red thread on your wrist

Джисон просыпается по большей части от ощущения копошащегося в его объятиях Минхо и совсем немного от тихого звука будильника. Старший что-то бормочет сквозь сон, вслепую шаря рукой по кровати в поисках телефона. Джисон знает, что затея успехом не обвенчается, – он специально отложил мобильный подальше, чтобы в этот раз точно не проспать. – Да ну кто там умер? – у Минхо голос со сна и так сиплый, а вкупе с почти что рычанием от недовольства становится совсем сногсшибательно привлекательным. Джисон сглатывает, беря себя в руки, и тянется к телефону, чтобы отключить сигнал. – Никто, это мой будильник. Минхо все-таки глаза открывает, – буквально до двух недовольных щелочек, – и смотрит настолько недовольно, насколько это вообще возможно в его состоянии. – В пять часов утра? – Джисон ненавидит эти чертовы внутренние часы старшего. – Кажется, умереть здесь хочешь ты, Джисон, иди к черту. Будь Минхо хоть немного менее спящим, посмеялся бы от ироничности фразы. Джисон, если честно, не очень понимает, в чем проблема. Они бесчисленное количество раз вставали рано, проспав накануне всего пару часов, ловили жалкие минуты отдыха в дороге или дремали на бэкстейдже. Почему сейчас обязательно отсыпаться как не в себя? Минхо этой мысли явно не разделяет. – Я даю тебе десять секунд на то, чтобы ты лег обратно, обнял меня, и мы счастливо спали вместе дальше, – Ли утыкается носом в подушку и выглядит до того мило, что напускная угроза в его голосе не ощущается совсем. – Иначе иди сиди где-нибудь в другом месте, потому что ты слишком шумно дышишь. Джисон устало выдыхает и приподнимается, чтобы перелезть через Минхо к краю кровати. Только потому, что следит за лицом старшего, успевает уловить промелькнувшее на нем недовольство. Джисона это не удивляет, он знает, что Минхо на самом деле не хочет, чтобы он уходил. Джисон и не собирается. Вместо этого грузно ложится с другой стороны от старшего, заставляя того с громким шипением сдвинуться ближе к стене. – На моих условиях – ты будешь обнимать меня, а не наоборот. Минхо что-то мычит в ответ, притягивает к себе за талию и утыкается носом в шею. Джисону комфортно. Правда. Если стараться ни о чем не думать. Минхо теплый, мягкий и почти плюшевый, в его руках комфортно, а мерное дыхание заставляет захотеть спать снова. Джисон зажатый, с искусанными губами и не спавший почти всю ночь. Им с Минхо просто жизненно необходимо поговорить. Серьезно так, честно и открыто. Но Джисон не дурак и понимает, что старший на это не пойдет. Отшутится там, или просто-напросто закроется. Минхо непробиваемый, Джисон по хорошему психике старшего завидует. Хан ведь так нагло вкинул идею, что знает что-то, что от Минхо ускользнуло. Так талантливо сблефовал. Почти сам себе поверил. Но хен и глазом не повел, куда уж там до ожидаемой паники с последующими зацепками по неосторожности выданными Джисону. Минхо просто не воспринимает его слова всерьез. Обидно. Остается надеяться, что желания и вправду могут материализовываться, и все это не тупой бред из интернета. Других вариантов у Джисона, видимо, нет. Ну, разве что, Хенджин?.. – Хан-а, теперь ты слишком шумно думаешь, – Минхо щипает его за бок, и Джисон от неожиданности дергается сильнее, чем стоило бы, почти врезаясь затылком Ли в нос. – Не дерись, а спи, раньше восьми никто из этой кровати не встанет. Если Джисон пролежит наедине со своими мыслями еще несколько часов, рассудок точно помашет ручкой. Жизненно необходимо отвлечься хоть на что-то. – Чем займемся сегодня? – вопрос какой-то до ужаса нормальный, будто они просто проводят где-то совместный выходной. Джисон ожидает, что Минхо ответит что-то не особо содержательное, – а то и вовсе вопрос проигнорирует, – но старший вдруг говорит неожиданно бодрым голосом: – Пошли пройдемся, мы еще ни разу тут вместе не гуляли. Джисон в ответ мычит согласно и даже слегка удивленно. Ого, хен сегодня инициативный. Минхо все же удается его усыпить еще ненадолго, – Джисон всегда был слаб перед их объятиями, – и когда Джисон открывает глаза снова, в комнате уже светло. Минхо явно не спит, – Джисон чувствует, как пальцы хена что-то настукивают на тыльной стороне ладони, – но все еще лежит рядом. Джисону хочется остаться в этом моменте навсегда. Минхо, видимо, нет. – Вставай, – старший клюет носом его затылок, и Джисон в протестующем жесте жмется ближе. – Я голодный. Джисон, в принципе, тоже бы поел. Приходится все же встать. – Сделай мне кофе, пожалуйста, – Минхо всегда приводит себя в порядок быстрее, и Джисон не против этим воспользоваться. – Я сейчас спущусь. – Нет, Сон-а, поедим не дома. Это странно. Обычно Минхо куда-то идет только после завтрака. Джисон, в принципе, о причине измены своим привычкам догадывается, но решает пока молчать. Минхо утаскивает его на улицу почти насильно, не давая и возможности зайти на заполненную гулом кухню. А Джисон ведь просто хотел поздороваться. Минхо явно не в настроении, он весь напряженный, а его слишком широкие из-за большой толстовки плечи задраны почти до ушей. Джисон тоже не то чтобы довольный, но