I Don't Mean to Seem Presumptuous

Пит знает, что этот парень – огромный фанат, понятно? Он знает, что пригласить его в фургон после выступления может быть ошибочно истолковано как использование этого факта в своих интересах. Дело в том, что ему просто плевать. Этот парень охуенно горячий. Пит следил за его задницей в этих джинсах на всех концертах Arma. Это идеальная задница. Всегда впереди в толпе, всегда танцует и смотрит на Пита со звёздами в глазах, всегда практически пускает слюни, когда Пит срывает с себя футболку. И его губы, блять. Его губы просто созданы для члена Пита, ясно? Было бы преступлением отрицать их истинное предназначение! Так что да, когда он подходит, весь заикающийся и нервный, и просит у Пита автограф, Пит говорит, что может предложить ему кое-что получше, и выводит его через заднюю часть кулис, где, как он знает, Дэн и Тим не вернутся, пока им не станет совсем хуёво. Это даёт ему, вероятно, час. Около часа с этим парнем на матрасе в конце фургона будет более чем достаточно, чтобы заставить его смотреть на Пита так, как будто он бог, а не просто член королевской семьи чикагской сцены. Конечно, иметь побольше времени было бы хорошо. Питу хотелось бы уложить этого парня и трахать его снова и снова, каждый раз доводя его до грани, пока из него не начнёт капать сперма. Но, увы, всю ночь возиться на матрасе он не может. Он бы не поступил так со своими мальчиками. Плюс, здесь девушка, которую Тим хотел трахнуть целую вечность, и в конце концов он тоже захочет трахаться в фургоне. Итак, Пит выталкивает парнишку наружу и прислоняется к задней стенке фургона, вытаскивая сигарету из своих слишком узких джинсов и покачивая бёдрами чуть больше, чем ему, строго говоря, положено. – Хочешь? – он спрашивает. Парень всё ещё смотрит на него с широко распахнутыми глазами, как будто не может поверить, что это происходит на самом деле. Чёрт, Питу не нужно подобного для его и без того раздутого эго. Тем не менее, он принимает это, конечно. – Эм... нет, спасибо, – произносит мальчишка, уставившись на свои ботинки. Затем, ни с того, ни с сего, он просто выпаливает, – меня зовут Патрик. Оу, блять, конечно, Пит, наверное, должен был спросить об этом. Эх, неважно. – Привет, Патрик, – говорит Пит, ухмыляясь ему сверху вниз той самой ухмылкой, после которой его всегда либо раскладывают на любой горизотальной поверхности, либо бьют по лицу, – я Пит. И, конечно, как Пит и надеялся, Патрик говорит: – Я знаю. Кажется, он съёживается после того, как произносит это. Чему, вероятно, способствует смех Пита. – Нет, нет, не смущайся. Это мило, - говорит Пит, подталкивая Патрика в плечо и закуривая сигарету. И, боже, этот мальчик краснеет. Пит думал, что его лицо и так было довольно розовым, но теперь оно томатно-красное, и это чертовски восхитительно. – Да, – говорит Пит, делая затяжку, – Мило. Парень просто стоит там, мягко постукивая ногой по тротуару и избегая зрительного контакта с Питом, в то же время пытаясь украдкой смотреть на него. Это лестно, но Пит хотел бы уже начать действовать. – Немного прохладно, – говорит Пит, – хочешь залезть в фургон? Глаза Патрика становятся такими огромными, что Пит начинает представлять, как они смотрят на него с высоты талии. Пит улыбается и распахивает задние двери, не дожидаясь ответа. Он понимает, что не ошибся, когда Патрик немедленно забирается в фургон, предоставляя Питу прекрасный вид на свою задницу в джинсах. Хм, может быть, этот парень действительно знает, что делает. Пит забирается следом за ним и закрывает дверь, предварительно уронив сигарету на парковку. Как бы то ни было, она всё равно была из пачки Дэна. – Итак, – говорит Пит, – Патрик. Как тебе шоу? Они оба сидят спиной к стенам фургона, лицом друг к другу. Пит наблюдает, как Патрик неловко ёрзает на матрасе, пока не устраивается поудобнее, и ждёт от него похвалы. – Это было потрясающе, – изливается Патрик, – Песни, конечно, классные, но присутствие на сцене – это то, что действительно делает шоу такими