«Небесный Иерусалим.
Хеливатор. Проект №89»
Сынмин вытянул голову, но в этот раз его взгляд пал не на чернильную пустоту, а на перевёрнутый город в небе. Сияющие огни переливались, создавая волшебную атмосферу; застывшие в небе силуэты, что остались далеко в прошлом и не продвигались ни во времени, ни в пространстве. Или так только казалось? Сынмин уже давно понял, что стоит заниматься не тем, что правильно, а тем, что он считал правильным. Именно поэтому его сердце велело твердить о том, что увидеть подвластно только ему. Пусть теперь он отдалился от общества, пусть больше не видит чужих лиц и не терпит чужих мыслей. Звездочёт уже с самого детства знал свой путь. Томный взгляд остановился на часах. Они давно прекратили работу, как и сердце парня. Он будто потерял какой-либо смысл, просто повествуя о том, что знает, но это считалось лучшим решением в его жизни. Ржавые шестерёнки упали на землю и заблестели, предвещая скорое наступление утра. Желудок предъявил своё желание вернуться, издав урчащий звук. Пора домой. Сынмин поднялся с места, неуравновешенно покачиваясь в пространственном измерении. Скоро, с восходом, настанет настоящий конец света. С первыми лучами солнца испепелится вся горечь одиночества, принося за собой страх и минуя опасность. Ночной дозор утаил секреты Сынмина, надёжно спрятав все слабости сердца, но с первым светом утренней звезды пропадёт какая-либо сохранность, принося лишь знойное переживание. Опять боль. Звездочёт, подобно вампиру, избегал утренние излучения, ведь вновь наступит ненавистный день. Опять лучи изобразят притворную безопасность, вселяя в людей надежду и сохранность, а с каждым таким восходом Сынмина вновь начнут окружать двуликие материи. Опять придётся бояться и избегать, так что не только душа, но и здравый смысл велел скорее бежать, во избежание очередных парадоксов. Тело будто по инерции двинулось в противоположную сторону от солнца. Он часто задышал. Ким хотел бы продлить ночь до бесконечности, ловя эхолокацию каждой песчинки, но обстоятельства не терпят отлагательств. Поэтому парню в лучшем случае стоило вернуться домой, пусть он полон энтузиазма и предвкушения. Однако вновь неизвестная материя обколотила конечности, не давая сдвинуться с места. Это чувство, что всю жизнь преследовало душу Сынмина. Чувство, будто что-то должно произойти. Дожидаясь этого чего-то, парень всё глубже утопал в пучинах своей личности, теряясь в понятии «я»…* * *
Этой тёмной ночью, что была темнее других, писатель бодрствовал. Его чёрные волосы цвета смолы блестели от единственного источника света — увядающей луны. И даже яркие огни перевёрнутого в небе города не излучали никого свечения, лишь иногда лживо переливаясь и создавая обманутое ощущение сохранности. Январский холод брёл по души в надежде пронзить людей своим остриём. Но идущего по пути жизни Чонина это не брало, ведь парень нёс в руках самое дорогое в его жизни, зеницу его ока, — бесценные мемуары. Драгоценные писания, что были дороже безликих камней. Они хранили историю и личность хозяина; затаённый от чужих лиц блог — уголок умиротворения в мире, кишащем событиями. Яну хотелось делиться с этим миром своими душевным бурями. Он мечтал издаться, дебютировать и открыться миру, вскрикивая: «Вот он — настоящий я! Примите и полюбите». И наконец-то, по воле судьбы ему пал шанс попасть в городскую газету «Звезда». Чонину следовало написать очерк, ведь душетрепещущие события были его стихией, но, как оказалось, находить такие события — дело не из простых. И вот он — бродит