Наши души обречены быть вместе

Сердце семилетнего Эллиота колотилось от волнения, когда он стоял перед парадным входом в храмовую школу. Над ним возвышались древние каменные стены, украшенные резьбой, рассказывающей истории о богах, героях и легендарных существах. Когда вдалеке зазвенели колокола, Эллиот глубоко вздохнул, расправил плечи и шагнул вперед. Массивные деревянные двери скрипели, когда он толкнул их, открывая обширный двор, наполненный суетливой энергией учеников и учителей. Голоса эхом разносились по воздуху: гармоничный смех, разговоры и редкие мягкие ноты далекой флейты. На стенах висели красочные баннеры, изображающие Вальтерагхамоне в ярких деталях. Центральный фонтан блестел под солнечным светом, его воды мерцали, словно к ним прикасалось само божество. Группы школьников на разных стадиях обучения сбились в группы, их белые мантии развевались на ветру. Внезапная волна неуверенности в себе захлестнула Эллиота. Он сжимал ремень своей сумки, пальцы слегка дрожали, когда он задавался вопросом, действительно ли он принадлежит этому месту. — Новичок? — раздался рядом с ним голос, отвлекая Эллиота от его мыслей. Он повернулся и увидел девушку примерно своего возраста со сверкающими глазами и теплой улыбкой. На ней было такое же белое одеяние, как и на остальных, но внешний вид был другим — более дружелюбным. — Да, это мой первый день здесь. Улыбка девушки стала шире. — Не волнуйся. Меня зовут Теона Ламбекин, я учусь здесь второй год. Я помогу тебе обустроиться, пока церемония открытия учебного года задерживается. Мне стало скучно, и я хотела бы провести время с кем-нибудь. — Меня зовут Эллиот, — ответил он, чувствуя небольшое облегчение. — Пойдем, я тебе покажу, — предложила Теона, жестом приглашая его следовать за собой. Они прошли через арочный дверной проем и вошли в просторный зал с высокими потолками, звуки отдаленного пения создавали атмосферу благоговения. — Это зал обучения, — объяснила она. — Здесь проводятся занятия по теологии, истории и философии. Девочка проводила мальчика по храмовой школе, знакомя его с различными областями и аспектами его новой жизни. Он восхищался библиотекой, сокровищницей древних текстов и свитков, а также садами, где под заботливым прикосновением студентов цвели всевозможные растения. Чувствовал смесь предвкушения и неуверенности, гадая, какие испытания ждут его. Теона повела Эллиота в уединенный двор. — Это тихий сад, — прошептала она. — Место для размышлений и медитации. Сюда мы приходим, чтобы общаться с божеством и искать руководства. Эллиот огляделся вокруг. Сад был украшен скульптурами, изображающими каждое из божеств, в центре находился Солнечный Владыка. Когда они сидели на каменной скамейке, Ламбекин повернулась к Эллиоту с теплой улыбкой. — Знаешь, когда я впервые приехала сюда, я тоже нервничала, но в этом саду можно почувствовать себя по-особенному комфортно. Божество наблюдает за нами, направляя нас в нашем путешествии. Внутри него зажглась искра надежды. Храмовая школа была больше, чем просто местом обучения; это был рай, где он мог раскрыть свой потенциал и соединиться с чем-то большим, чем он сам. — Давай вместе вознесем молитву за твое путешествие сюда и за руководство божества, для этого нужно просто произнести свое желание, и, если ты почувствуешь на себе теплый солнечный луч, знай — оно обязательно сбудется. Эллиот взял Теону за руку, и они встали перед скульптурой солнечного владыки, он закрыл глаза и заговорил от всего сердца. Обеспокоенная учительница подошла к ним. Прочистив горло, чтобы объявить о своем присутствии, госпожа сказала: — Теона, я рада видеть, что ты вкладываешь свои таланты в ознакомление новичков с нашей школой, но ты должна помнить, что у нас есть дела. Тебе не следовало так далеко отходить. — Мне очень жаль. Я ушла оттуда, потому что мне было скучно, там много старших учеников, они выглядели такими суровыми, что я боялась даже подойти к ним и заговорить. Мисс понимающе кивнула и посмотрела на девочку. — Нехорошо перекладывать свои обязанности на других, но я надеюсь, ты усвоишь сегодняшний урок. Поторопись, Теона. И ты, мальчик, добро