Синий Санта

Телефон Маринетт пискнул сообщением: такси подъехало к дверям пекарни. В обычный день девушка добиралась бы до отеля Гранд Париж на метро, но только не этим вечером: с позавчерашнего дня, как будто бы предчувствуя Рождество, тёплая сухая погода с +10° сменилась сперва порывистым ветром с дождём, а затем и мокрым снегом, укутывая город зимним покрывалом и придавая улицам нарядный вид. Козырьки зданий, навесы, газоны и мостовые, прогретые за несколько дней почти весенним солнцем, теперь медленно остывали, не в силах растопить такое количество непрерывно налипающих на них пушистых хлопьев. Если днём температура ещё держалась около нуля и под зимним солнцем снег медленно таял, оставляя лишь сосульки, выраставшие на крышах с северной стороны домов, то к вечеру слегка подморозило, оставив на дорогах снежную кашу из талой воды и льда, регулярно подогреваемую выхлопными газами и перемалываемую колёсами проезжающих машин. По краям дорог и на тротуарах от этого образовывались уродливые смёрзшиеся сугробы, нарушающие зимнюю идиллию. Надев короткую курточку поверх собственноручно сшитого платья, Маринетт в лёгких парадных туфельках шагнула из пекарни на дорожку, заботливо расчищенную её отцом от снега. Том Дюпен специально отложил в сторону свою пекарскую лопату и взял в руки снегоуборочную, чтобы его неуклюжая дочурка ненароком не поскользнулась на наледи, едва ступив за порог. Как только таксист заметил мадемуазель, одетую явно не по погоде, он вышел из машины и открыл пассажирскую дверь, приглашая сказочную принцессу в тёплый и уютный салон. Настроение девушки было отличным, ведь через каких-то полчаса она рассчитывала оказаться на волшебном вечере, устроенном в отеле Гранд Париж, на который каким-то чудом оказались приглашены друзья Адриана: она, Аля и Нино. Одноклассники решили, что сперва такси заберёт её, а потом на середине маршрута к ней подсядут друзья, что выйдет дешевле для всей троицы. До открытой двери автомобиля оставалось не более десяти шагов, когда послышался визг тормозов: до боли знакомый лимузин мэра занесло на скользкой дороге и он не вписался в поворот. Водитель лимузина, избегая столкновения со столбом, выехал на встречную полосу, и от него шарахнулись две легковушки, одна из которых проехалась по глубокой луже, полной грязного раскисшего снега. – Смотри, куда прёшь, олень! Или у тебя ёлочные шары вместо глаз?! – раздался знакомый писклявый голос. Конечно же, Хлоя Буржуа не упустила возможности кого-то унизить, высунувшись из окна премиальной машины, багажник и салон которой были доверху набиты подарочными пакетами и коробками от модных брендов. – О, Дюпен-Чэн, – блондинка заметила одноклассницу, – наконец-то ты выбрала платье, которое я одобряю! Наряд Золушки-замарашки смотрится на тебе просто идеально! Адриан его оценит, а-ха-ха-ха, – смех из уезжающей машины намекал, что с нарядом Маринетт что-то не то. Опустив глаза, девушка с ужасом заметила, как по её пышной промокшей юбке, некогда бывшей нежно-голубого оттенка, стекают комочки грязи и сырого снега. Падая на тротуар, комочки хлюпались, распадаясь на маленькие бесформенные частички. Вслед за ними на такие же осколки разбились и мечты о незабываемом вечере, к которому Маринетт готовилась несколько недель. После контрольных работ в школе, после бессонных ночей, проведённых в сражении с акумами, после помощи родителям с небывалым валом заказов на съедобные праздничные подарки ей хотелось одного: просто забыться на несколько часов, отправившись на бал, поверить в добрую рождественскую сказку. Неужели она этого не заслужила, целый год спасая Париж? – Я не поеду. Езжайте за моими друзьями, хотя бы они должны вовремя попасть на праздник, – бросила Маринетт водителю и спешно вернулась в пекарню. Оставалась крохотная надежда, что за час она успеет отстирать платье и высушить подол феном. – Милая, что случилось? – обернулась Сабина, когда дочка промчалась мимо неё. – Ты не поедешь на праздник? – Я передумала! – крикнула девушка и скрылась в своей комнате. Услышав стук закрывающегося в полу люка, из сумочки сразу же вылетела Тикки. – Маринетт, стой, не снимай платье! Вот, возьми салфетки и вытри его насухо! И не реви, а то тушь потечёт, а с нею я ничего не смогу поделать, вот