Приносим тебе скромную жертву, великий Хозяин болот,
Дабы успокоить твой гнев и утолить твой аппетит.
Мы молим тебя о милости и прощении, о могущественный,
И обещаем хранить твои владения в чистоте и святости.
Прими же этот дар из плоти и крови,
И пускай на этих землях воцарятся мир и процветание.
Да будем достойны мы благоволения твоего!..
Наутро Рей проснулась в своей постели. Жила она в старом брошенном доме, в маленькой комнатке с видом на темный лес, по соседству с сестрами. Превозмогая дремоту, медленно Рейма села на постели, зевнула. Прошедшая ночь показалась ей всего-навсего дурным сном, навеянным сильно хмельными напитками. Намереваясь отбросить одеяло, Рейма опустила взгляд на свои пальцы и замерла. Под ногтями ее была грязь, черная, темно-красная. Ужаснувшись, Рейма бросилась на улицу, желая поскорее смыть с себя запекшуюся кровь. В дверях дома, однако, она встретила сестер, что при виде нее привычно расплылись в добродушных улыбках. Замерла она перед ними. — Ты проснулась! И Рейма мягко улыбнулась им в ответ, спрятав руки за спину. Тем днем поздно вечером она тихо собрала свои вещи и, убедившись, что в деревне тихо, под покровом ночи прокралась к месту, где хранились запасы еды на зиму. Рейма намеревалась взять совсем немного — столько, сколько хватило бы на дорогу до другой деревни. Но ее поймали. Какой-то старый мужчина, появившийся из темноты, схватил ее за руку и грубо дернул вниз — бессильно она упала у его ног. Оторопев от страха, поздно принялась вырываться… Не успела Рейма прийти в себя, как ее силком выволокли на улицу, где от поднятого шума стали собираться жители деревни. Только у нее получилось встать, как другой мужчина, молодой и проворный, подоспел на помощь старику и сзади крепко схватил ее за волосы. От боли Рейма громко вскрикнула, и руки взметнулись вверх в напрасной попытке оттолкнуть. — Воровка! Воровка она! — Грязная тварь! — Лгунья! — Гнилая душа! Рейма изумленно ахнула: ее толкнули вперед и она упала на колени, выставив ладони вперед. Тело ее дрожало, а мысли путались. — Посмотрите на нее, — говорили с презрением. — Редкостная дрянь! Ее приютили, а она воровать! Хотела извести нас! — Чтобы мы голодали! То, в чем ее обвиняли эти полоумные люди, даже звучало нелепо! Она воровала, лишь бы не умереть с голоду, делала это из необходимости и не желала зла. Никому дурного она не сделала. Она всего-то хотела жить — и жила она так, как умела. Другому ее никто не научил. Рейма не шелохнулась, когда рядом с ней встал поймавший ее на воровстве пожилой мужчина. Он схватил ее за волосы и запрокинул голову, вынудив заглянуть ему в глаза. То были бездонным темные глаза старика, возжелавшего наказать ее, упивавшегося страданиями той, что имела недобрые помыслы и испорченную грязными деяниями душу. Медленно он поднес кончик кинжала. Того самого, которым прошлой ночью на глазах ее зарезали свинью. Рейма зажмурилась и плотно сжала губы — он резанул по щеке. На лице ее испуганном проступила кровь и защекотала кожу. А следом старик схватил ее за ладонь, и она почувствовала, как лезвие коснулось запястий, как из обжигаемых болью ран хлынула алая кровь и мирно закапала на землю. Рейма визгливо закричала, горько заплакала. Старик отпустил ее руку, и она согнулась пополам, зажав ладонью рану. Да только напрасно: густая кровь текла и дальше, проступая между тонкими пальцами. Небрежно старик схватил ее и дернул вверх: не с первого раза она поднялась на дрожащие, слабые ноги. Едва ли она что-то видела перед собой: слезы застилали ее зеленые глаза и текли по некогда румяным щекам. Однако же Рейма быстро догадалась, что от нее хотят, когда небрежно и грубо ее толкнули вперед — к болоту. И Рейма без оглядки побежала. Уж лучше ей пропасть в болотах, чем остаться в месте, где ее зарежут, как свинью, и умоются ее кровью. Как ни странно, там, впереди, было спокойно. Рейма бессильно рухнула подле какого-то высокого дерева, бестолково зажимая рану. Больше она не кричала, только тихонько всхлипывала. Непослушная