*****
Перелёт длился примерно два часа. Шанхай встретил нас проливным дождем. Стоило сойти с трапа, как нас сразу встретила охрана с зонтиками. Их было много, очень много. Они выстроились в две шеренги, а мы прошли между ними. Я начинал себя чувствовать совершенно неуместно во всей этой обстановке. Эти бесчисленные поклоны и раболепное отношение… Такого я не замечал в окружении Хэ Тяня, здесь же это было настолько явно, что резало глаза. Мне было настолько странно и неуютно находится рядом с ним, что в какой-то момент возникло желание потеряться. За всё время перелета мы не разговаривали, казалось, И забыл о моем присутствии. Я же пытался занять своё свободное время тем, что думал о первом этапе операции. Когда ещё выпадет столь спокойное время. Мне всегда нравилось находиться в пути — тогда думалось лучше всего. При выходе из аэропорта нас уже ждал кортеж, состоявший из двух седанов черного цвета. Кроме них я насчитал аж шесть внедорожников. Люди в костюмах буквально загораживали нас от остальной толпы народа, чтобы никто не мешал выходу господина И. Я лишь ухмыльнулся. Что-то вот этого я не замечал в Гуанчжоу. Там он был простым… ну как простым… нет, там он был проще. Пять дней мы пробудем здесь. Я мог только догадываться, зачем он меня взял с собой. Кортеж ехал нам высокой скорости, мало соблюдая правила дорожного движения. Я впервые был в Шанхае. В отличие от Гуанчжоу, это был город с историей. Атмосфера здесь царила особая. Наконец машины въехали на подземный паркинг. Здесь нас снова встречали. — Это здание штаб-квартиры триады. Вся высотка. Здесь проходят сходки и совещания. Здесь же живут практически все члены организации шанхайского филиала, — прервав молчание, Цзянь пояснил мне, пока мы вдвоём поднимались на лифте на двадцать второй этаж. — Мои апартаменты находятся на последнем этаже, где мы и будем жить, — он впервые улыбнулся мне и в этой лукавой улыбке я нашел своего, прежнего И. На сердце потеплело. — Сейчас надо переодеться, меня ждут люди. Нужно разобраться с делами, которые требуют моего участия. Беда в том, что после гибели отца мы потеряли влияние над частью этого региона. Здесь почувствовали свободу и под нас копают, чтобы полностью убрать влияние триады ЦзяньХэ, — он тяжело вздохнул и сглотнул. — Если хочешь, можешь пойти со мной, а потом, как я управлюсь с частью текущих вопросов, все вместе поужинаем, — он взял меня за руку и я нежно сжал его ладонь в ответ. — Все вместе? — Мать здесь, она должна присутствовать, как моё доверенное лицо, — то, что Ланфен здесь, меня порадовало. Мне было приятно общество этой умной и красивой женщины. — Хорошо, — не успел я ответить, как двери лифта открылись на нужном этаже и перед нами оказался широкий холл с высокими панорамными окнами. Из холла выходили две двери в противоположные стороны. Мы свернули налево. Открыв двери ключ картой, он пропустил меня вперёд. Я впервые был в такой квартире, которую и квартирой-то назвать сложно. Высокий потолок и двухуровневая планировка в совокупности с просто огромными панорамным окнами делали пространство невероятно лёгким и воздушным. Всё здесь было подобрано с изяществом и вкусом. — Мать занималась интерьером, пока я учился в Штатах, — Цзянь ответил на мой немой вопрос. Я как дурак встал и буквально потерялся в этом пространстве. А между тем И скинул пиджак, стянул футболку и с голым торсом, пихнув руки в карманы, прошёл на кухню. Чем-то гремел, ругался себе под нос, хлопая дверями кухонных шкафов и холодильника. В конце я услышал звук открывающейся газировки. Всё это было так по домашнему, как будто мы вернулись домой после долгой поездки. — Пентхаус огромный, я не понимаю