Зверушка.

Вы были взяты в плен и принесены Крюгером на военную базу, в качестве маленького развлечения, в качестве маленького питомца. Ублюдок знал что вы беспомощный гражданский и именно по этой причине оставил вас в живых. Когда вы впервые встретились с Никто, то складывалось ощущение, что эти голубые глаза молча осуждают вас за ваше существование. Он был крайне недоволен идеей Крюгера, раздраженно ворча на него. На расспросы зачем им жалкий гражданский, Себастьян отмахивался тем, чтобы они окончательно не поехали кукухой. Словно этого не случилось пару лет назад. Первое время в заточении здесь сводило с ума. Темные стены давили, заставляя испытывать вечную тревогу и подавленность, которые давили на черепную коробку. Было невыносимо страшно. В основном, вы сидели в сырой комнате, пока кто-то из них двоих не решался вас проведать и если повезет покормить. Они и вправду видели в вас тупого зверька, который сидел всё время забившись в угол. Иногда Крюгер мог невзначай потискать вас, растрепать волосы, но это было слишком грубо, будто он не контролировал свою силу, нанося синяки на нежную кожу, не привыкшую к подобным грубым ласкам. И лишь со временем, Никто начал к вам немного проникаться. Мужчины по прежнему держались особняком, изредка навещая вас. Одиночество в четырёх стенах сводило с ума, а застоявшийся в комнате воздух вызывал постоянное чувство тошноты. Было слишком сыро и холодно. Даже тонкие одеяла, любезно предоставленные Никто не спасали от озноба. Подавленность накатывала с каждым днём всё больше и больше, заставляя захлебываться в безысходности и отчаяние. Выбраться отсюда было невозможным, огромные металлические двери всегда надёжно запирались. Вы не знали сколько примерно прошло времени с тех пор, как вы оказались здесь. Время не имело значение, когда здесь не было даже чёртовых окон, сплошные серые стены, испачканные сыростью. Тошнота снова накатывала, а голова кружилась из-за недостатка питательных веществ в организме и сознание отключалось от реального мира. В это время со скрипом тяжелая дверь распахнулась, пуская в комнату ещё одного человека. Последнее то, что вы помните были сильные руки и запах жжёной резины, смешанный с мускусом. Удивительно, но вы проснулись не на полу, а на кровати. Это было немного жёстко, но в любом случае лучше чем холодный пол. Никто сидел рядом с кроватью, пронизывая вас своим пристальным взглядом, словно застыв на месте, что выглядело довольно пугающе, заставляя вас непроизвольно дёргаться. Когда он потянулся к вам, казалось, что он собирается ударить вас, но вместо этого он запустил пальцы в ваши волосы, погладив вас по голове. Жалкий. Беспомощный. Вы напомнили ему уличного котёнка, которого Крюгер случайно подобрал. Идиот даже забыл покормить их маленького питомца, что означало, что ему пришлось заботиться о нём самому, пока Себастьян снова где-то отсиживал свою задницу. "Поешь"- он кивнул в сторону тумбочки, на которой стоял ещё теплый суп - всё что он смог достать на данный момент для неё. Его голос был хрипловат, словно до этого он долго молчал. Но, видя, что она не собирается ничего брать сама, он слегка нахмурился. Ублюдок Себастьян даже не знал, как давно он кормил бедняжку. Никто просто притянул ее к себе, несмотря на слабое барахтанье и тихие всхлипы. Усадив ее к себе на колени, он взял ее за подбородок, слегка сжимая и смотря в её напуганные глаза: "будь хорошей девочкой и открой рот", - видя, насколько истощённой она выглядит, про себя отметив, что ее нужно будет покормить чем-нибудь нормальным чуть позже. Слабый стон вырвался из ее горла, его хватка на самом деле была очень сильной, что застало её врасплох и напугало больше. Глядя на него полными слёз глазами, она всё же медленно открывала рот, стараясь не думать о том, что бы он сделал в случае неповиновения. И в тот момент, когда ее губы приоткрылись, Никто сунул ей в рот маленький кусочек хлеба. Он был твердым и сухим, но это было все, что у них было. Он внимательно наблюдал за ней, пока она жевала и глотала, отмечая, какой хрупкой она выглядит. Взяв с прикроватной тумбочки бульон, Никто зачерпнул немного супа ложкой и поднося ко рту, таким образом кормя её в течение десяти минут, пока в миске ничего не осталось. Затем в комнате повисла тишина и лёгкое напряжение. Девчонка не пыталась заговорить сама. Да и слава Богу, потому что он ненавидел иметь дело с людьми, особенно с такими беспомощными, как она. Но что-то по отношению к ней вызывало у него жалость, хоть и лёгкую, как к подобранному котёнку. Тяжело вздохнув, он всё ещё держал её при себе, неосознанно поглаживая по волосам и задумавшись о своём, пока в комнате висело молчание. Никто довольно скоро заметил что её волосы довольно грязные, хотя оно и не удивительно, взаперти без нормальной гигиены. Она уже плохо помнила как глубокой ночью он её отмывал в общих душевых злосчастным мужским шампунем 10 в 1, по типу шампунь+кондиционер+гель для душа+жироочиститель. Но по крайней мере, сидя сейчас на кровати в огромной футболке Крюгера, как сказал сам Никто, и в боксерах одного из них, было немного лучше. Тошнота после приёма пищи ещё не прошла, но теперь всё было не настолько ужасно, как день назад, в той сырой каморке , где вас держали взаперти. До того момента, как рядом снова не оказался Крюгер. Казалось, память только ухудшалась, потому что вы даже не помните в какой момент он оказался так близко, всё было настолько размыто, потому что вы задумывались о чём-то своём, не замечая ничего вокруг.