***
Избежать тумаков от матери по приходе домой Джоске не удалось. Томоко была очень напугана и, следовательно, очень зла его поздним возвращением. Сначала она избила его сама и только потом поинтересовалась, какого хрена в его волосах, как на клумбе, делают розы и почему он вообще выглядит так, будто полгода жил в тайге. Тарахтя нравоучения, она со свойственной себе грубостью обработала небольшую ранку на брови, которую сын заработал в драке за честь дорогих одноклассниц, как самый благородный рыцарь на земле, за что молодые леди преподнесли ему скромные розы и предложили чаю, а он — ох, какой ужас! — и не заметил совсем, как стемнело. Так было по легенде. О том, что Джоске до вечера выбирал, с чьей клумбы сорвать цветы, и что шрам ему подарил самый прекрасный мужчина на планете, женщине знать, конечно, не стоит, тем более когда она такая злая. Джоске, однако, пребывая на седьмом небе от счастья, на неë даже не обиделся. Он чувствовал, что ничего на белом свете, даже принудительное мытьë посуды в качестве наказания, не могло его расстроить. После исправительных работ он позволил себе провести около часа в горячей ванне, закрепляя сегодняшний день как самый приятный из всех пережитых, и сейчас, прихорашиваясь у зеркала после мытья, с очевидной гордостью вспоминал трюк с цветами, клеймя себя гением. Правда, ожидал он реакции далеко не той, что получил в итоге, но кто сказал, что всë будет легко? Это же Кишибе Рохан, чëрт его возьми (чëрт возьмëт, он может не сомневаться). И всë же высказывание про клоуна подбило его гордость. Он так старался, а тут... —Ну и в каком месте я клоун? —Джоске вертит головой в поисках признаков на лице шутовских отличительных черт. Грима и красного носа не виднеется, значит, Рохан не прав — такой вердикт выносит он, победно красуясь мышцами перед зеркалом. —Настоящий серьëзный мужик! Мамина радость, папина гордость. —Мамина кара божья, папино тëмное прошлое, —входит в ванную мать с горстью вещей на стирку. —Видок у тебя действительно "серьëзный". Она закидывает одежду в стиральную машинку, пока Джоске молча наблюдает за еë действиями из отражения. Женщина кажется более-менее остывшей после недавней мозгоебли, поэтому тот решается задать ей весьма неординарный вопрос, наивно полагая, что и с этим ему сегодня повезëт. —Мам. —М? —Что бы ты сделала, если бы я оказался педиком? Рука еë замирает в миллиметре от кнопки включения, и у парня по спине проходит холодок. Он успевает тысячу раз пожалеть о том, что вообще затеял этот разговор, когда Томоко чуть ли не со скрипом поворачивает голову в его сторону, оглядывает безэмоциональным взглядом с головы до ног, а под конец заливается смехом. Этот разговор мог бы действительно иметь серьëзный характер и продолжительность в несколько часов, если бы Хигашиката-младший предстал перед матерью в подобающем виде, а не в одних трусах и с хвостиками на голове. Естественно, она не восприняла его слова всерьёз. —Не неси ерунды, Джоске! На тебя даже дохлый осëл не поведëтся! Стиральная машинка наконец задребезжала после включения, и, прикрываясь шумом барабана, Джоске смог незаметно облегчëнно выдохнуть. Нет уж, матери пока что рано знать о его предпочтениях. —Обожаю твои безупречные навыки родительской поддержки, —хохочет он, стягивая с волос резинки. —Ещë раз намекнëшь, что я плохая мать — я продемонстрирую тебе ещë и мои навыки фехтования... —она чуть помедлила, обвела крохотную комнатку взглядом и добавила. —Ëршиком. —Фу, мам! Какая ты мерзкая, —брюнет получает по лицу чистой футболкой и наскоро натягивает еë под недовольный бубнëж Томоко. —Фю, мямь! —спародировала женщина сына, нарочно кривляясь. —Я всë ещë злая, так что молчи, разбойник. «Убогое ничтожество! Разбойник! Убирайся отсюда и никогда больше не приходи!» Хигашиката вновь оборачивается к зеркалу, взъерошивает собственные волосы, глядя задумчивым взглядом куда-то сквозь собственное отражение, и осознаëт, что их с Роханом "отношения" сегодня достигли двойного прогресса: плюс в копилочку романтических кликух от любимого вредины! Джоске не грустно от этих слов — по правде говоря, он давно уже воспринимает все оскорбления Рохана как их локальные ласковые прозвища — он только радуется от воспоминания короткого, но такого чувственного поцелуя. Пусть ему и досталось при этом, он всë ещë на седьмом небе от счастья из-за исполнения своей заветной мечты. Мама, замечая его приподнятое настроение, теряет все остатки злости, но продолжает показушно хмуриться. —Ма, а сделай-ка мне макарон. —Не сделаю, —бурчит она, удаляясь из ванны. Однако Джоске знает, что как только войдëт на кухню, на столе