Бессмертное дитя

Что такое Три-Ни-Сетте? Три-Ни-Сетте — это система, которая направляет рост и развитие жизни на Земле, сохраняя при этом баланс ее жизненной силы. Всего существует 21 артефакт, три набора, каждый из которых состоит из семи штук, питаемых атрибутами Пламени Посмертной Воли. 7³ считается основой мира, и Аркобалено приносятся в жертву, чтобы защитить его. Пустышками управляет Кавахира, последний шаман , который пойдет на все, чтобы защитить их, а Кольца передаются по наследству людьми. Хотя Кольца сильны сами по себе, Кавахира не беспокоится о них и, по-видимому, считает их вклад в Три-Ни-Сетте почти незначительным. И в этом он в какой-то степени прав. Но правда ли все так просто?.. Древние шаманы создали стабильный механизм, не позволявший миру развалиться. Но как умны ни были бы земляне, как бы хорошо они ни чувствовали окружающий себя мир, они не могли знать о нём всего. Так будучи «высшей формой жизни» и имея природную предрасположенность к пламени, Шаманы понятия не имели о магии. Лишь много лет спустя люди, не имевшие по началу доступа к пламени «открыли» магию. Тогда шаманы схватились за головы, ведь другой вид энергии мог очень сильно повлиять на «стабилизатор» мира. На месте созданной ими системы они нашли не просто три столпа, а некое разумное существо с тремя потоками сознания, каждый из которых имел свою личность. По началу, шаманы решили просто наблюдать. Система очень любила Землю и её обитателей. А потому земляне решили, что опасности «разумность» системы не представляет. Время шло. Система развивались, путем познания и изучения. Ближе к эпохе Рима личности полностью разделились и система стала состоять из трёх отдельных, но тесно связанных и постоянно взаимодействующих частей. Три сестры, Жизнь, Магия и Смерть. Богини что покровительствуют всему миру. Три сестры это основы мира. Они вместе начали создавали его историю, пряли саму суть добавляя деталей. Понемногу, шаг за шагом выравнивая историю и судьбы, жизнь шла с магией, а смерть неторопливо наблюдала за сёстрами. Они все чувствовали, что мирок созданный их младшенькой, магией, скоро придёт к логичному финалу. Жизнь заботилась о не разумном и том в ком не было особых сил. Смерть отвечала за людей, обладающих пламенем Предсмертной воли, неважно пробужденные они или нет. Магия, соответственно, взяла на себя магов и сквибов. Но примерно в тоже время, мир начал рушиться. Проблема была даже не в самой системе. А в том, что ей просто не хватало энергии. С этим нужно было что-то делать и делать срочно. И земляне думали, что нашли решение. Пустышки Аркобалено передавали пламя носителей системе, той её части которая «Смерть» если быть точным. Но этого было не достаточно. Шаманы не выдерживали нагрузки, постепенно умирали, истощаясь. Земляне пытались найти другой выход, но не могли. Их становилось всё меньше. Тогда помощь пришла с неожиданной стороны. Мерлин В то время Великий Маг проводил некую «стандартизацию» магии. Пытаясь понять как работает сила, данная ему от рождения, имея от природы более длинную жизнь, мужчина обучал множество учеников, давая им одинаковые неприкасаемые основы. Именно Мерлин создал понятие магического рода. Алтари семей были магическим эквивалентом пустышек. Так же как и от артефактов от них была польза, тем кто был связан с алтарём система давала защиту, на некоторой территории вокруг оного, делая детей рода сильней, в обмен же семья позволяла алтарю поглощать магические выбросы этих самых детей и обязывались проводить ряд ритуалов для его подпитки, что по сути питали Магию, а вместе с ней и всю систему. Шаманы вздохнули с облегчением, у них было чуть больше времени на поиск решения. Но и этого было мало. Земляне умирали, решение не находилось, сестры обливалась слезами от того, что их, так называемые, родители умирают один за другим. Со временем шаманов осталось лишь двое. Тогда они пошли на отчаянный шаг. Пусть люди и не были столь сильны пламенем, но и среди них встречались не огранённые алмазы. Решение передать пустышки было трудным, но необходимым. Пока Кавахира как изворотливый туман искал по свету подходящих людей, Сепира думала, чем ещё можно стабилизировать систему. Идея пришла сама с молодым магом-пламенником. Парня звали Джотто и он мечтал создать