***
Шлепок от удара ладони о щеку разнёсся по просторной столовой, заставляя прислугу вздрогнуть, но не подать вида в нахождении ситуации крайне ужасной. Питер рухнул на пол, держась за больную скулу, быстро наливающуюся кровоподтёком. Он не издал ни звука, не сменил безразличный взгляд испугом или мольбой. Это же крайне бессмысленно, его муж не ведётся на слёзы, он их ненавидит. За ненавистью следует боль. — Тупая шлюха! Бесполезный сквиб! — кричал в ярости Квентин, сбрасывая со стола всю хрустальную посуду, не успевающую сбежать от его гнева. Мужчина редко пользуется руками, обычно за него всё выполняют слуги или магия. — От тебя ничего не добиться! Проклянаю тот день, когда пожалел тебя и взял в мужья! Как можно было дать шанс такому ничтожеству? Кажется... Я слишком мягок, это меня погубит, — ладонь, окутанная кружевной перчаткой, медленно обвела взмокшие волосы Бека, пока его бешеный взгляд пробежался от осколков на полу до Питера. Питер не двигался, глядя в одну точку. Всё тело напряглось в ожидании следующих побоев. Оно привыкло. Это чисто рефлекторное ощущение. — Я дал тебе всего одну простую задачу, а ты и её не можешь выполнить, — тише, но ничуть не спокойнее молвил волшебник. — Так сложно родить мне ребёнка с твоими глазами? Что мне ещё сделать, чтобы ты наконец забеременел!? — Ты... Помешанный... — сплюнул юноша, поднимая взгляд на ненавистного мага. Он знает, что ему очень достанется от наглости. Ну и пусть. — Ты не заслужил ребёнка, мразь. Моё тело из раза в раз изгоняет частички тебя. Ты мне омерзителен. Низкий рык. Удар ногой. Ещё один. Третий. Питер едва сдержался, чтобы не скрутиться колачиком и не заскулить. Это очень больно, но не так мучительно, как Круцио, которое больше не входит в список запретов. Будь проклят тот день, когда Бек решил порадовать своего обожаемого предводителя, явив на свет волшебника с таким же сказочным оттенком глаз, как у Питера Паркера. Странно, что для рождения ребёнка он выбрал сквиба, да ещё и мужского пола. Если со второй неустойкой может справиться эликсир деторождения, изобретённый великим магом и алхимиком Альбусом Дамблдором, то с наследственностью от маггла помочь не сможет никто. Питера заперли в небольшой комнате, больше похожей на чулан. Это место, полное пыли и насекомых, являлось его домом. Бек устал терпеть наглого непослушного мужа, невольно оказавшегося в золотой клетке. Наверное, Питера понизят в должности до самого дна. Слуга, дворник, половая тряпка, подопытный в лаборатории Гриндевальда... Всё одно. Бек и прежде не милостиво относился к супругу, но эта капля была последней, Питер чувствовал. Его "забывали" кормить, водить в туалет. Но он привык. Лёжа на старом матрасе, который не мыли лет сто, разглядывая дырявый потолок, в голове Питера была лишь пустота. А на сердце огромная злоба и ненависть, сплошная тьма. Засыпая, он представлял, как сбежит из этого места и совсем неважно куда. Наконец, ему предоставилась удобная возможность воплотить единственное желание, правда, он и предположить не мог, каким именно это выйдет образом. Этим вечером Бек устраивал званный ужин для своего любовника. Отношения со знаменитым магом из Америки завести было крайне сложно, ведь сначала он отказывался от любых нетрадиционных связей, и всё же все запреты на любого характера любви спали, как на трон попал Геллерт Гриндевальд, тогда-то мужчина открыл свою истинную натуру. Абернети — один из самых приближённых лиц нынешнего властелина, к тому же красивый и умный мужчина. Питер слушал эти сплетни через тонкие стены комнаты. Он знал обо всём, чем владел Квентин, любая информация невольно прилетала в уши питомца, вряд ли его тут считали человеком. И где-либо ещё. Бек очень волновался по поводу надвигающегося свидания, посему мог ударить любого из прислуги за малейшую оплошность. Питер перестал вздрагивать от звуков плётки, стонов, криков, слёз. Он наблюдает жестокие сцены с самого детства. Это считается нормой, по сути своей. Время тянется к пяти часам после полудня. Половина прислуги уже не в состоянии заниматься своими обязанностями. И тут в дело вступает Питер. Он упорно стучит по облезлой