порой, зачем он мне одному такой, — я услышал голос Цзяня за спиной. Он обошёл меня и протянул стакан с водой. — Здесь должна жить большая семья. А какой из меня муж и семьянин? Зачем обрекать жену и будущих детей на ад в этой жизни. Я бы не хотел, чтоб мой сын пережил то, что случилось со мной, но по-другому нельзя, таковы правила. А дочь… её, скорее всего, выдали бы замуж по договорённости и счастье в семейной жизни она бы навряд ли познала. Так что, это мой осознанный выбор. Я не хочу семью, — эти откровения… мне было удивительно и одновременно горько слышать их. — Они сломали меня, а я бы сломал своих близких. Так что, оно и к лучшему… — он отпил и поставил стакан на низкий столик. Этот громкий звук вывел меня из почти транса, в который загнали его слова. — То есть получается, меня тебе не жалко? Значит, меня можно сломать? — я не хотел произносить этого вслух и через мгновение опомнился. Посмотрел в серые глаза И. Он задумался. Я ждал ответа на этот неудобный вопрос. — Мне не нужно жалеть тебя, Чженси. Ты сильный, ты справишься с моими монстрами, — он хлопнул меня по плечу и, насвистывая, пошёл по широкий лестнице на второй этаж.*****
Высокие чёрные двери из лакированного дерева с причудливым резным рисунком открылись перед нами. Все действия охраны и приближенных были настолько отточены, что меня это пугало все больше и больше. Они напоминали не живых людей, а марионеток. Я почувствовал эту разницу, здесь и сейчас, как никогда раньше. Атмосфера семьи и доверия, насколько это возможно, царившая на вилле клана Хэ и ледяное дыхание страха здесь, в Шанхайском офисе триады, где правил Цзянь. Помещение, в которое мы вошли, было впечатляющих размеров. Высокие потолки и тёмные стены. Торцевая стена украшена огромным золотым драконом, выложенным мозаикой каким-то искусным мастером. Несмотря на тёмные цвета интерьера этого зала, было светло, благодаря многоуровневому освещению. Я отметил про себя, что здесь совершенно нет окон. Посреди этого помпезного зала располагался прямоугольной формы длинный стол. Я насчитал десять стульев с каждой стороны и одно кресло с высокой спинкой в центре. На удивление, несмотря на свою молодость, Цзянь И очень органично вписался в интерьер. Когда он вышел из комнаты, я немного был ошарашен. Цзянь одел традиционный костюм из шёлка чёрного цвета. Воротник стойка рубашки танчжуан красиво облегал шею И, лёгкие шёлковые штаны струились при ходьбе. Поверх он накинул кардиган, больше похожий на халат от традиционного ханьфу. Тоже чёрный, с золотой вышивкой замысловатых орнаментов по рукавам и полам. Волосы он как всегда собрал в небрежный пучок. Дополняли образ привычные мне круглые очки в тёмной оправе. Я замер, открыв рот. Таким красивым я его ещё не видел. Хотелось запечатлеть этот образ в голове навсегда. Он мне улыбнулся. В руках он держал изящную длинную трубку-кисеру. Сизый дымок тянулся вверх. Он поднес её к тонким губам, обхватив мундштук и с удовольствием затянулся. — Ты идёшь со мной? — этот вопрос, заданный ещё в пентхаусе, перед тем как мы пошли, вывел меня из тупого состояния от созерцания его красоты. Я снова почувствовал себя идиотом. — Если позволишь, то конечно, я хотел бы пойти с тобой, — рядом с ним я сейчас чувствовал себя неуместно, в обычных классических черных брюках и тёмно-синей рубашке. — Хорошо, — он посмотрел мне в глаза. — Очень хорошо, — ещё раз повторил он, высматривая что-то в моих глазах. Мне стало не по себе. — Только одна просьба — что бы не происходило там, старайся не влезать и не отсвечивать. Стой в стороне и не мешай. Что произойдёт за закрытыми дверями, должно там и остаться. Не подводи моего доверия, СиСи. И вот мы