил бы ее через несколько минут, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.   «‎ Вы много слышали. »‎   — Ох, я почти не верил рассказам о твоих магических способностях, они действительно весьма замечательны. —Фадж смотрел на песок, свободно плавающий в своем бесформенном состоянии, зная, что здесь не было никакого магического артефакта или палочки, и что это была полностью сила Гаары.   — Я рад, что Малфои были так гостеприимны во время твоего пребывания здесь. Я очень тесно сотрудничаю с Люциусом в Министерстве и знаю, что он хороший человек. — Оба собеседника задавались вопросом, знает ли другой, насколько ложным было это утверждение.   «Люди этой страны очень добры».   — Если ты не возражаешь, если я спрошу, откуда ты родом?   « Далекая страна, скрытая от большинства. Это не очень доброе и прощающее место.»   — Мне жаль слышать это.   «Война может быть тяжелым испытанием для людей. Это их ожесточает».   — ...Да, я полагаю, так оно и есть. — Корнелиус не знал, что с этим делать. Упоминание о войне, даже само это слово, вызвало у него дрожь. Может ли это быть правдой, скрытым фактом, который заполнит пробелы в жизни этого загадочного мальчика? Слово из пяти букв, которое многое значило. — Итак, как ты оказался в Британии? В конце концов, так много прекрасных волшебных стран на выбор. Возможно, у тебя здесь есть родственники или ты заранее знал кого-то в этой стране?   « Я хотел путешествовать, и Англия показалась мне подходящим выбором. Он сильно отличается от моего дома, но здесь есть многое, что я оценил по достоинству».   — А ваши родители?  Для мальчика, даже достигшего совершеннолетия, вряд ли было нормальным путешествовать в далекие страны и проводить там хотя бы один учебный год; не без уважительной причины, это было не так.   «Я сирота».  Гаара обычно не выражал эмоций на лице, когда говорил, и «разговоры» о его мертвых родителях не были исключением. Он ненавидел своего отца, и чем меньше говорилось о его несуществующих отношениях с матерью, тем лучше, но он не особенно ничего чувствовал, обсуждая их смерть. Для него это было естественно.   — Мне жаль это слышать, — Кажется министр забыл что надпись нельзя слышать во второй раз. Фадж заметил приближающегося к ним мальчика Малфоя. Судя по тому, что сказал ему Морбидус, Драко уже был довольно близок к Гааре и знал, что его возможность подошла к концу.  — Видишь ли, министерство, похоже, потеряло свои записи с момента твоего въезда в страну, и это казалось прекрасной возможностью самому провести плановые проверки. Кроме того, было приятно с тобой познакомиться.   Оказавшись почти рядом с Драко, Фадж кивнул головой в последний раз и направился к ближайшему кругу, который был достаточно высокого класса, чтобы принять его.   — Что министр хотел от тебя? — Драко поприветствовал Гаару.   Гаара слегка пожал плечами и повернулся туда, где он увидел кого-то, несущего подносы с маленькими кусочками. Нарцисса настояла, чтобы никто из них не обедал, поскольку перед вечеринкой не следует раздуваться. Что бы это ни значило.   Его перехватила сама женщина, и ему пришлось с горечью смотреть, как последние подносы покидают комнату, в то время как Нарцисса незаметно возилась с волосами и мантией его и Драко. Волосы Драко с самого начала никогда не были неуместны (никогда), а прическа Гаары была безнадежной. Драко знал, что нужно оставаться на месте, пока подкаблучник не закончится, поскольку он ничего не мог сделать, чтобы ускорить его, но Гаара безжалостно извивался под слишком знакомым вниманием. Мать Драко слишком сильно напоминала ему сестру. Миссис Малфой шла с двумя мальчиками по толпе, пока они не наткнулись на Луну и ее отца, оживленно обсуждавших то или иное с несколькими другими гостями. Нарцисса затаила дыхание, пока другие люди, гораздо более важные, чем Ксенофилиус Лавгуд, не начали смеяться вместе с ним. Она оставила там Гаару и потащила Драко обратно к главному столу, где министр, ее муж и еще несколько избранных людей готовились сесть за ужин.   Гаара, несмотря на то, что был личным гостем семьи Малфоев, был никем, и ему приходилось сидеть с другими никем, то есть со всеми, кого Драко причудливо пригласил. Они находились в задней части зала и, скорее всего, не привлекли бы там особого внимания.   Все не торопились, продвигаясь к отведенным им местам, и когда все расселись за десятки и десятки круглых столов, Люциус встал и начал первый из своих многочисленных тостов и речей за трапезой. Именно на этот случай Гаара тайно спрятал небольшую книгу под свою мантию. Он боялся, что Нарцисса может это заметить, но по выражению ее лица, когда она увидела его с книгой в руках, он должен был догадаться, что она бы не позволила этого, если бы знала.   К счастью, ее руки не могли подняться из за нарушения этикета при речи, и она пока ничего не могла сделать, чтобы отвлечь его от книги. Драко побледнел, а затем подавил кривую улыбку, увидев это.   Еда была хорошей, но Гаара согласился бы на легкие закуски, пайки , если бы они пришли раньше.   Когда все закончили и Гаара был уверен, что сможет прожить несколько дней, ни с кем не общаясь, участники вечеринки вернулись на пол зала, а некоторые начали танцевать.   Гаара, честно говоря, находил забавным, что Драко был так занят завидными невестами, соперничающими за его внимание. Он понятия не имел, что Драко такой энергичный танцор.   В конце концов Луна пригласила его на танец, но не выглядела такой уж расстроенной, когда он категорически ей отказал. Он бойко написал ей: «Может быть, в следующий раз я потанцую».   Если повезет, его не будет здесь в это время в следующем году, и он наверняка не придет снова на одну из этих вечеринок, если у него будет хоть какое-то слово. Он точно не останется вдали от дома.   Гааре вскоре понравился вид напивающихся слизеринцев. Члены высшего общества ушли, когда это было вежливо, но чуть менее сдержанные мужчины и женщины воспользовались шансом расслабиться и хорошо провести время, и даже Малфои (разумеется, трезвые как камень) выглядели так, будто развлекаются. как дети.   Драко выглядел так, будто был счастлив, когда наконец получил возможность перестать танцевать и отдохнуть. Он тяготел к Гааре в его первый перерыв и рассчитывал на то, что запатентованная зона отчуждения Гаары удержит дальнейших поклонников. Ночь продолжалась, и вскоре уходящие гости набрали снежный ком, и все ушли, за исключением пары отставших. Луна была очень благодарна Малфоям и Гааре (хотя блондин пытался объяснить, что было бы неправильно благодарить рыжего, поскольку это была не его вечеринка, и он не принимал никакого участия в ее планировании), прежде чем она помогла ее полностью одурманенному отцу влезть камин. Другие умеренные, которых пригласил Драко, были так же благодарны, но в гораздо более респектабельной и сдержанной форме.   Пришло время, и только две семьи все еще не давали хозяевам и Гааре расположиться на ночлег. Крэбб и Гойлы явно планировали остаться после всех остальных, чтобы оставить Люциуса наедине и продолжить попытки вернуть его расположение.   Такое отчаяние едва ли подобало Чистокровным и Пожирателям Смерти, но без поддержки семьи Малфоев и у Крэббов, и у Гойлов было мало надежды остаться выше черты Уизли/бедности. Единственная причина, по которой Люциус уже вложил так много своего времени и ресурсов в этот бесполезный участок, заключалась в том, что ему нужны были подчинённые. Он отрезал их в качестве предупреждения и наказания за действия их сыновей, но без них он обнаружил, что его бремя облегчилось. Теперь ему совершенно не нужна была ни одна семья, и он не боялся дать им об этом знать.   К сожалению, приличия никогда не позволяли ему выгонять гостей, которых он лично пригласил.   