рука болела, ныла, изводила!.. Рядом хрустнула ветка. Прежде чем потерять себя во мраке, она почувствовала прикосновение к своей израненной щеке. По другую сторону сильно пахло сыростью... Сквозь ту, однако, Рейма отчетливо чувствовала древесный, мускусный запах. Больше она не надеялась открыть глаза, но тяжелые веки поднялись и она увидела перед собой яркий солнечный свет, пробивавшийся через листву. Повернув тяжелую голову, бегло осмотрела странное место — то не был дом, но казалось, вокруг были стены из деревьев, а крышей служили их толстые ветки. Сев, Рейма взглянула на свою руку, рана на которой была плотно закрыта большими листьями, а удерживали их стебли, обмотанные вокруг и завязанные на узлы. Растерянная, она встала и пошатнулась. Рейма села обратно на кровать, что была не менее странная, чем все вокруг. После еще одной из попыток подняться ей все-таки удалось устоять на слабых ногах, и она пошла в широкий проем между деревьями. Вокруг звучали только шелест листьев и чириканье птиц. Рейма вышла к поляне — на ней росли цветы — и остановилась, заподозрив ту в том, что выглядит обманчиво безопасной. Потому Рейма отступила и врезалась, подскочив от испуга, обернулась и попятилась, почти упав. Однако чужие руки спасли ее от попадания в трясину. Шумно дыша, с колотившимся в груди сердцем, во все глаза она смотрела на мужчину, в которого сама того не ведая вцепилась. — Кто… кто ты такой? Карие глаза, в которых промелькнуло то ли раздражение, то ли удивление, скользнули по ее лицу. — Не знаешь, кто я? — спросил мужчина. — Ты гостья в моих владениях. Невольно Рейма отпрянула от Хозяина болот. Однако тот не дал ей ступить и шагу к трясине: крепко держал руками за предплечья. — Нет… — пробормотала она. — Не бойся, — он увидел смятение и испуг в выражении ее лица, и голос его вдруг сделался мягче. — Никто не тронет тебя. — Почему? — удивилась недоверчивая Рейма. Хозяин болот склонил голову набок, поднял руку. И она в напряжении замерла. Аккуратно и ласково он коснулся большой ладонью ее щеки, где от пореза осталась одна лишь тонкая полоска. От руки его исходило тепло. — Ты невинная. Чистая. Такой, как ты, не место здесь. Волнистые пряди темных волос обрамляли его задумчивое бледное лицо. Он не был похож на Божество, как не был похож на человека. Было в его внешности что-то в той же мере отталкивающее, как и притягивающее; так, вселяя ужас, он пробуждал и трепет. — Что со мной будет? — заикаясь, спросила Рейма. — Заживет рана — вернешься домой. Хозяин болот опустил руки и посмотрел на трясину: — Не ходи туда. Тоже посмотрев через плечо на поляну, она не заметила, как он ушел — так же тихо, как и появился. В поисках него Рейма, как заблудившееся дитя, покрутилась на месте, но ничего не увидела: кругом было одно болото да возвышались деревья. Поникшая и растерянная, не знавшая, что ей делать дальше, она склонила голову и посмотрела на свою больную руку. В тишине расстроенный голос ее прозвучал едва слышно: — Нет у меня дома. Делать было совершенно нечего. С надеждой отыскать путь из болот бродила она там, где не было опасно. Однако всякий раз Рейма натыкалась на трясину и отступала. Как-то, взяв с земли длинную палку, она опустила ее в зыбкое болото и не нащупала дно: ветка провалилась. Рейма стояла у трясины, когда почувствовала на себе пристальный взгляд. Во мраке между деревьями она увидела, как сверкнули глаза, и вздрогнула. То была не пара глаз. Их было больше, чем она могла сосчитать. Испугавшись, Рейма отступила от трясины. — Кто вы? — растерянно пробормотала она. — Тролли, — позади нее раздался низкий мужской голос. Вскрикнув, Рейма широко распахнула глаза и обернулась. — Им по вкусу человеческая плоть, — Хозяин болот встретился с ней взглядом. — Знают запах твоей крови, вот и преследуют. — Как же мне быть? — Рейма огорченно поджала губы. Вместо того он сказал: — Пойдем. Несмело она последовала за ним, только раз оглянувшись на троллей, все так же наблюдавших из мрака. Хозяин болот привел ее в место, где