Разбор фильма "Не покидай..." (1989г.)

- Ты же пойми, я бы и хотел, может быть, соврать, но не могу.

Необычайное свойство голубой розы заключается в том, что она заставляет услышавшего её аромат говорить правду. Но роза одна, а видов правды, которую под её влиянием произносят персонажи, очень много – целый гербарий можно собрать! Если перечислять и подробно рассматривать все примеры, эту главу разбора вряд ли удастся закончить к Новому году, поэтому обратим внимание лишь на самые интересные из них. Итак, первый вид правды за авторством Пенапью – это… Правда наивная: “Теперь я знаю, господа, кто сочинитель тех песенок, которыми молодёжь увлекается. По глупости нашей они считались нарушением общественного спокойствия, но теперь они будут вкладом в Пенагоно-абидонскую дружбу, потому что писал их ваш воспитанник, королева.” Пенапью привык видеть во всём хорошее, и теперь он искренне уверен, что если авторство песен Патрика станет известным, эти песни сразу примут у него на родине с распростёртыми объятиями. Проблема в том, что он не знает истинного положения вещей: в самóм абидонском дворце творчество Патрика тоже не очень жалуют, а за его недавно открывшиеся творения и приобретённый голос и вовсе могут вскоре сослать на остров Берцовой Кости, так что подружиться с Абидонией через песни точно не получится. Король и королева пробалтываются, что Патрик на самом деле не просто воспитанник королевы, а их племянник, сын убитых на лесной охоте Анри II и Эммы. В ответ на упрёки Альбины родители заявляют, что они держали происхождение воспитанника в секрете из-за шантажа канцлера, дабы никто не узнал о правах Патрика на престол. Правда презрительная: “А это наш канцлер, принц, тот самый. Звать граф Давиль. А насморк его как звать? Алкоголический?” Ошибка в названии аллергического насморка канцлера как раз помогает королю донести до слушателей правду: он насмехается над свояком. И несмотря на напускную серьёзность, канцлер действительно выглядит жалко в тщетных попытках разобраться, почему его угроз перестали бояться, и остановить раскрытие свояками их общих тайн. Правда бесцеремонная: “Мы смешивали сок мухомора… с керосином!” Пили-то они на самом деле только вино. Этими словами Альбина хочет дать канцлеру понять, что всё происходящее – не случайность, вызванная лёгким опьянением, а более серьёзный и страшный феномен. Появляется хмельной Удилак, успевший получить за захват Милорда звание полковника, и просит, чтобы король выпустил из тюрьмы Жака и Марту: с бродячими актёрами будет проще устроить гуляние в честь двухдневного отпуска гвардейцев. Пенапью приходит в ужас: его обманули кажущиеся приветливыми хозяева. Даже добрая с первого взгляда королева была в курсе присвоения мужем Милорда и не посчитала нужным уведомить об этом гостя или хотя бы упрекнуть короля! В смятении Пенапью пятится вон из зала и встречается на лестнице с хорошими людьми, которые ещё до него оставили высшее общество: Марселлой и Патриком. Последний по дороге в свою комнату то ли уснул, то ли потерял сознание, зато пока он отдыхает, можно наконец-то уделить внимание Марселле. Пенагонец знакомится с девушкой через Патрика (в буквальном и переносном смысле) и остаётся ею доволен. В ответ на свой рассказ об обмане короля он получает от служанки сочувствие и одобрение своей смелости, поэтому решает тоже подбодрить девушку. Правда благожелательная: “А вы мне напоминаете… Золушку. И что самое интересное, с вами, я думаю, случится то же самое, что и с ней: вам суждено быть принцессой! Да, вам, потому что он поймёт, не завтра, так через год, что вы – это клад. И всё кончится счастливо!” Даже если Патрик по-достоинству оценит Марселлу, не факт, что он в итоге влюбится и женится на ней. Однако слова Пенапью – всё-таки правда, ведь он сам верит в счастливый конец происходящей вокруг него истории. Вместо предметного подарка, который принц собирался сделать девушке, он дарит ей кое-что получше: признание её положительных качеств и надежду на добрую сказку. (На протяжении всего фильма Пенапью представляет