успокоить хена все же пытается. Жмется ближе, подстраивается под широкий шаг и сует руку в карман толстовки Минхо, несмело касаясь пальцами спрятанной туда ладони старшего. Минхо тихо выдыхает, замедляется и переплетает их пальцы. Хоть что-то. – Ладно, – Джисон даже слегка вздрагивает, уже было привыкнув к повисшей тишине. – Спрашивай, что хотел. Джисон не удивляется – Минхо часто знает, что у него на уме. – Но ты ведь и так знаешь, – Хан неопределенно пожимает плечами и сверлит глазами носки их синхронно шагающих кроссовок. – Зачем мне это говорить вслух? – А ты все же скажи. Минхо, должно быть, издевается. – Что будет с Феликсом и Хенджином? – Джисон и сам удивляется, что из всего того кома беспокоящих его мыслей получается так быстро вычленить внятный вопрос. Минхо останавливается, сжимает его руку сильнее и, повернувшись лицом, смотрит прямо в глаза с ледяным спокойствием. – Ничего хорошего, но ничего критичного. Джисон, честно говоря, ожидал немного другой ответ. Минхо же, судя по тому, как резко он разворачивается обратно и дергает Джисона за руку, призывая идти дальше, разговор считает оконченным. – Я не понимаю, – старший сильнее, приходится слушаться и поспешно идти следом. – Объясни. Минхо на него даже не смотрит. – Не хочу, – звучит почти капризно. – Отстань, Джисон, не порть мне настроение еще больше. Джисон почти издает возмущенный звук, то есть это он еще и виноват? – Я волнуюсь за Феликса, – давить на эмоции с Минхо обычно не работает, но попытаться стоит. – Можешь не волноваться. – За себя мне тоже не волноваться? – И за себя тоже. Содержательно до жути. Джисон, конечно, понимающий и входящий в положение на все двести, но что-то Минхо в последнее время его снисходительностью пользуется уж слишком часто. – Я никуда не пойду, пока мы нормально не поговорим. Удержать Минхо на месте, если Ли того сам не хочет, вряд ли физически возможно, но Джисон правда пытается. Минхо на удивление замирает и не противится. Только упрямо тянет: – Я не буду ни о чем говорить, пока не поем. – Окей, поговорим за завтраком. Компромисс выходит какой-то натянутый. Джисон почти испытывает дежавю, когда Минхо сворачивает в первое попавшееся кафе, быстро пробегается глазами по меню и заказывает что-то им обоим. На столе перед Джисоном снова нетронутый айс-американо, а в голове список из вопросов, на которые не факт, что он хочет слышать ответы. – У тебя есть полчаса моего времени и ни минутой больше, Джисон, – Минхо то ли недовольный, то ли просто нервный. – И то я делаю это ради того, чтобы ты не пошел черпать бредовые идеи у Хенджина. Звучит так, будто Джисон еще и благодарен должен быть за такое одолжение. Ну-ну. Ладно, не стоит терять время. У Минхо в голове личный таймер – старший действительно ведь ровно через тридцать минут замолчать может. Даже и посреди предложения. – Они могут встречаться? – Джисон начинает с наиболее волнующего. Лучше сразу по больному. Узнать правду и жить с ней, какой бы плохой она не была. Только вот непонятно, какой ответ по итогу хуже. Минхо щурится, слишком шумно втягивает носом воздух и еле заметно поджимает губы. – Могут, – Джисон себя готовил к любому исходу, но от простого слова все равно передергивает. – Но у Хенджина будут проблемы. Проблемы это понятие растяжимое. – Такие проблемы, как у тебя? – получается слишком натянуто, но Джисона это не беспокоит. – Отчасти. Ну вот и поговорили. Честно, Минхо как-то очень наивен в своей убежденности, что у него одного бывает плохое настроение. Хан сдерживаться старается, но терпение ни у кого не безграничное. – Я что, не заслуживаю, чтобы со мной нормально разговаривали? Получается почти не раздраженно, и Джисон не уверен, похвалить ли себя за сдержанность или наоборот поругать за игнорирование собственных эмоций. Ладно, это все равно было в достаточной мере пассивно-агрессивно. Минхо же не идиот. – Я нормально разговариваю. А нет, идиот. Самовлюбленный и упертый. Джисон правда уже слишком от всего этого устал. – Забей. Хан резким движением отодвигает стул, хватает свой телефон и почти уже разворачивается к двери, когда Минхо вдруг хватает его за запястье. – Останься, пожалуйста, – старший на него не смотрит, буравя взглядом стакан, и выглядит так, будто сжатая в его ладони рука Джисона последнее, что еще держит его на плаву. Джисон молча садится обратно. Ладонь с запястья спускается ниже, и Джисон с готовностью отвечает на робко переплетенные пальцы. – У тебя, наверное, сложилось впечатление, что… – Минхо закусывает губу, и Джисону кажется, что даже с учетом происходящего в их жизни в последнее время, старший никогда настолько разбито с ним не говорил. – Что я просто не стараюсь. Я понимаю, что на фоне Хенджина я выгляжу не так героично, но у нас правда разные ситуации, Сон-а, поверь, прошу. Джисон просто медленно моргает. Что за бред Минхо несет? Какая героичность, какой Хенджин, у них тут что, соревнование, кто кого самоотверженней? По этому поводу Минхо успел загнаться? Поэтому он такой хмурый все время? – Детка, – Джисону говорить ласково легко как никогда. – Я ничего такого не