Пришедшие вместо

      Доска с замершей шахматной партией стояла нетронутой четвёртый день: столько же, сколько отец не появлялся дома. В четверг отыграли одну и начали вторую. На второй Неро ушёл спать, не дойдя до миттельшпиля. Наутро отца уже не было. Миттельшпиль откладывался до его возвращения.       Сегодня воскресенье – тягучий и ленивый день. Нормальные люди читали Библию после Святой мессы, а Неро листал учебник шахмат середины века и пытался понять, что за нагромождения из чёрных, немного шершавых фигур выстроил отец. Пока что похоже на защиту Каро-Канн. Более «отцовского» дебюта выдумать невозможно: укреплённый центр, захваченные позиции и, если верить учебнику, минимум пять путей атаки. Представлять, какой из них отец выберет – дело гиблое. Эта партия останется за ним. Так что Неро продолжал листать учебник только в надежде проиграть с честью.       В прихожей что-то гремело и шуршало тканью. С балкона, где и стоял столик с шахматами, Неро видел спину Готтлиба, гнутую вправо из-за трости, и белый ситец платья Кирие.       – Возьмёшь что-нибудь с собой? – предложил дочери Готтлиб.       – Для всех детей мы ничего не найдём, а для одной меня будет неуместно.       На словах «для всех детей» Неро протяжно выдохнул и, бросив учебник на стул, вышел в гостиную. Кирие уже надевала кардиган с капюшоном.       – Мне точно не сходить с вами? – в который раз переспросил Готтлиб.       – Не надо. Всё будет хорошо… – Кирие улыбнулась, но тут же помрачнела, переведя взгляд на Неро.       – Ничего хорошо не будет, – повторил Неро.       Бесполезно. Раз её не получилось переубедить всю неделю – не получится и сейчас.       – …если ты хочешь помочь, а не сыпать мрачными пророчествами, то мог бы приглядеть за детьми, – Кирие нахмурила брови.       Это не выглядело зловеще или угнетающе. У Кирие лицо ангела. Из-за этого и осуждение у неё получалось возвышенным. Как будто ты расстроил не одну Кирие, но все девять райских сфер и «пламенеющую Розу» разом.       Неро не выносил этот взгляд.       – Дай мне пять минут, – сдался он и поплёлся в комнату за мечом.       Всё началось с сиротской прогулки. На Фортуне одно упоминание «сирот» уже не предвещало ничего хорошего. По сути, слово не верно: в приюте живут не сироты, а подкидыши – те несчастные, кого находят на ступенях приходов в вырезанных из побитых молью штор пелёнках. Сирот быстро забирают родственники и друзья почивших родителей, на худой конец – Орден, чтобы воспитывать рекрутов. Подкидыши остаются.       У этих бледных, как будто из косточек выточенных существ почти нет будущего. При прошлом викарии у них, детей проституток и «обесчещенных дев», был шанс пробиться: Готтлиб и пара его коллег тому доказательство. Но нынешнему викарию нет дела до добродетелей. Забота о неимущих кончилась первой. Призрение подкидышей стало делом исключительно меценатским.       Неро меценатом не был. Всего зла не исправить, а заниматься тем, для чего он откровенно не создан, Неро не собирался – с детьми ему тяжело и неинтересно. От «семейного» волонтёрства в приюте он отказывался. На этот раз отказался бы тоже.       Но отец слишком настойчиво говорил ему быть осмотрительнее близ леса Митисс, Кирие слишком настойчиво туда стремилась – и вот Неро здесь, вглядывается в переплетения теней кипарисов и терпит конвой из рыцарской тройки, приставшей к ним, как трутень к медоносу.       Это был не выделенный Орденом конвой – хотя ради десятка детей могли бы и сподобиться, – а тройка Тонио. Они с Кирие поболтали так сладко, что Неро едва не свело зубы. Тонио сверкал улыбкой раза в три чаще, чем обычно. Кирие ещё до того, как поравняться с рыцарями, подала Неро руку.       – Когда ты берёшь с собой нашего «ангела», – для Неро, что бы не писали канонники, не было более едкого обращения. – Это хорошо не кончается. Мы с ребятами можем чем-то помочь?       