пожаловать в нашу школу. Замечательно видеть новых учеников, готовых внести свой вклад. У меня есть небольшая просьба. Нам нужно подготовить церемониальную сцену для инаугурации. Теона, я бы хотела, чтобы ты помогла создать несколько композиций. Ламбекин с энтузиазмом кивнула, оценивая возможность внести свой вклад в еще один важный аспект церемонии. Глаза Эллиота сверкали от волнения. — Я тоже пойду с вами. Атмосфера в школе кипела от волнения и ожидания по мере приближения начала нового академического семестра. Студенты и преподаватели были заняты подготовкой к торжественной церемонии открытия, событию, которое ознаменовало начало еще одного года обучения. Пока Теона и Эллиот готовились к церемонии открытия, другой ученик по имени Хансав Ревенмар заметил их. Он видел Теону в городе, но ему никогда не хватало смелости подойти и представиться. Увидев, как она работает с Эллиотом, он не смог устоять перед возможностью, и решил присоединиться к их усилиям. Наконец он собрался с духом и представился. Теона оторвалась от работы, приятно удивившись подходу Хансава. Она ответила на его улыбку: — Привет. Приятно получить помощь. Нам не помешала бы дополнительная пара рук, чтобы все подготовить вовремя. Они объяснили поставленные задачи, и все трое начали работать в команде. Хансава добавил группе больше энергии и энтузиазма, поскольку они делились своими идеями и распределяли обязанности. За время работы школьники лучше узнали друг друга. Их совместные усилия не только сделали процесс подготовки более приятным, но и укрепили их зарождающуюся дружбу. Дух товарищества между студентами рос, и они с нетерпением ждали предстоящей церемонии открытия с чувством выполненного долга и общих достижений. *** Во времена, когда мир был еще молод и необуздан, земли были окутаны вечными сумерками. Силы природы властвовали над всем, что жило в их границах. Легенда повествует о прибытии первого божества. Оно сошло с небес, как падающая звезда, и его сияние осветило землю ярким светом. Оно управляло ветром и океанами, его сила простиралась, чтобы успокоить как бурные волны, так и легкий бриз. Присутствие его принесло трепет и благоговение перед безграничными морскими просторами и постоянно меняющимся ветром. Следующим появилось второе божество. Его прибытие сопровождалось ослепительной вспышкой света, которая разрушила вечные сумерки и омыла землю теплыми объятиями солнца. Это божество известно как Вальтрагхамоне. Он властвовал над самим солнцем, его сила была способна осветить самые темные уголки мира и питать жизнь своими живительными лучами. Наконец, прибыла третья сущность. Она властвовала над тайнами ночи, направляя звезды в их вечном танце и бросая на мир серебристое сияние. Ее прикосновение приносило спокойствие и мечты, и люди почитали ее как хранителя мирных часов, когда земля отдыхала. Когда божества заняли свои места в мире, баланс начал меняться. Силы природы, которые когда-то были необузданными, теперь склонились перед своими правителями. Море и небо подчинялись приказам Первого, солнце следовало по небесному пути Вальтера, а ночь расцветала под бдительным взором Третьего. Однако гармония далась нелегко. Ветры Первого, хотя и слабые, иногда выходили из-под контроля. Свет Вальтерагхамоне вспыхивал слишком яростно, выжигая землю и вызывая засуху. Спокойствие Ночного Владыки иногда могло превратиться в жуткую тьму, где кошмары властвовали над снами. Со временем Вальтерагхамоне понял, что баланс мира зависит от хрупкого равновесия, а его свет сам по себе не может принести истинную гармонию. С тяжелым сердцем он принял судьбоносное решение. Он решил пожертвовать частью своего таланта, чтобы создать небесное тело, известное как Кристалл Затмения. Этот кристалл обладал способностью временно затемнять его свет, позволяя царству ночи процветать. Этот акт самоотверженности гарантировал, что земля будет в равной мере испытывать и день, и ночь, свет и тень. Когда Кристалл Затмения был приведен в движение, вновь обретенный баланс пронесся по земле. Море и небо, ветер и волны вновь обрели равновесие под нежным руководством Первого. Народ пришел к пониманию, что