***
Казалось, прошло тысячелетие, прежде чем Гарри и Малфой поспешно вышли из кабинета. — Мы пришли к соглашению, — радостно объявил Гарри. Малфой, казалось, был очень заинтересован произведениями искусства, украшавшими стены особняка, полностью отводя взгляд от девушек. — Малфой попросит у твоего отца, и он будет тем, кто примет решение. — Попросит? — Гермиона встала со своего места. — Что? — Твою руку, конечно. — Что? Гарри! — воскликнула Гермиона, но ее мольбы остались без внимания. — Ты же это несерьезно. Гарри! Я умоляю тебя не делать этого.***
Прежде чем Гермиона успела остановить их, они оба направились обратно в дом Грейнджеров. Если бы она не была уверена, что из-за этого начнется дуэль, то заколдовала обоих мужчин на месте. Мистер Живоглот вошел в гостиную, чтобы поприветствовать гостей. Он вежливо улыбнулся Гарри, подергивая рыжими усами, но когда перевел взгляд на Малфоя, его лицо совсем помрачнело. — Мистер Поттер, — воскликнул он. — Очень рад снова вас видеть. Гарри кашлянул, прикрыв рот рукой, когда Джинни подтолкнула его локтем. — Моя невеста проинструктировала меня, что я должен быть немного строже с тем, как меня представляют, — он достал единственную карточку, на которой было указано его имя и недавно присвоенный титул. Мистер Живоглот взял карточку у него, кивнув. — Я приношу свои извинения, милорд. Конечно. Гермиона протянула руку, с тревогой потянув Гарри за рукав, но друг отвел взгляд. В коридоре мельком показался ее отец, остановившийся при виде толпы людей в его гостиной. — Гермиона? Они все встали по стойке смирно, как только отец Гермионы вошел в комнату. — Представляю его светлость, герцога Эссекского, Гарри Поттера, и его невесту, леди Джиневру Уизли, — усы мистера Живоглота зашевелились с едва скрываемым отвращением. — И его светлость, герцога Уилтширского, Драко Малфоя. — Что ж, — сказал мистер Грейнджер, снимая очки, прежде чем опустить подбородок в коротком кивке, — милорды, миледи. Вы все нанесли визит Гермионе? Гарри шагнул вперед. — Нам нужно обсудить с вами срочный вопрос, сэр, если мы сможем побыть минутку наедине в вашем кабинете. — Пожалуйста, — отец жестом указал в глубь коридора. Джинни осталась позади, но Гермиона молча последовала за ними с широко раскрытыми глазами. Гарри вошел в дверь первым, а затем ее отец. Мистер Живоглот придержал дверь открытой для Малфоя, который заколебался. — Драко, — прошептала Гермиона. Произнесение его имени привлекло его внимание больше, чем любое из ее прошлых колких замечаний. Он повернулся к ней с таким видом, словно она заставляла его ловить каждое ее слово. Она глубоко вздохнула. — Ты не обязан этого делать, — поколебавшись, Гермиона пояснила дальше, — я имею в виду, жениться на мне. Я могу прийти к решению самостоятельно. Есть и другие профессии, которые я могу получить, другие вещи, которыми я могу заниматься. Хотя у девушки не было большого желания становиться женой, это была приятная мечта наяву, к которой она быстро привыкла. Чтобы она заботились о ком-то, и чтобы о ней заботились в ответ. Чтобы делиться вместе своими достижениями и мечтами, а также разделять их. Сейчас это было не важно. Нужно быть глупцом или тем, кто любит ее больше всего на свете, чтобы предложить ей руку после такого скандала. Даже если бы скандала на самом деле никогда не было. Пока ее разум перебирал возможности на будущее, Малфой лишь тупо смотрел на нее. — Я не хочу привязывать себя к тебе навсегда, — закончила она свою последнюю мысль после мучительного вздоха. Воспоминание об отвращении на его лице наполнило ее грудь никогда не забываемой болью, которую это когда-то причинило ей. Малфой не ответил. Пока у нее перед глазами плыли слезы, он проскользнул мимо нее в кабинет ее отца и закрыл за собой дверь.***