в ночной глуши в поисках сенсации. Хоть Ян прекрасно понимал, насколько опасно было находиться на улице в ночное время, именно эта опасность влекла душу. В ночи кроется настоящее «я». Только это время суток способно заставить человека открыться. Так, что даже сам не сможешь себя узнать, но ведь будешь понимать, что вот она — истина. «Правда кроется в темноте» — говорит внутренний голос. Она там, где тебя не сковывают цепями общества, там, где явление «свобода» является чуть ли не основой бытия. Ночь породила человека, там ему и место. Писатель сам не заметил, как попал на луг, проведя весь путь в своих размышлениях. Трава здесь, непривычно для времени года, была зелёной. Холод пробирал до костей, но этим росткам хватало тепла, чтобы сиять синевой в тусклом лунном свечении. Почему-то здесь небесный город был виден максимально отчётливо, будто именно отсюда он когда-то взмыл на небеса, останавливая время в округе. — Время, относительно от расположения звёзд, уже близится к восходу, — раздался звонкий голос. Чонин утопал в своих мыслях так глубоко, что не заметил, что неподалёку стоял темноволосый юноша. Его лицо казалось маленьким, а волосы были расстрёпанными. Глаза-бусины томно искрились в огне небесного города. Чонину показались забавными его слова. — Звёзды? — незнакомец медленно повернулся к Яну, очевидно впадая в откровенный шок. По взгляду можно было легко понять, что он тоже не заметил Чонина. Писатель невольно улыбнулся, оголяя белоснежные зубы. Темноволосый незнакомец выпучил свои грустные глаза и, резко отвернувшись, спешно двинулся восвояси. Ян даже не понял, что случилось, как за парнем следом начало сыпаться что-то золотистое. Приглядевшись, Чонин понял, что это были маленькие ржавые шестерёнки. — Он что, часовщик? — Чонин всё больше удивлялся чудаковатому незнакомцу. — Эй, погоди! — писатель направился следом. — С тебя шестерёнки сыплются! — крикнул Ян и не смог сдержать смех: настолько странным и смешным были действия темноволосого. — Оставь их! — крикнул тот, залившись краской, но не останавливая бег. — Да ладно тебе! Дай помогу, а то щеголяешь, прямо как фея! — Чонин нёсся следом, прямо по блестящим деталям. — Нет! — парень опустил вниз голову, дабы скрыть горящие щёки. Он убегал вперёд, сломя голову, да так, что случайно запинался об свои же ноги. — Эй, осторожно! — не успел Чонин крикнуть, как незнакомец свалился на землю, споткнувшись о камень. — Чёрт! — Ян в спешке подошёл к парню, упавшему на траву. — Ты в порядке? — писатель растерянно оглядел того. — Да, всё хорошо, — звездочёт поднял свои глаза. Во взгляд бросилась яркая улыбка. Он изучил все черты писателя. Такие ровные и красивые, что парень задумался: «А не сон ли это?». Ведь он точно не был уверен, что Вселенная способна породить такую красоту. — Ты засмотрелся, — подмигнул Ян, протягивая руку помощи. — Д-да, прости, — всё ещё не отойдя от шока, сказал незнакомец. Он схватился за руку и встал, при этом мнясь и не зная, что говорить. — Ян Чонин, — вновь протянул руку писатель, но уже для приветствия. Темноволосый схватил её и пожал, не отрывая взгляда от Чонина. — А ты? — не получив ответа, спросил Ян. — Что я? — парень замялся, посмотрев по сторонам. — Как зовут тебя? — писатель наклонил голову, забавляясь от каждого действия незнакомца. — А, я — Сынмин, — темноволосый опустил голову, покраснев. И как же ему не пришло в голову, что Чонин спрашивал об имени? Но Яна не удовлетворил такой ответ. Он опустил голову ниже, заглядывая в грустные шоколадные глаза