Среда, 16 августа 1843 г.
ВИДЕЛИ ГРАФА?
Похоже, что графа Кейтнесса в последнее время слишком часто выгоняли с вечеринок и отправили обратно в одинокую и холодную страну, чтобы он сам нашел подходящую ведьму и женился на ней. Мои осведомители сообщают мне, что его скверный характер доставлял Джинерве Уизли, прекрасной невесте герцога Эссексского, столько неудобств, что он оказался объектом Летучемышиного сглаза. О, боже!
Большая часть общества задавалась вопросом: что такого есть в мисс Грейнджер, что привлекло внимание неуловимого герцога Уилтширского? Несколько человек прислали сообщения о том, что мисс Грейнджер нанесла Уилтширскому визит во время товарищеской игры в квиддич в парке, на которой присутствовали несколько их дорогих друзей. Пару видели беседующей с герцогом и герцогиней Манчестерскими, Теодором и Луной Нотт, которые, по слухам, планируют устроить грандиозный бал в своем недавно отремонтированном поместье.
Читатели, похоже, что эта жемчужина сезона — еще один драгоценный предмет, который Уилтширский хочет добавить в свое солидное хранилище в Гринготтсе…
Светский Снитч
— Для человека, который говорит, что терпеть его не может, ты определенно видишь его очень часто. Гермиона бросила на Джинни хмурый взгляд за спиной Артура. По настоянию Молли они прибыли в поместье Нотт в сельской местности Манчестера с модным опозданием. Луна высоко поднималась в ночном небе, и каждая звезда была яркой и заметной при отсутствии света в центре Лондона. — Это, конечно, не из-за недостатка стараний, могу тебя заверить. Вход в бальный зал вызвал взрыв шума. Было ясно, что Луна не пожалела денег ни для одной детали в декоре. Подсвечники парили над их головами, а потолок был зачарован так, чтобы отражать чистое ночное небо, совсем как в Большом зале Хогвартса. — Рон и Лаванда сегодня не придут, — заметила Джинни, взглянув на потолок, на мгновение поморщившись. — Учитывая, что сейчас полнолуние. Гермиона состроила ответную гримасу. Несмотря на то, что Лаванда была чистокровной девушкой со средствами и хорошим семейным положением, это все равно было непростое время для любого, кто страдал ликантропией. Узнав, насколько высоки были цены на ингредиенты и зелья, как волчий аконит или Волчье противоядие, многие жертвы отправились в изгнание. Наживать состояние на чужом несчастье было грязным, порочным поступком. Если бы один из этих мужчин предоставил подпись, необходимую ей для учебы, тогда, возможно, Гермиона смогла бы помочь Лаванде и всем остальным, на кого напал Сивый. Она могла бы снабдить волчьим аконитом Лаванду и Ремуса за небольшую плату. Взглянув на свою танцевальную карточку, девушка почувствовала прилив сил. Если бы только мужчины предложили что-нибудь равноценное, интеллектуально ценное. Ни один из их вопросов не вызвал в ней никакого волнения или трепета, даже гнева, который она почувствовала во время словесной перепалки с Малфоем во время вальса. Черт бы его побрал. Казалось, что бы Гермиона ни думала, поймала себя на том, что сравнивает всех этих мужчин с герцогом. Не такой высокий или слишком высокий. Выглядел либо слишком круглыми, либо слишком худым. — Вам нравится готовить, мисс Грейнджер? Гермиона одарила группу слабой улыбкой. — Ничего особенного, милорд. Другой мужчина, с которым она была знакома, но не могла вспомнить его имени, попробовал задать свой вопрос. — Я слышал, вы весьма искусны в искусстве вышивания, мисс Грейнджер. Ее попытки заняться шитьем сводились к изготовлению шляп и перчаток для домашних эльфов, которые в них не нуждались, и единственного носового платка почти десять лет назад. — Боюсь, я