особенными. Например, очевидно, что у тебя есть опыт работы в других группах, даже если бы я не знал, что ты был в Racetraitor и тому подобное. Вы все выглядите так, словно созданы для того, чтобы быть там, наверху. Я имею в виду, на сцене. Пит улыбается, на этот раз искренне. Глаза Патрика горят, а на губах появляется лёгкая улыбка, даже когда он теребит потёртый край своих джинсов, явно избегая зрительного контакта. – Ты фанат Racetraitor? – Ну, я начал ходить на концерты только после того, как группа уже распалась. Но я бы с удовольствием сходил, и у меня есть диски! – Да, я подумал, что, возможно, так оно и есть. Думаю, я бы заметил тебя, если бы ты был на тех концертах, – небрежно говорит Пит, радуясь, когда это заставляет Патрика яростно краснеть и трясти головой так, что чёлка падает, закрывая лицо. – Действительно? – спрашивает Патрик, такой тихий и застенчивый, всё ещё прячась за своими рыжевато-светлыми волосами. Они выглядят мягкими. Питу интересно, не будет ли мальчик возражать, если он их оттянет. – Да, – хмыкает Пит, – Я заметил тебя на нескольких концертах Arma, всегда в толпе. От этих слов Патрик переводит взгляд на Пита, и тот выглядит потрясённым, как будто не верит в это. Его губы слегка приоткрыты, и, блять, Пит больше не может этого выносить. Он ползёт по матрасу, пока не оказывается прямо перед Патриком. Как только Патрик закрывает глаза и наклоняется, Пит целует его. Он более нежен, чем обычно, целует почти мягко, посасывает и прикусывает губы Патрика, прежде чем ввести язык. Он не уверен, почему в этот раз делает всё медленнее, когда его инстинкт на самом деле требует овладеть этим парнем, но он рад, что выбрал такой темп, потому что губы Патрика идеальны. Они просто созданы для того, чтобы ими поклонялись. Блядски бархатно-мягкие и плюшевые, прижимаются к Питу, и всё, о чём он может думать, это о том, как просунуть свой член между ними. Однако он не торопит события, как бы ему этого не хотелось. У него возникает ощущение, что Патрик неопытен, и он не хочет его отпугивать. Однако его руки нетерпеливы, они начинают с плеч Пита и блуждают по спине, чувствуя, как двигаются мышцы там, под тканью. Блять, ему, наверное, стоит снять эту футболку. Зачем он вообще её носит? Футболки такие тупые. Пит откидывается назад и стаскивает футболку со своего вспотевшего торса, бросая её вперёд на сиденья. Глаза Патрика снова широко раскрыты, как и раньше, но на этот раз одна из его рук тянется вперед, как будто он собирается дотронуться до татуировки Пита. К сожалению, по какой-то причине он, кажется, замечает, что делает, и тянет руку обратно к себе. Ну, Пит не может этого допустить. – Ты можешь потрогать, – говорит Пит, обхватывая рукой запястье Патрика, направляя его обратно к своему местечку под пупком, куда оно направлялось раньше. Он не сильно сжимает запястье Патрика, пока кончики его пальцев обводят летучую мышь-череп-сердце. У него мозолистые пальцы, чего Пит не ожидал, но с этим он справляется. Может быть, этот парень – гитарист. «Может быть, он хорошо справляется со своими руками» – озорно думает Пит. Он внимательно наблюдает за лицом Патрика, когда Пит начинает опускать руку ниже, к брюкам с низкой талией. Всё, что он видит в глазах Патрика – это похоть, поэтому он продолжает, пока он не начинает тереться о его раскрытую ладонь, которую Патрик подставляет, чтобы почувствовать Пита через штаны. Пит отпускает запястье Патрика, но Патрик не уводит свою руку, обхватив пах Пита, где он постепенно становится твёрже. Во время шоу у него всегда наполовину стоит к выступлению, так что не требуется много времени, чтобы вернуть его в готовое состояние. Он молчит и только немного двигает бёдрами, позволяя Патрику устроиться поудобнее. – Эм, можно я?... – Патрик нерешительно тянется к ширинке Пита. Пит кивает, просто откидывается назад и позволяет пока Патрику задавать темп. Он медленно протянул туда руки, но как только они обе оказались на поясе Пита, он быстро расстегнул и потянул молнию вниз, руки