Сынмина. — Звездочёт, — ответил Ким на вопросительный взгляд Яна. — Что? — Чонин не смог устоять от смеха. Он взглянул на парня. Что выглядел, как щенок. — Эй, Сынмин-а, отвечай так же, как я и спросил тебя. Фамилия, имя, — писатель сворачивался от смеха, а звездочёт, ещё больше покраснев, произнёс: — А, ой. Ким Сынмин, — он посмотрел наверх. Ян, вдоволь насмеявшись от непоняток нового знакомого, удовлетворённо спросил: — Хорошо, а что за «звездочёт»? — хоть было уже не смешно, улыбка не сходила с его лица. Ким замялся, румяным лицом взглянув прямо в чониновы глаза. Они искрились, прямо как звёзды. В них не было той двуликости, что была в других. Это было настоящей искренностью. — Звездочёт — моя профессия. Обычно ко мне так и обращаются, — Сынмин почесал затылок и посмотрел на часы. — А-а, — протянул Чонин. — Тогда я — писатель, — Ян залился яркой улыбкой, а на щеках зияли ямочки. — Ты издаёшься? — заинтересовался Ким. Не отрывая взгляда от старинных часов. — Да-а, — довольно высказал Ян. — Издание «личный дневник», — он вытянул свой блокнот. Старинная вещь была покрыта пылью. Потрескавшаяся кожа блестела под лунным светом, а твёрдый корешок угрожал упасть. — Д-дневник? — Сынмин оторопел. Он потянулся к блокноту, но потом остановился, спросив: — Можно? Чонин задумался. Его глаза наполнились бликами, а разум погрузился в размышления. «А что, если он один из тех, кто грозился украсть дневник?» Нет. Парень замотал головой. Не понятно почему, но душа подсказывала, что обладатель мелодичного голоса и грустных щенячьих глаз не мог быть одним из тех придурков. Но отодвинув одну мысль, встала другая: «А что, если он что-то сделает с блокнотом?» Нет? Уверенности в этом не было. Когда Ян зациклился на своих думах, Сынмин понял, что ответ с большей вероятностью будет отрицательным. В придачу уже скоро был рассвет, и в совокупности всех факторов, учитывая его нынешнее положение, лучшим решением для задурманенного новыми эмоциями мозга стало пригласить писателя в свою берлогу. — Может, пойдём ко мне? Там поговорим, — с трудом выговорил Сынмин. Взгляд опять пал на часы. — Ну… Пошли? — это предложение показалось Яну очень странным. Нотки подозрения заиграли в голове у писателя, смешавшись с новой волной переживания, обхватившей всё тело Чонина. Ким довольно улыбнулся, а Ян, заметив это, немного покраснел. Звездочёт подал руку, надеясь, что новый знакомый примет её, но, застав лишь недоуменно покрасневшего Чонина, он вздохнул. Сынмин проделал пару шагов по полю, тут же обернувшись. Писатель всё так же смотрел на Кима. — Пойдём? — спросил Звездочёт, вопросительно приподняв бровь и вновь протянув руку. В поздней ночи его перламутровая кожа матово поблёскивала. Тонкие кровавые губы и мешочек под глазами в лунном свете, казалось, преломлялись красным свечением, а вокруг, подобно звёздам, заискрились пылинки. Чонин от этого вздрогнул, но всё же принял чужую ладонь, утопив свою в неловком прикосновении. Весь путь парни провели молча, в раздумьях. На горизонте чёрное небо пропиталось лучами, окрашиваясь в розовый, предвещая скорое появление солнца. Поэтому Сынмин ускорил шаг, а за ним и Чонин. Тяжёлая обувь оставляла глубокий след, поднимая в воздух песчинки и пыль, что искрилась от лучей ранней зари. Чонин не отрывал взгляд от земли, так что, когда Ким остановился, Ян чуть не врезался в него. — Прости, — улыбка сожаления всплыла на лице. Писатель направил взгляд вперёд и оторопел. Он стоял прямо перед старинным зданием с крышей в виде купола. Оно, как будто из сказки, сверкало