его будет ждать тарелка со спагетти. В этом вся Томоко — упрямая до невозможности, но всë-таки добрая женщина. Джоске, на протяжении шестнадцати лет сжатый еë пассивно-агрессивной заботой, сформировал у себя в голове определëнный типаж, под который так неожиданно, сам об этом не зная, подстроился всемирно известный рисовака. Рохан метко попал в двух зайцев сразу: он и упрямее любого человека на Земле, и спас ему жизнь. Пусть и назло Highway Star, но спас же? Спас, и не один раз, значит, что-то человечное в нëм всë же есть. И всë же он злой, как чëрт, и последний эгоист. Как его можно любить? Судьба и тут над ним позлорадствовала — Джоске именно такого отношения к себе и не хватало. Поклонницы окучивают его нежным вниманием, а ему нужно грубое, подобное соперничеству. Жгучая любовь с привкусом ненависти, чтобы оставляла ожоги и на душе, и на теле — вот всë, чего его душа просит. Всегда хотелось видеть рядом с собой такого человека, как Рохана. Строгого, который не позволит ему лишнего (но который знает, что он всë равно ослушается), дерзкого и чëрствого, чтобы Джоске, как смазливая девчонка из маминых мелодрам, старался смягчить его пыл, слепо и глупо искал в нëм прелести и кричал, как идиот: "Я смогу его изменить!!!". Только потом чужая мужественность и надменность начала заводить не только его "тазобедренную", но и настоящие любовные чувства. Только потом он понял, что хочет видеть рядом с собой конкретно Рохана, а не кого-то ему подобного. И он на удивление легко свыкся с этим. Ну а что? Парень и сам давненько подозревал что-то неладное в том, как пялится на одноклассников в раздевалке не как другие. Подозревал и когда вспоминал, с какой особенной, тревожной и будоражущей болью в животе смотрел сцену из бара в "Полицейской академии", пока мама с дедом смеялись с вальсирующих мужчин в смущающей латексной униформе. Помнит и как точно такая же боль подступила к нему, когда он пришëл к художнику сыграть в кости. Помнит, как изо всех сил старался смотреть куда угодно, но не на изящные изгибы его оголëнных участков кожи. Помнит, как братия мурашек прошлась с головы до ног от одного только робкого прикосновения к его раненому мизинцу. Джоске помнит все ощущения, которые испытал, находясь рядом с этим человеком. И он хочет испытать ещë. А когда Хигашиката Джоске чего-то хочет, он всегда этого добивается — Джостаровская, почти что гибельная целеустремлённость дала о себе знать. Всë-таки дурная у него семейка. И он дурной, раз уж позволил себе влюбиться в Рохана, который всем своим естеством его ненавидит. Слава Богу, Джоске хватает мозгов, чтобы понять, откуда его ярость берëт начало. Целиком и полностью его вина. Вëл бы он себя почтительнее с мужчиной, если бы знал, что когда-нибудь положит на него глаз? Ни за что. Безусловно, сама мысль о том, что Рохан мог быть с ним ласковым и нежным аленьким цветочком, очень соблазнительна... Но тот Рохан, которого он знает сейчас, самовлюблённый и высокомерный, готовый выцарапать ему глаза... Он ни на что его не променяет. Ни один его убийственный взгляд, ни одно презрительное касание, ни одну колкую фразу. Но Рохан навряд ли поймëт это. Даже после того, как Джоске прямым текстом признался ему в своих чувствах, он до последнего не желал в это верить. Даже после того, как пришлось прибегнуть к крайним мерам, из-за которых он наверняка запомнился в чужой голове как потенциальный насильник, Рохан не понял. Посчитал, что он над ним смеëтся, оскорбился непонятно чем, слепо уверенный в том, что Джоске обычный лгун, у которого слова всегда расходятся с делом. Клоун, разбойник, ничтожество и прочее-прочее-прочее... Джоске внезапно чихает и очень надеется на то, что именно Рохан сейчас тоже думает о нëм. Он вспоминает брошенное из кустов обещание мангаке и, тычя в отражение пальцем, клянëтся теперь самому себе. —Я обещаю, что в этот раз слова не разойдутся с делом. —М-м-мрау! Он оборачивается на звук. На туалетном троне восседает белобрысая герцогиня, жадно изучая его разноцветными глазами. Ох, как же Джоске не любит этого монстра, которого мама непонятно зачем и непонятно откуда притащила домой. Она только путается под ногами и действует на нервы! —Сомневаешься во мне?! —кошка ничего не отвечает — как будто могло быть по-другому — и только медленно моргает, не желая, кажется, видеть чужое недовольное лицо. Парень показывает ей язык и выходит из ванны прям так, без штанов. —Ну и пошла ты! Джоске докажет всем, и Рохану, и самому себе, и этой проклятой мурлыкающей бестии, что он обязательно добьëтся своей цели. Сколько бы сил, времени и нервных клеток это не потребовало.Кража.
