Легенда о Короле и Воине: Пробуждение тьмы

— Нам следует оставаться при своём мнении, — заметил Рос. Он посмотрел на братьев и спрыгнул с каменного подоконника.       Мужчина потянулся, сладко зевнул и добавил: — Убийство детей – это отвратительная затея. Мортемовски несправедливая, к тому же…       Рос многозначительно улыбнулся и возвёл серые глаза к потолку, как бы намекая, что Бог Справедливости никогда не дремлет и всегда готов покарать неверных. — Эти дети могут стать нашей смертью... — нахмурился Рашид. — Или нашим спасением…       Коснувшись фигурки деревянной кобры на у себя шее, Верховный жрец покачал головой. — Скорее второе, — лукаво подметил Рос.       Младший жрец подошёл к столу и опёрся на резную спинку свободного стула. Сцепив руки в замок, мужчина прикрыл глаза и промурлыкал: — Так и вижу… Два дракона сражаются во главе магического воинства. И за всем этим следит шокированная Илизабет. Прекрасная картина. — С каких пор ты стал дунклеровцем? — ухмыльнулся Рашид. — Я живу в их землях последние двадцать девять лет, — пожал плечами мужчина. — Я уже чувствую себя настоящим прорицателем. — А что скажешь ты, Ричард? — Верховный жрец оглянулся на второго своего спутника.       Одетый в тяжёлые доспехи из золотых пластин маг оторвался от созерцания карты и неторопливо повернул голову в сторону Рашида. — Вопли Эрики – это свист ветра, — сухо констатировал он. — Она даже ни разу не назвала их имена. — Я тоже это заметил, — кивнул Рос. — Она не знает, о ком говорит. Кажется, это упоминалось. — И тем не менее просит убить, — многозначительно протянул Рашид.       Ректурианцы осуждающе замолчали. Слуги Ректуе знали, что не изменят своего решения. Но говорить простые истины оказалось легче, чем молчать. До второго собрания оставалось меньше часа. Жрецы решили потратить время на то, чтобы ещё раз обсудить всё услышанное.       С раннего утра они сидели в кабинете Верховного жреца, что располагался на третьем этаже, под самой крышей резиденции. Стены кабинета покрывали дубовые панели с изображением различных религиозных мотивов. В центре стоял массивный деревянный стол, обставленный десятком стульев с золотистой обивкой и резными спинками. Свет в комнату проникал через высокие узкие окна с луковидными верхушками. Поверхность подоконников состояла из больших, грубо отёсанных булыжников. Лучи проходили через мелкие стеклянные пластины, вставленные в металлическую решётку, и падали на небольшой столик у противоположной стены. Рядом с ним стоял ещё один большой стул с резной спинкой, на которой сидел второй младший жрец — Ричард. Рашид же предпочёл остаться за центральным столом. — Сегодня всё закончится, — заметил Верховный жрец. — Наконец-то, — снова зевнул Рос. — Уже хочу вернуться к своему болоту. Без лягушек трудно спать.       Жрец до ужаса устал сидеть на острове Свободы. Целыми днями они только и делали, что обсуждали Манорока и Роталлеба. Каким-то мистическим образом два безымянных дракона стали центром жизни магов, собравшихся на консилиум. К тому же, приходилось мириться с жизнью в резиденции. У себя дома Рос жил в юрте. Пол устилали шкуры и ковры, целый день там горел костёр, а перед сном маг подбрасывал в жаркое пламя можжевеловые иголки и листья. Ароматный дымок поднимался к небу, а к жрецу Ректуе приходили только благие сны. Рос забрался обратно на подоконник и, посмотрев на улицу, мечтательно произнёс: — Наконец-то я смогу нормально выспаться. На этих кроватях спать невозможно. Вчера я вытащил из своей подстилки штырь! — В следующий раз скажи, чтобы на консилиум тебя не избирали, — услужливо предложил Рашид. — Чтобы переживать, что штыри воткнут мне в ногу мои же братья? Нет-нет. Я обещал доносить их голос, и я сдержу это обещание. — Кто-то идёт, — Ричард повернул голову к двери, ведущей в комнату, где собрались посланцы Ректуе.       Раздался стук. — Войдите! — махнул рукой Верховный жрец.       Дверь отворилась, на пороге стояла Верховная жрица Эрбы. Сегодня она нарядилась в платье из зелёного шифона. Его нижняя часть отливала изумрудом, который медленно переходил на лифе в светло-зелёный. Платье заканчивалось капюшоном, скрывающим шикарные каштановые волосы женщины и часть её лица. Плечи покрывал держащийся на двух медальонах плащ цвета мокрой листвы, украшенный светло-зелёным, почти белым кружевом. На талии находился толстый кожаный пояс цвета обожжённой глины с большим металлическим диском в районе живота. Его украшал узор из мелких листочков и головы быка. К поясу крепился лабрис и две сирры. На груди Эрики сиял амулет с частью кристалла Эрбы.       Рашид приветственно кивнул: — Добро пожаловать. — Благодарю, — жрица зашла в комнату. — Нам нужно поговорить.       Она предупреждающе посмотрела на Роса и Ричарда и добавила: — Наедине.       Верховный жрец Ректуе мельком взглянул на собратьев и кивнул им. Рос встал и молча вышел из комнаты. Ричард несколько секунд рассматривал женщину, силясь понять её мотивы. Наконец он натянуто улыбнулся, одёрнул край золотого жилета, поправил рукава из полотнища цвета горького шоколада и всё-таки вышел.       Когда дверь за ним закрылась, жрица медленно подошла к стене, положила на неё руку и прошептала: — Тювелёх.       Почувствовав свою магию, она улыбнулась и посмотрела на мужчину: — Надеюсь, ты не против. Не хочу, чтобы нас подслушали, — женщина скинула капюшон, открыв тонкий металлический обруч с небольшой капелькой из зелёного турмалина на лбу. — Что ты! — Рашид жестом предложил жрице присесть напротив. — Уверенность никогда не бывает лишней.       Эрика снова улыбнулась и заняла предложенное место. Несколько секунд она молчала, разглядывая Верховного жреца и вспоминая всё, что о нём слышала. Община Рашида находилась в бухте Огня, рядом с Рубиновым морем. Насколько знала Эрика, в этом небольшом лагере обитало не более двух десятков магов. Они жили в домах, выбитых в песчаных скалах. Говорили, что именно там случались самые красивые рассветы и самые печальные закаты.       Оделся Рашид в типичный костюм для юго-восточных Гесс. Верховный жрец Бога Справедливости облачился в камзол из тонкой кожи цвета мокрой земли, с золотой вышивкой по краям, который, впрочем, в данный момент висел на спинке стула, рубашку золотого цвета, штаны в цвет камзолу и высокие чёрные сапоги. На шее у него на тонкой цепочке висел символ Ректуе – деревянная королевская кобра с янтарными глазами, в ухе жреца сияла золотая серьга, на пальцах – толстый перстень-печать с изображением свернувшейся кобры. Рядом со стулом стоял старинный полутораручный меч с закруглённой в сторону клинка гардой и эфесом, увенчанным толстым круглым диском с полустёртым изображением старинного календаря. В отличие от прочего оружия Верховных жрецов, этот меч выковали в Эпоху Войн. Его изготовил Генрих Арвойтус для самого знаменитого ректурианца – Руфуса из Бисс. Он когда-то помог первым драконам... — Красивое оружие, — заметила Эрика.       Рашид поднял меч и внимательно посмотрел на клинок: — Говорят, его выковали вместе с шестью священными мечами, — гордо сказал он. —       Ещё одно доказательство, что когда-то мы были заодно. — Я слышала, на гарде выведен девиз, — Эрика нахмурилась, вспоминая. — Кажется... Справедливость — это всегда милосердие, но милосердие — не всегда справедливость. — Всё верно, — Рашид лучезарно улыбнулся.       Мужчина положил меч на колени. Как только он отнял руки от стали, улыбка исчезла: — Ты ведь пришла поговорить о Манороке и Роталлебе?       Слова прозвучали скорее утвердительно, чем вопросительно. Жрица склонила голову и улыбнулась: — Верховный жрец Верховного Бога. — Последние три сотни лет, — кивнул ректурианец. — Я тоже не верила, что Король и Воин могут оказаться злодеями, — сказала Эрика. — Но потом я стала размышлять.       Рашид усмехнулся. — Я начала размышлять и поняла, ничего однозначного нет. — Я знаю одно, убийство невинных — это преступление. — И сколько они останутся невинными? — колдунья посмотрела собеседнику прямо в глаза. — Они, возможно, уже что-то совершили. Ведь они росли в приютах. Воровство, драки, убийства. Невинные сиротки живут только в книгах. — Мы не можем этого знать наверняка. Они невиновны, пока мы не докажем обратное. — Они станут нашей смертью, — уверенно сказала жрица. — Или спасеньем, — спокойно возразил маг.       Эрика откинулась на спинку стула: — Король и Воин вырастут. Они станут драконами и начнут убивать. Возможно, они уже об этом мечтают. Нам стоит обезопасить себя. — Почему ты так в этом уверена? — покачал головой Рашид. — Пока что нам неизвестно ничего об их планах, как и о них самих. — Напротив, нам известно многое. Мы знаем, что они были сиротами. Знаем, что они учатся в Серой Башне. Знаем, что они станут драконами. Этого более чем достаточно, чтобы опасаться их.       Эрика перевела дух и добавила: — А когда они поймут свою истинную силу, поймут, что могут сотворить... — Подожди, — Верховный жрец поднял руку, словно он физически пытался удержать какую-то мысль. — Они ещё не знают, кто они?       Мужчина взял в руки меч и стал рассматривать клинок: — Возможно ли, что они никогда не узнают о своей силе?.. — спросил он, глядя в собственное отражение и, немного помолчав, добавил. — И в чём вообще заключается их сила?       Эрика уже собралась ответить, но передумала. Расценив молчание, как знак того, что Верховной жрице нечего сказать, мужчина продолжил рассуждать: — Мы слагали о них легенды. Приписывали им несказанное величие. Мы были готовы отдать за них жизни. — А теперь мы заберём их собственные, — сказала женщина. — Но мы так и не узнали, на что они способны, — закончил Рашид, не обращая внимание на слова жрицы.       Не выдержав, Эрика вскочила, громко отодвинув стул и хлопнув руками по столу. Жрец опустил меч обратно на колени и внимательно посмотрел на собеседницу. — Эти двое уродов, — сказала она. — Так и так явятся по наши души. Либо мортемовыми освободителями, либо мортемовыми драконами. Выбирай, что хочешь, но я предпочту, чтобы они сдохли до этого момента! — Я не буду убивать детей... — Даже если эти дети станут причиной тысячи смертей?! — Эрика принялась ходить из стороны в сторону. — Я не стану убивать детей. Это несправедливая жестокость, — жрец коснулся деревянной кобры на шее. — Тем более, что мы ничего доподлинно не знаем. Ты даже имён не дала. — На твоём мече неправильная фраза, — сплюнула эрбианка.       Верховная жрица замерла на месте, выпрямилась и гордо посмотрела на Верховного жреца. — Справедливость — это не просто милосердие, справедливость — это жестокое милосердие. Которое, порой, требует переступать через желания… Амбиции… И даже принципы!       Мужчина лишь покачал головой. — Мы должны выбирать, Рашид, — сказала Эрика. — Выбирать между нами и ими. — Ты говоришь о выборе. Но предлагаешь мне игру в кости. Выпадет одно число, выиграю я, другое число — ты. А возможно, проиграем мы оба, — Рашид взял в руку меч и направил его остриём на жрицу. — Я знаю свою ставку. И знаю, на что поставишь ты.       