Я тебя дождусь

      Процесс реабилитации занял несколько месяцев, прежде чем врачи согласились выписать Чимина из больницы. Память, к сожалению, восстановилась только фрагментами, большинство воспоминаний так и остались забытыми. Но это и не так важно, ведь всё это время рядом продолжал быть Чонгук. Вместе они создали множество новых счастливых воспоминаний взамен утраченных. Успели завести даже пса по имени Бам, на большее Чон не согласился, уж точно ни про каких попугаев слышать не хотел. Ему достаточно одного непослушного добермана, за которым только и успевает убирать следы преступлений, в виде разрытых вазонов с цветами, разорванной в клочья обуви или «пахучего» презента прямо посреди кухни. Любят они своего «сыночка» безумно, но так же безумно хотят порою набить его красивую задницу лаптем за очередной погрызенный плинтус.       Благодаря Лиёну, который, как оказалось, все эти годы был спонсором университета, где учились парни, Чонгуку удалось перевестись на полное обучение, а Чимину разрешили пересдать выпускные экзамены с отсрочкой, вместо того, чтобы оставаться на ещё один год повторного обучения на последнем курсе.       На сто свиданий сходить не удалось, Чимин сдался после шестьдесят третьего и сделал Чонгуку предложение. Старшему не понадобилось много времени, чтобы влюбиться заново в своего парня, и он продолжал делать это снова и снова каждый день.       — Я понял главное: за своё счастье нужно бороться. Но, когда оно к нам приходит, судьба его так просто не отдаст. Только ощутив это счастье на себе в полной мере, понимаешь, что стоило бороться и так долго его ждать, — признался тогда Чонгук.       Спустя два года, после выпускного младшего, назначили дату свадьбы. Процесс получения гражданства не из лёгких, поэтому парни не могли просто расписаться в ратуше, но для таких, как они, и существует Лас-Вегас, где любящие сердца могут связать себя священными узами брака, обойдя всю муторную бюрократию и волокиту со справками, для которых нужны дополнительные справки, чтобы получить ещё одну справку. Тэхён, конечно же, вызвался быть главным свидетелем на празднике жизни. Кто, если не он? Ким никогда не уставал напоминать, что если бы не он, этой свадьбы могло вообще не быть. Чонгуку ничего не оставалось, кроме как соглашаться каждый раз. Ведь в чём-то друг был прав. Волшебные пендели Ким Тэхёна-Купидона оказали большое влияние, подтолкнув младшего и в первый, и во второй раз на пути к любви всей жизни.       Кто бы мог подумать, что бывший парень будущего мужа станет ангелом-хранителем их союза.       — У меня самый красивый жених на свете, — мурлычет Чимин, обвивая со спины Чонгука и утыкаясь носом в ложбинку у шеи. Оставляет лёгкий поцелуй, от которого у Чона тут же кожа становится гусиной.       — Мин-а-а, — протягивает младший, уже зная, чем все эти невинные прелюдия закончатся. — У нас церемония через час.       — Часовня всего в десяти минутах от отеля, — продолжает, как ни в чём не бывало, покрывать короткими поцелуями миллиметр за миллиметром, оттягивая ворот незастёгнутой до конца рубашки.       — Мы час назад вылезли из постели, — пробует увернуться от атакующих губ, но не слишком сильно.       — И у меня есть отличное предложение — вернуться туда.       — У нас целая брачная ночь впереди. Ты хочешь из меня выжать остатки жизненных соков?       — Что я хочу из тебя выжать, так это точно не соки, — рука плавно скользит вниз, нащупывая уже приятно твердеющее возбуждение, следом спускается к яичкам и сжимает их через ткань одежды, которой было слишком много на Чонгуке в данный момент. И не важно, что речь о свадебном костюме. — Я всего лишь хочу помочь облегчить тебе ношу.       — Ты разве не всего меня опустошил уже? — предпринимает последние жалкие попытки сохранить достоинство. Хотя, кого пытается обмануть?       — Вот сейчас мы это и проверим, — смотрит в глаза через отражение в зеркале и улыбается своей этой до одури блядской улыбкой, и младшему окончательно срывает крышу.       