Вспомнив об имеющихся в ее распоряжении подручных средствах, Гермиона быстро потянулась к сумочке и взяла недавнюю покупку. Изобретение Фредом и Джорджем Удлинителя ушей было незаменимо во время войны, и Гермионе всегда удавалось иметь его под рукой. Возможно, именно это делало Светского Снитча таким эффективным в слежке. Глаза Джинни расширились при виде упаковки. — Блестяще, — прошептала она, прежде чем они обе пригнулись к полу и позволили Удлинителю пролезть под дверь кабинета отца. — ...сделать предложение, — безошибочно узнаваемый голос Малфоя стал отчетливее. — Предложение? — недоверчиво переспросил мистер Грейнджер. — Живоглот, у вас все еще есть эта ваша винтовка? — Да, сэр. — Так, так, давайте будем благоразумны... — заговорил Гарри. — Гарри, я знаю тебя с тех пор, как ты был маленьким мальчиком, — резко прервал отец. — Не трать мое время на причудливую игру слов и манипуляции. Вы, ваша светлость, выставили мою единственную дочь на посмешище перед всем волшебным обществом! Борода Мерлина. Они показали ему газету. Гермиона раздраженно потерла лицо. — Уверяю вас, в той библиотеке ничего не произошло, хотя я понимаю, в какое положение эта статья поставила вашу дочь. Поэтому я хотел бы сделать предложение руки и сердца Гермионе Грейнджер, — продолжил Малфой, когда ни один мужчина в комнате не произнес ни слова. — Почему? — Почему? — повторил Малфой. — Я предполагаю, что вы человек со средствами и титулом, и хотя я ценю вашу готовность поступить правильно, я не позволю себя одурачить, думая, что вы делаете это предложение по доброте душевной. Несомненно, вы что-то получаете от этого необычного соглашения. — Он такой и есть, — добавил Гарри. — Вам нужны деньги? Может быть, приданое моей дочери? — Нет, Боже мой, нет, у меня полно денег, — Гермиона закатила глаза, а Джинни выглядела раздраженной. — Я только имею в виду, что поступил бы так же, если бы у меня вообще не было ничего. У меня есть средства, чтобы заботиться о нас обоих, независимо от нашей работы. — Я знаю, что Гермиона хочет продолжать работать. Стать герцогиней, безусловно, противоречит ее целям. — Я бы не возражал против этого. Бровь Джинни взлетела вверх. У Гермионы сдавило грудь. — Я надеюсь, вы понимаете, почему мне было бы трудно поверить, что вы сделали бы предложение моей дочери без имени, если бы у нее не было ни гроша за душой и она хотела бы всю свою жизнь проработать трубочистом. Она очень образованная женщина, как, я уверен, вы знаете. Поэтому я спрошу еще раз, в последний раз, почему? В комнате воцарилась тишина. Гермиона изо всех сил пыталась понять, все ли в порядке с Удлинителем, даже Джинни оторвала голову, чтобы проверить, все ли они еще под дверью. Затем... — Это правда? — сказал мистер Грейнджер. — Да. — О, — в его тоне слышался шок. — О? — прошипела Джинни, хватая Гермиону за рукав. — О? Что это значит? Последовало долгое молчание. — Вы учились в Хогвартсе, ваша светлость? — Нет, мистер Грейнджер, я учился в Дурмстранге. Это еще одна волшебная школа, расположенная в Болгарии. Я возвращался домой на летние каникулы. — Ах, да. Тишина. — Но вы герцог Уилтширский, не так ли? — Да. — Ясно. Снова тишина. — Кажется, теперь я понимаю. Если моя дочь согласится, я даю свое благословение на этот брак... Гермиона оторвалась от Удлинителя ушей, потянув его за собой, когда встала. Джинни чуть не свалилась на пол от неожиданности. — О, боги, — Гермиона прижала руку к груди, чтобы выровнять дыхание. — Годрик Всемогущий... Джинни вернула ее к реальности. — Мы должны вернуться в гостиную! Немного повозившись, Джинни отвела их обеих обратно в гостиную, и Гермиона упала на тот же диван, на котором давным-давно упала в обморок ее мать. Прошло несколько минут, пока она восстанавливала ровное дыхание, а Джинни пыталась успокоить свои нервы. Мужчины вошли в комнату с непринужденностью, заставившей Гермиону крепко стиснуть зубы. Ее отец и Малфой пожали друг другу руки, когда Гермиона встала. — Спасибо вам, мистер Грейнджер, за ваше понимание... — Подождите! — резко вмешалась Гермиона, и мужчины замолчали. — Мне еще предстоит принять предложение, отец. — Это правда, — легко согласился он, с улыбкой поворачиваясь к Малфою. Как он мог быть таким, казалось бы, беззаботным в связи с перспективой выдать ее замуж за практически незнакомого человека? — Есть вещи, которые я хочу согласовать, прежде чем принимать такое серьезное предложение. Я уверена, вы можете это понять, ваша светлость. — Конечно, — Малфой оглядел комнату. — Есть ли место, где вы хотели бы обсудить этот вопрос? — У нас есть салон, прямо здесь, за углом. Мистер Живоглот, не могли бы вы проводить его светлость?***