в этом странном месте, а я пожалел уже в который раз, что согласился присутствовать. Всё же, мне явно здесь не место. В помещение было немноголюдно. Видимо, подошли не все. Почти в самом конце зала я увидел знакомую стройную фигурку со светлыми волосами. Цзянь Ланфен стояла в чёрном шелковом ципао, которое выгодно подчеркивало точеную фигурку, как у юной девушки. Её шикарные волосы были заплетены в длинную косу со сложным плетением. Я поспешно склонился в традиционном поклоне, как перед старшим членом семьи. На её губах появилась едва заметная улыбка и она чуть склонила голову. Краем глаза я заметил, что Цзянь так же поклонился ей и принимал приветствия от немногочисленных людей, что собрались здесь и вскоре вернулся к нам. — Зачем ты его сюда привел, И? Ему тут не место, — сказано было без злобы, скорее с беспокойством. — Пусть привыкает и осознает, кто его будущий муженёк. Не так ли, Чжань СиСи? Ты же сам хотел сюда прийти? — он улыбнулся, прищурив глаза. «Муженёк?» это слово вогнало в ступор. «Какой, нахрен, муженёк?» — я был немного шокирован этой фразой, она показалась мне нелепой. Чего нельзя было сказать о матери Цзянь И, она лишь вздохнула и покачала головой над очередной выходкой сына. Цзянь снова глубоко затянулся. Терпкий табачный запах щекотал моё обоняние и казался очень приятным, но нисколько не давал расслабиться. Напряжение внутри меня росло. Тем временем, зал заполнялся вновь прибывшими людьми. Они заходили в помещение и в первую очередь подходили к Цзянь И и его матери, кланялись и отходили. Немногие могли посмотреть в глаза Цзяня. Из всех людей, что прошли мимо нас, только пара взрослых мужчин держались на равным с Цзянь И, остальные… мне было противно это раболепное поведение. Цзянь посмотрел на большие круглые часы, что висели на стене. Одного этого движения хватило для того, чтобы к нему подошел человек. — Будем начинать, господин И? — спросил мужчина. — Да. Вроде все подошли, — он окинул взглядом зал. — По крайней мере те, кого я хотел видеть, уже здесь. Чженси, сядь в кресло, — он указал на два кресла и столик, что стояли чуть в стороне от основного большого стола. Все, как по команде, расселись — похоже, знали свои места заранее. Госпожа Цзянь села по правую руку от И. Перед ним положили две папки, а сам он достал свой мобильный телефон на стол. Этот звук был настолько громким в образовавшейся тишине, что все обратили внимание. В зале повисла гнетущая тишина, а Цзянь буквально наслаждался этим. Страх начинал повисать невидимым, но удушливым туманом в помещении. Я наблюдал. Мне стало интересно, что будет дальше. Не просто же так вытащили его сюда. Хотя я знал, что совсем недавно И тут уже был и, со слов Хэ Тяня, решал какие-то дела. Я видел, как он умеет решать проблемы и в глубине души надеялся на то, что сейчас он будет решать их по другому. Все присутствующие были, как и я, в обычных привычных костюмах, в отличии от главы триады. Он еще раз затянулся и выпустил в сторону табачный дым. — Приступим, — голос его раздался в повисшей тишине неожиданно громко и казался мне сейчас совершенно незнакомым. Я понимал в эту минуту, что передо мной снова человек, которого я не знаю. Совершенно не знаю. Это не тот обиженный ребенок в гамаке, которого я утешал вот совсем недавно. Это не тот парень, который смотрел в глаза своим страхам и не мог успокоиться в ночи. Не тот, что засыпал и я чувствовал всю его незащищенность. Вот я наивный дурак! Я думал, что хотя бы немного узнал его, но понимаю, что не знаю его даже на сотую долю. Да где же ты настоящий, Цзянь И? Он взял папку, небрежно полистал и отложил в сторону. Покрутил в руках трубку, тоже отложил и