Как устроить скандал / To Brew A Scandal

Война была адом, к которому никто, особенно Гермиона, не мог подготовиться. Были книги, в которых описывалась эта бойня, как она разрывала семьи и людей на части, но Гермиона быстро поняла, что читать — это совсем не то, что видеть. Когда она позволяла себе вспомнить былые времена, могла представить выражение лица Драко, когда он пытался описать Темную магию. В то время это не имело для нее особого смысла, но теперь, в разгар войны, ей все стало ясно. Есть некоторые вещи, которые нужно было увидеть, чтобы понять, что они были самой проклятой вещью. Война затянулась гораздо дольше, чем надеялась Гермиона. Обострение этого было медленным, а затем и вовсе внезапным. Ее лицо было первым, появившимся в «Ежедневном пророке» в разделе «Вопросы». За ним следовал Гарри с внезапным убийством Дамблдора руками профессора Снейпа. Рон и Гарри большую часть охоты за крестражами проводили вместе. После поразительного столкновения с семьей Лестрейндж, которое едва не привело к пленению Гермионы, казалось, что Рон и Гарри были мотивированы спасти подругу от разрушений войны настолько, насколько это было в их силах. Но она не могла полностью отвернуться от этого, не пряталась в комнатах штаб-квартиры Ордена Феникса, готовя зелья и сортируя ингредиенты вместе с Невиллом. Она увидела это в глазах своих друзей, когда они вернулись домой. Гермиона почувствовала это всем сердцем, когда они вообще не вернулись. Такая война, как эта, была нестабильной. На следующий день после того, как Сириус Блэк пал в Отделе тайн, магия дома собрала все их вещи и выбросила на улицы Лондона за пределы многочисленных спален. После секундного удивления Гермиона отчаянно разочаровалась в себе и бросила в свою расшитую бисером сумку столько вещей, которые были выброшены на улицу, сколько смогла. И, увидя знакомую дымку Пожирателей Смерти, появляющуюся в воздухе, она исчезла. Те, кто остался, аппарировали обратно в Нору. После быстрого подсчета голосов мистер Уизли повернулся к Гарри, его лицо было бледным и обеспокоенным. — Похоже, что магия дома не согласилась позволить Гарри унаследовать его, — медленно объяснил мистер Уизли. — Должно быть, он перешел к кому-то другому. — Это должен был быть кто-то с кровью Блэков, — рассуждал Билл, прикусывая губу зубами. — После Сириуса кто остался? Гермиона сразу поняла, кто это, но держала рот на замке. Ремус заговорил так, словно прочитал ее мысли. — Сириус уже объяснял мне, что ни одна женщина не может унаследовать состояние Блэков. Учитывая, что единственными оставшимися членами семьи Блэков являются женщины, это, должно быть, досталось Малфою. Драко Малфою, если быть точным. — Мы обречены, — выдохнул Рон, уронив голову на колени. Война и без того отняла так много сил, что сокрушительный удар от потери Сириуса и их штаб-квартиры одним махом только усугубил их общие страдания. Уизли начали расширять «Нору» настолько, насколько это было возможно с помощью магии, в то время как Гермиона осталась с Флер и Биллом в коттедже «Ракушка», где начала восстанавливать свои запасы зелий и всего недостающего. Флер, самая красивая женщина, которую Гермиона когда-либо видела, и талантливая ведьма, которая заслужила право участвовать в Турнире Трех Волшебников только благодаря своему таланту, озадачила ее. Она бросила вызов воле своей матери, выйдя замуж за Билла Уизли, человека без титула, без земель и почти без гроша за душой, вместо того чтобы провести свой собственный сезон. — Я не вижу смысла, — сказала Флер однажды вечером с сильным французским акцентом, когда они втроем собрались за ужином. Снова морковный суп. — Если бы у меня был сезон, за мной бы ухаживал кто-то из этих Пожирателей Смерти. Лучше умереть. Кроме того, — Флер улыбнулась Биллу, потянувшись, чтобы убрать волосы с его лица. Лицо Билла вспыхнуло, скрывая многочисленные веснушки под покрасневшей кожей, — Билл умный, добрый и храбрый. Эти качества значат намного больше, чем деньги и земли. Гермиона поковыряла еду в своей тарелке. Она полагала, что Флер было довольно легко прийти к такому мнению, поскольку она сама была чистокровной наследницей, замужем за другим чистокровным. Но для Гермионы, девушки из маггловской семьи, которая в настоящее время скрывается в Австралии, не имеющей ни привлекательной внешности, ни привилегий, предоставляемых кому-то вроде Флер Делакур, жизнь после войны будет выглядеть не так, как она когда-то думала, когда вступала в волшебное общество. Гермиона сделала глоток «Огдена», своего любимого напитка в последнее время, снова решив придержать язык. В жизни было много несправедливых вещей. Гарри, который потерял своих родителей и крестного отца и медленно терял свою душу. Рон, который продолжал подвергать свою жизнь опасности с неприемлемой скоростью, вместе со всеми членами своей семьи. И Гермиона, девушка магглорожденная, которая мечтала быть чем-то большим, чем просто женой. Она уже не в первый раз задавалась вопросом, какими людьми они могли бы стать после происходящего.