26 ноября 2023 г. в 13:03
Серебряное око совместно со своими многочисленными звëздными спутниками ложится на тëмное полотно, отдавая горожанам безмолвный приказ на отбой. Сумеречный Морио пустеет, охраняя сладкий сон своих жителей. Однако не всем спится в эту прохладную ночь.
При свете луны, склонившись над альбомом, молодой мангака кропотливо выводит штрихи на бумаге, стараясь не сомкнуть глаз на лишнюю секунду, дабы не уснуть прямо за столом, как с ним нередко уже бывало. Тотальную тишину в кабинете нарушает изредка лишь быстрое чирканье то грифеля, то ластика, и только иногда недовольное промахом цоканье. Ночная пора, несмотря на своë изначальное предписание, всегда была идеальным временем для внезапной мотивации творить, посему организм художника уже воспринимает недостаток сна как что-то обыденное, наравне с приëмом пищи (хотя ею Рохан тоже иногда пренебрегает).
Мужчина бормочет что-то злостное, когда карандаш, напоминающий больше корявый коготь дикого зверя (какой и должен быть у настоящего художника), вновь выскальзывает из расслабленных пальцев. Ещë больше он хмурится, стоит охватить взглядом весь рисунок целиком. За столько недочëтов он бы самовольно прострелил себе колени, но лучше уж по-быстрому накалякать что-нибудь посредственное, чем корить себя на утро за то, что гениальная мысль улетучилась из головы за одну ночь.
Отчасти он благодарен, что к нему вообще приходят столь красочные и грандиозные идеи, но всë же предпочëл бы работать днëм, ведь спросонья чего только не почудится: то странные звуки с потолка, хотя это лишь дом оседает, то за ногу кто-то цапнет, однако это просто-напросто Бакин с жалобным скулежом просит его вернуться в постель, то пугающий силуэт за окном мерещится и выдыхает на стекло облако пара, но это всего лишь... действительно чей-то силуэт.
Один момент.
Рохан вскакивает со стула так резко, что тот падает на пол. Тень по ту сторону дëргается, стучит робко по раме, прося впустить внутрь. Пëс откуда-то сбоку рычит на неизвестного, но стоит чужим кубовым глазам опасно сверкнуть во тьме, как он тут же прячется под стол хозяина, оставляя того на произвол судьбы.
Кишибе, скованный страхом, перебирает в голове возможные варианты того, кто мог бы так нагло вломиться к нему в дом, да ещë и поздно вечером. Глава редакции, с которым он ещë утром скандалил по телефону из-за неоконченной главы? Завистливые коллеги? Вражеский станд-юзер? Только этого не хватало на его бедную голову!
Он спешит активировать Heaven's Door и, нащупывая позади себя выключатель, дëргает тумблер. Взгляд его, избавившись от секундной слепоты, делается вдруг таким экспрессивным, что в нëм нельзя различить ни одну конкретную человеческую эмоцию. Рохан, честно сказать, и сам не знает, что чувствует прямо сейчас. Скорее всего, на него так подействовало состояние шока, не иначе. Действительно, не каждую ночь ведь приходится принимать в свою обитель кого попало. Да и никто в здравом уме не решился бы капать на мозги особо грозному и злопамятному в сумеречное время мангаке. Никто, кроме Хигашикаты Джоске. Меньше всего он ожидал и хотел увидеть в качестве своего нежданного гостя именно этого человека, хотя потом ему почему-то кажется, что такой исход был самым очевидным.