Мнение «ребят» – Сагана и Джоша, один старше Тонио на десять лет, другой на пять – не учитывалось.       – Вам разве нечего патрулировать, капитан Тонио? – Неро холодно улыбнулся. – Мало того, что выговор получите, так ещё и демоны почувствуют безнаказанность…       – Раз ты так переживаешь за патрулирование, то давай мы будем разбираться, откуда у гражданского меч.       Эта угроза могла бы смутить Неро пару лет назад, но не сейчас. После пары неприятных разговоров в управлении он приучился не вынимать генеральское разрешение на ношение оружия из кармана. Таких в Фортуне было всего три – одно у Неро, одно у Джованни, главы ныне почившей инженерной службы, и одно у отца. Последнее пылилось на полке дольше, чем Неро себя помнит.       Кирие сдержано вздохнула.       – Неро, мы опаздываем… – она повернула лицо к Тонио и выдавила из себя лучезарную улыбку. – Сестра Виста хочет вывести детей в лес Митисс. Я боюсь, что за стенами города может быть… неспокойно. Буду благодарна за любую помощь.       Прогулками подкидышей – как и большей частью жизни приюта – руководила сестра Виста. Она, похожая на парижскую горгулью, каким-то шутником обряженную в белый хлопок, возвышалась над белой же детской стайкой. В белых камзолах были и рыцари. Один только Неро позволил себе синий плащ, тёмный и слабо вязавшийся с той «чистотой», которую исповедовала Фортуна.       Он мог бы уйти прямо сейчас. Тонио, напыщенный болван, по-своему прав: гражданские на то и гражданские, чтобы заниматься мирскими делами и не мешать рыцарям. Но пока речь шла о Кирие, Неро не мог сбежать. Так что он покорно пересчитывал детские макушки – все на месте – и напряжённо, десять раз пожалев о том, что не взял очки, вглядывался в лес.       Фортуна – тёплый остров с пробковыми дубами, оливами и вечнозелёными деревьями. Пышные кроны почти не встречаются, а если и есть, то высоко над землёй. Туи и кипарисы отбрасывали на заброшенные тропы резные тени. Шумел ветер, посвистывал и стучал друг о друга ветви. Запах прелой травы щекотал нос. Человеку в этом царстве света спрятаться негде.       Не демону.       Неро уже подумывал предупредить рыцарей, но решил, что не станет делать им подачек. Он положил руку на рукоять меча и осторожно обошёл группку детей с правой стороны. Ветки и высушенная солнцем трава хрустели под подошвами. Неро не мог увидеть – не со зрением в минус два – демона. Но мог почувствовать.       Чаще всего чувства не подводили.       – Назад! – крикнул Неро.       Он вытащил меч и размашисто ударил вверх в тот же момент, как из кроны туи вывалилось первое «чучело». Оно осело на землю грудой сгнившего тряпья, источая чёрный дым, воняющий, как подожжённый порох.       Неро не знал: поражаться выдержке детей или ужасаться тому, что никто из них не шелохнулся.       – Саган, прикрывай детей! – Тонио достал свой меч – одноручный, с одним отделом акселератора. – Джош, вперёд!       – Просто не путайтесь под ногами, – Неро зарядил акселератор и сбил очередное чучело раньше, чем Джош высвободил меч.       – Ты язык-то придержи! – Тонио завёл меч и взял его наизготовку. Как на показательном спарринге, ей-богу.       Из чащи показались ещё несколько демонов. Сзади послышались хруст и крик. Неро обернулся. Это не демоны – девочка споткнулась о корень и ничком лежала на траве. Судя по тому, каким багрецом пропитывалось её платье, проблем стало ещё больше.       Кирие, которая следила за остальными детьми и потому отошла недалеко, тут же развернулась и подбежала к девочке.       – …идти можешь? – спросила Кирие, но безнадёжно – понятно, что нет.       Девочка невразумительно всхлипнула. Кирие устало вздохнула и оторвала подол её платьица, чтобы перевязать рану.       – Оставайся на позиции! – велел Тонио: быстро у него прорезался капитанский голос. – Я прикрою гражданских!       