средневековым орнаментом. Архитектура, в которой виднелись нотки волшебства. Колонны, заросшие ядовитой лозой и потёртые, сверкающие стёкла создавали атмосферу сказки. Рот Чонина раскрылся. — Заходи, — ухмыльнулся Сынмин, указывая рукой ко входу. — Всё не могу понять, от чего ты так удивляешься, — поинтересовался Сынмин, зайдя в холл здания. — Ты вообще ничего не понимаешь, Сынмин-а, — съязвил Ян, не отрываясь от интерьера старинного здания и удивляясь каждому предмету мебели. — Я не думаю, что я тупой, — Сынмин издал смешок. Он остановился у деревянной двери с золотистой гравировкой. — А я и не говорил, что ты тупой, — взгляд Чонина остановился на лице Звездочёта. Улыбка на секунду пропала с лица Писателя. Он взглядом изучал Кима, но потом отвернулся, одарив того ухмылкой. Звездочёт на минуту замолк, но потом вскрикнул, открыв дверь: — Добро пожаловать в мою берлогу! — Ким широко распахнул дверной проём, открыв взор на огромный зал, что был в пять раз больше и выше холла. Комната была в форме круга. Она была разделена на два этажа. Второй этаж представлял собой балкон, продлевающийся через всю окружность. Предполагаемый купол закрывала фиолетовая ткань с пятигранными звёздами. Свет просачивался через щели, открывая обзор на бесконечные пылинки, витающие в пустоши. Зал был заполнен старинной мебелью и всяким хламом. На земле пылились книги и чертежи, а на балконе стояли заржавевшие установки. И только телескоп, расположенный на самой высокой точке, был относительно новый. — Вау… — издал Ян. — Я тут давно не убирался… — Сынмин почесал затылок. Он оглянулся по сторонам, разыскивая вещь, что так удивила Чонина. Обведя глазами всё помещение, взгляд наконец-то нашёл то, что искал. Оба парня смотрели на стопку свитков. — Это… — вдруг издался звонкий голос Сынмина. — Это мои работы, — признался он. — Вау… — рот Чонина не затыкался, а глаза не переставали сиять. — Могу ли я посмотреть? — сказал тот и спешно подбежал к свиткам, посмотрев на Кима. Звездочёт же в свою очередь словил дежавю. Взгляд невольно направился к блокноту в руках у Яна. Заметив это, Писатель смутился. — А, да, конечно, если только у тебя не в планах переписать их на нормальную бумагу, — съязвил Ким, смотря на блокнот. Ян неловко усмехнулся от подкола, потянувшись за свертками. Раскрыв один, ему в глаза бросились рисунки и заметки, а в углу большими буквами гласило:«Зал славы.
Somniat locus.
Проект №1»
— «Зал славы»? — удивился Ян. — Не обращай внимания, — выдохнул Сынмин. — Это просто мои фантазии относительно привычной тебе реальности. — То есть? — Чонин улыбнулся. — Ты хочешь сказать, что это иная реальность? — Звездочёт вздрогнул. Он посмотрел на Чонина с надеждой во взгляде. — Новое пространственное измерение, которое не способен увидеть человек, — Ким продолжил воодушевившись. — Измерение, что рушит действительность и строит новое бытие? — Писатель предвкусил. — Место, в котором пространство не подвластно времени, а стандартные законы физики перестали существовать. — Мир, в котором события способны сотворить новые сущности, как реальные, так и выдуманные, заканчивающиеся пределами твоих дум? — с уст, не прекращаясь, лились слова, отчего глаза Чонина заискрились. — То есть мир, в котором материи способны распадаться на мельчайшие структуры, создавая новые признаки реальности, выделяя бесконечную энергию. Это… — «Somniat locus» — в унисон произнесли парни. Они молча смотрели друг на друга, прерывисто дыша и ожидая, пока хоть кто-то заговорит. — Это что-то с чем-то… — честно