***

Следующие несколько месяцев Орден боролся изо всех сил. Потеря Сириуса Блэка, даже с его сомнительными методами борьбы с Пожирателями смерти, и площади Гриммо была подобна потере конечности. Если ее не вызывали, Гермиона оставалась в коттедже «Ракушка», обустроив там свой кабинет. Когда стресс в жизни начинал казаться невыносимым, она отходила от своих зелий и шла вдоль воды, туман и ветер вырывали ее волосы из прически. В начале войны она сменила платья и балахоны с юбками на практичный комплект брюк, которые закатывала до колен, чтобы войти в море, и оставалась там до тех пор, пока сердце не отпускало напряжение, пока кожа почти не синела от холода, а затем возвращалась к работе. Когда свободные комнаты в «Норе» стали слишком переполнены, некоторые перебрались в коттедж «Ракушка», где Гермиона осуществляла большую часть ухода за ними. Деннис Криви, магглорожденный мальчик, который был всего на несколько лет моложе девушки, стал постоянным ее спутником. — Доброе утро, Деннис, — поприветствовала его Гермиона, проскользнув рядом с его кроватью. — Как ты себя сегодня чувствуешь? Деннис, казалось, в тысячный раз не ответил ей. Она часто заставала его перевернутым на бок, спиной к ней, свернувшимся калачиком. Рудольф Лестрейндж забрал жизнь его брата, когда они оба были пленниками в поместье Лестрейнджей. Они доводили свой распорядок дня до отточенного совершенства. Гермиона проверяла его жизненные показатели, когда его голова была демонстративно отвернута от нее, а глаза смотрели куда-то вдаль, казалось бы, за сотни миль отсюда. Исходя из того, что она могла выяснить из диагностики, рыскала по своим запасам зелий в поисках решения. В большинстве случаев это была бы всего лишь повязка на то, что казалось зияющей раной. Деннис страдал от дрожи, из-за чего часто кричал по ночам. Существовал предел тому, сколько зелья Сна без сновидений Гермиона могла предложить ему за месяц. Если бы он превысил лимит, возрос бы риск того, что он либо стал бы зависимым, либо зелье просто перестало бы работать. Самыми тяжелыми ночами были те, когда она заставала Денниса бьющимся в конвульсиях и кричащим, и единственное, что она могла сделать, это обнять его, когда он оплакивал потерю своего старшего брата. После прогулки, чтобы проветрить мозги, Гермиона возвращалась из воды, когда увидела знакомую рыжеволосую фигуру, аппарировавшую рядом с ее кабинетом зелий. — Гермиона! — крикнул Рон. — Гермиона, иди сюда скорее! Поспешив, девушка бросилась к нему. Рон схватил ее за руку и в одно мгновение аппарировал в «Нору». — Что такое? — спросила Гермиона, следуя за Роном, когда он шел по коридорам в уединенное место, которое было недавно достроено. Судя по всему, других членов Ордена поблизости не было. — Нам нужна твоя помощь. Она услышала громкие голоса, когда они приблизились. — Произошел несчастный случай, к которому мы не были готовы... — Что случилось? Кто это? Когда они завернули за угол, ее взгляд упал на Гарри и Ремуса, столпившихся у двери. При виде нее на лицах обоих отразилось облегчение. — Рон сказал мне, что у вас есть пациент? Дай мне на него взглянуть, — сказала Гермиона, закатывая рукава рубашки до локтей. Мужчины обменялись красноречивыми взглядами друг с другом, прежде чем Ремус заговорил от имени группы. — Ты не можешь его видеть, — впервые заговорил Ремус. Его, отметила Гермиона. — Ты ожидаешь, что я вылечу кого-нибудь через дверной проем? Дайте мне пройти! Кем бы ни был этот человек за дверью, она слышала, как он кричал. Громко и безостановочно. — Вы кого-то допрашиваете? - пронзительно спросила Гермиона, не веря своим ушам. Последние несколько месяцев были полны потерь, и она могла сказать, что некоторые члены Ордена были готовы прибегнуть к более опасным методам. — Его там что, пытают? — Нет! Он все еще испытывает последствия того, что... произошло, — старался объяснить Гарри, казалось, с большой осторожностью подбирая слова. Пытаться истолковать его слова было пустой тратой времени. Гермиона попыталась протиснуться мимо них, но все трое мужчин внезапно придвинулись и удержали