Как будто он тут нужен. Неро заблокировал лезвием выпад чучела – клинки, стукнувшись друг о друга, высекли пару искр – и, заставив демона пошатнуться ударом ноги, снёс ему половину тулова. Второе чучело прыгнуло сзади. Довольно разумный ход для демона. Но бесполезный: Неро ушёл вбок и разрубил тварь ещё до того, как она коснулась земли.       Снова надсадный визг. Среди полевых цветков и молодой хвои чернели три колпака.       – Да когда же они кончатся? – взвыл Джош.       Судя по рассечённой брови и по смятому нагруднику, он пропустил удар. Чудо, что не смертельный.       – Беги в штаб, – предложил Неро, не отвлекаясь от высматривания колпаков. Тёмная ткань расплывалась и смешивалась с тенями.       – Думаешь, справишься без папаши? – оскалился Джош.       Чучело с воем выпрыгнуло из зарослей и едва не снесло Джошу голову, но, как и собратья, ничего не успело: один размашистый удар – и тварь мертва.       – Думаешь, он будет тратить время на чучел? – Неро усмехнулся и выпадом меча отправил в Ад последнего демона.       Лес затих, но Неро всё равно чувствовал что-то недоброе. Он, не убирая меча, подошёл к Кирие, которая склонилась над девочкой. Тонио с мечом загораживал их, даже не вспотев: ни одно чучело так до него и не добралось.       – Пока что всё? – спросила Кирие.       Неро не видел в её глазах ни страха, ни толком удивления. Нападение демонов – обычное дело в Фортуне. Для семьи Кирие – обычное вдвойне: они делили кров с двумя потомками Спарды, и неразумные твари часто принимали это за приглашение.       – Хотелось бы надеяться… – Неро брезгливо – хорошо, что Бенедикта этого не видит – уставился на девочку. – С ней что делать?       – Я поищу палку для шины. Ей срочно нужно в госпиталь. Не знаю, как, но… – Кирие поднялась на ноги и отряхнула юбку, слегка припорошённую землёй. – Здесь ничего не сделаешь.       – Могу помочь, – предложил Тонио.       – Спасибо, – Кирие улыбнулась.       Но в уголках глаз морщинки не собрались: взгляд остался ровным и безучастным. К счастью, Тонио наблюдательностью не отличался.       Неро почувствовал, как земля под ногами дрогнула. Он перехватил меч поудобнее. Что-то зловещее ползло из леса – откуда-то из чащи, из выбеленных временем и горячим дождём руин покинутого монастыря. Теперь там живут только птицы: они тёмной дрожащей тучей взвились в воздух.       – Э-э, капитан… – Джош перемялся с ноги на ногу и перехватил меч поудобнее. – Там что-то происходит.       – …ну что ещё? – Тонио резко повернулся к Джошу.       – Я не зна… что это за тварь?..       «Тварь» выскочила из леса. Разглядеть можно только общие черты – жилистое длинное тело, блестящий металл гребней… таких демонов на Фортуне не было. Фортунские демоны – это бочонки и закоротившие механизмы, иногда – одержимый мусор вроде «чучел». Врата Ада запечатаны много веков назад, сквозь них почти невозможно прорваться чему-то серьёзному.       Неро рванулся вперёд, выставив перед собой меч. Металл ударился о когтистую лапу только затем, чтобы тварь попыталась сжать лезвие и вырвать его из руки. Неро быстро, едва не сорвав механизм, завёл акселератор. Струя раскалённого топлива заставила демона шарахнуться прочь.       – Бери этого! – бросил Джош и подскочил к Тонио.       Вовремя: его капитана почти настиг второй ящер. Но смотреть было некогда. У Неро есть свой бой.       Удар. Снова. Неро раньше не жаловался на скорость реакции, но даже его не-человеческого наследия хватало только на то, чтобы отражать удары и не давать себя достать. Была надежда вымотать тварь. Но, скорее, вымотается сам Неро.       – Неро! – испуганный крик Кирие резанул по нервам.       Джош, встретив удар хвоста нагрудником, отлетел в сторону. Рептильные глазки горели почти человеческой злобой. Демон занёс когтистую лапу, но целился не в Тонио, а в Кирие. Она бы не успела отойти. Неро не смог бы отрубить лапу. Он бросился вперёд и оттолкнул Кирие: кончики когтей едва коснулись её плеч, но впились в правое предплечье Неро до кости.       