red thread on your wrist

– Если у тебя ненормированный рабочий день, это не значит, что он у всех такой. Джисон давится воздухом, заготовленным для произнесения заумной речи о необходимости срочной юридической консультации. Почему ничто и никогда не идет по его плану? – Добрый день? – ничего лучше в голову не приходит. – Вечер, – слишком недовольно отзывается голос. Джисон на секунду убирает телефон от лица и смотрит на время. Начало восьмого. Не так-то и поздно. – Вечер, – он поправляется все равно, ему не сложно, лишь бы диалог не прервался. – А вы проводите юридические консультации? В трубке шорохи и шаги. – А тебе зачем, Хан-хан-а? Джисона откровенно передергивает. – Вы меня знаете? – обращение весьма однозначное, пусть и странное, но Джисон все равно решает попытать удачу и поиграть в дурачка. Но вообще то, что Юнджун его помнит, даже напрягает. И не просто помнит, а еще и по голосу узнает. Конечно, он мог просто быть действительно большим фанатом, – но что-то Джисону уже скорее верится, что лис фанат конкретно Минхо, а не всей их группы, – но настолько быстрое узнавание все равно напрягает. – Это я купил тебе сим-карту, конечно, я знаю твой номер, – Джисон почти чувствует, как лис закатывает глаза. – Я бы никогда не принял звонок с незнакомого номера в такое время, я тоже отдыхать хочу. Звучит логично. Логики в жизни Джисону не хватает катастрофически, и сознание радостно хватается за хотя бы мелкие ее крупицы. – Так что-то нужно? – голос Юнджуна уже не такой насмешливый. – Или просто помолчим в трубку? Джисон сглатывает и резко кивает, пусть этого лису и не видно. – Да, я хотел бы встретиться и поговорить. Получается уверенно и резко, Джисон мысленно показывает себе большой палец. – О чем? Голос Юнджуна такой непроницаемый, что Хан не знает, в каком темпе лучше дальше вести беседу. Но все же рискует не растягивать, – лис же жаловался, что поздно, – и сказать сразу как есть. – О Минхо. В ответ повисает молчание. Джисон уже боится, что переборщил с напором. – А ты не хочешь поговорить о Минхо с самим Минхо? – голос у лиса тягучий, и Джисон почти задыхается от вязкости сложившейся атмосферы. – Думаю, он в этом вопросе больший эксперт. Нет, Джисон не хочет. Пусть это предложение и звучит логичнее некуда. – Мне нужно кое-что узнать про Ритуал, – последняя попытка додавить, не прибегая к откровенным уговорам. – Это правда очень важно. Лис тихо хмыкает – Джисон с трудом различает звук из-за шипящего динамика. – Все вы так говорите, – в голосе ни насмешки, ни вызова, одна плохо скрываемая усталость. – Звоните посреди ночи, ноете, а я потом крайним остаюсь. Джисон уже готов все-таки опуститься до уговоров, когда вдруг слышит почти снисходительное: – Ладно, через час в ретро-кафе возле Южного моста. Я скину тебе адрес в какао. Ответить Джисон не успевает, потому что лис без лишних слов сбрасывает вызов. Ого, круто. Как-то даже слишком просто. Ладно, пока все идет хорошо, надо просто наслаждаться. Накрутить себя он еще успеет. Джисон быстро переодевается в первый попавшийся спортивный костюм, – он сидит слегка мешковато, и Хан понимает, что перепутал свою полку с Минхо, – приводит себя в относительно приемлемый вид и проверяет какао на наличие адреса. Он там и правду есть. В неподписанном диалоге. Приложение для вызова такси показывает предполагаемую длительность поездки – двадцать три минуты. Отлично, это еще и близко. Они быстро поболтают, Джисон во всем разберется и еще перед тем, как ложиться спать, расскажет Минхо их новый план. Юнджун хоть и бесит, но вроде открыт для общения. У Джисона просто не может не получиться. Сейчас он спустится вниз, сядет в такси, перекусит с чертовски горячим лисом, нравящимся его парню, и решит всех их проблемы. Черт. Но внизу ведь Минхо. Который хочет, чтобы Джисон с ним говорил. Вот прямо ртом и прямо сейчас. И обсуждал тот идиотизм, который пришел старшему в голову. У Джисона нет на это сил ни моральных, ни физических, да и банально времени тоже. Минхо придется подождать. Ничего страшного, Джисон тоже долго ждал и ничего с ним не произошло. Надо просто быстро прошмыгнуть. Даже можно не обуваться сразу, а уже в такси. Да, это