поутру она пришла в себя ото сна. Теперь стояла там корзинка с едой. Были вложены в нее фрукты и овощи, и даже был аккуратно завернут в ткань кусочек вареного мяса. Украдкой Рейма посмотрела на него, и он почувствовал. — Для тебя, — ответил на ее безмолвие. Не спешила она взяться за еду: замерла в нерешительности и сложила руки за спиной. — Как мне отблагодарить тебя? — спросила Рейма. Тогда Хозяин болот ответил: — Не меня тебе благодарить нужно. Оторопев, она не нашла, что сказать, и он ушел. Чем ближе подбиралась ночь, тем холоднее становилось. Кругом во владениях пахло не только сыростью, но и сладостью, что, почти дурманя, исходила от растущих на болотах цветов. Сев на землю, Рейма притянула ноги к груди и слабо обхватила их руками. Смотрела она на вечернее небо сквозь ветки и листву не без надежды, но со страхом. А солнце тем временем медленно заходило за горизонт, чтобы уступить место яркой луне и ее звездам. Мрак тихой, спокойной ночи опустился на болото. Ей следовало бы лечь спать, в свои сны сбежав от кошмара наяву, но она не могла сомкнуть глаз. Когда между деревьев полилось теплое свечение, Рейма вскочила на ноги. Подумалось ей, что это могли быть люди. Люди! Стоило ей сделать шаг, как появился Хозяин болот, и она невольно прикрыла глаза ладонями, в которые ударил яркий свет. Исходил тот от сделанной из ветки с маленькими листьями коробки, внутри которой свободно летали светлячки. Когда глаза ее привыкли, она принялась с любопытством рассматривать эту странную вещь. Светлячки легко могли выбраться наружу, но отчего-то они оставались внутри. Задумавшись о причинах, Рейма не заметила, как Хозяин болот, оставив коробку на земле, подошел ближе. Однако она испуганно вздрогнула, стоило ему коснуться ее больной руки и начать снимать листья. Взгляд Реймы, как и его, опустился на рану, что тянулась от кисти к сгибу, углубляясь к середине, становясь тоньше к концу. — Зачем же они сотворили со мной такое? — спросила. В печали она нахмурила брови. — Решили, что ты станешь хорошей платой за их мирную жизнь. Рейма посмотрела на него. Как и в первую их встречу, он был одет в простую одежду, в какой ходили жители деревни: штаны и рубаха, — а на широкие плечи его была накинута старая черная накидка. Ей показалось странным, что он ходил босой. Осторожно она рассматривала его усеянное родинками, вытянутое лицо. Взгляд Реймы от карих глаз, сосредоточенных на ее руке, скользнул по большому носу к приоткрытым губам. Не был он похож ни на кого из тех, кого ей довелось знать. И вправду он был не из ее мира, не из мира человеческого. Длинные пряди волос упали ему на лицо, когда он склонил голову, спрятавшись от ее пристального взгляда. И она растерянно моргнула, заставив себя снова посмотреть на рану, осмотрев которую Хозяин болот усадил ее на кровать. И пускай уже была глубокая ночь, при его появлении в воздухе стало сгущаться тепло. От этого на Рейму напала сонливость, но она заставляла себя сидеть смирно и смотреть, как он наносил мазь на ее рану, вязкую, жирную и неприятно пахнувшую. После всего Хозяин болот положил поверх широкие листья, но к этому времени, не сумевшая справиться с усталостью, она уже спала. Он оставил ей коробку со светлячками. Собравшись уйти прочь, однако, в проеме между деревьями Хозяин болот задержался и обернулся, бросив взгляд на Рейму, задумчиво нахмурился. Он подошел к ней и снял со своих плеч накидку, чтобы той накрыть ее. После он вышел и скрылся в темноте. Поутру Рейма нашла его подле трясины, перед которой он сидел в ожидании ее пробуждения. Она села рядом, а когда ее нога соскользнула и она чуть не коснулась подошвой болота, от неожиданности беспомощно ахнув, быстро отпрянула. Краем глаза Рейма заметила, как Хозяин болот улыбнулся, и гневливо нахмурила брови. Не стала она возвращать ему накидку, решив, что пока приходится жить в этом месте, то будет укрываться ею вместо одеяла. — Как твоя рука? — не глядя на нее, спросил он. — Лучше, — мигом соврала Рейма. — Твои мази очень помогают. Хозяин