Именно после десяти минут небрежного предположения, что вечеринка окончена, Гаара доказал свою полезность семье Малфоев. И Крэббы, и Гойлы весь вечер пытались удержать большую часть тусовщиков между собой и Гаарой, и теперь, когда ведьм и волшебников, которые могли бы выступать в качестве барьеров, больше не было, они «тонко» попытались разместить Малфоев между ними и Гаарой. , который степенно сидел за одним из ближайших столиков, страдая от усталости, связанной с сильной скукой.   Это было примерно тогда, когда Крэбб-старший начал рассказывать о своем последнем деловом предприятии и бросал заметные намеки на то, что ему нужна финансовая поддержка,... с Гаары уже было достаточно. Он громко вытащил один из своих кунаев и начал затачивать его на своем маленьком точильном камне, предназначенном для поля боя. Конечно, ни один из его ножей не нуждался в заточке, оружие Канкуро (которое он часто одалживал) могло оставаться острым в течение нескольких месяцев использования. А кунай, который он одолжил перед отъездом, практически не нашел никакого применения.   Но никто не мог отрицать устрашающее воздействие звука скрежета металла о точильный камень на тихую аудиторию. Крэббы и Гойлы, несомненно, были напуганы, а их сыновья покрылись холодным потом.   Нарциссе пришлось побороть улыбку со своего лица, когда главы обеих отвратительных семей боролись за свои жалкие оправдания и едва не убежали из бального зала обратно к камину.   Драко ожидал, что Гаара исчезнет, ​​пока они будут смотреть, как они убегает, но когда он повернулся к нему, рыжий только что вернул кунай и его точильный камень в свой спрятанный мешочек и посмотрел на Нарциссу. — Теперь вы можете идти. Спасибо, за прекрасное поведение сегодня вечером, Гаара.— Она показала ему редкую улыбку, а на его лице... не было никакого выражения.   Быстрее, чем Драко успел моргнуть, Гаара исчез из бального зала, вероятно, чтобы успокоить бушующую головную боль. Малфои тоже решили лечь спать, хотя и гораздо медленнее. Они оставили беспорядок на усмотрение сквибов и магглорожденных. К утру они должны привести это место в безупречный вид.   Если бы они этого не сделали, Люциус поспорил бы со своим начальником или разрушил бы их репутацию, чтобы их никогда больше не взяли на работу.   Драко поднялся наверх и попытался проспать свои ноющие мышцы, а Гаара сидел на чердаке, в укрытии, которое он регулярно использовал, поскольку никому из Малфоев не пришло в голову искать его там ни разу. Здесь было красиво и тихо, и это напомнило ему один из его первых домов после смерти Яшамару. Только крыс здесь было намного меньше.   Тем временем Люциус и Нарцисса выпили в гостиной и начали обсуждать ночь, как они всегда делали после каждого мероприятия, которое они устраивали с тех пор, как поженились. Кто с кем разговаривал, непристойные сплетни, которые нужно было распространять или подавлять, какие-либо влиятельные контакты, установленные или укрепляемые, все примечательное, что произошло в тот вечер.   Люциус был членом Визагмота*, политики, сообщества Пожирателей Смерти, но он ни в коем случае не был единственным тактиком в их отношениях. Они давно определились с разделением своих ролей и с помощью этого были идеальной парой. Когда они обсудили все возможные последствия вечерних событий, Нарцисса встала, поцеловала мужа в щеку и удалилась на ночь.   Все это время Люциус корпел над тем, о чем не хватило смелости сказать любимой жене: о том, что министр во время вечеринки был к нему положительно холоден, а работа шла немногим лучше. Каким-то образом он потерял доверие Корнелиуса, завоеванное с большим трудом.   Он налил себе вторую порцию вина.   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO Однажды ночью, через пару дней после рождественской вечеринки Малфоев, Люциус отвел Гаару в сторону после ужина, чтобы поболтать. Гаара почти не появлялся в личном кабинете Люциуса с момента прибытия. Он был здесь только когда его сопровождал Драко или кто-то из родителей Малфоев. Он не знал, думали ли они, что он что-то украдет или сломает, но он уважал неприкосновенность комнаты и оставался в стороне, за исключением случаев, когда его звали или когда он хотел прочитать одну из книг там. — Садись, Гаара. — Люциус сел за свой стол и терпеливо ждал, пока Гаара не торопился, устраиваясь поудобнее. — Нам нужно поговорить. Мы оба знаем, что ты это нечто большее, чем кажется на первый взгляд. На самом деле, я думаю, большинство людей, которые тебя встречают, вероятно, видят, что ты... — Люциус сделал паузу, — другой, но ни у кого из них не хватило смелости или, возможно, у них просто не хватило мотивации спросить тебя в лицо. именно то, чем ты являешься.   Гаара знал, что это была не просто очередная встреча со взрослым человеком этого мира, который видел его ребенком, этот человек знал, что он такой же взрослый, как и все остальные. Таково было понимание двух мужчин, проливших по той или иной причине много крови.   — Но это не то, о чем мне нужно спросить тебя сегодня вечером. Честно говоря, кем бы ты ни был, ты мне полезен, пока ты верен моему сыну. Все, что больше этого, на данный момент не имеет значения.— Люциус снова сделал паузу, ему явно было трудно обращаться с ребенком как с равным в разговоре, или, возможно, он просто боролся с предметом, каким бы он ни был.   —Ты знаешь о нашей истории, о Британской магической войне, я полагаю?  Гаара кивнул. — И я полагаю, что ты примерно знаешь, какую роль я в этом сыграл— Время юридических опровержений и двусмысленностей прошло. — Мне нужно знать. Если война начнется снова, и я и моя семья встанем на чужой стороне, где ты будешь стоять, Гаара?   Когда ответа не последовало, он продолжил: — Темный Лорд щедр к своим верным последователям, больше, чем кто-либо снаружи может понять, он мог исполнить ваши самые большие желания. Но если вы встретитесь с ним не с той стороны, его гневу будет безмерно. Он обрушит месть на каждого, кто не присягнет ему на верность. Ты понимаешь, что я говорю, Гаара? Тебе не нужно давать свой ответ сейчас или даже давать его мне. Придет время, когда вопрос будет задан Им, и тогда тебе придется быть уверенным, с кем ты будешь рядом, когда этот мир изменится.   Гаара не сделал ни малейшего движения, чтобы ответить, и своим грозным взглядом поддерживал напряженное противостояние. Люциус в конце концов вздохнул и поблагодарил Гаару за потраченное время. Гаара встал и вышел из домашнего офиса, бросив последний взгляд на Люциуса, но все еще не предлагая ни подтверждения, ни осуждения ультиматума, который ему только что был предъявлен.   Честно говоря, Люциус был озадачен такой реакцией. Гааре, вероятно, нужно было время, чтобы обдумать предложение, иначе он не хотел выбирать сторону в данный момент и хотел воздержаться, хотя этого было бы достаточно только до тех пор, пока все не началось всерьез. Никому не разрешалось оставаться в стороне от предстоящей войны, особенно тому, кто был так тесно связан с его сыном. Ему придется присматривать за этими двумя, особенно сейчас. Десять лет Люциус жил в мире. Ни войны, ни Темного Лорда или Мальчика-Который-Выжил, ни загадочных подростков-нарушителей порядка; только его семья и его простые амбиции. Все должно было измениться, он всегда считал, что это правильный путь, но когда этот сдвиг наступит, это будет далеко не легко.   Все это время Гаара беспокоился. Он надеялся, что чего-то подобного не произойдет, поскольку простой факт приглашения присоединиться к войне (с любой стороны) не позволял ему полностью игнорировать это. Нравится вам это или нет, но теперь он был вовлечен, и ему оставалось только выбрать сторону или бежать. Конечно, последнее было предпочтительнее, но это ни в коем случае не было гарантировано. В любом случае, он не собирался становиться орудием еще одной войны. Но и здесь у него были люди, которых он должен защищать...   