тогда ты точно опоздаешь! – Спасибо, Тикки, но как Ледибаг я туда не пойду, а платье, его можно... О, нет... здесь золушкиного труда на пару часов! Смотри, сколько грязи! – Отставить панику! – скомандовала Тикки генеральским тоном, подавая очередную салфетку. – Это против правил, но я же – квами созидания, так что помогу тебе в такой особенный день. Просто вытри и высуши юбку, а остальное я смогу устроить, вот увидишь. – Не надо меня успокаивать, это только в сказках появляются добрые феи-крёстные... – Ты смеешь ставишь под сомнение мою созидающую силу?! – нахмурилась квами, состроив обиженную моську. – Волшебный костюм может принимать любые формы. Сегодня ты поедешь на этот вечер не как супергероиня, а в полноценном нарядном платье, при виде которого Хлоя поперхнётся своей завистью! Гарантирую! – Я понимаю, что у Ледибаг может быть иной наряд и даже роскошное платье, как у прошлых твоих хозяек из восемнадцатого века, но я хочу присутствовать там в образе Маринетт, понимаешь? Моей мечтой было, чтобы Адриан танцевал с обычной девушкой, а не с незнакомкой в маске... – Так и будет! – Тикки радостно закружилась в воздухе: при упоминании Адриана ей удалось переключить внимание подопечной и заставить ту выслушать весьма дельное предложение. – Сегодня план по спасению придумала я. Мне давно пришла в голову эта идея, ещё когда ты мастерила карнавальные маски для сестрёнок подруги, – девушка заинтересовалась. – Мы, квами, сливаемся с человеком, чтобы сделать тело супергероя прочным, как скала, но если тебе не нужна защита, то и платье, и маска будут съёмными, как повседневная одежда. По факту, это даже не настоящая трансформация, а просто превращение одежды, отдельно от человека. Но сразу предупреждаю: мне будет тяжелее поддерживать новый облик без подпитки человеческой энергией, и сами превращения туда и обратно станут тебе неподконтрольны, так как мы на этот раз не станем единым целым, – теперь Маринетт действительно очень внимательно слушала каждое слово, стараясь не упустить деталей. – Не думаю, что у меня хватит сил более, чем на три-четыре часа, но даже это опасно, учитывая, что Бражник может выпустить бабочку. – А если выпустит, что тогда? Как мне тебя позвать? – Просто сними и снова надень серёжку. Увы, я не буду видеть и слышать без твоих глаз и ушей, а так ты просто разорвёшь связь половинок талисмана и я появлюсь. Ясно? – подопечная закивала. – Тогда давай, заканчивай приготовления, и приступим. За выбор цвета заранее извиняюсь, но ты сама часто повторяешь: "красное с чёрным – это нестареющая классика!" – малышка передразнила свою хозяйку. – Кстати, достань своё жемчужное ожерелье: своей белизной оно идеально подчеркнёт и освежит твой неповторимый образ. – То есть, – девушка задумчиво уставилась на часы, – моё платье примерно к полуночи превратится в лохмотья? Значит, надо просто поставить будильник и уехать за пятнадцать минут до... – Ну, или к тому моменту снять... – квами поспешно захлопнула рот под вспыхнувшим возмущением взглядом девушки. Она частенько забывала, насколько её нынешняя хозяйка юная и непорочная. – Надеюсь, что хотя бы сегодня акуматизированных не будет. Мне хватило троих чудиков за вчерашний день. Я готова! Тикки, начинай! Квами закружилась вокруг подопечной с такой скоростью, с какой обычно вращается йо-йо, становясь однородным светящимся кругом. Как искорки от чудесного восстановления, рядом с Маринетт начали появляться маленькие божьи коровки и садиться на одежду, преобразуя её во что-то новое и загадочно-волшебное. Поднимаясь магическим вихрем от самых ног до уровня головы, квами на скорости влетела в серёжку, и на лице подопечной вновь появилась знакомая маска, только на этот раз она была словно из прочного картона, обтянутая поверх шелковистой тканью, с резиночкой на затылке. Маринетт подбежала к зеркалу и ахнула: принцесса, настоящая принцесса! Она осторожно сняла маску и пощупала пышную причёску на голове, которую было так непривычно видеть после своих традиционных хвостиков. – Тикки, я торчу тебе трёхэтажный, нет, десятиэтажный бисквитный торт с кремовыми розочками и шоколадной посыпкой... – неспешно произнесла ценительница моды, ощупывая свой наряд и вертясь в полный рост перед зеркалом. – Даже у Одри