Тихая, безмолвная, незаметная человечность

КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО   Гарри злился сидя над своей картой Мародеров, разгневанный тем, что Гермиона категорически отказалась шпионить за Гаарой прошлой ночью в библиотеке для него. Она сказала что-то о том, как Гаара оказывает цивилизующее влияние на Малфоя и что он даже помогает второкурснице из Когтеврана с домашним заданием. Ну даа! Конечно!   Его зачарованная карта снова показала, что Гаара нарушил то или иное правило. На этот раз он вторгся в одну из башен, закрытую, если он правильно помнил. Идеальное место, чтобы скрыть свои преступления…   Поскольку была суббота а значит Рон будет спать до десяти утра, не было никаких шансов, что он получит какую-либо помощь от него в течение следующего часа, а Гермиона будет выполнять свои обязанности прилежной ученицы, так что ему одому предстояло выяснить, что скрывает Гаара.   Пока он шел, он вспоминал свои уроки с профессором Люпином и то, как несправедливо было то, что ему пришлось делиться ими с Гаарой, а не с любым другим человеком. Красноволосый не только приводил в ярость и, вероятно, был злым, но и настолько плохо владел заклинаниями, что заставил его задуматься, а был ли он вообще волшебником. Хотя, увидев разрушения, которые он мог нанести с помощью палочки, Гарри пришлось признать, что Гаара определенно не был сквибом. Но он все еще был некомпетентен.   Даже Симусу никогда не приходилось так сильно бороться.   Вход в печально известную Заброшенную башню оказался на удивление деградированным, примерно так, как Гарри предполагал, что большинство дверных проемов замка будут выглядеть после более чем тысячи лет использования. Он шагнул сквозь беспорядочные доски, прикрепленные к каркасу, на первый из шатких камней, который заставил его задуматься о возвращении в свою красивую, теплую и безопасную гриффиндорскую башню. Однако он был убежден, что здесь что-то будет: тайник с письмами Сириуса Блэка (нет, они в шкафчике в столике Гаары в его комнате в гостиной Слизерина), тайник со смертоносным оружием (в сумке Гаары под его кроватью в его комнате), взрывчатка (в той же сумке), незаконные исследования (технически не незаконно…), или просто ключ к разгадке его происхождения.   После мучительного подъема по шатким ступенькам он обнаружил пустую и продуваемую сквозняками комнату. Здесь были гнилые остатки мебели, но не было никаких признаков того, что что-то оставил гнусный слизеринец. Хотя Гарри заметил, перешагнув через меньшую башню, главная комната строения была далеко не такой раздолбанной или поврежденной, как он думал. Она была поврежденна, дыра в стене свидетельствовала об этом, но в целом он не думал, что это совсем небезопасно, в отличие от ступенек, ведущих к нему.   Ворча, после получаса прочесывания всего в башне, он спустился по ступенькам и вернулся в общую комнату, чтобы продолжить наблюдение за Гаарой и рядом других людей, прежде чем Гермиона сможет уговорить его приступить к домашнему заданию. . В этот момент он проигнорировал домашнее задание еще на целый день и какое-то время возился с Роном. Гермиона все равно через какое-то время фыркнула и присоединилась. Он также проводил немного времени в одиночестве, когда мог уйти, чтобы практиковать свой Патронус. Он знал, что даже если бы ему удалось добиться успеха в одиночку, без дементора или даже боггарта, против которого можно было бы использовать его, это было бы немногим лучше, чем причудливое заклинание света. Тем не менее, это, по крайней мере, заставляло его чувствовать, что он делает что-то важное.   КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО   — Гаара, хватит играть с ножами во время урока, ты портишь парту. — Сказала профессор Спраут с тихим вздохом, быстро возвращаясь к теме.  На этой неделе урок был довольно скучным, так как в теплице номер семь они имели дело с новой партией пуффаподов.   Гаара поднял глаза на то, как его назвали по имени, задумался на секунду, положил нож обратно в карман и продолжил вяло слушать лекцию о том, как обращаться с весьма взрывоопасными растениями. Драко даже не заметил этого, так как уже привык к опасным выходкам Гаары.   После окончания занятий, на пятнадцать минут раньше, с тех пор, как Пуффендуйцы, расположенные на двух рабочих станциях от Гаары и Драко, уронили его семена и усыпали пол цветущими цветами. Спраут рассердилась и сказала, что ей надоело на этой неделе убирать цветки Пуффаподов.   Драко громко заявил, что, вероятно, в прошлый раз несчастный случай произошел с Уизли; Было только два варианта, он или Долгопупс. Поскольку в ту среду последний урок был по травологии, ученики разошлись, как только их выпустили. Драко заметил, что Гаара отстает от него — один из любимых приемов рыжего, чтобы бросить его после уроков. Прежде чем Гаара успел уйти вместе с толпой, прикрывающей его побег, Драко схватил его за рукав мешковатой мантии и потащил к входу в замок. У них была работа в гостиной , и Гаара собирался от нее уклоняться. Снова.   Драко уже написал большую часть рождественских благодарственных писем учителям за Гаару и был полон решимости, что бесцеремонный паренек не оставит все это Драко.   Когда они вернулись в свою комнату, Драко усадил Гаару за стол и сказал, что собирается закончить это сегодня. Гаара нахмурился и подумал о способах побега, например, о том, чтобы вырубить Драко или поджечь что-нибудь…   В конце концов он смирился с написанием заметок, признав, что это, вероятно, было вежливым поступком, поскольку он не рассылал никаких подарков людям, которые присылали ему подарки, как он понимал, по традиции. К счастью, его почерк был быстрым и эффективным, и через час он был уже в пути, к большой признательности и облегчению Драко.   Пока Гаара работал, Драко делал еще больше домашнего задания, оценки бывшего блондина-дилетанта взлетели до небес с момента его первой встречи с соседом по комнате. Вскоре он начал болтать со своим другом.   — Ты говорил, что твои брат и сестра старше тебя; сколько им лет? — Драко было интересно, учатся ли они еще в школе на родине Гаары или есть ли у них работа.   Гаара не повернулся, чтобы посмотреть на него, и не остановился в написании, его песок посыпался словами: «Канкуро шестнадцать, а Темари, кажется, семнадцать».   — Кажется?   «Мы недавно начали праздновать дни рождения».   — Кстати, я хотел спросить (помимо сотни других вопросов), когда у тебя день рождения?   « Вроде, 19 января. »   — Чего?!— Драко не поверил. Осталась всего лишь неделя! Но более того, это означало, что, несмотря на то, что Гаара был намного ниже его ростом, на самом деле он был старше его.   Излишне говорить, что Драко не счёл нужным упоминать о задержке роста Гаары по сравнению с его возрастом.   « Как я уже говорил, я только недавно начал отслеживать дату. Я почти уверен, что это 19- е число . »   — Нам нужно устроить вечеринку . — сказал Драко, уже формулируя в голове, что он сможет собрать за такое короткое время. Очевидно, об организации чего-либо в Особняке не могло быть и речи: времени почти не хватало, чтобы разослать официальные приглашения и получить разрешение покинуть школу на ночь.   « Что? Зачем? »  Это, наконец, отвлекло внимание Гаары от растущей стопки благодарственных писем, его разум уже боялся мысли о другом событии Малфоев, таком как празднование Рождества.   Драко откинулся на спинку стула и начал делать записи, теперь игнорируя растущую панику Гаары, пытаясь сформулировать этот план. Он столкнулся с небольшим препятствием, когда вспомнил, что он был одним из двух учеников школы, которые действительно пришли бы на вечеринку в честь Гаары, Ведь даже его родители, которым мальчик понравился, не пошли на нее. Партия без каких-либо политических причин. В списке гостей, который он держал в голове, единственные имена, которые он мог придумать, были он, Луна и учитель, который, похоже, благосклонно относился к Гааре. Хуже того, он не мог провести вечеринку в помещениях Слизерина из-за отсутствия поддержки Слизерина и посторонних, которым не разрешили войти.   Гаара вздохнул и вернулся к письмам. Он знал, что не имеет права голоса в этом легкомыслии, и, если ему повезет, он сможет вообще пропустить вечеринку. Но с каких это пор ему повезло...?   После еще нескольких интриг и написания писем Драко возобновил прежнюю линию расследования, не позволяя себе отвлекаться теперь, когда у него появился шанс узнать немного о Гааре.   — Итак, твой брат и твоя сестра все еще учатся в школе, в твоей родной стране. - заключил Драко. Если только они не закончили школу в шестнадцать лет, как это делают некоторые другие учебные заведения.   Гаара немного расслабился теперь, когда они вернулись к удобной теме.  " Нет, они оба закончили, когда Темари было двенадцать, а Канкуро — одиннадцать. "   — Что? Как они закончили школу, когда были такими маленькими? — Драко не мог этого представить. Наверняка Гаара преувеличивает. Его школьное обучение началось только в этом возрасте, предыдущее образование, которое он получил, в основном носило репетиторский характер.   « Это были очень быстрое изучение. Наша культура верит в профессиональное обучение. Мы все получили высшее образование, но потом нам еще предстояло учиться на работе ».   — Вы все закончили? Ты имеешь в виду, что закончили школу в своей стране?   " Да. Я закончил одновременно с моими братьями и сестрами. Мы все работали вместе "   — Что, черт возьми, ты сделал? Должно быть, ты… Он понял разницу в возрасте: — Что? Девять десять?"   " Думаю, девять. "   — И ты начал работать, когда тебе было столько лет?   « Да. У нас совсем другая культура, в отличие от вашей. Хотя я закончил очень рано. У меня есть определенные «дары», которые помогли мне продвинуться вперед».  Гааре стало немного не по себе от перспективы назвать Шукаку даром. Демон в нем был даром, точно так же, как им можно было назвать горящий мешок с собачьими фекалиями на крыльце. — Но что именно вы сделали, ты, твой брат и сестра?   Гаара на мгновение задумался, как лучше всего описать свою профессию. Драко знал, что он шиноби, но признаться в том, что он шиноби, с девяти лет? Это может вызвать неудобные вопросы, например, когда/убивал ли он когда-либо. Это привело к множеству еще худших вопросов. «С помощью инструктора мы брались за работу, от перевозки важных документов до охраны мест или людей».  Последнее было редким случаем и обычно означало, что его отец хотел смерти субъекта.   — Так что это было что-то вроде совместного ученичества, — заключил Драко. — Но я все еще считаю, что закончить школу в девять лет, а затем начать работать, это странно. Как они смогут к тому времени научить тебя всему, что тебе нужно знать?   «Это более тяжелое место. Мы узнаем то, что нам нужно знать, а остальное узнаем в полевых условиях».  Или смерть.   — По моему мнению, это звучит просто варварски. Где именно находится ваш дом? Похоже, на средневековье..   « Я сам не совсем знаю. Меня сюда отправили /в наказание за грехи/ неожиданно».   Это, наконец, привлекло всеобщее внимание Драко. — Подожди, что? Что значит, тебя послали сюда?   «Кто-то использовал технику, чтобы отправить меня сюда. Я не знаю, как вернуться».   Драко был удивлен тем фактом, что Гаара не счел нужным поделиться столь важной информацией. Знали ли об этом Дамблдор или Люпин? И затем, немного позже, чем Драко с гордостью признался бы, что-то щелкнуло: исследование, которое провел Гаара, секретное исследование, которое он проводил вне занятий … Тот факт, что Гаара тайно читал с момента прибытия, был всего лишь фактором его чрезмерной эксцентричности, а не чем-то, на что стоит обращать особое внимание. — Значит, кто-то отправил тебя в чужую страну с помощью магии, а ты никому не рассказал?   " Нет. " Кроме массового убийцы и его друга он никому не рассказывал. Гаара подумывал рассказать Драко о том, что он пришел из другого мира, Но на самом деле он не собирался рассказывать мальчику так много и не хотел его перегружать. К тому же Драко становился все более любопытным, поэтому позволял своему соседу по комнате какое-то время размышлять над новой информацией.   — Почему ты не попросил о помощи? Я уверен, что профессор Люпин или даже профессор Дамблдор могли бы помочь тебе найти дорогу домой или отменить магию, которая отправила вас сюда.   " Я не хотел. "   Рука Драко коснулась его лба, совершенно сбитый с толку тупой личностью своего мозговитого друга.   КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО   В еще одну дождливую январскую субботу Золотое Трио вело жаркий спор, который на этот раз был спровоцирован самой Гермионой, обычно пресловутым миротворцем в их группе. Она решила, что с этого достаточно и что им (ей) нужно разобраться с недавними проблемами гнева Гарри.   Конечно, поскольку она выразила свои благие намерения вдумчиво и с клинической объективностью, Гарри в ответ откусил ей голову…   — Квиррел пытался убить меня на первом курсе, с Волдемортом на затылке, — продолжил он свою напыщенную речь, Рон вздрогнул заметно сильнее, чем Гермиона, от имени Сами-Знаете-Кого. — А потом был Локанс , пытавшийся стереть мне мозги. когда я снова пытался спасти Джинни от Волдеморта, который в тот раз чуть не убил меня. С чертовой огромной змеей! Теперь Сириус Блэк, мой крестный отец , жаждет моей крови, а Малфой объединился с этим психопатом Гаарой!- Гермиона вмешалась, прежде чем Гарри успел набрать обороты: — Ну, я не знаю многих подробностей, — что она наверняка и делала , — но Гаара ведь не сделал ничего плохого, не так ли?   — А как насчет того, когда он напал на Гарри?! - крикнул Рон.   — Гарри перый начал. — Гермиона возразила.   —Нет, я этого не делал!   — Нет, он этого не делал!   — Да ты сделал. Гаара только отолкнул меня своим песком…   — Точно! - взревел Рон.   — Он сделал это только потому, что я пыталась его обнять. — Сказала Гермиона, все еще пытаясь вразумить двух идиотов. — Ты что? Ты пыталась его обнять?!?!— Гарри был по праву недоверчив. Гермиона, оглядываясь назад, и выглядела немного смущенной.   — Ну… он был новичком и был настолько замкнутым, что напомнил мне некоторых учеников с особыми потребностями в моей старой начальной школе.   — Так ты хотеля, что обнять его?  — Рон не знал, найти ли это смешным или поддаться глубокому чувству ревнивой ярости внутри него, которое он не смог бы понять до насыщенного событиями Рождественского бала в следующем году.   Гермиона, со своей стороны, была полностью смущена этим моментом, видя, что ее попытка обнять странного подростка была, мягко говоря, наивной.   — Моя точка зрения такова:, — сказала она убедительно, пытаясь твердо оставить этот свой глупый момент в прошлом, — Гаара не виноват, и что его борьба с тобой была просто результатом недоразумения.   — А что насчет того, что он пытался убить Снейпа? — Гарри возразил.   — Ну, тут его вряд ли можно винить, не то чтобы никто об этом не думал. — сказал Рон, скользнув рукой в ​​сторону и найдя почти пустую коробку «Берти-Боттс», которую он опустошал для Гарри весь день.   — Снейп сам начал вражду с ним. — Сказала Гермиона.   — Ну, он все еще придурок. — заключил Гарри, согласен ли он с точкой зрения своей подруги-книжного червя о Гааре так и не удалось понять. — Но Сириус Блэк все еще ищет способ добраться до меня.   — Возможно, но это не значит, что тебе следует отправляться на его поиски, Гарри. Я имею в виду, что он осужденный убийца, и ты, честно говоря, не думаешь, что сможешь с ним драться, не так ли?   Рон, для разнообразия, потерял дар речи, ожидая ответа Гарри.   — Ну, конечно… я не знаю… может быть. Кто знает, но если я встречу его, я сделаю то, что должен был сделать мой отец, когда впервые встретил этого темного [мат, очень грубый мат, но его прервали]-   — Гарри! — Помимо убийц и предательств, Гермиона не терпела ругательств. Немного надувшись из-за этого, Гарри промолчал, пока Гермиона начала рассказывать о каких-то редких сплетнях о семикурснице из Пуффендуя, которая «залетела». Пока она продолжала рассказывать о том, насколько глупой была эта девушка, и о последствиях всего этого, он вспомнил лучшую часть своих угрюмых зимних каникул.   С начала учебного года он несколько раз мимоходом разговаривал с Люпином, до этого момента удивительно неуклюжий мужчина, казалось, избегал его, но Гарри проявил настойчивость и сумел загнать Люпина в угол, используя карту.   В конце концов, после изрядного приставания, он разговорил Ремуса о своих родителях и их группе друзей. Профессору было явно больно говорить не только о Джеймсе и Лили, но также о Питере и Сириусе.   Гарри спросил, насколько он зол на Сириуса, но был крайне разочарован полученным ответом.   — Я был зол. Я очень долго злился. Раз или два, когда становилось совсем плохо, когда мне становилось совсем плохо, я думал о том, чтобы самому проникнуть в Азкабан и совершить… что-нибудь. Я даже не знаю, что бы я сделал, если бы мне удалось противостоять Сириусу, но я думаю, что это закончилось бы смертью нас обоих.   — По прошествии нескольких лет я пришел к новому пониманию, Гарри. Я все еще ненавидел Сириуса, но это мне уже казалось смешнным. Тогда я ненавидел в нем все, я отказывался использовать его имя, я просто называл его ненавистной фамилией, но потом я понял, что я... Ненавидя его и отрицая его, я еще больше терял то, что уже потерял.   — Я не понимаю. — сказал Гарри, задаваясь вопросом, куда ведет это отступление.   