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO    Драко еще никогда не просыпался раньше Гаары в одну из ночей. В эту ночь рыжий решил поспать, видемо рождественское утро было исключением, Поэтому Драко ворвался в комнату для гостей на несколько часов раньше, чем он мог бы это сделать. На самом деле, Гаара встал всего лишь на час раньше, Драко, солнце тогда еще некоторое время не входило.   — Счастливого Рождества, Гаара! – объявил Драко в качестве приветствия, и его жизнерадостность принесла ему традиционный утренний кивок в ответ на его "проблемы". Несмотря на поговорку, волнение не было заразным.   Гаара был вполне доволен тем, что закончил книгу, которую читал, прежде чем потворствовать каким-то сумасшедшим традициям, включенным в эту «рождественскую» хлопоту. Он не понимал, что праздник означает, пока Драко, обычно ленивый, встал рано, а затем еще и ожидает, что Гаара присоединится к нему в праздновании того, чем бы ни было Рождество.   К сожалению, этот детский поворот, который принял Драко, также означал, что он не принял «нет» в качестве ответа и практически вытащил Гаару из гостевого крыла в ледяную совятню.   Значит, Совятня была как-то связана с Рождеством?   Он был немного удивлен, обнаружив небольшую стопку ярких коробок на маленьком столике в центре комнаты. Прилетела сова и уронила на стол еще один непропорционально большой подарок, а затем улетела обратно.   — Семьи обычно нанимают почтовых сов на Рождество, когда им нужно отправить много подарков. Если они совсем не бедны, то, я полагаю, они просто посылают в каждую семью своих сов, но это утомляет сову. Хотя, если бы они были действительно бедны, они, вероятно, не смогли бы разослать слишком много подарков... —Драко задумался, взял один из подарков и предложил Гааре найти на одном из них свое имя и тоже взять его.   — Мать и отец всегда говорили, что мне разрешено открыть один из подарков утром, но, поскольку ты здесь, я не понимаю, почему ты тоже не можешь. Остальное позже перенесут в гостиную.   Они вернулись в спальню Драко и начали разворачивать свои подарки, Гаара старательно пытался следовать примеру своего друга. Если он собирался участвовать в этом рождественском мероприятии, он должен был постараться сделать все правильно. Например, судя по отвращенному взгляду, брошенному на него платиновым блондином, аккуратный и опрятный метод разворачивания его подарка был неподходящим. Нужно было рвать обертку? Драко получил что-то под названием «Напоминалка» от дальнего родственника, но, похоже, он не слишком обрадовался этому подарку. Видимо, судя по совершенно ясному шару, ему нетрудно было вспомнить связанное с ним неприятное воспоминание.   Гаара получил пару носков от Дамблдора. Драко зарычал и сказал, что «старый придурок» разослал носки всем ученикам-сиротам. Гаара подумал, что это был достаточно добрый жест, и он был достаточно зрелым, чтобы оценить, что новые носки действительно были комфортной роскошью. Он был удивлен, что вообще получил подарки.   Они немного посидели, солнце еще не взошло, и Гаара даже подтолкнул Драко сыграть в Волшебные шахматы. Драко наскучили шахматы с Гаарой из-за той легкости, с которой рыжий обыгрывал его каждый раз, когда они играли. Если бы не неспособность Гаары обращаться с магией или его полная невнимательность в большинстве социальных ситуаций, Драко не думал, что его эго переживет дружбу с ним.   Раньше, чем Гаара думал, Драко легкомысленно заявил, что им пора спускаться вниз. Еще больше удивляя Гаару,. Он увидел, что Люциус и Нарцисса уже проснулись и сидели в гостиной. Оба пьют кофе из больших чашек.   — С Рождеством, мама, с Рождеством, отец.— сказал Драко. Он вел себя больше как ребенок, чем Гаара когда-либо видел его; было облегчением узнать, что он не был змеей до мозга костей.   — Счастливого Рождества, Драко. — протянул Люциус, делая еще один глоток кофе. Очевидно, взрослые в комнате, хотя и смирились с этим, все еще боролись за то, чтобы сохранять спокойствие в такое раннее утро.   — Счастливого Рождества, дорогой. И тебе счастливого Рождества, Гаара. — сказала Нарцисса, улыбаясь между зевками.   Этот мир действительно нуждался в Роке Ли, чтобы оживить их. Он с радостью бы подбодрил любого после возвращения...   Горсть песка Гаары, которую он держал при себе, поднялась: «Счастливого Рождества».  Он сел на диван вместе с Драко, отметив, что его друзья, вероятно, сидели бы на полу, если бы у Малфоев не было компании.   Пока они сидели в уютной тишине, каждый из них наслаждался горячим напитком (Драко и Гааре вместо кофе дали по горячему шоколаду (несмотря на яростное отрицание Гаарой ассоциации его возраста с его явным внутренним сладкоежкой)), сова влетела в дверь. Гаара был единственным, кто, казалось, заметил сову, пока она не приземлилась на расстоянии вытянутой руки от Нарциссы, после чего Люциус и Драко начали чувствовать себя неловко. На лице величественной ведьмы была грустная улыбка, когда она достала маленький конверт, зажатый в когтях совы, и Гаара задумался, что это тоже часть рождественского ритуала. Насколько он знал, вся почта ночью и утром была оставлена ​​в совятнике, чтобы чуть позже ее принесет наемный помощник, поэтому было любопытно, что письмо было доставлено прямо семье. Более того, оно было доставлено непосредственно Нарциссе, а не главе семьи, который получал все остальные письма с тех пор, как был там.   Без дальнейших церемоний она осторожно открыла конверт (используя удобный, инкрустированный драгоценными камнями серебряный нож для открывания писем) и вытащила единственную пачку пергамента.   Учитывая в целом мрачное поведение присутствующих в комнате, он ожидал, что это, должно быть, какое-то деловое послание, но ему также дали понять, что Рождество — это день, когда не ведется абсолютно никаких дел. Неожиданно Нарцисса откашлялась и начала читать вслух:   — Привет , Цисси, Драко и Люциус!   Спасибо за шоколадки. Ты всегда отличалась от нас лучшим вкусом. В Азкабане холодно. Я съела жука, но никому не говори. Судя по всему, наш кузен-предатель крови сбежал. Его гниение здесь, среди нас, было единственным развлечением, которое мы имели в течение многих лет! Я рада, что Драко здоров и что он уже привлекает последователей. Нам нужны все люди, которых мы сможем получить, когда Темный Лорд снова восстанет. Приближается дементор, поэтому я перестаю писать.   С любовью ,   Белла.   P.S. У Люциуса дурацкие волосы. '   Нарцисса старалась не выглядеть убитой горем из-за фрагментированного, почти неразборчивого письма старшей сестры. Беллатрисса всегда отличалась прекрасным почерком, когда они были детьми.    Заключенным Азкабана разрешалось получать одно письмо в год, и благодаря связям Люциуса, Нарцисса смогла отправить вместе с посланием немного шоколада. И письмо раз в три года для тех, кому по несчастью пришлось оставаться в тюрьме очень долго, заключенным также предоставлялось право на одно посещение. Нарцисса всегда ходила одна, когда приходило время, после того как она целый год пыталась взять с собой Драко.   Не мрачный замок, туманный остров или затянувшееся ощущение дементоров, загнанных вдали от посетителей, мучили Драко в кошмарах в течение нескольких недель после этого. Его пугал вид его тети, которую он видел много раз еще здравомыслящей, красивой и умеющей нормально улыбаться; она стала другой женщиной после многих лет, проведенных в самой высокой башне Азкабана, и весь прошлый визит он провел, цепляясь за мать и умоляя вернуться домой.   