были лишь немного неуклюжими. Пит думает предупредить Патрика об отсутствии нижнего белья между его членом и джинсами только после того, как Патрик уже смотрит широко раскрытыми глазами, положив руки на бёдра Пита. Не похоже, что он собирается что-то предпринимать, поэтому Пит решает, что настала его очередь, и садится, чтобы немного приспустить джинсы, чтобы можно было вынуть член. И, чёрт возьми, это пиздецки приятно. Ношение узких джинсов без нижнего белья всегда кажется отличной идеей, когда он смотрит на себя в зеркало перед выходом, но к тому времени, когда он отыграл шоу и наполовину возбудился, это дерьмо причиняет боль. Пит говорил это раньше и скажет ещё раз – молнии не должны располагаться так близко к мужскому пенису. В любом случае, да, это потрясающее чувство – наконец-то вытащить свой член из джинсового плена, поэтому он стонет и сжимает его в кулаке. Когда он поднимает взгляд, Патрик снова краснеет, но то, как он пялится на член Пита, само по себе повышает его самооценку, поэтому Пит просто улыбается. Он знает, что он выше среднего, и ему всегда будет нравиться то, как люди пялятся, когда осознают это. – Ты делал это раньше? – спрашивает он. Послушайте, если он собирается лишить девственности этого мальчика, ему, вероятно, следует быть милым и осторожным с этим, верно? Обычно он просто погружается в свои интрижки, не думая об их невинности, но Патрик другой. Он на самом деле выглядит невинным. Патрик кивает, удивляя Пита. На самом деле, это довольно забавно, что он всё ещё не сводит глаз с члена Пита. – Да. Несколько раз. Хотя на самом деле меня трахнули только один раз. О боже, эти слова из его милых, мягких уст просто что-то делают с Питом. Он уделяет минутку, чтобы позавидовать тому счастливчику, которому удалось сорвать вишенку с этого парня, а затем возвращается к делу. – Это то, что ты хочешь сделать? Ты хочешь, чтобы тебя трахнули? Наконец, Патрик снова поднимает взгляд на лицо Пита, его глаза всё ещё широко раскрыты, а губы всё ещё приоткрыты, как будто он постоянно пребывает в состоянии благоговейного трепета, и быстро кивает. Это почти заставляет Пита немного рассмеяться. – Ладно, что ж, у меня есть... – Подожди, – обрывает его Патрик, явно становясь храбрее со скоростью света. Пит замолкает и слушает. И, боже, он рад, что сделал это, потому что следующее, что говорит Патрик, это: – Можно я сначала отсосу тебе? Пит прикусывает губу, чтобы не сказать «чёрт возьми, да!» слишком восторженно, и вместо этого просто кивает. После этого Патрик быстро кладёт руки на грудь Пита и мягко опускает его на матрас. Пит высвобождает из-под себя ноги и раздвигает их так хорошо, как только может, обтягивая бёдра девчачьими джинсами, приподнимаясь на локтях, чтобы наблюдать. У него были влажные мечты об этом детском ротике, о том, как они выглядят, когда он подпевает их песням из толпы, и нет никакой возможности, чтобы он не посмотрел на них прямо сейчас. И если он кончит слишком рано, он уверен, что сможет вернуться в строй обратно, если просто будет достаточно долго пялиться на задницу Патрика. О, может быть, он смог бы убедить Патрика станцевать для него приватный танец. Да, это было бы весело. Однако после этой мысли всё вылетает из головы Пита, потому что Патрик склоняется над ним и бёрет кончик его члена в рот. И, боже правый, это охуенное зрелище. Ему даже не нужно ничего делать, чтобы у Пита вытекло немного предэякулята, достаточно просто увидеть, как это красивое личико наконец-то опускается на него. О, но потом он начинает что-то делать. Его язык, блять. Он облизывает щель члена Питера, как будто изголодался по вкусу, сначала проводит языком по нижней стороне, чтобы получить больше. А потом он опускается вниз, щёки втягиваются, пока Пит не бьёт по стенке горла. Это заставляет его на секунду прерваться, чтобы отплеваться и откашляться, но это нормально, потому что это даёт Питу секунду для передышки. Когда Патрик снова прикасается к нему губами, на этот раз Пит знает, чего