Буржуа не найдётся слов, чтобы покритиковать мой наряд! – Маринетт достала из коробочки с бижутерией ниточку жемчуга и застегнула её на шее. – Просто волшебно! Как повезло, что у моей квами отменное чувство стиля! Через 5 минут, доверху набив свою сумочку овсяным печеньем и подправив лёгкий макияж, Маринетт снова спустилась на первый этаж пекарни. – Сабина, скорее, иди сюда! Посмотри, как наша доченька смотрится в этом в красно-чёрном платье! – восхитился Том. – В этом наряде она, пожалуй, затмит саму Ледибаг! А я уже решил, что ты передумала... – Мам, пап, я действительно передумала, но лишь насчёт выбранного платья. Обещаю вернуться не позже часа ночи и обязательно на такси. Позвоню перед выездом! – она буквально выпорхнула на улицу, где её ожидала уже вторая машина, заказанная через интернет.

***

Предъявив на входе в отель свой пропуск, Маринетт быстро прошла к лифтам и поднялась на нужный этаж. Естественно, она немного опоздала к началу, и сейчас Адриан уже стоял на сцене рядом со своим отцом – богом моды, поздравляющим всех собравшихся с наступающим Рождеством. Девушка решила пока поискать своих одноклассников в толпе гостей. Столы, накрытые длинными накрахмаленными скатертями, на этот раз были расставлены по периметру огромного зала ресторана, стульев не было – предполагался фуршет. Примерно на середине самой длинной глухой стены установили ёлку, а небольшая сцена расположилась в самом углу, так, чтобы освободить остальное пространство для зажигательных танцев. Сегодня обещал приехать сам Джаггед Стоун, но это оставалось сюрпризом и Маринетт узнала о нём лишь потому, что Пенни попросила в последний момент малость переделать сценический костюм своего шефа (то есть полностью перешить тот с нуля), потому что у рок-звезды родилась новая гениальная идея, как эффектно начать своё выступление. Свет в зале был приглушён, основные прожекторы – направлены на сцену. Маринетт засмотрелась на Адриана и запнулась на ровном месте, случайно толкнув одну из гостей. Разумеется, этой девушкой оказалась Хлоя, разукрашенная яркой косметикой с блёстками, переливающейся в полумраке не хуже гирлянды новогодней ели. – Опять ты?! – каждое слово, сказанное этим тоном, было пропитано ядом. – Неужели ты перебрала фасоль и переловила всех мышей в своей норе? – Буржуа с презрением окинула взглядом новый наряд. – Это платье ещё более убогое, чем предыдущее, но я смогу его улучшить, – с этими словами маленькая стерва направилась в сторону столика со свежепринесёнными молочными коктейлями. – Приветик, Хлоя, с Рождеством! – её встретила одноклассница, Лила Росси. – Прекрасно выглядишь! Кажется, мне нужно обнаглеть и напроситься к твоему косметологу, – грубая лесть, однако, не подействовала, тогда Лила зашла с другой стороны. – О, вижу, ты решила попробовать новую молочную диету? И как тебе? – Ты что? Я ненавижу молоко! Этот стакан – для пекарши... – скривилась Буржуа, а Лила удивилась: с каких это пор дочка мэра кому-то прислуживает? Но она быстро смекнула, что неправильно уловила суть фразы. – Хлоя, что ты делаешь?! – Лила перехватила руку одноклассницы, когда та уже готовилась с размаху выплеснуть молоко на Маринетт. Стоящие рядом гости обернулись на этот громкий возглас. Повернулась и Дюпен-Чэн, наивно полагавшая, что злючка Буржуа ушла далеко и опасность миновала. Несколько капель всё-таки вылетели и попали в цель, но остальная волна хлюпнулась обратно в стакан. – Если Адриан узнает, что ты снова терроризируешь его друзей, то обидится на тебя на весь вечер! Привет, Маринетт, извини, я не сразу поняла, что между вами происходит. Пойдём в дамскую комнату, – она достала из сумочки одноразовые салфетки, – я помогу тебе убрать капли коктейля с платья, да так, что через пять минут и следов не останется! Это было очень подозрительно, но выбора у пострадавшей не оставалось: требовалось срочно убрать потёки молока. По пути в туалет Лила зачем-то попросила у встретившийся ей Пенни ручку и листок бумаги из блокнота. Тикки говорила, что новая ткань будет необычной, вот только верилось в это с трудом, потому что пятна быстро растекались. Девушки покинули большой зал, а Хлоя переключилась на последнюю оставшуюся конкурентку – теперь она пыталась отвадить от своего принца Кагами.