смотрится странно, а на улице слякоть, но все же лучше, чем если хен его поймает. Джисон быстро хватает ветровку Минхо, – своя внизу, не стоит останавливаться, чтобы ее забрать, – и спускается вниз так быстро, что почти падает. Получается слишком шумно, и Джисон тихо чертыхается себе под нос. – Ты куда-то уходишь? – Минхо выглядывает из гостиной, его голос ровный, а выражение лица нечитаемое. Джисон очень плох в спонтанной лжи, – это ведь не фристайл, – но мозг вдруг резко решает начать сотрудничать. – Я хочу съездить в агентство, – Хан посылает Минхо свой самый уверенный айдольский взгляд, тихо надеясь, что старшего сегодня тоже ведет, и он не заметит ничего странного. – Я хочу что-нибудь написать. Мне нужно поработать. Джисон так решительно выдает последнее предложение, что почти сам себе верит. Лицо Минхо заметно расслабляется, его плечи опускаются, а в глаза возвращается живой блеск. Джисон часто пишет, чтобы переварить какие-то эмоциональные потрясения, но только когда проблема его тревожит уже скорее в позитивном смысле. Минхо это знает, и Джисон понимает, что отмазка получилась даже вполне себе воодушевляющая. – Мне поехать с тобой? – Нет, пожалуйста! Получается слишком резко, и Джисон на секунду пугается, что Минхо обидится или разозлится, но старший только мягко улыбается. Кошмар, какой понимающий. Это Джисону еще аукнется, без вариантов. – Поздно уже, – Минхо мнется и вдруг опускает глаза. – Ты иди, конечно, но мог бы я тебя кое о чем попросить? Ну вот и аукнулось. Еще быстрее, чем Джисон мог подумать. Прошлая аналогичная просьба Минхо закончилась плохо. Ну, у Джисона выбора все равно нет. – Конечно можешь, зачем ты спрашиваешь? Минхо смотрит странно, подходит ближе и берет за руку. Держит как-то слишком мягко и неуверенно. Джисону это не нравится, и он выворачивает ладонь так, чтобы иметь возможность переплести их пальцы. У Минхо когти, слегка неприятно, но робкая улыбка старшего того стоит. Минхо тащит его обратно наверх, – Джисон тихо надеется, что, если он опоздает, Юнджун его дождется, – отпускает руку и роется в одном из ящиков. Достает какой-то баллончик. – В местном филиале лисы в основном работают, – Минхо опускает взгляд в несвойственной ему нерешительности. – Многие вообще неопытные дети. Да и просто на улице тоже. Ты так сильно пахнешь. Очень. Ну, и мне было бы спокойнее, если бы ты не, вот. Минхо, видимо, все же перешел на свой выдуманный язык, потому что Джисон в упор ничего не понимает. – Можно? – Минхо подходит ближе и неуверенно направляет на Джисона баллончик. До Хана вдруг доходит. Точно, его и Феликса опрыскивали таким в компании в тот день, когда они записывали трансляции. – Ты все-таки послушал Хенджина и стащил его? – Джисон почти возмущен, а Минхо удивленно приподнимает брови. – Значит, он правду говорит, что от меня воняет? Ли смотрит долго и почти зачарованно, а потом вдруг хихикает, опускает руку, в которой все это время держал спрей, и резко льнет ближе. Джисон от такого теряется целиком и полностью. Минхо его не касается, – руки старший прячет у себя за спиной, – но Хан может чувствовать его теплое дыхание на шее. И почти что касание губ, когда Минхо шепотом говорит: – Ты пахнешь восхитительно, Джисон. Меня вело от тебя с первой встречи, и я так до сих пор полностью и не привык. Хан гордится сам не зная чем. Интересно, как на самом деле пахнет Минхо? Джисон знает, что должен вроде как озоном, знает, что обычно имеют в виду под этим запахом, но хотел бы хоть раз ощутить его лично. Вряд ли получится. Он не лиса. Джисон открывает рот, намереваясь что-то все же ответить, но от противного химозного запаха получается только закашляться. Минхо опрыскал их обоих, причем не особо экономя содержимое. – Вот, теперь не пахнешь. Старший звучит довольно и тепло чмокает в волосы. Джисон только тихо фыркает. – Давай, – он протягивает руку, намереваясь забрать баллончик. – Я обратно в агентство верну, нехорошо воровать, хен. Джисон почему-то даже и не задумывается, что ни в какое агентство он на самом деле-то и не едет. Просто хочется избавиться от этой штуки, чтобы у Минхо не было варианта его запах не ощущать. Пусть наслаждается. И