ожидать, поэтому он не чувствует такой опасности, что всё закончится слишком рано. Но, чёрт возьми, то, как Патрик пытается проникнуть своим языком везде, куда только может дотянуться, время от времени обводя головку, заставляя Пита стонать, выглядит так, будто это его работа. – Господи, Патрик. Что за хуйня? – выдыхает Пит, запуская руку в волосы Патрика, просто чтобы потянуть и направить его. Патрик смотрит на него снизу вверх, длинные ресницы и большие голубые глаза, и, да, Пит был прав. Это совершенно минетные глаза. Этот парень был создан для этого. Однако довольно скоро он снова зажмуривается. Он продолжает пытаться взять Пита глубже, но вынужден немного отстраняться каждый раз, когда головка члена Пита касается его горла. Это дразняще. Это идеально. Его ритм неровный, но он с лихвой компенсирует это энтузиазмом. Похоже, ему это нравится, и Пит просто обязан что-то сказать. – Ты выглядишь таким невинным, но тебе, блять, это нравится, не так ли? – рычит Пит, надеясь, что Патрика не отпугнут такие грязные разговорчики. И, похоже, что это не так, потому что он стонет, и это отражается во всём ёбаном теле Пита, – Чёрт, блять, как хорошо. Твой рот чертовски идеален, Трик. Эти слова заставляют Патрика возобновить свои усилия и посмотреть на Пита снизу вверх, когда тот качает головой, но затем Пит слегка дёргает его за волосы, будто бы прощупывая почву, и глаза Патрика закатываются, когда он снова стонет, рот наполнен членом Пита, и, да, Питу нужно будет оттолкнуть его сейчас же. Он определённо кончит слишком рано, если Патрик продолжит в том же духе. И, чёрт возьми, видеть Патрика с красными и распухшими губами, вытирающего рот тыльной стороной ладони и пытающегося отдышаться, почти достаточно, чтобы Пит в любом случае оказался на краю. Однако, как только он отрывается от его члена, Патрик заползает обратно к Питу на колени и запечатлевает поцелуй на его губах. Кажется, он утратил всю свою застенчивость – или, по крайней мере, большую её часть, думает Пит, когда Патрик отстраняется и краснеет, неловко избегая взгляд Пита. – Ты делал это раньше? – спрашивает Пит, пытаясь успокоиться, прежде чем начать подготавливать Патрика. Он не может всё испортить сейчас. – Только, типа... несколько раз, – бормочет Патрик, как будто ему стыдно за это или что-то в этом роде. – Что ж, ты пиздец как хорош. Чёрт, – говорит Пит, прежде чем в последний раз лизнуть Патрика в рот. Когда он отстраняется, Патрик улыбается. – Я… Мне это действительно нравится, – бормочет он. – Черт. Ты такой охуенно горячий. Пока Патрик краснеет и прячется за взлохмаченными волосами, Пит заползает под средний ряд сидений, где у него спрятаны презервативы и смазка. Дерьмо, у него остался только один презерватив, ему придётся пополнить запасы. Не то чтобы ему не нравилось делать это без защиты, но никогда не знаешь, что можно поймать в наши дни. Пит разрывает обёртку от презерватива и стягивает оставшуюся часть джинсов, бросая их вперёд вместе с футболки. Когда он снова смотрит на Патрика, мальчишка выглядит нервным, его руки мнутся на крае футболки, как будто он не уверен, стоит ли ему снимать её или нет. Что ж, Пит мельком увидел эти бёдра и талию, и лично он полностью за то, чтобы Патрик снял одежду. Однако он делает это медленно, просто наклоняется вперёд и сладко целует Патрика в губы, их рты смыкаются. Остальные части их тел вообще не соприкасаются. Однако вскоре Патрик скулит Питу в рот, поцелуи становятся жарче, Патрик забирается Питу на колени, прижимаясь как можно ближе. Пока Пит лижет рот Патрика, вызывая у него ещё больше сладких всхлипов, он позволяет своим рукам блуждать у него под футболкой, поглаживая бёдра и поясницу. Патрик выгибается навстречу, оседлывая Пита и вдавливаясь в него. Джинсовая ткань, трущаяся о его твёрдый член, заставляет Пита зашипеть и схватить Патрика за бёдра, чтобы на секунду раздвинуть их. – Извини, – говорит Патрик, хотя на самом деле это не выглядит виноватым. Он просто пялится на Пита, словно не может