***

Получив сообщение от Маринетт о том, что она уже вот-вот подъедет, Адриан с волнительным нетерпением ожидал их встречи. Он часто посматривал по сторонам, но пока не успел заметить никого из гостей в светло-голубом наряде, о прелестном цвете которого друзья прожужжали ему все уши, но фасон до сих пор старательно держали в секрете, преподнося это как рождественский сюрприз от одноклассницы. Сомневаться в уникальности приготовленного наряда, каждую складочку которого так долго и мучительно придумывала юная дизайнерша, не приходилось: среди гостей были Одри Буржуа и его отец, поэтому оплошать перед ними было смерти подобно. Поглядывая на часы и пустой счётчик новых сообщений в своём телефоне, младший из семьи Агрестов через слово слушал выступление мэра и его жены. Затем его самого вместе с отцом позвали на сцену. Пока Габриэль произносил скучное и обыденное поздравление перед собравшейся гламурной тусовкой, его отпрыск использовал своё возвышенное положение в личных целях. На фоне пёстрой толпы цепкий глаз выхватил невысокую темноволосую красавицу в очаровательном чёрно-красном платье, вошедшую в зал летящей походкой и скрывшуюся из вида за одной из украшенных колонн. Увы, прожекторы ослепляли глаза, и он быстро потерял её из вида, что ещё сильнее разожгло желание отыскать девушку и познакомиться с ней. Двуцветная палитра, выбранная для её наряда, всегда пробуждала в юноше неподдельный интерес к личности той, кто носил это волнительное сочетание страсти и таинственности. Так у Адриана Агреста появились первоочередные цели, затмившие все предыдущие: найти, схватить, познакомиться как можно ближе. Вторым глазом, не попавшим под слепящие лучи софитов, юноша с высоты пристально наблюдал за подругой детства, потому как знал, что та обязательно доведёт хоть кого-то из гостей до акумы. Когда Хлоя отошла к столу и взяла себе молочный напиток, он понял, что дело плохо: зная её вкусы, он догадался, что молоко ей понадобилось совершенно не для питья. Но, увы, находясь под прицелами десятка фото- и телекамер, он ничего не мог поделать. Еле дождавшись момента, когда можно будет незаметно сбежать, Адриан дёрнулся, но властной рукою был пойман за плечо: в следующие несколько минут ему вместе с отцом предстояло спуститься в зал и поприветствовать мадам Цуруги, только что прибывшую со своей дочерью. Нино и Аля, похоже, были не в курсе, что Маринетт таки приехала (отправив сообщение своему Адриану, она просто забыла написать ещё и им), поскольку эти двое сильно увлеклись друг другом в дальнем углу зала, позабыв о просьбе друга «ни на минуту не отходить от Маринетт и не подпускать к ней ни Хлою, ни Лилу». Появление последней в программе вообще не значилось. Как мадемуазель Росси смогла обдурить охрану, Адриан не знал, но чётко помнил, что совсем недавно её разжаловали с поста второго лица модного дома Агрестов и грубо выставили за дверь, поэтому, кроме новых знакомств с элитой города, ловить ей в этом зале было абсолютно нечего. Сейчас ему оставалось лишь безучастно наблюдать, как злодейки из его класса встретились и о чём-то шушукаются, явно замышляя что-то нехорошее. Оставалось надеяться на то, что они пока не выбрали себе жертву для издёвок, а прибывшую на праздник без телохранителей Дюпен-Чэн спасёт от встречи с этими мегерами чистая удача.