самооценку Джисону заодно восстанавливает. Ли только по-детски куксится и прячет баллончик за спиной. – Зачем мне что-то воровать? У тебя богатый парень вообще-то. Джисон не может сдержать приподнимающиеся брови и смущенный смешок. Ладно, к этому еще придется привыкнуть. – Зачем оно тебе? – смущение слишком очевидное, Минхо явно заметил, судя по довольной ухмылке, и Джисон просто отчаянно пытается сменить тему. – Раз я тебя устраиваю, а Феликса постоянно все хвалят, какая он ароматная булочка. Джисона это почему-то всегда бесило. Особенно то, как всякие лисьи продюсеры Енбока облизывали чуть ли не в буквальном смысле. – Это мое, – Минхо отворачивается, идет в сторону все еще открытого ящика и с маниакальной сосредоточенностью начинает наводить в нем порядок. – Оно и лисий запах немного, но перебивает. А у меня тоже бывают плохие дни, лучше перестраховываться. Джисон в упор не понимает, зачем Минхо вообще свой запах скрывать, но времени и так уже прошло слишком много, и нужно уходить. – Ну да, – Джисону аж самому противно, насколько незаинтересованным в жизни хена он выглядит. – Ладно, я пойду, наверное. Минхо медленно поворачивается, смотрит в глаза с явным трудом и улыбается слишком натянуто. Джисон не может смотреть на такого хена спокойно. – Поговорим вечером, – он оказывается рядом с Минхо достаточно быстро, чтобы старший не успел ничего понять. – Люблю тебя. Губы у Минхо теплые, мягкие и приоткрытые в легком удивлении. Джисон отстраняется с тихим смешком. Вот к этому привыкнуть будет легко. Джисон на самом деле уже привык. Он спускается вниз уже куда более расслабленно, – с плеч будто сняли тяжелый рюкзак с невысказанными за все эти года словами, – быстро обувается и натягивает ветровку. Все равно не свою, а Минхо, – в ней комфортнее. Водитель в такси хмурый, но Джисону слишком хорошо, чтобы его это волновало. А вот новое сообщение в какао волнует уже больше. Пунктуальность не твой конек, да? Джисон виновато кривится и быстро печатает формальные извинения. Ему жизненно необходимо, чтобы этот диалог прошел хорошо. Залажать в самом начале – идея на миллион. Джисон поспешно вываливается из такси, почти ныряя носом в асфальт, и, перебежав дорогу, дергает за ручку прозрачной двери. Атмосфера внутри действительно по-американски ретро. Все такое красно-бежевое, кожаное и пинапное. Джисону даже нравится. Стильненько так. Юнджуна он находит сидящим за угловым столиком и потягивающим через трубочку какой-то зубодробительно сладкий на вид коктейль. У лиса глаза голубые и с какой-то искоркой. – Давно не виделись, Хан-щи. Джисону от этого спокойного голоса и внимательного взгляда не по себе, и он даже решает не снимать ветровку, чтобы хоть немного спрятаться. Сразу падает на свободный диванчик напротив, кивает головой и тянется к стоящему на столе цветастому меню. – Я уже заказал, и да, кто опаздывает – платит за двоих, – из-под кривой улыбки видно клык, и Джисону почему-то становится неуютно совсем. – И я ночью спать люблю, так что заканчивай тратить мое время впустую. Джисон от такого напора на удивление теряется не так сильно, как предполагал. Наоборот конкретный подход лиса к делу располагает к себе и помогает четко сформулировать нужные вопросы. – Ты знаешь про последнее испытание в Ритуале? – Джисон сегодня как никогда уверенно бросается с места в карьер. – Какое оно? Юнджун кривится и потягивает напиток через трубочку. Облизывает губы и смотрит слишком многозначительно. – Я думал, мы будем говорить о Минхо, – в глазах лиса что-то, что Джисону не нравится совсем. – А за всякой макулатурой по Ритуалу в городскую библиотеку сходи, там этого навалом, и даже ночью читальный зал открыт. Джисон поджимает губы, хмурится и уже собирается ответить что-то, что бы вернуло диалог в нужное русло, когда ему вдруг приносят заказ. Милая зеленоглазая официантка ставит перед ним большой стакан американо со льдом. Мило. Он уже успел испугаться, что будет вслед за Юнджуном зарабатывать сахарный диабет. – Это непосредственно касается Минхо, – Джисон подвигает к себе стакан и, поддавшись легкой тревожности, начинает стучать ногтями по стеклу. – Мне кажется, он что-то не так