«Одни объятия вместо тысячи оскорблений»

Говоря о спокойных выходных, Лёша полноценно проигнорировал наличие мыслей разных сортов, которые, в моменте единения, накинулись поголовно, затапливая собой чашу до самого края, почти переливаясь за борт. Поездка на природу, безусловно, привнесла свои плоды: юноша, во-первых, осознал причину агрессии Грома к Гречкину, во-вторых, занялся самокопанием, сумел сделать некий вывод, объясняющий множество вещей, какие повсеместно окружают его. Как оказалось, намеренный пропуск проблем мимо глаз приводит к скорейшему удару сковородой по темечку с мыслью «проснись и улыбнись, твоя жизнь рушится, будешь и дальше искать отмазки?» Если вовремя заметить, то ещё есть шанс выбраться; в ином случае, готовь гроб, гвозди и молоток — неплохой урок, но смертельный. Макаров постепенно собирает кусочки одного целого, раз за разом удивляясь вполне очевидным деталям, которые ранее были старательно пропущены чутким взором. Пора признать собственное поражение, когда староста первого сентября убеждал себя, что ничто не избежит его контроля, а по итогу выходит ровно наоборот; судьба жестока и несправедлива, это тоже стоит учесть. Множественные разговоры с окружающими людьми спасали его, выказывали необходимую поддержку, без какой он вряд ли бы долго вытерпел накатившую тоску и разочарование от бессилия. Тот же Кирилл, на удивление, выслушивал и, пусть воздерживаясь определённых комментариев, находился рядом, изредка одаривая спонтанными объятиями, которые сохраняются в памяти отдельно от остального, дабы позже заново прокрутиться и ощутить знакомый прилив тепла. Вот, пожалуй, краткое объяснение, откуда взялась симпатия, со временем развивающаяся и обретающая новые ветви, прорастающие наверх, к бездонному небу. Ради столь простой истины пришлось проходить через непроходимые густые леса, карабкаться по горам, что превышают высочайшую земную точку, залезть на облака, коснуться дальней звезды и только потом спохватиться, ухватывая остатки кислорода. Счастье — удовольствие, не требующее великих достижений; достаточно оглядеться и поискать его среди дней-сурков. Обнаружилось ведь: такое заносчивое, самоуверенное, однако имеющее глубокий притягательный внутренний мир. Появление Гречкина под конец субботы отдалось сумбурными чувствами, которые перебиваются осознанием, чем «мажорчик» развлекался ранее. Широкие зрачки намекали слишком явно, а безумная дрожь стала маячащим сигналом. При виде такого разбитого парня, какой ещё недавно лучился счастьем, сердце болезненно ёкнуло, дыхание перехватило, и вместе с этим подступила злость: Лёша может многое простить, даже задевающие его близких оскорбления, но не наркотики, убивающие любого, кто попадёт в распростёртые сети. Макаров прекрасно помнит те две встречи, их перебрасывающиеся взгляды, один из которых помутнён и подобен стеклу. Тогда жизнь казалась проще, без лишних привязанностей и желаний, скорее наполненная капелькой раздражения и едкого терпения. На ночь глядя юноша носился, ловил нервные припадки, заботясь по максимуму и оказывая, так сказать, радушное гостеприимство. Двенадцатиклассник вряд ли способен поменяться: всё равно шутит, язвит, смеётся хрипло и грубо, плюя в лицо даже такой проблеме. Сирота непроизвольно представлял, как срывается, эмоционально выкрикивает просьбы прекратить губить себя ради него, потому что иначе он закрутит верёвку следом: потеряет его — потеряет собственное «я», оставив лишь пустую оболочку. Звучит как идиотский анекдот: первый нуждается в порошках, второй — в зависимом. Жалобные звуки рвоты словно скребущиеся по окну когти, пробуждающие сочувствие, несмотря на очевидную причину. Куратор рвался сделать хоть что-то, однако истощённо обмяк у двери, откинулся и глубоко вздохнул, мысленно накладывая поверх представшей картины грустную музыку. Его голос опустился до низкого тона, шёпотом разрезал нарастающую могильную тишину, пытаясь нащупать признаки жизни через запертый проход. Тот старательно молчал, видимо настолько увлёкшись выбросом содержимого желудка; резкое появление на