Верни меня

      Агнессу всегда бесил этот старый хрен. С самого первого дня, как она принесла в Сорбонну документы на поступление. Он сидел в приёмной комиссии, с краю, уткнувшись в компьютер. Но стоило ей приблизиться… Он повернулся и посмотрел на неё так, словно желал сжечь взглядом на месте, как в старые недобрые времена.       А теперь донимал её на парах. Ему приносило какое-то изощрённое удовольствие измываться над ней из раза в раз. Над ней, блядь, одной! И оставлять на отработках по два-три часа. И всё это время он так же, как и при первой так называемой встрече, пялился в монитор. Ну, лучше так, чем если бы он приставал: скандал прошлого месяца всё ещё обсуждали. Хотя… тогда его бы уволили, и ей бы не пришлось смотреть на его унылую рожу каждый день. Но потом она стала замечать его взгляды: всё более и более испытующие, изучающие, пристальные. А сам профессор Фролло стал ещё мрачнее — казалось бы, куда больше? Но вот, всё возможно.       Так незаметно приблизилось время сессии, и экзамен по его предмету пугал сильнее всего. Опасения оправдались: профессор завалил её и велел приходить на пересдачу подготовленной, а не как сегодня.       Пока все набухивались в дым, отмечая окончание сессии и начало каникул, Агнесса зубрила. Не видя, как меняются день и ночь. Забывая поесть хотя бы два раза в день. Наконец наступила дата пересдачи, и Агнесса первой оказалась у входа в аудиторию — даже этого грёбаного душнилы-профессора ещё не было. А вызвал он её последней, когда все уже разошлись. Аж плакать хотелось: все веселятся, гуляют.. А она тут! С этим!..       — Вас, полагаю, интересует, почему вы сейчас здесь, — начал он в своей фирменной занудной манере. И Агнесса бы уснула, как часто бывало на лекциях, если бы её не трясло от злости. — Я должен попросить прощения.       О неужели! Ты ведь всего лишь испортил мне нахер все каникулы!       — За что же, позвольте спросить? — ядовито поинтересовалась она.       — За экзамен и эту пересдачу. Я хочу вам кое-что сказать и прошу, не перебивайте, — он встал из-за стола и прошёл к окну.       Ну всё. Приехали. Сука, а ведь она думала, что выберется из клоаки, которой была её жизнь…       — У меня не много опыта в общении с женщинами. Опыта определённого характера, — добавил он, и Агнесса закрыла глаза ладонью. Твою же, нет! Только не это! — И это единственный предлог, который пришёл мне на ум. Вы думаете, что я ненавижу вас, но это совершенно не так. Это не только из-за инцидента с доктором Морелем в прошлом месяце, но и по личным причинам. Тем не менее… Вы нравитесь мне, мадемуазель. С первой встречи. Гораздо больше чем нравитесь.       Агнесса вжалась в стул и с ужасом слушала его. Что он, мать его, такое несёт? Какое, нахрен, нравитесь?       — «Отлично» вы получите и так. — Профессор вернулся за стол и действительно поставил «отлично». Агнесса задохнулась от ужаса и шока. Она хорошо знала, что просто так никто ничего не сделает. И за любую услугу тебя отымеют — и хорошо, если в переносном смысле.       — И чего вы хотите от меня? — подрагивающим голосом спросила она.       — Ужин со мной. Это ни к чему вас не обязывает. К половому акту в том числе.       Она поморщилась. Ну как?.. Как, блядь, как он умудряется сделать мерзким всё?       — Я… Мне надо подумать, профессор.       — Напишите, если решитесь.       Агнесса вышла из кабинета, чувствуя себя зомби. Ни желаний, ни мыслей, кроме одной: какого хрена только что произошло?       От приглашения на очередной развесёлый бухич она отказалась и, взяв бутылку «Jameson’а», двухлитровку пепси и немного закусок, заперлась в комнате — всё равно соседка сегодня не придёт. А Феба, по которому Агнесса сохла весь семестр и который совершенно случайно, ну разумеется, оказался помолвленым, отпустили на выходные из военной академии. Так что его и его сраную невесту ждёт двое суток наверняка улётного секса. А её — литр вискаря и сопливые фильмы вперемешку с ужасами. Ей просто нужна разрядка.       К счастью, в следующем семестре пар у профессора Фролло не было, но это не особо спасало: он всё равно остаётся в аттестационной комиссии. И может завалить её через два с половиной года. Агнесса пропустила один маленький факт в его биографии — вице-блядь-президент Университета. Всё, что Агнесса знала, говорило о том, что ей нужно отвечать на его сомнительные ухаживания, если она хочет диплом.       «Я согласна на ужин. Свободна в эти выходные».       «В субботу в пять вечера. Ресторан Le Gabriel. Я заеду за вами».       И ведь действительно приехал. Агнесса решила спросить у соседки: уж она-то должна знать, что это за место. И та, охренев на минуту, сказала, что это один из самых дорогих ресторанов Парижа.       — Две звезды Мишлен, — благоговейно добавила она. — Кто это твой поклонник, если может позволить себе такие места?       — Что такое звёзды Мишлен? — перевела тему Агнесса. И чем больше та рассказывала, тем больший ужас охватывала Агнессу. В чём она туда придёт? У неё платьев для таких заведений отродясь не водилось. — Слушай, а можно… У тебя есть что-то подходящее?       С обеда субботы они занимались макияжем и укладкой Агнессы. Подол платья пришлось подшить, но в остальном оно село идеально.       В четыре ноль ноль пришло сообщение в мессенджере:       «Заеду через полчаса».       