думаю. Я просто не понимаю. Ты злился вчера, и я подумал, что у Феликса с Хенджином проблемы. Я просто волнуюсь за них. Они тоже?.. Вопрос слишком очевидный, чтобы говорить его вслух. Джисон даже и не пытается. – Нет, – Минхо отвечает так резко и холодно, что Джисон неосознанно сжимает крепче ладонь старшего в своей руке. – Нет, им не надо, не волнуйся. Значит, это только им с Минхо так не повезло. Джисону должно ведь стать от этого легче. Почему-то не становится. – А мы должны из-за того, что меня тогда арестовали? Иначе бы мы тоже могли не?.. Минхо вдруг поднимает на него взгляд, смотрит широко распахнутыми глазами и открывает рот, чтобы что-то сказать. Джисон в прямом эфире видит, как старший передумывает. – Ты не виноват, Сон-а, – это у Минхо явно из списка заготовленных речей. – Никогда так об этом не думай. У нас все равно не было ни единого шанса. Минхо повторяет это ему из раза в раз, явно надеясь, что это сработает как некое магическое заклинание, но у Джисона явно к магии иммунитет. – И чем мы хуже? – горечь из голоса убрать не получается, и по лицу Минхо проскальзывает зеркальная обида. – Чем мы с тобой хуже, хен? Джисон очень плохой человек. Ему бы порадоваться за друзей, а не вот это вот все. – Мы не хуже, – голос у Минхо тихий, но твердый. – Я хуже. Мне очень жаль, Джисон, ты выбрал не того человека. Мы не соулмейты, нам не суждено быть вместе, никакой чудной истории не будет. И оптимизм Хенджина я тоже не разделяю, но в его случае хоть потери не настолько большие. Возможно, у них есть шанс справиться. У нас никакого. И мне казалось, что ты это наконец понял. Минхо снова кидается громкими фразами, приправленными обвинениями, и Джисон уже начинает ощущать, как понемногу сдают нервы. Он все должен понять, судя по всему, по одному многозначительному взгляду и куче расплывчатых выражений. И по их ментальной связи, видимо. Которая уже черт знает сколько не работает от слова совсем. – Ты мог бы, пожалуйста, притормозить с пафосом и попробовать объясниться так, чтоб тебя понял кто-то, помимо тараканов в твоей голове? Минхо смотрит в ответ так, будто это Джисон несет бессвязный бред, а не наоборот. Театрально приподнимает брови и устало вздыхает. – Ладно, давай сначала, – Минхо откидывается на спинку стула и складывает руки на груди. – Посмотри вокруг, ты много тут людей видишь? А лис не с голубыми или зелеными глазами? Ты присмотрись как-нибудь, не особо впечатляющее разнообразие. Джисон на самом деле не так давно про себя отмечал, что обычно выделяющиеся в Сеуле брюнеты со светлыми глазами здесь уже стали обыденностью. Но при чем тут они с Минхо все равно не понимает. – Это закрытое сообщество, Джисон, – Минхо говорит спокойно, но пальцы, теребящие рукав кофты, выдают его с потрохами. – Сколько бы Центральный город не кичился своей продвинутостью и не заявлял, как поддерживает идеи интеграции, это все еще кучка традиционалистских шовинистов с искренней верой в свое естественное превосходство. Это не выносится за границы, большинство других лис считает, что все это веселая сказка о надменных Ли, но я живу в этом всю свою жизнь, и, увы, все реальней некуда. Джисон никогда себя особым знатоком Лисьих территорий не считал. Его родители не были от лис в большом восторге, лисье комьюнити в Малайзии, где он провел детство, было мягко говоря малочисленным, а во времена стажерства фокус был смещен слишком сильно на себя, чтобы заморачиваться по поводу отношений внутри лисьей части коллектива. В группе они тоже этот вопрос поднимали исключительно в шутку, когда Сынмин с Хенджином пытались решить, кто из них более знатный, чтобы второго можно было отправить всем за кофе. И шел по итогу Минхо, потому что стандартно оказывался на дне импровизированного рейтинга. – Хенджин не отсюда, да? – если Джисону, чтобы разобраться, надо задавать глупые вопросы и выглядеть дураком, так тому и быть. – Но ведь и ты уехал. Мы бы могли просто жить в Корее и никогда сюда не приезжать. Джисон жалеет о том, что сказал, как только последнее слово срывается с языка. Кто сказал, что Минхо хочет так жить? У него ведь тут семья, друзья, своя жизнь, в конце концов. Откуда у Джисона столько наглости, чтобы считать, что он в силах заменить все это лишь собой? Но Минхо не сердится, смотрит совсем печально и даже опускает руки на колени, переставая закрываться. – Хваны, так скажем, куда прогрессивней, – Минхо облизывает губу, и Джисон жест неосознанно повторяет. – Да, Хенджин может испортить отношения с семьей, лишиться карьеры и получить пожизненное порицание за отношения с Феликсом, но… это можно пережить, да. Джисона слегка передергивает, и он, не в силах больше поддерживать зрительный контакт, впивается взглядом в стакан с кофе. Минхо знает, что это можно пережить, потому что он уже все это испытал только за возможность просто рядом с Джисоном находиться. А Джисон всегда присутствие хена воспринимал, как должное. – Моя семья это скорее, ммм… – Минхо, казалось бы, его замешательства не ощущает совсем. – Как религиозная организация. Секта даже. Очень консервативная. Из которой мне