организацию, что, будучи вне обычного закона, защищала бы тех кому нужна помощь. Тогда последние шаманы только посмеялись, и заявили мол, хочешь всем помогать помоги и нам, вот так-то, так-то, мир разваливается, а решения для подпитки нет. Что удивительно он похлопал глазками и спросил, а почему нельзя и другие части подпитывать пламенем, вон на поклон к смерти маги давно ходят, у неё даже есть свой магический род, так почему бы магию и жизнь через тех же людей не подпитывать пламенем. А коль они примут эту идею то он, Джотто Поттер, так же известный как Ди Вонгола, обещает лично взять на себя часть ответственности и передавать в последствии артефакты от отца к сыну. И шаманы согласились. На паренька была возложена та часть системы, которая «Жизнь». Сила одного рода должна была усилить кольца. Жизнь, что передаётся от родителя ребёнку, переходила знаменем колец от одного главы рода к другому, и пусть со временем магия в потомках Джотто угасла, воля лишь крепчала. А кольца «Магии» — Маре забрала с собой Сепира. Они были очень строптивы и сами выбирали, кому служить, ибо магия и так достаточно питалась алтарям. Создав свою семью, подобную семье Каллисто, она лишь обеспечила кольцам защиту и место, куда те смогут вернуться. Три-Ни-Сетте приняли свой конечный облик. И вот много лет спустя, молодой потомок Каллисто(хотя о том что его звали именно так помнят единицы) так же как и его дед пришел на помощь уже последнему, шаману. Стабильный бесконечный двигатель пламени, созданный, чтобы заряжать пустышки. Проклятье было снято. А система радовалась ведь её защитники, Аркобалено те, кто в её глазах приравнивался по значимости к её создателям, были наконец свободны. Три-Ни-Сетте была в ярости и Кавахира не мог с эти нечего сделать. Дело в том, что на особняк «Радуги» напали. Корыстные существа, решившие атаковать сильнейших пока те были слабы, восстанавливались от последствий проклятья. «Они не должны умирать!» — хотелось завопить сестрам. Особенно неистовствовала Смерть. Ведь среди нынешних сильнейших был последний магический представитель благословленного ею лично рода, Певерелл.

***

Прошло несколько недель после снятия проклятия и начала их жизни в этом доме, и четыре дня назад Верде сумел придумать способ вернуть им их взрослые тела. С момента приезда в этот особняк учёный почти поселился в своей лаборатории, но другие товарищи стабильно приходили к нему по очереди, чтобы вытащить его на завтрак, обед и ужин, или же принести ему поесть в лаборатории. Ведь несмотря на желание вновь стать взрослыми как можно скорее, все понимали, что если Верде не будет питаться хотя бы минимально, то быстро склеит ласты, это не говоря уже об отдыхе и сне. Через каждые несколько дней, в лабораторию наведывался один из Аркобалено наблюдать за ним, и убедившись, что с тем все в порядке, покидали помещение. Однако если состояние Грозы выдавало признаки серьёзного недосыпа, то его силком выскребали оттуда и за шкирку тащили в кровать. Когда тот увлекался до такой степени, что выпадал из реальности, они могли незаметно подойти со спины и вырубить его. Внезапно здание содрогнулось раз, другой, потом снова, с такой силой, что вся мебель опрокинулась. Рядом послышался грохот битой посуды и столовых приборов, окна с люстрой словно полопались со страшным звоном, разметая вокруг острые стеклянные осколки, пропал свет и наступила кромешная тьма, у всех почти заложило уши. Со стороны все выглядело так, будто только что здесь прошло семибалльное землетрясение. Переглянувшись, они кивнули друг другу и бесшумно поднялись после падения от тряски, и напряжённые, двинулись в сторону выхода, периодически оглядываясь в поисках врагов. Стояла оглушительная тишина, только дыхание идущих рядом людей с трудом угадывалось. Тут же некоторые почувствовали некий странный запах в воздухе, и хотели уже предупредить остальных, как в холл с шумом ворвалась большая группа людей в противогазах и костюмах, не сковывающих движений, со множеством карманов. В руках каждого были пистолеты, автоматы, винтовки, а на поясе как минимум у половины вторженцев были мечи или кинжалы. Не надо было даже гадать, чтобы понять, что они здесь по их душу и все далеко не дилетанты. Началось светопреставление, все действующие лица