насытиться. Пит почти уверен, что он выглядит точно так же. – Мы можем это снять? – спрашивает Пит, целуя кожу прямо под ухом Патрика, просто чтобы почувствовать, как тот дрожит у него на коленях. Одной рукой он держится за подол футболки Патрика, а другой за верх его джинсов. Патрик выглядит немного нервным, но всё равно кивает Питу и поднимает руки, когда Пит начинает задирать футболку. Пит не даёт ему возможности почувствовать себя неловко после того, как он снял футболку, он просто сразу же начинает спускать штаны, обхватывая рукой член Патрика и стягивая с него оставшуюся часть джинсов. Его член на удивление маленький. Типа, не крошечный или что-то в этом роде, но... изящный? Симпатичный? Это не те слова, которые Пит обычно использовал бы для описания мужского члена, но Патрику они подходят, окей? Он почти умещается у него на ладони, розовый, напряжённый, тёмный на головке и блестит от предэякулята. Это мило, правда? Пит проводит большим пальцем по головке, чтобы распределить влагу. Всё тело Патрика вздрагивает, и это заставляет Пита улыбнуться. Этот мальчик будет таким отзывчивым, он уже может это сказать. – Такой красивый, – шепчет Пит ему на ухо, скользя губами по его шее, несколько раз надрачивая его член. Патрик пищит, толкаясь в Пита, поэтому Пит останавливается. Он тоже не хочет, чтобы Патрик кончил раньше времени. Он открывает баночку со смазкой и размазывает немного по пальцам. Глаза Патрика широко раскрыты, он наблюдает за ним, и как только Пит заканчивает это делать, он переворачивается на четвереньки. – Блять, – стонет Пит, хватаясь за свой член. Задница этого мальчишки. У него бледная кремовая кожа, гладкая и мягкая. Пит гладит его по спине сухой рукой, останавливаясь над его задницей и обхватывая его левую ягодицу. Чертовски великолепен. Он никогда не встречал девушку с такой задницей. И формы Патрика тоже такие сексуальные, такие красивые. Пит слегка шлёпает его по заднице, просто чтобы увидеть реакцию. Патрик немного подпрыгивает и тихо охает, но затем тут же придвигается ближе к Питу. Боже, он так нетерпелив и готов. Пит хочет оставить его себе навсегда. Однако сейчас его член истекает без какого-либо контакта, так что ему лучше растянуть этого парня, пока не стало слишком поздно. Он раздвигает ягодицы Патрика, поглаживает колечко мышц большим пальцем. Патрик мяукает и толкается. И так же, как Пит никогда не отлизывал чуваку и даже не отсасывал парню – он никогда этого не хотел – но смотреть на маленькую розовую дырочку Патрика почти соблазнительно, будто бы он может наслаждаться этим так же, как и куннилингусом. Он никогда не думал, что задница может выглядеть так красиво. Как и член Патрика, он выглядит нетронутым, манящим и чертовски вкусным. Но сейчас не время для этого, поэтому вместо этого Пит медленно, но уверенно вводит палец. Патрик прячет лицо в плечо, чтобы заглушить свои звуки, но Пита это не устраивает, поэтому он хватает его за волосы и тянет голову вверх. – Хочу слышать тебя, малыш, – говорит он, входя глубже. Патрик внезапно стонет, как будто он вообще не ожидал, что издаст хоть звук. Это так горячо. Официально цель Пита – заставить Патрика издавать как можно больше таких звуков. Когда он отпускает волосы Патрика, тот всё равно держит голову высоко. – Хороший мальчик. Патрик хнычет и ещё сильнее опускается на его палец, так что Пит начинает входить и выходить в темпе, который Патрик задаёт своими бёдрами. На самом деле прошло совсем немного времени, прежде чем он попросил ещё об одном пальце. – Ты уверен? – спрашивает Пит, сгибая палец как раз правильно, вызывая ещё один всхлип с губ Патрика. – Да, блять. Да, пожалуйста, Пит. Боже, услышав, как Патрик произносит его имя подобным образом, сломленный, когда всё, что у него есть, – это один палец в заднице, будет преследовать Пита всю жизнь. Он выливает ещё немного смазки на пальцы, потому что он не мудак или что-то в этом роде, и Патрик ощущается таким тугим, даже просто на пальцах. Он добавляет палец и снова толкается