Он опустил клинок и добавил: — Когда-нибудь мы узнаем, кто победит. — Когда играют в кости, проигрывают все. В выигрыше остаются только таверны и боги, — ответила Эрика. — В нашем случае – Хранители, — сказал Рашид. — Так бы сказала Жанна. — Жизнь и Смерть. Мы все играем в их игру. Мы все лишь фигурки на их поле. Мы страдаем, мы радуемся. Мы жаждем творить добро и справедливость, — жрица усмехнулась. — А они лишь продолжают кидать нас и наблюдать, какое число нам выпадет. И порой кости падают со стола в бездну. — Манорок и Роталлеб ещё ничего не совершили. Мы не можем судить их и выносить приговор, исходя из предположений, сделанных на основе наших желаний и верований, — Рашид говорил спокойно, но внутри него горел праведный огонь истинного служителя Бога Справедливости. — А как ещё их судить? Ты предлагаешь ждать. Это благородно. Но однажды, когда ты наконец вытащишь голову из песка, ты увидишь, как Великий Король и Великий Воин в обличье драконов выжигают наши дома. Ты увидишь, как дети и старики, мужчины и женщины, которых ты клялся защищать, горят в огне, их огне. И тогда ты поймёшь, что твоё милосердие и страх запятнать себя вызвали бурю, которая поглотит нас всех. — Однажды я видел, как драконы убивали детей, — Рашид горько вздохнул, и вдруг его глаза, горевшие до сих пор огнём молодости, утратили эту иллюзию и превратились в глаза человека, прожившего много лет и видевшего настоящий ужас. — Маленьких, невинных детей. Детей, которые толком ещё не осознали ни себя, ни своей силы. Мне тогда было пятнадцать. И я поклялся, что я не стану таким, как они. — Твоя клятва погубит тебя, твой клан, нас всех… — Пусть так, но... — Смерть есть смерть. Нет никаких “но”. Мы не будем жить спокойно, пока они живы. — Я так не считаю.       Их взгляды встретились. Эрика покачала головой, словно не верила в слова жреца. — Надеюсь, ты изменишь своё мнение, — процедила она, подходя к двери. — Как и я, — кивнул Рашид перед тем, как женщина скрылась.       На секунду жрица замерла, словно хотела ответить. Но затем Эрика гордо подняла голову и, громко хлопнув дверью, вышла из комнаты.       Женщина быстро спустилась вниз, стараясь избегать неодобрительных взглядов со стороны собравшихся ректурианцев. Не то чтобы они сильно ей мешали, но на нервы действовали изрядно. Облегчение она почувствовала только на улице. К ней тут же подошли младшие жрицы Эрбы. — Что он сказал? — спросила Эдит. — Он не с нами, — просто ответила Эрика. — А Миранда? — Тоже. Впрочем... Ничего удивительного, — печально улыбнулась стоявшая рядом Эра.       И тут же в глубине её глаз мелькнуло удовлетворение. Эрика покачала головой, от усталости что только не привидится. В любом случае, сейчас это не самая большая проблема. — Сколько будут точно за нас? — За нас выступят точно пятеро Верховных жрецов, — начала размышлять Эдит. — Столько же точно будут против. Насчёт остальных восьми сказать сложно. — А что насчёт младших? — Младшие вероятно поддержат Верховных, — пожала плечами Эра. — Но есть шанс, что это будет не так. Я заметила, что многие из тех, с кем мы говорили, сомневаются. — Это хорошо... — вздохнула Эрика. — Это очень хорошо.       “Если бы ещё это не касалось и моего клана…” Она подняла голову и посмотрела на солнце, что медленно ползло к зениту: — Полагаю, нам уже пора.       Жрица резко развернулась и направилась в сторону амфитеатра. Младшие последовали за ней. Эрика шла быстро, практически не задумываясь над направлением. Все её мысли занимали размышления о предстоящем консилиуме. Она не спала уже вторую декаду, все силы уходили на обсуждения и рассуждения сначала у себя дома, а затем уже здесь, на острове. На эмоции, особенно положительные, их практически не осталось.       И всё же, проходя под каменными сводами арки, она ощутила трепет. Жрицу всегда поражало величие древнего строения. Впервые Эрика оказалась здесь, ещё будучи ученицей. Тогда ей удалось изучить амфитеатр только снаружи. Она несколько раз обошла всё строение по кругу, разглядывая гигантские барельефы, изображающие символы богов и Хранителей. По древним законам запрещалось изображать непосредственно самих небожителей. Этот запрет появился ещё в Эпоху Богов. Его подкрепляло обилие кровавых историй. Эрике очень нравилась деайская легенда.       Один древней каменщик решил создать статую богини Деайи. Он ваял её день и ночь и считал, что создал самую прекрасную скульптуру на свете. Однако сама богиня Любви имела на этот счёт совершенно иное мнение. Она восприняла изваяние как большое оскорбление, и в наказание превратила каменщика в чудовищную пантеру с фиолетовой шерстью. Он мог превращаться в человека лишь ночью, а днём полностью терял себя. С восходом солнца он непременно возвращался в родную деревню и нападал на бывших соседей, а после заката просыпался с кровью на руках. В конечном итоге, каменщика убил его же сын. Этот случай стал первым в череде кровавых отзывов о проделанной людьми работе. Увы, не последним.       Следующий смельчак решил изобразить Верховных Богов – Ректуе и Милитарью. Исходя из легенд, они являлись прекрасными близнецами. Справедливость и Милосердие. Говорили, что их отец, Первородный Бог Хаоса, ненавидел своего первенца. Он считал Ректуе слабым и изнеженным, не верил, что Справедливость может сравниться с Хаосом. В чём-то Хронос оказался прав. Его сила действительно была не чета силе сына. Ректуе превосходил отца во много раз. Он победил Хроноса, но, справедливости ради, убивать его не стал. Вместо этого он запер Хроноса в вазе и отправил в пустыню Покаяния. Милитарья хоть и не участвовала в самой битве, но активно поддерживала брата. Она стала его опорой в борьбе с могущественным отцом, и впоследствии Ректуе короновал сестру в качестве своей соправительницы. Милитарья помогала брату взаимодействовать с другими богами, смягчала его порывы в отношении людей. Однако, увидев свой портрет, даже Богиня Мудрости и Милосердия не сдержалась. Ни ей, ни её брату не понравились придуманные лица. Они сожгли само полотно, а затем заточили художника в одну из его картин, где бедняга жил до тех пор, пока другой случайный пожар не уничтожил и её.       С тех пор прошло много времени, было принесено множество жертв, и, в конце концов, люди поняли, что боги, богини и хранители не хотят видеть свои изображения. Тогда смертные выбрали животных, с которыми стали отождествлять своих покровителей. Так, бога Справедливости начали представлять в виде деревянной кобры с раскрытым капюшоном. Его сестру – как сову с бело-золотыми перьями. Священным животным богини Природы стал бык, а бог Огня и Веселья Лоттариоки принял вид большого чёрного кота с ярко-зелёными глазами. Бога Смерти изображали, как ворона, а богиню Воды – быстрокрылом кречетом. Богиня Деайя предсказуемо превратилась в фиолетовую пантеру, а богиня Свободы и Выбора Либерия – в грифа. Для Лимена, бога Дверей и Зеркал, создавали статуи длинноногих осьминогов, а для бога Войны Белума – львов. Бог Погоды, Келум, трансформировался в желтокрылую иволгу. Богиня Искусства Артэм стала павлином, а её брат-близнец – бог Охоты Маркус – волком. Для Меди-Цинай, богини Медицины, земным воплощением выбрали пчелу. Мать богов – Первородная богиня Фрида, покровительствующая матерям и новорождённым и отвечающая за предсказания, изображали белой тигрицей. А её деверя по имени Нектор, Первородного бога Порядка и Пространства, в виде паука. Нашлись символы и для Хранителей царства Живых и царства Мёртвых. Помимо традиционных солнца и луны, им приписали белого пса и скорпиона соответственно.       Все эти животные в изобилии изображались на наружных стенах амфитеатра. Великое множество их имелось и внутри. Они украшали каждый из восемнадцати секторов. По ним жрецы ориентировались, где им сидеть. А в обычное время священные животные помогали определить, к какому клану принадлежит маг.       Три жрицы Эрбы поднялись в свой сектор. На стенках ложи изображались головы быков, на небольших каменных валиках, служивших спинками, красовались искусно высеченные побеги ели и орехового дерева. На полу сверкали вкраплённые самоцветы, похожие на листочки крапивы. При помощи магии они наполняли воздух в ложе ароматом свежескошенной травы.       Верховная жрица Эрбы заняла своё место и осмотрелась по сторонам, проверяя обстановку. В амфитеатре уже сидело несколько делегаций. Со своего места Эрика могла прекрасно их разглядеть. Именно по этой причине маги древности решили построить место для собраний такой формы. Сидя в общем кругу, Верховные жрицы и жрецы могли не только почувствовать себя равными, но и увидеть истинные помыслы друг друга. Из любой точки амфитеатра можно было разглядеть лица всех присутствующих, что, разумеется, придавало собранию большую честность. Правда, с другой стороны, это нервировало, ведь скрыть смятение здесь мог лишь тот, кто привык оставаться хладнокровным даже посреди драконьего огня. Для закалённых боями магов древности проблемой это не являлось, к тому же, они в большей массе считали честность и открытость между собой гарантом своего свободного существования. Тогда правители восемнадцати кланов находились в гораздо более близких отношениях, чем их нынешние собратья, и, как говорили летописи, не нуждались в том, чтобы скрывать что-то друг от друга. Они вершили судьбы магов, а не мерились, кто сильнее и мудрее. Нынешних же жриц и жрецов второе интересовало ничуть не меньше, чем первое. А иногда даже больше.       Наверное, поэтому все делегации старались создать образ. Явиться на остров с фанфарами или же известить всех о своём прибытии шаровыми молниями не считалось зазорным, даже напротив, каждый жрец желал пощеголять силой и изобретательностью, да и заодно на других поглядеть. Одну из главных ролей в каждом образе играла одежда. Для жриц Эрбы привычными цветами являлись медный и всевозможные оттенки зелёного.       Эрика чуть повернула голову и посмотрела на Эру. Самая младшая жрица их делегации ей не нравилась. Она имела наглость сомневаться в суждениях Эрики. Верховная жрица подозревала, что если остальные маги почуют разлад в её клане, то они могут принять неверное решение. Зато женщине нравилось платье младшей жрицы. Эра проживала в Анфинском королевстве, в лесу из железных деревьев. Её платье походило на них. Главной его частью являлся плотный лиф, напоминавший медно-зелёную кору. Сзади платье украшал вырез, открывавший идеально ровную спину. Образ дополнял высокий пучок, украшенный малахитовыми заколками в форме треугольных листов железных деревьев. В который раз Эрика подумала, что Эра выглядит, как настоящая богиня Природы. Особенно учитывая её тёмно-коричневые волосы и голубо-зелёные глаза.       А вот Эдит, вторая младшая жрица, таких ассоциаций не вызывала. Она происходила из королевства Тир-Тан, которое ещё называли Огненной землёй. Более неподходящего места для служителей Эрбы не существовало. Вулканы, сероводородные источники, гейзеры, каменные пустыни. На Огненной земле не росли ни высокие травы, ни деревья, лишь изредка на глаза путникам попадались сухие и истощённые растения. Какая-то растительность существовала лишь в городах и у границ королевства. Жители тех краёв отличались тем же суровым и сдержанным нравом, что и местные растения. Ничего удивительного, что на консилиум тиртанка явилась отнюдь не в платье. Вместо него она надела узкие полотняные штаны цвета тёмной меди, подвязанные тонким кожаным поясом, на котором висели сирры, и болотную рубаху, обмотанную вокруг тела наподобие халата. На плечах переливались бисерные узоры, имитирующие одуванчики, ромашки и тысячелистник. В отличие от прочих жриц Эрбы, у Эдит была смуглая жёлтая кожа и короткие русые волосы. Вся она напоминала тиртанские растения. Как и они, Эдит умела приспосабливаться, не изменяя самой себе. Это Эрике в ней и нравилось.       Женщина отвернулась от сестёр. В амфитеатре уже присутствовали флумийки, белумцы, инфериане и деайки. От нечего делать Эрика принялась изучать их наряды.       