Как устроить скандал / To Brew A Scandal

Гермионе было почти двенадцать лет, когда в дом ее семьи постучался таинственный гость и объяснил, что она на самом деле ведьма. В этом определенно был какой-то смысл, хотя сначала звучало нелепо. Способность оказаться там, где ей быть не следовало, даже после того, как мать постоянно ругала ее; как она могла иногда необъяснимым образом взять предмет с высокой полки, который ей хотелось, вообще не двигаясь своим телом; или как однажды она наколдовала дождевую тучу, чтобы облить мистера Креншоу водой, когда он отмахнулся от ее таланта к чтению и письму. Гермиона слегка поморщилась при воспоминании. Да, это многое объясняло. Гостья, профессор МакГонагалл, как они узнали после того, как мистер Живоглот представил ее, с опаской посмотрела на него, когда вошла в семейную гостиную. Она стояла перед ними, рассказывая про волшебный мир. — Откуда мы знаем, что вы не какая-то сумасшедшая? — яростно спрашивал отец. Вместо того, чтобы ответить прямо, профессор МакГонагалл превратилась в кошку и быстро вернула себе человеческий облик. Гермиона не смогла сдержать вздох возбуждения. — Вы умеете превращаться в кошку? Ее мать смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами, прежде чем изящно рухнуть на диван. Отец в панике закричал: — Живоглот, принесите нюхательную соль! После нескольких минут приведения матери в сознание разговор неохотно вернулся к первоначальной теме обсуждения. — И отвечая на ваш вопрос, мисс Грейнджер, да, я могу превратиться в кошку, — профессор МакГонагалл слегка повернулась, чтобы взглянуть на мистера Живоглота, который все еще преданно стоял у двери, пугающе не обращая внимания на то, что происходило у него на глазах. — Волшебников, обладающих этим мастерством, называют анимагами. Прежде чем Гермиона успела задать новые вопросы, желая узнать больше, ее отец встал со стула. — Вы не можете ожидать, что мы поверим в это... в это безумие, — сказал он, внезапно зашагав по одной стороне комнаты. — Теперь, когда ваша дочь достигла нужного возраста, ей пора отправиться в школу, чтобы научиться контролировать свою магию. — Учеба в школе? — наконец заговорила ее мать. Она крепко сжала руку Гермионы. — Где? — Школа чародейства и волшебства Хогвартс, — ответила профессор МакГонагалл. — Она расположена в Шотландии, и туда принимают всех ведьм и волшебников страны для обучения магии. Мистер Грейнджер перестал ходить туда сюда, наклонившись вперед к дивану, где сидели Гермиона и ее мать. Он по-прежнему недоверчиво смотрел на профессора МакГонагалл, которая только приподняла бровь и слегка улыбнулась. — Если вы все еще сомневаетесь, говорю ли я вам правду, вам нужно только спросить своего дворецкого, — профессор МакГонагалл впервые полностью повернулась к мистеру Живоглоту. Мистер Живоглот выглядел странно виноватым. Он склонил голову в почтении к ней. — Профессор, — ответил он низким голосом с нотками уважения. Родители Гермионы уставились на него. — Вы один из них? — воскликнул отец. Гермиона хранила молчание, хотя и была потрясена еще больше, чем когда-либо, узнав, что их дворецкий все это время был волшебником. — Да, я посещал Хогвартс, — сказал мистер Живоглот. — К сожалению, не получил образование. Я закончил немагическую школу, сэр, и никогда не лгал об этом. — Вы не окончили школу? — Гермиона запищала, хотя мать попыталась ее заткнуть. — Почему нет? Губы профессора МакГонагалл насмешливо шевельнулись, а стоическая поза мистера Живоглота немного изменилась, прежде чем он полностью обратился к Гермионе. — Много лет назад я не был большим поклонником соблюдения правил, миледи. И за это меня исключили из школы. Это простая истина. Гермиона понимающе кивнула. Волшебная школа или нет, но ее учили всегда подчиняться правилам — там, где мужчин прощают, женщине так просто не сойдет с рук. Быть исключенным — означало закрыть открывающуюся возможность сделать что-то большее в своей жизни, кроме замужества, что, как годами подчеркивала мисс Хейвен, будет одним из ее единственных достижений как женщины. Посещение школы любого рода было бы отличной возможностью. Даже в юном возрасте Гермиона осознавала, что в какой-то момент, как и у большинства девушек, возникает желание удачно выйти замуж. С каждым днем рождения ее долг приближался скорее, чем хотелось бы. — А если нет? — голос отца прервал ее мысли. — Посещать эту вашу школу, то есть. Гермиона в отчаянии посмотрела на отца, но он не удостоил ее взглядом. Он посмотрел вместо этого на двух человек на противоположной стороне комнаты, которые, как он только что понял, были какими-то другими, не как нормальные люди. — Если юная мисс не придет, вы рискуете, что ее магия найдет способ вырваться любыми способами, — профессор Макгонагалл объясняла с такой точностью, что было ясно, что она уже много раз произносила эту речь раньше. — Вы рискуете, что она причинит вред себе или другим, когда ее магию нельзя будет сдержать или использовать в благих целях. Хватка матери вокруг ее рук усилилась. Позже той же ночью небольшая семья Гермионы молча стояла у двери, а их странный гость исчез с громким хлопком прямо у них на глазах. Мистер Живоглот вздохнул и закрыл дверь, повернувшись к ее отцу. — Завтра я отведу вас всех в Косой переулок, — объяснил он. — Тогда все станет ясно.