встал. Этого, видимо, никто не ожидал. Все вскинули головы и проследили за руководителем. — Цзянь И… — Ланфен взяла сына за предплечье, останавливая. Он же лишь окинул её холодным взглядом. — Успокойся… — Что вы, дорогая матушка, я спокоен, — он говорил это, а на самом деле я видел его взгляд. В нём уже бушевало холодное пламя безумия. Он, заведя одну руку за спину, не спеша проследовал вдоль стола. Кто-то решался повернуть голову ему вслед, некоторые так и остались сидеть, смотря перед собой. Так он прошёл до конца зала к двери, развернулся снова окинул взглядом присутствующих и с тихим щелчком запер дверь. «Чертов актер, Цзянь И! Что он творит?». Этот глухой щелчок подействовал на некоторых как приговор, прозвучавший в зале суда. Многие не хотели, но дернулись на своих местах. От этого на лице Цзяня расцвела самая безумная улыбка, которую я мог только представить. — Господин Ван Веймин, встаньте и объяснитесь, вам ведь есть, что мне сказать, — проговорил он громко, глядя в упор на взрослого мужчину, одного из тех, с кто здоровался с И практически на равных. — Не молчите, Господин Ван. — Я не понимаю, что я должен вам сказать? — голос этого Веймина был тверд и спокоен. Цзянь щелкнул пальцами и свет в помещение приглушили, на стене появился световое изображение проектора. Несколько копий документов и фотографии, сделанные пусть и издалека, но на них ясно было видно изображение трёх мужчин, включая господина Вана. — Включите аудиозапись, — Цзянь И крикнул куда-то в сторону и не спеша приближался к господину Вану. Звуки разговора на аудиозаписи полились по помещению. Цзянь подошел вплотную к Веймину и легким движением присел на стол рядом с ним, свесив ноги наподобии сорванца, что сидел сейчас не на серьезном заседании, а на ветке какого-то высокого дерева во дворе. — Итак, что там? — И стал повторять слова за аудиозаписью разговора. — Эта тупая стерва Ланфен не следит за делами в Шанхае и в Макао, а её сынку похуй на всё. Ему бы развлекаться в Гуанчжоу. Вот пусть там и остаётся, а мы тут сами разберёмся. Надо было его тогда ещё убрать, когда он старика порешил. При старике Цзяне проще было. А тут этот выскочка нарисовался. Пока не поздно, всё можно поправить, — Цзянь повторял слова и улыбался. Он щелкнул пальцами и аудиозапись прекратилась. — Господин Ван, если я не здесь, не в Шанхае или Макао, это не значит, что я не слежу — это большая ошибка так думать, — всё это говорил Цзянь спокойно, пытаясь поймать взгляд мужчины. — Правильно было сказано, тогда меня надо было валить. И моего деда надо было валить. Конечно, с отцом у вас прокатила история со взрывом. Вы думаете, я не знаю, что вы подорвали машину и кортеж моего отца, лишив меня его? — руки Цзяня вцепились в столешницу и я увидел побелевшие костяшки пальцев. Его выдержке быстро приходил конец. — На той аудиозаписи с откровениями, которые вы поведали нашему общему знакомому, всё изложено предельно ясно. Вы думаете, раз я молод, я идиот? Милейший мой господин Ван, за вами год идёт слежка и я так ждал, так ждал, когда вы проколитесь. И вот оно…бинго! — И грустно вздохнул. — Моя мать, конечно, стерва, но она не тупая. Это первое. Ну и за отца моего вы тоже ответите, не сомневайтесь, — мужчина поднял голову и посмотрел на И в упор. Он пытался успокоиться, но было видно, как подрагивает его голова и он то и дело нервно сглатывает. — Жену и детей не трогайте, они нипричём. Нипричём, — тихо проговорил господин Ван. Он посмотрел на парня, что сидел рядом с ним. — Прости, Бао, — молодой человек, что сидел рядом с ним, непонимающе смотрел то на отца, то на Цзяня. А тот уже достал из-за спины пистолет с глушителем. Глок был взведён и приставлен