***

– Спасибо, Лила, эти салфетки действительно волшебные! – Маринетт вытирала сотканное магией платье, на котором почти не осталось никаких следов, пока вторая девушка отходила к кабинкам. – Давай начистоту: мы обе знаем, что ты не стала бы помогать мне просто так, да ещё ради этого нарываться на конфликт с дочкой мэра. Что тебе от меня нужно? – Ох, как же тяжело быть хорошей, даже если тебе этого хочется, – вздохнула Лила. – Адриан видел, что именно Хлоя пыталась тебя облить, а я ей помешала. Поэтому я – хорошая, а она – плохая. Один-ноль в мою пользу. – Звучит разумно, но... что насчёт меня? – сейчас они смотрели друг на друга, стоя перед огромным зеркалом на стене, подвешенным над умывальниками: Маринетт ближе к раковине, Лила – чуть поодаль. – Даже если мне не хватит духа подойти, Адриан сам может пригласить на танец любую из нас. А я знаю, насколько это тебя выбешивает, – девушка сверлила взглядом свою соперницу. – Верно подмечено, ты просто читаешь мои мысли. Но я всегда получаю то, чего хочу. У этого чудесного мальчика есть строгий отец, который запретит ему танцевать с тобой. – Это ещё почему? – Ты снова хочешь правды, да? Вы двое такие невыносимо честные, аж до тошноты! – Лила скривилась. – Прошу заметить, что я веду себя очень хорошо, именно поэтому мне достанется главный подарок, а тебе – лишь уголь. Сегодня я не собираюсь врать никому: правда и ничего, кроме правды, – ответила Лила, положив руку на сердце, – жаль, что совсем скоро ты поймёшь, насколько ошибалась в стремлении никому не врать. – Как же можно ошибиться? Можно отрицать правду и злиться на неё, но от этого она никуда не денется, потому что рано или поздно откроется всем. – Вот-вот, ты всё ещё не понимаешь, что умение говорить правду – это роскошь, почти самая дорогая вещь в мире, за которую придётся чем-то заплатить. Лишь избранные готовы позволить другим заглядывать в душу и читать себя как открытую книгу, – по ухмылке уже можно было заподозрить неладное. – Тебе же нечего скрывать от других, верно? – Мне? Э-э-э... зачем? – Маринетт перепугалась: а не прокололась ли в чём-то она, раскрыв личность супергероини? – За спиной! – с этими словами Лила припечатала ей на спину листок бумаги с растёкшимися чернилами. – Когда Адриан это увидит, то скажет мне спасибо за раскрытие твоей главной тайны! – с невероятно довольной лисьей мордой мадемуазель Росси направилась к выходу из дамской комнаты, попутно выкидывая в урну обломки гелевой ручки. – Или вы оба снова упрекнёте меня в том, что я лгу? Заметь, ты сама попросила об этом, с самого начала сказав «давай начистоту», – прокомментировала Лила свой поступок, оглянувшись через плечо, и захлопнула за собой дверь. Девушка медленно повернулась спиной к зеркалу и рассмотрела рисунок на идеально гладкой алой ткани. Под отпавшим на пол листком на всю спину красовалось тёмно-синее сердце, пронзённое стрелой, а внутри романтического сердечка было имя – Адриан. Теперь стали понятны мотивы невесть откуда взявшейся заботы. Как можно было так лопухнуться и попасться на эту уловку?! Успокаивало лишь то, что эта тайна была не такой уж тайной по сравнению с двойной жизнью. Чтобы оттереть это художество, требовался растворитель с высоким содержанием спирта, который найти в отеле не составило бы труда, особенно в пищеблоке, но пройти в святая святых – на кухню ресторана – без поддержки Али точно бы не вышло. Тем более, всё равно потребовался бы в помощники второй человек, а отрывать Марлену Сезар от приготовления угощения для гостей было дико стыдно и неудобно. Маринетт вспомнила, что у неё в сумочке остался розовый шейный платок из полупрозрачной невесомой ткани, который она почему-то не сдала в гардероб вместе с курткой. Накинув его сзади на плечи, чтобы прикрыть рисунок, девушка стыдливо выскользнула из туалета. Аля не ответила на звонки, вероятно, не услышав трели телефона из-за громкой музыки, которую