***
Когда Гермиона вернулась в Лондон, она договорилась встретиться с семьей Уизли в Косом переулке, чтобы обсудить их обычные школьные покупки на приближающийся учебный год. Рон стряхнул пепел со своих ярко-рыжих волос и с кривой усмешкой шагнул через камин «Дырявого котла». Когда друг приблизился, его взгляд с беспокойством скользнул по ее лицу. — Все в порядке? - спросил он. — Конечно! Особенно после возвращения в Лондон, — сказала Гермиона, изо всех сил пытаясь улыбнуться ему. Остальные члены семьи Уизли прошли следом за ним, и беспокойство Рона было забыто. Они пробрались сквозь стену в Косой переулок. То, что она запомнила как величайшее откровение — войти в Косой переулок девочкой, которой недавно сказали, что она ведьма, — стало мрачным. Волшебники и ведьмы, бродившие по улицам, смотрели друг на друга с большим беспокойством. Неделей ранее Олливандер закрылся и пропал без вести. То, что величайший мастер волшебных палочек столетия пропал без вести в такое время, очень беспокоило Гермиону. Она держалась поближе к мистеру и миссис Уизли, которым она и ее родители доверяли свою жизнь. — Ну же, — мягко сказала миссис Уизли, положив руку на плечо Гермионы, когда заметила, что девушка смотрит на пустой магазин волшебных палочек. — Я знаю, что во «Флориш и Блоттс» есть книги, которые нам нужны. Книжный магазин. Да, просматривая книги, Гермиона почувствовала бы себя намного лучше. Там были тексты по конкретным зельям, которые она хотела заказать, и которые могли бы оказаться полезными в будущем, и это успокоило бы ее ноющее сердце, если бы Гермиона могла просматривать их без беспокойства. Мистер Уизли и Рон свернули в квиддичный магазин, в то время как миссис Уизли присматривалась к портному, который был на противоположной стороне улицы, когда они подошли к магазину. — Держи палочку при себе и не бойся заколдовать любого, кто неправильно на тебя посмотрит, — предупредила миссис Уизли. — Я вернусь скоро за тобой. Гермиона свернула во «Флориш и Блоттс», где из всех магазинов Косого переулка она чувствовала себя в наибольшей безопасности.***
Поздоровавшись с владельцем, с которым она всегда хорошо ладила, Гермиона продолжила осматривать прилавки. Каждый из них был специализирован: защитные заклинания (она сделала пометку вернуться к этому), магические корни и травы, карты волшебной Британии и преимущества различных материалов для котлов. Гермиона быстро свернула в отдел зелий, который располагался в нескольких проходах от нее. Она пропустила первые несколько учебников, которые уже просмотрела за свои первые несколько лет в Хогвартсе. Ее пальцы коснулись корешка «Основ зельеварения». Хотя в школе Гермиона научилась варить несколько различных видов зелий, мастерство пришло с подбором правильных ингредиентов, с тем, когда их собирать и как управлять одновременным приготовлением нескольких видов зелий. Хотя у них в Ордене был профессор Снейп, Гермиона все больше беспокоилась из-за растущего недоверия Гарри к нему и подумала, что важно пополнить свою коллекцию книг, которую она складывала в свою расшитую бисером сумочку. Быстро обогнув угол стеллажей, она мельком увидела светлые волосы. При виде этого у нее мгновенно сжалось сердце. Прежде чем она осознала что-то, Гермиона начала следить за ним. Она медленно заглянула за угол раздела истории и увидела его там. Драко стоял с книгой в руках, пролистывая ее содержимое. Сердце умиротворенно вздохнуло. Он не умер, не бросил ее. С ним все было в порядке, он был невредим и находился в Лондоне. Гермиона подошла и коснулась его левой руки. Резко дернувшись, Драко подпрыгнул. — Драко, — выдохнула она. Гермиона стояла там, ее рука все еще была поднята в воздухе. Она искала на его лице то легкое волнение, которое они всегда разделяли при встрече друг с другом. Но когда Драко посмотрел на нее, во взгляде не было никакого волнения. За последние пять лет он ни разу не смотрел на нее так. Ужас промелькнул на его лице, как будто дементор подкрался к нему сзади. Было ли дело в том, что на ней было надето? Гермиона опустила взгляд на свою мантию. Несмотря на то, что она была куплена в прошлом сезоне, все еще была чистой и в относительно хорошем состоянии. Переведя