***

Войдя в Косой переулок, мать Гермионы снова потеряла сознание. После того, как мистер Живоглот помог отцу обменять монеты на волшебную валюту, называемую галеонами, они всей семьей отправились в место, которое им было лучше всего знакомо, — книжный магазин. Гермиона хотела знать, насколько по-другому будет учиться в Хогвартсе, а не жить в Лондоне, где родители наймут гувернантку для ее обучения. Она вспомнила, что хотела узнать о математике и физических науках — предметах, которые она видела в книгах, которые ее отец выпускал. Однако, чем старше она становилась, тем больше понимала, что с ней этого никогда не случится. Хотя ее родители очень любили ее, проблема заключалась не в том, чтобы позволить кому-то учить ее этим предметам, а в том, чтобы найти учителя, готового учить женщину. В конце концов, они дали бы ей образование, необходимое для успешного социального сезона, — вышивка, ведение домашнего хозяйства и другие предметы, преподаваемые в выпускной школе. Но вместо того, чтобы научиться вальсировать, приседать и устраивать званые обеды, Гермиона будет учиться в Хогвартсе целых семь лет. Но девушка должна была привыкнуть к волшебному миру и этой новой культуре. Она могла сказать это по мантии, которую носила профессор МакГонагалл, и по мантии, которую носили волшебники в Косом переулке. Они шли парами, мало чем отличаясь от людей, разгуливающих по маггловскому (еще одно слово, о котором она узнала из книги) Лондону. Их мантии закрывали столько же, сколько и маггловские одеяния, но совершенно разных оттенков и покроя. Некоторые ведьмы носили брюки и забавные шляпы, а некоторые волшебники носили мантии, которые так плотно облегали их тела, что казались платьями. Несоответствие было поразительным, но огромная разница между этим миром и ее только взволновала Гермиону. Она могла так многому научиться в совершенно новом для нее месте. В волшебном обществе было много преимуществ, если сравнивать с миром магглов, в котором она выросла. Хотя казалось, что большинство волшебников и ведьм все еще выходят замуж молодыми. После бесчисленных травм и даже смертей от рук взрослых, которые не могли контролировать свою магию, образование для детей стало обязательным. В Хогвартсе не было открытой сегрегации по половому признаку, за исключением частных спален. Об этом Гермиона тоже прочитала в книге, в которой подробно описывалась таинственная школа, которую она собиралась посещать. Больше о школе ей рассказала ее собственная служанка, которая, как оказалось, была сквибом, нанятой по рекомендации мистера Живоглота. Обыскав все магазины, книжные лавки и различные витрины, ее последнее лето перед школой пролетело в мгновение ока. Сесть на поезд, который увезет ее в Шотландию, чтобы поступить в Хогвартс, было глотком свежего воздуха.