По крайней мере, судя по ее письму, чувство юмора у нее не было полностью отнято. Белле никогда не нравился Люциус, и она использовала любую возможность, чтобы принизить его. Некоторые вещи никогда не изменятся.   — Тетя Беллатрисса находится в Азкабане, потому что она сражалась на стороне Темного Лорда на войне. Она отказалась отказать ему на суде, поэтому ей это не сошло с рук. — прошептал Драко Гааре, пока Нарцисса взяла верх над своими эмоциями и положила пергамент на приставной столик, чтобы позже его спрятать.   — Хватит сентиментальных эмоций. Сегодняшний праздник для веселья. Люциус, я думаю, мальчики достаточно долго ждали, чтобы открыть свои подарки, не так ли?   — Полагаю, нет смысла ждать, —Люциус все еще был немного расстроен этим замечанием о волосах.   Драко почти нырнул к грудам перед ними, подобрал ближайшую к нему и рассеянно уселся на свое плюшевое сиденье с ярко завернутой коробкой на коленях. С видимым раздумьем Драко взглянул на Гаару и, казалось, хотел, чтобы он что-то сделал, и ему пришло в голову, что он должен был присоединиться и тоже взять подарок. Быстрый взгляд на стопку, ближайшую к Драко, сказал ему, что все они были адресованы платиновому блондину, тогда как кучка поменьше, ближе к его месту, была для него. Его беспокоило осознание того, что тот, кто организовал подарки, каким-то образом знал, что он будет сидеть там, где сидел. Если только они не знали, что Драко инстинктивно сядет на место с самой большой кучей подарков.   Каждый из них открыл свои подарки. Драко, следуя примеру Гаары, осторожно снял бумагу теперь, когда за ними наблюдали зоркие взрослые Малфои.   Так прошла большая часть утра. Они оба начали с кучи подарков, которые были отправлены накануне и тем самым утром, многие из которых пришли Гааре только после того, как люди увидели его в качестве гостя Малфоев на их ежегодной вечеринке.   Оба мальчика получили множество безделушек и дорогих на вид игрушек от разных незнакомцев, а также несколько избранных книг и немного одежды. Конечно, подарки Драко почти всегда были более щедрыми и изысканными, а подарки рыжего идеально соответствовало вкусам Гаары. Большую часть людей он не знал, и они присылали ему вещи, которые ему на самом деле не нужны. Он считал, что это был особенно расточительный обычай, но, похоже, Драко был очень счастлив.   Когда горы подарков были развернуты и снова сложены после того, как их добросовестно оценили, появились более личные подарки, которые Малфои придержали. Драко, практически дергаясь от предвкушения, настоял, чтобы Гаара первым открыл свой подарок. Ему подарили тяжелую коробку, которую он развернул так быстро, как позволяла его дотошная натура, и нашел темный деревянный ящичек, внутри которого покоился богато украшенный и красивый серебряный кинжал. Он вынул его из коробки и восхитился инкрустированной драгоценными камнями рукояткой и равномерным весом. Это было ужасно непрактичное оружие, он мог только представить, какие волдыри образовались бы, если бы кто-то попробовал использовать такую ​​неровную рукоятку в бою, но даже он все равно восхищался прекрасным мастерством ножедела.     Это был приятный, полуобдуманный подарок, но, судя по обнадеживающим взглядам, которые Драко бросал на его мать, и тихому удовлетворению, которое она продолжала отвечать, Гаара догадался, что патриарх Малфоев, вероятно, сыграл довольно заметную роль в выборе этого подарка. Словно запоздалой мыслью, Драко, судя по ощущениям, также передал ему обернутый кусок ткани и поспешно сказал Гааре, что почти забыл, что подарил ему еще один подарок. Удивленные выражения лиц родителей Малфоев подсказали Гааре, что Драко, скорее всего, не просил (не умолял) его мать о помощи с этим конкретным подарком, и причина стала очевидной.   Простой зимний плащ не был подходящим подарком другу по мнению Малфоев старших. Это могло означать, что человек слишком беден, чтобы купить себе собственный (что, строго говоря, было правдой).   — Я знаю, что у тебя уже есть плащ, но я подумал, что тебе может понравиться тот, у которого есть встроенное согревающее заклинание, поскольку тебе постоянно холодно. — Драко говорил легкомысленно, очевидно, не особо заботясь о (условно говоря) недорогом подарке, почти так же, как о реакции своего друга на чувства, стоящие за ним.   « Спасибо, Драко». Гаара улыбнулся, глядя на свой любимый подарок.   Гааре нужно быть осторожным; если бы его друг продолжит быть таким заботливым и добрым, блондин мог бы в конечном итоге обнять его или совершить еще какой-нибудь неприятный эмоциональный акт.   У Люциуса и Нарциссы также была своя небольшая кучка подарков, которые, как объяснил Драко, были только теми, которые они были готовы принять, остальные были либо выброшены, либо возвращены отправителям. Результатом стала горстка чрезвычайно богатых ведьм и волшебников, а также то, что осталось от ближайшего окружения Волан-де-Морта (хотя последняя часть не была произнесена явно перед Гаарой).   Опоздание произошло как раз в тот момент, когда Люциус сардонически восклицал Нарциссе, насколько «неожиданно щедры были Крэббы и Гойлы в этом году», прежде чем рассеянно положить последний подарок. Сова нетерпеливо постучала в свинцовое окно, явно наемная сова, не очень-то довольная тем, что ее отправили в разгар зимы с такой долгой доставкой. — Посмотри на это; — Люциус практически зарычал от отвращения — Послать сову напрокат, чтобы доставить рождественский подарок, еще и опоздать! — Он достал палочку, и Гаара на мгновение подумал, что тот может проклясть бедную обмороженную птицу, но вместо этого окно на мгновение распахнулось, позволяя птице войти.   В своих холодных когтях она сжимала коробку как раз подходящего размера, чтобы вместить пару обуви, или так подумал Гаара, вставая со своего плюшевого сиденья и подойдя к огню, чтобы забрать ее.  Люциуса, казалось, еще больше расстроило проявление презрения этой птицы-доставщика, когда клиент (или, скорее, гость клиента) подошел к ней, а не вручил посылку предполагаемому получателю. Наверняка ни один из его знакомых не был бы таким грубым!   — Гаара, дорогой, отдай эту коробку Люциусу, не открывая, ладно, — сказала Нарцисса с хорошо скрытой настойчивостью. Гаара так и сделал, понимая, что в посылке или внутри нее может быть какая-то ловушка. Незнание возможностей и потенциала боя и шпионажа в магии было большим недостатком. Возможно, ему придется потратить часть своего исследовательского времени на изучение других способов применения магии, а не только на свой обычный поиск пути домой.   Люциус совершил серию бессмысленных для Гаары движений палочкой, а затем, когда, казалось, ничего не произошло, он фыркнул и, кивнув, передал сверток Нарциссе.   — Ну, давай просто посмотрим, кто... ох, — сказала Нарцисса, глядя на адресата на коробке, здесь написано,.. что это для Гаары и Драко.   — Наверняка не только для мальчиков. — воскликнул Люциус, тоже наклоняясь, чтобы посмотреть. Мало того, что это относилось только к мальчикам, не упоминая его и его жену, но оно даже ставило имя Гаары перед именем их собственного сына.   Атмосфера, ранее теплая и благоприятная (насколько могла создать Малфой), стала немного неловкой, когда Люциус снова вручил подарок Гааре и сел, наблюдая, как он открывает его от имени Драко и его самого. Они ожидали, что это будет от какого-нибудь грязнокровного знакомого Гаары, который не понимал, насколько оскорбительным был их дар (не говоря уже об их существовании).   