Гермиона бегло просмотрела брачный контракт Малфоев, прежде чем отбросить лист пергамента и свирепо посмотреть на своего отца. — Ты читал это? И одобрил? — Да, Гермиона. Она снова приподняла пергамента для дальнейшего ознакомления. В комнате было так тихо, что она практически слышала их дыхание. У Малфоев, судя по всему, был стандартный брачный контракт. Она не заметила ни единой строчки, запрещающей брак с магглорожденным. Она была уверена, что у Малфоя хватило здравого смысла просмотреть его, прежде чем представить перед ее отцом, но там было несколько тревожных пунктов, в том числе... ...Обязаны делить постель по крайней мере раз в месяц, за исключением любой необходимой военной службы, до тех пор, пока не будут выполнены требования по продолжению родословной. Гермиона практически швырнула пергамент в потрескивающие угли камина. — Делить постель? Вы надеетесь выставить меня дурой? — прошипела она. Гарри, который каким-то образом пробрался в гостиную вместе с ее отцом, вздрогнул в углу. — Это нормальная сторона отношений между теми, кто вступает в брак, и хорошо служило моей семье на протяжении многих поколений, — объяснил Малфой с заметной деликатностью. — Многие браки по договоренности закончились любовью друг к другу из-за этих мер. — Продолжая эту тему, «произвести на свет наследника и второго ребенка с учетом состояния здоровья матери»? Наследник и запасной, как я погляжу, — Гермиона не могла не отметить это с горечью. — Быть единственным ребенком может быть невероятно одиноко, мисс Грейнджер. Я полагаю, вы осведомлены об этом факте. Да будет вам известно, что в нем не указан пол второго ребенка, только то, что будет второй, принимая во внимание ваше здоровье. Если это был ее удел в жизни, то к черту семейные традиции Блэков. Если ее дети будут носить фамилию Малфой, она могла бы, по крайней мере, выбрать им настоящие имена. Красивым почерком его имя, Драко Люциус Малфой, было выведено в начале пергамента. Гермиона не могла скрыть улыбку. — Тогда я хотела бы получить привилегию выбрать им имена. По реакции, которую она прочла на его лице, было ясно, что нашла слабое место. Гермиона тонко улыбнулась, и Малфой коротко кивнул ей, хотя его губы слегка скривились. — Если это то, чего вы желаете, — прикосновение его палочки к странице — и на листе бумаги появилась новая строка. — Я хочу, чтобы здесь также было написано, что вы согласитесь записать меня на курсы мастеров зельеварения. Малфой даже не моргнул. — Конечно. Еще одно прикосновение. — И я бы хотела, чтобы мистер Живоглот также был нанят в качестве главы домашнего персонала. — У нас есть целый штат, который служил нашей семье веками, — медленно ответил Малфой. — И вы хотите привести своего собственного дворецкого? Что будет с персоналом вашего отца? — Этот персонал оплачиваемый, или вы имеете в виду группу домашних эльфов, которыми вы владеете? — плотно сжатые губы были единственным подтверждением, в котором она нуждалась. — Тогда да, я хотела бы привести своего собственного дворецкого. А также наем нового домоуправления. Мой отец справится. — Это подлежит обсуждению, — сказал Малфой с большой сдержанностью. — Все не так просто, как вы могли бы подумать. Хотя, если мистер Живоглот примет предложение о переезде, у меня нет возражений. Она полагала, что теперь какое-то время испытывает свою удачу. Глубоко вздохнув, Гермиона сдалась. — Я принимаю эти условия.***
Спустя две перепроверки контракта Гермиона посмотрела на Малфоя через стол. — Я приму ваше предложение, — она взяла в руки перо и подписала свое имя рядом с его, прежде чем передать отцу на подпись. — Великолепно! — воскликнул Гарри. Она пообещала себе, что при первой же возможности наедине заколдует его. — Я предлагаю поторопиться с этой помолвкой. Завтра департамент должен открыться для получения разрешения на брак. — Завтра? — затаив дыхание, Гермиона крепко ухватилась за край стола. Почему-то она верила, что у нее будет больше времени привыкнуть к мысли выйти замуж за Драко Малфоя. — Всем известно о пристрастии Малфоя к уединению. Конечно, не будет ничего необычного в том, чтобы провести частную церемонию, — Гарри многозначительно посмотрел на Гермиону. — И сколько недель у вас есть до окончания регистрации на этот курс? — Две, — сглотнула девушка. — Вот. Я полагаю, нельзя терять ни дня впустую. И невеста, и жених хранили молчание, пока Гарри планировал их свадебную церемонию в мучительных деталях. Внезапно вмешался Малфой. — Пожалуйста, если вы все извините, мне нужно заняться кое-какими делами, если мы с мисс Грейнджер