пороге, когда облокотившаяся ранее спина почти столкнулась с холодным полом, привели старосту в себя. Мытьё грязного лица производилось чисто автоматически, дабы избавить «лукавого» от подступающей ломки. Он видел каждую дрожь, каждый брошенный восвояси взгляд, боязливо избегающий сурового младшего, который давно перестал дуться и выполнял свой кураторский долг. Потерянная физиономия Кирилла говорила о многом, особенно касательно того неожиданного внимания, каким его одарил «не-друг». Соприкосновение перед сном, удерживающие друг друга ладони, —символ единого, что накрепко ухватилось за противоположные полюсы. Юноша заснул без сил, зато с довольной уверенностью в близости между ними. Утром воскресенья старшего уже не оказывается поблизости; единственным напоминанием остаются не застеленная ледяная постель, утерявшая тепло, и маленький контейнер, где уместился завтрак. Улыбка сама налезает на отвыкшее от подобных эмоций лицо. «—Что за акт милосердия?.. Оставь себе. Мне ни к чему твоя забота» Месяц чересчур многое изменил, в частности взаимоотношения двух затерявшихся среди тёмного леса путников. Забавно понимать это после стольких разговоров, контактов, хоть и порой они представляли собой только мимолётные соприкосновения зрачков. Учёба решает ударить по Лёше, выбрав неподходящее время: гора домашней работы сваливается на голову, отчего приходится уделить целый день разбирательствам с геометрией, английским и химией. Сирота всякий раз проявляет чрезвычайное любопытство, когда дело касается нового, будь то уже общеизвестные факты или глубинные мировые тайны. Не зря отборочное эссе, написанное при поступлении в «Семирамиду», на тему «Может ли цель оправдывать средства» посчитали «лучшим, достойным, особенно для такого юного возраста»; а ведь было достаточно привести Достоевского и Уайльда, чтобы удивить комиссию. Однако совмещение нескольких дисциплин одновременно доводит до кипения мозга, из-за чего совсем скоро Макаров забрасывает эту идею и позволяет себе отдохнуть ближайшие два часа. Илья решил провести выходной с родителями, потому уехал, Саша же пребывает в прострации по одним ему известным причинам — куратор не осуждает. Зато через полчаса к младшему забегает Рита, любящая чайные посиделки наедине. Девушка протягивает коробочку, от какой приятно веет свежей выпечкой: повара находят её добродушной ученицей, позволяют иногда забегать на кухню и готовить себе самостоятельно. Куратор смущается, вспоминая, что он некогда симпатизировал такому человеку, заслуживающий явно большего. Та, судя по всему, считает иначе, посему продолжает общаться и быть близкой подругой. —Давно мы так не встречались!—она расставляет наполненные горячей жидкостью кружки, выуживает имбирное печенье — его любимое — и протягивает на пробу. Ароматное тесто снаружи пестрит маленькими кусочками ягод, которые придают десерту ещё больше сладости.—Ну как? —Бесподобно. Мне обязательно нужно хотя бы раз сходить с тобой и посмотреть на гения кулинарии. Чай с облепихой?—Лёшу переполняет восторг: никто другой так ответственно не подходит к его предпочтениям, уж тем более не запоминает и одаривает мелочами.—Я тебя обожаю. —Знаю,—девушка мягко улыбается, тоже откусывая и делая размеренный глоток. От предвкушения диалога мнётся, будто впервые выпытывает каждую новость.—Итак, мой дорогой, как твоя жизнь протекает? —Неплохо, наверное,—жмёт плечами, сомневаясь, что последние дни несут в себе хоть капельку адекватности.—Вчера виделись с Лизой, ездили в парк. —Точно, ты оттуда фотку выложил. —Да, именно. Во-о-от,—жмётся, размышляя, стоит ли делиться личным относительно Гречкина или нет. Однако на ум приходит куда более интересующая вещь.—А что насчёт тебя? Я видел недавно, как ты танцевала с Ильёй,—от услышанного кожа девушки заметно меняет оттенок, становясь не то бледной, не то спелой, словно вишня. —Был момент,—Рита хихикает, прикрывает рот ладонью, но сразу замолкает с помощью чая. —Так вы..? —Не знаю, всё неоднозначно,—девушка слегка унывает, что сильно попадает под проницательный взор юноши.