распределились по разным углам зала. Несмотря на то, что Аркобалено считаются сильнейшими, после десятилетий, проведённых в телах шестилетних детей, они не успели полностью освоиться в телах подростков всего за несколько дней. Но даже так они давали серьёзный отпор нападающим, которых казалось было больше почти в сотню раз, потому что поток был бесконечным. Со стороны это зрелище выглядело слишком сюрреалистичным. Семеро подростков, которым по виду нет и пятнадцати, с необычайной легкостью убивают окружающих их врагов, среди которых немало имеющих внушительную комплекцию. Фонг с безмятежной улыбкой на лице уклонялся от автоматных очередей, которые в него запускали с десяток нападавших и лезвий стали, попадающихся на пути; ударом ладони пробил сквозную дыру в груди одному, стремительно развернувшись вокруг своей оси, сломал шею ногой другому, попутно перехватывая в полёте кинутый в него кинжал и отправляя его обратно, обрывая жизнь сразу нескольким. Все это происходило на такой скорости, что обычный человек увидел бы только размытое пятно на его месте. Вокруг подростка постоянно полыхало ярко-алое пламя, превращаясь в драконов чтобы обратить в прах очередного смертника, а в его руках мелькали стальные блики. Его лицо имело явно азиатские черты, а на бледной коже выделялись узкие глаза, горящие двумя рубинами. В другом конце зала Реборн в черной федоре с широкой желтой лентой, черными волосами и вьющимися бакенбардами. Он был одет в черный костюм с такими же ботинками и желтой рубашкой с повязанным черным галстуком. На его лице гуляла усмешка, а в руках он держал пистолет в который перекинулся Леон. Все, в кого он целился, падали замертво от одного его выстрела в лоб, а сам избегал все пули и атаки с нечеловеческой ловкостью. Чуть поодаль от него находились двое. Колонелло с хмурым выражением лица, использовал против своих противников винтовку, стреляя из неё либо одиночными, но чрезвычайно сильными выстрелами, либо пулями, которые поражают сразу несколько целей. Мальчишка виртуозно уходил с перекрёстных линий огня, иногда используя в качестве живых щитов тех, кому не повезло подойти слишком близко. У него была смуглая кожа, на поверхности которой плясали голубые язычки пламени, радужки глаз в многочисленных вспышках приобретали вид топазов. Рядом с ним Лар Милч. В качестве оружия у неё выступало ружье, которым она сносила головы тем, кто хотел зайти за спины к ней или её товарищам. Вокруг вихрилось пламя голубого, синего и фиолетового цветов; от атак уходила, покрываясь фиолетовым пламенем и принимая маленький облик, когда же нападала, либо стреляла в таком же виде, либо возвращалась к прежней форме. Глаза за стёклами очков были точно гранаты. На расстоянии 30 метров от них, Вайпер летал в воздухе, а люди вокруг него просто падали с многочисленными смертельными ранами, едва они подходили к нему или наставляли на него же оружие. Вокруг парня клубился густой синий туман, из под капюшона видны огни фиолетовых сапфиров. Стоявший дальше всех Верде практически не обращал внимания на поле боя, на автомате уклоняясь и кидая в напавших зелёные лучи молний, которые должны были надолго их парализовать, наблюдал за товарищами и их физическим состоянием. Всё же он ответственен за их здоровье, как тот, кто предложил способ для быстрого роста, несмотря на возможные побочные эффекты. Его глаза за круглыми окулярами сверкали яркими изумрудами. Ближе всех к выходу стоял Скалл. Рядом с ним находился красный осьминог, которым он управлял движениями пальцев и тот нападал на несостоявшихся убийц. От пуль парень фактически не уклонялся, поскольку те просто отскакивали от него, а появляющиеся раны быстро затягивались, когда вокруг него начинало кружить танцем фиолетовое пламя. Под таким слоем грима, трудно сказать про его внешность, но у него явно аристократичные черты лица, а глаза полыхают аметистами. Спустя время, от здания практически ничего не осталось кроме небольших кусков толстых стен, и только чудом уцелевший фундамент уже покрылся глубокими бороздами, трещинами и въевшейся в них кровью. Пространство вокруг было завалено руинами роскошного некогда поместья, в воздухе отчетливо различались резкие запахи пороха, гари, паленой плоти и жжёных волос, под всем этим с трудом угадывался