при изучении этого вопроса понял. Лис напротив улыбается хитро, но со слегка сведенными к переносице бровями. – И что он тебе сказал? – Юнджун смотрит испытующе, снова потягивает через трубочку напиток и еле заметно закусывает нижнюю губу. – Что один из нас должен будет убить другого. Повисает тишина. Джисону она не нравится. Очень не нравится. – Технически, он прав, – голос Юнджуна настолько ледяной, что у Джисона по коже мурашки. – Но, думаю, рефлексы у него получше, поэтому фактически скорее он кого-то убьет. И сомневаюсь, что тебя. Джисон, сам того не осознавая, качает головой. Окей, теперь понятно, почему хену нравится этот слишком смазливый самодовольный лис. Тараканы у них в голове одинаковые. Надо быть осторожнее, а то еще заразиться можно. И время тратить впустую перестать. Лучше бы сразу к Сынмину пошел. – Ладно, я понял, – Джисон с трудом давит усталый вздох и отодвигает от себя нетронутый кофе. – Где там эта библиотека, я скатаюсь, пожалуй. Юнджун смотрит так пристально и колко, что улыбка на его губах на контрасте смотрится почти крипово. – Смысл меня выдергивать, если ты мне не веришь? Из двух пар, которые дошли до третьего испытания, обе закончили тем, что лис умирал. Просто потому что был ловчее. Это природа, ничего не поделаешь. Джисон сжимает кулаки и впивается ногтями в кожу так сильно, что невольно вспоминается уже давно заживший порез на ладони. – Это потому что никто из них не был той самой правильной парой, – Юнджун смотрит так скептически, что Джисон с трудом держит свой голос в рамках приемлемого в общественном месте диапазона. – А мы с Минхо будем. Уже есть, вернее. Мы встречаемся. Лиса светские сплетни не впечатляют явно. Он только тихо хмыкает, достает из стакана трубочку и задумчиво облизывает. Его клыки проезжаются по разноцветному пластику, и Джисон давит в себе невольный приступ зависти. Минхо определенно нравятся клыки. Еще и такие длинные. – А у одной из пар даже дети были, – Юнджун отрывается от своего гастрономического занятия, но трубочку крутить в пальцах не перестает. – Близняшки, и красивые причем, жаль, что с одной мамой остались. А знаешь, чем чистокровнее лиса, тем более болезненные у нее дети от союза с человеком. А тут две милейшие полукровки вышли, одна вон в кино снималась, даже несмотря на грязно-серые глаза. Джисон это все, конечно, находит жутко умилительным, но в их ситуации абсолютно бесполезным. Юнджун это, видимо, читает по его виду. – Я к тому, – взгляд лиса вдруг становится совсем острым, а выражение лица пугающе серьезным. – Что они идеально совпадали, но им это все равно не помогло. И вам не поможет. Поэтому извини, что рушу твой розовый мир пони и котиков, но ничего у вас не получится. Джисона передергивает. Ничего у них не получится. Да они все сговорились. – Мне все равно на чьих-то детей, карьеру в кино или цвет глаз, – Джисон подается вперед, почти врезаясь носом в лицо даже бровью от такого посягательства на личное пространство не ведущего лиса, и шипит настолько зло, насколько вообще в состоянии. – Даже если вы оба говорите правду про условия, то плевать, значит, умрем вместе. А может нас где-то в процессе остановят. Уголок губ Юнджуна неожиданно взлетает вверх, и лис, явно не сдержавшись, издает сдавленный смешок. Джисон даже слегка теряет боевой настрой от неожиданной смены атмосферы. – Ты типа че, Голодными играми вдохновляешься? – Юнджун явно забавляется, а Джисон чувствует, как предательски теплеют уши. – Ну пойди еще какие-то подростковые антиутопии посмотри, вдруг что-то невероятно в реальной жизни полезное подсмотришь. А знаешь, сколько еще лисьих таких фильмов есть? Могу тебе подборку в какао скинуть и даже денег не возьму. Джисона будто обдает холодной водой. Слова лиса обидные и чересчур для сложившейся ситуации веселые, но в них есть рациональное зерно. Джисон в принципе жить учился по дорамам и кино, и обычно, если он просто пытался повторить увиденный на экране сюжетный твист, выходило откровенно не очень. – Ладно, – Юнджун отставляет стакан и потягивается, явно намереваясь встать. – Этот разговор все равно непродуктивный. Я пошел, ты тоже не засиживайся. Минхо привет не