ее. — Нет! — крикнул Гарри, он схватил ее за обе руки, чтобы удержать подальше от двери. — В таком виде он, безусловно, опасен. Как будто он попал в ловушку ужасных воспоминаний. Ты не можешь попасть туда. — А ты можешь? — потребовала Гермиона, разъяренная тем, что они мешают ей лечить кого-то, кто явно страдает. Из-за дверного проема крики превратились в открытые рыдания, полные мольбы. — Пожалуйста! Она могла бы разобрать отдельные слова, если бы сосредоточилась. — Пожалуйста, только не она, пожалуйста... — Он шпион Ордена, - объяснил Ремус. — Я дал Непреложный обет хранить его личность в тайне. — Он не нападет на меня, но он... — Гарри обернулся на звук. Теперь мужчина разрывался между отчаянной мольбой и мучительным криком. — Тебе нужно поставить диагноз здесь, — перебил Рон, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь крики. — Мы не можем рисковать тем, что ты увидишь его и каким-то образом нарушишь условия клятвы. Гермиона недоверчиво уставилась на своих друзей, но каждый из них, казалось, был совершенно серьезен. — Пожалуйста, — взмолился Гарри. — Ты должна довериться нам. Вопли превратились во влажный и отдающийся эхом плач. Плечи Гермионы поникли в знак поражения. — Какие у него симптомы? — Сильное обезвоживание, — сказал Гарри с облегчением в голосе. — Мы нашли спрятанный медальон Тома, но там было зелье. Мы не могли ни откачать это, ни уничтожить, — сглотнул Гарри. — Кто-то должен был его выпить. Любые меры, которые лорд Волдеморт предпринял, чтобы спрятать частичку своей души, несомненно, были жестокими по отношению к людям, которых он намеревался не подпускать. Что бы это ни было за зелье, Гермиона не сомневалась, что оно окажет чудовищное воздействие на жертву. — И он выпил это? Просто так?.. — недоверчиво спросила она. — Да, — сказал Гарри. — Мне пришлось... заставить его, ближе к концу. Его лицо так и осталось бесцветным с тех пор, как они виделись в последний раз. Это не вселяло в Гермиону надежды на шпиона по ту сторону двери. — Обезвоживание должно было пробудить инферналов, которые окружали нас в воде. Когда мы открыли медальон, они напали на нас. Мы едва выбрались, но он все еще там застрял в своем кошмаре. — Сильное обезвоживание, сильное воздействие на психику, таинственное зелье, которое ты влил ему в горло, что-нибудь еще? — спросила Гермиона сквозь стиснутые зубы. Гарри на мгновение задумался. — Нет, на этом все. Какое прекрасное количество пустяков, ничего не значащих. Гермиона некоторое время мерила шагами маленькую комнату, мысленно перебирая свою коллекцию зелий, которая у нее уже была под рукой, бормоча что-то себе под нос. Было одно зелье, которое она держала в стазисе, пока у нее не набралось необходимое количество ясенца, который использовала из оставшихся запасов Невилла, чтобы вылечить Лаванду после ужасного нападения Сивого. Она все еще находилась в без сознания в «Норе» под присмотром Тонкс и Ремуса, а Рон, по-видимому, был постоянным спутником у постели больной. Покинув коттедж, ей пришлось бы аппарировать в какой-нибудь лес поблизости. В последние месяцы Гермиона изо всех сил старалась избегать этого, поскольку до нее дошли слухи о распространении темных существ в районах, где, как она знала, произрастает эта дикая трава. — Насколько он важен на самом деле? Для нашей победы, — спросила Гермиона, прикидывая шансы и риск. Как сильно она была готова рискнуть ради мужчины, которого ей не разрешали видеть. — Он — наша оставшаяся надежда на окончание этой войны, — ответил ей Ремус категоричным тоном. Гермиона моргнула. — У меня есть идея. Мне нужен всего час, чтобы собрать ингредиенты. Если я не вернусь в течение часа, — Гермиона замолчала, прикусив губу. — Используй свой делюминатор, чтобы найти меня. Лицо Рона посуровело. — Я пойду с тобой. Она уже вылетела за дверь во двор. В последний раз, когда они аппарировали в одно из ее мест сбора ингредиентов, Рона, к сожалению, расщепило. У Гермионы не было лишнего времени. — Один час! — крикнула она. Солнце уже село за горизонт, и Гермиона развернулась на месте, прежде чем приземлиться в лесу Дин.