Диана, Верховная жрица богини Любви, была высокой, худощавой и широкоплечей. Её лицо притягивало взгляды. Сиреневые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, маленький носик, тонкая полоска кроваво-алых губ и высокие острые скулы. Казалось, ей под кожу вплавили два кинжала. Сегодня жрица надела тонкий, плотно прилегающий свитер красного цвета с высоким горлом. Он ярко выделялся на бледной, фарфоровой коже. На плечах жрицы лежал тёмно-фиолетовый бархатный плащ. Широкий пояс с большим золотым кольцом вместо пряжки поддерживал узорчатую юбку из того же материала. Из-под юбки выглядывали чёрные сапоги, плотно обтягивающие ногу до середины голени. На указательном пальце левой руки сверкало кольцо с длинным треугольным обсидианом, уши жрицы украшали серьги с точно такими же камнями. На шее покоилась тонкая золотая цепочка с подвеской в форме граната. На высокой черноволосой Диане этот наряд смотрелся особенно хорошо. Он выгодно подчёркивал достоинства жрицы и мастерски скрывал недостатки.       За Дианой сидели две младшие жрицы: Дарья и Дея. Первая являлась уроженкой Коралловых островов. У неё была тёмная, шоколадная кожа, широко распахнутые голубые глаза и пухлые гранатовые губы. Жрица облачилась в полупрозрачное розовое платье. Ткань его ничего не скрывала, предоставляя всем желающим возможность видеть прекрасное, молодое, дышащее здоровьем тело со всеми его соблазнительными изгибами. Ничего удивительного, что глаза непривычных к подобному жрецов то и дело соскальзывали в сторону Дарьи. Всё-таки, возглавив общины, они не отказались от своего мужского естества. Платье крест на крест опоясывало верхнюю часть тела и нежным облаком окутывало нижнюю. Талию подчёркивал пояс, украшенный аметистами. На руки Дарья надела золотые браслеты. Густые тёмные волосы лежали в сложной причёске, украшенной драгоценными камнями: гранатами и аметистами. В ушах и на шее блестели серьги и колье из тех же камней. Она выглядела, как красивая птичка или нежно-розовое облачко.       Дея нарядилась в высокие тёмно-фиолетовые кожаные штаны с чёрной шнуровкой и бордовый дублет с рукавами, отделанными рубинами и гранатами. Длинные золотые волосы спокойно струились по спине, а две пряди, собранные на затылке, скреплялись восьмиконечной заколкой с рубинами. У всех жриц на талии находились кинжалы с искривлёнными лезвиями, а у Верховной помимо него висела еще и шпага с изящным, усыпанным драгоценными камнями эфесом.       Из всех деайек Эрика ладила лишь с Деей, их лагеря находились на расстоянии, так сказать, вытянутой руки. Жрица Деайи всегда отличалась спокойствием и вдумчивостью. Она долго смотрела, долго размышляла, но затем действовала быстро и решительно. Эрика знала Дею ещё маленькой девочкой. Тогда она не подавала больших надежд. Маленькая Дея училась гораздо медленнее других детей. Она мало говорила, мало ела, мало колдовала. Но потом каким-то образом стала жрицей. Для Верховной жрицы Эрбы сия метаморфоза оказалась загадкой. Впрочем, Эрика быстро бросила её разгадывать. Какое ей до этого дело? Гораздо важнее, что Дея поддерживала взгляды Эрики. Порой их общины вместе организовывали нападения, как правило, безуспешные, на Серую Крепость и Каннингем. Теперь Эрика очень наделялась, что она сможет переубедить Диану и Дарью. Сама она в жизни к ним не приблизилась бы.       Диана являлась одной из немногих, кто голосовал против становления Эрики Верховной жрицей Эрбы. Она считала её слишком порывистой, не видела в ней ни мудрости, ни силы. Благо, что большинство тогдашних Верховных жриц и жрецов поддержали её кандидатуру. Иначе... Эрика не хотела думать, что случилось бы, не поддержи её большинство.       С Дарьей отношения также не складывались. В общем-то, изначально всё шло хорошо. Но женщины влюбились в одного мага. Жеан занимался торговлей и не принадлежал ни к одному клану. Лучшим выходом для всех троих стало бы появление третьей девушки, в которую влюбился бы сам Жеан. Но волею богов маг выбрал Дарью. Естественно Эрика не могла вытерпеть подобного унижения. Она ничего не делала, но каким-то образом корабль Жеана затонул на глазах Дарьи. Кто-то пробил дыру на карме, и судно пошло ко дну. С тех пор Дарья и Эрика всегда оказывались по разные стороны баррикад. И хоть сейчас Верховная жрица считала, что гораздо важнее спасти магов от Манорока и Роталлеба, она не могла заставить себя переступить через эту обиду и поговорить. Тем не менее, Эрика не стала бы возражать, если бы Дарья проголосовала в её пользу. “Потом продолжим враждовать, но пока что лучше держаться рядом.” — рассуждала жрица. Глядя на жриц Деайи, эрбианка пыталась поймать их взгляды. Ей хотелось заглянуть им в глаза и понять, изменили ли они своё мнение.       Но Дарья с Дейей обсуждали что-то между собой, а Диана весело болтала со стоящим рядом Верховным жрецом Белума и не обращала никакого внимания на Эрику. Белумец стоял перед сектором жрицы, облокотившись на каменную перегородку. Свою речь жрец сопровождал бурной жестикуляцией. В представлении эрбийки подобное поведение не подходило Верховному жрецу, но когда Булат слушал хоть кого-то? Пожалуй, он слыл самым непредсказуемым из всех. Собственно говоря, тем он и славился. Его община обитала рядом с Остеоном, вторым крупнейшим городом Дрейка, и регулярно устраивала там различные диверсии. Каждая из них продумывалась до мелочей, а подготовка к ним выглядела весьма невинно. Даже если кого-то из магов ловили поблизости, у них имелись самые безобидные оправдания своего присутствия в этом месте в это самое время. Правда, драконы редко верили подобным разъяснениям, точнее, вообще не верили. В отместку они постоянно прочёсывали окрестности города, а иногда устраивали ловушки. Тем не менее, белумцев это не останавливало. Особенно учитывая, что их вёл отличный воин и прекрасный оратор – Булат. Честно говоря, иногда Эрике казалось, что женская половина клана шла за ним только из-за его красоты. Высокий, широкоплечий, мускулистый. Со смуглой кожей, овальным лицом, с пухлыми губами, ровным носом и глазами цвета дубовых листьев. Что поделать, Верховный жрец бога Войны производил впечатление на всех. Его гигантская фигура выделялась на фоне других магов. Обычно Булат носил лёгкие доспехи из красного железа, светло-коричневые бриджи и сандалии. Но для консилиума он, разумеется, предпочёл принарядиться. Поэтому на голову он нахлобучил золотой обруч, украшенный рубинами, а свою двухметровую фигуру облачил в чёрные стальные доспехи с рубиновой головой гигантского льва, иссиня-чёрные бриджи, на поясе которых болтался короткий меч, и сапоги. На плечи он накинул красный плащ с пелериной из рыжей гривы южного льва. Из-под плаща виднелось священное оружие – обоюдоострый меч с очень широким лезвием. Как-то раз Эрика брала его в руки и еле смогла удержать. Булат же орудовал им невероятно ловко. Меч в его руках казался пушинкой. И глядя на то, как легко он управляется с этой махиной, можно было подумать, что этот мужчина никакой не маг, а самый настоящий воитель Дрейка.       Его спутники выглядели не столь воинственно. Одного из них звали Берик. Жил он на Золотом острове – самом богатом регионе Дрейка. Вся местность состояла из серых скал. Это давало возможность легко скрыться и незаметно жить на протяжении многих лет под самым носом у драконов. Правители Золотого острова интересовались лишь местами, где обитали сами, не рискуя ходить там, где каждую секунду мог случиться обвал. Но главной причиной, удерживающей магов на в этом месте, стала отнюдь не безопасность. На Золотом острове находились вампирские шахты, где под землёй хранились драгоценные камни, металлы и прочие полезные ископаемые. Их добывалось так много, что надсмотрщики не замечали, как Берик со своими людьми забирает часть этих богатств себе. Впоследствии добычу либо продавали, либо использовали внутри клана. Неудивительно, что именно на этом жреце камней висело вдвое больше, чем на его собратьях. Он носил дублет из чёрной кожи, расшитый золотом и рубинами, с рукавами, отделанными пластинами красного золота, чёрные кожаные штаны и высокие сапоги, чьи голенища украшали камни. На толстом, инкрустированном прямоугольными рубинами поясе в дорогих ножнах покоился короткий меч. Берик напоминал не воина, а скорее купца. Маленький и приземистый, с круглой головой и роскошными седыми усами, он любил болтать и бездумно хвалиться богатством.       Другой жрец – Бернард Снежный – возглавлял общину в самом северном королевстве – Эдении. На груди его кольчуги сиял красный лев, сложенный из драгоценных и полудрагоценных камней. Из-под неё выглядывала тёмно-серая льняная рубашка без особых изысков. Её ворот украшал чёрный мех из гривы льва, точно такой же украшал сапоги жреца. На поясе у мужчины висел широкий меч. Его рукоять украшала костяная фигурка в форме головы льва.       Как истинный северянин, Бернард отличался сдержанностью и молчаливостью. Он никогда не улыбался, а в его серых глазах постоянно плескалось какое-то неясное отчаяние (по слухам, оно появилось, когда драконы на глазах маленького Бернарда распяли его отца). Жреца боялись и не любили, но уважали и ценили как прирождённого воина и стратега. Маг говорил мало, зато всегда по делу. Договориться с таким Эрике казалось сложнее всего. Главной проблемой являлось то, что в этих печальных глазах она не видела никаких других эмоций. Пока он не начинал говорить, его позиция по любому вопросу оставалась загадкой.       Этим Бернард очень сильно напоминал некоторых инферианцев. Только если в делегации жрецов бога Войны имелся лишь один подобный персонаж, то среди посланников Инферо такими являлись все. Даже сейчас трое жрецов сидели в гордом, молчаливом одиночестве. “Интересно, — подумала Эрика, — а разговаривают ли они между собой? Или пишут письма?” Мысль рассмешила её, и женщина невольно улыбнулась. Вдруг она почувствовала на себе чей-то тяжёлый взгляд. Эрика незаметно огляделась по сторонам. На неё смотрел лишь один человек – Ираклий. Из-за чёрного капюшона женщина не видела его мертвенно-бледного лица с тонкой, хрупкой, практически бумажной кожей, холодными голубыми глазами и тонкими белыми губами. Но лёгкий поворот шеи выдавал мужчину.       Инферианцев Эрика не любила и, пожалуй, немного побаивалась. Они поклонялись богу Смерти: и мирной, и насильственной. Эти маги готовили и пили самые опасные яды, баловались с тёмной, кровавой магией, увлекались антропомантией и не брезговали даже ритуальными убийствами. От близости со смертью их губы побелели, глаза потеряли свой блеск и ввалились, а кожа истончилась и стала бумажной. Этим они походили на некромантов. Те открывали врата царства Мёртвых. Смерть стала неотъемлемой частью их жизни. Хотя теперь поговаривали, что некроманты утратили своё древнее искусство воскрешения. Они вырождались. Их становилось всё меньше и меньше с каждым годом. Старики умирали, а новорождённые не походили на своих могущественных предков. Они рождались брюнетами, шатенами, рыжими, с яркими зелёными, синими и карими глазами, даже кожа их была смуглой. Некроманты теряли свою силу, а инфериане, напротив, лишь развивали её.       