передавай, пошел он к черту. Джисон на удивление спокоен, пока лис встает и снимает с вешалки уже набившее оскомину пальто. Спокоен, когда Юнджун вдевает руку в рукав. Спокоен, когда лис поправляет воротник. И только когда Юнджун уже поворачивается, чтобы уйти, Джисона вдруг прошибает. – Стой, – получается слишком громко и как-то даже панически – на голос оборачивается не только Юнджун, но и официантка. – Еще один вопрос. Пожалуйста. Лис медленно моргает, наклоняет голову вбок, – Джисон ловит дежавю, – и еле заметно кивает. Все так же стоит в полоборота, но уйти не пытается. – Вы с Минхо встречались как пара? Или, может, сейчас встречаетесь? – голос к концу фразы дает неприятного петуха, и Джисон закусывает губу от досады. Юнджун молча смотрит на него несколько долгих мгновений, за которые Джисон успевает накрутить себя до состояния готовой отскочить пружины, а потом вдруг начинает смеяться так громко, что на него недовольно косятся несколько сидящих рядом посетителей. Джисон почему-то чувствует себя откровенно пристыженным. – Встречаюсь ли я с Минхо? – лис с трудом давит смех, переходя на тихое хихиканье, и, стянув пальто, бросает его на диванчик, а сам садится рядом. – И врагу такого не пожелаю. Даже тебя, как бы ты мне не был неприятен, мне откровенно жаль. Мин-мин-а вредный ребенок со скверным характером, жутко упертый и ужасно неблагодарный. Чтобы с ним добровольно проводить больше пары часов в день, нужно иметь завидную долю мазохизма. Джисону почему-то чертовски обидно, и совсем не за то, что ему приписали мазохистские наклонности. – Неправда, хен очень хороший, – Хан чувствует себя на своем поле, петь оды Минхо – его призвание по жизни наравне с сочинением музыки. – Он добрый, отзывчивый, любящий, щедрый, ласковый, весел… – Так почему ты тогда все это обсуждаешь не с ним, раз он такой во всем замечательный? – Юнджун перебивает на полуслове, и Джисон замирает с открытым ртом, почти подавившись воздухом. – Я-то и на половину не так хорош, но все же ты сейчас сидишь здесь со мной, а не дома в обнимку со своим парнем. Последнее слово лис произносит практически издеваясь, и Джисон чувствует неожиданно подкативший к горлу комок нервов. – Так ты ему ведь явно еще и наврал, – Юнджун продолжает бить по самому больному. – Что гулять идешь или еще что, вон весь нейтрализатором залитый, чтобы тебя не съел кто-то по дороге. У нас не лучшие отношения, но я уверен, что Мин-мин-а понимает, что специально я тебе вредить не стану. Он не знает, что ты со мной, ты за его спиной бегаешь на тайные встречи и общаешься не пойми с кем. А может я вообще вам навредить хочу. Не думал о таком? А если я тебе с моста скажу спрыгнуть? Прыгнешь, или все же иногда голова работать в состоянии? Джисону кажется, что еще немного и у него глаза посинеют под стать глазам Минхо. Только ретранслировать синий экран смерти будут, а не лисьи черты. В этом всем определенно есть логика. Чертовски много логики. Джисон все это время злился на Минхо, обижался, что старший закрывается и недоговаривает, раздражался на попытки хена решить все самостоятельно. Но сейчас он буквально занимается тем же самым. Да, с более позитивными намерениями, но без особой разницы в плане исполнения. В голову закрадывается предательская мысль, что вряд ли бы Минхо захотел просто так умирать, если бы была реальная возможность этого не делать. И что вряд ли Джисон, вообще в этом лисьем мире чужой, разбирается лучше и действует изобретательнее. Джисон не может знать, сколько времени Минхо потратил на поиски решения, и что по итогу узнал, раз пришел к неутешительным выводам. И сколько времени у Ли заняло с этими выводами смириться. Джисон вообще ничего не знает. Потому что он Минхо никогда об этом не спрашивал. – Эй, – в голосе Юнджуна ни тени бывшей насмешки. – Не куксись. Если серьезно, то мне правда жаль, Джисон, ты не настолько плохой парень, как мне казалось изначально. Да и Минхо с тобой явно хорошо, пусть он меня и достал, но он мой любимый донсэн, и я рад видеть его счастливым. Но вам не повезло, у вас очень плохо сложились обстоятельства. Для Минхо в особенности плохо, но он знал, на что шел. Лис говорит обо всем так