не сбежать, как бы я не пытался. И пусть со стороны все выглядит чинно, но изнанка гнилая. Нам нельзя близко общаться с чужими. Джисон никогда личной жизнью знаменитостей, помимо тех, кого знает лично, особо не интересовался, но мозг вдруг услужливо подкидывает давно забытое воспоминание. И причем ярко так, с видеорядом. Хенджин, драматично тычущий ему в нос экраном телефона с открытой статьей про внезапно женившегося в меру популярного лисьего актера. С фамилией Ли. А девушка обычная была, японка, вроде. И не знаменитость. Минхо еще тогда даже телефон у Хвана взял и прям вчитался. Хотя вообще индифферентен к новостям уровня Диспача. – Но было же, что анонсировали смешанную пару, – Джисон почти машет руками, отчаянно пытаясь запустить их с хеном ментальную связь, чтобы старший понял, о чем он. – С этим. Ну как его? В дораме про ресторан еще снимался. Минхо отвечает мгновенно и рвано: – Ли Минсу. Джисон кивает так активно, что почти врезается носом в торчащую из стакана кофе трубочку. Минхо его энтузиазма не разделяет. Смотрит тоскливо и устало. – А ты за ними следил потом? – вопрос явно риторический, но Джисон все равно задумывается над очевидным ответом. – А я вот следил, ее через пару месяцев машина сбила. Жаль, конечно, но случается. Джисон не понимает, почему его это должно волновать. – Занятное совпадение, – Минхо наконец тянется к своему напитку и делает вымученный глоток. – Если хорошо поискать, то что-то подобное со всеми смешанными парами, где лис изначально с Центрального города, случается. Ни на какие мысли не наталкивает? Минхо смотрит многозначительно. Джисон значение считывает. Хан хмурится. Паранойя какая-то, не иначе. Это же какая контрольная группа должна быть для подобных выводов? – Бред, хен, двадцать первый век, кто-то бы уже обратился в полицию. Минхо фыркает достаточно громко, чтобы Джисон почувствовал себя идиотом. – Я буду рад ошибаться, – Минхо пожимает плечами с наигранным весельем, а у Джисона горько во рту. – Но я бы все равно не рисковал тобой, какой бы низкой не была вероятность моей правоты. А я уверен, что она высокая. Минхо замолкает, и Хан позволяет себе потянуться за кофе, чтобы сделать несмелый глоток. До чего же он был наивен, думая, что может как-то на сложившуюся ситуацию повлиять. Оказывается, он и десятой части происходящего не знал. Упадническое настроение Минхо уже не кажется таким беспочвенным. – Подожди, – в голову вдруг закрадывается неуверенная мысль, и Джисон вскидывает голову как раз вовремя, чтобы поймать на себе тоскливый взгляд старшего. – Это ведь было еще в год нашего дебюта. Та статья. И ты следил, потому что?.. Минхо поджимает губы и опускает взгляд, водит подушечкой пальца по запотевшей стенке стакана и улыбается до боли в груди грустно. – Это уже неважно, Джисон. Но Джисону это важно, чертовски важно. Да, он с самого начала на Минхо заглядывался. Да, старший определенно был не только внешне привлекателен, но и еще и добр и внимателен к Джисону. Да, у них всегда была особенная связь, про которую младший сам же всем неустанно рассказывал. Но чтобы так? Чтобы отношения? Чтобы любовь? Минхо столько лет носил все в себе, даже виду не подавая. Джисон бы давно закипел от забивших голову мыслей, по итогу взорвавшись и покалечив не только себя, но и тех, кому не повезло оказаться рядом. А Минхо молчал и улыбался. Терпел все их неоднозначные прикосновения, зная, что Джисон ничего такого в них не вкладывает. Смеялся с его пошлых шуток и подыгрывал в фансервисе. Чонин прав, у Минхо идеальный самоконтроль. Джисон вроде бы ничего плохого осознанно и не сделал, но на душе все равно почему-то кошки скребутся и зябко от чувства вины. – Детка, мне так жаль, – очень хочется взять Минхо за руку, но старший намеренье считывает и увеличивает дистанцию. – До меня очень долго доходит. Я правда постараюсь исправиться. Минхо только ласково улыбается, но Джисон видит, что глаза хена блестят как-то не так, как обычно. – Не нужно, Сон-а, мне всегда было хорошо рядом с тобой. Джисон видит, что Минхо явно врет, но почему-то кажется, что старший сам в свою же ложь верит. И от этого только больнее. – И знаешь, – Минхо вдруг подается веред и кусает губы слишком нервно. – Я рад, что все закончилось так. Этим Ритуалом. Иначе я бы когда-то не сдержался, и подверг тебя опасности. Хорошо, что обстоятельства меня опередили. Джисон хмурится раньше, чем успевает об этом задуматься, сужает глаза и смотрит почти зло. – Не смей так говорить, – получается слишком громко, и Джисон видит, как Минхо бросает косой взгляд на сидящих рядом посетителей. – Нас обоих просто лишили даже иллюзии выбора. Мы теперь просто плывем по течению, а могли бы строить свою жизнь так, как угодно нам, а не кому-то там из важных шишек. Минхо вдруг давится смешком, уголки его губ подлетают в кривоватой улыбке, а взгляд, направленный на Джисона, светится снисхождением. – Брось, Джисон, даже в отрыве от всех лисьих тем, ты же чертов айдол, какую жизнь по своим правилам ты собрался строить? Хан с трудом сдерживается, чтобы не сказать что-то обидное. Минхо явно