гармония — это не отсутствие проблем, а единство сил природы под бдительным оком Триады Небесных Хранителей. «Легенда говорит о постоянном присутствии божеств в мире. Их взаимодействие, хотя иногда и чреватое разногласиями, отражало приливы и отливы мира природы, которым они управляли. Смертные праздновали свои благословения днем, под теплыми объятиями солнца, и находили утешение в спокойные ночи. По мере того как легенда о Триаде Небесных Хранителей распространялась по всей земле, почтение людей к этим божествам превратилось в уникальную и личную форму поклонения. Хотя божества были едины в своих усилиях по обеспечению баланса в мире, их индивидуальные владения и атрибуты по-разному находили отклик у людей и сообществ. Такое разнообразие опыта и потребностей привело к появлению индивидуального покровительства, когда люди предпочитали общаться и поклоняться божеству, которое наиболее тесно соответствовало их стремлениям и желаниям» — рассказывал учитель, окидывая взглядом своих маленьких учеников. Среди них был и Эллиот, который внимательно слушал своего настоятеля, не спуская с него взгляда на протяжении урока. Лекция шла дальше. Теперь учитель стал говорить о местном герое — далеком родственнике нынешнего старейшины, — который почитался за свою двойную роль жреца и воина — редкое сочетание, которое в равной мере символизировало силу и духовную мудрость. Его имя часто шепталось в сказаниях, передаваемых из поколения в поколение — легендарная личность, олицетворявшая мужество, сострадание и преданность своему народу. Он всегда заботился о благополучии своих сограждан и защищал их от угрозы, исходящей от частых набегов грабителей. Учитель красочно описывал тот прериод времени. Уничтоженные, пожженные черные скелеты домов вокруг, и среди этого мира руины и боли под свинцовым небом белел на возвышении войск неподвижный центральный собор. Сколько видел собор этих разбитых, нещадных войной, убитых оккупантами людей, зодческая целость с нераздавленными куполами, спасенная случаем или скорым бегством варваров. Прекрасный был ориентир и цель, но бандит твердо предостерег своих подчиненных: «По этому зданию не бить!». Почему он так сказал? Откуда возникло вдруг это желание? Очарован был тем совершенством сооружения, дуновением красоты? Нет. Оккупант никогда до этого не был эстетом, может, разве что горе пережитых лет, жгучая ненависть к другим разрушителям, прояснила ему разум, продиктовала приказ — сохранить! В молодости человек видит много памятников старинной архитектуры, памятников, которые, как белые светила, кем-то поставленные в древние века, озаряют поселок, но никогда не задумывается, что это зодчество — свет творений, тот голос неизвестных строителей был послан с древности и для его души, что и для него голос тот предназначался. И разве виноват человек, что смотрел на все глазами, которые не умели и не желали ничем дорожить, не понимали, что перед ними сокровища? Это придет только со временем это, пройдя полмира по дорогам развалин и страданий. Герой легенды сплачивал людей вместе, вдохновляя на сотрудничество. Опираясь на свои знания жреца и стратега, он задумал мощную оборону — строительство могучей стены, окружающей общину бога солнца и урожая. Строительство этого массивного укрепления стало символом устойчивости и общественных усилий. День и ночь горожане трудились под его руководством, укладывая камни и укрепляя оборону. Сам герой подавал пример, неустанно работая вместе с людьми, которых он поклялся защищать. На протяжении всего строительства герой сталкивался с проблемами — логистическими, материальными и даже с голосами инакомыслящих изнутри, однако его преданность делу и несгибаемый дух воодушевили сообщество, вселяя надежду и решимость в каждое сердце. После завершения строительства внушительная стена стала свидетельством самоотверженности, щитом от внешних угроз, предотвращающим атаки потенциальных захватчиков и грабителей. Название главной улицы в честь почитаемого героя стало свидетельством его беспрецедентного влияния и статуса в обществе. Его лидерство и преданность благополучию города возвысили его до исключительной