ровно в центр между бровей. — Семью не трогай, они… — глухой звук рассеял тишину помещения. Тело безвольной тушей обмякло в кресле. Цзянь повернулся лицом к шокированному парню, который от произошедшего не мог произнести ни звука. Он только поднял глаза на Цзяня, как пространство зала огласил второй выстрел. — Сын предателя, тоже предатель, — тихо проговорил Цзянь. Он спрыгнул со стола и пошёл на свое место, попутно громко спрашивая помощника: — Где его жена и дочь? В бордель их, — жестокость и бескомпромисность резали ухо. Я снова был шокирован произошедшим. А между тем, Цзянь сел за стол на свое место, положив глок рядом с папками. — А теперь продолжим. Вернемся к текущим вопросам. Тишину нарушали лишь охранники, что убирали трупы отца и сына Ван. Все краем глаза следили за действиями мужчин. Отвратительный запах смерти вперемешку с запахом пороха отравлял атмосферу, внося ещё большее напряжение. Казалось, никто не слушал И. Он звонко хлопнул ладонью по столу. Я буквально почувствовал, как она жжётся от хлесткого удара и горит пламенем. — Вы собираетесь работать? Это последний раз, когда я возвращаюсь к вопросу с господином Ван Веймином. Все доказательства его предательства и сотрудничества с нашими конкурентами из триады «Чёрный дранон» у каждого из вас на личной почте. Ознакомьтесь на досуге, коллеги, — не повышая голоса со сладким ядом проговорил Цзянь и обвел всех присутствующих пристальным взглядом. — Просто так из прихоти я не совершаю такие поступки. На всё есть причины. И я не дам какой-то мрази разрушить то, что создавалось годами. Всё. На этом вопрос с ними закрыт навсегда, — он взял первую папку и приступил к ознакомлению с информацией и всё с тем же спокойствием продолжал совещание. Я сидел и наблюдал со стороны. Это было просто чудовищно. Вся эта жизнь, где постоянно нужно показывать свою силу и неприклонную волю. За всё время он ни разу не обратил на меня внимания, пока я сидел в стороне как невольный свидетель жизни крупной триады. Хотелось бы думать, что это просто постановка, спектакль, но к огромному моему сожалению, это была его реальная жизнь.*****
Парень из охраны вёл меня по многочисленными переходам высотного здания, пока мы не вышли к лифту. — Господин Чжань, дальше вы знаете дорогу. Двадцать второй этаж, — он поклонился и удалился. Цзянь И попросил меня вернуться в пентхаус. Ему необходимо было переговорить с матерью наедине. Она отказалась от совместного ужина. Я поднялся и подошёл к входной двери. Хотел было достать ключ карту, но заметил, что индикатор горит зелёным, значит двери открыты. Я аккуратно отворил. Покрытие пола прекрасно глушило звук шагов. Внутри работала прислуга. Две молодые девушки, по виду не китаянки, а больше похожи на филиппинок, увидели меня и поклонились. Пожилой мужчина, на моё счастье, китаец, в лощеном костюме, повёл меня на второй уровень в другом конце пентхауса, оттуда был выход на огромную террасу под открытым небом. Вид открывался просто потрясающий. Незаметно настал вечер. Дождь давно прекратился, но хмурое небо до сих пор было затянуто пушистыми кучевыми облаками. То тут, то там, заходящее солнце прорывалось сквозь их плотную завесу и окрашивало небо ярко алым. Последние лучики падали на огромные небоскрёбы мегаполиса и отражались в зеркальных окнах яркими красными и оранжевыми бликами, приумножая свой свет. Какая необыкновенная мозаика. Скоро город преобразится и погрузится в ночную жизнь. Этот город, как и любой мегаполис мира, никогда не спит. Я глубоко вздохнул свежий после дождя воздух. Прохладный ветерок трепал мне волосы. Я так залюбовался прекрасным видом, что только сейчас заметил, что для нас здесь