Неро почувствовал себя так, будто ему в голову засунули какой-то студень с осколками льда. Весь мир замер. Только когти демона подёргивались, словно попали в тиски.       Потом пришёл тихий, свистящий звук дыхания. Всё вокруг стало таким ясным, таким… чётким. Неро чувствовал, как гаснут последние нервные импульсы в теле Джоша, как вялыми толчками выливается кровь из раны девчонки, как мечется Тонио и встревоженные птицы рвут воздух крыльями... как пошатываются демоны-ящеры, их хвосты цепляются за ветки можжевельника, мечутся подобия мыслей – обрывки приказов мёртвого бога – в их треугольных головах…       Всё пришло в движение так же внезапно, как и остановилось. Но Неро был готов. Он с силой оттолкнул когти демона, упирающиеся ему в руку, и занёс меч. Удар, ещё удар – демон успевал прикрываться щитом, но с каждым разом всё медленнее. Ещё один – и тварь пошатнулась.       Она подскочила в воздух. Неро быстро – так быстро, как прежде не мог – дёрнул ручку акселератора и занёс меч для косого удара.       Визг обожжённой твари, должно быть, слышали за стенами Фортуны.       – Больно? – пока демон раздувал опалённые шейные гребни, Неро подобрал камень и швырнул его во второго ящера. – Как же ты будешь выть, когда я верну тебя в геенну!       Бой продолжился. Неро понимал, что медлит, но окружающее его не слишком заботило. Он никогда не чувствовал своё тело так отчётливо. Каждая жила и мышца, каждый поворот корпуса, скольжение в густом от кровавой вони воздухе – всё это складывалось в такой бешеный танец, что записи из театра Малаги ни в какое сравнение не шли.       Первым упал демон, который ранил их с Кирие. За два быстрых удара Неро снёс твари гребень и руку со щитом, а после – вонзил меч в грудь и крутанул ручку акселератора, не вынимая клинка. Это не пережили даже твари из крови и плоти.       Воздух позади разорвало силой, слишком великой для земных пространства-времени. Второй ящер, завизжавший от запаха плоти павшего собрата, стих и замер на половине движения. Неро едва успел отойти в сторону, прежде чем куски его плоти, склеенные вязкой кровью и ликвором, разъехались и ссыпались наземь.       Боевой азарт выключился, как по щелчку. Лес, похожий на грёзу в худшем из смыслов, снова замер. На траве, густо припорошённой гарью и пеплом, валялся труп Джоша. Не слишком отличавшийся от него Тонио стоял на коленях, пачкая пропитанной кровью землёй белые одежды. Кровью истекала безымянная девчонка. Кровь, вяло сочащаяся, выступила на плечах Кирие.       Неро видел много отвратительных тварей, трупов людей и прочей мерзости – как и всякий житель Фортуны, даже запертые Врата Ада умеют ужаснуть… но ничто из этого не сравнить с кровью на плечах Кирие.       Он сделал шаг. Второй – неловкий, ноги почему-то подрагивали, хотя Неро думал, что избавился от этого давным-давно… отец остановил его, взяв за запястье правой руки. Прикосновение ощущалось по-другому: обычно отцовские пальцы обжигают, как лёд, но не сейчас. Неро посмотрел на руку.       Рука была не его.       Остальное прошло, как в тумане. Кто-то – он или Кирие, Неро не помнил – убедил отца открыть портал в госпиталь. Девочку сдали на руки лекарше, Джоша – на цинковый стол. Тонио остался там – сжимать обескровленную руку и смотреть в стену стеклянным, как у покойника, взглядом. Потом был путь до квартиры, прошедший в тягостном молчании. Язык Неро будто присох к похолодевшему нёбу, Кирие упёрлась взглядом в пошедшую трещинами брусчатку, а отец редко заговаривал первым.       В это время года в Фортуне солнце садилось поздно. Все углы квартиры заливало желтоватым светом. Неро бездумно разглядывал трещины на оштукатуренном потолке кухни, едва видной через прихожую и гостиную, и цеплялся взглядом за шахматную доску на балконе: всё та же защита Каро-Канн и всё те же пять атак у чёрных. Ветер перелистнул учебник. На схеме, занимавшей четвёртую часть страницы, Неро разглядел атаку Панова. Сапоги снять долго не получалось. Новообретённые когти мешали.       