из себя ходячее руководство по воодушевлению окружающих: его тактики можно перенять и применять в собственной жизни.) Многие задаются вопросом: влюблён ли Пенапью в Марселлу? Что-то мне подсказывает, что Пенапью и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Иногда в жизни бывает непросто определить, что ты испытываешь к симпатичному тебе человеку – дружеское отношение или романтические чувства, и получить точный ответ не поможет даже голубая роза. Выясняется, что Марселла не в курсе благородного происхождения Патрика, и от удивлённого восклицания Пенапью по этому поводу Патрик приходит в себя. На вопросы союзников поэт отвечает, что теперь чувствует себя “изумительно”. Не знаю, как классифицировать этот вид правды, но слово подобрано метко: Патрик наверняка удивлён внезапным осознанием того, как хорошо ему в компании этих доброжелателей, которые готовы его поддержать в отличии оставшихся в зале. А тем временем в зале канцлер отказывается отпустить из тюрьмы артистов по просьбе Удилака и велит ему удалиться. Правда бунтарская: “А кто ты такой? Ты же штатский! Ваше Величество, какое же он имеет право говорить мне “кругóм”?” До этого дня абсолютная власть канцлера не подвергалась обсуждению, но теперь гвардейцы решили, что он им не хозяин. Действительно, канцлер не имеет официального права командовать ими, и, если подумать, его разрешение освободить пленников гвардейцам не нужно: они и сами могут преспокойно отпереть тюрьму, которую охраняют. Однако Удилак не останавливается на этой мысли, сначала вслух предлагая подчинённым поиздеваться над канцлером, а затем подчёркивая ничтожество второго человека в королевстве: оказывается, маленькая Ника преспокойно играет с марионеткой Давиля. При этом Удилак и сам понимает, что, возможно, позже будет стыдиться своей грубости, но несмотря на это не жалеет о содеянном. Взяв Нику на руки, полковник в сопровождении гвардейцев тоже покидает обеденный зал и на лестнице встречается лицом к лицу с отцом девочки. Правда шуточная: “Вы отец? Отвечать будете на пару, не в те куклы она у вас играет!” Разумеется, на самом деле отцу Ники не придётся ни перед кем отвечать за обнаруженную в руках дочери марионетку канцлера; правда высказывания подвыпившего полковника заключается в том, что теперь во дворце можно шутить, не боясь этого самого канцлера. Отец Ники истолковывает эту правду как угрозу и едва снова не лишается чувств. Отсюда вывод: этот вид правды нужно использовать с осмотрительностью. Это предостережение касается и грубой правды, которая может вызвать у собеседников неприязнь. Шесть положительных героев – Удилак с двумя гвардейцами и встретившиеся им Патрик, Пенапью и Марселла – отправляются освобождать Жака и Марту, но по пути им попадается лакей со стаканчиками вина на подносе. Удилак, Пенапью и Патрик решают угоститься предложенным напитком, однако слова лакея останавливают их. Правда предостерегательная: “Мучаться будете недолго – яд быстродействующий. Яд, говорю, сильный. Канцлер его собственноручно подсыпал. Приказано угостить вас, господин Патрик, и вас, полковник. Его Высочество иностранного гостя пока травить не приказано.” В первоисточнике (пьеса Георгия Полонского) положительные герои приводят в доказательство пользы голубой розы именно этот вид правды: если бы лакей не сознался в попытке канцлера отравить их, история могла бы оборваться слишком рано. Сам лакей приходит в ужас, представив последствия за своё чистосердечие от канцлера, но изменить уже ничего не удастся. Повествование возвращается в обеденный зал, где Оттилия и Теодор открывают перед Флорой и Альбиной ещё одну, самую страшную тайну. Правда уничижительная: “Вот только мамуля твоя сидит спокойно и не знает, или не хочет знать, чем за её корону плачено. Чистенькая!” Казалось бы, соучастие в преступлении – не повод для высокомерия, но Оттилия считает иначе: именно её усилия сделали Флору королевой. А теперь графиню мучает совесть за содеянное, в то время как её сестра может спокойно спать по ночам. Теодор наконец признаётся, что убийство