внутрь. Патрик шипит, но всё равно толкается в ответ. – Больно? – спрашивает Пит, приостанавливаясь. – Да. Но нет. Типа – в хорошем смысле, – выдыхает Патрик, откидываясь назад. И, чёрт возьми, это так сексуально. Как этот парень может быть таким чертовски сексуальным? – Тебе нравится, когда немного больно? – спрашивает Пит низким голосом. Он знает, что звучит глупо, но Патрик, похоже, любит грязные разговорчики, так что неважно. Он просовывает пальцы так глубоко, как только может, и на мгновение задерживает их там неподвижно. Патрик кивает головой, и Пит слегка сгибает пальцы, ища его простату. – Хочу услышать, как ты это скажешь, – говорит Пит. – Мне это нравится, – скулит Патрик, раскачиваясь вперёд, а затем снова назад, как будто он просто не может дождаться, когда Пит решит двигать рукой сам. Пит снова раздвигает пальцы ножницами, и немного ощупывает ими. Он знает, что нашёл её, когда натыкается на что-то, и из горла Патрика вырывается пронзительный стон. Вскоре Пит спрашивает, готов ли Патрик к третьему (на что Патрик немедленно отвечает «да»), когда чувствует, как он сжимает пальцы при каждом лёгком прикосновении к своей простате. Одна мысль о том, что он почувствует это вокруг своего члена, вызывает у него желание убрать руку и просто трахнуть Патрика прямо сейчас. Но, очевидно, он не собирается этого делать, поэтому вместо этого он добавляет третий палец и сосредотачивается на том, чтобы растянуть Патрика получше, и этим вызвать у него ещё больше этих всхлипов. – Я готов, я готов, – настаивает Патрик спустя некоторое время. Для Пита это звучит как мольба. И, действительно, кто он такой, чтобы не верить Патрику? Итак, он вытаскивает пальцы и натягивает презерватив так быстро, как только может, добавляя больше смазки на дырочку Патрика (если он начнёт намазывать смазкой свой член прямо сейчас, при виде Патрика, открытого и готового, стоящего перед ним в коленно-локтевой, он никогда не доберётся до Патрика, обёрнутого вокруг него). – Вот так? – спрашивает Пит, его терпение на исходе, когда он подносит головку своего члена к дырочке Патрика. – Да, блять, сейчас. Когда Пит начинает толкаться, возникает сопротивление, как будто он никогда не войдёт, но потом он преодолевает напряжённые мышцы, и дело идёт легко. – Черт, ты такой узкий, – шипит Пит, скользя внутрь так медленно, как только может. Он не может видеть лица Патрика, но стоны и скулёж, исходящие из его губ, не кажутся такими уж болезненными, поэтому Пит надеется, что он скажет ему, если станет больно, и ему следует притормозить. И он, конечно, замедлится. Но, чувак, рад ли он, что Патрик не просит его об этом? Он начинает трахать Патрика, как только ему кажется, что он привык, выскальзывая наполовину, прежде чем снова войти. То, как его член затягивает, просто удивляет, Патрик сжимает его, как тиски. Однако он недостаточно мужественен, чтобы сдерживаться так долго, и почти сразу же начинает толкаться сильнее. Давненько он так не трахал такую задницу. Узкую, красивую, бёдра, которые просто идеальны для того, чтобы он мог схватить их и притянуть к себе. Он не может сдержать стонов, которые издаёт при каждом глубоком толчке. Проходит немного времени, прежде чем вроде-бы-неболезненные звуки, превращаются в звуки-в-которых-явно-нет-боли. Он хнычет, скулит и снова прижимается к Питу, хотя Пит уверен, что он ещё не добрался до его простаты. Чёрт, может, этот парень просто прирождённая шлюшка, охочая до члена, ему даже не нужна стимуляция простаты, чтобы получать удовольствие просто от наполненности. Эта мысль подстёгивает Пита, и он начинает толкаться ещё сильнее, ещё быстрее. – Мне так хорошо, Трик, чертовски хорошо. – Мхм-Пит, пожалуйста, я… – Патрик продолжает прерывать себя при каждом толчке, чтобы издать самые приятные звуки, которые Пит когда-либо слышал в своей жизни. Боже, если бы Пит мог выбрать только одну песню, которую он будет слушать до конца времён, это был бы голос Патрика, издающий такие стоны. – Что такое? — спрашивает