власти, со временем он консолидировал власть, черпая авторитет не только благодаря своей роли священника, но и защитника. Это объединение предоставило ему беспрецедентный контроль как над духовными, так и над светскими аспектами общества. Вложил ресурсы в укрепление обороны города и усиление ранее слабой, многие приветствовали этот шаг, поскольку он обеспечил чувство безопасности, которого так жаждал город. Хотя город стал защищенным от внешних угроз, неоднократные нападения наемников под командованием некого бандита Адбалар оказали глубокое психологическое воздействие на его жителей. Страх вторжения и постоянная угроза со стороны породили паранойю и недоверие к посторонним, а имя лидера жестоких походов приобрело новое значение: стало грубым определением всех без исключения иностранцев. Как следствие, некогда гостеприимное сообщество становилось все более закрытым. Торговля и взаимодействие с соседними регионами сократились. Невероятная история стала неотъемлемой частью учебной программы школы. Детям не просто рассказывали о герое; их поощряли подражать его добродетелям, храбрости и самоотверженности. История его жизни, похожая на эпическую сказку, неоднократно пересказывалась, учителя использовали ее для привития молодым умам моральных ценностей и чувства долга. Каждый аспект его жизни был преувеличен, чтобы служить путеводной звездой для молодежи. По мере учебы Эллиот начал активно участвовать в храмовых ритуалах. От церемоний очищения до празднований солнцестояния — Эллиот погрузился в древние традиции, которые связывали смертных с божественным царством. Путь Эллиота был не без проблем. Он прошел строгие испытания, которые оценивали его знания, веру и преданность делу. *** Теона после занятий в школе стояла на уединенной окраине деревни, воздух был пропитан живой энергией этого священного места. Нежный шелест листьев и далекий шум природы окружали ее, создавая успокаивающую симфонию, служившую фоном для ее тренировок. Перед ней на земле была нарисована серия замысловатых символов — узор, который представлял собой основу защитных барьеров. Хотя магия является фундаментальным предметом, преподаваемым в школах, акцент, уделяемый освоению ее тонкостей, варьируется, а необходимость в продвинутых знаниях для некоторых профессий ограничена. Учебная программа включает преподавание основных магических принципов, охватывающих фундаментальные аспекты заклинаний, манипуляций со стихиями и понимание этических соображений магической практики. Однако обучение не требует достижения мастерства на продвинутом уровне. В основе этих учений лежат основные заклинания, заключающие в себе сущность родства каждого элемента. Каждое заклинание имеет схожую структуру, отличаясь лишь несколькими ключевыми словами, специфичными для стихийной природы практикующего. Школьникам поручено запомнить эти заклинания, которые служат фундаментом для их репертуара. Использование правильных слов и интонаций имеет первостепенное значение, поскольку даже незначительные ошибки в декламации могут привести к непредвиденным или даже неблагоприятным последствиям. В профессиях, где имеет приоритет ручная работа, люди часто предпочитают не продолжать дальнейшее изучение магии после завершения базового уровня. Они полагаются на знания, полученные в школе, используя их экономно или только при необходимости. Сосредоточенная и решительная двенадцатилетняя Теона, владелица магии земли, закрыла глаза, ее руки зависли над символами. Она опиралась на энергию стихий и знания, передаваемые из поколения в поколение ее семьи. Глубоко вздохнув, она направила свое намерение в символы, представляя, как перед ней формируется мерцающий щит из кристаллов и камней. Сидевшие рядом с ней Эллиот и Хансав с живым интересом наблюдали за происходящим. Ее брови нахмурились: «Земля-хранитель, барьер яви, защити! Или в учебнике было «Сотрясение, барьер непоколебимой прочности»? Я не могу вспомнить нужные слова». Она представляла барьер как продолжение себя, проявление ее желания защищать. С приливом решимости она высвободила собранную магию, и, к ее изумлению, перед ней слился слабый проблеск