Анри II и Эммы (родителей Патрика) было хитро спланировано канцлером, а совершившие это преступление “разбойники” – на самом деле уголовники, которым обещали за услуги помилование (но в итоге всё равно их казнили, потому что мёртвыми они уж точно не разболтают тайны). Правда неумолимая: “Не приближайся! Ступай в конюшню. Хотя, если бы кони знали, и они шарахались бы.” Рассказ короля заставляет королеву отстраниться. Раньше она прощала любимому мужу многое – грубые выражения, жестокие шутки, даже похищение Милорда – но закрыть глаза на убийство собственной сестры она не может. Не желая пожинать плоды преступления, Флора демонстративно отрекается от короны и уходит прочь. С одной стороны, она таким образом она показывает своё достоинство, но с другой стороны никакой пользы её отречение от короны не приносит. Узнав от дворецкого, что гвардейцы ушли со службы, канцлер понимает, что придётся брать ситуацию в свои руки. К счастью, в этих руках у него есть пистолет, который поможет… хотя бы удержать Альбину от побега в компанию Патрика. Дело в том, что Альбина поняла наконец, что её давний поклонник – принц, знаменитость и красавчик в одном лице. Оттилия предполагает, что её племянница собирается выйти замуж за поэта, и замечает, что этот брак невозможен, так как Патрик приходится Альбине близким родственником. Правда аргументативная: “Принцесса мухляндская, между прочим, вышла за своего кузена и не жалуется. И родила двойню!” В ответ тёте Альбина приводит факт, что где-то там, в тридесятом королевстве, уже был единичный случай женитьбы между кузенами. Разумеется, единичный случай удачного кровного брака мухляндской принцессы не гарантирует такое же благополучие в случае Альбины – что бы не происходило в Мухляндии, в Абидонии родственные союзы явно не приветствуются. Сама Альбина наверняка об этом знает, но из-за гордости не берётся объяснять тёте, что на самом деле она хочет хотя бы просто поговорить с Патриком. Канцлеру не удаётся остановить принцессу, поскольку он отвлекается на короля, который вслед за супругой отказывается от короны и признаётся, что ему по душе заниматься лошадьми, а не управлением государством. *** Все эти примеры подтверждают слова из “Песни о правде и истине”: правда бывает разной, зависит она от характера и настроя того, кто её говорит, и отнюдь не всегда она соответствует истине. Последствия от этой правды могут быть приятными, если мы имеем дело с Правдой благожелательной (Пенапью воодушевляет Марселлу), или не очень, как получилось с Правдой презрительной (из-за насмешек Теодора канцлера перестали воспринимать всерьёз, и наличием пистолета он застигнул всех врасплох). Как бы там ни было, тайны раскрыты, королевской семье от этого не по себе… зато компания Патрика отрывается на славу. Просто интересно… В “Песне о волшебной розе” о её силе сказано следующее: “И ощутивший этот запах Солгать не сможет никогда.” Слово “никогда” здесь двусмысленно, потому что не понятно, (1а) перестанет ли роза влиять на тех, кто больше не чувствует её запах, (2а) или же неспособность солгать останется с человеком на всю жизнь или хотя бы на какое-то время. Фильм тоже не даёт нам чёткого ответа: с одной стороны лакей говорит про отравленное вино через какой-то промежуток времени после того, как уходит из зала (2а), но возможно, к этому моменту запах розы просто достигает и лестницы, где находится лакей (вариант (1а) тоже допустим). Также непонятно, (1б) вынуждает ли роза говорить правду, даже если человек этого не хочет, (2б) или же она предотвращает ложь, но даёт право промолчать. У Теодора не получается удержаться от рассказа жене об убийстве Анри II и Эммы, что свидетельствует в пользу варианта (1б), но возможно также, что он просто верит в то, что аромат розы (а не совесть) заставляет его это сделать и получается этакий эффект плацебо в союзе с вариантом (2б). Похоже, право ответить на эти вопросы по-своему принадлежит каждому фикрайтеру, взявшемуся описать показанные в фильме события или рассказать, что же случилось с персонажами впоследствии.