взгляд на Драко, Гермиона увидела, как его длинные пальцы пробежались по обложке книги, которую он держал в руках. «Вечные и необратимые яды». — Драко? — позвал женский голос, звучавший очень близко. — Где ты? Драко напрягся, дико выглядывая из-за плеча Гермионы. Внезапно выражение его лица сменилось выражением крайней скуки и безразличия, как будто это была маска, которую он мог надевать и снимать. — О, — снова произнес женский голос. Гермиона поняла, что это было произнесено у нее за спиной, и обернулась. Женщина была среднего роста, но держалась с самой прямой осанкой, которую Гермиона когда-либо видела. Она была одета в зеленую мантию, ее светлые и черные волосы были уложены с безупречной тщательностью, а на голове красовалась маленькая модная шляпка. Девушка могла бы подумать, что женщина только что закончила позировать для рекламы у портного, если бы не ее прищуренный от отвращения взгляд, которым она разглядывала Гермиону. — Драко, — мягко сказала она, — ты разговариваешь с прислугой? Гермиона нахмурила брови, но Драко ответил: — Я вообще с ней не разговаривал, мама. Из-за спины женщины появилась еще одна фигура. У мужчины были светлые волосы, как и у Драко, и выражение ледяного безразличия, которое почти заставило Гермиону вздрогнуть под его пристальным взглядом. Гермиона смотрела на родителей Драко. Точно так же, как и тогда, когда она впервые встретила Драко, внешний вид его родителей просто кричал о богатстве. В одной руке мужчина держал острую на вид трость, а сам он выглядел очень важно. — Конечно, он разговаривал не с ней, дорогая, — сказал мужчина, кладя руку на талию женщины. — Мисс Грейнджер, не так ли? Я читал о вас в «Ежедневном пророке». Не говоря ни слова, Гермиона решительно кивнула. — Магглорожденная? — мать Драко повернулась к своему мужу. Этот термин тяжело давался ей на язык, как будто она пробовала его на вкус. — Та самая. Поразительный контраст с тем, как Драко смотрел на нее в прошлые годы, заставил грудь сжаться, безжалостно сдавив сердце. Парень, стоявший перед ней, был незнакомцем. — О, — ответил Драко, его тон был полон незаинтересованности. — Возможно, это объясняет запах, о котором ты упоминала ранее, мама. Из ее легких разом выкачали весь воздух. Она была похожа на мышь, застрявшую в змеином гнезде. Драко слева от нее и его родители справа, все они смотрели на нее с большим отвращением. На мгновение она застыла как вкопанная. — Гермиона? — наконец, кто-то окликнул ее. — Гермиона, дорогая, где ты? Громкие шаги привели к тому месту, где она стояла, зажатая в проходе. Мистер Уизли просунул голову за плечи Драко. — Гермиона, вот ты где... — он замер, почувствовав, в каком затруднительном положении она оказалась. — Ваша светлость, — мистер Уизли коротко поздоровался, почтительно склонив голову. — А, мистер Уизли. И подумать только, я только что обратил внимание на то, что в наши дни в эти магазины пускают кого угодно — взгляд мужчины снова остановился на Гермионе, и его губы растянулись в тонкой улыбке. — Хотя я уверен, что это ненадолго. Почувствовав угрозу, Гермиона схватила палочку в кармане мантии. — Гермиона, пойдем сейчас же, — позвал мистер Уизли, в его голосе слышалась паника. Девушка пронеслась мимо Драко, стремясь выпутаться из сложившейся ситуации, но не раньше, чем споткнулась о какую-то приподнятую поверхность и с глухим стуком упала на землю. Она оглянулась, чтобы посмотреть, что бы это могло быть, но увидела только, как Драко водит своими ботинками из драконьей кожи по ковру, словно оттирая уличную грязь. Он подставил ей подножку. — Я никогда раньше не встречал грязнокровок, отец, — сказал Драко. Гермиона уставилась на него, разинув рот, ее руки горели там, где они касались ковра, лицо пылало от унижения. Он даже не моргнул, окинув ее пристальным взглядом, как будто она была грязной, как маленький трубочист. Его губы изогнулись в насмешливой улыбке, от которой у нее все внутри скрутилось. — Бедняжка. Его отец раскатисто рассмеялся, когда Гермиона неуверенно поднялась на ноги, чтобы присоединиться к мистеру Уизли. Они быстро вышли из книжного магазина, не оглянувшись, ее сердцебиение отдавалось звоном в ушах. Она потянулась к руке мистера Уизли, чувствуя