болот нахмурился и посмотрел на нее. Под его тяжелым взглядом она смутилась и склонила голову, посмотрев на свои ноги, которыми старалась надежно упереться в землю. Пускай Рейма сидела, ей казалось, трясина неведомой силой тянет ее к себе, и она всерьез на ровном месте боялась в нее упасть. — Пить хочу, — сказала ему робко. Отведя погруженный в себя взор, он дал Рейме возможность вновь незаметно посмотреть на него. Но вскоре она поспешила опустить глаза: он поднялся на ноги, взглянул на нее сверху вниз. Утомленно вздохнул Хозяин болот и протянул ей раскрытую ладонь, отчего она задрала голову, на этот раз посмотрела на него открыто, да еще и с нескрываемым удивлением. Повременив, Рейма все же неуверенно вложила свою руку в его, и он помог ей встать, после, только крепче сжав, мягко повел за собой, а она не стала противиться. Так же безмолвно Хозяин показал, где на болотах его хранится дождевая и талая вода. В прошлый раз, когда Рейма ходила по владениям его, то не находила этого места, и она сильно удивилась. Ведь старалась же быть внимательной! Как не заметила? А быть может, была слишком уставшей, чтобы увидеть то, что перед ней все это время было. Пока Рейма собирала в ладони прохладную после ночи воду, чтобы попить и умыться, Хозяин оставил ее одну. Воспользовавшись этим, она принялась осматриваться. Надежда на то, что она сможет вернуться к людям, горела в ней. Рейма торопилась, она шла по незнакомым местам, куда-то вперед, боясь, что в любой момент ее схватят, остановят, и в конце концов она… вернулась. Во владения его. То было место, где она проводила ночи. Обернувшись, Рейма нахмурилась и бросилась назад. Казалось, она ходит кругами, хоть ни разу нигде не свернула. И все же всякий раз возвращалась туда, откуда так отчаянно хотела сбежать. Был разгар дня, когда Рейма после долгого пути опять оказалась во владениях Хозяина болот. Села она на кровать, на которой стояла корзинка со свежей едой, и тихонько заплакала от бессилия. Рейма вздрогнула, когда, утирая слезы, подняла взгляд и вдруг увидела его, стоявшего в проеме между деревьями. — Смерти ищешь? — спокойно спросил Хозяин. Быстро она покачала головой и поджала губы, запретив себе плакать, ладонью вытерла со щек соленую влагу. — Я жесток к тебе? — он шагнул внутрь. — Извожу тебя? Отчего ты бежишь прочь? Что ищешь, если не смерти? Рейма забралась глубже на кровать, прижавшись спиной к стволам деревьев. Во все глаза она смотрела на него, во взгляде его таилась бездонная тьма. Теперь она ясно видела это и то, что скрывалось за его показным радушием. Тогда на ум ей пришли слова стариков — то, что те рассказывали о Хозяине Мертвой топи. Пускай, говорили они, голос его ласков, но нрав… Нрав жесток. Ему в ответ Рейма лишь покачала головой и обняла себя руками за ноги, которые притянула к груди, совсем как маленькая девочка. Она прижалась щекой к своим коленкам и зажмурилась. — Прости, — всхлипнув, прошептала Рейма, а когда услышала, как он подошел к ней, торопливо забормотала: — Прости. Больше я не буду убегать. Обещаю тебе: не буду! К волосам своим она почувствовала почти невесомое прикосновение и только крепче зажмурилась. — Не плачь, красавица, — низкий голос его раздался у нее над головой. — Лучше поешь и отдохни. А понадобится что… — теплые пальцы скользнули по щеке Реймы, отчего сердце ее по-странному замерло и неожиданно застучало с новой силой. После недолгого молчания он закончил: — Позовешь меня. Она приоткрыла глаза, и Хозяин болот отстранился, развернулся, чтобы уйти. Взгляд ее был прикован к его спине, когда она будто со стороны услышала свой робкий голос: — Как… — и хоть Рейма запнулась, он остановился и посмотрел на нее через плечо. — Как мне к тебе обращаться? Задумавшись, ответил: — Можешь звать меня Бен. Удивившись такому простому имени, она приподняла брови. Почти ушел Хозяин болот, когда ему вслед Рейма крикнула: — А ты меня — Рей. Так осталась она наедине со сверчками, что с приходом утра смолкли и спрятались поглубже в своем домике.