Люпин рассмеялся на это: — Нет, я не думаю, что ты это понимаешь. Я не совсем ясно объясняюсь. Боюсь, вряд ли это достойное восхищения качество для профессора. Я хотел сказать, Гарри, что у меня так много счастливых воспоминаний о твоих родителях, Питере и Сириусе, и что, заблокировав Сириуса, я потерял большую часть этих счастливых воспоминаний. И это было все, что у меня было долгое время по той или иной причине.   Люпин говорил правду, чего он, к сожалению, не мог сделать большую часть времени, когда Гарри был обеспокоен. Он с самого начала лоббировал возможность рассказать Гарри все, желая навести мосты между мальчиком и его крестным с момента их встречи, но, как ни странно, Сириус был голосом разума. Он утверждал, что не было никаких доказательств его невиновности, и любые слова одного из его старых школьных друзей об обратном просто лишили бы их ощутимой связи с Гарри. — Но, профессор, у меня нет никаких воспоминаний. Спасибо ему и Волан-де-Морту, — Люпину было стыдно признаться, что он слегка вздрогнул, Гарри с такой ненавистью подчеркнул Сириуса и Темного лорда..— так что я не думаю, что смогу простить его или не возненавидеть его так сильно, как он того заслуживает.   — Нет, думаю, нет, — вздохнул пожилой мужчина.  Как бы сильно я ни дорожил школьными воспоминаниями, я не уверен, что смогу когда-нибудь простить убийцу твоих родителей. Петтигрю заплатит, это точно. Это осталось не высказанным.   — А теперь хватит всех этих темных разговоров. — сказал Люпин, подавляя свои темные порывы ради блага впечатлительного юноши. — У меня есть несколько очень вкусных пирожных с кухни, и, возможно, у меня даже есть несколько фотографий твоих родителей, которые ты, возможно, захочешь увидеть.  Ему придется сделать несколько копий с этих картинок, поскольку он не мог заставить себя расстаться с теми немногими драгоценными фотографиями своих друзей, даже для Гарри.   — Звучит неплохо. — сказал Гарри, жаждущий получить еще немного информации о своих маме и папе. И пирожные. Пирожные тоже звучали хорошо.   КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО   Был понедельник, и Слизерину оставалось всего несколько недель до запланированного матча-реванша против Гриффиндора, поэтому напряжение было высоким, а давление на Драко как на ловца было как никогда высоким. Он довольствовался тем, что Поттер получал даже больше от своего одержимого квиддичем Факультета. — Доброе утро, Драко. — У Луны была очень смущающая манера появляться, когда люди меньше всего ее ожидали, что, к сожалению, происходило постоянно. Тем не менее, Драко не собирался пренебрегать чистокровной, которая по необъяснимым причинам оказалась подругой его друга.   — Доброе утро, Луна.  — Драко решил, что его обязательство выполнено, и быстро пошел прочь, направляясь в направлении поля для квиддича, поскольку его тренировка должна была начаться через двадцать минут.   — У тебя уже есть планы на день рождения Гаары? — спросила Луна, снова удивив Драко, говоря из его слепой зоны. — Откуда ты узнала о нем? — Не то чтобы Драко распространял эту новость.   — Он рассказал мне об этом. — Ее короткие ноги превосходно шли в ногу с шагом Драко.   — Подожди, а когда Гаара успел рассказать тебе о своем дне рождения? — Его ход почти остановился, но вместо этого он просто замедлился до обычной скорости ходьбы, поскольку теперь он явно не собирался от нее убегать.   — О, кажется, пару месяцев назад. Я знала его не очень давно, поэтому спросила, когда оно будет. — Простота этих слов немного уязвила. В который уже раз на пути открытия встали его истинно британские неврозы.   Подумав на секунду, Драко в конце концов преодолел свою недоверчивость и снова загрузился: — Хм, да, я думал о том, чтобы забронировать одну из задних комнат в «Хогс-Хед» в Хогсмиде. Гааре понадобится учитель, который будет сопровождать его, поскольку у него нет разрешения от родителей, поэтому мы пригласим профессора Люпина. Вот и все.   Излишне говорить, что Драко не очень далеко продвинулся в своих партийных планах. Очевидно, у него не было способности матери к этой задаче.   — Звучит прекрасно, я думаю, Гааре это очень понравится. Надеюсь, раз там будет профессор Люпин, они не будут против, если я приду.   — Пардон ?   — Я учусь всего на втором курсе, поэтому мне пока не разрешено ходить в Хогсмид. А еще день рождения Гаары будет в среду, так что, думаю, я не знаю, разрешат ли мне приехать. Возможно она имела ввиду суеверие.   Драко хотелось отшлёпать себя за очевидную оплошность.  — Ах да, конечно. Я уверен, что Люпин сможет тебе выбраться от сюда. Однако на всякий случай попробуй сначала обсудить это с профессором Флитвиком деканом Когтеврана. Скажи ему, что это первый День Рождения, который Гаара празднует вдали от своей семьи. Небольшое давление на жалость не повредит.   — Значит ты тоже собираешься спросить профессора Снейпа о Гааре?   — Нет! Все в Слизерине знают, что лучше не упоминать имя Гаары при Снейпе. Он никогда об этом не узнает. Я думаю, Люпин пойдет прямо к Дамблдору.   — Очень любопытно. И почему Снейп, так сильно ненавидит Гаару? — Никто точно не знает, — сказал Драко, вспоминая ряд бесплодных разговоров, — И Гаара определенно не знает. Один из старшекурсников сказал, что это, вероятно, потому, что Снейп в этом году по какой-то причине был в особенно плохом настроении, и что Гаара просто попал в перекрестие прицела. К тому же Гаара может очень расстраивать.   — В этом году я заметил сильную концентрацию Рэкспуртов вокруг его головы, я имею в виду профессора Снейпа, но они пришли в бешенство с тех пор, как дементоры окружили школу этим летом, поэтому я не особо об этом задумывалась. — Луна казалась еще более озадаченной, чем обычно, пока размышляла над этой связью.   Драко чуть не попался в ловушку, спросив, что такое Рэкспурты, но вовремя вспомнил, что слышал о Луне «Луни» Лавгуд [отсылка на прилагательное loony в английском] А именно: она верила во множество бессмысленных и воображаемых существ. Не желая ввязываться ни в бессмысленную дискуссию, ни в какое-то нелепое объяснение, он оставил эту тему без внимания и вскоре оказался на поле для квиддича.   Хотя Луна, казалось, играла по своим правилам, чем все остальное человечество, но даже она вряд ли последует за ним в раздевалку мальчиков.    Вместо прощания Луна сказала: — Я рада, что Гаара с тобой дружит. У него грустные глаза, и я думаю, ты ему помогаешь. Он хороший человек, и ты тоже, даже если вы оба этого не осознаете.   Затем она повернулась на каблуках и побежала обратно по коридору, по которому они только что прошли. Драко не стал кричать ей вслед, вместо этого обдумывая то, что она сказала. Как и большинство вещей, которые она говорила, это было странно, но в то же время и странно проницательно.   Тем не менее, для чистокровной она была слишком неряшливой и прилипчивой, но, по крайней мере, ее интересы и привязанности не были направлены на него. Гаара обладал блаженным достоинством невнимательности.   Рыжий, о котором идет речь, который надеялся, что Драко отказался от темы празднования своего дня рождения после того, как стало очевидным его полное отсутствие интереса и других друзей, был в одной из своих слишком частых поездок по лесу, чтобы увидеть Сириуса. Гаара жаждал теплых летних дней, когда Сириус мог бы охотиться и добывать себе еду вместо того, чтобы доставлять ее через угрюмых ниндзя. Ну, был еще тот факт, что Гаара ненавидел и всегда будет ненавидеть снег и любую холодную погоду. Сириус, как и всегда, находился в Хижине, ведя себя как собака самым неподобающим образом, когда вошел Гаара.   Вскоре Бродяга снова превратился в Сириуса, предположительно для того, чтобы он мог активно бесшумно обращаться с Гаарой. Чего незрелый сбежавший преступник никогда не мог оценить, так это того, что Гаара был совершенно счастлив, сидя в тишине со своими друзьями (совсем недавно появившийся принцип подтверждающий существование разных, независимых друг от друга взглядов на явления происходящие в мире. Спасибо огромному тому Философии. )   Через тридцать минут, в течение которых Сириус бросился вперед, схватил мешок, который Гаара поставил между ними, и начал пожирать еду, которую Гаара принес с собой; Он наконец надломился и закричал: — Не могу поверить, что ты отдал метлу!   Гаара вздохнул и продолжил долго и пристально смотреть на него, объяснив свои действия полдюжины раз с тех пор, как Сириус узнал об этом. — Конечно! Ты же не мог отдать ее гриффиндорцу! Ты же должен был отдать ее проклятому слизеринскому ловцу! Ловцу, Гаара! Ловцу!   Как и раньше, когда Сириус начинал истеричить, Гаара понял, что его участие в этом не требуется. Поэтому он позволил бродяге продолжать монолог, пока тот не выдохнется. Конечно, обличительная речь включала в себя либеральное использование его псевдонима «Лили» и пару завуалированных оскорблений по поводу его помещения в Слизерин.   