***

Первый год в школе прошел совсем не так, как она ожидала. Думала, что это было трудное начало, особенно с ее попытками завести друзей, но Хогвартс превратился в то, что она очень сильно полюбила. Дружба, учеба и новое место, которое можно назвать домом. Первые десять лет своей жизни Гермиона жила в центре маггловского Лондона, где ее отец добился большого успеха в бизнесе. Несмотря на то, что она была девочкой и единственным ребенком в семье, ее родители подчеркивали важность чтения и письма в ее образовании. — Какое варварство, — сказал Рон после того, как она объяснила, что многих маггловских женщин и тех, кому повезло меньше, не учили читать и писать. Гермиона нашла это особенно ироничным, учитывая обстоятельства: она только что напомнила ему, что у них есть учебник по Травологии, который действительно поможет ему в написании статьи. — Гарри, ты умел читать до того, как пришел сюда, не так ли? — К сожалению, меня научили читать, — ответил Гарри. — Кто еще стал бы писать школьные сочинения Дадли? Гермиона и Рон тихо рассмеялись.

***

В конце семестра Гермиона осознала, что почти впадает в меланхолию при мысли о возвращении домой, где она не сможет практиковать магию или встречаться с друзьями за завтраком, где мать сможет отругать ее за то, что она путает чайные ложки или слишком громко ест. Единственное, что могла сделать Гермиона, это прочитать книги, которые ей удалось привезти с собой, и постараться не обращать внимания на странные взгляды родителей за ужином. — Я снял для нас загородный дом, — объявил отец, как только их тарелки убрали со стола. Гермиона испуганно подняла глаза. Ее мать не казалась удивленной этой новостью. — На месяц. — Где? — насмешливо спросила Гермиона. То, что она находилась в Лондоне, означало, что Косой переулок останется легкодоступным для нее, а значит, у нее будет больше книг для чтения во время летних каникул. — К западу от Лондона, в Уилтшире, — пояснил ее отец. — Мой коллега порекомендовал. Сказал, что это прекрасный, ухоженный дом. — Уилтшир? — ответила Гермиона. — Что делать в Уилтшире? — Абсолютно ничего, — бодро ответила ее мать. Принесли пудинг вместе с несколькими лимонными пирожными, любимыми Гермионы, для ее первого домашнего ужина. — Это будет прекрасное место, чтобы расслабиться, и идеальное место для отдыха. Гермиона нахмурилась, решив вместо ответа ткнуть вилкой в пирожное. Родители обменялись встревоженными взглядами, прежде чем отец попытался ее утешить. — Мы не были вместе почти год, дорогая, и хотели бы иметь возможность сосредоточиться на тебе, прежде чем ты снова вернешься в школу. — Когда мы уедем? — На следующей неделе или около того, в зависимости от работы, которую мне нужно выполнить. Только что построили поезд, который едет на запад, и нам нужно успеть. Одна неделя на то, чтобы запихать в свой багаж как можно больше книг, насколько это возможно в человеческих и магических силах. Это было Гермионе по плечу.