ответил Чонин, не способный сдержать улыбку. От этих слов Сынмин покраснел. — Я польщён, — благодарно ответил он, опустив взгляд вниз. — Нет, это и в правду то, что я искал, — Ян вскинул руки, плюхаясь на пыльный диван. Сынмин озадаченно покосился на него, ещё больше заливаясь краской. Он недоуменно смотрел на светлое лицо Чонина, что так контрастировало с угольно-чёрными волосами. Улыбка писателя расплылась до ушей. На это Ким в ответ улыбнулся уголками губ. — В смысле «искал»? — Звездочёт отвернулся, но видно было, что его уши до сих пор горели красным. — Скоро я издаюсь в газете «Звезда», — Чонин засиял, а Ким удивлённо покосился на него. — Мне нужна была особенная тема для очерка, — Сынмин подошёл и сел рядом. — Особенная? — Звездочёт начал рыться в хламе. — Да, — Ян кивнул. Он задумался и продолжил: — Необычная. Даже странная, — Писатель остановился, проанализировав сказанное. — Хотя не то что бы странная… — По-моему, лучше сказать «oddinary», — Сынмин перебил Яна, достав откуда-то пакет с печеньем и протягивая их писателю. — Это на английском? — В ответ Ким кивнул. — И что же это значит? — Чонин потянулся за предлагаемой закуской. — Такого слова не существует, — Звездочёт закинул печенье в рот. — Я такое называю парадокс одержимого. Ян кивнул, похоже, вникнув в суть. — Я понял, — улыбнулся Чонин. — Ты притворяешься нормальным и веришь в это, но сердце твердит об ином, а душа всё сильнее отделяется от общества, становясь отдельным явлением. Поэтому возникает парадокс, — Сынмин выпучил глаза, а Ян усмехнулся. — Ты просто смешал слова «odd» и «ordinary» и получил «необыкновенно-обычный». Ким впал в ступор. — Вообще-то… — он закинул в рот печенье. — Ты только что понял главную тему работы Крисс Халифа, — произнёс Сынмин, немного растерявшись. Он посмотрел наверх, прямо на принт звёзд. — Это кто? — спросил Ян, вопросительно положив голову на бок. — Да так, — Ким выдохнул и закатил глаза, а Чонин усмехнулся на это, подняв голову вслед за Сынмином. Парни смотрели на пыльную ткань, сквозь которую просачивались первые лучи солнца. Звёзды… Только их не хватало в картине идеального мира Чонина. — Ты хочешь взять «Зал славы» как идею очерка? — Сынмин потянулся за свертком. Ян последовал его примеру и уставился на прописные буквы, что расплывались по бумаге и сковывали взгляд, будто выкрикивая: «смотри на меня!» — Если ты не против, — выдал Чонин после продолжительной паузы. Сынмин изучал взглядом чёткие формы лица Писателя. Они были будто заострёнными, но смазливыми и западали в сердце, каждый раз прокручивая иллюзии в памяти. Сердце ёкнуло. — Кхе, — Ким прокашлял ком, застрявший в горле. — Я не против, — немного низким тоном выдал Сынмин. — Хорошо, Звездочёт. Ты назначаешься моим помощником, — подмигнул Ян. От прозвища Сынмину стало тепло на душе. Он лукаво улыбнулся. — И что же мне с этого будет? — съязвил Ким. — Обещаю, что когда издамся в газете и стану популярным, то обязательно исполню одно твоё желание, — воскликнул Чонин и спрыгнул с места с печеньем во рту. Сынмин не смог сдержать смех. В голову пришло осознание о том, что, если бы они и в правду нашли «Зал славы», то есть «Somniat locus», что переводится как реальность желаний, то это предложение Яна стало бы не актуальным. Однако вместо того, чтобы озвучить мысль, Ким лишь задумчиво посмотрел вдаль. — Так значит, ты не запрещаешь использовать твои работы? — спросил Чонин. — Нет, — сказал Сынмин, не заостряя взгляд. Это было самое насыщенное утро, запечатлённое в памяти Звездочёта. Впервые в жизни ненавистные лучи солнца оказались поощрением в бесцельном бытие. Наконец-то появилась возможность вновь вкусить социальную дорожку…* * *