себя сбитой с толку. Неужели она застряла в ночном кошмаре? Что произошло? — Гермиона, девочка моя, — сказал мистер Уизли, задыхаясь от тихой ярости, оглядываясь на книжный магазин, из которого они сбежали, — ты что, с ума сошла, разговаривая с этими людьми? Девушка непонимающе уставилась на него, разинув рот. — Простите, мистер Уизли, я не понимаю... — Этот человек, Люциус, герцог Уилтширский, а это его сын, Драко Малфой. — Я не знала, — выдохнула Гермиона, сжимая одной рукой подол своей мантии так, что побелели костяшки пальцев. Другая ее рука сжалась в кулак с такой силой, что ноготь вонзился в кожу с острой болью. — Я не... я не знала. — Они самые ярые сторонники чистоты крови, какие только существуют, за исключением Блэков, — вполголоса объяснил мистер Уизли, оглядываясь в поисках кого-нибудь, кто мог бы подслушивать их разговор. — Герцогиня Нарцисса — внучка Поллукса Блэка. Ты же знаешь, как Сириус относится к ним. Она была в курсе. Блэки, объяснил ей Сириус, печально известны чистотой своей крови. Toujours Pur. Чистота превыше всего. Сириус. Регулус. Беллатриса, Андромеда, Нарцисса и Драко... Ее рука взлетела, чтобы прикрыть рот, подавляя рыдание. Какой же невежественной она была. Она позволила себе оставаться в неведении, позволяя себе верить, что нет ничего плохого в мальчике, которого отправили в Дурмстранг изучать темную магию, и все потому, что он принес ей свои книги и показал, как летать на метле. Мистер Уизли посмотрел на нее сверху вниз с огромной жалостью. Она ненавидела это. — Должно быть, я приняла его за кого-то другого, кого знала после Турнира Трех Волшебников, — Гермиона изо всех сил пыталась придумать объяснение. Но для нее ошибиться в нем было невозможно. Она ни в чем не ошибается: ни в книгах, ни в заклинаниях, и уж точно не в людях. Ни с чем нельзя было спутать его волосы, или серые глаза, или голос, или то, как выглядели его руки, сжимающие книгу. Не было такого мира, где она могла бы забыть Драко. — Во время Первой Магической войны Люциус избежал тюремного заключения после поражения Темного лорда, заявив, что на нем было заклятие Империус, — объяснил мистер Уизли, уводя Гермиону подальше от книжного магазина легким прикосновением к руке. — Я никогда в это не верил и полагаю, что он работал на Темного лорда очень охотно, как и его невестка Беллатриса Лестрейндж. — Они узнали меня, — пробормотала Гермиона, ее глаза были устремлены на булыжники Косого переулка, — из «Ежедневного пророка». Они... они знают, кто я такая. Она поняла это в тот же миг, что и мистер Уизли. Давным-давно она рассказала Драко, где жила, когда не останавливалась на каникулы в Уилтшире. И теперь он знал, что ее родители были магглами, что она была магглорожденной. Мистер Уизли с ужасом посмотрел на нее. — Все будет хорошо, моя дорогая, — быстро утешил он, маскируя свое беспокойство оптимизмом. — Ни с тобой, ни с твоей семьей ничего не случится. Орден на твоей стороне. Рон вышел из квиддичного магазина, неся в руках новый комплект вратарских перчаток. При виде своего отца и Гермионы, явно испуганных до жути, он бросился к ним. — Все в порядке? Мистер Уизли поморщился. — Гермиона только что впервые встретилась с Малфоями. Рон, несмотря на всю свою неуклюжесть и неспособность самостоятельно написать сочинение, всегда знал о ее родителях и ни разу не упомянул об этом. Уизли, при всей их чистокровности, ни разу не подумали о том, что она может быть кем-то хуже них. На самом деле, мистер Уизли всегда писал ее отцу, интересуясь развитием маггловских технологий в Лондоне — последние месяцы были посвящены тому, как маггловские поезда могли работать без магии. — Я в порядке, — сказала девушка, надеясь, что ее голос звучит убедительно. — Я в полном порядке. Внезапно Рон обнял ее. Гермиона замерла, прежде чем обнять его в ответ. — Мне так жаль, Гермиона, — пробормотал он ей в волосы. Она еще крепче прижала к себе друга.***