двери, привлекая внимание всех, кого только можно. К двери с другой стороны прижалась одна из горничных, тихо взмолившись. — Питер, что тебе нужно? В туалет? Воды? Я принесу, только не шуми, ради Мерлина! — её голос дрожал, срывался. Питер ощущал её страх через сильное сердцебиение и сбитое дыхание. — Я хочу поговорить с Беком, — собственные слова были произнесены не с первого раза, пришлось прокашляться, чтобы хоть как-то снять хрипоту. — Немедленно. — Но хозяин занят и не желает... — Знаю, что не желает. Я ведь... — В это было сложно поверить, но этот факт совсем не выдумка больной фантазии. Он освободился от страшных уз брака, держащих его за горло с семнадцати лет. — Я больше не его супруг. Я всё слышал. Он хочет меня отослать обратно в Америку. Туда, где... процветает роботорговля, судя по новостям из газет. — Твоя просьба ничего не изменит. Питер продолжил отбивать барабанную дробь по несчастной двери, только с большей силой. Как и ожидалось, девушка испугалась возможности попасть под горячую руку господина и скрылась. Уже через несколько мгновений к подсобке подлетел разъярённый Бек, взмахом палочки заставляя дверь быстро открыться. — Какого дьявола ты тут устроил? Жить надоело, сквиб? — как и всегда, Бек был одет с иголочки. Всё утро старался над своим образом. Красивая обёртка конфетки снаружи, а начинка — гниль. — Надоело, — шепнул Питер, буквально вываливаясь наружу от изнеможения, и всё же удерживаясь на ногах с помощью стены. Квентин с недоумением следил за его действием, даже забыв, что должен рвать и метать. — Я знаю, что тебе не хватает рук для приготовлений. И в курсе, что мы с тобой больше не... — Чего ты хочешь? — Раздражённо бросил маг, поправив деловой костюм, бросив нервный взгляд на часы. — По... — как же сложно произносить подобное в адрес этого чудовища. Язык заплетается, путается. — Помочь тебе. Идеальные брови Бека поползли вверх от удивления. Он усмехнулся, оценивающе оглядев юношу. — Каким бы отвратительным мужем ты не являлся, всё-таки ты знаешь своё законное место. Переоденьте его и умойте, — мужчина кивнул служанке, тут же оказавшейся подле. — Пока побудешь моим... Мм... Официантом тебя не поставить, испортишь всю эстетику моего поместья. Иди-ка ты в сад... Да, — маг очень гордился своей придумкой, деловито улыбаясь. — Приберись там. Питера приодели в одежду, что ему велика, вручили садовые ножницы, небольшую лопатку, лейку и отправили во двор. Солнце собиралось уходить за горизонт. Серые тучи от заводов и фабрик затянули всё небо и воздух. Но Пит всё равно был рад оказаться на "свежем" воздухе. Ему надавали кучу заданий, он не запомнил ни одно, ибо не слушал. Намного проще было бы управиться тут с магией, но увы... Бек решил поиздеваться, в очередной раз. Сад мага выглядит ухоженным, зачем с ним возиться ещё? Питер шёл по красивым дорожкам, петляющим меж кустов в виде черепов и магических существ. Тут же разгуливала охрана, подозрительно поглядывая в сторону бывшего мужа Господина Бека. Можно было бы попытаться убить себя этими тупыми лезвиями ножниц... Его внимание из раза в раз обращалось к высокому ограждению, отделяющему от свободы. "Было бы всё столь просто...". На забор наложена сильная защита и без желания хозяина дома его никто не сможет пересечь. Питер пытался когда-то, в самом начале отношений с Беком, а после лежал на койке в больнице Святого Мунго несколько недель. Выхода нет, но надежда не хочет умирать, увядать, будь она проклята. В глаза бросился куст с ярко-голубыми бутонами. Он сверкал в полумраке и выделялся среди всех остальных растений. Питер присел возле необычных цветов, обводя их сияющие лепестки ладонями. Яркие огни загорелись в глазах парнишки, заплясали нежными светлячками. На руках оставался блестящий след. — Как прекрасно... Даже не верится, что в этом поместье может расти что-то подобное. Заворожённый видом прекрасных цветов, Питер потерял счёт времени. Всё вокруг будто исчезло. Вдруг крупные лепестки стали расходиться в разные стороны, открывая вид на тайну, что они прятали от глаз. Питер протянул руку и маленький округлый, но тёплый предмет, напоминающий яйцо, легко поместился