накрыли ужин. На подставке стояла бутылка вина и два бокала. Две тарелки с лёгкими закусками и фруктами. Я подошел ближе к краю крыши, на которой располагалась терраса. Высота меня никогда не пугала. Пока я смотрел сверху на суету вечернего города, в голову полезли мысли, от которых я бежал, и всеми силами пытался избавиться. Зачем я здесь? Как я вообще оказался в таком положении? Сейчас можно было прекратить это всё одним единственным шагом вниз. Двадцать второй этаж — это смерть, однозначно. Но я слишком люблю эту жизнь. В этом мире есть люди, расстраивать которых я никогда бы не хотел. А любили ли жизнь те люди, которых убил Цзянь И? Он, наверное, не задумывался о том, что у этих людей в душе, что у них есть близкие, семьи. Были мечты и цели. От простого охранника до вот этого господина Вана. И это только те убийства, что я лично видел. Внутри меня всё стянулось тугим канатом тревоги. Меня начинало потряхивать от одной мысли, сколько крови на руках этого парня, похожего на ангела. Как я могу быть с этим человеком? Могу ли я вообще быть с таким человеком?! Он убийца, и вся моя природа человеческая говорила: нет! Она просто орала, била в набат, что нужно бежать от него, как можно дальше и не оглядываясь. Что скорее всего из нашего союза ничего хорошего не выйдет. Но стоит мне вспомнить того И, каким я встретил его в саду впервые, или когда он засыпал у меня в объятиях… мне хотелось верить, что это он - настоящий. Мне хочется себя обмануть, и я обманываюсь, ищу оправдания всем его безумным поступкам. Когда мы были одни, я знал его другим. Мне бы очень хотелось, чтоб со мной наедине он был тем, настоящим Цзянь И. Я хочу оберегать его покой, хочу его любить, пытаюсь свою симпатию и примитивное животное желание обладания человеком перевести в более высокое чувство любви и принятия. Но сам тут же осознаю, что скорее всего не смогу этого сделать. Любовь - это про другое…? Так я стоял в раздумьях на краю, а сумерки опускались на город. Стало прохладно. Я совсем не услышал, как сзади подошёл тот, кого я так сильно ждал и о ком так много думал. Он подошёл и уткнулся лбом мне между лопаток, руки И нежными путами обвились вокруг моей талии. Я положил свои руки поверх его. — Я так устал от всего этого… СиСи, — он проговорил это мне в спину, и я почувствовал тёплое дыхание сквозь ткань рубашки. Не понимаю, каким образом я мог его утешить и чем помочь, потому что он сам себя обрёк на это. Стараясь сильно не тревожить его, и чтобы он не расцепил объятий, повернулся к нему лицом. Снова крепко обнял, поглаживая по голове и перебирая его шелковистые волосы, что совсем выбились из пучка. — Не осуждай меня, Чженси... пожалуйста. — С чего ты взял, что я осуждаю тебя? — я посмотрел в его светлые глаза, которые в надвигающихся сумерках стали ещё ярче. — Я вижу это в твоих глазах, — он как ребенок, как большой ребенок, искал поддержку у тех, кто сильнее, сам не понимая, какой силой обладает. Я сглотнул и провел по его скуле большим пальцем. Наклонился, прихватив своими губами верхнюю губу Цзяня. Он не перенимал инициативы, а лишь нежно отвечал на мой поцелуй. Я попеременно обхватываю его губы: то нижнюю, то верхнюю, нежно вожу своим языком по его. Этот контакт разрядами тока прошивает мое тело насквозь. Не хочу прерывать и отрываться от него. Моя жадность, жажда обладания этим парнем растет с каждой минутой. Его руки обвивают мою шею и одним легким прыжком он оказывается у меня на руках, а его ноги - вокруг моей талии. Нехотя разрываем поцелуй. Он лукаво улыбается, а я забыл обо всём на свете, смотря на это чудо в моих руках. — А как же ужин? — прошептал мне в губы Цзянь. — К чёрту ужин, тебя хочу…