Люциусу пришлось сдержать выражение гнева, когда Гаара оторвал коричневую упаковочную бумагу и нашел два ярко упакованных подарка с привязанными маленькими карточками, по одному для каждого мальчика и оба, очевидно, от профессора Ремуса Люпина. Это был не какой-то магглорожденный, не знающий правильных манер, это была дворняга, обучающая их ребенка, которая точно знала, что таким образом он оскорбляет его и его жену. Каждый из этих четырех, способен использовать любые простые вещи, например, подарок, как шанс заработать очки в их тупой игре разозлить людей. Чертовы мародеры!   И все же лучше больной простолюдин, чем остальные. Хотя, по крайней мере, у этого подонка Петтигрю хватило здравого смысла держаться подальше после его очевидной смерти много лет назад, а Блэк в данный момент не был в состоянии посылать кому-либо подарки.   Потом был Поттер...   Хорошее настроение Люциуса восстановилось, он с любопытством наблюдал, как его сын и друг сына открывают свои последние подарки. В конце концов, этот Люпин был настолько беден, насколько и можно было ожидать от человека, которому ни разу в жизни не удалось найти постоянную работу (по уважительной причине). Люциус не мог себе представить, как и почему он покупал рождественские подарки для двоих из многих студентов, которых он встретил только в начале того года.   В коробке Драко лежали несколько «Берти Ботта на любой вкус» и новая и довольно неслыханная книга, подробно описывающая достижения маггловского общества и технологий за последние двести лет. И то, и другое гарантированно будет беспокоить и раздражать мистера и миссис чистокровных. Плебейские сладости и запрещенная литература.   Они попросят Драко передать им книгу позже, наедине, иначе у Гаары может сложиться неправильное впечатление о семье. Они не будут возражать, если он подумает, что они снобы или сторонники чистоты крови, поскольку они гордятся этим, но их не сочтут грубыми.   Они не питали надежды, что смогут в ближайшее время вырвать эти сладости из рук сына, поэтому пока оставили это без внимания. Нарцисса лично задавалась вопросом, что Люпин мог подарить для Гаары, и будет ли это просто еще одним "неприятным ударом" для Люциуса.   Коробка Гаары была меньше, чем у Драко, и помещалась в изящную руку блондина, а внутри находился маленький красный бархатный мешочек, перевязанный золотой веревкой. Гаара открыл ее указательным пальцем и был удивлен, когда его зондирующий палец не почувствовал ни дна сумки, ни ладони, а вместо этого продолжил проникать внутрь. Вся его рука с легкостью поместилась внутри крошечной сумки, и Гаара догадался, что он сможет поместить лошадь в свое новое личное хранилище и при этом останется место для всех остальных его мирских вещей.   — О, это очень практичный подарок, который твой профессор купил тебе— Нарцисса сказала. — Интересно, он покупает подарки всем своим ученикам в этом году? Я полагаю, что это, вероятно, будет довольно дорого, если они все такие же роскошные, как ваши. Я готов поспорить, что покупка такого количества подарков сократит и наши расходы. — Я думаю, это потому что профессор Люпин давал Гааре дополнительные уроки после школы, чтобы помочь ему наверстать упущенное. — сказал Драко, уже отправляя в рот несколько сладких бобов. На этот раз ему повезло: Все вкусы нормальные. вроде.   — Наверное, он подарил и мне такой, чтобы я не чувствовал себя обделенным или что-то в этом роде. — Драко закончил, пытаясь предложить сопротивляющемуся Гааре красное мармеладное драже.   — О да, кажется, я помню, как ты упоминал, что у Гаары был наставник. — Люциус вздохнул. —Полагаю, даже такой негодяй, как Люпин, может найти себе применение. — Казалось, ему не хотелось признавать даже эту небольшую уступку в своем суждении об этом человеке.   Четверка потратила еще немного времени, рассматривая и оценивая свои подарки, прежде чем Гаара извинился и вышел из комнаты. Вместо того чтобы идти в одну из ванных комнат на этом этаже, Гаара остановился у двери и вытащил маленькую сумку из кармана. Ранее он почувствовал что-то внутри, но интуиция подсказывала ему подождать, пока он останется один, чтобы увидеть, что это было.   Он не знал, что сказать, когда вытащил то, что, очевидно, было метлой, завернутой в коричневую упаковочную бумагу, что сделало ненормативную лексику, которую он случайно произнес, чем-то вроде неожиданности. По счастливой случайности, его немое состояние на этот раз пошло ему на пользу.   Наступил момент прозрения, и Гаара вытащил волшебную игрушку из сумки и оторвал прикрепленную к ней записку. Он быстро сунул открытку в карман и вернулся в гостиную как раз вовремя, чтобы увидеть, как Драко получил нагоняй от матери за то, что он поморщился после того, как попробовал особенно неприятный мармелад. — Что у тебя там, позади тебя, Гаара? — спросил Люциус, пряча гримасу от детских выходок сына.   «Рождественский подарок для Драко».  Говорящий песок Гаары двигался без его жеста или внимания.   Сделав лицо более искренним, Драко сказал: — Но, Гаара, я сказал, что тебе не нужно беспокоиться о подарках в этом году. —Фраза «потому что у тебя нет денег» осталась невысказанной.   Не из тех, кто смягчал слова или произносил их, Гаара шагнул вперед и сунул Драко переработанный подарок.  «Надеюсь, она хорошая».  Его песок раздался, когда Драко взял подарок.   На лице Драко появилась нервная улыбка, когда он принял подарок, он был более чем благодарен только за этот жест, но реальность была такова, что его бедный друг, скорее всего, нашел дешевую и бесполезную подержанную метлу, и Драко придется попытаться притвориться. что это не был кусок мусора. Возможно, ему даже придется один или два раза пролететь на нем перед Гаарой в качестве благодарности.   Конечно, было бы неловко, если бы отец купил ему новый, только что выпущенный Nimbus 2003 года, который стоил более чем в два раза дороже ...   Молния У него была Молния.   У него была Молния.   Гаара подарил Драко Молнию.   Гаара подарил ему Молнию!?   Драко непонимающе смотрел и на своего безнадежно стоического лучшего друга, и на свою новенькую, даже не выпущенную в свет метлу; он не знал, то ли поцеловать друга, то ли свою прекрасную новую метлу, но, прикинув, что меньше всего его потом убьет, поцеловал свою метлу.   — Как… Как, черт возьми, ты получил эту метлу!!? Этой метлы еще даже нет на прилавках!!   Если бы Гаара знал, какую суматоху это вызовет, он бы поддался первому инстинкту и сжег эту штуку.   — Это Молния? — Впервые за это утро Люциус, казалось, искренне интересовался происходящим.   — Серьезно, Гаара, где ты нашел эту метлу? Ты смог ее купить? — Драко спросил совершенно недоверчиво, поскольку никто из присутствующих ни на секунду не поверил, что он хочет отказаться от своей новой метлы. Гаара мог бы сказать им, что вырвал его из рук министра магии, и Драко потребовал бы адвоката своего отца.   «Лошади не любят когда им смотрят в зубы».  мудро написал Песчаный аара. — Что? — сказал Драко, пытаясь расшифровать смысл этого предложения.   — Драко, я думаю, он имеет в виду: « Дареному коню в зубы не смотрят », — поддержала Нарцисса, невольно улыбаясь. Это действительно был очень щедрый и продуманный подарок со стороны Гаары, даже она тоже хотела знать, откуда он взялся.   Гаара моргнул, услышав правильное высказывание. Он все еще не понимал, о чем оно на самом деле значит.   Далее Нарцисса сказала, что, как только Драко на мгновение перестанет тереться щекой о новую метлу, если мальчики будут вести себя хорошо, они смогут пойти немного поиграть с метлой после обеда. Конечно, на них обоих будет столько же тяжелой флисовой одежды, сколько есть у Малфоев. Нарцисса не собиралась видеть своего драгоценного сына (и Гаару) на таком лютом холоде без надлежащей защиты.   