Пит, всё ещё углубляясь. – Ещё, пожалуйста, ещё, – хнычет Патрик. Звучит как грёбанное порно, но в миллион раз лучше. Пит серьёзно работает над теорией о том, что этот парень на самом деле был создан, чтобы быть личной игрушкой Пита, из-за всего того, что он подходит под все пункты в его фетиш-листе. – Чёрт возьми, да. Ты хочешь большего? – спрашивает Пит, совершенно не заботясь о том факте, что он звучит так, будто ему дали худший в мире порно-сценарий (на самом деле, так бы звучал любой, если его сравнить с Патриком). – Ммм, – скулит Патрик, выгибая спину и толкаясь задницей назад. Питу серьёзно нужно записать на диктофон это дерьмо, серьёзно. – Хочешь, чтобы я тебя хорошенько трахнул? – спрашивает Пит. Он уже вбивается в него, но знает, что может немного изменить угол и начать бить глубже, возможно, задев простату. Однако он воздерживается от этого. Хочет услышать, как Патрик ещё умоляет. – Пожалуйста, Пит! – Патрик плачет. И разве это не самый прелестный звук? – Произнеси моё имя ещё раз, – настаивает Пит, наклоняясь вперед, чтобы говорить Патрику прямо на ухо. – Пит! – Ещё раз, – приказывает Пит, кусая плечо Патрика. – Блять, Пит, пожалуйста… о боже мой… – Назови моё полное имя. Я знаю, что ты его знаешь. Скажи мне, кто заставляет тебя чувствовать так хорошо, — шепчет он Патрику на ухо. Разве ли это чуть-чуть нарциссично, что ему совершенно доставляет тот факт, что Патрик – его фанат, и что он, вероятно, называет Пита по имени и фамилии, когда говорит о нём с другими людьми? Может быть, да, но кого это волнует? Конечно, не Пита. – Пит Вентц, да, блять, ты – Пит Вентц, – стонет Патрик, как будто едва ли может в это поверить. И, типа, да, Пит будет дрочить на это воспоминание до конца своих дней. Он выполняет свою часть уговора, хотя и знает, что уже опасно близок к краю. Ещё раз, это могло бы неловко, но Пит сомневается, что любой другой парень сможет видеть и слышать Патрика, при этом тут же не кончить в штаны, ясно? И трахать его в то же время, чувствовать, как он крепко сжимается вокруг твоего члена, толкаясь в ответ, как будто, чёрт возьми, умирает от желания? Да, нет никаких шансов, что кто-то другой продержался бы так долго. Пит гордится собой за то, что выдержал это. Тем не менее, он снова выпрямляется и приподнимает бёдра Патрика выше. Он видит, как у Патрика подгибаются локти и как он просто кладёт голову на сложенные руки, его спина плавно изгибается, по которой Пит проводит рукой, останавливаясь на заднице Патрика. Большими пальцами он раздвигает ягодицы, прежде чем медленно высунуть больше, просто чтобы понаблюдать, как он снова входит так сильно и быстро, так, как ему хочется. Как он и предполагал, этот угол лучше, и Патрик вскрикивает при каждом ударе их бёдер. Сейчас он, должно быть, бьёт его по простате, Пит может сказать это только по изменению тона голоса Патрика. И громкость, чёрт возьми. Он громкий. Например, достаточно громкий, чтобы любой на маленькой парковке за местом проведения точно знал, чем он занимается, и, вероятно, смог бы разобрать точные слова, которые выкрикивает Патрик. Которые в настоящее время состоят из «блять», «Пит», «о-о, боже мой» и других подобных красивых слов. И мысль о том, что кто-то выйдет покурить и услышит их, увидит, как фургон, должно быть, слегка покачивается, чертовски возбуждает. Честно говоря, Пит хочет, чтобы все знали, что это он делает это с Патриком. Он хочет, чтобы все знали, что Патрик принадлежит ему в этот момент. И, эй, если это слишком по-собственнически для секса на одну ночь, вряд ли кто-то прочитает мысли Пита и донесёт на него. Однако видеть, как трясутся задница и ноги Патрика, когда он толкается в него, – как всё его тело двигается вместе с ним, его длинные волосы взлетают при каждом толчке, – этого достаточно, чтобы он начал переваливаться через край. Итак, прежде чем он сможет полностью потерять самообладание, Пит говорит Патрику подрочить себе. – Потрогай себя для меня, малыш, давай, хочу почувствовать, как ты кончаешь, – Пит