паясничает, выворачивая сказанное под нужным ему углом, и пытается вывести это все в шутку. Ну уж нет, у Джисона, конечно, с концентрацией внимания проблемы, но не настолько. – Что будет, если мы пройдем этот Ритуал? – вопрос застает Минхо врасплох, и старший меняется в лице, сразу перестав смеяться. – Он же для чего-то нужен. Что будет тогда? – Ничего, это невозможно. Джисон чувствует, как Минхо закрывается, но это не удивляет и даже не особо напрягает. Хану всегда нравилось думать, что он единственный человек в мире, кому Минхо ответит всегда, даже если не хочет. – И все же? Старший смотрит почти с вызовом, задумчиво отводит взгляд в сторону, мешает трубочкой кофе, с шумным вдохом восстанавливает зрительный контакт. Джисон молча ждет и с твердой уверенностью острый взгляд выдерживает. – Это допуск, – Минхо наконец выдыхает и опускает плечи, явно капитулируя. – И дань уважения традициям. Пройдешь – тебя примут в здешнюю секту. Вот только если не понравится, то выйти из нее только вперед ногами можно. Но у тебя выбора нет, извини. Станешь после последнего испытания местной знаменитостью, директор порадуется. Может, даже не сильно меня проклинать буд… Джисон чувствует, как начинает из разговора выпадать. Информации как для раннего утра даже без чашки кофе, – тот, что на столе, в горло не лезет от слова совсем, – слишком много. А еще хуже, что она вся исключительно негативная. Раньше Джисону казалось, что хуже уже стать не может. – … прав, и лучше бы он меня действительно тогда исключил, и… – Минхо продолжает нести какой-то нескончаемый бред с легкой улыбкой на губах, и Джисон знает, что старший так скрывает, что ему плохо. Они же обещали друг другу быть счастливыми. И Джисон правда старался. Почему же все равно так больно? Это когда-нибудь закончится? Или теперь так больно будет всегда? Просто с какого-то момента станет еще и одиноко. – Минхо, – Джисон прерывает бессвязный монолог слишком резко, и Ли давится высказанным наполовину словом. – Пойдем отсюда. Я хочу на воздух. Минхо только молча кивает, оплачивает так никем из них и не тронутый завтрак и выходит из кафе следом за слишком спешащим на улицу Джисоном. Город понемногу просыпается, людей, – лис, поправляется Джисон, и правда в абсолютном большинстве голубоглазых, – на улицах все больше, а шум машин напоминает о Сеуле. Они с парнями пару месяцев как переехали в новое общежитие, и Джисона там все откровенно бесило, но сейчас квартира с невероятно неудобной планировкой у шумной дороги вызывает исключительно нежные ностальгические воспоминания. Там у них все было хорошо. И Минхо приходил иногда, поваляться вместе под кино. – Хочешь домой? – у старшего руки в карманах, а в глазах пустота. Да, Джисон хочет, но не в тот дом, который Минхо подразумевает. – Нет, давай прогуляемся. Минхо, ничего больше не спрашивая, молча идет куда-то вдоль дороги, и Джисону не остается ничего другого, кроме как просто идти следом. Атмосфера откровенно напряженная, и хочется ее разрядить немедленно. Шуткой там какой-нибудь. Идиотской историей. Или поцелуем. И Джисон это обязательно сделает. Как только с серьезными темами закончит. – Хенджин же пил кровь Феликса, – а Феликс его, но это остается невысказанным. – И не выглядел недовольным. Чем тебе моя так не понравилась? Джисон правда пытается удержать голос в рамках спокойного, но выходит все равно слегка обижено. Минхо почти спотыкается. – Что, прости? – Ли поворачивается на пятках и смотрит в глаза с искренним изумлением. – Тебе что кажется, что я недостаточно высоко оценил твою кровь? Джисон даже слегка тушуется. Со стороны это звучит странно. – Ну, ты просто так возмущался тогда, – получается совсем невнятно. – И я подумал, что проблема в крови в целом, а по итогу, видимо, именно в моей. Хенджин вчера выглядел довольным, и Феликс, и я просто подумал, ну да. Минхо смотрит как-то слишком серьезно, наклоняет голову к плечу и слегка хмурится. А потом вдруг быстро моргает и выдает слишком для такого вопроса равнодушно: – У тебя что, кинки какие-то? На вампирскую тематику? Джисона откровенно передергивает. Нет, ладно, после предыдущего вопроса ему стыдно не было. Так, слегка неловко. Вот теперь уже гораздо хуже. – Я не… – Джисон и сам не знает, что лучше сказать в свое оправдание, поэтому тараторит все, что приходит в голову. – Все не так, мне просто интересно, зачем вообще это делать. Я-то делал вынужденно, да, я вообще не хотел, ни капли. А они добровольно вот. Я бы добровольно нет, ну совсем нет, извини там, да, но это мне все не нравится. И вообще я крови боюсь, вот. Глаза у Минхо горят, а губы сжаты в тонкую полоску – старший явно из последних сил сдерживает улыбку. Если Минхо сейчас засмеется, Джисон развернется и уйдет куда подальше. Дня на три, как минимум. Да, явно не меньше. Но Минхо только тихо хмыкает, достает руку из кармана и, схватив Джисона за запястье, продолжает прогулку будто ни в чем не бывало. – Помимо того, что от этого просто вставляет, кровью обмениваются, чтобы оставить свой след, показать, что человек принадлежит тебе, и что он уже занят, – Джисон от