—Ты ведь в курсе насчёт Альберта? Мы друзья и так далее,—получает кивок.—Тут немного иначе обстоит. Наши семьи отлично ладят, а его родителям принципиально важно выдать сынка за схожего по статусу. Он мне какое-то время нравился, но…—она хмыкает, разводя руками,—не срослось. Нет, Альберт, конечно, неплохой человек, даже сам изначально был против этого тандема. Без понятия, примет ли отец кого-то другого. —Илья ведь не бедный. —Да, однако там однажды произошёл конфликт и они перестали спонсировать друг друга. Я, в общем-то, сейчас слабо уверена насчёт него, поэтому хочу дать своим чувствам ещё времени,—глаза напротив стремительно бегают, уворачиваясь от настойчивого взгляда, какой немного смягчился после услышанного. Макаров хочет поспособствовать чему-либо во благо друзей; «сначала себе помоги» — кричит подсознание, принимая рациональную позицию. —Тяжёлая ситуация,—вздыхает Лёша, одним глотком опустошая содержимое кружки.—Надеюсь, что всё образумится. Родители могли бы и войти в положение. —Их мало интересуют моё мнение. Наверное, сами выходили по расчёту. Но а ты..?—сирота закусывает губу, будто распахивая двери перед ней насквозь со словами «заходи, не стесняйся, я тут схожу с ума». Она выжидающе смотрит, однако осознаёт, в каком замешательстве друг, потому снижает градус давления.—Кстати, Гречкин больше не пристаёт?—двусмысленно однако; разве что притягивает к себе, как планета спутник, а так держится столбом. —Всё нормально. Ты ему сказала держаться меня подальше…—Рита округляет глаза, слабо угадывая, какой источник распространил эту информацию. «Держи своих друзей близко, а врагов — ещё ближе» — эту мудрость Лёша воспринимает буквально.—Я понимаю, что он кажется сложным человеком, и так оно и есть, просто…—пытается подобрать слова, не имея малейшего понятия, как подобрать точные слова и избежать лишних.—Я — его куратор и без непосредственного контакта не могу. Тем более мы, вроде как, поладили,—обнимались несколько раз, например, это ведь считается? Мысли остаются таковыми, сознательно прерываясь на полпути к произношению. —Правда? —Да. Видимся нечасто, но никаких злых комментариев не получаю. Поэтому перестань волноваться, если что, я разберусь,—девушка расслабляется, явно переживая больше за то, какая последует реакция.—Слушай,—всё-таки выяснить мнение касательно волнующего факта нужно, —как ты относишься к людям нетрадиционной ориентации?—подруга замирает, удерживая правой рукой кружку, которая начинает трястись при подступившей дрожи. Макаров тяжело сглатывает, боясь разрушить, казалось бы, нерушимое.—Я с этим не связан,—глупая отговорка, сказанная только, чтобы успокоить её. —Ты про Сашу? Знаешь, у меня были такие мысли…—староста давится печеньем, с затруднением проглатывая кусочки. —Что? Он? Нет. Просто один человек мне недавно сознался, и не знаю, что думать,—пожалуй, главный враг Лёши — он сам. —Подобные спонтанности, на удивление, повсюду. Я бы, думаю, отнеслась спокойно. Людям свойственно выбирать кого любить и как, поэтому зачем мешать чужому счастью?—она доканчивает свой чай.—Главное, чтобы близкие поняли и приняли, так как поддержка в такой ситуации просто необходима. —А если бы это был друг или подруга? —Ну…—чешет подбородок,—защищала бы от нападок. У нас достаточно гомофобное общество, потому сложно избежать отпрысков, которые только и делают, что вставляют куда не попадя ненужное мнение. Порой некоторым личностям надо задумываться над собственным поведением. Покажи знакомому его значимость для тебя, вот и всё, —улыбается чересчур искренне, аж звёзды сияют ярче в ответ. Хотелось бы не иметь ничего общего с происходящим, однако жизнь, опять-таки, даёт пинка в самые удобные для себя моменты. Рита с Лёшей просиживают гораздо больше, включают фильм и отвлекаются, обсуждая сюжет и действия персонажей, которые местами кажутся нелогичными. Про уроки мысль улетучивается далеко и надолго, оставаясь нетронутой до перехода от вечера к ночи. Девушка вспоминает о наступлении понедельника только после захода Луны на место привычной звезды. Она целует его в щёку, прощается объятиями и