в его ладонь. От скорлупы исходило настоящее тепло, прогревающее внутренности изнутри лишь от одного взгляда на него. — Чего ты тут расселся, бездельник? — внезапный холодный голос заставил Питера вздрогнуть. Он совсем не услышал шагов подошедшего, чуть не выронил находку, но вовремя додумался спрятать её в карман рубашки. Большой старый домовик Хобби щёлкнул пальцами и Питер поднялся над землёй, будто большая рука взяла его за шкирку. Он не вырывался, не пищал. Домовик с прищуром оглядел парня с головы до ног, а затем потащил по воздуху, не касаясь руками, в дом через чёрных ход — для прислуги, не переставая ворчать и бросаться проклятиями. — Как много проблем ты вечно доставляешь. Давно пора съесть тебя, хотя такой костлявый вряд ли придётся кому-то по вкусу. Ужин Бека и Абернети был в самом разгаре, об этом говорили музыка и беседа, льющиеся из гостевого зала. Питера швырнули к камину, где стоял тазик с водой. Он медленно умылся, изредка поглядывая на карман. Яйцо лежало внутри, но снаружи никак не выпячивалось, будто не желало, чтобы его отняли у Питера. — Займись грязной посудой, может, хоть это у тебя получится, — командовал Хобби, подметая магией песок за ботинками Питера. Очень хотелось кушать, на кухне чертовски приятно пахнет. Пит кое-как поднялся на ноги и устроился около раковины, принимаясь вручную отмывать блюдца, тарелки, чашки за магами. Вечер тянулся, а они ничуть не меньше переставали пачкать сервиз. За то, пока домовик куда-то отлучился, оставив Питера одного, тот смог начерпать для себя немного похлёбки и наконец наполнить желудок. Приятное тепло наполнило внутренности. Захотелось прилечь поспать, что он и собирался сделать прямо тут, на коврике. — Тряклятый домовик, где тебя носит?! — донеслось до слуха Питера, вырывая из приятной дремоты. Парень запаниковал и быстро поднялся с пола, возвращаясь к своей задаче. — Срочно принеси новую бутылку из погреба! Питер огляделся вокруг. Хобби так и не вернулся. Делать нечего — придётся самому спуститься за очередной бутылкой огневиски или вина... Сорвав большую пачку ключей, Питер направился на поиски необходимого напитка. Поставив самую красивую бутыль на поднос, Питер вошёл в гостевой зал, где его точно не ждали. — Прошу, Госпо... — его слова оборвались, стоило узреть картину, открывшуюся его разноцветным глазам. Бек одевал на шею правой руки Гриндевальда подарок в знак уважения и искренности. И всё бы ничего, да только... Это кулон Питера. Кулон в виде обычного старого кольца, но он принадлежит Питеру. С самого детства он был рядом с ним. Неизвестно, от кого достался, но парень никогда не хотел расставаться с этой вещью. Бек украл его. Так подло, мерзко, жестоко. Поднос с дорогим огневиски полетел на пол, разбиваясь на мелкие кусочки. Бек и его гость немедленно уставились в сторону Питера, застывая в оцепенении. — Паркер! — рявкнул было хозяин поместья, только вот на том месте, где только что стоял Питер, теперь царила пустота. — Он... Трансгрессировал? — Бек почти схватился за волосы, ничерта не понимая. — Квентин, кто это был? Что с его глазами? — недоумевал Абернети. — Никто, дорогой. Будь здесь, я его найду. Но стоило Беку сделать лишь шаг в сторону коридора, как пол под ногами начал трястись, с потолка посыпалась штукатурка, а по стенам поползли огромные трещины. Оба волшебника достали волшебные палочки, едва успевая создать защитный купол над своими головами прежде, чем дом превратился в сплошную груду камней, как после взрыва газа.***
С неба повалили первые снежинки. Не долетая до грязной земли, они окрашивались в серый цвет. Постепенно потрескавшийся асфальт покрылся холодным налётом. Питер крепко спал, вряд ли ожидая проснуться на утро. Жизненные силы лихо покидали его, лежащего между мусорных баков на какой-то более толстой картонке. Крупные мужские ботинки остановились в полуметре от едва дышащего парня. Тёплые пальцы проверили пульс на артерии Питера. Затем широкий плотный плащ, ныне лежащий на плечах незнакомца, опустился на тело Питера Паркера, пряча под собой от самых ног до кончика носа. Возможно, эту ночь он переживёт благодаря столь милосердному подарку.