очень давно не занималась рукоделием. Тем не менее, она могла создать Великолепное зелье Виггенвельда по памяти в течение часа, а Сыворотку правды — в совершенстве в течение всего лунного цикла. Но пришлось напомнить себе, что она рассматривает это как сделку, ее рука взамен единственной подписи, и все же обнаружила, что с каждым проходящим разговором ей становится безумно скучно. Заговорил мужчина, которого Гермиона смутно помнила по фамилии Робинс. — И чем же тогда вы занимаетесь в свободное время? — Мне нравится читать, довольно много, — Гермиона просияла при этом упоминании. — И у меня есть большой интерес к приготовлению зелий. — Приготовление зелий? Я полагаю, светским дамам нужно будет где-то раздобыть свои любовные зелья!— Робинс ответил со смехом. Подавленная Гермиона крепко сжала свой бокал. Было бы стыдно тратить хорошее сливочное пиво на такого грубияна. — Я не мог бы представить себе большей чести, чем жена, которая может вылечить семейные недуги с помощью собственных снадобий, — голос был мгновенно узнаваем. Малфой вмешался так резко, что это эффективно пресекло покровительственный смешок Робинса. Язвительность в его голосе заставила Гермиону слегка подпрыгнуть, она и не заметила, как он появился рядом с ней. Почувствовав, что его замечания прозвучали не так, как, по его мнению, следовало, Робинс забормотал. — Ваша светлость... — А что вы хотите, чтобы они делали, Робинс? — перебил Малфой. — Вы верите, что детей и жен нельзя ни видеть, ни слышать? — Нет, конечно, нет! Потягивая сливочное пиво, чтобы не встревать в словесную перепалку, которую Малфой, казалось, жаждал разжечь, Гермиона наблюдала, как толпа мужчин редеет перед ней. Сначала она почувствовала облегчение, а потом... — Мисс Грейнджер. Девушка напряглась. Медленно повернувшись к герцогу лицом, она сначала посмотрела на пуговицу его парадной мантии, прежде чем поднять голову и встретиться взглядом с суровыми серыми глазами. То, как ему удавалось демонстрировать непринужденную грацию после того, как он отпугивал всех мужчин в поле зрения, приводило в бешенство. — Ваша светлость. Гермиона быстро присела в реверансе, и он поклонился в ответ. Ее сердце учащенно забилось. Что, черт возьми, он делал? — Прекрасный вечер для бала. Неужели они действительно собирались сейчас обсуждать погоду? — Да, Луна проделала отличную работу с заклинаниями. Гермиона почувствовала искушение изобразить обморок, чтобы сбежать, но ей была ненавистна мысль о том, что в ответ он подхватит ее. — Я надеялся, что у вас несколько свободных танцев позже. Может быть, полька? — О, я прошу прощения, ваша светлость, — запинаясь, пробормотала Гермиона. — Я уже приглашена Энтони Голдштейном на этот танец. Это была неправда, но станет правдой в скором времени. — Конечно, — вежливо ответил он. — Я не должен был ожидать чего-то меньшего, учитывая, как прекрасно вы выглядите сегодня вечером. Она покраснела от его искренности и смелости. — Я... благодарю вас и приношу свои извинения, ваша светлость. — Может быть, мне повезет в следующий раз. Гермиона кивнула, хотя и знала, что после этого не пошла бы ни на один другой бал, если бы могла. Крайний срок регистрации приближался гораздо быстрее, чем она ожидала, оставалось меньше двух недель, и, если повезет, она найдет наименее ужасного, подходящего холостяка. Девушка вела постоянно обновляемый мысленный список всех подходящих мужчин и их рейтинг. Медленно, но верно список сокращался с каждым разговором. И исключенной из этого списка была тень, от которой она не могла избавиться, в лице Драко Малфоя.***