убегает, стараясь не попасться и не породить море слухов. Макаров разочарованно стонет, когда глаза замечают накопившуюся стопку тетрадей, с которой придётся работать ближайшие два — а то и более — часа. Юноша задёргивает шторы, включает менее давящий свет и, надев наушники, где играет плавная успокаивающая музыка, приступает к рутине, от какой он успел отвыкнуть за дни, посвящённые бесконечным размышлениям. Учёба спасает, открывает нечто интересное, заменяя собой скопившийся мусор. Параллельно куратор успевает выудить пустой лист, куда в перерывах добавляет некоторые зарисовки, постепенно складывающиеся в единую историю. Часы издают монотонный звук, стрелки бегут быстро, преодолевая одну цифру за другой. Староста приподнимает голову, замечает тройку и ахает, совершенно не чувствуя подступившей усталости. Сирота торопится лечь как можно скорее, но останавливается, видя на недавно чисто-белом обрывке скромный рисунок: скейтборд устремляется к горизонту, им управляет высокий парень с откинутыми назад волосами, рядом — человек поменьше, удерживающий ладонь первого своей. *** Понедельник встречает куратора двумя проверочными, проверкой сделанной домашней работы и несколькими ответами у доски, куда Лёша выходит без энтузиазма, пугая одноклассников синяками под глазами. Илья при виде друга тихо присвистнул, однако не стал допытываться, занимаясь конспектами. Саша тоже сидел втихую, впервые упиваясь учёбой, с какой до этого момента всё обстояло проблематично. Пожалуй, им троим нужен перерыв. Учителя, как назло, дают тонну информации, мгновенно повышая градус, отчего голова отчаянно гудит, требуя перерыв. Спать хочется неимоверно: веки сами собой закрываются по пути к очередному кабинету, размыкаясь только тогда, когда его дёргают за плечо. Перед ним возникает Анастасия Викторовна, дружелюбно улыбающаяся подопечному, который, на удивление, выглядит словно сгнивший апельсин. Её очарование тут же исчезает, сменяясь недовольством. Она тянется в сторону учительской, проталкиваясь сквозь толпу, что ярым потоком направлялась обратно. Закрытое помещение позволяет перевести дыхание и снять оцепление, охватившее Макарова во время толкучки. Женщина занимает своё положенное место, приглашает младшего на диван, буравя скептическим взглядом, уже заранее предполагая, какой последует ответ; прекрасно знает ту увлечённость, с которой староста подходит к школе и её дисциплинам. —Сколько раз я тебе говорила не сидеть допоздна,—Анастасия Викторовна грузно вздыхает, что-то печатая в компьютере. Видимо, она открыла журнал оценок, дабы лично убедиться, какой Лёша молодец.—Ну вот, всё хорошо же, если бы не сделал домашку, не поставили бы два. —Это мои обязанности,—пожимает плечами куратор, доставая из небольшой миски на кофейном столике шоколадную конфету.—Так к чему вызывали? —Ах да, нужна помощь,—достаёт чайник и наливает фруктовый чай, протягивая чашку старосте. Они достаточно часто проводили длинные перемены друг с другом, разговаривая обо всём сразу.—Наши преподаватели по математике сейчас заняты: Константин Юрьевич занимается подготовкой к экзаменам, Михаил Дмитриевич проходит повышение квалификации. Одному ученику необходимо подтянуть знания, так как впереди выпуск, а без должного понимания он вряд ли сдаст хотя бы на минимальный балл. —Доверяете мне роль репетитора? —Ты осилишь профессию учителя, убедились ещё пятого,—она улыбается.—Понимаю, что появится лишняя нагрузка, но за тобой остаётся право выбора. —А кто ученик? —в этот момент дверь широко распахивается, словно по иронии судьбы, впуская того самого анонима. Альберт хочет с порога произнести пламенную речь, но запинается, глазами обнаруживая невыносимого человека; Лёша умолкает следом. Анастасия Викторовна ощущает возникшее напряжение, потому пытается сбить его. —Альберт, ты как раз вовремя! Мы нашли тебе почти-учителя, надеюсь, вы поладите и кое-кто явится и поразит всех экзаменаторов,—двенадцатиклассник испепеляет обоих взглядом, полным неизвестной смесью, подобной лаве из недр древних вулканов. Хочет ведь противостоять, оспорить предложение, но не рискует, лишь яростно сжимая кулаки, оставляя следы от ногтей, и стискивая зубы. По итогу покидает помещение, громко хлопает дверью, из-за чего Лёша фыркает и презрительно изучает полную непонимания куратора. Какой ещё реакции она ожидала? —Вы специально? Знаете же, что мы плохо ладим. —Надо уметь коммуницировать с разными людьми, —женщина хмурит брови, постукивая пальцем и размышляя над произошедшим.