Чонгук резко разворачивается и впивается жадным поцелуем в пухлые губы, готовый сожрать их прямо здесь и сейчас. Идеально выглаженный костюм по частям летит на пол, вместе с белоснежной рубашкой. Кровать еле слышно поскрипывает, когда под их весом прогибается матрас, и они опускаются (скорее валятся) вдвоём на ещё не успевшие остыть простыни, сминая их под тяжестью распалённых тел. Чимин откидывается головой на подушку, блаженно прикрывая веки, пока губы без пяти минут мужа, начинают своё интимное шествие по самым чувствительным участкам, спускаются ниже и обдают горячим дыханием уже налитый кровью и пульсирующий от возбуждения член. Но Чонгук нагло обходит стороной его, целуя кожу рядом, смещается к внутренней стороне бедра, чем вызывает недовольный стон сверху. Не так быстро, Пак Чимин. Ты сам раздразнил зверя, теперь пришло его время терзать сладострастными пытками, доводя до изнеможения от желания. Старший невольно вздрагивает, когда чувствует влажный язык у основания колечка мышц. Младший плавно обводит им по кругу, только немного задевая кончиком вход. Дразнит, вылизывая в критической близости и целенаправленно избегая самые чувствительные участки. Чувствует, как чужая пятерня сжимает волосы на затылке, легонько придавливая к паху. Чонгук усмехается, но не спешит поддаваться на манипуляции. Разве что совсем чучуть. Свободной рукой отодвигает одну половинку ягодиц и проталкивается языком внутрь, водит им по стенкам, имитируя проникновение с невероятно пошлыми чмоками каждый раз, когда отстраняется, чтобы припасть ртом снова к сжимающейся от переизбытка вожделения дырочке, жаждущей большего, чем просто оральные ласки. Чимина уже всего выворачивает наизнанку, он сильнее сжимает в кулаке тёмные пряди, натягивая и буквально умоляя этим жестом прекратить «пытки». Чон же сильнее прижимается лицом, орудуя языком более настойчиво, пока тело под ним не начинает заметно подрагивать, и только поэтому останавливается. Его светловолосая прелесть не может кончить всего лишь от римминга. Слишком легко отделается, если позволит этому случится. Чонгук только вошёл во вкус, уж что-что, а быстрый перепихон, даже если очень сильно надо, не в его стиле. Он даёт возможность Паку перевести дыхание, проводит влажную дорожку от ануса до мошонки и ласкает гладкую кожу, посасывая и целуя, но к члену не прикасается.       — Гук-и-и, — то ли хнычет, то ли стонет Чимин. Он надеялся, что ограничение во времени станет стимулом для Чона побыстрее перейти к основной части, но в итоге жёстко обломался со своими ожиданиями. — Пожалуйста…       — Что «пожалуйста»? — будто понятия не имеет, коварно спрашивает Чонгук, выпуская изо рта скользкую от собственной слюны плоть.       — Ну Чонгук-а.       — Что «Чонгук-а»? — продолжает издеваться, приподнимаясь на локтях и смотря на искажённое страданиями лицо блондина. Словно всё это в самом деле для него муки несусветные.       — Да трахни ты меня уже! — рявкает несдержанно Пак, сжав сильно плечо младшего до красных отметин от ногтей на медовой коже.       И Чон сдаётся на милость. На ощупь ищет среди скомканных простыней бутылочку с лубрикантом, точно зная, что она должна была остаться где-то здесь. Заветный щелчок и вот вязкая жидкость приятно холодит, когда Чонгук погружается в Чимина, сходу почти до основания, не испытывая никаких затруднений, ведь парень был уже достаточно растянут ещё с прошлого раза. С губ срывается долгожданное «ох» с облегчением и Пак притягивает за шею к себе. Целует рвано, отвлекаясь на короткие вдохи, пока младший плавно движется в нём. Постепенно фрикции усиливаются в амплитуде, задевая чувствительный комок нервов внутри. Чимин закидывает ноги и скрещивает на пояснице Чонгука, раскрываясь ещё больше для него, подначивая не сдерживать себя, быть более настойчивым, может даже грубым, буквально втрахивая в постель до появления звёзд перед глазами. Всё, как они любят. И Чон принимает сигнал к действию. Оперевшись локтями по обе стороны от головы блондина, кладёт руки ему на макушку и движения бёдер становятся более размашистыми. Выходит наполовину и вгоняет ствол до самого основания, каждым проникновением выбивая из податливого тела под собой стоны, которые тут же глотает в поцелуе. Бесстыдно исследует чужой рот, поглаживая нёба, щёки, посасывая язык, вылизывая всего изнутри, как самую вкусную сладость. От трения между влажными и горячими телами, член Чимина первым взрывается обильным выделением эякулята, пачкая обоих, что только раззадоривает Чонгука. Он начинает двигаться ещё быстрее, заставляя Пака уже не стонать, а кричать от того, с какой силой проникновения воздействуют на его простату, подталкивая ко второй разрядке подряд. Ещё несколько толчков и младший замирает, упираясь лбом в чужой напротив. Дышит тяжело, прикрыв глаза, пока руки старшего приятно поглаживают спину.       — Теперь можно и под венец, — смеётся Чимин.       — Да, после такого у меня нет другого выбора, кроме как жениться на тебе, — усмехается в ответ и, не глядя, целует в губы.       — Люблю тебя.       — Я тебя больше.