***

Стоит признать, что загородный дом в Уилтшире прекрасен. Проведя почти год за городом в Шотландии, по возвращении Гермиона смогла увидеть лондонский смог гораздо яснее. Город становился все трудолюбивее, а вместе с ним и воздухом стало труднее дышать. В некотором смысле, быть здесь было свободнее. Ее родители больше не будут дышать дымным туманом. Это был скромный дом. Не слишком много комнат, но достаточно места, чтобы они не чувствовали себя стесненными. Края поместья казались далекими по сравнению с Лондоном, где их таунхаус делил стену с соседом. Рядом была река, которую Гермионе вдруг захотелось исследовать. Итак, на следующий день после их прибытия она сделала это. Гермиона взяла свои книги в сумку и брела по лесу целую вечность, оставляя на тропе маленькие знаки, чтобы потом с легкостью найти дорогу назад. Она позволила звуку бегущей воды направить ее к реке, и ей вдруг захотелось иметь маленькие часы, чтобы следить за временем. Она пообещала матери, что вернется до ужина, и при первой же возможности сбежала, чтобы в одиночестве насладиться свежим воздухом и летним солнцем. Внезапно пейзаж сменился, уступив деревьям место реке. Ее взгляд скользнул вдоль глади воды к раскинувшемуся полю, где гордо возвышалось одинокое большое дерево. Возможно, боярышник, подумала она. Его крона была достаточно большой, чтобы обеспечить достаточную тень под летним солнцем, и достаточно близка к воде, чтобы девушка могла сидеть и наблюдать за ее течением недалеко от своего удобного положения. Луг был покрыт высокой травой, а рядом холм, который она не могла рассмотреть, но предположила, что это не более чем продолжение нескольких деревьев. Взволнованная этим новым открытием, Гермиона бросилась к дереву, желая сесть под ним и почитать книги, которые она смаковала последние несколько недель, вдали от родителей, которые постоянно расспрашивали ее о школьных предметах и друзьях. Стремясь поделиться тем, что она узнала, иногда Гермиона предпочитала, чтобы ее оставили в покое, чтобы по-настоящему вникнуть в содержание своих фолиантов. Если Гермиона застрянет дома с родителями на месяц подряд с небольшой передышкой, она может сойти с ума. Таким образом, юная леди сидела под большим боярышником и наслаждалась ясным летним днем, внимательно наблюдая за солнцем в небе, чтобы не нарушить данное матери обещание. Должно быть, несколько часов спустя она услышала, как поблизости хрустит и шепчет трава. Как будто кто-то двигался по ней. Вздрогнув, Гермиона закрыла книгу и оглядела ствол дерева. Какой-то незнакомец шел к воде, а затем и к Гермионе, которая часами, к ее безмерному удовольствию, была в полном одиночестве. Незнакомец был одет в мантию, которая просто кричала об огромном состоянии хозяина, а Гермиона замерла, сжимая в руках свою новую книгу с решительностью, внезапно окаменев от мысли, что ее увидят. Он не мог быть намного старше ее, судя по его росту, если сравнить с Гарри или Роном. Когда солнце светило незнакомцу в спину, и Гермиона едва могла разглядеть его черты, хотя из того, что могла видеть, он стоял совершенно прямо, ничуть не горбясь, с устрашающе пустым выражением лица. Незнакомец спустился с холма, по-видимому, не обращая внимания на высокую траву и жару, направляясь к тому месту, где она спряталась. — О, — сказал мальчик, наконец заметив ее, спрятавшуюся у подножия дерева. — Интересно, что ты здесь делаешь? — он сделал шаг ближе к Гермионе по густой траве. — Это частная собственность. Гермиона хмуро посмотрела на него в ответ. — Я проверила местные границы. Это открытая собственность, она никому не принадлежит. — Охранные чары не должны были подпускать к нам маггла, — откровенно пробормотал мальчик, явно идентифицировавший себя теперь как волшебник, с ноткой брезгливости в голосе. Он выглядел явно раздраженным. Это только усилило ее ярость. Гермиона встала с травы, закрыла книгу и прислонила ее к груди, как своего рода щит. Ее пальцы дернулись к палочке, спрятанной в кармане. — Я не маггл. Черты лица у него были странные, мягко говоря. Живя в маггловском Лондоне до Хогвартса, Гермионе было бы очень любопытно посмотреть на кого-то, кто представлялся кем-то таким потусторонним. Его волосы были практически белоснежными. Не тускло-серыми и не обладающими смягчающими свойствами желтого блонда. Его брови и ресницы, судя по тому, что она могла видеть с почтительного расстояния, были лишь немного темнее. Если бы Рон был там, он бы назвал такое лицо «невыносимо заостренным». Острый нос, подбородок и глаза. Гермиона не видела никого даже отдаленно похожего на него в Хогвартсе, а такое лицо точно запомнилось. Если он