Парни договорились встретиться на следующей неделе, во вторник, то есть сегодня. Поэтому Сынмин спешно собирался, ведь это был его первый выход в свет за продолжительный срок. Он уже который час стоял у зеркала, сильно переживая, хоть до назначенного часа оставалось достаточно времени. Ким сильно вспотел, собираясь ко встрече. Он смотрел на отражение так, будто там было чудовище, но в зеркале был лишь он один. Такой бледный, месяцами не выходивший наружу, и худой, будто бы это не он жил в огромном особняке, полученном по наследству. Большие круги под глазами всё не давали покоя, а старая одежда, которая по идее была парадной, выглядела так, будто это тюремная форма. Чёрная куртка, которую надели поверх белой футболки, была изношенной, а случайно выбранные штаны ну никак не гармонировали с луком. Но, в конечном счету, Сынмин не стал мучить себя больше, утверждая этот вариант окончательным. Волосы он просто зачесал наверх, избавляясь от надоедливой чёлки. И наконец-то финальный образ был полностью завершён.* * *
В городе царила суматоха: кто-то торопливо нёсся куда-то, кто-то просто стоял на месте, любуясь дневными пейзажами; откуда-то издалось верещание ребёнка, что ударило и так нервному Сынмину в уши, разрывая перепонки и вызывая раздраженность. Благо, никто не смел доставать Кима, ведь для городских жителей он был не знаком. Яркие солнечные излучения жгли кожу, оставляя за собой неприятное ощущение. Звездочёт почувствовал, как сзади кто-то приближается. Он обернулся в надежде увидеть Писателя. — П-привет… — надежды в тотчас разрушились, он увидел абсолютно другое лицо. Перед Сынмином засветился его старый друг — Со Чанбин. — Ты какого вообще на улице, Мини? — Чанбин ошарашенно оглядел Кима. — И что с твоим видом?! — ещё больше испугался Со. На это Звездочёт лишь недовольно цокнул и отвернулся, заливаясь краской. Очевидно: Чанбин не ожидал увидеть Сынмина снаружи. Тем более, даже если бы Ким и вправду вышел на улицу, то хотя бы в своём привычном обличии. Со точно не мог бы представить, что такой нарядный Сынмин мог воплотиться в жизнь. И от понимания Звездочёту было так неловко. Хуже быть не могло. Оказывается, могло… — Звездочёт! — перед парнями засветилась бегущая фигура Чонина. Сынмин не смог отвести взгляд от Яна, ведь сегодня его вид казался намного прекраснее, чем в прошлый раз. На нём была зелёная жилетка с фиолетовыми ромбами. Волосы цвета смолы ухоженно блестели под солнцем, а лисьи глаза заискрились от вида Сынмина. Чанбин завертел головой, недоуменно смотря на незнакомого парня, но, вернув взгляд на Кима, Со кивнул, расплываясь в улыбке. — Понял, — от внезапного голоса Звездочёт вздрогнул. — Наш малыш Мини наконец-то повзрослел, — Чанбин довольно улыбался, а Сынмин вопросительно на него покосился. — Значит, не буду мешать вам. Потом к тебе зайду. Расскажешь, как там всё прошло, — Со подмигнул и убежал восвояси, пока Ким проводил его недовольным взглядом. — Кто это? — Чонин подошёл ближе и, следуя примеру Сынмина, устремил взгляд на убегающего Чанбина. — Да так, — Ким скорчился. Он повернул голову в сторону Яна и в тотчас застыл в ступоре: вот настолько Писатель был красив. Звездочёт не мог отвести взгляд, становясь всё алее и алее. Чонин приподнял бровь и спросил: — Опять смотришь? — улыбка расплылась на лице у Яна. Сынмин не смог сдержаться и издал неловкий смешок. Очередь Чонина засматриваться, ведь