металлический привкус крови. Каждого из семи подростков окружали целые горы трупов и тел. Кто-то из детей был полностью измазан в крови, а кто-то был относительно чист, имея лишь несколько кровавых разводов на порванной местами одежде и лице. Было очевидно, что, несмотря на огромный численный перевес, враги терпели сокрушительное поражение. Однако никто из семёрки не расслаблялся, так как не забыли тот подозрительный запах перед нападением, к тому же, все нападавшие были в противогазах. Поэтому, когда они начали чувствовать, что с их пламенем что-то не так, то почти никто не был удивлён. Оно начало странно себя вести, и, будь на их месте любой другой пламенник, он бы уже потерял над ним контроль, но семеро сильнейших расценили это только как некоторое неудобство. Вот только спустя несколько часов такого интенсивного сражения, они начали ощущать не только небольшое неудобство, но и довольно сильную боль в районе груди. Группа начала понимать, что этот газ вряд ли будет вызывать обычную боль, и эти малоприятные ощущения лишь начало. Не сговариваясь, каждый начал продвигаться ближе друг к другу, чтобы суметь прикрыть другим спину, когда их боль станет невыносимой. Из-за постепенно набирающей силу боли, выходящего из под контроля и накапливающейся усталости, они начали пропускать все больше атак, непреднамеренно позволяя себя теснить. Но у них был не такой уж большой выбор в этом отношении - либо защищать друг друга до последнего, либо убегать в одиночку, бросая остальных. Спустя 7 часов после начала штурма на них, никто уже не мог нормально сражаться. Количество же врагов только увеличивалось, и среди них около трети являются пламенниками. Они проигрывали. Гадать не надо, чтобы понять, что Аркобалено в проигрышной ситуации. Тут, неожиданно для всех, Скалл внезапно начал продвигаться вперёд. Когда он на несколько секунд расчистил небольшую площадь перед собой, он обернулся и посмотрел на своих раненых, измученных товарищей, говоря: - Похоже, здесь не справиться без кардинальных мер , - сквозь шлем были слышны горькие интонации его голоса, однако, никто не понимал, что он имел в виду. Обернувшись обратно, в его руках из ниоткуда образовалась длинная резная узловатая палочка, которая тут же превратилась в посох на конце которого был крупный опал из которого пламя будто образовывало лезвие, а на пальце правой руки сверкнул перстень с чёрным камнем. Вокруг них яростно взметнулась стена фиолетового пламени, и внимательные глаза находящихся внутри круга смогли заметить в нем всполохи ультрамариновых и оранжевых оттенков. Дальше наступило продолжение резни, но уже одним низким подростком, а оставшиеся шестеро бывших Аркобалено могли только бессильно наблюдать за тем, как каскадер вырезает их. Скалл кинулся в гущу людей, одним движением руки с посохом снося головы сразу группе людей, на него хлестала чужая горячая кровь. Кто-то остался без ног или рук, а кто-то был разрезан на две половинки, красная жидкость не переставала течь. Скалл также не поскупился на тёмные проклятия. От некоторых начинала кипеть кровь в венах, кости стирались в порошок, кожа становилась настолько тонкой, что на ней сразу появлялись нарывы. И многие другие проклятия и заклятия, эффект которых был увеличен пламенем Облака, которые, прежде чем убить, причиняли много физических страданий. В конце концов, эти люди напали на его Семью. Скосив на мгновение глаза на свою Семью, которая продолжала бороться с последствиями отравления, продолжил бойню, сам игнорируя страшную боль, чуть ли не выворачивающую наизнанку. Умертвив за несколько минут более половины из оставшихся вторженцев, краем глаза заметил копошение вокруг того места, где раньше была входная дверь и оглянулся. Увидев, ЧТО они принесли, у него застыла кровь в жилах, а волосы встали дыбом. Это была атомная бомба. Они даже и не думали давать им шанс остаться в живых. Поняв, что они в любом случае погибнут, он кинулся обратно к тем, кого уже давно начал считать своей семьей, и остановился рядом, не дойдя лишь пару шагов, развернулся, выставил перед собой огромное количество всевозможных магических щитов и уплотнил пламенем Облака, ожидая, когда бомба рванет. Параллельно с этим моля свою покровительницу дать им встретиться снова даже после их гибели.