спокойно и расслаблено, что Джисон чувствует, как в груди скапливается раздражение. Как Юнджун может считать, что любит Минхо, если с таким ледяным равнодушием говорит о его смерти? Почему он не хочет помочь? В голову закрадывается предательская мысль, что, возможно, у лиса такая реакция, потому что тут уже ничем и в самом деле не поможешь. – Так что, Хан-хан-а, мой искренний тебе совет, – Юнджун вдруг смотрит прямо в глаза, и Джисону кажется, что в голубой радужке можно утопиться. – Думаю, у вас есть неделя или две до третьего испытания. Насладись ими. Или, если не можешь, то хотя бы сделай вид. Ради Минхо. Если ты его все-таки любишь. Джисон шумно сглатывает, пытаясь избавиться от спазма, сжимающего горло, но ничего не выходит. Тревожность дает о себе знать, – нужно держать себя в руках, а то Минхо паника передастся, и объяснений не избежать, – а руки предательски трясутся. Надо бы поплакать, чтобы скинуть напряжение, но слезы не идут. – Извини, но мне правда пора идти, – Джисон дергается всем телом, чувствуя легкое поглаживание по ладони. – Если ты хотел еще что-то спросить, то давай сейчас, но вряд ли я чем-то еще смогу тебе помочь. У Джисона был целый список вопросов. Вернее, скорее обвинений. Только теперь он весь как-то утратил актуальность. Но одно он все же спрашивает. Так, для самоуспокоения. И создания хотя бы иллюзии следования изначальному плану. – Вы с Минхо целовались? – ответ Джисону, на самом деле, уже и не важен совсем. – В агентстве, с неделю назад. Хан рассматривает глянцевую столешницу с таким упорством, будто где-то на ней зашифровано решение всех его проблем. Последнее, что Джисон слышит, прежде чем холодные пальцы хватают его за подбородок и заставляет поднять голову, – тихое фырканье Юнджуна. Лис слишком близко, его клыки бликуют в искусственном свете, а глаза прикрыты. Джисон замирает, чувствуя себя совсем беспомощным. Юнджун криво улыбается, отпускает подбородок Джисона, щелкает его по носу освободившейся рукой и отстраняется. Откидывается на спинку диванчика и, как ни в чем не бывало, утыкается в мобильный. Джисон окончательно теряет нить происходящего. – Посмотри, – Юнджун вдруг подается вперед, а Хан инстинктивно отшатывается. – Вот насколько этот ребенок противный. Лис показывает ему диалог в какао с контактом, подписанным уже знакомым «Мин-мин-а» с кучей рандомных смайликов на конце. Со стороны Юнджуна с десяток отправленных голосовых сообщений самой разной длины. Со стороны Минхо одно короткое. Я не слушаю голосовые. И действительно у всех сообщений горит значок, что их даже не пытались включить. Джисону почему-то становится спокойнее. – Смотри, что я могу ему отправить, – Юнджун снова ненадолго притягивает телефон к себе, прежде чем развернуть к Джисону с открытым черновиком сообщения. – Мне он все равно вряд ли ответит, но тебе дома будет весело. На экране их с Юнджуном фотография. Буквально только что снятая. В совсем неподходящий момент. Юнджун держит телефон под таким углом, чтобы на быстром селфи все выглядело так, будто лис Джисона целует. А сам Джисон то и не против. Кошмар. Хан неосознанно тянется к телефону, чтобы как минимум выйти из диалога с Минхо, а как максимум этот беспочвенный компромат удалить, но Юнджун отдергивает руку быстрее. – Так что, мне отправить? – Джисона всего передергивает, а лис только довольно ухмыляется в ответ. – Ну тогда другим голову не морочь ерундой. Джисон следит за тем, как Юнджун сбрасывает черновик и выходит из диалога. Дышать становится откровенно легче. – Ты либо слепой, Джисон-и, либо тупой, – лис заметно успокаивается, продолжая что-то листать в своем телефоне. – Ты представить себе не можешь, сколько раз я говорил ему держаться от тебя подальше. Как уговаривал не гробить ради тебя карьеру, твердил, что это все плохо закончится, что последствия заденут и тебя тоже. Он мне кивал в ответ, как болванчик, а потом я открывал интернет, а он снова прилип к тебе. Я честно не понимаю, зачем такой лисице человеческий ребенок, который по итогу сведет в могилу, но Минхо выбрал тебя, а если он уперся, то уже ничего не поможет. Так что расслабься и наслаждайся так долго, как еще успеется. Юнджун все же встает, быстро натягивает верхнюю одежду и прощается. Джисон лепечет сбивчивое прощание в ответ. Случайно задевает рукой стакан с холодным кофе и вдруг вспоминает про счет. – Не надо, – Юнджун на вопрос Джисона, платить ли на баре, или его рассчитают за столиком, только устало отмахивается. – Я же твой хен, конечно, я все оплачу. Лис машет рукой в преувеличено игривом жесте и уходит. Джисон остается один на один со своими мыслями. Уже далеко не такими радужными и преисполненными уверенности, как часом ранее.