Вокруг служителей бога Смерти витало множество тайн и легенд, их окружали бесконечные слухи и мистификации. Поговаривали, что Верховный жрец Инферо пьёт кровь, ест мёртвую плоть своих врагов, спит с мортемами и танцует с призраками, а ещё говорили, что он мертвец, которого на землю вернул Хранитель царства Мёртвых. Основанием для подобных слухов служила закрытость общины. К тому же, всех смущала его черная мантия, которую Ираклий никогда не снимал. Из всех жрецов, прибывших на консилиум, он единственный не сменил повседневную одежду на парадно-выходную. Как и всегда, на нём была холщовая мантия и кожаные истёртые сандалии. Лицо жреца скрывал капюшон. И лишь изредка, когда Ираклий снимал его, становились видны длинные бледные каштановые пряди, собранные в неаккуратный хвостик на затылке. Руки маг прятал в широких рукавах мантии. В них же он носил тонкий круглый кинжал, напоминавший чересчур вытянутый, гладкий гвоздь.       Но, несмотря на все слухи, Ираклий пугал Эрику не очень сильно. Мертвец или нет, в первую очередь он – прагматичный и суровый Верховный жрец. Он никогда не занимался пустой демагогией и патетическими разговорами о добре и зле или морали и нравственности. Если жрец видел угрозу для себя, своей общины или клана, он уничтожал её быстро и чисто, как прихлопывают комара. После этого жрец, правда, проделывал с телом всё то, за что так ненавидели инферианцев… Ираклий забирал кости для ритуалов, кровь для зелий, органы для гаданий. Но он никогда не издевался над живыми. Он был беспощаден, но не жесток. Ираклий искал выгоду, а не сомнительные развлечения.       А вот от Икабода, жреца, сидевшего по правую руку от Ираклия, в жилах Верховной жрицы стыла кровь. Несмотря на карликовость и большой шрам через всё лицо, он считался довольно красивым человеком. Обладатель платиновых волос и мягких серых глаз… девушки от его улыбок просто таяли. Он мог обаять любого, кто попадал в пределы его зрения. Пожалуй, из жрецов Инферо его стоило назвать самым красивым. Явившись на консилиум в расшитом белым золотом дублете с круглым кинжалом с рукоятью из слоновой кости, он выделялся на фоне своих товарищей. Эрику это не удивляло. Икабод любил подобного рода безделушки. А ещё любил устраивать шоу. Про него ходило множество слухов. И Эрика дала бы на отсечение руку, что большая их часть правда. Притом чистейшая. Возможно, даже слегка приуменьшенная. Однажды она видела, как Икабод убил пойманного солдата. Она и сама этим занималась, в конце концов, война между магами и драконами шла десятки лет, а на войне принято убивать врагов. Но то, как это сделал Икабод… Он не стал допрашивать его или пытать ради развлечения. Хотя это вполне подходило под его стиль. Жрец магией согнул две гигантские ели, привязал дрейкца к их верхушкам за ноги, а потом разогнул. Это было отвратительно, омерзительно и кроваво. Но хуже всего было то, как отреагировал маг. Если остальные свидетели, невольные или нет, либо отвернулись, либо просто спокойно наблюдали, то Икабод, напротив, смотрел на это и улыбался. Улыбался. Ему не просто нравилось, он забавлялся и даже наслаждался.       На его фоне третий жрец – Илья – казался совсем безобидным. Даже его людоедские наклонности и остро заточенные на манер клыков зубы выглядели не столь ужасно. От него, по крайне мере, Эрика знала, чего ожидать. Как и все инфериане, он был бледным и худым, худым и бледным. Оделся жрец в подобие доспехов из чёрной блестящей кожи, украшенной настоящими костями, бриллиантами и рубинами, на ногах — сапоги, сделанные из полос мягкой кожи. Про Илью говорили не меньше, чем про Икабода. Говорили, что он жарит ещё живых людей, и что его любимый десерт – глазные яблоки. Конечно, Эрика считала это мерзким, но страшного в этом ничего не видела. По крайне мере, до тех пор, пока Илья оставался в центре Пустоши и не рвался перебраться к Каннингему. Благо, в отличие от Икабода, кочующего с места на место из-за своих кровавых привычек, которые королева Арлеона не собиралась спускать ему с рук, Илья жил пусть не тихо и мирно, но на одном месте.       Впрочем, сейчас Эрику интересовали не их привычки, а отношение к делу Манорока и Роталлеба. Благо, в том, что оно целиком и полностью совпадало с её, женщина не сомневалась. И даже если Эрика и не совсем одобряла методы этих жрецов, она бы ни за что не отказалась передать ненавистных драконов в их руки.       Гордо вздёрнув голову, эрбианка посмотрела на Ираклия. На секунду ей показалось, что тот усмехается. Женщина улыбнулась в ответ. Капюшон несколько раз качнулся из стороны в сторону и отвернулся. Мысленно Эрика фыркнула. Неужели ему не знакома даже элементарная вежливость? Можно подумать, ей действительно хочется улыбаться при виде его.       За её спиной Эра и Эдит тихо обсуждали проблемы своих общин. Они говорили про еду, шалаши, драконов. В такое время Верховной жрице это показалось мелочным. Отвернувшись от инферианцев, Эрика продолжила рассматривать остальных магов. Рядом сидели три прекрасные жрицы Флумии. Одну из них, обладательницу копны пшенично-рыжих волос звали Фантиной. Своё детство жрица провела в Лилиме, столице Актара. Там она жила вместе с сестрой и матерью, которых позже схватили и заклеймили. Каким-то образом им удалось переправить Фантину из Лилима в Анфинское королевство, в небольшую общину магов. Там она сменила имя и жизнь. Эрике Фантина всегда казалась жутко интересной личностью. Милая, умная, соблазнительная. Она единственная могла спокойно разговаривать с Икабодом. Даже инфериане не всегда оказывались способны на такое. Но у неё это выходило легко и непринуждённо. Для консилиума Фантина выбрала комбинезон без рукавов с треугольным вырезом из плотной серебряной парчи, вышитой ярко-синими нитями, серые туфли и того же цвета перчатки длиной до локтя. Фантина сидела, положив голову на сцепленные руки, и мило беседовала с Франческой, второй младшей жрицей богини Воды.       В отличие от своей утончённой соседки, Франческа представляла собой настоящую флумийку из легенд. С раннего детства она рассекала моря на кораблях. Со временем Франческа стала капитаном простой галеры, входящей в южную эскадру флумийцев, бороздящей гесские, торские и актарские моря. Та галера погибла во время страшного шторма, бушевавшего больше декады и унёсшего с собой множество торговых и военных кораблей, в том числе каракка цесаревича Южной Тории.       Жрицей Франческа стала в девятьсот семьдесят седьмом году, после очередной стычки южной армады с южноторским флотом и драконами. Тогдашний флагман – фрегат “Разящий” – пошёл ко дну вместе со своим капитаном – Фиорой, являющейся жрицей “морской общины”. После недолгих споров эскадру возглавила именно Франческа. Новым флагманом стал её фрегат “Марго”. Трёхпалубное чудо с новейшим вооружением. "Марго" к тому времени провела на воде около трёх лет и считалась молодой и опасной в равной степени. Его капитан имела точно такую же репутацию.       На суше Франческа всегда чувствовала себя неуютно. Удивительно, что она согласилась участвовать в консилиуме. Большую часть жизни жрица провела на корабле, что, естественно, оказало влияние и на её характер, и на её повадки. Иногда Эрика подмечала особенности её походки, словно земля постоянно шаталась под твёрдыми подошвами её высоких серых сапог. Сегодня на девушке были тёмные штаны из кожи морских котиков, бледно-серая блуза и тёмно-синий мундир с серебряными пуговицами и галунами. На талии сверкал шёлковый аквамариновый кушак, на котором красовалась абордажная сабля. Девушка сидела, закинув ноги на каменный бордюр, и точила плоский грушевидный кинжал из серебра с полупрозрачными аквамаринами. Сделав ещё одно движение, она убрала точильный камень в карман, подняла клинок и приложила к ладони. — Идеально ровный, — улыбнулась Франческа. — А мой наточишь? — усмехнулась Фантина.       Колдунья лишь покачала головой, убирая оружие в сапог. В этот момент к ним повернулась Верховная жрица Филиппа и указала на стоящий позади неё трезубец из крепкой стали, покрытый тонким слоем серебра и украшенный сапфирами, аквамаринами, бирюзой и опалами. — А что насчёт трезубца?       Несколько секунд младшая жрица задумчиво смотрела на оружие, что-то прикидывая, затем кивнула и требовательно протянула руку. Филиппа пожала плечами и магией приподняла трезубец так, чтобы Франческа могла забрать его.       Эрика покачала головой, неудивительно, что Филиппа использовала свои силы, в таком наряде странно, как она могла ходить и дышать, не то что поднимать какие-то вещи. На самом деле, Верховная жрица Флумии являлась самой блестящей в их кругу, в прямом смысле этого слова. Даже несмотря на то, что в её наряде использовалось серебро вместо привычного золота. В этом плане флумийцы проявляли немалую упёртость. Во всём мире серебро считалось дешёвкой, глупой и бесполезной подделкой стали. Но служители богини Воды, напротив, приписывали данному металлу большую магическую силу, в первую очередь он усиливал дар провидцев, позволяя им заглянуть чуть дальше, узреть чуть больше. Из-за этого его ценили также в Дунклеровских землях, где жили предсказатели.       Филиппа облачилась в приталенную тунику длиною до пола с широкими рукавами. По всей поверхности висели серебряные пластины-перья. Края рукавов, пояс и подол платья украшали небольшие овальные кусочки бирюзы. На голове жрицы сверкал шлем, скрывавший её волосы и шею. Его также украшали серебряные перья. Филиппа напоминала морского ястреба. Надо лбом крепился полумесяц с ярким синим бриллиантом — самым главным сокровищем жриц воды.       Бриллиант "Слеза Морей" явился миру в середине Эпохи Богов. На землю его принесла старшая дочь Флумии – вит Джина. Говорили, что бриллиант – это застывшие слёзы богини Воды. Даже если бы эта история не являлась правдой, камень ценился бы безмерно. Редкий синий бриллиант – единственный и неповторимый, даже в сокровищнице королей Дрейка аналогов ему не существовало. "Слеза Морей" была бесценна для флумийцев точно так же, как зелёный кристалл богини Природы – для эрбийцев. — Смотри, милитарианцы явились, — прошептала Эдит на ухо Верховной жрице. — Как всегда, — усмехнулась Эрика. — Сама чистота.       Три жрицы богини Мудрости и Милосердия сели в свой сектор. Как и в первый день, они сверкали золотом и белизной. Для Верховной жрицы Эрбы всегда оставалось загадкой, зачем носить столь непрактичную одежду?       Вскоре мимо Эрики прошелестели платьями прекрасные жрицы богини Искусства. Все три носили одинаковые южноторские платья с летящими подолами, треугольными вырезами и лямками, держащимися на тонких булавках с павлиньими перьями. Платья были сшиты из лёгкой ткани песочного цвета, на животе, чуть ниже грудей находились золотые, украшенные бриллиантами цветы, пряжки тонких поясов, скрытых со спины складками ткани. На голове Верховной жрицы сверкала корона в форме павлина. Задняя часть напоминала шлем, только выглядела гораздо красивее и переливалась всеми цветами радуги.       Верховная жрица богини Артэм – Алиа – жила в Южной Тории. Длинноногая, с яркими янтарными глазами и пятнистой кожей. На её шоколадных волосах, собранных в тугую косу, лежал венок из искусно сделанных цветов, по спине ниспадал плащ, сделанный из эмалевых павлиньих перьев, приделанных к золотистой лягушачьей коже.       Младших жриц звали Алекто и Анастасия. Первая происходила из Русмы, носила венок из ромашек и пела прекрасные, печальные песни. Вторая родилась среди флумийцев на корабле, но однажды побывала в Бокко, где встретилась с группой артэмийцев, и осталась там навсегда. Она была тучной для флумийки, но из-за весёлого нрава на это никто не обращал внимания. Анастасия любила тёплое вино и старинные трагедии о войне богов.       