Из-за его не слишком разговорчивого характера, от внимания Драко и Нарциссы ускользнуло то, что Гаара хмурился даже сильнее, чем обычно. Люциус, однако, случайно это заметил, его изогнувшаяся невидимая бровь была настолько высоко, насколько он был готов это признать. В конце концов, весь его школьный опыт, с первого часа в Хогвартсе, научил его замечать любые слабости, которые он замечал, и использовать их в нужный момент.   Конечно, огромная неприязнь (страх?) лучшего друга его сына к полетам или метлам была не самой полезной информацией. Но вы не смогли бы игнорировать все, что видели или слышали во время его полетов.   Так прошли утро и день в  поместье!,,@(@(#*&#&#  Малфоев : Драко потакал каждой забытой детской, причудливой косточке своей стоической и благородной натуры; и Гаару, которого тащили за собой, брыкающегося и кричащего, пытаясь убедить себя, что он ненавидит каждое мгновение. Все это время родители Малфоев по-своему наслаждались как днем, так и редко допускаемым весельем их сына. Вечером мальчиков позвали на ужин, и Гаара обнаружил, что это пир, достойный прожорливого короля. Еды было достаточно, чтобы накормить целый клан голодных ниндзя, а вместо этого сидели лишь три тощих волшебника и один ниндзя, которые никогда не находили настоящего или особенного удовлетворения от еды.   Они ели в основном молча, как и большую часть трапезы с момента прибытия Гаары, но в конце концов рыжеволосый вздохнул, нахмурил брови и приказал песку.   « Мне нужно уехать завтра утром. »   Он откладывал сообщение об этом Драко с тех пор, как прибыл, и раз или два подумывал просто исчезнуть. Он пришел к выводу, что Драко либо примет это на свой счет, либо заплатит множеству людей, чтобы те отправились на его поиски.   Нарцисса была первой, кто заметил молчаливое сообщение, висевшее в воздухе, когда она увидела, что Гаара перестал есть, и это заставило ее отложить вилку. Люциус заметил, что его жена остановилась на другом конце стола, всегда бдительно следя за тем, когда она хочет что-то сказать. Известно, что Нарцисса не говорила без причины или смысла, если только они не были на общественном мероприятии.   Наконец Драко заметил, что все замерли и регулярное звон столового серебра прекратился. Подняв глаза, он сделал двойной дубль, просматривая сообщение Гаары, и ему пришлось прочитать его в третий раз, чтобы сообщение наконец усвоилось.   Было ужасно видеть, что его друг хотел уйти до окончания каникул. Присутствие Гаары здесь с ним, было лучшее, чем он мог себе представить, даже если едкий мальчик проводил большую часть времени за чтением или упражнениями. В детстве он мог иметь компанию своего возраста только тогда, когда его родители организовывали «свидания» с детьми из других достаточно престижных семей.   Эти встречи всегда представляли собой политические переговоры, поэтому его действия и передвижения приходилось контролировать или ограничивать, чтобы не выглядеть плохо перед важными контактами. Не то чтобы он не мог повеселиться , но его всегда обременяло то, что его игры или общение могут отрицательно повлиять на его семью.   Его родители всегда подчеркивали, что это имеет первостепенное значение.   Но рядом с Гаарой Драко представлял себе брата. Никаких притворств или вежливости, просто дружба и случайные конфликты (например, из-за утренней тренировки или тренировки по квиддичу). И он думал, что Гааре это тоже нравилось, в его собственной хмурой манере. — Могу я спросить, почему планы изменились, Гаара? — Нарцисса нарушила молчание, показав свою привычную улыбку и поставив столовые приборы на тарелку в нужных местах.   — Да, мне тоже любопытно узнать, что изменилось и почему уведомление было сделано в последнюю минуту. — пропищал Люциус, не оценивая невежливость со стороны мальчишки, которого он счел нужным впустить в свой дом. Именно поэтому он продолжал выступать за уроки этикета в Хогвартсе, независимо от того, насколько устаревшими или «элитарными» Альбус настаивал на том, чтобы они были. Социалистическая неприятность.    «Дамблдор позвал меня для тестирования через несколько дней».  Гаара был бы не против еще немного жареного гуся, которого медленно ел, но, похоже, еда уже закончилась.  «Он сказал, что хочет проверить мои успехи».   — Что? Сейчас?! - выпалил Драко.   «Я вернусь в школу, чтобы увидеть больше этой страны».   — Ты хочешь сказать, что отсюда вам придется пройти пешком весь путь до Шотландии? Люциус выгнул бровь.   — Я улечу так далеко, как только смогу. Это займет пару дней.   — Ты полетишь? — Нарцисса разделила удивление всех за столом.   — Но ты ненавидишь летать, и у тебя даже нет метлы. — сказал Драко, надеясь, что ему удастся убедить Гаару остаться здесь еще на день или два, прежде чем взять портключ только для проверки. Его отец наверняка заплатит за это, если попросит достаточно сильно.   «Я воспользуюсь своим песком. Раньше я путешествовал дальше, это не должно быть проблемой».   — О верно. Твой песок. — Драко старался сохранить выражение лица.   — Ну, я полагаю, если мы не сможем убедить тебя остаться еще немного и выбрать более быстрый маршрут. Что ж.. тогда все. — Казалось, Нарцисса говорила это больше ради своего сына, чем ради Гаары. — Поверить не могу!, этот старый придурок вызывает тебя к себе, даже не предупредив. Тем не менее, это прерогатива директора, и я полагаю, что у тебя особые обстоятельства. И еще что-то загадочное, что раздражает.  — Тем не менее, я обязательно расскажу о его последнем "презренном проявлении воинственности" на следующем заседании школьного совета. — Вместо того, чтобы испытывать неудобства, Люциус выглядел так, словно ему подарили особенно приятный рождественский подарок.   «Прошу прощения за отсутствие уведомления. Я уезжаю утром.»   — Если хочешь, я попрошу поваров приготовить вам что-нибудь для путешествия. — сказала Нарцисса, беря нож и вилку и возобновляя трапезу.     «Спасибо. Это было бы очень признательно».   Когда взрослые (каким-то образом включая миниатюрного Гаару) пришли к пониманию, Драко тихо задумался и постарался не показать своего недовольства. Он не хотел выглядеть избалованным ребенком, которого бросил друг.   Неважно, насколько это близко к истине.   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   — Ты уверен, что не предпочтешь взять портключ или, может быть, попросить кого-нибудь аппарировать тебя там?   «Я полностью уверен.» Гаара вспомнил свое последнее видение, и это было не самое приятное воспоминание.   — Увидимся, когда я вернусь после каникул?   « Скорее всего, поскольку мы живем в одной комнате.  » Невинность Гаары с широко раскрытыми глазами заставила Драко заподозрить, что он не саркастичен. Типичный Гаара.   — Будь осторожен в своем путешествии и держись подальше от магглов, Гаара. Было очень приятно с тобой пообщаться— Нарцисса стояла рядом с Люциусом, готовясь к холоду. — Да, приятно. Будем ждать тебя еще. - коротко сказал Люциус.   Гаара кивнул, призывая песок к песку из своей верной тыквы и садясь на него. Он был полностью благодарен Драко за его теплый плащ. Путешествие предстояло долгое, в несколько сотен миль, и эта страна действительно придала новый смысл «мертвой зиме».   «Еще раз спасибо за ваше гостеприимство. Увидимся в школе, Драко.»   И с этими прощальными словами Гаара полетел в небо и на север. Ему будет не хватать общества Драко.   Странно.   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   Как оказалось, Рождество в тот день пришло не только к Малфоям, но и почти ко всем остальным.   В городке Малый Висельтон, вне своего дома, обширная семья Уизли наслаждалась редким в последние годы удовольствием: вся семья собралась под одной крышей, чтобы отпраздновать Рождество. Это было долгожданное совпадение, что они выиграли в лотерею, позволившую им оплатить поездку своих детей из Хогвартса в тот год, когда ужасный убийца оказался на свободе и нацелился на школу. И эти деньги даже заплатили за визит Билла и Чарли.   