голоса Минхо даже немного вздрагивает – удивительно, что старший все же решил ответить. – Это как… как брак, да. Вот как. Лучше бы Минхо не отвечал, возможно, удалось бы остановить поток этих кринжовых вопросов на сегодня. Но Джисон решает, что раз позориться, то уже до конца. – Мы так не делаем, потому что ты не хочешь на мне жениться? Или потому что ты принципиальный трезвенник? Минхо в ответ смеется так искренне и беззаботно, что у Джисона на сердце теплеет. – Ты все на себя проецируешь, да? – впервые за день старший отвечает действительно тепло. – Нет, Джисон, мы так не делаем, потому что я предпочитаю бумажный вариант решения данного вопроса. А что, хочешь? Пошли тебе кольцо купим, сделаю тебе одно заманчивое предложение. Будучи абсолютно трезвым, заметь. Джисон улыбается в ответ, – и даже вполне искренне, – наслаждается видом веселого и счастливого Минхо, тает под взглядом блестящих глаз. Но момент все же с полным осознанием того, что делает, портит. – В Сеуле сделаешь. Минхо резко грустнеет, а улыбка на его губах перестает отражаться в глазах.

🦊🦊🦊

Джисон плетется рядом откровенно поникший, и от этого Минхо совсем не по себе. С самого утра контролировать настроение не получается, максимум, с чем Ли в силах совладать относительно успешно, – на Джисоне не срываться. Хотя бы слишком сильно. И очевидно. Хан сегодня допытливее обычного, но Минхо к такому готов был заранее. Не зря же половину ночи не спал. Да и заслуживает Джисон правды. И пусть уж лучше от Минхо, чем откуда-то из сторонних источников. Со сторонних источников еще и глупых идей набраться можно. На самом деле ничего критичного не произошло, – за исключением их обычной проблемы, – и Минхо откровенно натянутая атмосфера напрягает. Нужно бы ее разрядить как-то. Шуткой там какой-нибудь. Идиотской историей. Или поцелуем. А можно и чем-то более приземленным. – Сон-а, – Минхо тянет максимально игриво, и Джисон удивленно вскидывает голову. – Хочешь перекусить? Джисон хмурится, опускает глаза обратно в пол и явно собирается отказать. Неправильная формулировка вопроса, понятно. – Ты съешь булочку, если я тебе ее куплю? – Джисон такой умилительный, когда дуется, что Минхо и особо-то подделывать слащавый тон не нужно. – Это мои любимые с детства, давай вместе перекусим. Минхо знает, что на такое предложение Джисон не сможет ответить отказом. И, конечно же, оказывается прав. Минхо не очень знает, где сейчас что продают, а в особенности в туристических местах, – слишком давно он гулял по Центральному городу просто с целью развеяться, – поэтому на удачу ведет Джисона к одному из пешеходных мостов. Обычно там продают всякую мелочевку, возможно, выпечка там есть тоже. Минхо смутно помнит, что была. Джисон, оказавшись в более живописном районе, немного оживает, начиная с интересом рассматривать цветастые фасады и яркие вывески. Минхо нравится наблюдать за Ханом в такие моменты, Джисон будто удивляющийся всему и вся ребенок. На мосту не очень людно, – слишком раннее утро, да и будний день, – и можно действительно насладиться открывающимся видом на реку. Минхо всегда любил воду. Но исключительно в формате смотреть и не трогать. Минхо видит искомые булочки раньше, чем чует, – привычка подавлять в себе лисьи черты на улице, особенно будучи в компании Джисона, никуда не делась, – и тащит еле поспевающего следом Хана к небольшому столику, набитому всякой ерундой. Минхо быстро покупает все имеющиеся в наличии булочки с вареньем из еловых шишек, позволяя Джисону все это время перебирать заинтересовавшие младшего безделушки. Аджумма очень приветливая, не чета той, что обслуживала Минхо в тот злополучный день, когда все началось, и Ли спокойно скупается, не показывая своего запаха. Получается всего девять булочек, и Минхо искренне надеется, что в этот раз он сможет донести их до дома и все же угостить других. – А хотите ленточку купить? Минхо непонимающе хмурится. Он знает, о чем аджумма говорит, но не понимает, с чего вдруг. Женщина многозначительно смотрит Минхо куда-то на руку, и он, проследив за взглядом зеленых глаз, видит, что красная нить браслета предательски выглядывает из-под манжета. А Джисон вообще давно рукава куртки закатал – жарко. Ну понятно теперь, почему она такая вежливая. Минхо уже набирает воздуха, чтобы отказаться максимально жестко, но в рамах приличия, когда Джисон вдруг проявляет непрошеную инициативу: –Что за ленточка? Я хочу ленточку, Минхо. Джисон всегда слишком падок на импульсивные покупки. А еще на навязчивую рекламу. – Их вешают пары на специальное Дерево любви, – аджумма полностью переключается на Хана, явно определив более вероятную жертву незамысловатого маркетинга. – Купите и повяжите со своим молодым человеком тоже. У Джисона вид полный восторга, а Минхо еще чуть-чуть и увидит собственный мозг, настолько сильно закатываются глаза. – Да, я хочу! – Хану для полной картины бы еще запрыгать на месте. – Минхо, дай мне денег на ленточку. Ладно, это даже мило. Ради такого Джисона и дебильную ленточку купить можно. Минхо тихо выдыхает, снова тянется за кошельком и отдает аджумме пару