Следом за артэмианками пришли келумцы во главе с Константином. Он слыл великолепным магом. Его сила действительна потрясала. Он с лёгкостью устраивал смерчи и ураганы, вызывал землетрясения и наводнения. Главное, что удивляло в этой силе – то, что после неё оставался совершенно необыкновенный след, который не могли отследить клеймёные маги, работающие на драконов. Константин никогда не говорил, почему так получается. Он предпочитал держать всё в секрете. Драконы называли его "Мастером Апокалипсиса". Его личность на протяжении многих лет оставалась для них большой загадкой. Если бы Константин попался им в руки, он бы несдобровал... Но пока что жрец оставался на свободе и возглавлял магов, поклоняющихся богу Погоды. Он сохранял вид семнадцатилетнего парня с обсидиановыми волосами, желтоватой кожей и узкими зелёными глазами, и одевался соответственно: дублет цвета грозовых туч, тёмные ботфорты и плащ с меховой пелериной, отделанные мехом горностая, и перчатки из светлой серой кожи. На поясе у жреца находились кортик и катана. Одеждой он словно пытался подражать драконам, и в особенности королю Дрейка. Поверх дублета располагалась тяжёлая золотая цепь с крупными квадратными александритами. Камни переливались на свету. Пока Константин шёл к своему месту, цепь сменила свой цвет с чёрного на зелёный, затем на малиновый и наконец на фиолетовый. Эрика невольно залюбовалась изменчивыми камнями, чем-то они напоминали кристалл Эрбы. Тоже творения природы, только не связанные с магией. Природное волшебство.       Затем взгляд жрицы пал на Кайрата. Улыбка исчезла с её лица. По мнению эрбианки, Кайрат официально являлся самым неуместным среди жрецов. Он постоянно дёргался, иногда что-то шептал себе под нос. Хоть Кайрат и умел хорошо говорить, а его мозг напоминал гигантскую библиотеку, в которой он мог найти все, что угодно, подёргивания уничтожали всё очарование. Кайрат стыдился их. И поэтому носил мешковатые серые балахоны, в которых эти движения, учащавшиеся во время стресса, становились не так заметны. У мужчины была эбеновая кожа и белоснежные зубы. Он часто улыбался и выглядел приветливым и милым. Многие находили его очаровательным, но Эрика считала его мерзким.       Второй младший жрец – Кирилл – внешне тоже не впечатлял: высокий и долговязый, кареглазый с каштановыми волосами. Он так же, как и Кайрат, производил несколько отталкивающее впечатление. Кирилл не вписывался в общую картину. В клане келумцев его любили за простоту и прямолинейность, за это же его не терпели остальные маги. Впрочем, жрец предпочитал молчать в незнакомой обстановке, поэтому на него редко обращали внимание. Одевался он без изысков: тёмно-синяя куртка, серые штаны и ботинки, кортик на поясе. Маг любил носить украшения из дерева. “Главное, — говорил жрец, — чтобы не из осины.” Осину ненавидели все маги, ведь кроме неё практически ничто не могло лишить колдунов их силы.       Эрика тяжело вздохнула. Всех их ей нужно убедить в своей правоте. Женщина снова покосилась на Эру. Маги наверняка почувствуют разлад в её клане. Непозволительно в сложившихся условиях. Однако реальность не поддавалась контролю, приходилось мириться с тем, что есть. — Привет, — кто-то коснулся её руки, Верховная жрица вздрогнула от неожиданности. — Привет, — узнав подошедшего, она улыбнулась.       Прямо перед ней стоял Хуан, Верховный жрец Хранителя царства Живых: невероятно наглый, самоуверенный и красивый мужчина. Он родился в семье купцов, в подростковом возрасте присоединился к труппе бродячих артистов, затем, попавшись на воровстве, отсидел несколько лет в тюрьме и, выйдя оттуда, ушёл к магам, живущим в небольшой элонской деревушке. Он быстро стал сначала младшим, а затем и Верховным жрецом.       От него исходила невероятная любовь. Все, кто оказывались рядом с ним, чувствовали её. Однажды Эрика провела в его лагере несколько дней. И она прекрасно понимала, что не ушла бы оттуда во второй раз. — Выглядишь решительно, — протянул жрец. — Так и есть, — ответила женщина. — Надеюсь, всё получится, дорогуша, — он подмигнул жрице и, кивнув на прощание, удалился к своим братьям.       Верховная жрица лишь покачала головой, невольно улыбаясь. Невероятный. Хуан Невероятный... Хуан или Чарли. Так его звали до прихода в общину. Чарли являлся сыном всего человечества, так он говорил. Рядом с ним младшие жрецы терялись. Впрочем, в тени Верховного жреца Хранителя царства Живых терялись все.       Верховная жрица Эрбы посмотрела на Удо и Квенти. Первый выглядел слегка помятым. Носил он доспехи из стали с псами на груди и спине, поверх шла накидка из белого тяжёлого бархата. Помимо меча к поясу крепился бумеранг. Удо был тёмной лошадкой. Про него Эрика не знала ничего. Внешне довольно привлекательный альбинос, он почему-то выглядел очень добрым, несчастным и нуждающимся в опеке. На открытом участке кожи руки виднелся ярко-красный шрам от цепей. Что стояло за этим? Эрика не знала. С другой стороны, ей это не требовалось. Хуан поддерживал её, а это значило, что весь его клан последует за ней без оглядки.       Квенти Эрика знала лучше. Они встречались в лагере Хуана. Квенти – милая девушка с ярко-красной кожей, большими чёрными глазами и низким бархатным голосом. Она пела, словно вит, и танцевала, точно мортем. Носила широкую юбку, топ с высоким горлом без рукавов и сандалии. Всё белое, точно облако в погожий день. Иногда она, как сегодня, надевала браслеты из золота с выдавленными на них солнцами и опаловый гарнитур из перстня, массивного колье и браслетов. Всё состояло из кругов и солнц. На талии красовался бумеранг. “Сверкающая, — подумала Эрика. — Сверкающая красота.”       И, тем не менее, стоило Хуану подойти к ней, как жрица померкла. Жрец был одет в тонкую удлинённую куртку из гладкой кожи, штаны, сапоги до середины голени, плащ с вышитыми на нём серебряными драконом и солнцем. Он также носил бумеранг. Но главным оружием Верховного жреца служила пика с белоснежным древком, украшенным белыми опалами.       Все вместе жрецы Хранителя царства Живых ослепляли. Вздрогнув, Верховная жрица Эрбы отвернулась. Не стоило так долго смотреть на рыжие кудри Хуана, иначе она рисковала забыть, зачем прибыла сюда.       Побродив взглядом по амфитеатру, Эрика выбрала объектом изучения представителей клана Хранителя царства Мёртвых. Те оделись во всё чёрное. Верховную жрицу звали Жанна. Это худая женщина с короткими, подстриженными под мальчика, седыми волосами носила чёрный комбинезон, скрывавший целиком руки и ноги, невысокие сапоги и плащ, державшийся на пряжках в форме хвостов скорпиона. Жанна напоминала дикую кошку. Ей следовало бы стать жрицей Деайи. Тогда бы она внушала любовь и страсть. Но вместо этого выбрала поклонение Смерти. Она носила сюрикен в форме двух соединённых полумесяцев, выкованный в пламени царства Мёртвых. Со спины под плащом таился хлыст с ручкой из эбенового дерева. Похожие хлысты носили двое младших жрецов: Колин и Чингиз.       Колин прибыл с Коралловых островов. Никто не знал, когда родился. Каждый раз жрец называл разные даты. Иногда ему было сорок, иногда сто. Колин много улыбался и шутил. Для многих он являлся добрым дедушкой. Маг рассказывал сказки и носил чёрные бархатные мантии. Чингиз отличался от него абсолютно во всём. За обыкновенно красные одежды его прозвали Красным скорпионом. Правда, для консилиума он надел жилет и штаны не из красной, а из чёрной кожи. Утверждали, что он мастерски обращался с кнутом и, в отличие от остальных жрецов, регулярно его использовал. Община Красного скорпиона находилась в Великой пустыне Севера. Известность этот маг получил из-за своего метода казни. Врагов он закапывал в песок по самую шею, а затем рассекал их лицо одним метким ударом кнута. Эрика поёжилась. Слава богам, они находились на одной стороне.       Неожиданно внимание жрицы привлёк взрыв смеха у входа в колизей. Там расположились жрецы Лоттариокки и жрицы Либерии. Шутил в основном Лука. Этот парень в зелёном камзоле, расшитом чёрными кинжалами, с плащом из чёрного атласа, держащегося на двух кошачьих мордочках, умел завоевать внимание. Он много говорил на консилиуме, правда, чаще отшучивался, но, когда приходило время, всегда делал выбор, не признавая полумер. Либо чёрное, либо белое, либо всё, либо ничего. Что скрывалось в этой черепушке? Эрика мысленно пожала плечами, кто знает.       Когда смех стих, заговорил другой жрец бога Огня и Веселья – Леон – высокий, крепкий мужчина с россыпью золотых кудрей. Его жрица Эрбы видела уже не первый раз. Около десяти лет назад Леон посещал Каннингем и останавливался в лагере эрбианцев. Он вёл себя предельно вежливо и излишне тактично. Эрика так и не поняла, почему. Хорошего впечатления на неё это не произвело.       Рядом с Леоном сидел маг, которого жрица впервые увидела всего пару дней назад. Прибывшие вместе с Эрикой маги говорили, что зовут его Линдон, что живёт он в Эдении, что община его рядом с каким-то озером, и что избрали его всего полгода назад, когда предыдущий жрец скончался от кровавого кашля. Говорили также, что Линдон добр и бескорыстен, что он настоящий вит, и что детям он ни за какие деньги не причинит никакого вреда, только взрослым. Линдон действительно казался невинным, пухлое доброе лицо, коралловые губы, изогнутые в приветливой улыбке. Он оделся в камзол из тёмно-зелёного бархата, который выгодно оттенял его светлые, сияющие глаза. При других обстоятельствах Эрика полюбила бы его. Но он точно не собирался убивать Манорока и Роталлеба, а это делало его врагом для неё и её мира. Хорошо, что решающее слово всё равно оставалось за Лукой. Хоть он и жрица никогда не были друзьями, но он мыслил, как политик. И, конечно, он понимал, что Король и Воин рано или поздно уничтожат магов. Так не лучше ли убрать их фигуры с доски прежде, чем они станут по-настоящему сильными?       Либерианки рядом с ними тоже рассуждали здраво. Они верили в легенды о Великих спасителях, но также верили, что спасти себя они должны сами. С ними, как и со многими другими, Эрика поговорила до начала второго дня переговоров. И три жрицы Либерии согласились с её доводами. Ещё во время первого голосования Верховная жрица заметила, что младшие не одобрили решение Литы. Они не возражали открыто, но как только оказались в своей резиденции, высказали всё, что думали. Лиана, прекрасная элонянка с огненно-рыжими волосами, облачённая в нежно-голубое платье, расшитое белым золотом и бриллиантами, сказала: — Я уважаю тебя, сестра моя, но ты совершила ошибку. Драконов нужно убивать в детстве. Потом это становится мортемовски сложно.       Седовласая Лейла быстрым изящным движением скинула с плеч шерстяное пончо, обнажая белоснежные плечи и тонкие ключицы, и вкрадчиво прошептала: — Лита была права, отказавшись совершать злодеяние сразу. Мы не монстры. Мы жрицы богини Свободы и Выбора. — Но ты ведь не думаешь, что мы должны оставить их в живых? — фыркнула элонянка. — Я думаю, что мы можем изменить своё решение на следующем собрание, — Лейла села в бархатное кресло и хитро улыбнулась. — То, что вы говорите, сёстры, — Верховная жрица покачала русоволосой головой не в силах подобрать слова. — Это ужасно...       И тем не менее, Лита много думала об этом, она сомневалась. В конце концов, по словам Эрики, Манорок и Роталлеб были просто детьми. Они, возможно, и не подозревали о своей силе. С другой стороны, в своих руках Лита держала сотни жизней. Что если милосердие и вера в то, что Хранители послали их в этот мир не случайно, приведут к гибели всех, кого жрица знала и любила, всех, кого она поклялась защищать? Голова Литы полнилась сомнений, и Эрике нравилось думать, что именно она подтолкнула Верховную жрицу Либерии к правильному решению.       