уже включили в общем зале, а может и просто перевела телефон на тихий режим. Оставалось отыскать её самостоятельно. Окинув взглядом зал от самой двери, девушка перепугалась: она заметила Алю, бурно беседующую с Адрианом. Этого ещё не хватало! Вероятно, тот смог сбежать из-под крыла отца и, найдя из четырёх девушек (Али, Хлои, Лилы и Маринетт) лишь первых трёх, решил лично отправится на поиски своей приглашённой гостьи. Сердце забилось быстро-быстро, потому что Адриан резко закончил разговор, всплеснул руками и направился в её сторону. Парень давно выучил: если его одноклассницу обижали, она просто шла поплакать в туалет. Адриан ни за что не должен был узнать правду о её чувствах, по крайне мере именно таким способом. Не придумав ничего лучше, Маринетт приподняла краешек скатерти и нырнула под ближайший к ней стол. Возможно, она действительно поблагодарила бы Лилу, но только если бы любовное послание на спине не смог прочесть никто кроме того единственного, кому оно было адресовано. Тикки что-то говорила про самоочищающееся платье и про то, что надо немного подождать, чтобы любая грязь на нём исчезла, а дырка – затянулась силой восстановления, но у неё не было этих минут. Конечно, Адриан прочтёт, поймёт и не будет смеяться над такой неудачницей, но ему будет как минимум неприятно узнать о чувствах девушки вторым, особенно позже Лилы, а то и сорок вторым – после всех одноклассников и общих друзей. Уже преодолев с десяток столов и находясь на финишной прямой к своей подруге, Маринетт вдруг поняла, насколько глупым выглядели её поползновения на четвереньках между многочисленными деревянными ножками. И почему она раньше не сообразила, что можно развоплотиться, покормить квами и вновь "переодеться"? Пришлось подивиться своей внезапно накатившей тупости, кое-как крутануться на месте и ползти в обратном направлении. Это следовало сделать ещё в там, в туалете: закрыться в кабинке и снять платье перед развоплощением, чтобы не запачкаться, ведь Тикки сама в шутку пожелала ей остаться без одежды. Протискиваясь под очередным из праздничных столов, она нечаянно зацепилась серёжкой за петельку кружевной скатерти, свисающей в стыке между соседними столами. Девушка неаккуратно дёрнулась, думая, что это поможет высвободиться. Металлический гвоздик вылетел из мочки уха и, звякнув, покатился по полу. Судя по мужским туфлям и традиционной японской обуви, серёжка оказалась как раз рядом с Кагами и месье Агрестом, подошедшими к столику. Слишком далеко, чтобы дотянуться рукой, сидя под столом. О, нет... тонкие девичьи пальцы с перстнем, украшенным иероглифом, подобрали находку и унесли наверх. В паузе между сменой песен удалось расслышать часть диалога: – Месье, кто-то из гостей обронил серёжку, – точно, это был голос Кагами. – Вы случайно не знаете, чья она? – Дайте-ка посмотреть, – Маринетт прикрыла рот руками. Кагами могла не опознать предмет, но вот у дизайнера в доме была книга о талисманах и он вполне мог о чём-то догадаться. – Хммм, забавная вещица. Натали носит клипсы, но я видел похожее украшение на одной из дам, сейчас разыщу её и покажу находку, – оба лакированных туфля ушли прочь от стола. Вроде бы от сердца отлегло: он не понял, что же на самом деле держит в руках. Но кто эта таинственная дама, к которой он отправился? И где потом искать серёжку? Габриэль не виделся сегодня с Маринетт, а значит, это был кто-то иной из его знакомых. И тут девушка обратила внимание на своё платье: оно снова было грязно-голубым. Медленно закинув руку за спину, девушка нащупала ещё влажный след от чернил, и липкий краситель, оставшаяся на пальцах, лишь подтверждал догадку: пятно теперь никуда не исчезнет. Значит, магия растаяла вместе с платьем, но... очередная мысль молнией пронзила её сознание. – Тикки? Тикки, где ты?! Тикки! – она чуть ли не прокричала её имя. К счастью, заиграла новая громкая мелодия и этот крик потонул в общем гаме.