смятых купюр. Та в ответ протягивает коробочку с разноцветными лентами, и Минхо на автомате тянется за зеленой. На здоровую и крепкую любовь, – нестареющая классика. Но Джисон вдруг снова подает голос: – Я хочу красную. Пальцы Минхо на секунду замирают. Джисон ничего не знает про значения этих чертовых безделушек, но попал так четко. Забавно даже. Молча берет красную, благодарит женщину и тянет Джисона в сторону. Ладно, может повесить ленточку на месте для глупых влюбленных парочек и не такая уж плохая идея. Минхо уже делал это когда-то со своим первым парнем-лисом. Они тогда еще желтую купили – на любовь в радость. Минхо не уверен, сработала ли установка в прошлый раз, но в этот раз сработает точно. Потому что красная – на долгую разлуку. Джисон от покупок в восторге, он с аппетитом жует еще теплую булочку, забавно надувая щеки, и впервые за день выглядит действительно живым. Минхо откровенно расслабляется. – Ладно, – Джисон прожевывает последний кусок и, отряхнув руки от крошек, смотрит с предвкушением. – Куда там это вешать? Минхо криво улыбается. Хану определенно ответ не понравится. Джисону действительно не нравится. – Вон туда? – Хан неуверенно тычет пальцем в сторону завешенной цветными ленточками металлической статуэтки в виде дерева. – Не, хен, ты шутишь, наверное. Минхо это даже умиляет. Джисон такой непосредственный. – Не шучу, там вот проход есть, видишь? Джисон сглатывает слишком шумно и нервно теребит в руках кусок красной ткани. – Ага, какой-то, правда, очень экстремальный. Вообще у всего этого есть вроде как глубокий символизм. В подростковые годы Минхо он даже нравился, если быть совсем уж честным. Небольшая площадка с кованым деревом, нависающая над самой рекой и соединенная с мостом только двумя узкими дорожками без каких-либо перил или ловушек, в случае, если оступишься. Мол разойдетесь в начале пути, каждый по своему пути, но потом все равно придете к чему-то общему, доброму и светлому. Ну и вид красивый, лисам же не проблема, что страховки нет. Для лис такая прогулка пустяк. Ну разве чтобы ветра сильного не было, но в грозу, вроде, площадку и закрывают как раз. Минхо высоту не любит, когда она неконтролируемая. На тупых аттракционах, где тебя насильно поднимают куда-то в небо и заставляют висеть на чертовом тросе, на скользких крышах зданий в ветреную погоду или, черт бы их побрал, в самолетах. Но это для Минхо не высота. И уж точно не испытание на ловкость. В отличие от Джисона. – Давай я сам повешу. Джисон смотрит круглыми глазами и вместо того чтобы просто отдать ленточку, вдруг мертвой хваткой впивается Минхо в руку. – Ты что? – в голосе у Джисона столько возмущения, что Ли даже удивляется. – Я тебя туда не пущу! Ты что слепой? Утопиться хочешь? Или разбиться? Минхо правда пытается подавить улыбку, но все попытки откровенно проваливает. Джисон смотрит на него практически обиженно. – Я лиса, Хан-а, – Джисон в ответ только непонимающе моргает. – О чем ты? Никуда я не упаду. Ленточку у замешкавшегося Джисона получается забрать слишком легко. Минхо в два широких шага доходит до парапета и легко перелазит на другую сторону. Делает уже первый шаг по висящей над рекой дорожке, когда вдруг слышит за спиной неуверенный голос Джисона. – А ты можешь и меня провести? Я хочу, чтобы мы вместе. Минхо на мгновение замирает. Интересный вопрос. Он был уверен, что Джисон никуда не полезет. Хан высоту тоже недолюбливает, причем любую. Да и не то чтобы особо ловкий. Но Джисон сверлит взглядом спину, и Минхо вдруг понимает, что что-то подобное все же ожидал. И уже заранее сдался. Тут нет ничего сложного. Дорожка достаточно широкая, чтобы они оба прошлись полубоком, бетонная поверхность сухая, а на улице солнечно и безветренно. Минхо уверен в своем равновесии. Джисон явно постарается не мешать. Они могут это сделать. И немного потешить любимые любовные клише того пятнадцатилетнего Минхо, желающего привести сюда в будущем свою самую настоящую любовь. Только тот Минхо собирался вешать розовую ленточку, – на безмерное счастье, – а не красную. Но это уже детали. – Точно хочешь? – Джисон выглядит уверено, но Минхо все равно решает переспросить. – Ну ладно, только очень медленно и аккуратно. Джисон перелазит через небольшой заборчик, держась мертвой хваткой то за ограждение, то за руку Минхо, делает первый неуверенный шаг и почти спотыкается. Минхо держит крепко и успокаивающе прижимает к себе. – Давай ты просто меня обнимешь и не будешь смотреть, пока я не скажу, окей? Джисон в ответ активно кивает, зажмурив глаза, а Минхо даже слегка удивляется такому абсолютному доверию. Они кое-как доползают до заветного дерева, – Джисона всего трясет, Минхо чувствует его напряженное тело под ладонями, – но в принципе все не так плохо. Конечно, им еще предстоит дорога назад, да и полностью по правилам выдуманный ритуал они провести не могут, – Джисон бы должен идти отдельно, по соседней тропинке,что вряд ли возможно, – но Минхо все равно иррационально доволен. – Пришли, принцесса, – он выдыхает Джисону прямо на ухо, заставляя младшего вздрогнуть еще более ощутимо. – Мне