Теперь Лита стояла, облачённая в свою шикарную мантию цвета утренней зари, в диадеме из бриллиантов и с томагавком и двухклинковыми кинжалами на поясе, и болтала с Лукой. Убеждала ли она Верховного жреца Лоттариоки сменить сторону? Эрика покачала головой. Маловероятно.       Вскоре в амфитеатре появились жрицы Первородной богини Фриды. Их Эрика не любила. Причём всех троих. Они вызывали у неё отторжение одним своим видом. К примеру, Фредерика, Верховная жрица Фриды, отличалась цепким умом, но при этом никогда не оценивала риски. Жрица знала их, но всегда пропускала мимо ушей. В особенности, если они не угрожали ей или её клану напрямую. Выглядела она очень мило. Невысокая, полноватая, круглолицая, с идеально ровной кожей и россыпью чудесных веснушек. Девушка оделась в плотное рыжее платье и плащ из белого шёлка. В качестве оружия она носила выкованный из чистейшей стали эсток с остриём, вырезанным из настоящего бриллианта и лассо, традиционное оружие жриц Первородной богини.       Её спутницы – такие же милые и такие же отвратительные. Брюнетка с высокими скулами – Фелиция. Она то и дело поправляла длинные волосы, привлекая внимания к красивой пряжке на плече. На ней держалось лёгкое рыжее платье, очень похожее на наряды артэмианок. И Фиалка – блондинка с тёплыми карими глазами размером с чайное блюдечко. Она надела кожаный топ и штаны цвета спелого апельсина, а по всей её смуглой коже шли привычные для жительниц Гесс татуировки. Три жрицы Фриды выглядели по-разному, но раздражали Эрику в равной степени. — Почему ты так её не любишь?       Слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Женщина закатила глаза: — Лиор, я просила тебя несколько сотен раз...       Верховный жрец бога Дверей и Зеркал картинно вздохнул: — Я помню. Предупреждать, прежде чем начинать говорить. — И тем не менее, — покачала головой Эрика. — Мой вопрос это не отменяет, — фыркнул мужчина. — Никаких причин. Просто они мне не нравятся.       Она на секунду задумалась, а потом ухмыльнулась и добавила: — Так же, как у тебя с некторианцами. — Они и правда мерзкие, — вспылил её собеседник. — Ты только посмотри на них!       Лиор кивнул в сторону жрецов Первородного бога Нектора. — Например, Верховный жрец Нил, — противным голосом продолжил лименианец. — Он весь такой честный и праведный. Носит свои глупые куртки из серых шкурок, каждый год покупает себе новый серп, и ещё его дубина из слоновой кости. А ты видела, какую причёску он делает? Заплетает косы из своих чернильных волос, усов и бороды и украшает их золотом. И думает, что никто не знает, что он заключил сделку с драконами. — Хватит выдумывать, — устало вздохнула Эрика.       Лиор постоянно рассказывал про нечестного на руку Нила. Вот только доказательств он так ни разу и не предоставил. — Я сам это видел, — возмутился жрец. — Он продаёт им кровь магов, а в обмен их не трогают. — Кровь магов? Ты серьёзно? — рассмеялась женщина. — А что насчёт слёз? — Я говорю про высушенную кровь, смешанную пополам с листами сизого древа. — А-а-а... Я не подумала, — фыркнула эрбианка, жалея, что зацепилась за эту тему.       Эрика покачала головой. Кровь магов... Название одного из самых мощных наркотиков. Он стоил десятки золотых драконов и был запрещён указом короля Дрейка почти полторы тысячи лет назад. Для создания порошка требовалась кровь, взятая у живых магов. Её смешивали с листьями сизого древа и затем сушили на жарком солнышке. В былые времена на магов охотились ради пары капель. Иные колдуны и колдуньи оказывались предприимчивее своих братьев и сестёр и сами продавали магическую кровь.       Когда из-за таких сделок начали умирать колдуны, чаще всего дети, которые не могли защитить себя, Верховные жрицы и жрецы запретили торговлю. И если Нил и правда продавал кровь, то он нарушал законы не только противных драконов, но и своего народа. — Жаль, что у меня нет настоящих доказательств, — продолжал сокрушаться Лиор. — А как же воспоминания? — не удержалась Эрика. — Представь их Мастерам.       Лименец враждебно насупился. — Ладно, — примирительно подняла руку жрица. — А что не так с Натаном и Нико? — Краснобородый Натан? С его расшитым золотом жилетом, из-под которого торчат все мускулы? — мужчина рассмеялся. — И его тигровые глаза! Бррр! Весь такой медовый... А Нико? Карлик с непомерно раздутым эго. — По сравнению с Икабодом он гигант, — заметила эрбианка, слабо улыбаясь. — Только если так... Но он всё равно противный, — убеждённо заявил Лиор.       Эрика задумчиво посмотрела на некторианцев. Нико действительно имел маленький рост, однако назвать его противным жрица бы не смогла. В одном из сражений он потерял глаз и теперь носил чёрную атласную ленту в качестве повязки. Он облачался шаровары и кожаную куртку, украшенную мехом, вёл себя мило и любезно, умел шутить. Что в нём могло не нравиться Лиору оставалось для Эрики загадкой. Жрица покачала головой и снова посмотрела прямо на собеседника. Её взгляд полнился сомнениями. Жрец недовольно фыркнул и отвернулся.       Лиор считался достаточно молодым жрецом. Он стал Верховным за несколько лет до Эрики. В отличие от прочих, он хорошо понимал, какого это – быть новеньким, и потому они быстро подружились. Лиор обладал удивительно красивым голосом, мягким и бархатистым. У него были большие руки с грубыми ладонями. Он носил лёгкий куяк, начищенный до блеска так, что стальные пластины доспеха походили на зеркало. Металл красиво контрастировал с его тёмной, практически чёрной кожей. За спиной у Лиора лежал серый плащ, на голове красовался обруч из отполированной до блеска стали. Традиционным оружием Верховных жрецов Лимена являлся боевой молот, испещрённый старинными словами, чьё значение знали лишь боги да Хранители. Также жрецы носили леуку – тонкий широкий нож с плоским лезвием. Тот, что принадлежал Лиору, был украшен круглыми и овальными вставками из слоновой кости.       У одного из младших жрецов, прибывших с ним, рукоять леуки покрывали драконьи чешуйки самых разных оттенков зелёного, серого и коричневого. Это выглядело красиво, но причиняло мужчине невыносимую боль. Чешуйка располагались так, что, когда жрец брал в руки нож, все они разом впивались в его ладонь. Как-то раз он сказал Эрике: "Эта боль всех жрецов, что были до меня и будут после. То, что связывает нас воедино. Не даёт мне забыть о том, кто я есть, что я должен сделать, и сколько это будет стоить." Его звали Людвиг. Это был красивый мужчина с грустными гранитно-серыми глазами. Он жил почти пятьдесят лет и за это время потерял многих братьев и сестёр. Сразу после того, как он стал жрецом, всю его семью убили. Людвиг не любил говорить об этом, но Эрика точно знала, что виновные получили по заслугам. С тех пор маг носил только белые одежды. Однако специально для собрания облачился в серый догалин на меху чёрного соболя. Его рукава к плечам прикалывались булавками, украшенными искусно-сделанными миниатюрными ключами. На груди прямо над сердцем располагалась камея с женским профилем, украшенная огненно-красными рубинами.       Второго младшего жреца Лимена, Ладо, Эрика знала чуть хуже. Болтливый молодой человек со стальными глазами и седыми волосами. Рассказывали, что они стали такими, потому что мужчина видел призраков давно умерших людей. Белые фигуры ничего не говорили, но следовали за магом неотступно. Кто-то нашептал Эрике, что однажды Ладо увидел призрака, проткнутого гарпуном, а в другой раз – сожжённого дотла. Тем не менее, если жрец и страдал от постоянных спутников, то это отражалось лишь на его волосах. Внешне молодой и свежий, он не терпел молчаливых людей, много разговаривал, и, говоря откровенно, мало слушал. Носил камзол из змеиной кожи серебряного цвета и укладывал свои волосы гораздо тщательнее, чем многие жрицы. Эрика любила его, он напоминал ей её давно умершего брата. Сейчас её, к тому же, мучил вопрос, видит ли он кого-нибудь в амфитеатре? Умирал ли кто-то в одном из самых священных магических мест? И если да, то своей ли смертью? Или их убивали?       В данный момент Ладо флиртовал с младшей жрицей богини Меди-Цинай – Матильдой. Эта молодая девушка происходила из Гесс. Её община находилась рядом с Гессбургом. Невысокая, с тонкой талией, прямой спиной и круглым лицом, с пухлыми губами и карими глазами, обрамлёнными густыми чёрными ресницами. Она выделялась чёрными рисунками, что покрывали её идеальную смуглую кожу. Гладкие чёрные волосы девушка собрала в тяжёлый пучок и убрала под золотую сеточку. На девушке сверкала золотая одежда в типичном гесском стиле: юбка-штаны и топ без лямок. На шее и в ушах сверкали малахитовые украшения. Девушка мило улыбалась и изящно, будто танцуя, двигала рукой. За её действиями неодобрительно следила Мора – ещё младшая жрица Меди-Цинай – хмурая зеленоглазая шатенка в тугом платье золотого цвета с изумрудно-зелёными вставками. Эрика разговаривала несколько раз с Морой лично. Эта сухая дама заточила свои мысли так, чтобы их результат всегда вредил драконам. И пускай Эрика чувствовала практически на физическом уровне, что Мора не одобряет её поведение, она радовалась тому, что эта женщина на её стороне. Она наверняка могла быть очень убедительной.       Хотя, чтобы переубедить в чём-то Верховную жрицу Меди-Цинай, требовалась помощь самих богов, не иначе. Порой Моника проявляла невероятную упёртость. В этом Верховная жрица Эрбы убедилась на своём опыте. Лет семь тому назад они планировали совместную операцию. Тогда камнем преткновения для них стало то, чьи маги куда пойдут. Ни одна жрица не хотела подвергать своих людей опасности, поэтому расположение каждого мага приходилось определять с боем. Эрика побаивалась, что Моника воспротивится убийству Манорока и Роталлеба, но, благо, та сразу же согласилась с планом эрбианки.       Наконец в амфитеатр вошли три последних жреца. Они поклонялись богу Охоты – Маркусу. Верховного звали Мартин, двух младших – Майкл и Мустафа. Все трое носили лёгкие кожаные доспехи. На Мартине сверкал бордовый плащ с пелериной из волчьего меха и перчатка со встроенным стилетом – круглым клинком. Это оружие носили Верховные жрецы Маркуса, для обычных предполагался лук. Маркусианцы нравились Эрике. Высокие и мускулистые, они так и излучали уверенность и молодость. Мартин – кареглазый шатен, Майкл – зелёноглазый брюнет и Мустафа – голубоглазый и лысый. В голове Верховной жрицы уже созревал план, когда всё закончится, наведаться в какую-нибудь общину Маркуса. Исключительно ради укрепления связей между двумя кланами.       Когда все жрицы и жрецы заняли свои места, а трое Прелатов произнесли свою вступительную речь, начался второй день консилиума. — Манорок и Роталлеб являются угрозой для каждого мага, — сразу же сказала Эрика. — Они должны быть уничтожены. — Верно, — кивнул Ираклий. — Мы должны это сделать. — Кажется, вы забываете, что это дети! — возмутился Нил. — Просто дети, которые однажды будут вершить судьбу мира, — заметила Дея. — Кто знает? — усмехнулась Франческа. — Им всего двенадцать лет. — Да, — задумчиво протянула Квенти. — Они могут умереть до того. — Убийство спровоцирует драконов, — покачала головой Малика. — Это повлечёт за собой смерть магов. — Великое дело требует великих жертв, — объявил Булат и несколько жрецов одобрительно загудели. — Какое великое дело? — сухо осведомилась Жанна.       