Стенд, подметив оторопевшее состояние носителя, самостоятельно расстворился в воздухе, а Бакин, высунув голову из-под стола, молниеносно подбежал к окну, пытаясь лапкой отворить его. Только лай питомца и постукивание по стеклу пальцев Джоске, принявшегося бесконтактно играть с ним, привели мужчину в чувство. Он в два шага пересëк комнату, раскрыл окно с такой резкостью, что Джоске чудом не свалился вниз. А как он, собственно, вообще преспокойно стоит на такой высоте? Позабыв из-за сонного состояния о привычной надменности, Рохан поинтересовался этим вслух, озвучивая предложение настолько безэмоциональным тоном, будто в таком положении ведëт разговоры со школьником уже десятый раз.
—Ты как в воздухе держишься? Это же второй этаж, —он аккуратно заглядывает гостю за спину, ожидаемо так и не увидев, каким образом он так легко беседует с ним, левитируя без всякой опоры под ногами.
—На крыльях, —отвечает Джоске, подозрительно умилëнно наблюдая за сконфуженным товарищем.
—Каких ещë крыльях?
—Любви.
Игнорируя чужой ошалелый взгляд, Джоске переваливается через подоконник, повисая на нëм торсом, словно макаронина, и гладит за ушком Бакина, радостно кусающего его пальцы в приливе внезапной энергии. Рохан поражается чужому умению пускать шуточки даже в подобных ситуациях и только потом, налюбовавшись с полминуты этой до тошноты очаровательной картиной, задаëт самый тревожащий вопрос:
—Ох, знаешь что? Мне плевать. Просто скажи немедленно, что ты забыл у меня дома? —он требовательно скрещивает руки на груди, параллельно с тем сминая воротник халата, скрываясь от внезапного сквозняка, заполнившего комнату.
—Да так, проходил мимо и решил, почему бы не заскочить к своему старому другу? —Джоске заканчивает тискать бедного щенка и замечает, что голова его находится аккурат на уровне чужих острых коленок. —Милые ножки, кстати.
—Зачем. Ты. Припëрся? Отвечай! —Рохан запоздало добавляет. —И мы с тобой не друзья.
—Верно сказано. Друзья друг к другу по ночам с подарками не приходят...
—"С подарками"? —уточняет он. Джоске лукаво улыбается, словно только этого вопроса и ждал, а потом разжимает протянутый собеседнику кулак, открывая вид на покоящийся в огромной ладони красный листик. —Что это?..
Школьник еле сдерживает улыбку, когда аура стенда вдруг обволакивает его ладонь, и на месте одного жалкого лепесточка в руке, собираясь воедино из множества таких же лепестков, оказывается букет роз, пышный, вплоть до того, что бьëт одним из бутонов художника по носу.
—Сюрприз! —восклицает он, театрально прижимая свободную руку к сердцу.
Рохан вертит лицом, отодвигаясь от острых шипов, и с явным пренебрежением прикасается к стеблям, не решаясь ни забрать подарок, ни хлестнуть им по чужому лицу, как стоило бы сделать.
—Тьфу! Ты где этот веник достал?
—Не нравится?
—Нет, Господи, убери это!
—Как скажете, —Джоске, ни на секунду не задумываясь, бросает букет себе за спину, и откуда-то снизу через мгновение раздаëтся характерный шелест кустов, поймавших находку. —Какие же цветы вам тогда нравятся, если не секрет?
—Секрет, —отвечает он и непонятно зачем поясняет дальше. —Мне вообще цветы не нравятся.
—Как же так? Разве ваши фанаты вам их не дарят? Что же вы тогда с ними делаете, бессердечно выбрасываете?
—Ну почему сразу выбрасываю, я... —Рохан замолкает, поняв, что его пытаются отвлечь от самого главного, и с видимой грозностью в тоне рычит. —Это вообще не твоë дело! Убирайся немедленно, пока я не вызвал полицию!
—И на чай меня не пригласите? —невинно хлопает ресницами, подпирая рукой голову. —Вот так тëплый приëм. Понятно теперь, почему у вас так "много" гостей бывает.
—Очень смешно, Хигашиката, —от такой издевательски-правдивой иронии художнику стало даже обидно, из-за чего настроение его ухудшилось только сильнее. —Пошутил? А теперь исчезни. Господи, какой же ты клоун...