когда он повернул голову к Киму, с которым стоял впритык, то не смог сдержать восторг, да так, что открыл рот и произнёс некое «вау». Очевидно, с прошлой встречи Звездочёт изменился сильнее кого-либо. Из-за чего Чонин всё пристальнее смотрел, с каждым мигом поднимая брови всё выше и выше. Поняв, что между парнями почти не осталось пространства, Писатель отстранился. — Классно выглядишь, — Ким прокашлялся, избавляясь от кома в горле. Чонин пошатнулся. Что-то кольнуло в груди, но это было проигнорировано Яном. Он лишь растерянно улыбнулся. Сынмин задумчиво смотрел на чужую ладонь. Он спросил: — Пошли? — протянув свою руку. Недолго думая, Писатель принял приглашение, всё больше смущаясь от неловкого прикосновения. Они шли по улице в тишине, как и тогда, в тот раз на рассвете. Однако сейчас их окружало большое количество незнакомых лиц. Ким непонятно от чего побежал вперёд, а Чонин, в начале замешкавшись, по инерции следовал за ним. Силуэты — такие мрачные, скользящие по оживлённой улице, двое парней, в чьих жилах играли гормоны. Они бежали, прорываясь сквозь безликую толпу, с каждым шагом воодушевляясь всё больше и больше. Здания, освещённые вырвиглазно-ярким жёлтым преломлением большого солнца, сливались с задним планом. Эти постройки не отличались ничем, лишь утомляя взгляд. Но глаза не останавливались на бессмыслице, что оставались на заднем фоне. Чем глубже забирались парни, тем больше людей вставало на пути. Ким выдохнул. Третий раз. Он уже третий раз врезался в кого-то, в то время как Писатель ловко проворачивался в толпе, ускользая от вылезающих фигур. Звездочёт пытался не подавать виду, но заметно замедлился. Поняв это, Ян заглянул вперёд за Кимом. Шатры субботнего рынка засияли впереди. Дорога стала намного уже (ну, или так казалось) под напором людей. В любом случае нужно было искать выход. И Чонин его нашёл. Пока Ким бегал, как мог, Писатель дёрнул за его руку. Звездочёт двинулся назад по инерции, чуть не вывернув предплечье. — Ты чего?! — крикнул Сынмин. — На крышу! — воскликнул Ян в ответ, зацепившись за козырёк. Чонин потянулся наверх и одним ловким движением поднялся на здание. Звездочёт, поняв, что происходит, двинулся за Писателем. Оба парня забрались высоко. Они были в пару раз выше других. Чужие макушки мелькали меж проёмов. Народу было очень много, но, к счастью для друзей, люди больше не смогут их потревожить. Пусть теперь их преследовало ещё больше недоумевающих взглядов. Какая разница, что думают другие? Добежав куда-то, парни остановилось, жадно вдыхая воздух. Улыбки не сползали с лиц. Это было нечто. Адреналин всё ещё бегал в крови. Ускоренный пульс со временем становился всё тише и тише. Пот ручьём стекал с лиц, но было весело. — Мы-агх-пришли, — рвано вдыхая, заявил Сынмин. Чонин посмотрел вперёд. Вау… Впереди стояло небольшое здание. В отличие от других, оно было тёмных, даже чёрных цветов. Однако даже так оно было ярким. Сверкающие неоновые вывески, тонированные панорамные окна, толстые стены из черного кирпича — всё это создавало особое ощущение, будто бы попал в далёкое прошлое, с которого всё началось. Прошлое, что было намного продвинутым, в отличие от настоящего. Сынмин заметил удивлённый взгляд Писателя. Он прокашлялся. — Эм… — Ким посмотрел вперёд, привлекая внимание Чонина. — Это очень хорошее заведение. Я… ходил сюда. Давно, — неловко промямлил Звездочёт, не ожидая, что это привлечёт такое большое внимание Яна. — Круто… — честно выразился Чонин. Тихо и искренне — так, как хотел. — Я считаю, что это