Ситуация изменилась, прежде чем Сириус успел утомиться, когда его гневная напыщенная речь о Доме Змей превратилась в жалость к самому себе о предстоящем матче-реванше между Гриффиндором и Слизерином и о том, что он не сможет пойти и посмотреть.   Он ныл, дулся и оплакивал свою неудачу, потому что не мог свободно пойти и посмотреть, как его крестник как следует победит Слизерин^₽&#*#*@  Он даже не сможет подбодрить Гарри, что было ТАК НЕСПРАВЕДЛИВО. Гарри уже был в невыгодном положении из-за того, что у отродья Малфоя была такая же метла.   Гаара хотел игнорировать вопиющие попытки Сириуса манипулировать, но он знал, что это приведет только к тому, что этот человек будет делать это вечно. Дай Бог, чтобы Драко выиграл матч…   " Хорошо. Я помогу тебе проникнуть внутрь."  Пронести что-нибудь мимо дементоров было гораздо труднее, поскольку их численность увеличилась, поэтому ему нужно было придумать что-то особенно умное… и желательно неудобное для незрелой дворняги.   Как и следовало ожидать, настроение взрослого мужчины мгновенно поднялось, и он вернулся к своему прежнему «я», сразу перейдя к новой теме. Гаара вспоминал, о том как в былое время причинить взрослому ребенку какой-нибудь физический вред, но решил не делать этого, поскольку вопрос был закрыт, и он не хотел, чтобы ребенок-мужчина снова стал сварливым.   — Итак, ты знаешь, как я в последнее время следил за этим странным запахом в лесу? — спросил Сириус.  Гаара этого не знал, поскольку он обычно не обращал внимания на болтовню человека/собаки о запахах и других животных подвигах. Некоторые из них были слишком близко к Хогвартсу.   Когда Гаара не смог ни кивнуть, ни ответить. Сириус, несмотря ни на что, продолжил: — ... Я наконец-то догнал это, и ты никогда не догадаешься, что я нашел! Это была чертовски большая собака с тремя головами!   Гаара остановился, переворачивая сосиски на вертеле над огнем, и посмотрел на Сириуса. — Представляешь! Три головы! Хуже всего то, что когда я рассказал об этом Лунатику, он сказал, что уже знал. Судя по всему, один из старых питомцев Хагрида или что-то в этом роде. — Сириус был так взволнован, что было трудно сдержать улыбку на лице Гаары. Он действительно задавался вопросом, почему Люпин проводит так много времени в лесу в одиночестве, но объяснял это частыми прогулками в одиночку, как он любил делать. — Он как минимум в два раза больше Хижины!, Нет, Пушок не был таким большим. — ....И был очень злым! Он яростно охранял свою территорию, когда я встретил его. Но мне удалось заставить монстра подчиниться достаточно легко.  Почему-то Гаара сомневался, что Пушок был чем-то иным, кроме раздражающе-дружелюбной, странной собаки.   Многие его визиты встречались ураганом эмоций щенка, когда заглядывал к нему по дороге к Сириусу. Нужно было давать анимагу немного еды и чистой питьевой воды. Эту ночь, Гаара провел в визжащей хижине несколько часов, Где с ним разговаривал человек, который двенадцать лет провел без человека, с которым можно мирно поговорить.   Гаара видел Сириуса по крайней мере раз в неделю. Он знал, что Ремус навещал бродягу в два раза чаще, что более чем превышало бы норму Гаары по общению в неделю. Однако Сириус, несмотря на то, что проводил большую часть своего времени в жалком одиночестве, по своей сути был социальным существом. Гаара видел, что он больше хочет быть среди людей.   Сириус совсем не скрывал этого. Об этом свидетельствует его заезжая пластинка созданная им некоторое время назад, о предложении взять Гаару под свою опеку как только он будет освобожден и с него будут сняты все обвинения. Гаара был благодарен, но он не знал выживет ли кто-нибудь из них снова живя в непосредственной близости. Когда Сириус летом присматривал за его раненым телом, Гаара был слишком слаб, чтобы забить его до смерти, дабы посидеть в тишине.   КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО   Когда наступило утро девятнадцатого числа, Гаара начал бояться того, что Драко мог запланировать для него. Но после того, как блондин проснулся, он не вспомнил ни одного сегодняшнего события, кроме того, что это была среда. Благодарный, но не менее подозревающий Гаара весь день ждал произнесения «С Днем Рождения» или другого подобного легкомыслия. Занятия в среду закончились, как обычно. Когда Гаара медленно вышел из одной из теплиц Гербологии, стараясь не прикасаться ни к одному из опасно выглядящих (или звучащих) растений, которые напоминали ему собственную токсичную теплицу его брата. Каждый раз, когда Гаара оказывался в этом классе в окружении множества флоры, он безошибочно спрашивал себя: «Почему с простым садом кактусов все не так?»   К этому моменту дня, проведя с Драко несколько часов и увидев Люпина и Луну в кабинете ЗОТИ и Большом зале соответственно, он все еще не получил ни единого упоминания об сегодняшней дате, поэтому он подумал, что, возможно, он избежиь унижения. Гаара не хотел признавать что ждал, когда его поздравят.   Когда они с Драко приближались к Подземельям, они столкнулись с профессором Люпином, выглядевшим гораздо более злым, чем любой из них привык видеть со стороны спокойного учителя.   — Гаара, тебе нужно следовать за мной, — сказал он, обращаясь только к красноволосому без малейшего намека на веселье в голосе. — Сейчас.   — Что случилось, сэр? — спросил Драко, его безудержное пренебрежение авторитетом этого человека продолжалось до сих пор.   — Тебя это не касается, Драко, директору нужно поговорить с Гаарой. — Люпин развернулся и пошел обратно вверх по лестнице, не проверив, пойдет ли за ним Гаара.  Растерянный иностранец действительно последовал за своим верным другом и учителем вверх по ступенькам, все время недоумевая, что случилось. В последнее время он ничего не нарушал и не прогуливал уроки, А то, что он делал , он очень хорошо скрывал.   Возможно, они наконец выяснили, что он убивал дементоров или что он регулярно сбегал с территории с начала года. Или, ну… ..конечно, было много причин, чтобы звать его к директору, Но он не думал, что они действительно узнали о чем-нибудь подобном. Возможно, он действовал небрежно… По его мнению, его ужасные и кровавые убийства в скрытом песке были изощренными убийствами. По словам его брата и сестры, Гаара никогда не был таким коварным или хитрым, как ему хотелось бы верить. Путешествие из нижних помещений в одну из самых высоких башен Хогвартса было совершенно бесшумным, пока Люпин не произнес простой пароль статуи Грифона и не начал подниматься по винтовой лестнице в кабинет директора.   Гаара мысленно пытался обдумать ряд стратегий, основанных на отрицании, уклонении или, если необходимо, побеге. Если бы они каким-то образом с помощью магии или чуда узнали, кем был Гаара или что он делал, ему пришлось бы расчистить путь и каким-то образом сбежать из башни. Легче сказать, чем сделать, когда в кармане у него была только горсть песка для разговоров.   Как только его рука потянулась к карману, где он носил единственный кунай, который, как он чувствовал, мог разумно спрятать при себе, тяжелая деревянная дверь распахнулась.   — Сюрприз! — Хором произнесли Луна, Драко, Дамблдор и Люпин позади него, заставив его нервы перенапрячься. Он вздрогнул. Красноволосый не бросил нож в человека прямо перед ним что совсем не похоже на шиноби.  Хотя, учитывая, что этим человеком оказался Драко, вероятный вдохновитель этой уловки, он счел бы это оправданным убийством.   Его глаза дергались от сдерживаемого гнева, и он позволил ухмыляющемуся Люпину проводить себя в хорошо оборудованный кабинет.   — Надеюсь, ты не возвражаешь, но этот сюрприз был моей идеей. — пробормотал Люпин, все время хихикая.   — С днем ​​рождения.— Драко приветствовал его, за ним вскоре последовала другая блондинка, Дамблдор и Люпин. Сдерживаемый стресс спал с обремененных плеч Гаары, и его провели в офис, радостно отметив, что, по крайней мере, они не украсили это место яркими украшениями и не заказали какой-то ужасно сладкий торт.   —Я знаю, что это не совсем ортодоксально, но поскольку у меня есть разрешение от отца мисс Лавгуд, а профессор Люпин готов взять на себя ответственность за Гаару из-за его уникальных обстоятельств, я не вижу никаких причин отклонять просьбу Драко провести праздник по случаю дня рождения. за пределами школьной собственности. — Сказал Альбус с широкой улыбкой всем присутствующим.   Конечно, все это было неправдой. Это было полностью против правил, но поскольку у Альбуса были разрешения и ответственный (?)