собираемся пожениться завтра. Когда он поднялся, Гермиона сделала то же самое. — Не беспокойтесь, я провожу его светлость, — не веря своим словам, Гермиона рассмеялась. — В конце концов, мы помолвлены. Они молча вышли из комнаты, и Гермионе удалось справиться с воображаемым комом в горле. — Мой отец, кажется, вполне доволен таким раскладом. — Похоже, что так оно и есть. — А ваша мать, милорд? — слова медленно слетели с ее губ. При этом упоминании в его плечах появилось заметное напряжение, которое почти сразу же исчезло. — Что скажет ваша мать, когда узнает эту новость? — Я больше не мальчик, мисс Грейнджер, — ровным тоном ответил Малфой. — Мне не требуется разрешение матери на что-либо, поскольку я унаследовал титул и могу делать все, что мне заблагорассудится. — Неужели вы не заботитесь о том, чтобы она была довольна вашим браком? В его глазах было отсутствующее выражение, когда он уставился на нее. Чем дольше он просто смотрел, тем больше Гермиона боролась с собой, чтобы не съежиться. — Я многое сделал в этой жизни, чтобы обеспечить счастье моей матери, — это никоим образом не было ответом на вопрос, но, казалось, было единственным ответом, который он был готов ей дать. Они молча вернулись из салона в гостиную, прежде чем Малфой повернулся к ней лицом так внезапно, что Гермиона чуть не столкнулась с его спиной. — Скажите мне вот что, мисс Грейнджер. Что такого есть в этих курсах, что вы так отчаянно желаете получить? Вы упомянули об этом вскользь, как будто это было просто хобби или способ скоротать время, и все же вы говорили об этом с каждым из своих поклонников. Ваш отец говорил о цели, и вы прописали это в нашем брачном соглашении. Это стремление подтолкнуло вас к браку, не так ли? Она стояла, ошеломленная его прямотой. — Да. — Зачем? — Малфой выдохнул этот вопрос так, словно он причинял ему какую-то боль. — Связать себя браком с человеком только ради возможности сделать карьеру? — Возможно, вы не видели того, что видела я, или вы не можете начать понимать, каково это для меня, ваша светлость, — раздраженно ответила Гермиона. Она не была обязана этому мужчине, своему потенциальному мужу, ни единым объяснением. Но, может быть, если бы она смогла заставить его увидеть ту боль, которую испытала, ответ был бы очевиден. — Во время войны я отправила своих родителей в Австралию, стерев им память о себе. Когда я вернулась почти через два года, моя мать была тяжело больна. Я подозреваю, что это было связано с растущим смогом в городах. Когда мы жили в Лондоне, у нее начался кашель, — девушка сделала глубокий вдох, затем продолжила. — Вы понимаете, что цена волчьего аконита астрономична не только в денежном выражении, но и в социальном плане? Процесс его добывания встречается с таким пренебрежением, что оборотней часто преследуют, отправляя их в подполье, чтобы они никогда не стремились к стабильной жизни. Вы понимаете, какое бремя это возлагает на людей с благими намерениями, пытающихся поступать правильно? — Понимаю, — ответил Малфой с нехарактерной для него мягкостью. — Если вы осознаете это, тогда поймете, что я больше не могу быть свидетелем этого. Независимо от моих оценок в школе или моего Ордена Мерлина, мне нужен был бы родственник, который расписался бы для моей регистрации на курс. Я могу либо подождать, пока Визенгамонт поумнеет, на что уйдут годы, либо выйти замуж за волшебника и начать учиться как можно скорее. Учитывая, что мой отец — маггл, понятно, какой выбор мне пришлось сделать, — Гермиона остановилась, чтобы выровнять дыхание, и устремила взгляд на воротник рубашки Малфоя. Когда она посмотрела ему в глаза, то увидела в них слишком многое. — Моя мать скончалась из-за маггловской болезни, и, несмотря на книги, которые прочитала, и все зелья, которые приготовила, я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Что бы я ни делала, она все равно умерла. Я больше не могу ждать. — Но это была не ваша вина. — Что? — Смерть вашей матери. Отвлеченная, Гермиона не заметила, что Малфой подошел на шаг ближе. — Даже если бы вы учились на седьмом курсе, сразу же стали мастером зелий и имели в своем распоряжении все книги, ее смерть все равно не была бы вашей виной. Девушка взглянула на него снизу вверх. Он был гораздо ближе, чем любой другой мужчина осмеливался быть в последние годы без предлога в виде