🦊🦊🦊

Минхо просто жизненно необходимо чем-то занять руки и голову. Он убирается в гостиной, – младшие хотя бы мебель на место бы вернули, ну что за воспитание, – перемывает посуду и даже думает что-то приготовить наперед. Но особо шуметь и привлекать к себе внимание не хочется, и Минхо ограничивается сортировкой привезенных накануне продуктов. На душе все равно неспокойно, и Ли достает какой-то цветастый снек, чтобы попытаться заесть царапающееся внутри беспокойство. Обычно он так не делает, – не особо помогает, да и для формы вредно, – но сейчас стоит хотя бы попробовать. Минхо отчаянно не хочет, чтобы эта нехарактерная ему тревожность разрослась до тех масштабов, когда ее почувствует и Джисон тоже. Потому что это пусть и непреднамеренная, но все же манипуляция. Джисону станет его жаль, он будет пытаться в своей привычной самоотверженной манере Минхо закомфортить и конечно останется рядом. Просто чтобы не сделать больно. А Минхо так не хочет. Минхо хочет по любви. Снек на удивление вкусный, Ли смотрит на упаковку и понимает, что это любимые чипсы Джисона, которые сам старший же и спрятал ото всех подальше, чтобы Хану больше досталось. От себя спрятать забыл. Снова он ворует у Джисона приятные мелочи. Поцелуи, например. Минхо себя ненавидит. Ругает за несдержанность, корит за эгоизм и готов придушить за наглость. Он труслив и жалок. Надо было продержаться еще совсем чуть-чуть, почему он просто не смог взять себя в руки и подойти к этому с холодной головой? Зачем он втянул Джисона? Зачем взбудоражил эти чувства? Почему его хваленный самоконтроль не распространился на банальное желание близости? Лучше бы он вообще просто закатил скандал по какому-то выдуманному поводу и съехал жить в какое-то другое место. Игнорировал бы Джисона везде, Хан бы обиделся, немного погрустил, но к последнему испытанию пришел бы к выводу, что смерть Минхо на самом деле не такая уж и трагедия. Но нет, вместо этого он решил напоследок наесться сладкого до боли в зубах. И надышаться за все те годы, когда рядом с Джисоном приходилось себя в этом ограничивать. Только вот Джисону это все вообще не сдалось, ему только больно будет потом. Если уже не сейчас. Минхо почему-то кажется, что сейчас уже тоже. Джисон, конечно, ситуацию примет, – его психика постарается приспособиться ради собственного блага, – и даже, наверное, подыграет. А может и искренне их временем насладится. Минхо эгоистично хочется, чтобы искренне. Но потом Минхо умрет счастливым, а на плечах у Джисона останется тяжелый груз сожаления и вины, который сам же Ли туда и повесил. Возможно, Джисон окажется сильнее и найдет в себе силы отказать? Минхо отчаянно на это надеется и до дрожи в руках этого боится. Джисону эти отношения в таком виде не нужны, это понятно. Но другие Минхо предложить не в силах, – уже, вот если бы он только рискнул раньше, – и от этого во рту горько. Но Джисон тянется, льнет и жмется, и Минхо почти уверен, что он скажет пусть вымученное, но да. И утащит их обоих на дно окончательно. Чипсы заканчиваются, и Ли, выкинув упаковку, принимается за приготовление заготовок для кимпаба на завтра. Если бы не эта дурацкая ревность Джисона, не его яркие эмоции и боль в глазах, Минхо бы смог сдержаться. Мог бы говорить дальше, что младший ему в любовном плане безразличен, мог бы наслаждаться рванными неоднозначными моментами их вроде как фиктивных отношений, мог бы врать во благо дальше. Но Джисон выглядел так, будто искренне верил, что Минхо его не любит, и от этого стало слишком страшно. Что Джисон в итоге останется один с ощущением, что его отвергли. Минхо панике поддался и решил выложить все