тоже был волшебником, как она его не знала? Выражение лица незнакомца, когда-то казавшееся открытым и пустым, тут же закрылось и превратилось в маску. — Как же я тебя тогда не знаю? — спросил он, делая еще один шаг вперед, словно читая ее мысли. Именно тогда девочка потянулась за своей палочкой. — Не подходи ближе, — предупредила Гермиона. Быстро выучив несколько заклинаний за первый год, на ум пришло несколько. Летучемышиный сглаз? Левитация? Возможности были безграничны. Мальчик потрясенно уставился на палочку, прежде чем переключить взгляд на ее книгу, мягко наклонив голову набок. — Как тебя зовут? — спросил он после долгой паузы, нахмурив брови. — Не думаю, что мне нужно называть свое имя, — Гермиона повертела палочку в руке, но тем не менее с угрозой. — Ты прерываешь мое дневное чтение. Еще одна долгая минута молчания. Затем мальчик неожиданно улыбнулся. Это резко контрастировало с резкостью его лица. — Хорошо, — признал он и на мгновение изменил свою позу: его руки, спрятанные за спиной, вытянулись вперед, чтобы показать ей. — Что это за книгу ты читаешь? Гермиона моргнула. Отец предупредил ее, если она будет читать свои книги на улице, чтобы названия не попадались на глаза, но он сказал обереги и... — Это английский перевод двенадцати способов использования драконьей крови. — Дамблдором и Фламелем? Гермиона кивнула, удивившись, что он это знает. — Ты их знаешь? — Использование? Магия, кровь, огонь… — Я имела в виду, — прервала его Гермиона. Привычка, за которую мама ее постоянно ругала, — Дамблдора и Фламеля. Ты их знаешь? — Мой отец говорит, что Дамблдор — сумасшедший, что он просто не в своем уме. Как ему удавалось с такой точностью имитировать речь профессора Снейпа — Гермиона понятия не имела. — Он не такой! Профессор Дамблдор — блестящий волшебник. Комментарий разозлил ее, но мальчик только рассмеялся. Это был снисходительный звук, который, как она подумала, ей не очень понравился. — Ну что ж, — продолжал улыбаться мальчик. — Думаю, мне незачем спрашивать, где ты учишься. — Кто ты? — спросила Гермиона. — Волшебник, без сомнения, но я не узнаю тебя. Ты еще недостаточно взрослый, чтобы ходить в школу? Мальчик усмехнулся. Вспомнив другие школы волшебства, о которых она читала, девочка спросила: — Шармбатон? — Non, Certainment pas, — акцент был приемлемым для человека их возраста, но уж точно не настолько естественным, чтобы можно было предположить, что он говорил так каждый день. — Значит, Дурмстранг? Мальчик кивнул, медленно приближаясь. Он был явно выше ее. Теперь Гермиона могла определить, что он не такой высокий, как Рон, но и не намного ниже Гарри или Невилла. Мысль о разговоре с кем-то, кто посещал восточную школу, наполняла ее волнением. Что он был готов рассказать о своей школе, чему он научился и к чему имел доступ? Это была та информация, которую она никогда не сможет получить самостоятельно, потому что Дурмстранг, как известно, не принимал магглорожденных в свою школу. Солнце скрылось за вершиной холма, скрывшись за спиной мальчика. Все, что было ярким вокруг него, потемнело. Вспомнив свое обещание матери, Гермиона почувствовала, что будто вышла из транса. — У тебя случайно нет часов? — нервно спросила она. Мальчик полез в карман своей мантии и вытащил мерцающие золотые часы. — Уже около пяти часов. Гермиона ахнула и подняла вещи, которые принесла с собой. Небольшой справочник по переводу рун, «История Хогвартса» и текст об использовании крови дракона. Она собрала свои юбки в руки и побежала в том же направлении, откуда пришла. Ей потребовалось около часа, чтобы найти нужную дорожку, поскольку она неторопливо шла по окружавшему их лесу, прежде чем наткнулась на это место. Мать наверняка отругала бы ее за то, что дочь так далеко ушла. Когда Гермиона бежала через поле, услышала, как мальчик кричит позади нее. — Когда ты вернешься? То, что мальчик ее возраста расспрашивал о том, чем она занимается и откуда родом, не внушала доверия, что их следующая встреча будет особенно приятной. Но идея поговорить с кем-то из школы, отличной от ее собственной, с кем-то, кто явно разбирался в магии больше, чем она. Мальчик, который уже читал о двенадцати способах использования драконьей крови и, похоже, не возражал против ее многочисленных книг. На самом деле, он смотрел довольно любопытно. Возможно, у него даже был свои собственные, которые он мог бы одолжить ей, когда у нее неизбежно закончится долгий месяц, который ее семья планировала провести в отпуске. Одной этой идеи было достаточно, чтобы заинтриговать девочку. Гермиона не позволила ногам замедлить шаг. Из-за плеча она выкрикнула свой ответ. — Завтра!