танца. Гермиона боролась с желанием сделать шаг назад. — В этом мире есть некоторые вещи, которые остаются вне нашего контроля, независимо от нашего статуса или богатства. Смерть — одна из них. Хотя другие ваши доводы, включая доступ к недорогим зельям, я считаю, действительно являются признаками исключительной личности, которой вы являетесь. — И каким же человеком я кажусь? — Доброй, преданной, — Малфой на мгновение умолк, прежде чем продолжить. — Умной и милой. — О! — пораженная Гермиона моргнула. — Спасибо. — А теперь, мисс Грейнджер, настал момент, когда вы должны сказать мне, каким человеком вы меня считаете. Придурок. — Вам может не понравится то, что я скажу. Не прошло и секунды, как Малфой рассмеялся. Его плечи свободно вздрагивали, на лице не было напряжения, он был беззаботен так, как она не видела уже много лет. — Ну, по крайней мере, я полагаю, что всегда могу положиться на вашу честность. Это что был флирт? Что касается герцога, Гермиона не могла понять, почему он вел себя совершенно невозмутимо из-за этой клеветнической статьи. Пока Гермиона боролась за свою свободу и помолвку, Малфой обсуждал пути карьерного роста, как будто это был обычный будний день. Его взгляд метнулся к ее губам, и выражение лица стало каким-то незнакомым. — Есть те, кто считает, что мы уже... хорошо знаем друг друга, — голос Малфоя многозначительно затих. Он посмотрел на нее, словно запоминая ответ для более раздражающих замечаний позже. — И хотя кажется, что весь волшебный мир стремится не доверять нам, мы с вами знаем правду о том, что произошло прошлой ночью. Если бы я украл у вас поцелуй сегодня, никто бы и глазом не моргнул. Губы Гермионы скривились. — Вы бы не посмели. — Не посмел бы? Вы должны стать моей самой любящей женой, — теперь он смотрел не в ее глаза, а только на губы. — Нет, если бы вы хотели иметь детей в этом браке, ваша светлость. Малфой только рассмеялся, как будто все ее угрозы доставляли ему только огромную радость. — Очень интересная форма прелюдии, мисс Грейнджер, — он отстранился, увеличивая расстояние между ними. Дразнить ее, казалось, было его собственной изощренной формой прелюдии, но его отсутствие стало ощутимым, отчего воздух вокруг стал тусклым и холодным. — Я бы приберег это на завтра. Завтра. Когда она станет его женой, а он станет ее мужем при наихудших обстоятельствах. Стоило ли достижение мастерства в зельеварении этих пожизненных мучений? Это постоянно крутилось у нее в голове. Хотя Гермиона дала ему выход, которым он не воспользовался, каковы были ее обязательства стать женой этого человека? Этот мужчина, который разрушил ее репутацию своей неспособностью позволить ей ненавидеть его. Существовал мир, где Гермиона могла ждать, пока Визенгамонт соберет голоса, чтобы изменить эти глубоко укоренившиеся предвзятые правила, которые мешали ей осуществить свои мечты. Правда заключалась в том, что независимо от того, как она на это смотрела, такие кардинальные изменения нелегко сделать. Девушка могла бы потратить годы на самостоятельное изучение лекарственных зелий, но без основ, которые хранились под замком, это привело бы к задержкам, которые, по ее мнению, она не могла себе позволить. В конце концов, что разочаровало ее больше всего, так это намек на то, что ее добродетель может быть скомпрометирована, — этого было достаточно, чтобы исчез длинный список поклонников. Гермиона усмехнулась. Несмотря на то, что весь волшебный мир считал магглов старомодными, варварскими или глупыми, им достаточно посмотреть в зеркало. Множество ведьм до нее никогда не были замужем, и их вряд ли можно было назвать старыми девами. Некоторые из них впоследствии стали профессорами в Хогвартсе, самостоятельными исследователями, а также владельцами магазинов. Но магглорожденные ведьмы — все их достижения были определены волшебником, за которого они вышли замуж. Возможно, те успешные ведьмы, о которых она читала, были чистокровными или родились в семье волшебников. Впервые в своей жизни Гермиона позавидовала тем, у кого были другие, более узкие взгляды на жизнь. Более простое видение. Когда Малфой шагнул в камин, пригнув голову, чтобы не стукнуться лбом, ее несчастное и предательское сердце бросилось в клетку, которую она создала для него много лет назад. Собравшись с духом, Гермиона коротко кивнула. — Тогда до завтра.