учитель, сопровождавший их всех, и поскольку Люциус тайно угрожал снова устроить неприятности с другими губернаторами в этом году; он согласился. Он немного опасался отправлять троих детей с одним сопровождающим, когда по округе бродил массовый убийца, но если они ничего не сделают, присутствие дементоров гарантировало бы, что короткая прогулка будет максимально безопасной.   Часть Альбуса возмущалась манипуляцией, тем более что она явно исходила от четырнадцатилетнего Малфоя. Однако, как и большинство изменений в этом году, он воспринял это как положительный шаг со стороны Драко — использовать свои необратимые слизеринские наклонности ради чьей-то выгоды.   Хотя он не стал отрицать что дети на факультете Змей, относятся к Темному концу морального спектра. Он не поддался предубеждению, что все они были новыми Темными Лордами или Пожирателями Смерти в процессе обучения. Им просто нужна была дополнительная поддержка к Свету. Отсюда его восторженная поддержка Гаары, несмотря на все связанные с этим проблемы. Гааре заинтересовался, когда Дамблдор упомянул об разрешении о выходе из школы. Он бы испугался при мысли, что его потащат на какое-нибудь душное мероприятие в поместье Малфоев, но он без тени сомнения знал, что Драко не позволит ему приблизиться к родителям, не поправив форму. Верхняя пуговица Гаары была расстегнута, его галстук был распущен, рубашка не заправлена, и если бы Драко закричал «Поместье Малфоев» в камине, к которому они подходили , он бы расстегнул ширинку, просто чтобы подразнить Малфоев.   Вместо этого, к своему умеренному облегчению, Драко объявил, что они все пойдут в паб «Хогсхед» в Хогсмиде. Первым пошел блондин, за ним следовала Луна, которая выглядела такой живой и веселой какой Гаара ее никогда не видел, а последним шел Люпин с Гаарой, крепко держа его, чтобы их не разлучили в сети каминов.   Приземление было не таким ухабистым, как в прошлый раз, когда Гаара путешествовал с камином. Наверное он никогда не сможет понять спокойствия среднестатистического волшебника, которые были готовы мириться с этими нелепыми способами путешествия. Как вообще кто-то смог придумать ЧТО-ТО подобное в длинной и прославленной линии магии в этом мире.   Когда он пришел в себя, он оказался именно в той обстановке, в которой ему не хотелось находиться, а именно: он был в отдельной комнате в Хогсхеде, и там висел баннер с его именем и праздничными отсылками к его дню рождения, там было много из воздушных шаров, на столах стояло несколько праздничных шляп, а также напитки и угощения для вечеринок. Это было смешно, особенно если учесть, что их было четверо в комнате и один из них был взрослым мужчиной.   Гаара тайно спросил Драко, почему они пришли в паб, организация такой обстановки наверняка вызвала бы немало хлопот, но Драко ответил, что они не смогут как следует отпраздновать в школе. Чего богатый мальчик не сказал, так это того, что он хотел бы арендовать для Гаары гораздо более красивое место, но его ресурсы и время были ограничены. Независимо от небольшого числа, все (кроме сварливого именинника) провели чудесную ночь, быстро занимая свои места за столом и рассказывая забавные истории, часто включая и высмеивая Гаару. Со своей стороны, рыжеволосый оставался в стороне, неоднократно оттягиваясь назад к веселью, когда подходил слишком близко к двери.   И только когда часы пробили девять тридцать, Люпин позволил ему пройти к выходу. Гаара решил, что этот человек сжалился над отшельником и отпустил его пораньше, не прерывая в остальном удивительно шумную вечеринку. То, что он обнаружил снаружи, было не тем, чего он ожидал.   Рядом с дверью сидел Бродяга, виляя хвостом, с подарком, грубо завернутым в старую газету. Он опустился на колени, зная, что каторжник больше не может рисковать трансформироваться возле деревни, и принял слюнявый подарок от Сириуса.   Он бы почувствовал укол в сердце, если бы не тот факт, что, развернув газету, он обнаружил мертвого кролика и небольшую записку, в которой говорилось: Лили,   Если хочешь, можешь передарить и это Слизеринцу.   Бродяга. '   Поморщившись, он осторожно щелкнул Бродягу по носу, на мгновение переставшего забавно вилять хвостом, пока не отшвырнул кролика назад, чтобы Сириус побежал и поймал его в челюсти. Человеку-собаке эта штука, несомненно, пригодилась бы больше, чем Гааре (или Драко, если уж на то пошло).   Сириус вернулся и бросил кролика к ногам Гаары, молча приглашая сыграть в мяч. Гаара терпеливо ждал, пока Сириус опустит уши, наклонится и снимет кролика с его ботинок, не желая прямо сейчас предаваться игре в «поймай мертвого кролика».   Драко высунул голову из двери в холодную ночь как раз в тот момент, когда Гаара стоял на коленях перед Бродягой.  — Пошли Гаара, — оборвал он его, увидев невероятный вид своего стоического, возможно, склонного к убийству друга, стоящего на коленях на холоде и поглаживающего (пахнущую не пойми чем) бездомную собаку по голове.  — И не забудь вымыть руки.   Его насмешка в адрес Бродяги вызвала яростное рычание большой собаки, из-за чего напыщенный блондин нырнул обратно в паб. Гаара еще раз похлопал Сириуса, прежде чем самому вернуться, оценив жест, каким бы насмешливым он ни был, когда Сириус подарил ему одного из своих драгоценных кроликов.   Сириус залаял, а затем убежал в ночь, предположительно обратно в Хижину, где он мог попытаться согреться. Гаара вошел внутрь, тоже наслаждаясь возможностью выбраться из ледяного холода, и быстро пошел в ванную, чтобы отмыть руки от вонючей собаки и мертвого кролика. Вернувшись в отдельную комнату для торжеств, он обнаружил, что Драко рассказывает историю о том, как он испортил все свое белье перед вечеринкой по поводу своего шестого дня рождения, и обо всех неприятностях, с которыми он столкнулся.   Луна была первой, кто заметил его возвращение: — О, мы просто рассказывали истории о наших прошлых днях рождения.   Драко, которого прервали прежде, чем она успела закончить свою историю (вырезав большую часть физического возмездия за его беспечность), был немного расстроен, когда она предложила Гааре рассказать историю сейчас.   Гаара на мгновение задумался, как сказал бы любой, кто его знал, всякий раз, когда он собирался поделиться какой-то подробностью своего прошлого, прежде чем коротко кивнул и призвал свой песок: «До этого, я праздновал только один день рождения. В прошлом году. Мои брат и сестра готовили еду и рассказывали истории, как сегодня вечером. Это было классно.»   — Подожди минутку, Гаара, у тебя никогда раньше не было дня рождения? — спросил Люпин.   «Нет, до прошлого года никто не был благодарен за то, что я жив».  Пустое, прозаичное выражение лица Гаары вызвало бы жалость в любой группе, в которую не входил бы недавно заненавидевший себя аристократ, хронически одинокий, замкнутый оборотень и девушка, ставшая свидетельницей смерти собственной матери и которую регулярно обзывали ненормальной (Луни) в лицо.   Тем не менее, это немного испортило настроение, пока мадам Розмерта не ворвалась в комнату с подносом с напитками, которые выглядели слишком интересными для школьной группы. Ее улыбка исчезла, когда она посмотрела на небольшую группу: — О, мне очень жаль, мои любимые, я не знала, что у вас мальчишник. Не беспокойтесь. Она видемо не заметила Лавгуд, сидящую у стены. Когда женщина выбежала, Люпин вскочил и схватил с подноса довольно большой стакан огневиски, и с тихим вздохом откинулся назад.   Никто из других тусовщиков не хотел вслух подвергать сомнению мудрость учителя, открыто ворующего и употребляющего алкоголь на глазах у троих детей, за которыми он должен был присматривать (и охранять от большого плохого парня Сириуса Блэка, который в конкретный момент только что вернулся в Визжащую Хижину и почесывал себя ногой за ухом.)   Луна как раз заканчивала свой рассказ о своем седьмом дне рождения, который был очень счастливым, поскольку на него действительно пришли гости, когда Люпин подошел к концу своей выпивки. Как оказалось, Ремус Люпин был немного легковесным человеком, хотя он никогда не признавался в такой немужской слабости.   Никто из несовершеннолетних не жаловался. Гаара ни в коем случае не считал себя ребенком, нуждающимся в сопровождающем, поэтому, будучи взрослым, он не беспокоился о присмотре за своим другом. Луна тоже не возражала, хотя никто не мог сказать почему. Казалось, она просто не чувствовала себя в безопасности. Драко, который когда-то давно призывал бы за такое к правительственному расследованию в Хогвартсе при первом же подозрении на профессора, который пристрастился к своим подопечным, не говоря уже о злоупотреблениях, но теперь...   