прикольное кафе. Я доверяю твоему вкусу, — улыбнулся он. — Но если это окажется не так, виноват будешь в этом ты. — Боюсь, я не выживу к концу этого дня, — съязвил Ким. Ян рассмеялся, а Сынмин недоуменно смотрел на светлое лицо. — Не бойся. Я не кусаюсь, — Чонин подмигнул, заходя в здание. — Здравствуйте, господин Ким, — парней встретил зрящий кошачий взгляд. Перед ними стоял парень, лукаво улыбаясь. Он был одет в желтую полосатую кофту, а поверх небрежно был натянут коричневый фартук. — Привет, Ли Ноу, — Сынмин улыбнулся. Он заметил удивлённый взгляд Ли, что уставился на Чонина. Ян же неловко глядел на Звездочёта. Они все переглянулись. — Это Ян Чонин, — заключил Ким. — Я друг Звездочёта, — парень довольно протянул руку. — Друг?!.. — насмешливо выдал официант, ужаснувшись. Его глаза забегали по Сынмину. — «Звездочёт»?! — стало следующим удивлением. Все в кафе переглянулись. Чонин смущенно посмотрел на Кима, а он в свою очередь впал в ступор, заливаясь краской. Ли Ноу засмеялся. — Да ладно? — его кошачьи глаза заискрились. — Хорошо, раз так, нам следует хорошо обслужить почётного гостя! — съязвил Ли, а Сынмин схватил Писателя за руку и повёл в сторону стола у окна. — Прости… — выдал тот, усаживаясь на место. — просто Ли Ноу деградировал после поездки в Пусан, — обиженно выдал он. — Д-деградировал?! Ха-х! — Чонин засмеялся, не сдержавшись, а Ким посмотрел на него, как на предателя. — Приветствуем наших дороги посетителей! — к ним подошёл Ли Ноу. — Выбрали, что будете заказывать? — он лукаво заглянул парням в глаза. — Как обычно, — Сынмин отвёл взгляд в окно. — Ам-м, а мне… Мне двойной эспрессо и сырный чизкейк, — Ян улыбнулся, уверенно смотря официанту в ответ, что ввело того в ступор. Забавный парень. Ли удовлетворённо закивал: — Хороший выбор, — официант посмотрел на Сынмина, не сдерживая улыбку. Он встал и ушёл, забавляясь от сказанного. — Слишком двусмысленный, — выдал Ким. — А по-моему, он не плохой. Сынмин недовольно покосился на Яна, а Чонин от этого залился улыбкой. Скоро еда была доставлена. Перед Сынмином стояла сочная лапша с кимчи. Ян удивился этому выбору. — Ты кушаешь лапшу на завтрак? — спросил Писатель, сглатывая кофе. Ким замер. Он покраснел и начал есть. — Да… — Звездочёт лопал лапшу. — Это лапша быстрого приготовления. Я всегда её ем, — Чонин выпучил глаза. Это было интересно. И вправду, каждая деталь о жизни Сынмина удивляла всё сильнее. «Что-то с чем-то» — вот как Чонин описывал этого парня. Без лишних подробностей, без лишней обобщённости. Просто так, как есть. — Ты нечто, — случайно выдал Писатель, смутившись от сказанного. Сынмин сплюнул лапшу. Суп потёк через его нос, а взгляд опустился вниз. — Что случилось?! — Чонин тут же позабыл о смущении. — Ничего, — Звездочёт вскочил и убежал в направлении туалета, а Ян проводил его взволнованным взглядом. Захлопнув дверь, Ким начал спешно набирать воздух в лёгкие и замолк. Затем последовала тишина. Выдох. Сынмин потянулся к раковине и смочил лицо. Напряжение как водой сняло. Он посмотрел на своё отражение. Но там он увидел что-то странное. Человек. Он заперся в кабинке. Краем уха Ким услышал тихий плач. — Кто это? — громко спросил Звездочёт. Плач замолк, но почему-то от этого стало только хуже. Мурашки пробежали по спине, поднимая волосы в разные стороны. Он подбежал к кабинке. — Кто бы это ни был, скажите, что всё в порядке! — Ким начал стучать по двери кулаком. Ответа не последовало. — Открой! — вновь тишина. — Кто там?! — молчание… Холодный пот потёк по лбу. Что же случилось?..