И действительно, ровно через полчаса у кампуса остановился автомобиль. Наверное, охренительно дорогой. Агнесса давно заметила у профессора эту черту: вещи были строгие, неприметные, но стоили… дороже, чем вся её жизнь. Она надела пальто, глубоко вздохнула и спустилась на улицу.       Профессор открыл ей дверь, помог сесть и поинтересовался, не слишком ли жарко. Агнесса оторопело сказала, что всё прекрасно.       — Надеюсь, вам понравится. Я иногда обедаю там, приятное место.       — Уверена, что понравится, — пролепетала она.       Ресторан и впрямь был роскошный, соседка не соврала. Но Агнесса, даже в относительно приличном платье, чувствовала себя разве что не попрошайкой с паперти. Нет, профессор не стал за столом другим человеком, но тем не менее вечер прошёл хорошо.       — Боюсь представить, что вы обо мне думаете. Но можете успокоиться, что бы ни происходило дальше, это не повлияет на вашу учёбу. Спросите кого угодно, я беспристрастен, — торопливо говорил он за десертом. — Но вы мне действительно очень нравитесь, мадемуазель Агнесса.       Вот же наглый хрен! Думает, он Ален Делон и я брошусь к нему в кровать?       — Рада слышать, — выдавила она. — Но я всё равно не понимаю… Вы же могли просто сказать мне, а не валить на экзамене?..       — Повторюсь, мадемуазель, отношения — не моя экспертная область, — смущённо и раздражённо одновременно сказал он. — Но я приму к сведению ваше замечание.       За этим ужином, которое Агнесса зареклась называть свиданием, последовали подарки. Ни один из них нельзя было назвать романтическим, но все они были крайне необходимыми: новое зимнее, а затем и весеннее, пальто, сапожки, туфли, — и на постоянной основе еда. Не пирожные, а нормальная еда! Хотя и сладости Агнесса получала регулярно.       Наконец через месяц она набралась храбрости поговорить. Но так она думала только до того, как оказалась перед дверью его кабинета. Там ноги подкосились и Агнесса уже хотела было уйти, если бы не пришёл какой-то молодой человек в огромных очках и не постучал. Профессор открыл так быстро, что она подумала, что он должен был дежурить у двери.       — Мадемуазель Шантфлери? — Парень обратился к нему, но профессор его не заметил. — Проходите. Я освобожусь через минуту. — Агнесса проковыляла к стулу, а профессор, бегло просмотрев бумаги, отпустил парня и закрыл дверь. — Что вас ко мне привело?       — Ваши подарки. Так не может продолжаться, — выпалила она.       — Разве вы не в силах сказать подругам, что у вас появился поклонник?       — Они требуют его фотографию!       — Найдите в интернете. Вряд ли они станут искать профиль и прочее…       — Вы и правда плохо знаете женщин, — засмеялась Агнесса.       — Так чего вы хотите? Чтоб я прекратил, потому что они вам не нравятся? — профессор поднял брови и взглянул на её ноги. На которых красовались подаренные им сапоги. Агнесса быстро убрала их под стул.       — Нет, они мне очень нравятся, но…       Она встала и подошла близко к профессору:       — Просто скажите, чего вы от меня хотите.       — Это не имеет значения, — помрачнел он. — Я уже говорил вам…       — Тогда прекратите делать то, что вы делаете. Порвите со мной.       Профессор посмотрел на неё как на умалишённую. В целом, именно так она себя и чувствовала. Это такой идиотизм — всё происходящее сейчас. Но после того ужина и той заботы, которую он проявлял, а особенно сейчас, стоя рядом с ним, глядя на его идеально выглаженную рубашку и чувствуя аромат его одеколона… она чувствовала, что готова пойти ва-банк. И насрать! Сколько можно жить вот так, прячась?       — Этого я тоже не могу сделать, — прохрипел он.       — Ну и пошёл ты! — прошипела Агнесса, взмахнув рукой и едва не заехав по его наглой физиономии. Жаль, промахнулась!       — Торопишься куда-то? — он схватил её за локоть и развернул к себе. — Я попробую объяснить. А ты уже решай.       Агнесса сверкнула на него глазами, но всё же села в кресло.       — Я дал слово родителям, поклялся на Библии. Я не могу его нарушить, даже если мне хочется. А мне, поверь, очень этого хочется!       Она недоверчиво посмотрела на него, а потом перевела взгляд на стену с дипломами, наградами и прочим:       — А это всё — точно ваше? Потому что сейчас мне кажется, что вы это спиз… украли.       — Точно моё, — зло ответил он.       — И зачем вы тогда это всё делали, если дали слово?       Фролло вздохнул и опустил голову.       — Что ж, тогда я пойду…       — Стой! — он загородил собой дверь и, притянув Агнессу к себе, прижался к её губам. Она на мгновение напряглась, а потом вцепилась в его плечи, заставляя его углубить поцелуй. Ноги снова подкашивались, но уже по совсем иной причине. Она чувствовала, как его руки медленно спускаются по спине к бёдрам, сжимают задницу…       Блядь, только не останавливайся! Только не сейчас!       Больше всего ей хотелось, чтоб он не разрывая поцелуя посадил на стол и трахнул не просто языком в рот, а нормально. Чтоб ноги дрожали!..       Но вместо этого он отстранился. И так резко, что Агнесса не упала только чудом.       — Да какого ж?..       — Иди отсюда, — велел он, закрыв глаза рукой. — Вон! Поняла?       Агнесса коснулась ручки двери и обернулась: профессор Фролло — каменный, сухой, как хворост, — едва не плакал. И дышал так часто, что Агнесса окончательно уверилась: он хотел продолжения не меньше её. Но эти грёбаные средневековые представления!       — Напишите, если решитесь.