—Ладно, давай хотя бы попробуем. Если ничего не выйдет, подойдёшь и мы постараемся найти иной вариант. Ты тоже пойми меня,—она мягко улыбается, желая получить взаимный жест, однако глаза —стеклянные.—Возьмёшь необходимую литературу в библиотеке, насчёт расписания и плана договаривайтесь сами. Не забудь сегодня поговорить с Гречкиным о ближайших мероприятиях и каникулах,—Макаров кивает, подходит к выходу, застывая как раз тогда, когда Анастасия Викторовна собирается добавить напоследок: —Я верю, что ты можешь приручить даже самого опасного зверя. Быть собой у тебя получается лучшего всего. Голова кишит монстрами, выбирающиеся из-под потаенных мест и скрипящие когтями, издавая волну звуков пугающего содержания. Жизнь неминуемо подготавливает сироту к множеству ударов, сопровождающиеся крупными землетрясениями, что разом переворачивают мир и рушит привычное. Сначала его начинает привлекать грёбаный «мажорчик», первого сентября выплёвывавший в лицо грубые фразы без осмысления, теперь — учить человека, который уже год проявляет агрессию и всячески выказывает своё негативное отношение. Приходится протискиваться сквозь толщу людей, брести неведомо куда, добираясь до кабинета и засаживаясь там, ожидая большой перемены. Он умудряется отвлечься, выискивая профиль Альберта через Кирилла, какой тоже просиживает урок в телефоне, даже не пытаясь послушать. Аккаунт спортсмена пестрит чёрно-белыми фотографиями, где изображалось совершенно разное: то баскетбольный мяч посреди пустой площадки, то выставка искусств, то сам владелец странички, игнорирующий камеру и смотрящий вдаль, придавая атмосфере некую загадочность. Лёша готов отдать должное, что это выглядит эстетично, характерно подобной личности. Рита некогда упоминала его внутренний мир, наполненный чем-то более интересным, нежели выставленная напоказ жизнь; возможно, так и есть, однако установившаяся вражда блокировала положительные мысли, придумывая новые опровержения. Юноша открывает пустой диалог, отправляет краткое «завтра в…», конкретизируя время и место встречи. Тот просто читает и оставляет своего «репетитора» без ответа — до ужаса банальный поступок. На перерыве Макарову удаётся выхватить Гречкина, потащить его к родному кабинету, закрывшись от безжалостного шума. Старший зрачками бегает по усталому лицу, анализирует каждый недостаток, что всплыл сегодня перед всеми будто намеренно. Он проговаривает отработанный текст, удерживает учебники, высчитывая секунды до окончания их небольшого разговора. Кирилл поддаётся собственному желанию, в период молчания срываясь с места и прижимая холодное, почти безжизненное тело к себе. Ощущается еле заметная дрожь, которая стихает, как только школьники согревают друг друга горячим воздухом. «Почему ты мне помогаешь?» — вопрос, ставящий и так потерянного младшего перед высокой скалой, о какую обычно бьются сильные волны. Слова самостоятельно висят на кончике языка, срываясь и вырываясь в мир. «…небезразлично» — синонимов море, но именно это слово подходит больше остальных. «Что?» — да, наверное, любая частица, каждый атом, из которого состоит двенадцатиклассник. Юноша не может вылить поток, сдерживая его одной-единственной деревянной плотиной, имеющая свойство ломаться под давлением. Искренний ответ звучит словно колокол в замогильной деревне, где жителей можно пересчитать по пальцам. Кирилл заметно напрягается, осмысливая услышанное всеми извилинами. Лёша привык убегать от проблем, а посему вспоминает, что реальность — битое стекло, и уходит, успокаивая не только себя, но и подопечного натянутой улыбкой. Если он не выудит время на отдых, то взорвётся мощнее, чем атомная бомба.