Когда Гермиона вернулась домой, адреналин, вызванный посещением книжного магазина, улетучился, оставив ее сердце сломленным, как ваза, разбившаяся вдребезги о пол. Молясь о том, чтобы ее мать все еще была на чаепитии со своими подругами, Гермиона не смогла удержаться от судорожного всхлипывания, как только переступила порог. Она не могла остановить это. Как только единственная слезинка скатилась и потекла по разгоряченному лицу, Гермиона снова всхлипнула, ее дыхание прерывалось. Все ее тело дрожало, и она попыталась ухватиться за перила лестницы, чтобы не упасть. Она не плакала так сильно, когда Рон бросил ее из-за Лаванды во время посещения Хогсмида на выходных, или когда Виктор вернулся в Болгарию. Она не плакала так много за всю жизнь. Гермиона не была дурой. Ее и раньше называли этим словом, и она не переживала из-за этого. Она была гриффиндоркой, и слова не должны были ранить ее. Но то, что ее обозвал грязью тот, с кем она целый год, а на самом деле годы, с нетерпением ждала встречи, ранило ее больше, чем проклятие Долохова в грудь. Быть названной грязнокровкой кем-то, с кем она делилась своими мечтами и желаниями, с кем смеялась и о ком беспокоилась; Гермиона с трудом могла смириться с предательством. — Миледи, что случилось? — воскликнул мистер Живоглот, увидев, в каком она состоянии. Гермиона едва могла дышать от рыданий. — Кто-нибудь поднял на вас руку? — потребовал он, послав к черту профессионализм. Его ирландский акцент становился все более заметным. — Кто-то напал на вас в переулке? Гермиона покачала головой, перед глазами у нее все плыло от слез, которые капали не переставая. — Я видела его, — попыталась объяснить она. Хотя Гермиона никогда прямо не говорила про кого-то конкретного, мистер Живоглот всегда знал, что она навещала друга, когда уходила прогуляться в лес в Уилтшире. — Кого? — требовательно спросил мистер Живоглот. Если бы он был менее порядочным дворецким, то уже встряхнул бы девушку, чтобы добиться ответа. — Его! Я увидела его, и он назвал меня... — ее голос дрогнул, и она протянула руку, чтобы вытереть лицо, залитое слезами. — Он назвал меня... Гермиона не смогла закончить предложение. Чтобы заговорить, ей требовалось слишком много воздуха, и она не могла дышать. Ее волосы начали прилипать к лицу. Девушка издала еще один сдавленный звук. — Садитесь, миледи, — вместо этого сказал мистер Живоглот, положив руку ей на плечо в попытке направить ее в гостиную. — Ваши родители вернутся с минуты на минуту. В таком состоянии вы их напугаете. Ее родители. Ее совершенно обычные родители-магглы. Малфои знали о них. Знали, где они живут. — Я видел вас в «Ежедневном пророке». Гермиона снова всхлипнула, прежде чем упасть на стул. Слова возникали в голове снова и снова. — Я никогда раньше не встречал грязнокровок, отец. Отчаянно пытаясь отдышаться, Гермиона знала, что ей нужно вернуть свое сердце обратно. Обуздать его и спрятать под замком. Она никогда бы не призналась, что эти слова вонзились ей в грудь подобно колючим стрелам. Признаться в этом означало бы признать, что Драко с самого начала имел власть над ее сердцем.***
На следующее утро Гермиона наложила чары на темные круги под своими опухшими глазами, прежде чем ополоснуть лицо водой. Рядом с ее местом за обеденным столом лежал «Ежедневный пророк», аккуратно сложенный, как всегда, специально для нее. Заголовок на первой полосе добавил соли на очень свежую рану.Семья магглорожденных убита в Челси – родители и трое детей найдены мертвыми.
Бумага в руке Гермионы сморщилась, когда она крепко сжала ее. Девушка не произнесла ни слова, когда позже той ночью обнаружила мистера Живоглота, стоящего на страже у порога с пистолетом в руке. После обычного утреннего семейного чаепития Гермиона подняла волшебную палочку и стерла воспоминания своим родителям, наполнив их умы новой выдуманной жизнью в Австралии. Гермиона сунула мистеру Живоглоту в руки портключ, завернутый в ткань, который она купила накануне, и поклялась себе, что не будет плакать — только не в этот раз. — Миледи, — печально произнес мистер Живоглот. — Обещайте мне, — сказала Гермиона, крепко сжимая руку дворецкого и смотря ему в глаза. — Обещайте мне, что позаботитесь о них. — Даю вам слово, — сказал мистер Живоглот. Он внес багаж ко входу в дом, и ее родители, зачарованные, схватили его за предплечье. Он развернул салфетку и дотронулся до разбитой чашки, и они исчезли. После минутного молчания Гермиона аппарировала в Нору и ни разу не оглянулась.