Драко многие вещи перестали волновать. Помимо индивидуальных повреждений, трое подростков легко простили неприемлемое поведение, поскольку в других отношениях мрачный и (время от времени) профессиональный профессор значительно посветлел от употребления алкоголя. Было одновременно облегчением видеть, как он расслабился, и забавно наблюдать за этим. Опьянение Люпина привело к появлению нескольких собственных историй о различных подвигах на днях рождения его и его друзей, включая печально известного Сириуса Блэка.   Гааре очень нравилось видеть, как встревоженный мужчина наконец-то освободился, по мере того, как его состояние прогрессировало. Луну по-прежнему не беспокоило пьяное состояние своего профессора, и она действительно находила его рассказы забавными. Реакция Драко, с другой стороны, варьировалась от отвращения (скорее к содержанию историй, чем к любому суждению, которое он мог бы высказать пьяному учителю) до смущенного гнева, когда Люпин начал рассказывать историю о том, как Сириус выбрал идеальный подарок от тогдашнего первокурсника Малфоя. На день рождения Джеймса, Бродяга подарил имениннику все нижнее белье Люциуса Малфоя.   Малфой старший с самого начала отличался невероятной напыщенностью и стал занозой в тылу для каждого гриффиндорца с тех пор, как к тому времени, когда Мародеры начали учиться в Хогвартсе, его назначили старостой. Хоть Драко и не был таким преданным сыном, каким был когда-то, ему все же пришлось сделать резкое замечание по поводу того факта, что оба участника истории стали либо осужденными преступниками, либо, что еще хуже, отцом Поттера.   — На самом деле, Драко, это я отвлекал твоего отца в тот день, пока Сириус крал все его нижнее белье, а также большую часть его домашнего задания. — Люпин хихикнул.  Гааре не терпелось рассказать Сириусу о детской толерантности Люпина к алкоголю.   «Я думаю, нам пора закончить вечер, поскольку завтра у нас всех занятия».  – написал Гаара, вставая, чтобы помочь Люпину добраться до камина.   — Да, я полагаю, ты прав. Хотя это грустно. Профессор Люпин рассказывает очень забавные истории. - сказала Луна.   — Спасибо, Драко. — сказал Люпин, глядя на Луну.   Драко прошёл к камину. Ему разрешили возвращаться в кабинет Дамблдора даже ночью.   « Иди первым и проверь, есть ли там Дамблдор. »  произнес Гаара, с видимой легкостью поддерживая вес Люпина. Он действительно был легковесом в обоих смыслах.   — Что? зачем? — потребовал Драко. «Я не хочу выставлять пьяного учителя напоказ перед его боссом».   Понявший Драко прошел дальше, затем вернулся подтвердив, что путь свободен. Дамблдор явно доверял Люпину сопроводить своих подопечных обратно в школу после того, как директор ушел спать.  — Пошлите, но тихо.   Троим, оставшимся в Хогсхеде, пришлось втиснуться в камин вместе, так как один из них был слишком пьян, чтобы управлять камином, а Гааре не хотелось оставаться позади. Слишком скоро их выбросило в кабинет Дамблдора, и они тихо вышли через дверь в надежде, что грохот, издаваемый троицей, не разбудил спящего волшебника.   Гаара направился к покоям Люпина, а Драко сопровождал Луну к входу в ближайшую башню Когтеврана. Когда они поднимались по небольшой лестнице в задней части класса Зоти, к комнате Ремуса, мужчина неразбочиво пропищал, после того как по дороге несколько раз вздремнул: — С днем ​​рождения, Лили.   Гаара не знал, что его возмущало больше: навязанное ему настроение дня рождения, ненавистное и слишком знакомое прозвище или то, что его друг и учитель, которому он доверял, был пьян. Тем не менее, на этот раз Гаара позволил себе забыть последний вариант, поскольку знал, что у Люпина есть свои проблемы. По какой-то причине добрый и общительный человек большую часть своей жизни до и после учебы в Хогвартсе был один, поэтому приглашение на вечеринку, должно быть, было странным и расстраивающим.   Не то чтобы Гаара вообще мог это понять.   Он бросил Люпина на кровать и направился к своей комнате, по пути заглянув на кухню, чтобы попросить нервного эльфа, уже приступившего к завтраку для всей школы, послать Римусу сигнал для пробуждения до начала занятий. Если повезет, никто, кроме присутствующих на празднике, никогда не узнает, что Ремус был настолько безответственным.   Лишь бы этот человек не начал пить, как профессор Трелони.   КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО На этот раз игра в квиддич выдалась сухой, и это было едва ли не единственное положительное слово, которое можно было сказать о погоде конца января. По крайней мере, когда шел дождь, они могли спрятаться под навесом, и им не нужно было переставлять ноги каждые несколько минут из-за страха примерзнуть к земле.   Гаара был близок к тому, чтобы случайно оторвать часть стадиона и устроить небольшой пожар в построенном им песчаном иглу. Тяжелое песчаное сооружение, расположенное на вершине одной из сторожевых башен, было окружено двумя дюжинами встревоженных волшебников, которые не ценили пространство, которое Гаара занимал своим нелепым «заклинанием».   Они могли бы снова начать с этими надоедливыми жалобами, если бы Гаара действительно устроил там пожар.   Поскольку Бродяга также был зажат в пузыре песка, им потребовалось бы расширение, прежде чем они могли бы начать добавлять удобства. Им посчастливилось сидеть в передней части смотровой ложи, так что они могли иметь открытое смотровое окно, не опасаясь, что кто-нибудь заглянет в него и заметит лохматую черную собаку, сидящую рядом с странным социопатом Хогвартса.   Было очень интересно объяснять Сириусу, какой метод он планировал использовать, чтобы протащить собаку на стадион, мимо дементоров, мракоборцев и профессоров. Он покрыл себя более толстым, чем обычно, слоем песка, чтобы освободить место внутри тыквы, куда запихнул большую собаку и снова запечатал ее.   Из всех способов, которыми кто-либо мог предположить, как Сириус Блэк мог пробраться на школьный матч года по квиддичу, Гаара сомневался, что кто-либо из них мог себе представить, что этого человека засунули в тесную тыкву, до конца заполненную песком и носил на спине тринадцатилетний… скажем так, четырнадцатилетний беспризорник-студент.   Этот ход мыслей привел к неприятной правде, которая полностью отвлекла его от первых десяти минут матча, настолько увлекшего его депрессивными навязчивыми размышлениями. Теперь он был самым низким мальчиком в классе, его и без того компактное телосложение обогнали даже те мальчики, чей день рождения пришелся на лето. Число девушек ниже него в своей возрастной категории также быстро сокращалось.   Это был больной вопрос: Гаара не вырос ни на миллиметр с тех пор, как пришел в сентябре, а Драко, Сириус и Ремус научились не поднимать этот вопрос, даже в шутку. Назовите его Лили, высмеивайте его колдовство или странные культурные обычаи, упоминайте любую тему, но связанную с ростом, на свой страх и риск.   Он вырвался из своего внутреннего бреда только тогда, когда его идиот-компаньон начал лаять. Собачий способ подбадривать Гарри, пока тот уклонялся от бладжеров влево и вправо. Гаара хлопнул его по носу, он понял, что это как способ дисциплинировать (тупую) непослушную собаку. Но почему-то, даже зная, что внутри находится неисправимый беглец, ему казалось неправильным бить собаку по морде. Даже Гаара мог понять что игра была напряженной с самого начала. Игрокам некогда было сидеть и ждать, пока к ним попадет Снитч или Квоффл, они гонялись за различными шариками по всему небу с момента свистка. То, что в противном случае могло бы стать впечатляющей игрой, стало еще более напряженным благодаря добавлению Ловцов, которые катались на своих новых Молниях. К тому времени, когда «Бладжеры» приближались к любому из них, они уже были на другой стороне стадиона.   И тем не менее, каждый раз, когда Драко проверял Гарри или Слизерин обгонял ли Гриффиндора по очкам, Сириус поворачивал морду к Гааре и демонстрировал то, что Гаара отказывался называть насмешливым взглядом.   Драко долгое время занимал Гарри, пока другие игроки вели отчаянную битву за очки, а их «Молнии» сокращали разрыв в навыках между двумя игроками. Обе стороны отчаянно желали победы в этом матче, поскольку давление только усиливалось, ведь их предыдущая попытка закончилась вничью. Это был матч реванш. Каждая команда стремилась выиграть.   Короче говоря, это была битва за честь, по крайней мере, так Драко неоднократно говорил на протяжении последних полутора месяцев. Гаара не был уверен, что Драко знает, что означает это слово.   