начистоту. Зря. Лучше бы он поцеловался с Хенджином на глазах у Джисона и разбил бы младшему сердце куда менее изощренным способом. Но уже поздно. На часах почти десять, Джисона все нет, но Минхо понимает, что младшему нужно время и личное пространство. Чтобы уложить все случившееся в голове. И хорошо бы, чтобы Джисон все же смог это самое случившееся еще и принять. Нюх Минхо вдруг улавливает привычные цветочные нотки, и Ли пытается вернуть своему лицу нормальный вид. Странно почти плакать, нарезая овощи. Его не поймут. – Эй, Енбок-а, – Минхо тянет как можно более наигранно, потому что знает, что натурально правдоподобно не выйдет. – Пришел на поздний перекус? Хочешь, разогрею тебе рис с яйцом? Со стороны двери раздается звук, будто кто-то споткнулся. Минхо счищает с ножа полоски моркови и поворачивается на пятках. В дверях стоит Хенджин, – странно, Минхо был уверен, что чует Енбока, – и выглядит так, будто увидел приведение. – Хен, – голос у Хвана слишком высокий, а редкое обращение царапает ухо. – А я тебя и не почуял. Я думал, это Джисон-и. Минхо наклоняет голову к плечу и удивленно приоткрывает рот. Да, он облился нейтрализатором за компанию с Джисоном, а потом еще и надел худи Хана, – пахнет приятно, можно немного себя побаловать, – но вряд ли от него совсем не пахнет. Хотя их с Джисоном запахи уже во многом перемешались из-за постоянного соседства и общих вещей. Как и запахи Хенджина и Феликса. Правда, Хван обычно пах каким-нибудь очередным ядреным парфюмом, от которого у Минхо временами болела голова. Как Хенджин умудрялся терпеть это на себе постоянно, остается загадкой. Вот сейчас Хван пахнет привычными морскими нотками и почему-то очень сильно цветами. Как Феликс. Очень сильно как Феликс. – Джисон поехал в компанию, – Ли пожимает плечами. – Он тебе нужен? Сказать, чтобы зашел к тебе, как вернется? Хенджин только отрицательно машет головой и пятится в коридор, почти спотыкаясь о собственные ноги. Уверяет, что все хорошо, и он пойдет спать. Минхо только мычит что-то неразборчивое в ответ и возвращается к нарезанию овощей. Он всегда плохо чуял, это было его слабой стороной, но у Феликса запах заметный и по-хорошему специфический. У Джисона, конечно, лучше, но Енбок сладкий, почти приторный. Все, с чем он контактирует, сохраняет след его запаха довольно долго. С Хенджином Феликс контактирует очень много. Но Минхо все еще не может понять, сколько времени надо рядом валяться, чтобы пропахнуть настолько. Странно. Они с Джисоном в хорошие дни тусуются вместе явно не меньше, но Минхо перестал чуять отчетливый запах младшего на себе сразу, как стал питаться достаточно, чтобы вывести кровь Джисона из организма. Джисон был с ним связан кровью, пах кисло с очень легкими озоновыми нотками, но и то Ли мог их уловить, только специально принюхавшись. Хенджин в Феликсе был с головы до ног. Очень странно. Надо поговорить с Сынмином, у него нюх тоньше, а мышление логичней. Потому что сам себе Минхо сейчас надумает что-то не то. Входная дверь громко хлопает. Минхо запаха не чует, но кто пришел, знает. Джисон разувается шумно, швыряет что-то на пол и тихо матерится под нос. Минхо сильнее сжимает нож, пытаясь унять дрожь в руках. Джисон идет было наверх, его шаги гулко отдаются в полости под лестницей. Минхо даже как-то расслабляется. Джисон вдруг топать перестает, на секунду воцаряется тишина, а потом Минхо слышит быстрые приближающиеся шаги. Все громче и громче. Джисон шумно дышит, и Минхо титаническим усилием заставляет себя оторваться от готовки и, ополоснув руки, повернуться лицом. У Хана глаза, как два бездонных блюдца, а губы красные от постоянных прикусываний. Минхо хочется Джисона обнять, успокоить и спрятать от всего мира. Но хоть сейчас он все же должен суметь сдержаться. – Я… – голос у Хана ломается, и Минхо неосознанно сглатывает, будто сковавший горло Джисона спазм передался и ему. – Я хочу побыть счастливым. Даже немного. Минхо тяжело вздыхает, вытирает ладони о домашние штаны и призывно раскрывает руки для объятий. Жмущийся к груди Джисон, со всей силы вцепившийся в футболку пальцами, ощущается как самая правильная вещь в мире. И неважно, что мимолетная.