Она насмешливо посмотрела на Булата: — Убийство детей? Если это величие, то что для нас дно? — Они наши будущие защитники, — активно закивала Фиалка, заработав неодобрительный взгляд от Фредерики и Фелиции. — Или наша смерть, — резонно возразил Лука. — Они драконы! — не выдержал Илья. — Они будут убивать нас. Так давайте убьём их первыми! — Но они могут вырасти миролюбивыми, — всё так же спокойно протянул Верховный жрец Лоттариокки. — Не могут! — фыркнула Дея. — Если бы они родились и выросли простыми людьми, — заговорила Эрика. — Мы могли бы рассуждать об этом. Но они попали в Серую Башню. — И, по-вашему, это приговор? — усмехнулся Рос. — История знает немало драконов, которые сочувствовали магам, — подтвердил его слова Ричард. — Немало это сколько? — рассмеялся Натан. — Десять? Пятнадцать? А сколько лет мы так уже живём? Почти тысячу! — И всё это время мы ждали Великого Короля и Великого Воина! — возмутился Мустафа. — Можно подумать, ты лично их прожил! — расхохоталась Жанна. — Пророчество о спасителях было явлено ещё Руфусу, — заметила Миранда. — Мы ждём их меньше тысячелетия, но знаем о них с Эпохи Войн. А сказки существовали ещё до того. — Надеюсь, жрицы Милитарьи помнят, — процедил Чингиз. — Что Руфус был не один в момент явления пророчества. Вместе с ним был Авель, один из первых драконов. Боги явили предсказание не только нам, но и им. — Тогда почему Илизабет Арлеон не льёт слёзы, что Манорок и Роталлеб до сих пор не найдены? — язвительно осведомился Колин. — Потому что она убийца, — развёл руками, сидящий рядом, Чингиз. — Она хочет видеть нас мёртвыми. — Вопрос всё ещё остаётся открытым! Вы ведь говорите, что Король и Воин явились нас убить. — Они все хотят видеть нас мёртвыми! — сказала Моника. — И эти дети в том числе! — Отрубим головы этим ящеркам и дело с концом, — фыркнул Бернард. — Чего тянуть-то? — Я ни на что не намекаю, — аккуратно вставил своё слово Ладо. — Но призраки умерших считают, что мы должны убить Манорока и Ротеллеба. — Если бы мы слушали умерших предков, то давно бы уже были мертвы, — Дарья презрительно скривилась. — Или лишены сил. — Они видели многое и знают многое. Нам стоит прислушиваться к их советам, — ответил лименец. — Нам стоит убить их! — не выдержала наконец Лиана. — Почему мы так долго обсуждаем очевидное? — Может быть потому, что это не очевидно? — крикнула в ответ Фиалка. — Может, нам не стоит вмешиваться? — предложила Мелисса. — Подождём и посмотрим. — Вперёд! — согласно кивнула Алекто. — И увидим, как они убьют нас! — Не думал, что милитарианцы — трусы! — рассмеялся Булат. — Кого ты назвал трусом?! — мгновенно вспыхнула Малика. — А что? Это ложь? — осведомился Лиор. — Не думаю, что зеркальники могут судить об этом, — оборвал его Ричард. — А тебе бы лучше вообще помолчать! — накинулся на него Ладо. — Как ты это всегда делаешь! — Просто в отличие от некоторых, — спокойно возразил жрец Ректуе. — Я сначала думаю, а потом говорю. — Да что ты? — начал закипать лименианец. — Замолчите! — рявкнул на них Рашид, поднимаясь.       Он внимательно осмотрел всех присутствующих, постепенно завладевая их вниманием: — Манорок и Роталлеб так или иначе посланы к нам богами и Хранителями. Они – этап нашего будущего. Мы рассуждаем так, будто знаем, кто они и что собираются сделать. И, что гораздо важнее, мы думаем, что знаем мысли богов и Хранителей. Но мы должны признать, никто из нас не знает этого. Однажды эти дети вырастут. Один станет Королём, другой — Воином. Они начнут то, что принесёт мир нам и нашим потомкам. Это то, чего желали нам предки, это то, к чему мы стремились многие годы. Убийство детей не даст нам мира. Более того, оно заберёт наш единственный шанс! Вам нравится прятаться? Нравится, что нас истребляют просто за факт нашего существования? Каждый наш ребёнок становится солдатом. Манорок и Роталлеб могут это остановить. Как? Мы не знаем. Возможно, мы должны им помочь. Объяснить, показать, направить. Но быть может, мы должны отойти в сторону. Они обладают великой силой. В перспективе. И они точно будут знать, что делать, когда придёт время. А быть может, они не будут делать ничего. Возможно, эти двое даже не знают о том, кто они. И о том, чего мы от них ждём. Вполне вероятно, что они никогда и не узнают, если мы не начнём охоту на них. Мы осуждаем без доказательств. Хотим казнить их за убийства, которых не было. Мы каждый раз говорим о мире, но теперь почему-то обсуждаем убийство детей. В какой момент мы начали бояться двенадцатилеток? Это стыдно. Если они действительно зло, в чём лично я сомневаюсь, мы сможем убить их позже. Драконы так горды, что не замечают нас до тех пор, пока заклятие не поражает их в самое сердце. А эти двое будут самыми гордыми из них.       Верховный жрец замолчал и сел на прежнее место. Миранда посмотрела на старого друга и одобрительно улыбнулась. Рашид улыбнулся в ответ. Затем он перевёл взгляд на Эрику. Та сидела молча. Поймав взгляд Верховного жреца, она насмешливо улыбнулась и покачала головой.       Подумав с минуту Эрика медленно поднялась и заговорила: — Да, — громко сказала она. — Мы пока что не знаем, что они задумали. Но мы знаем, где они вырастут. Драконы годами истребляют нас. Вчера полсотни наших невинных братьев и сестёр были распяты и сожжены. Ни за что. Я уверена, что Манорок и Роталлеб наблюдали за этим. Мы долго думали, что Хранители пошлют их нам. Но правда в том, что Король и Воин явились к драконам. Они поведут их в бой и сожгут наши общины. Наши люди будут гореть, наши дети будут страдать. Маги исчезнут с лица земли, как уже исчезают некроманты. Или хуже. Мы станем как вампиры, как эта мёртвая дрянь. Мы будем для них рабами, отбросами. Я не хочу такого будущего. Если кому-то нравится... Вы можете хоть сейчас падать в ноги Илизабет и молить о клейме. Но я буду бороться. И если смерть двух детей спасёт мой народ, я убью их, не задумываясь. Это не будет славная победа. Об этом не будут петь песни. Да и пускай! Мы будем живы и свободны. И только так мы сможем вернуть нам мир. Мы сможем покорить драконов, и они будут прятаться от нас, а не наоборот.       К концу речи поднялся одобрительный гул. — Поверьте, — мягко закончила она. — Если бы они родились магами, или хотя бы не попали в ловушку драконов, я бы первая подала им руку. — А во второй бы сжала сирру, — пробормотала Эра.       Она сказала это достаточно тихо, чтобы не перебить Эрику, но достаточно громко, чтобы сидящие рядом жрицы её услышали. Ираклий и Лиор проигнорировали этот выпад, но вот Лука весело прыснул. — Но они ведь могут быть магами. Или околомагическими созданиями. Убийство себе подобных — мерзость, — попытался возразить Нил. — Это лучше, чем продавать кровь магов, — быстро ответил ему Лиор. — Что ты сказал? — вскипел некторианец. — Они убьют наших братьев и сестёр! — не дал ему закончить Мартин. — Мы должны что-то сделать! — Мы должны проникнуть в крепость и уничтожить их! — согласился Булат. — А трусы могут сидеть здесь и чесать языками! — Может кинемся на меч? — тихо съязвил Лука. — Это просто самоубийство! — воскликнула возмущённая Фелиция.       Воцарился хаос. Мало кого уже волновали Манорок и Роталлеб. Большая часть жриц и жрецов просто орали, оскорбляя друг друга. Эрика даже не пыталась вникнуть в суть слов, которые, словно стрелы, летали вокруг. Она ушла глубоко в себя. На короткий миг ей показалось, что она смогла убедить всех. Но сейчас жрица видела, что Рашид и Миранда перешёптываются под крики окружающих. Они не были согласны и не собирались отступать. Будучи жрецами Верховных Богов, они имели большое влияние на остальных магов. И Эрика понимала, что убедить нужно либо их, либо всех остальных.       Милитарианцы и ректурианцы держались вместе испокон веков. Подобно божественным близнецам, они помогали друг другу, оберегали, давали советы и укрытие. Рашид и Миранда являлись настоящим воплощением своих Богов. Конечно, прочие жрецы могли согласиться с ними... Но после долгих лет мук и гонений маги жаждали крови. Страх и унижение питали их. Прекрасно понимая, что идти против Дрейка и прочих королевств – настоящее самоубийство, они хотели добраться хотя бы до Короля и Воина.       Эрика поочерёдно обвела глазами всех глав кланов. Многие из них переругивались, защищая себя или своих людей, другие о чём-то спорили. Спокойно сидели лишь Хуан и Лука. Причём если первый наблюдал за всем происходящим, впитывая каждое слово, то второй смотрел куда-то наверх. Проследив за его взглядом, жрица наткнулась на Чёрного Прелата. Тот не смотрел на мага, казалось, он не замечал происходящего вокруг, глядя прямо перед собой. Вдруг амфитеатр тряхнуло. Из его центра возникла бесплотная сверкающая волна. Она пронеслась по камням, задевая каждого мага и оставляя в душе его неприятный след. Прелаты призывали к тишине.       Спустя минуту все и правда замолчали. Первой слова взяла Алиа, Верховная жрица Артэм. — Думаю, убить Короля и Воина будет сложно, но это необходимо для нашего спокойствия. Но нам нужно откинуть разногласия.       Эрика отвернулась от Прелата Пространства и вновь сосредоточилась на консилиуме. Тот тем временем немного размял шею и посмотрел на сидящую вдалеке Аманду, Прелата Времени. Девушка выглядела абсолютно спокойной, будто бы не она только что усмирила это расчудесное собрание. — Спасибо, — прозвучал у него в голове голос Эрика, Прелата Жизни и Смерти.       Они всегда общались таким образом. Мысли оказывались гораздо быстрее и точнее, чем слова. — Мне вот интересно, — продолжил парень. — Манорок – это ведь Великий Король? — Именно, — кивнула Аманда. — А почему он тогда родился в Каннингеме? Почему не в Арлеоне?       Ирис и Аманда переглянулись, их лица выражали одинаковую насмешку. Так они поступали каждый раз, когда самый юный Прелат задавал один из своих глупейших и проницательнейших вопросов. Конечно, Эрику минуло уже не одно столетие, но, в сравнении с другими, он всё ещё оставался молодым парнем, который прибыл на остров из праздного интереса, а потом по чистой случайности остался там навсегда. — Серьёзно. Великий Король должен хоть чем-то править. — И он будет, — спокойно ответила девушка. — Теоретически, — мысленно покачал головой парень. — Но, на самом деле, всё наследует принц Арман. В случае его смерти принц Мишель. А если всё будет совсем плохо — принцесса Шарлотта. Никаких Манороков. Или я пропустил что-то в их перемещениях. Кого-то из них послали обучаться в Серую Башню? — Нет, — возразила Аманда. — Но ведь королём можно стать после свадьбы. — Свадьба с принцем? — Красный Прелат хохотнул. — Конечно, всё возможно. Но королева не одобрит. Ей и стране нужны наследники. Да и Ректуе такое не одобряет. — Что верно, то верно... Но ведь есть принцесса, — быстро нашлась Аманда. — Пока-пока, Арман и Мишель. Нам будет вас не хватать, — трагично протянул Эрик. — Кстати... — вклинился в их диалог Ирис. — А кто эти Манорок и Роталлеб? — Король и Воин, — не совсем понимая вопрос, ответил парень. — А имена? Я их, похоже, пропустил. — Имена неизвестны, — задумчиво протянула Аманда. — И Эрика хочет их убить? — Прелат Пространства сверкнул ярко-зелёными глазами. — Можно убить всю декаду, — просто ответила девушка. — Зачем мелочиться? Обрушить на них тренировочный зал, отравить еду и всё такое.       Она кивнула вниз, где жрицы и жрецы тоже добрались до этого вопроса. — Вы ведь понимаете, что убийство целой декады вызовет кровавую реакцию, — пытался образумить оппонентов Майкл. — За попытку убийства Генерала были казнены пятьдесят магов. Что сделают за десять юных драконов? — Им не обязательно умирать вместе, — пожал плечами Икабод. — Тем более, несчастные случаи в таких больших и старых крепостях далеко не редкость.       