***

Было холоднее, чем Гермиона могла себе представить. После быстрого согревающего заклинания, которое, несомненно, потребуется повторить всего через несколько минут, она отправилась в лес. Ясенец можно было найти вокруг отдельных зарослей лаванды, произрастающих по краям лесной подстилки. Сириус обычно сопровождал ее, превращаясь в собаку и вынюхивая для нее растения в неожиданных местах, чтобы уберечь дикорастущую поросль от чрезмерного сбора. Часто они узнавали, что это был ясенец, подсчитывая, сколько раз Сириус чихал. — Пахнет душицей, — поддразнивал Сириус, чихая всю ночь напролет. Гермиона и Гарри рассмеялись бы, и все они наслаждались бы плодами своего совместного поиска ингредиентов. Однажды в ее жизни было время, когда она побывала в лесу со своими родителями. Это стало таким далеким, что Гермиона едва ли считала, что его стоит вспоминать. Быстро проносясь между деревьями, она окинула взглядом землю в поисках каких-либо признаков роста лаванды. Она рано узнала, что заклинание возврата не сработает для магических растений, которые нужно было срезать определенным образом, чтобы сохранить их для будущего сбора. А вот и ясенец. Гермиона могла видеть их всего в нескольких ярдах от себя. Озноб вернулся, и когда она увидела перед собой собственное дыхание, то заколебалась. В это время года еще не было заморозков. Было не просто холодно. Это был пронизывающий до костей холод, от которого у нее застучали зубы. Ее руки замерзли. Дико оглядевшись вокруг, привыкнув к темноте, она увидела их. Дементоры. Хотя Гермиона была в ужасе, дементоры были слепы. Им никогда не нужно было видеть, где она находится, они могли чувствовать ее присутствие, даже если она была скрыта под мантией-невидимкой Гарри. Они двигались так, словно изголодались по человеческой жизненной силе, стремясь высосать ее собственную. Страх заставил девушку застыть как камень, даже больше, чем холод. Почему не настояла на том, чтобы кто-нибудь пошел с ней? Учитывая стрессовую ситуацию, она не могла ясно мыслить. Гермиона устала — так сильно устала, и призыв ко сну и отдыху манил ее, как знакомый друг. Но она была уверена, что не хочет засыпать. Почему бы ей просто не заснуть? Ей нужно было что-то сделать, получить. Я разбужу тебя, если ты снова заснешь. Воспоминание охватило ее и помогло не утонуть. Мир казался таким холодным, но было время, когда он так не ощущался. Война тянулась так долго, что она почти забыла о этом. Воспоминание о прикосновении, в котором она не была уверена, что вообще получала его на самом деле. Получать безраздельное внимание мальчика; мальчика, который знал, что она любит книги больше всего на свете. Мальчик, который читал ей вслух, тот, рядом с кем она чувствовала себя достаточно уязвимой, чтобы заснуть. Тепло летнего солнца, палящего прямо на нее, и ветерок с близлежащего ручья, надеющийся смягчить жару. Мальчик, которого она... Гермиона ухватилась за эту мысль, как тонущий человек. С трудом открыв глаза, она увидела дымку дементоров, роящихся вокруг нее. Взмах палочки определенно был. — Эксперто патронум! — крикнула она. Ее голос не дрогнул. Из кончика ее палочки вырвалась волна света, которая росла и росла, пока не приняла форму выдры и не поплыла между деревьями. Темные фигуры разлетелись, когда выдра коснулась их, и вскоре лунный свет стал ярче, когда дементоры были изгнаны. Выдра растворилась в воздухе. Гермиона издала прерывистый вздох облегчения и с трудом удержалась от обморока. К счастью, она отказалась от обтягивающих лифов платьев, в которые мать настояла одевать ее в