повесить, или ты хочешь? Джисон почти сразу отлипает от груди старшего, в которую все это время утыкался носом, смотрит вниз с откровенным ужасом и слегка шатается. Минхо его держит за талию так крепко, что еще немного, и того гляди сломает. Пальцы Джисона не слушаются, он один раз чуть ленточку не роняет, но все же справляется с завязыванием простенького узелка. На Минхо эта картина почему-то действует гипнотически. – Смотри, у нас даже цвет редкий, других красных почти и нет, – Джисон звучит сипло и зажато, но все равно откровенно довольно, и Минхо решает младшему настроение не портить. Они так же медленно возвращаются обратно на мост. Минхо идет подобрать оставленный в стороне пакет с выпечкой, пока Джисон, упираясь руками в колени, тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. Младший отходит на удивление быстро и всю дорогу до дома радостно щебечет, неся какой-то рандомный милый бред. Минхо счастлив. Ровно до тех пор, пока открытая дверь кухни не встречает его непривычно резкой смесью запахов Хенджина и Феликса. Без какой-либо нотки духов. Джисон, видимо что-то поняв по резко потухшей на лице Ли улыбке, сразу замолкает и смотрит обеспокоено. Минхо знает, что Джисон от него ждет. Что все они ждут. Стоит, наверное, ожидания хоть когда-то оправдывать. – Я принес булочки. Он заходит на кухню преувеличенно шумно, пусть это и ни к чему – Хенджин конечно давно их с Джисоном и почуял, и услышал. Феликс резко поднимается со своего места и уходит куда-то вглубь коридора, а Хенджин, занимающийся приготовлением кофе, гипнотизирует чайник, чтобы вода закипела быстрее, и он смог уйти тоже. Минхо откровенно не по себе. На удивление помогает Джисон. Он громко и как будто с искренней радостью с Хенджином здоровается, потом выхватывает из пакета две булочки и идет в ту сторону, где недавно скрылся Феликс. Минхо слышит протяжное «Енбок-а, смотри, перекус» откуда-то из коридора. Джисон умеет разряжать атмосферу. Минхо только накалять. – Будешь выпечк?.. Хенджин огрызается раньше, чем Ли успевает закончить: – У меня аппетит от твоего вида испортился, я ничего есть не буду. Разговор не задался. Да уж. Надо было бы обдумать альтернативный вариант. Ладно, Минхо попытался. Они все должны им гордиться. Ну, хотя бы Джисон. Хенджин заливает кипятком какой-то ужасно пахнущий паршивым кофе порошок, хватает чашку и широкими шагами идет к двери. Минхо провожает его почти тоскливым взглядом. Уже почти думает, то надо бы попросить Сынмина помочь заставить Хенджина поговорить нормально, когда Хван вдруг резко останавливается и, повернувшись полубоком, цедит сквозь зубы: – Мне все равно, что ты думаешь. Если моя семья его не примет, значит, я из семьи уйду. Минхо бы сейчас сказать что-то мудрое, – он же временно за старшего, ну, – или хотя бы спокойное. Рассудительное. Примирительное. Но вместо этого он, не особо задумываясь, ядовито тянет: – Рад, что у тебя такая возможность есть. Повисшее молчание еще более горькое и тяжелое, чем до этого, и Минхо физически тяжело дышать из-за как будто резко поплотневшего воздуха. Хенджин на него не смотрит, только сильнее сжимает чашку, царапая когтем по стеклу. Минхо видит напряженные плечи Хвана, его закрытую позу и пустой взгляд. Они правда должны проводить последние дни вот так? Хенджин всегда был его очень хорошим другом. Возможно, потому что не знал, что Минхо из той самой ненавистной ему семьи, но все же. Да и почему-то кажется, что Хван бы его с любым запахом принял. Разве Хенджин не заслуживает хоть немного правды? Разве Минхо не может наступить своей гордости на горло хоть один раз? – Я просто тебе завидую, – получается совсем тихо, но Хван вздрагивает так, будто Минхо проорал ему это прямо на ухо. – И за вас беспокоюсь. Ничего другого. Я на самом деле был бы рад, если бы у вас получилось. Хенджин кусает губы и выглядит почему-то почти провинившимся. Минхо от этой картины зябко. – Хен, – глаза у Хенджина серые и слишком блестящие, а взгляд тоскливый до дрожи. – Сынмин нам все объяснил. Мне жаль, хен. Минхо натягивает на лицо улыбку, щурит глаза и неопределенно пожимает плечами. Напоминает себе, что обещал Джисону быть счастливым. Повторяет себе, что должен постараться. И правда старается, когда преувеличенно радостно тянет: – Все нормально, Хенджин-а, возьми лучше булочку съешь. Хенджин остается с ним на кухне, неохотно, но ест, и даже почти адекватно поддерживает незамысловатую беседу. Ближе к ужину подтягиваются Джисон с Феликсом, выглядящим уже куда дружелюбнее. Енбок смотрит на Минхо, потом на Хенджина и снова возвращает свой взгляд старшему. На этот раз с робкой улыбкой. Минхо несмело улыбается в ответ. Младшие приходят последними, и Минхо, заручившись помощью Сынмина, уходит с головой в хлопоты по разогреву еды. Джисон весело пересказывает сюжет какой-то уже давно забытой дорамы, Хенджин драматично ахает от сюжетных поворотов, а Чонин с Феликсом делают ставки, с кем по итогу останется главная героиня. Минхо хорошо и комфортно. Он готов проводить так каждый свой вечер. И неважно, что вечеров не так много осталось.