энергии, образуя зачатки барьера. Но когда фокус Теоны дрогнул, барьер замерцал и исчез, оставив ее разочарованной. Она вздохнула, убирая прядь волос со лба. Эллиот подошел ближе: — Ты добиваешься прогресса, Теона. Помни, речь идет о соединении со своей внутренней силой и ее направлении. Теона улыбнулась ему, его присутствие утешило и укрепило ее решимость. — Хорошо, попробуем еще раз. Когда они заняли свои позиции, Эллиот встал рядом с ней. — На этот раз я окажу некоторое сопротивление. Представь свой барьер как нерушимую стену. Теона кивнула, ее внимание снова обострилось. Она направила свою магию, черпая из источника своих способностей. Эллиот быстрым движением швырнул волшебную сферу в Теону, девушка инстинктивно вызвала свой барьер, вспомнив нужное заклинание: «Каменная стена, крепость непоколебимой земли». Удар был мощным, Теона стиснула зубы, направляя свою энергию на поддержание щита. Она чувствовала напряжение в мышцах и отпор от атаки, но держалась твердо. Шли секунды, барьер дрожал, но сохранял свою форму. Затем она отразила атаку Эллиота, рассеяв его магию, и убрала щит. Поляна наполнилась мягким гулом рассеивающейся энергии, и Теона торжествующе выдохнула, ее грудь вздымалась от напряжения. Она повернулась к Эллиоту, ее улыбка сияла. — Хотя у меня очень долго не получалось, я сделала это! Ничего, со временем выучу все эти заклинания и смогу применять чары свободно, даже не задумываясь о правильном порядке слов. Как думаешь, из меня получится хороший страж? Учителя говорят, я подаю надежды! — Это было впечатляюще. Вместе они рассмеялись, их общее достижение связало их духом товарищества. Когда солнце залило поляну своими золотыми лучами, Теона почувствовала, как по ее жилам течет сила — напоминание о том, что при преданности делу и поддержке она сможет использовать свою магию, чтобы защитить тех, кто ей дорог. Хансав хотел произвести впечатление на Теону и показать свои навыки. Он решил продемонстрировать заклинание, надеясь вызвать ее восхищение. Однако волшебство не возымело желаемого эффекта, его магия была менее развита, чем он надеялся. Разочарование Ревенмара было ощутимым, но Теона и Эллиот оба понимали и поддерживали его. Парень с надеждой посмотрел на Ламбекин и объявил: — Я некоторое время работал над этим, думал, что смогу показать тебе что-то впечатляющее. — Все в порядке. Каждый с чего-то начинает, и магия может быть сложной. Важно то, что ты пытаешься. Эллиот вмешался: — Теона права. У всех нас были проблемы с чарами. Все дело в практике и терпении. Как насчет того, чтобы попрактиковаться вместе? Я могу показать вам некоторые методы, которые могут помочь. Хансав был благодарен за понимание и поддержку. Он ответил: — Я ценю это. Мне бы хотелось учиться и практиковаться вместе с вами обоими. Я хочу совершенствоваться и иметь возможность вносить более эффективный вклад. Затем трио начали вместе работать над оттачиванием своих магических способностей. Они практиковали различные чары и делились своими знаниями, хотя владели совершенно разными стихиями. Хансав, интересующийся мотивами Эллиота, спросил его: — Ты уже опытен в бою и прекрасно знаешь мир природы — своей вражденной стихии. Почему ты работаешь над своим волшебством так усердно? В чем причина этого? Эллиот сделал паузу, на его лице появилось задумчивое выражение. — Что ж, дело не только в том, чтобы быть священником. Я верю, что способность владеть магией позволит мне соединиться с божественным и природным миром на более глубокий уровень. Это способ укрепить мою веру и повысить мою способность служить другим. Друг медленно кивнул, начиная понимать значение решения Клиффорда. — Понятно. Итак, речь идет больше о духовной связи и подмоге нуждающимся, а не об использовании магии для боя или личной выгоды. — Совершенно верно. Ученик не мог не восхищаться самоотверженной решимостью Эллиота. После первой встречи друзей и общения во время подготовки к школьной церемонии их дружба углубилась. Они часто проводили время вместе даже после школьных занятий. Одним из их любимых было посещение близлежащего парка с пышными зелеными лужайками, яркими клумбами и тихим