Поскольку было объявлено, что полька скоро начнется, Гермиона, извинившись, прервала свой разговор с Гарри, чтобы быстро пройти к линии старта танца. Однако прошла уже минута, а Энтони нигде не было видно. Заиграла музыка, и Гермиона осталась одна. Встревоженная, она вертела головой из стороны в сторону в поисках своего партнера, пока не почувствовала легкое прикосновение к руке. Ожидая увидеть нежные золотисто-русые волосы Энтони, Гермиона вместо этого обнаружила совершенно белые. — Вы абсолютный негодяй. Малфой крепко схватил ее за руку, прежде чем она успела ее вырвать, и повел их на танцпол. — Я просто спасаю вас от позора, связанного с тем, что вы остаетесь одна на площадке. — Вы пытаетесь выставить меня дурочкой? — сохранять улыбку, шипя себе под нос, было искусством, которым Гермионе еще предстояло овладеть. — Малфой, я клянусь, если вы что-нибудь сделали Энтони... — Я ничего не сделал этому дураку. Гольдштейн ушел давным-давно по собственной воле, — Малфой отвесил поклон и непринужденно улыбнулся, снова не обращая внимания на ее угрозы. Только когда было уже слишком поздно останавливать его, она заметила, что он забыл надеть официальные белые перчатки. Мужчина поднял ее руку над головой, медленно крутя ее. — Скажите мне, вас разочаровывает его отсутствие? Положив руку ему на плечо, не без некоторого напряжения, учитывая его рост, Гермиона позволила кружить по зале. — Поскольку он один из немногих мужчин, оставшихся не обрученными, и, возможно, наименее ужасный волшебник, с которым я разговаривала этим вечером, да, разочаровывает. — Действительно приятно испытать все способы, которыми вы льстите мужчине, мисс Грейнджер. — Я могла бы облегчить вам задачу, лишив вас языка. — Если бы вы это сделали, мне было бы трудно сообщить вам, что Гольдштейн не только питает слабость к очаровательным ведьмам, но и проигрывает в азартные игры крупные состояния, — они начали танцевать по бальной зале в молниеносном темпе. Его руки оставались на нужных местах, и одна из них вела в танце, за исключением того, что чувствовала, как его большой палец касается обнаженной кожи ее плеч. — Когда он не распускает язык с фальшивой лестью, его другое хобби включает в себя размещение крупных, значимых и откровенно нецелесообразных ставок. Насколько я могу судить, он уехал без предупреждения из-за приезда Ричи Кута. Гольдштейн не может встретиться с ним лицом к лицу, пока не расплатится со своим долгом. Переваривая эту новую информацию, Гермиона ответила не сразу. Хотя предстоящее назначение Гольдштейна в Визенгамот, безусловно, было ей на руку, а вот пристрастие к азартным играм — нет. Это поставило бы под угрозу ее способность предлагать свои зелья за небольшую цену. У скольких других мужчин были тайные пороки или скелеты, подобные этим? Игроки, повесы, кровное превосходство. Даже Светский Снитч не упомянул об этом на своих страницах. Когда они начали танцевать польку, Гермиона внезапно пожалела, что не последовала совету Джорджа и не купила блевательный батончик, хотя бы для того, чтобы облегчить спазм внутри от прикосновения пальцев к спине. — Какой героизм с вашей стороны. — На самом деле, похоже, Нотты решили пригласить каждую незамужнюю ведьму в Европе. Вы та, кто спасает меня от леди Гринграсс и всех других матерей, сопровождающих своих дочерей сегодня вечером. — Она всего лишь пытается обеспечить светлое будущее своим дочерям единственным известным ей способом, как и каждая мать здесь. Малфой не ответил, а Гермиона не горела желанием продолжать настаивать на разговоре. Вокруг них раздавались звуки смеха, хлопки бутылок шампанского и множество счастливо танцующих пар, совершенно