самом начале войны. Свободного времени не оставалось. Порывшись еще в своей сумке, Гермиона направила все свои мысли на пляж. В ее маленькую мастерскую по изготовлению зелий, построенную рядом с коттеджем. Возращение в коттедж «Ракушку». Когда она аппарировала, то приземлилась не совсем устойчиво, вместо этого пролетев несколько футов в воздухе, врезавшись во влажный песок и выпустив весь воздух из легких. Гермиона изо всех сил попыталась открыть глаза, но как только ей это удалось, она смогла разглядеть фигуру рядом с водой. — Деннис, — выдохнула девушка. Ни секунды не колеблясь, он подбежал к ней. Она вцепилась в него, когда вода забилась о юбку и была такой холодной. И все же ее руки окоченели, пальцы на руке побелели и покраснели — началось обморожение. — Клянусь Богом, ты практически посинела, — выдохнул Деннис. Если бы она не была так измучена, то наслаждалась бы его первыми словами, обращенными к ней, его первыми настоящими словами с момента побега. — Нужно отвести тебя внутрь. — З-зелье, — заикаясь, произнесла Гермиона. Деннис закинул ее руку себе на плечо и потащил к мастерской. Она упала в кресло, прежде чем собрала те немногие силы, которые у нее были, чтобы вызвать зелье. — Акцио, Укрепляющее зелье. В ее раскрытую ладонь влетел зеленый пузырек. Проглотив жидкость, она попыталась отдышаться, а Деннис застыл в дверном проеме. Это было самое большее, что она видела от него с тех пор, как он приехал в коттедж несколько недель назад. Она все еще нуждалась в нем. — Мне нужно, чтобы ты растолок этот ясенец в мелкий порошок. Затем смешай его с медовой водой. Она извлекла зелье из стазиса, в который поместила его несколько недель назад. Вместе они работали над тем, чтобы довести зелье почти до полного приготовления. — Его нужно помешивать в течение получаса, пока оно не станет бирюзовым, — ее веки потяжелели. На стуле в углу она часто дремала в перерывах между приготовлением зелий. — Пожалуйста, разбуди меня через полчаса, Деннис, пожалуйста.. — Спи.

***

— Нужно запихнуть это ему в глотку любым способом, — Гермиона сунула Гарри в руку два флакона. — Сделай все, что в твоих силах, чтобы он не задохнулся. Сначала дай ему бирюзовое. Это зелье Умиротворения. Подожди минуту, затем дай фиолетовое Восстанавливающее зелье. Если симптомы не пройдут, используй прозрачный флакон, зелье Великого Виггенвельда. Ты не должен пролить ни единой капли. Все понял? Гарри коротко кивнул Рону, и они оба вошли в комнату. Ремус и Гермиона остались, закрыв дверь. Пока девушка прислушивалась к шуму за дверью, Ремус изучал ее с, казалось бы, большим интересом. Он сунул руку в карман пальто, вытащил остатки шоколадной лягушки, отломив кусочек, и предложил ей. Несмотря на то, что ей удалось вызвать телесного патронуса, облегчение затопило ее, когда шоколад начал таять на языке. — Сколько их было? — тихо спросил Ремус. Она не чувствовала необходимости спрашивать его, откуда он узнал. В конце концов, он был их бывшим профессором по Защите от темных искусств. Гермиона сглотнула, и внутренняя часть ее рта покрылась пленкой дешевого шоколада. — Не могу сказать. Несколько дюжин? Может быть, сотня? Девушка опустилась на шаткий стул, стоявший в углу комнаты, а Ремус продолжал пристально смотреть на нее. Она подняла бровь. — Что? Ремус пожал плечами, оглядываясь на дверь. Крики и вопли сменились тишиной. — Должно быть, это было очень счастливое воспоминание, вот и все. Гермиона, одолеваемая усталостью и падающая духом от выброса адреналина, наконец закрыла глаза. Здесь она была в безопасности. — Так и было.