Сказал он это настолько спокойно и безразлично, что Эрика невольно передёрнула плечами. Она, конечно, хотела убить Манорока и Роталлеба, но это вовсе не значило, что ей это нравилось. — Слышал? — мысленно обратилась к Ирису Аманда. — Слышал, — кивнул тот. — Держу пари, тебе это понравилось, — ухмыльнулся Эрик. — Портрет Илизабет, написанный кровью, мне понравился, — сухо заметила Аманда. — Королева Маргарита мне понравилась. Эта идея мне не нравится. — Прелат Времени против убийства драконов?! — театрально воскликнул Прелат Жизни и Смерти. — Мой мир никогда не будет прежнем! — Мне просто кажется, что Рашид прав. Манорок и Роталлеб могут нам помочь, — объяснила Аманда.       Оба мужчины посмотрели на неё. До сих пор они ни разу не обсуждали вопрос, поставленный на консилиуме. Он незримо присутствовал во всех их разговорах, неважно, обсуждали ли они свой быт, магический источник или какие-нибудь книги. Но ни один Прелат так и не задал его напрямую. Все чувствовали, что решение станет важным. Возможно, первым действительно важным решением с момента коронации Илизабет. — Ты так считаешь? — аккуратно поинтересовался Чёрный Прелат. — Убить их просто, — задумчиво произнёс Эрик. — А вот возрождать будет сложно. — Рашид прав, — сказала Аманда. — Мы можем подождать и посмотреть. Вряд ли что-то изменится за один год. — Сначала мы должны узнать их имена, — кивнул Ирис. — Не хочу бить огненными шарами по мухам. — Большие мухи, — усмехнулся Эрик. — Кажется, они голосуют, — вмешалась Аманда.       Внизу и правда шло голосование. На этот раз его решили проводить тайно. Ровно пятьдесят четыре жрицы и жреца отдавали свои голоса за или против убийства Великих Короля и Воина. По их желанию в центре появлялись камни: белые — за, чёрные — против. — Барабанная дробь, — тускло протянул Эрик, но никто не обратил внимание. — Двадцать семь за убийство, — гордо объявила Эрика. — Двадцать пять против. Двое воздержались.       Она победно посмотрела на Рашида. — Полагаю, вопрос решён. — Я так не думаю, — поднялся со своего места Лука. — Ты получила половину, а не большинство.       Жрец поднял глаза к Прелатам: — Я прощу решения трёх Прелатов.       Эрика мысленно ругнулась. Только этого не хватало. С одной стороны, это означало, что союзники Манорока и Роталлеба пришли в отчаянье. С другой — никто не знал, что думали Прелаты, а, что бы они ни решили, выполнить это пришлось бы беспрекословно. Слово взял Чёрный Прелат: — Мы считаем, что пока мы не будем знать земные имена Манорока и Роталлеба, — сказал он. — Мы не станем принимать решения касаемо их жизни и смерти. ***       Маара взмахнула рукой, и горсть давно опавших и пожелтевших листьев закружилась в воздухе, образуя шар. Девочка улыбнулась, как в первый раз. У неё получилось. Заклинание ветра. Не просто ветра, а ветра, имеющего форму. Когда-то Матвей говорил, что это пока что слишком сложно для неё, но Маара решила, что главное здесь слово "пока что", и поспешила это исправить.       Девочка давно заметила, что наставник не доверяет её силам. То же делали многие маги в их общине. Иногда, сидя вечером около костра, юная колдунья задавалась вопросом, почему? Она быстро осваивала любые заклинания и чары, и, к тому же, результат всегда превосходил ожидания! Никто из её одногодок не мог похвастаться тем, что может метать валуны. И перемещение многие осваивали только к шестнадцати годам. Иногда Мааре казалось, что ей не доверяют какой-то секрет, который знают все, кроме неё. Чтобы отвлечься, девочка ещё усерднее занималась колдовством и читала. Матвей смотрел на неё с гордостью, но часто к гордости примешивалось что-то ещё. Что-то такое, что Маара не могла понять. Это не пугало её, но навевало лишние мысли, мешавшие спать по ночам. Благо, Маара, как правило, ложилась настолько вымотанной, что ничего не могло надоедать ей чересчур долго. Усталый разум просто засыпал до того, как отдельные мысли превращались в ужасную бурю.       Девочка снова взмахнула рукой и стала наблюдать за красивым хороводом. За её спиной послышались ровные хлопки. Милитарианка оглянулась. Неподалеку стояла Эсма, подруга Матвея. Девочка знала её с девства. Она считала Эсму умной и доброй, а по словам наставника какое-то время даже называла "мамой". Эсма всегда относилась к Мааре с теплом. Даже защищала, когда Матвей говорил, что девочка недостаточно старается и плохо контролирует свою силу. — Ловко получается. — Матвей вчера показал. — Молодец, — улыбнулась женщина. — Я над этими заклинаниями билась несколько недель. — Ничего сложного, — развела руками колдунья. — С перемещением было труднее. — Матвей отпустил тебя погулять? — Да, — не слишком уверенно кивнула Маара.       На самом деле, она сомневалась, что наставник имел в виду именно это, когда говорил: “Иди, отдохни”. Вряд ли он предполагал, что после нескольких часов занятий магией кто-то решит отдыхать подобным образом. — Слушай, — вмиг переключилась девочка. — А можно вопрос? — Конечно, — кивнула Эсма.       Она жестом предложила пройтись. Девочка кивнула. — Я сегодня видела Верховную жрицу Артэм, — начала рассказывать Маара. — И у неё странная кожа. — В каком смысле? — нахмурилась эрбианка. — У неё всё лицо в пятнах. Вокруг глаза, на щеке, на лбу. Такое чувство, что она обгорела... — девочка задумалась и добавила. — У неё же тёмная кожа. А пятна розово-белые. Это странно... — А... — женщина улыбнулась и покачала головой. — Ты ведь знаешь, что у людей бывает кожа разных цветов? — Это все знают! — фыркнула милитарианка. — А ты знаешь, почему? — дождавшись ответа, Эсма продолжила. — Людей создала Элона. Она была сестрой Хроноса и Нектора и тёткой всех четырнадцати богов. Её низверг Хронос, когда она попыталась убить новорожденных Ректуе и Милитарью. Но, тем не менее, она успела оставить значимый след. Она создала людей. Первые люди были не совсем такие, как мы с тобой. — Угу, — Маара коснулась конца косы и стала накручивать его на указательный палец в такт слов колдуньи. — Элона слепила их из глины, а потом вдохнула жизнь. Разумеется, она сначала не знала, какими хочет видеть свои творения. Поэтому она создавала темнокожих и белокожих, краснокожих и желтокожих. А однажды подумала, почему бы не смешать два типа. И создала людей, чья кожа была нескольких цветов. В конечном итоге, она решила, что лучше меньше, чем больше. Знаешь почему?       Девочка отрицательно покачала головой. — Потому что к однотонной коже легче подбирать одежду, — объяснила колдунья. — Элона была Первородной богиней, но наряжаться любила, как все простые люди.       Она улыбнулась своим мыслям. — Так что Алиа просто является потомком тех людей. — И поэтому людей с такой кожей так мало? Из-за прихоти Элоны? — уточнила Маара. — Боги решают всё за нас. — Хорошо, что им не нравятся рога, — рассмеялась милитарианка.       Она на секунду задумалась: — А, по-моему, Алие легко подбирать одежду. Главное, чтобы она была однотонной. Это всегда будет смотреться красиво. Я бы тоже так хотела. Это настоящее волшебство. — Ты и так красавица, — потрепала её по темноволосой голове Эсма. Девочка просияла. — Хочешь, я покажу, что я научилась делать с пылью? — Конечно, — кивнула эрбианка. Маара подняла руку и пробормотала: — Шейха нейра.       Её пальцы слегка дёрнулись, пыль, лежащая у их ног, поднялась и принялась формировать разные образы. Сначала появилось дерево, затем сова, олень, конь, замок. Эсма молча наблюдала за ловкой магией, лишь изредка покачивая головой и улыбаясь. Вдруг девочка слегка наклонила голову вперёд, её пальцы снова дрогнули, пыль опала, а в воздух поднялись листья. Они быстро закружились, формирую вокруг серого облака маленького дракона. Сформировавшись, ящер несколько раз пролетел над головами колдуний, затем резко взмахнув крыльями поднялся выше и, выпустив в воздух струю пламени, вспыхнул. Он горел несколько коротких мгновений, и вскоре к ногам Маары и Эсмы упал белый как снег пепел. Эрбианку обдала мощная волна магии, и вся её собственная сила откликнулась на неё.       Женщина нахмурилась и посмотрела на девочку. Та смотрела на пепел взглядом в равной мере удивлённым и восхищённым. Она сама этого от себя не ожидала, поняла Эсма. Женщина тряхнула головой, нечего удивляться. Они рядом с источником, а в огненной магии нет ничего необычного, Маара давно её освоила. — Кажется, я велел тебе отдыхать, — раздался наигранно суровый голос Матвея.       Женщина обернулась. Она лишь покачала головой, но её взгляд говорил лучше всяких слов. Произошедшее её шокировало. — Ты видел? — девочка указала на пепел, ярко выделяющийся на фоне серой земли. — Видел, — кивнул маг. — Ты сама это тренировала? Я ведь говорил, что не стоит переусердствовать. С магией шутки... — Опасны, я знаю, — отмахнулась Маара. — Но это вышло само собой. Это так... Так волшебно! — Это точно, — кивнул её наставник.       Он посмотрел на Эсму и ободряюще улыбнулся. Его и самого временами поражали способности его ученицы. Она была могущественной колдуньей. Возможно, одной из самых могущественных, которых он когда-либо видел. А иногда милитарианец и вовсе думал, что его подопечная – Принцесса Магии. На данный момент существовало уже трое магов с подобным титулом: двое мужчин и одна женщина. Считались, что они должны подготовить мир к приходу Короля Магии. Но пока что больше походило на то, что они просто очень могущественны от рождения, и потому бессмертны. Новые Принцы и Принцессы не рождались уже больше тысячелетия, но если в мир пришли Манорок и Роталлеб, то почему бы не появиться и Принцессе? Матвей не знал, как реагировать на это, поэтому старался игнорировать странные всплески магии и вести себя с Маарой как с самой обычной ученицей. Хотя порой ему это давалось с большим трудом. Особенно, если странности замечали другие милитарианцы. — Консилиум завершён? — спросила Эсма.       Матвей кивнул: —Да... Они провели голосование, выпили своё вино и покинули амфитеатр.       Отойдя на шаг назад, Маара внимательно слушала. Про церемонии консилиума она изучила всё. Вино пили как символ дружбы и мира. Его разливали из общего кувшина, который брали из хранилищ Прелатов. Не выпить вино считалось смертельным оскорблением всем магам. Им заканчивали консилиум. Значит, решение о Короле и Воине уже принято. Девочка навострила уши.       Громко цокнув, Матвей сказал: — Миранда хочет поскорее убраться отсюда. — Понимаю, — кивнула эрбианка.       Она и сама бы не отказалась оказаться подальше от этого места. Ей нравилась близость магии, но сама атмосфера консилиума отравляла её. С одной стороны, здесь находилось всё, чего она желала. Магия, безопасность и самые близкие люди. Единственное, чего Эсма тут никогда не находила – спокойствия. Всё-таки, каждый клан и каждая община отстаивали свои интересы. Между ними царили лживое дружелюбие и взаимовыгодная безопасность.       Когда неловкая пауза начала затягиваться, Эсма спросила: — Какой итог? — Они решили, что сначала нужно выяснить их имена, — сказал Матвей. — А уже потом решать, что делать с их обладателями. — Не верю, что Эрика на это согласилась, — усмехнулась колдунья. — Это решение Прелатов, — развёл руками маг. — Возможности возразить не было. — Надеюсь, имена мы не узнаем, — улыбнулась Эсма.       Она обняла Матвея и, распрощавшись с Маарой, поспешила к своему клану. Вопреки всему, женщина думала не о консилиуме и не о том, что Эрика наверняка готова убить того, кто посмел обратиться к Прелатам. Эсма думала о Мааре. Точнее о том взгляде, который девочка бросила на неё прежде, чем исчезнуть. Она уже где-то видела эти глаза, полные решимости, огня и восторга. Колдунья только не могла понять, где именно.