Как и следовало ожидать, это было действительно шумное мероприятие, когда все братья рассказывали лучшие истории, которые только могли придумать, и их мать не слышала. Артур даже ненадолго присоединился к ним, прежде чем Молли ворвалась и разлучила их. Тем временем Джинни писала Гарри еще одно письмо. Ее все еще злило то, что она не могла послать ни одно из своих содержательных посланий без одобрения матери. Что-то о том, чтобы его отпугнуть или что-то в этом роде.   Семейное Рождество Грейнджер было меньшим событием и определенно более тихим: только трое из них устроили идеальный праздник для представителей среднего класса. Они проснулись, накоптили лосося и открыли подарки, немного расслабились, прежде чем миссис Грейнджер приготовила ужин, а после еды все отправились на прогулку.   Услышав об убийце на свободе, благодаря удивительно открытой политике директора в отношении уведомления родителей-маглов о происходящем в волшебном мире, а также после того, как Гермиона «каменела» в прошлом году, они решили вернуть ее домой и наслаждайтесь одним из своих давно забытых интимных семейных рождественских праздников. Не зная об этом, Гермиона была очень довольна своим домом. Она тоже скучала по проведению каникул с родителями.   Гарри снова остался один, в первое Рождество с тех пор, как он нашел свой настоящий дом здесь, в Хогвартсе. Он был не единственным гриффиндорцем, который остался, он даже не был единственным мальчиком в своей комнате в общежитии, который остался на каникулы, но без Рона и Гермионы он все еще чувствовал себя немного брошенным, несмотря на то, что он неоднократно говорил, чтобы успокоить Рона. И Гермиону. Не было никакой причины, по которой его трагическое отсутствие дома, куда можно было бы вернуться, могло повлиять на празднование его друга.   Тем не менее, его тронуло то, что эти двое пытались ради него отказаться от приглашений родителей, но по настоянию Гарри и требованиям родителей они ушли домой и оставили его. Невилл был в одной лодке, и поэтому они провели большую часть дня вместе, утешая друг друга в своих общих недостатках. Гарри не знал подробностей ситуации Невилла, он всегда считал подобные темы безвкусными (казалось, все знали его от природы), но он знал, что Невилл жил со своей бабушкой и что она была не самым теплым человеком в мире. мир.   Они открыли бесчисленное множество подарков, преподнесенных им совой, в том числе по паре носков от Дамблдора, и съели больше сладостей, чем им, возможно, следовало бы, учитывая, что мадам Помфри сегодня не раздавала зелья, успокаивающие желудок.   Письма, которые они получили (к сожалению, Гарри получил больше, чем Невилл), были приятными, но Гарри был готов списать выходной как неудавшееся Рождество и устремить свои взгляды и надежды на следующий год, когда он действительно сможет почувствовать дух Рождества.   А потом он получил запоздалый подарок от неизвестного отправителя, и форму он мог узнать где угодно. За обеденным столом он сорвал обертку со своей метлы, не обращая внимания на испуганные взгляды окружающих, которые достигли пика, когда они увидели, какой именно тип метлы ему подарили. Молния, которой даже нет на рынке.   Оливер Вуд тихо болтал со своим другом, когда увидел, как Гарри получил метлу. Это был идеальный результат, потому что в противном случае ему пришлось бы использовать школьную метлу, печально известную своими медленными маневрами и плохой скоростью. А потом он увидел Молнию и вскочил со своего места. Наконец, они снова получат магическое преимущество над Слизерином, как это было в первый год обучения Гарри, когда у него был Нимбус 2000, но до этого слизняк Малфой подкупил команду Слизерина с помощью 2001.   Возможно, это не типичная рождественская весть, но МакГонагалл определенно была рада видеть какое-то оживление в своем Факультете (потому что она никоим образом не выказывала никакого предпочтения команде своего Факультета по квиддичу).   Альбус, как обычно в этот самый святой день, был уединён в своём кабинете, вдали от учеников и персонала своей чудесной школы. Радость и добрые вести Рождества предназначались для молодых людей, которые еще не видели, как все, кого они любили, отправились в следующее великое приключение. У него не осталось семьи, о которой можно было бы говорить (поскольку Аберфорт не был тем, о ком он любил говорить или с кем ему хотелось говорить), поэтому каждый год в это время он прятался от тех, кто уважал его или восхищался им, и думал о тех, кого он потерял. Он отвлекся от письма на столе и выглянул из окна на заснеженную территорию внизу. Он мог только разглядеть Ремуса, бесцельно блуждающего по полям в сторону Запретного леса. Было неправильно, что он потерял почти столько же, сколько такой старик, как он. По крайней мере, Альбус был уверен, что его собственный друг, ставший врагом, Геллерт, все еще надежно заперт в Нурменгарде.   С другой стороны, для таких людей, как Ремус и он, это были просто самые тяжелые потери: тех, кто больше не был друзьями.   Он знал, что Ремус нашел большое утешение в лесу, окружающем школу. Альбус не знал, было ли это связано с его волчьими наклонностями или с воспоминаниями о себе и своих друзьях в лесу, когда они были студентами. Но для таких людей, как они, Рождество было временем воспоминаний о тех, с кем они предпочли бы провести день.   Он со стоном снова сел и закончил свое письмо, объем которого уже превышал пять страниц и в котором подробно описывалось все, что произошло за прошедший год со времени его последнего письма, и его самые добрые пожелания получателю. Он подписал его: «Со всей любовью и заботой мира, ваш верный друг, Альбус Персиваль Вулфрик, Брайан Дамблдор и т. д.».   Закончив с размахом, он запечатал конверт своим личным знаком и написал на лицевой стороне: «Геллерту».   Сделав это, Альбус выдвинул нижний ящик стола и сунул туда толстое письмо, наблюдая, как оно падает на большую кучу одинаковых писем, уже пылящихся в обширном ящике. Нурменгард ни при каких обстоятельствах и никому не позволял общаться со своим узником.   Он скучал по своему другу.   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   —Ты негодяй! — Сириус взревел, ударив кулаком в лицо Ремусу.   — Ты идиот, я уже говорил тебе, — рявкнул Ремус в ответ, вытирая кровь с подбородка и довольно приятно ударив Сириуса локтем в сторону головы. — День подарков только завтра!   — Кто может ждать столько?! — Сириус ударил Ремуса коленом в живот и попытался ударить его по затылку, но Ремус схватил его за ногу и вывел из равновесия, положив их обоих на пол.   Они еще некоторое время сражались в лесу, их борьба также на какое-то время сдерживала холод, пока, наконец, они не упали в изнеможении.   — Вот откуда ты знаешь, что на меня повлиял Азкабан: Когда-то даже крыса могла поднести тебя так близко к полной луне, не вспотев. — Сириус задыхался, размышляя сам с собой, стоит ли ему трансформироваться, прежде чем его поразит холод.   — Нравится тебе это или нет, Сириус, мы оба теперь старики. Мы не можем суетиться, как раньше.   — Говори за себя. « Старик »,. Мне всего тридцать один год.   — Тебе тридцать четыре, Сириус.   — Ты шутишь.   — Я на это не куплюсь. А теперь пошли, будет только холодать, а нам, старикам, нужен кров.   — Я не старик! — Сириус погнался за своим другом, решив, что завтрашний (неожиданный) матч-реванш вернет Муни на его место.   