В целом, по крайней мере, это была энергичная игра, которая, как подумал Гаара, могла быть направлена ​​на защиту от холода. В его маленьком песчаном коттедже было достаточно неплохо, когда еще одно теплое тело собаки обогревало место. он не хотел думать, как игроки могли быть подвешены на ледяном ветру, не имея ничего, кроме согревающих чар для защиты от переохлаждения. Слизерин достиг впечатляющего преимущества в семьдесят очков, когда прозвучал свисток, и все оглянулись, задаваясь вопросом, почему матч был приостановлен, только чтобы обнаружить мадам Хуч, парящую рядом с Гарри, с золотым снитчем в его протянутой руке. Судя по всему, во время безумного масштабирования Гарри выхватил снитч с неба, в то время как Драко плыл на другой стороне стадиона, промахнувшись на сто метров за пару секунд.   Рука Гаары протянулась, чтобы схватить морду Сириуса, как только он заметил Гарри со снитчем, упреждая вой, который затем попытался вырваться из принудительно закрытого рта Сириуса. Собака заскулила, и Гаара отпустил ее, позволив ему дышать и счастливо вилять хвостом, издав несколько возбужденных, но тихих «пыхтений». Гааре хотелось бы остаться и предложить Драко некоторую эмоциональную поддержку после того, как он проиграл важный матч, но ему пришлось тайком увести Сириуса обратно в лес. Ну… ему бы эму не понравилось, но Красноволосый чувствовал, что должен сделать это. Тем не менее, его долг пока, не допускать Сириуса в Азкабан.   Эмоциональная хрень позже. Гораздо позже.   Тем не менее, ему пришлось иметь дело с невыносимо самодовольным человеком, превратившимся в собаку. Одно нажатие, и он будет нести в тыкве собачью грязь, а не человека, который сводит его с ума на следующие несколько недель. Это было бы так очень легко…   Он бросил собаку в Хижину, прежде чем немедленно развернуться и уйти, не дожидаясь, чтобы услышать то, что Сириус все это время выл в собачьей форме. Обратный путь на территорию школы был долгим, и ему нужно было убить дементоров чтобы расслабиться. На самом деле он не знал, что бы он сделал, если бы ему удалось убить всех этих уродливых призраков. Может быть, пойти за этими большими пауками? Когда Гаара вернулся в свою комнату, ему пришлось задаться вопросом, было ли пребывание рядом с Сириусом таким же адом, как попытка утешить Драко после того, как он проиграл Гриффиндору решающий матч против их ненавистных соперников. Он отказывался покидать свою комнату в течение двух дней, что было удобно на выходных, прежде чем Гааре стало скучно и он решил действовать.   Драко погряз в жалости к себе и избегал неизбежного презрения, которое ему предстояло получить от соседей по факультету, когда Гаара вернулся в их комнату с чем-то завернутым в ткань. Он не придавал этому особого значения, размышляя, сможет ли он убедить родителей перевести его в Дурмстранг. Лучше это, чем встретиться лицом к лицу со своим Факультетом, который уже итак сомневался в его позиции. Гаара еще не слышал, чтобы кто-то называл его предателем крови, но предполагал, что слухи уже давно ходят.   Он собирался сказать несколько резких и необоснованных слов своему соседу по комнате, но когда Гаара вытащил Кубок Факультетов из своего дополнительного плаща. Драко медленно моргнул, опустил голову на подушку и задумался… прежде чем прийти в себя и..   — ЧЕГО?!?!?! — Драко вскочил с кровати со скоростью, которая могла бы помочь ему выиграть матч по квиддичу, если бы он был в тот момент настолько мотивирован. — ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?! Где ты вообще взял КУБОК ФАКУЛЬТЕТОВ?   Гаара посмотрел на блестящий трофей и задался вопросом, не ошибся ли он с другим похожим кубком.  «Из Комнаты трофеев».   — Гаара, ты не можешь просто украсть это!— Драко не мог поверить, что его все еще удивляют махинации своего друга.   « Ты не хочешь его? »   — Просто положи его обратно, пока кто-нибудь не заметил пропажу!!   OXOXOXOXOXOXOXOXOXOXO Гаара никогда не мог предположить, что его жизнь докатится до того, что он всегда действует по лунному календарю и терпит его унизительные и опасные трансформации. Ему повезло, что тщательное отслеживание растущей и убывающей луны не привлекало нежелательного внимания, а занятия по астрономии служили прекрасным оправданием. Он решил, что сохраняющаяся морозная погода и краткие моменты обнажения на открытом зимнем воздухе были достаточно вескими причинами, чтобы снова рискнуть перевоплотиться в замке. Кроме того, он осознал, насколько ужасающей была мысль о том, что Сириус обнаружит его пушистую форму. Какой удар получит этот ребенок-мужчина, избавившись от своей изнурительной… странности. Бесконечные насмешки и поддразнивания — звериное прозвище, которое он обязательно получит. С другой стороны, он предполагал, что любое прозвище, основанное на его форме мини-демона тануки, будет лучше, чем «Лили».   Последняя причина, по которой он решил пойти на огромный риск, заключалась в том, что, похоже, той ночью собирался дождь, и ему не хотелось промокнуть ни одним из своих тел. Его одежда была достаточно неудобной, он всю ночь оставался на жутком холоде, и ему было невыносимо думать о том, что его застигнет ливень.   Конечно, если появится возможность выбежать на улицу, если дождь прекратится, Гаара насладится небольшим количеством свежего воздуха по периметру замка. Единственной опасностью здесь был Хагрид, а он мог услышать доносящегося придурка своими человеческими ушами за милю, так что не было никаких шансов, что полугигант подкрадется к нему с его чувствительными (и острыми) животными ушами.   Преобразование было быстрым и безболезненным после восхода луны, поэтому Гаара собрал свою выброшенную одежду, спрятал ее под столом в заброшенном классе и устроился со своей книгой, пока ученики не исчезли на вечер. Зимние вечера были долгими и утомительными для ночных обитателей замка, но Гаара, среди прочего, имел опыт в убийстве времени, поэтому приготовился к ожиданию с тяжелой книгой.   Когда он мог свободно бродить, он наслаждался звуками щелканья когтей по полированному каменному полу, а также ощущением воздуха на своей шерсти, когда ему удавалось разогнаться до полной скорости в широких коридорах.   Он бегал по школе, несколько раз тревожил персонал, патрулирующего коридоры, прежде чем они тоже легли спать, а затем выходил на улицу, точнее подкрышу, чтобы как следует насладиться ночным воздухом и не промокнуть.   Он также нашел несколько минут в своем плотном графике, чтобы побеспокоить цыплят в школьных курятниках, что выглядело не очень аппетитно. Было забавно наблюдать, как суетятся домашние птицы — еще одно пристрастие животного, на котором он не собирался останавливаться.   Закончив мучить ласковых птиц, он развернулся, чтобы вернуться в замок, и заметил, что плывет примерно в футе от земли…   Его левитировали! Как это недостойно…   Он лихорадочно развернулся в воздухе, надеясь каким-то образом вырваться из магической хватки или хотя бы мельком увидеть, кто его поймал. И мельком увидеть, что он сделал. Он предполагал, что из всех людей могло быть хуже, учитывая всех его врагов в этом мире, но, тем не менее, видеть, как Луна стоит там со своей палочкой, контролирующей его движения, не было большим утешением.   Второкурсница взволнованно улыбалась, даже больше, чем на вечеринке по случаю его дня рождения, когда она обняла его извивающееся и ерзающее тело. Луна ждала подобное пушистое существо всю ночь, потому что догадалась, что оно появляется в полнолуние. В прошлом месяце она не была в замке, поэтому не могла продолжить поиски очаровательного и милого животного.   Она бросила Гаару в свои ожидающие руки и крепко держала его под мышками, пока он извивался, пытаясь освободиться и не поранить ее. Он мог бы убежать, но он не знал, сможет ли он заставить ее отпустить его, не причинив ей вреда хвостом или когтями, а также он не знал, сможет ли он убежать достаточно быстро, чтобы избежать любых последующих заклинаний. На данный момент ему придется выжидать.   Помня об этом, он расслабился и безвольно повис в ее объятиях, чувствуя себя еще более нелепо, чем он себе представлял.  Он был гордым шиноби, он вселил в свое тело демона, он убил сотни мужчин, женщин и детей, а теперь он был мохнатым тануки, которого тринадцатилетняя девочка несла, как какого-то бездомного щенка. А Драко еще задался вопросом, откуда у него проблемы с гневом.   — Видишь ли, я пытаюсь поймать тебя с ноября. Ты очень быстр, когда бежишь, но тебя сильно отвлекли эти цыплята, не так ли? — Луна болтала бессмысленно, как она обычно делала всегда. Она полностью игнорировала приступы борьбы или скворца, через которые могло пройти «дикое животное» в ее руках во время ходьбы.   Еще больше раздражало опытного воина то, что Луна могла нести его вверх по лестнице без какого-либо особого напряжения. Он знал, что это было не его собственное тело, но ему все равно было больно от того, что его размер был таким маленьким.   — ... У меня есть подруга и друг с рыжими волосами, как мех на тебе... Ну, я надеюсь что, у меня все таки два друга и подруга.. Если считать Драко Малфоя, но я не думаю, что я ему очень нравлюсь. ... Нет, у меня есть Джинни Уизли и Гаара. По-моему, у него нет фамилии.. — Она все время продолжала подниматься вверх, к башне Когтеврана, если догадки Гаары были верны. Он подождет, пока она его уложит, а затем сбежит. — ... Я пошла на рождественскую вечеринку к Драко, но это было только потому, что Гаара попросил. Было бы здорово, если бы Джинни тоже могла прийти, но я не знаю, понравился бы ей дом Драко. Однажды отец Драко по приказу министра магии пытался натравить на нее бешеного гелиопата, но ее спас король домовых эльфов и Гарри Поттер ...   Она ответила на загадочную загадку картине, чтобы войти в спальну факультета, и поднялась по лестнице в свою спальню. Гааре показалось несколько несправедливым, что, несмотря на то, что они были немного меньше комнат Слизерина, Когтевранам были предоставлены отдельные комнаты. Может быть, это было связано с конкретными потребностями факультетов: «Вороны» учились самостоятельно, «Змеи» создавали несколько важных союзов, «Львы» создавали команды, а «Бурунд-…»?   Возможно, призрак Ровены Рейвенкло только что смотрела на них.   Чего Гаара не учел в своем ужасно умном плане побега, так это то, что как только его бросили на кровать Луны, она быстро подошла к двери своей спальни и заперла ее. Это была всего лишь простая защелка, а большие пухлые пальцы на лапах Гаары изо всех сил пытались ее открыть и выбраться наружу, прежде чем Луна успела его остановить.   План Б. Ждать, когда она уснет.   По крайней мере, похоже, у нее не было планов пытать его или, что еще хуже, играть с ним в игры. Но если бы он услышал слово «принеси», он, возможно, пересмотрел бы свое представление о насилии.   В конце концов она заснула, когда ей было время было всего двенадцать ноль ноль, и на следующее утро она пошла в школу, Но до тех пор ему приходилось страдать от ее бессмысленной болтовни, от которой он обычно мог убежать, когда она ему надоела.   — ... Я попросила профессора Флитвика запереть мою дверь после того, как я постоянно теряла все школьные учебники. Я всегда возвращала их, но попытки найти их всех отнимали очень много времени.. У меня есть кое-что для!. Кажется, я положила ее куда-нибудь сюда.— Луна начала рыться в своем сундуке.   Пока его похитительница на мгновение отвлеклась, Гаара подкрался к двери и попытался открыть защелку, но вскоре стало очевидно, что ему придется на что-то встать, чтобы добраться до замка.   — То должен быть очень умен, чтобы знать, как открыть дверь. Хотя я до сих пор не уверенна, кто ты. Ты не можешь говорить, не так ли? 'Если только.' Подумал Гаара, глядя на нее, пойманную с поличным.   — Ах, вот она! — Она достала щетку для волос с очень тонкой щетиной. —Иди сюда, — сказала она, похлопывая по кровати, но когда пушистый не двинулся с места, она добавила: — Пожалуйста.   Со слишком человеческим вздохом он поплелся вперед к кровати и смирился с дальнейшим принижением своего достоинства. Этот мир был унизительным для сильнейшего шиноби Суны.   Он устроился у нее на коленях и задался вопросом, вполне ли уместно, чтобы четырнадцатилетний мальчик сидел в постели с тринадцатилетней девочкой после полуночи. Опять же, учитывая, кем они были, и, несомненно, исключительные обстоятельства, он не думал, что происходит что-то неуместное, кроме ее желания расчесать его шерсть.   Она говорила бесконечно, расчесывая его шерсть, а он думал о своем последнем дополнительном уроке в кабинете ЗОТИ. Это был верх скуки, если не считать небольшой интриги, когда он наблюдал за тем, как щетка скользит по его хвосту. Щетка распрямляла только верхние слои.   Она обняла его, как мягкую игрушку, после того, как закончила чистить зубы, и даже почесала его за ухом, но ему НЕ ПОНРАВИЛОСЬ!  Лгун.   В конце концов Луна сказала ему, что ей всегда хотелось иметь домашнее животное, но ее отец сказал, что ей нужно открыть новое животное, если она этого хочет. Честно говоря, он не ожидал, что она этого сделает… по крайней мере, пока она не закончит школу. Она даже взяла полоску синей ткани и завязала ему бантик на шее. По крайней мере, это был не собачий ошейник, сказал он себе. Она продолжала болтать о своих мечтах о домашнем животном и рассказала ему все о том, что у него будет удобная кровать в ее комнате и свежая баранина на ужин. Вскоре она устала и уснула.   Вырываясь из ее лап, Гаара задавался вопросом, стоит ли ему переоценить свою дружбу с девушкой, поскольку она явно безумна. Хотя он догадывался, что с ее точки зрения это не так уж и странно, поскольку он был животным, а не ее другом с телом животного.   В любом случае, он подумает о том, чтобы купить ей мягкую игрушку, когда бы ни был ее день рождения, что угодно, чтобы держать ее подальше от него во время полнолуний в будущем. Он сложил пару книг, чтобы добраться до замка, прежде чем выйти из комнаты. У него еще оставалось несколько часов до рассвета, но после мучительной ночи плена он был бы доволен сидеть в классе, где лежала его одежда, и продолжать читать книгу.   Когда солнце действительно начало подниматься, Гаара оценил свой вечер: это была тяжелая и досадная ночь, но, по крайней мере, ему удалось сбежать без каких-либо повреждений или вопросов.   И только когда солнце взошло и он вернулся в свое тело, Гаара вспомнил о синем банте, все еще завязанном на его шее.   Чего он не ожидал, пытаясь осуществить эту штуку, так это того, что Луна предусмотрительно наложила эту штуку на своего нового друга-животного, чтобы ее не сняли случайно. Гаара тянул и тянул материал, но, несмотря на всю его огромную силу, предмет не сдвинулся с места. Даже его кунай не мог разрезать тонкий материал, а это означало, что ничто, кроме магии, не избавит его от этого … Даже слово «унижение» не передало этого чувства.   Он подумывал об использовании палочки, но каким-то образом наведение палочки на собственную шею вызвало у него отточенный инстинкт выживания. Другой вариант — показать свой лук кому-нибудь другому, например Драко…   Итак, он действительно собирался сделать это некоторое время.   Он повязал сверху бантика повязку ниндзя на шее и полностью оделся. По пути в Большой зал на завтрак он разгромил несколько доспехов и поспешно напугал картины. Драко заметил, что Гаара, похоже, в то утро был в особенно плохом настроении, хотя и не мог догадаться, почему. С другой стороны, никто не мог догадаться, что делал Гаара в те многочисленные ночи, когда он пропадал, но обычно это, как казалось, шел облегчать свой стресс. Гаара заметил, что Луна, похоже, плакала, когда появилась в Большом зале. Джинни пошла и утешила убитую горем девушку, а это означало, что у Гаары не было никакого принуждения находиться рядом со своим похитителем.   В тот вечер, когда Гаара готовился ко сну и отхаркивал гортань, а Драко заканчивал домашнее задание по зельям, ему на мгновение показалось, что он услышал почти неслышное «О», доносившееся из другого конца комнаты. Блондин повернулся, но там был только Гаара, смотрящий широко раскрытыми глазами, какие он иногда делал, имитируя слова.   Должно быть, Драко все таки что-то слышал.   0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0 Омаке 6: Драко было так холодно, как и представлял себе Гаара. Он плыл посреди зимнего ветра и отчаянно искал снитч. Он действительно находил утешение и умиротворение в активном поиске, которым они с Поттером занимались. Если бы он сидел неподвижно в такую ​​погоду, к концу матча он бы примерз к метле. Хотя на самом деле движение на такой высокой скорости только усиливало ветер.   Как всегда, утешением можно было найти такие же страдания Поттера.   Во время матчей Драко всегда высматривал на трибунах двух человек, бросая короткие взгляды, чтобы не упустить золотой мяч, за которым он охотился. Обычно он первым взглядом находил отца, так как тот сидел с профессорами и губернаторами. Иногда на его лице появлялась тонкая улыбка, но не потому, что ему нравилась игра. Это был один из редких случаев, когда патриарх Малфоев позволял себе публично проявить хоть какую-то гордость за своего сына.   А еще был Гаара… который, очевидно, построил на трибунах полноценный дом из своего песка. Это выглядело так тепло, поэтому он безмерно обиделся на своего лучшего друга. Ему пришлось признать, что он провел больше времени, чем предполагалось, глядя на своего друга, пораженный тем, что его странный сосед по комнате все еще может шокировать и удивлять его каждый раз.   Джинчурики отличались склонностью к непредсказуемости, будь то рэперы, психопаты или блондины-болваны.   Но даже учитывая это, Поттер согласился бы, что случайные звуки лая или сдавленного воя, доносившиеся из убежища Гаары, были за пределами приличия.