Первой из гостиной выглянула Бенедикта – дома она откидывала волосы назад, обнажая старый шрам, пересекающий нос и скулу. Она улыбалась, но, стоило ей заметить багрец на лифе платья дочери, улыбка сменилась испугом.       – Господь Вседержитель, что у вас случилось?       Рассказ вышел сбитый и скомканный: Неро всё ещё не находил в себе слов, а Кирие говорила сдавлено, будто с камнем на груди. С кухни, не сняв пропитанный запахом перца и паприки фартук, пришёл Готтлиб. Он, побелевший как костяные подкидыши и орденские мундиры, сидел рядом с женой и кукольным жестом поглаживал её руку. Неро предпочитал смотреть на них и на отца – он опять замер, как каменная статуя, между гостиной и своим обожаемым балконом – а не слушать историю, которую и без того знал.       – …сестра Эрика сказала, что с Магдален всё будет хорошо, – заставила себя приободриться Кирие. – Чудо, что она… за всё это время…       – Вряд ли она умрёт, – безразлично, констатируя слепой факт, вставил отец. – Но без трости ходить не сможет.       Неро увидел, как плечи Готтлиба крупно вздрогнули. Если кто и понимал эту сиротку, то только он.       – Я н-не хотела, чтобы всё так кончилось… – Кирие обхватила себя за плечи и сгорбилась, скорбно уставившись на старый, века девятнадцатого ещё ковёр. – Если бы я только послушала Неро…       Неро облизнул пересохшие, будто спёкшиеся губы.       – Какая теперь разница, – сказал он: к этой злосчастной прогулке он чувствовал только давящее, разъедающее ум и волю безразличие. – Я мёртвых поднимать не умею. Хоть Тонио головой думать начнёт, и то вряд ли…       Бенедикта позволила себе на мгновение уронить лицо в руки. Готтлиб скорбно вздохнул.       – Я должен был пойти с вами, – всё-таки сказал он.       – Хочешь стать вторым трупом? – сказал отец всё тем же ровным тоном, в котором Неро отдалённо угадывал нетерпение. – Ты бы только связывал руки.       – Может быть, – согласился Готтлиб, нахмурив светлые брови. – Всё лучше, чем видеть раны своего ребёнка, знаешь ли.       На это отец уже не ответил. Он только коротко сжал плечо Неро и вышел на балкон. В ином случае Неро пошёл бы за ним. Но пока что не мог.       – Неро, – Бенедикта состроила благостное выражение лица, но Неро знал её достаточно неплохо, чтобы понять, каким трудом ей это далось. – Мы… ты даже представить не можешь, как мы тебе благодарны. Если бы не ты, то…       Неро достаточно хорошо представлял, что люди говорят в таких случаях, чтобы услышать несказанное: «мы бы лишились дочери».       – …этого недостаточно, – признал он: скорее для себя, чем для приёмной семьи – они слишком хорошие люди, чтобы кого-то критиковать в подобный момент.       Если бы Неро знал, что ему попадётся кто-то сильнее «чучел». Если бы у Неро было дальнобойное орудие, чтобы ловить их в прыжке. Если бы Неро мог ранить их на расстоянии и отвлечь на себя, демоны всегда нападают первым на то, что кажется им главной угрозой… бесконечные «если бы» теснились в голове, как ядовитый газ.       Это гадкое ощущение не скрашивало даже то благословение, которого Неро ждал всю свою жизнь.       Поэтому он, неловко оправдываясь, всё-таки ушёл на балкон. Его не держали: Бенедикта и Готтлиб могли бесконечно любить его, но дочь всегда будет для них на первом месте – как и для всех здоровых людей. Так что Неро вышел и затворил за собой дверь.       Отец всё ещё ждал и скупо улыбался. Когда Неро приблизился, он опять взял его за руку. Рука – вернее: её демоническое нутро – отозвалась лёгкой дрожью.       Рука изменилась. Теперь это была… не конечность демона – точно не тех никчёмных тварей, которые досаждали гражданам Фортуны. Нет, она была особенной. Похожа на отцовские руки, когда тот обращался в демона, но без нарочитых гребней и наростов. Иссиня-чёрные чешуйки плотно обхватывали руку, немного приоткрывая светящиеся голубым жилы.       – Наконец-то, – с недоверчивой нежностью произнёс отец, разглядывая её.       – Я уже думал, что этого не случится…       Демонское наследие… сложная тема. Неро до сих пор не уверен, что во всём разобрался. Более того: с более-менее сознательного возраста он перестал верить, что разбирается хоть кто-то. Включая отца.       На Фортуне Спарду почитают как Бога – или как «теофанию Господа-Воителя, вставшего на защиту праведных с огненным мечом», смотря кто сегодня читает проповедь. Неро никогда не был религиозен. Он верил только в факты. А факты говорили следующее: Спарда – возможно, самый могущественный демон в истории, – вступил в связь с человеком. Плодом этой связи был Вергилий: белый, как мрамор, способный не спать сутками и принимающий облик демона так же, как когда-то Спарда. Вергилий стал отцом Неро. Но сколько в Неро демонического – вопрос до сих пор нерешённый.       С Неро всё… нормально. Он никогда не болел, редко уставал и осваивал всё, что угодно – от умения держать ложку до боя на мечах – гораздо раньше сверстников-людей. Но он ни в чём не мог сравниться с отцом: заживлял порезы не так быстро, посадил себе зрение до того, что пришлось выписывать очки, и не превращался в демона.       Важно ли это? Ещё вчера Неро сказал бы, что не важно: у него есть своё место в городе и направление в политехнический университет Каталонии. Какая разница, умеет ли он за мгновение разобраться с несколькими быстрыми противниками, если он будет подгонять буровые установки под фортунские диоритовые породы?       Это едва не стоило Кирие жизни.       По крайней мере, одна хорошая вещь за этот проклятый день: кое-что из дедовых и отцовских сил Неро всё-таки досталось.       – Признаться, я тоже, – отец не выпускал руку Неро из своей. – Я рад, что ошибся. Ты что-то почувствовал, когда рука изменилась?       – Как… как будто всё замедлилось, – воспоминания, несмотря на их свежесть, с трудом облекались в слова. – Сначала я не успевал за этими демонами, а затем они не успевали за мной.       – Похоже, ты бы справился без меня.       – Хорошо, что ты пришёл, – признался Неро. – Не знаю, чем бы всё кончилось…       – Ты бы добил второго демона самолично, – отец вопросительно поднял брови.       – Этого недостаточно, – упрямо повторил Неро. – Я дал ранить Кирие.       – Ты стоишь здесь. Живой и невредимый. Для меня этого достаточно.       Вместо спора Неро облокотился на перила балкона и посмотрел вниз. Под ногами шумел вечерний трафик: в Фортуне мало автомобилей и нет «пробок», которые иногда показывали в кино. Только в центре иногда бывает людно. Обычно Неро нравились отблески солнца на лакированных кузовах, шум двигателей и химический запах, яркий и такой мятежный для пахнущей миррой и церковными свечами Фортуны.       Но сегодня Неро не нравилось вообще ничего. Особенно – он сам.       Отец поглаживал его по спине. Он рассеянным взглядом упёрся в купол оперы и одновременно – самой блистательной из кафедр Ордена.       – …можешь научить меня… – сформулировать это оказалось сложно: Неро умел сражаться и превосходил в этом большую часть рыцарей… но всё упиралось в проклятое «недостаточно». – Ты разделался с этим демоном за секунду, и…       – Для этого тебе нужен Ямато, – отрезал отец. – Но теперь тебе станет легче. Я займусь тобой, как только разберусь с идиотами из технического бюро… доиграем тогда же?       – А смысл? – вздохнул Неро. – У меня дебют никудышный. Ты мне мат в три хода поставишь.       Отец прищуренным взглядом оценил доску.       – В пять, – сказал он. – Если тебе повезёт – в семь. Если хорошо сыграешь – в восемь.       – В общем, ты понял.       – Нет, – отец покачал головой. – Тебе не стать лучше, если ты не будешь принимать последствия своих решений и извлекать уроки даже из поражений.       Неро посмотрел на свою изменившуюся, блестящую неземным металлом руку. Сжал когтистую ладонь в кулак.       Сегодня он как никогда хотел верить, что отец прав.