Ему хотелось бы оказаться там и увидеть лица Гарри и Лили, когда они получили свои метлы. Что бы Люпин ни говорил о том, что Лили ненавидит метлы и магический транспорт, Сириус знал, что, как только он увидит, что у него есть Молния, он влюбится в нее. В конце концов, даже какой-нибудь простак, который не любил квиддич, не мог не получать удовольствие от полета, когда у него было такое произведение искусства, с помощью которого можно было это сделать.   Лунатик только рассмеялся.   По крайней мере, он знал, что, несмотря на то, что Гаара был в Слизерине (прискорбный поворот судьбы), только Гриффиндор получит поддержку своей команды по квиддичу. Ведь рыжий не учавствовал в сборной. Даже после того, как Гаара начнет получать удовольствие от полетов, ему потребуется некоторое время, чтобы его пригласили в команду, так что Гриффиндор, несомненно, будет иметь преимущество до конца года. Они оба вернулись в Визжащую Хижину, сытно поели и рассказали о более счастливых временах в прошлом. Это было лучшее Рождество, которое они пережили за последние двенадцать лет. А позже Ремус вернется в замок и еще немного поговорит с Гарри о его родителях.   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   Гаара солгал о том, что Дамблдор звал его обратно, но, тем не менее, ему нужно было вернуться в Хогвартс до окончания каникул, и рассказать об этом Драко было лучшим способом помешать его другу настоять на том, чтобы тоже приехать.   Полнолуние произошло двадцать девятого декабря, всего через три дня после Рождества, и примерно в это время Гаара остро осознавал свою уязвимость. Поскольку даже в каком аду он все еще верил, что он не сможет сообщить Драко о своей проблеме, ему пришлось покинуть поместье пораньше. И поскольку он все еще ничего не знал об этой Англии и соседних с ней странах, Гаара не чувствовал себя уверенным в том, что он бессилен и выглядит как пушистый кусок в незнакомом месте. Поэтому он решил вернуться на территорию Хогвартса для своей неизбежной и отвратительной перемены.   Путешествие казалось вдвое большим, чем указано на картах, возможно, из-за холода, а может быть, потому, что каждые дюжину миль ему приходилось огибать город, поселок или оживленную дорогу. Он никогда бы не успел вовремя, если бы настаивал на сне, как того требовало его эгоистичное тело.   К тому времени, когда он увидел вершины шотландского нагорья, он почувствовал себя более уставшим, чем мог припомнить за последние несколько месяцев. Не помогло и то, что красивый упакованный ланч, который дала ему миссис Малфой, упал с песчаной платформы где-то над рекой Эйвон, и поэтому он не ел последние два дня. Обычный человек, вероятно, потерял бы сознание сто миль назад из-за комбинированного напряжения столь далекого путешествия и от голода, но Гаара лишь по очень немногим определениям был (нормальным) человеком.   Был полдень двадцать восьмого числа, и Гаара решил, что "приедет" завтра утром, как только соберет свою одежду и песок с того дерева, которое соберет. Пробраться обратно в замок или прибыть сейчас только вызовет подозрения, и последнее, что ему нужно, это то, чтобы люди сосредоточились на нем сегодня вечером. К счастью, у него хватило предусмотрительности принести книгу и оставить остальную часть своих вещей Драко. Не было необходимости отягощать его путешествия, когда он мог попросить Драко принести ему все.   Он мог бы провести день с Сириусом, но снова столкнулся с проблемой исчезновения вечером. Он увидится с Сириусом и Ремусом завтра, после того как зарегистрируется в школе как вернувшийся с каникул.   Когда наступил вечер, на вкус Гаары, слишком рано, он остановился в самой глухой части леса и поставил на место свою тыкву и большую часть того, что у него было при себе, просто оставив на данный момент свою одежду. Их тоже было бы проще снять и сложить к утру, чем трансформироваться в них, а потом неловко вылезать из них и куда-то сбрасывать. Но было буквально очень холодно, и утром он мог справиться с мятой одеждой. Лучше это, чем стоять голым в лесу, голыми руками отбиваясь от обморожений и унижений.   И тогда он почувствовал это, перемену, которая причинила ему столько боли в первую ночь, а теперь стала скорее надвигающимся неудобством. Через несколько минут он превратился в своего маленького тануки и бегал по лесу, пытаясь расходовать часть безграничной энергии, которую сохраняло это тело.   В общем, Гаара считал, что это была наименее насыщенная событиями ночь, когда его насильно превратили в четвероногого мини-демона тануки. Его жизнь не подвергалась смертельной опасности, на самом деле в ту ночь он почти не встречал каких-либо существ, за исключением одного медленно передвигающегося Акромантула, который, к сожалению, встретил свой конец, будучи раздавленным суперплюшевым, но удивительно тяжелым хвостом.   Когда наступило утро и Гаара нашел свою одежду без какого-либо чрезмерного стресса или драмы, он чуть не ущипнул себя.   Он оделся и отправился в путь, пытаясь согреть свое замерзающее тело: на его одежде за ночь накопился слой инея, а теплый плащ не успел достаточно быстро разморозить маленького жителя пустыни. Он пойдет навестить Сириуса, но не раньше, чем примет горячую ванну и, возможно, хорошо поест.   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO   Второе января прибыло в Хогвартс вместе с Хогвартс-экспрессом, и, как они делали каждый раз, когда поезд прибывал на станцию, Минерва и Альбус наблюдали с вершины Астрономической башни, как студенты толпами возвращались на платформу станции. Ему всегда нравилось наблюдать за прибытием в начале года, за нервными первокурсниками и энергичными вернувшимися старшими классами, а также за студентами, возвращающимися после Рождества в замок со всем своим праздничным настроением и семейными чувствами.   Минерва заметила, что впервые за двадцать лет с тех пор, как ее впервые пригласили принять участие в его маленьком ритуале, Альбус Дамблдор не улыбался, наблюдая, как его любимые дети возвращаются домой, и она точно знала, почему. На самом деле она была в настроении улыбнуться, наблюдая за мрачным зрелищем, происходящим в противоположном от вокзала направлении. Над Запретным лесом и озером вылетел рой совершенно противоположной друг другу природы. Внутри пузыря Патронусов, поддерживаемого дюжиной агентов Азкабана, было больше дементоров, чем могли сосчитать престарелые профессора, и уж точно больше, чем они когда-либо видели в одном месте.   — Сегодня Минерва, — торжественно сказал Альбус, не сводя глаз с темной стаи школьников, сгоняемой в загон, пока они не оказались в безопасности внутри самых самых самых самых самых защитных барьерах, пока они не оказались в безопасности,— Сегодня Минерва.  Сегодня день, когда мир снова изменится.   — Альбус?   — Все снова меняется, Минерва, как и в ту ночь. Тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Но на этот раз никто, кроме нас, не будет отмечать эту дату в календаре иначе, как день возвращения детей в Хогвартс, как они делали каждый год. Альбус повернулся к ней, блеск в его глазах давно погас. В этих голубых глубинах она не видела знакомого дедушки, посвятившего большую часть своей жизни обучению детей, вместо этого она видела закаленные в боях глаза воина-волшебника, сражавшегося в обеих Великих волшебных войнах и бесчисленных дуэлей.   — Министерство Магии. Наше Министерство, объявляет нам войну. Я никогда не думал, что доживу до того, как это произойдет. — Альбус пробормотал. — Но на самом деле это не так. Они объявляют войну страху и темноте под кроватями. Они объявляют войну Гааре и переменам, которые он может осуществить.   Дементоры начали жужжать и возбужденно летать снаружи защитного купола, и вскоре стало ясно, почему: шар света лопнул, и они взорвались, как пелена дыма.   — Раньше мне всегда нравился вид отсюда. — прокомментировал Альбус, поворачиваясь обратно к лестнице. — Это ужасно.