задыхается, ноги и пресс горят как от тренировки. Судя по всему, в крайне горячем повороте событий Патрику даже не нужна рука на себе, чтобы кончить, потому что он ахает и кончает просто так. Только от того, что Пит сказал ему это, о боже. Вот и всё, Пит официально потерян абсолютно для всех остальных. Он толкается в Патрика в последний раз и кончает в презерватив. Если бы его мозг прямо сейчас был чем-то иным, а не самым безумным фейерверком всех времен, он бы пожалел, что ему пришлось надеть презерватив, потому что ему бы чертовски понравилось видеть то, как его сперма стекает по бёдрам Патрика. Но, как бы то ни было, он в значительной степени просто полностью отключается и удерживает Патрика на своем члене, как будто от этого зависит его жизнь. Проходит несколько минут, прежде чем Пит приходит в себя настолько, что может выйти. Он сразу же стонет при виде дырочки Патрика, сжимающейся вокруг пустоты, звук, который Патрик издаёт от этого. Этот парень станет его погибелью. Он падает рядом с Патриком, даже не потрудившись снять презерватив и завязать его. Он сделает это через секунду. Прямо сейчас он просто будет лежать здесь, на матрасе, и возвращаться в своё тело после этого трансцендентного опыта. Патрик плюхается на спину рядом с ним, тяжело дыша. Пит поворачивает голову – не стоит сейчас от него слишком многого требовать – и видит благоговейную улыбку на приоткрытых губах Патрика. – Чёрт, – говорит Пит, потому что Патрик заслуживает услышать это, – Я думаю, это был лучший секс в моей жизни. Патрик краснеет ещё сильнее и смотрит в другую сторону, но Пит всё равно видит, как растёт его улыбка. – У тебя самый красивый румянец, ты в курсе? – поддразнивает Пит, просто чтобы снова увидеть это застенчивое выражение лица. – Заткнись, – бормочет Патрик, в его голосе слышна улыбка. – Нет, это правда! Я никогда не встречал парня, который выглядел бы таким милым с красными щёчками. Патрик закатывает глаза, но всё равно не может сдержать улыбку, так что Пит воспринимает это как победу. – Эм... извини за твой матрас, – говорит Патрик через мгновение, садясь и глядя на пятно на простынях, где подсыхает его сперма. Пит просто смеётся. – Ты шутишь? Пожалуйста, малыш, ты можешь устроить беспорядок на моём матрасе в любое время, – говорит он, непристойно шевеля бровями. У Пита всегда бывает такое игривое настроение после хорошего траха. Обычно он подавляет это и просто ведёт себя безразлично, чтобы тот, кто находится с ним в постели, понял намёк, но на этот раз он действительно не чувствует, что должен это сделать. К тому же, всё, что он говорит, заставляет Патрика выглядеть таким смущённым, что слишком мило, и Пит не может этим насытиться. То есть до тех пор, пока внезапно не раздаётся резкий стук в окно и снаружи не раздается крик Дэна. – Ты там всё? Тим сказал какую-то хуйню той девушке, и оказалось, что у неё есть парень. Нам нужно уносить ноги, пока его не избили! Патрик теперь краснеет совершенно по-другому и прячет лицо за волосами, пытаясь снова одеться. Пит только вздыхает и закатывает глаза. Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. – Успокой свои сиськи, я выйду через секунду! – кричит он в ответ, садясь и ища свои джинсы. Он думает, что, возможно, в какой-то момент бросил их вперёд. Всё как в тумане. Дымка, которой он бы действительно наслаждался, если бы не его глупые товарищи по группе. – Эй, эй, – говорит Пит Патрику, который внезапно становится нервным и встревоженным, и обычно Питу на самом деле плевать на его интрижки на одну ночь, как только всё сделано, но это отличается по какой-то причине, о которой Пит, в общем-то, не хочет думать. – Не волнуйся, Дэн и Тим могут подождать секунду. И окна затонированы, всё хорошо. Патрик, кажется, немного успокоился, но он по-прежнему избегает встречаться взглядом с Питом. А, нахуй это. – Слушай, я никогда, типа, не делал этого, но… как насчёт того, чтобы я дал тебе свой номер? Ты должен написать мне. Мы можем сделать что-нибудь подобное снова.