у соломенного чучела тоже есть чувства?

Вот, Дровосек уже мог двигать руками, потом–головой, позже–ногами и туловищем, ну и разговаривать наконец то сумел. Горячо и много благодаря жевунов, он, что неудивительно, отправился проведать товарища. — Он вон в той беседке. — указал пальцем один жевун из толпы на открытое помещение неподалёку, пока народ провожал человека из металла в поселение. Всё же, идти по мокрой траве и лужам было не очень приятно. поэтому пришлось одолжить сапоги у одного из жителей. тот, конечно, охотно согласился. В беседке никакого Страшилы небыло, только его разобранная версия. потому пришлось ждать до утра, чтобы тот сох. Ждать до утра... Тоскливо ожидание, когда рядом нет того, с кем можно побеседовать, или просто провести время вместе. это нестерпимо, но в данный момент–необходимо. Сырой воздух после дождя, лужи, мокрая трава, капли с листьев... Рано или поздно Дровосек снова покроется ржавчиной, если будет бесцельно блуждать по Голубой Стране. В беседке, где сушилось пугало, некоторые из этих пунктов не считались. поэтому, Железный решил, что лучше остаться здесь. Смотря на бездушный мутный рисунок лица Страшилы, появлялось странное ощущение то ли страха, то ли сочувствия. ведь совсем недавно это самое лицо весело и оживлённо разговаривало, смеялось и радовалось жизни. "Ну, ничего, ещё до утра он посохнет, а потом лицо нарисуют заново" — мысленно успокаивал себя Железный Дровосек, недвижимо стоя и глядя куда-то в даль. Но солнце не спешило вставать из-за горизонта, а значит, придётся удручённо сидеть. молча, не произнося ни слова. И снова, постепенно свет в домах начал гаснуть. после такой взбучки народу требовалось отдохнуть. А ведь когда-то Дровосек и сам был человеком. К сожалению, а может и к счастью, Железный не обладал огромным багажом знаний, в отличие от Страшилы. он не мог просто придумать сложную задачу у себя в голове из рандомных чисел, позднее начав её решать. потому в голову лезли прочие, периодически не очень приятные воспоминания. Точнее не "не очень приятные" а ностальгические. Сперва снова терзали мысли про Элли, от которых сердце, казалось, выпрыгнет из грудной клетки, ибо та больше не вернётся. Потом про Энни, и то же самое. Если бы не Элли, он бы так и стоял в лесу, заржавев, постепенно превращаясь в пыль. не поделился бы своей историей о возлюбленной... А что сейчас с ней? Где она сейчас живёт, с кем, помнит ли она Дровосека? вот он к примеру уже постепенно забывает. Точнее, забывает вспоминать про неё. «Совсем, видно, заработался» — думал он. а ведь и правда: планировал было вернуться к невесте, обретя наконец-то любящее сердце, а в итоге, похоже, забыв, отправился в Фиолетовую страну, отложив эту затею на самую дальнюю полку. Сейчас уже поздно возвращаться к ней. ведь она, скорее всего, нашла другого, да и не помнил Дровосек, где его невеста жила. и чувства угасли. «Угасли?» Да, видимо, так. «И в этом нет ничего плохого. рано или поздно влюбленность может пройти, тем более, когда вы не виделись десятки лет. не надо корить себя за это.» — пытался успокоить себя Железный. правда, тяжесть на душе всё ещё не давала покоя. оставалось надеяться, что скоро он придёт в норму. А луна всё двигалась по небосводу. медленно тянулась, и ночь постепенно превращалась в утро. Звёзды неспешно пропадали, оттенок неба редко светлел. Это давало надежду, но не избавляло от дурных мыслей. Дровосеку знакомо это чувство, но не на все сто процентов. ночами в Фиолетовой Стране, когда потенциальные собеседники спят, правитель обычно сочиняет и пишет что-то. благо писать он научился. Сейчас – ни листа, ни пера, ни вдохновения. лишь тоска давила на сердце, а добивало всё это картина разобранного пугала на стоящей близ скамье. И мёртвая, пугающая размазанная улыбка, застывшая на лице соломенного. тусклые безжизненные глаза смотрят в никуда, и любопытные зрачки уже не бегают в разные стороны. Утром соберут, подлатают... Час за часом длительно сменяли друг друга, но Дровосек всё стоял, словно недвижимая статуя. и лицо, прям как у Страшилы, – застыло в одной эмоции. в напряжении. Вот бы сейчас вылететь из сознания, прям как это сделало чучело. вот бы ничего не чувствовать на пару-тройку часов, пока всё не пройдёт. Со стороны казалось, будто Железный Дровосек сейчас вновь заржавеет, только на сей раз от тоски. Звёзды все ещё виднелись, но, так или иначе, значительно потускнели. Пошел бы Дровосек прогуляться по Стране, да вот незадача–разбудит жителей, напугает. ещё не хватало кому-то в обморок упасть от случайной встречи с огромной металлической махиной, ещё и с топором в руках. Хотя, в этих краях и не такое бывает. Солнце встанет ещё не скоро, Страшила ещё сырой. Деревянная скамья впитала в себя влагу, от того сушка будет ещё дольше. Роса образовывалась на траве, поблёскивая в слабом свете гаснущей луны. Железо тоже блестело. Звёзды совсем пропали с неба, становится значительно светлее. где-то вдалеке встаёт солнце, но за рядами деревьев и домов, за кругосветными горами этого не видно. «Интересно, светло ли сейчас в Канзасе?» Прошёл ещё час-полтора. народ мало по малу начинал просыпаться и вылезать из своих домов. работа не ждёт. Железный присел на скамейку напротив занятой, ждать. Словно наперегонки, две тётушки неслись к беседке, явно проведать состояние пострадавшего Страшилы. — Здравствуйте! — хором они поприветствовали Дровосека. — Да, здравствуйте. — словно погружённый в мысли, тоскливо ответил тот. — Вроде подсох, — взбудоражено мотала языком одна, пока вторая таскала свежую солому. — давай сюда. Вторая, более спокойная и худощавая дама уже начала наполнять безжизненное туловище сеном, пока вторая всё чего-то болтала. Дровосек изредка поглядывал на них с недоумевающим выражением лица. *** Вот, работа над восстановлением пугала уже почти подошла к концу, мозги на месте, соломой полон до краёв, "волосы" тоже готовы. осталось одно дело: Лицо. Худенькая женщина вытащила краски из принесённого ею мешка. — Давайте я помогу. — вдруг взял инициативу на себя Железный Дровосек. хотелось тоже поучаствовать в реанимировании лучшего друга. На самом деле, сложного ничего нет. рисунок лица слабенько начертан на мешке, нужно лишь провести соответствующими красками по соответствующим линиям. Железный всё старался выводить максимально ровно. Сначала уши, прямо как и впервые, когда Страшила появился. Бровь, глаз, и тот сразу же задёргался, наконец ожил. Вторая бровь, второй глаз, и тот стал парой первому. теперь полноценные два глаза мотали зрачками, разглядывая то одну женщину позади, то другую, то Дровосека. Щёчки нежно-розовым, широкую улыбку. На сей раз соломенный не мешал, как это было в те далёкие времена, когда Элли рисовала ему лицо. — Привет!!! — хрипло, но эмоционально произнёс Страшила за долгие часы молчания. — Здравствуй. — ответил ему Дровосек. — как чувствуешь себя? Дамы, стоящие позади, попытались незаметно убежать, оставив правителей наедине. соломенный проводил их взглядом, на что Дровосек не обратил внимание. — Как новенький! — уже более звонко ответил Трижды Премудрый. А ведь и правда, как новенький.