прудом. Они приносили книги для чтения или просто лежали на траве, наслаждаясь теплом солнца. Теона время от времени приносила свой альбом для рисования и карандаши и создавала рисунки, пока остальные болтали. Они также познакомились с младшими братьями и сестрами Хансава. Когда солнце начинало садиться, Теона своим мелодичным голосом время от времени пела народные песни. Ее чистый и ритмичный голос разносился по парку, и прохожие останавливались, чтобы послушать. Безмятежная и чарующая атмосфера часто привлекала внимание тех, кто ищет спокойной передышки от суеты жизни. Обучение богословского студента Эллиота длится четыре года на уровне бакалавриата и два года на уровне магистратуры. Он уже почти закончил бакалавриат. Студенты посещали лекции и семинары по различным предметам богословия. В ходе лекций преподаватели излагали теоретические концепции и понятия, а в семинарах студенты могли обсуждать материалы, задавать вопросы и углублять свои знания. Обучающиеся проводили время вне аудитории для самостоятельных исследований, чтения священных текстов, изучения теологической литературы и подготовки к выполнению заданий и экзаменов. Студенты принимали участие в практической работе, такой как обучение пастырским навыкам, организация богослужений и участие в церковных мероприятиях. Богословские студенты часто обязаны участвовать в молитвенных собраниях в качестве членов общины и для приобретения практического опыта. В конце семестра или учебного года студенты сдавали экзамены и проходили оценку по своим предметам: истории, спорту, языку, риторике, педагогике, психологии, философии и церковному праву. Женщины на обучение в семинарию не принимаются. Религиозное образование они могут получить в других специальных школах или православных университетах (как правило, они могут поступать на любое отделение кроме пастырского). Эллиоту на удивление легко давались все эти дисциплины. *** До того, как вызвать злого духа, Клиффорд решил попросить совета у мастера. Атмосфера в тихой учебной комнате храма была тяжелой от ожидания, когда Эллиот, одетый в белую мантию, нервно стоял перед наставником. Старик, почтенная личность с развевающейся бородой и добрыми глазами, жестом пригласил младшего сесть напротив. — Я чувствую, что у тебя на душе бремя. Говори, — мягко сказал старший, его голос стал успокаивающим бальзамом для обеспокоенного Эллиота. Взгляд парня устремлен на мозаичный пол. Наставник преподавал религию и церковное право, это его «армия», которую он воспитывал для спасения своих сожителей в будущем, поучал их, что первая обязанность — любить бога Вальтерагхамоне, уважать его науку, а другая — любить свой народ и свою землю. Эллиот хотел стать таким же, как он. — Вы знаете о состоянии Теоны — приливах магической энергии, которые она не может контролировать. Это результат того мощного заклинания, которое она произнесла, чтобы защитить город во время Тёмной Вспышки, не так ли? Учитель откинулся на спинку стула, на его лице была смесь понимания и сочувствия. — Действительно, я знаю об этой ситуации. Город в огромном долгу перед ней за ее самоотверженный поступок по спасению нас от катаклизма. Она смогла сделать барьер, который очень долго отражал вражеские атаки и помог нам в это время придумать план для победы. Несмотря на юный возраст, в этом виде чар ей не было равных. Не стоит недооценивать и свой вклад в спасение деревни, я знаю, что ты помогал в эвакуации мирных жителей — это тоже очень почетная заслуга. — Из-за того, что я в тот момент не был с ней рядом, я только потом из слухов узнал, что произошло. В тот день на нее напали духи, пытались ее атаковать черной магией, но она продолжала поддерживать огромный барьер над городом. Сразу после того, как катаклизм закончился, барьер исчез и у нее случился первый приступ, она не могла больше контролировать свою магию и покалечила рядом стоящих людей. Позже она упала в обморок и сильно ударилась головой, а целители, несмотря на свои способности, утверждали, что она может не выжить. Она была в коме несколько дней, после чего очнулась и у нее начался новый приступ, но, благо, ее смогли отгородить