Джоске молчит. Упрямо игнорируя просьбы уйти, изучающим взглядом осматривает то просторную комнату, то Бакина, которого тут же вновь тянется погладить, то самого Рохана, из-за чего тот смущëнно, почти что пугливо сводит колени вместе. Повезло же предстать перед этим обалдуем в неглиже. Теперь без помощи Heaven's Door от такого позора не смоешься. А ведь стенд мог бы помочь ещë и от названного гостя избавиться... Будто прочитав чужие мысли, брюнет переводит внимание на себя, хрипло хихикая. Уловка срабатывает, и Рохан, вновь вспыхнув, но теперь уже от гнева, бросает ядовито:
- Что смешного?
- Вы прелестно выглядите, когда злитесь.
Настал черëд Рохана молчать. И в этой пугающей загробной тишине, вместе с уходом опьянения от недавнего пробуждения, до него наконец, всерьёз доходит вся суть ситуации. К нему фактически незаконно пробрались в дом посреди ночи с непонятно какой целью, а он так просто болтает о том о сëм с этим самым человеком, вместо того, чтобы предпринять хоть что-то действенное, дабы спровадить его отсюда. Он щурит глаза, забираясь требовательным допытывающим взглядом в самый центр чужого сознания, стараясь уловить причину столь позднего визита. Джоске никогда не делает что-либо просто так, это он понял ещë при игре с ним в кости. Только вот тогда мотива его не разгадал. Теперь же он сам не отпустит парня и обязательно узнает, в чëм дело. Ох, он заставит его пожалеть о том дне, когда они впервые встретились.
Джоске весь скукоживается под таким настойчивым взором и заметно нервничает, что наталкивает Рохана на догадку.
—Так. Я понял, —начинает внезапно он. —Весь этот цирк — просто отвлекающий манëвр. Ты опять что-то замышляешь. А ну-ка, признавайся, что удумал?! Пытаешься меня обокрасть?! —Рохан вертит головой, огибая взглядом комнату на наличие какой-нибудь пропажи.
—Нет, что вы! —восклицает брюнет. —Ну, если только одну конкретную вещь...
—Какую?! —Джоске ожидаемо не отвечает на поставленный вопрос, а только отводит взгляд куда-то за спину художника, заставляя его устало выдохнуть из себя всю агрессию. —Хигашиката, тебе лучше сейчас же во всëм сознаться. За чем пришëл?
—За временем. Время ваше украсть, —не находя отмазки лучше, выдаëт он. Рохан фыркает от такой позорной лжи, и Джоске весь робеет, нервничает. —Мне правда скучно.
—А мне что сделать? Станцевать для тебя?
—Было бы славно... Шучу-шучу! Я весëлый парень, вы же знаете, люблю шутить... Давайте о погоде поговорим? О ночи, например? —голос подростка с каждым новым предложением делается всë тише, пока последнее он произносит чуть ли не одними губами. —Вам вот не кажется... Ну... Что луна сегодня красивая?..
—Нет, Джоске, она такая же, как и всегда... —не подумав, отвечает Рохан. Он внезапно замирает, когда смысл чужих слов до него наконец доходит. Рука, покоящаяся на широком напряжëнном плече, опасно сжимается, а голос в следующую секунду делается совсем грозным, пробирающим холодом до костей. —Хигашиката. Это совсем не смешно.
—Да, извините... —соглашается, виновато опустив голову, но огонëк в глазах разгорается только сильнее, будто бы предупреждая: "Сейчас случится что-то неизбежное". —Пожалуй, я просто заберу то, за чем пришëл, и уйду.
Не успевает Рохан в очередной раз спросить, за чем конкретно Джоске пробрался к нему в дом, как последний мгновенно чмокает его в губы. Невинно, молниеносно, совсем по-детски.
Украл. Его первый поцелуй, который Кишибе берëг на протяжении двадцати лет как мамкин девственник, украл отвратительный, невыносимый, ненавистный ему Хигашиката Джоске. Рохан не знает, за какие грехи Бог ниспослал ему такое наказание, но лучше бы он туалеты языком чистил, чем целовался с Джоске.