не подозревающих о напряжении между Гермионой и ее партнером по танцу. Они протанцевали пару кругов по бальной зале. — Я хочу поговорить с вами, — внезапно прошептал Малфой, нарушая молчание, — наедине. — Нет ничего, о чем я хотела бы с вами говорить. — Не волнуйтесь, у меня есть список, — ответил Малфой. — Во-первых, ваша плохо замаскированная ненависть ко мне. Во-вторых... — Я приношу извинения, ваша светлость, потому что я вовсе не хотела этого скрывать. — Во-вторых, — продолжил он с яростной решимостью, — я хотел бы обсудить ваш внезапно возросший интерес к мужчинам при дворе, особенно к тем, на кого вы сами указали, что они не обручены. Гермиона оторвалась от него, сделав шаг в сторону. Казалось, он не понимал, что перешел черту. Пары вокруг них продолжали танцевать, хотя некоторые обернулись, чтобы поглазеть на суматоху. Пэнси и Забини умело увернулись от них, продолжая танцевать, в то время как Ханна Эббот и Невилл чуть не сбили с ног. — Я не собираюсь стоять здесь и позволять кому бы то ни было подвергать сомнению мои мотивы, и уж точно не вам, — огрызнулась Гермиона, подхватывая юбки и спеша туда, где, по ее мнению, находилось большое фойе. Она проклинала его, как ей казалось, в миллионный раз за эту ночь. Она надеялась каждой клеточкой своего существа, что его мантия загорится, что его зелья будут недоварены, и что каждая метла будет сбрасывать его. Толпа легко расступилась перед ней. И хотя планировка особняка Ноттов оказалась немного сложнее, чем она ожидала, Гермиона уверенно шла по коридору, как будто точно знала, куда направляется. — Мисс Грейнджер! — крикнул Малфой ей вслед. — Не нужно любезностей, Малфой, — в коридоре никого не было, и Гермиона глубоко вздохнула с облегчением, услышав звуки толпы. — Ты можешь обращаться ко мне так, как тебе заблагорассудится. — Это небезопасно, — прорычал Малфой вслед ее удаляющейся фигуре, топот его ботинок из драконьей кожи сигнализировал о его намерении последовать за ней. — Небезопасно? Я в одиночку сражалась с дементорами и Пожирателями смерти, я уверена, что смогла бы справиться с нетрезвым волшебником, если бы тот попытался напасть посреди многолюдного бала. — Хорошо, Грейнджер. Будь прокляты ее многочисленные юбки. Куда бы она ни повернулась, слышала его всего в нескольких шагах позади себя. Поворот за поворотом, Гермиона не хотела признавать, что теперь заблудилась. — С меня хватит твоих игр. Я хочу поговорить откровенно и покончить с этим. — Я не обязана тебе ни единым разговором, — прошипела Гермиона. — Я не сделала ничего, что заслуживало бы того, чтобы подвергнуться твоим мучениям. Оставь меня в покое, ибо я хочу этого. При первом взгляде на большую деревянную дверь Гермиона толкнула ее, надеясь увидеть сад или, может быть, другой вход. Вместо этого ее встретила великолепная библиотека с книжными полками, такими же высокими, как те, что она видела в Хогвартсе. Девушка заколебалась, пораженная величием. Ей было интересно, к чему такая старинная семья, как Нотты, имеет доступ в своей коллекции, и, может быть, она сможет навестить их в другой раз. При любом другом раскладе это было бы восхитительным открытием во время шумного бала, если бы не Малфой, следовавший за ней по пятам. Малфой. Наверняка, в библиотеке есть камин, который бы позволила ей быстро уйти. Гермиона поспешно вошла в библиотеку, пробираясь сквозь лабиринт книжных полок, столов и лестниц, в поисках камина. Сомнений быть не могло — Малфой все еще пытался следовать за ней, хотя она доблестно пыталась сбить его со своего следа. Так было до тех пор, пока один неудачный поворот не завел ее в тупик.