Парень отодвигается на небольшое расстояние, наблюдая за оцепеневшим мужчиной, с виду даже спокойным, но разрывающимся изнутри от урагана чувств. Рохан, пытаясь уловить в адовой смеси разнокалиберных эмоций хоть одну, за которую можно было бы ухватиться, чтобы не казаться идиотом перед настоящим идиотом, так и не находит, что ответить, что сделать, оставаясь глупо хлопать глазами. Идиот же, не видя никаких признаков сопротивления, дëргает шëлковый ремешок халата на себя, делая художника ближе, и мажет вновь по чужим губам собственными. Тогда-то всë существо мужчины и охватывает одно конкретное чувство — ярость. В голове та самая забавная обезьяна оглушительно бьëт в тарелки с истеричными воплями "Действуй-действуй!". И Рохан действует. Цепляется за чужие плечи, ощутимо больно даже сквозь ткань одежды впиваясь в них ногтями, и отворачивает от брюнета голову. Парень настойчив — то, что он уткнулся носом в стройную шею, никак не мешает ему продолжить начатое, и мангака, заметив его не сулящую ничего доброго решительность, дрожащей от гнева рукою хорошенько заезжает подростку по лицу, да так сильно, что тот валится на землю, смешно махая руками. Рохан перекидывается корпусом через подоконник и, завидев Джоске целого и невредимого в кустах, жалеет очень сильно о том, что тот не свернул себе шею при падении. Изначально от шока он даже и не находит что сказать, только лихорадочно глотает воздух, задыхаясь от переполняющей его злости чуть ли не до слëз, но потом всë же кроет подростка плотным слоем нецензурных ругательств на всю улицу.
—Убогое ничтожество! Разбойник! Убирайся отсюда и никогда больше не приходи! —голосит он, пока Бакин неуклюже спешит на помощь пострадавшему подростку, пытаясь перелезть преграду в виде подоконника.
Ночная тишина разрушается помимо скандальных высказываний Рохана, ещë и задористым смехом Джоске, сливающимися в единую какофонию, и художник уже вслух кричит о том, как было бы хорошо, если бы Джоске прямо сейчас умер. У подростка слëзы выступают то ли от смеха, то ли от радости, он даже и не знает, но точно не от этих слов. Наскоро вытирает слезинки рукавом и, шмыгая носом, восклицает в ответ:
—Хорошая попытка была, сенсей, но неудачная! Ха-ха! —внезапно вновь накатывает приступ смеха.
—Я убью тебя!!!
—И я вас люблю, алмаз души моей! —Джоске про себя хохочет, когда Рохан, весь дрожа от ненависти, с показушно громким хлопком закрывает окно и кричит уже в пустоту, уверенный в том, что художник его услышит. —Вы всë равно будете моим!
Рохан слышит, но, озлобленный, уже не смотрит на то, как Джоске болезненно ковыляет домой. Он драматично плюхается лицом в подушку, никак не реагируя на бодающегося в его руку перепуганного Бакина. Мужчина в смятении, в ярости, в удивлении. Казалось, никогда ещë он не пробовал такого противоречивого коктейля из отвращения, злости и смущения. С каких пор Джоске вообще потянуло на экзотику?! И почему из всех его знакомых в качестве "жертвы" он выбрал именно Рохана?
Кишибе всерьëз задумывается над визитом к психологу, потому что ощущает, что с этого момента жизнь его больше никогда не будет такой радостной, как раньше. Будто прочитав его мысли, Бакин снова подаëт голос. На этот раз мужчина поддаëтся, глядит на питомца жалостливым взором и, утешая будто бы не его, а самого себя, проводит рукой по короткой шëрстке.
—Меня обесчестили, —хнычет он, на что пëс понимающе скулит и ложится рядом.
Бакин заснул быстро, в отличие от своего хозяина, который всю ночь провëл в деструктивных раздумьях в ванне, подмечая в своëм графике свободное окошко для приëма у терапевта, пока умывал рот после недавнего позора. Джоске ради какой-то дурной шуточки безжалостно разделил его и без того тягостную жизнь на "до" и "после", а он даже и не думает мстить за это. Слишком страшно от догадок, каким ещë способом он может ему поднасрать. Мужчина и так чувствует себя морально изнасилованным, так что уж лучше проглотит свою гордость, чем иной раз попадëтся подростку на глаза. Рохан смотрит на своë отражение с явным презрением, винит и себя в потере бдительности, и Джоске... во всëм. Он даже и не думал, что сможет когда-нибудь возненавидеть его ещë больше, чем до этого. И себя ненавидит за то, что вообще продолжает думать о нëм, обо всëм этом кошмаре, который стоило бы просто забыть, навсегда вычеркнуть из памяти, как он бы и сделал, если бы мог использовать свой стенд на себе же. Но он не может. Очевидно, именно ненависть подталкивает его на мысли о Хигашикате.
Мужчина вдруг чихает и молится всем известным ему Богам, лишь бы сейчас его вспоминали хоть начальник редакции, хоть завистники, хоть вражеский станд-юзер, но лишь бы не его недавний визитëр. Но вспоминал именно он...