от остальных, чтобы она никому не причинила вред. Со временем она стала лучше контролировать себя, Теона говорила, что может предвидеть начало приступа за минуту или несколько секунд. Я сам не до конца понимаю, как связаны эти события и как она оказалась проклята, а сама девушка не очень любит об этом говорить. Но почему ей пришлось так страдать? — голос Эллиота дрожал от волнения. — Она испытывает постоянную боль, и каждый раз, когда она теряет контроль, это подвергает опасности ее и других. Это несправедливо. — Баланс между магией и смертной жизнью хрупкий, дитя мое. В наших учениях мы узнали, что существуют тайны, недоступные пониманию смертных, и иногда у сил, управляющих нашим миром, есть планы, ускользающие от нашего понимания. — Но Теона этого не заслуживает! — разочарование Эллиота выплеснулось наружу, его кулаки были сжаты на коленях. — Она добрая и храбрая. Выражение лица наставника смягчилось, его глаза наполнились глубоким сочувствием. — Ты прав. Справедливость жизни часто ускользает от нас, и страдания невинных могут быть непосильным бременем. Но помни, божества наблюдают за нами, и их причины часто выходят за рамки нашего смертного расчета. Разочарование Эллиота смешивалось с чувством беспомощности. — Мы ничего не можем сделать? Старик вздохнул, его взгляд стал отстраненным: — Мне хотелось бы предложить тебе решение, дитя мое. Слезы навернулись на глазах, когда он посмотрел на свои дрожащие руки. — Я не могу просто стоять и смотреть, как она страдает, зная, что мы ничего не можем сделать. Он протянул руку и нежно положил руку на плечо Эллиота. — Ты глубоко заботишься о ней, и это сострадание является свидетельством твоей доброты. Но иногда наша роль — быть источником поддержки, предлагать утешение, даже когда мы не можем изменить ход судьбы, — хватка учителя на плече Эллиота слегка усилилась, выражая одновременно понимание и чувство ответственности. — Ты не один. Связь, которую ты разделяешь с Теоной, сильна. Вместе вы сможете найти силу друг в друге, даже перед лицом жизненных испытаний. — Но если это результат воли высших сил, — голос парня был едва слышен, — значит ли это, что они безразличны к ней? — Дело не в том. Они видят великую картину существования — прошлое, настоящее и будущее — через призму, которую мы не можем понять. Нам не позволено вмешиваться в это ровно так же, как и в загробный мир. Духи, что изредка выходят оттуда по алчному желанию некоторых людей, нарушают мировую гармонию, именно поэтому наша община строго запрещает пользоваться их силой. Темная Вспышка возникает именно из-за дисбаланса между мирами духов и людей. Одним из ключевых факторов является жажда власти магов, которые использовали магическую энергию для достижения своих целей без должного уважения к природным циклам. Их действия вызывали аномалии, разрывы в ткани реальности и искажения, что приводило к ослаблению барьера между мирами. К тому же, в загробном мире самые темные и жестокие духи начали использовать этот дисбаланс, чтобы проникать в мир людей и влиять на них, используя силы для своих зловещих целей. Прости, что сильно напряг тебя, однако я не только наставник, но еще и исповедую. Даже богословским студентам необходимо искупить свои грехи, прежде чем служить во благо бога солнца и урожая. Моё призвание — направлять заблудшие души на верный путь. Слова его наставника эхом отдавались в его голове, напоминая, что даже перед лицом неизведанного и непостижимого дружба и сострадание могут быть путеводным светом, сияющим в самые темные времена. *** Шумные улицы волшебной деревни, казалось, расплывались вокруг Эллиота, пока он шел. Единственная надежда заключалась в заключении опасной сделки с призраком, которая грозила нарушить хрупкую гармонию, с таким трудом установленную между двумя мирами. По его мнению, только злой дух может снять проклятие, наложенное другим злым духом. Разум отказывался принимать мрачную реальность: здоровье Теоны ухудшалось и традиционная медицина тут казалась бессильной. Он цеплялся за надежду, что решение найд ется само собой, что болезнь отступит и Теона выздоровеет. Дни превратились в недели. Отрицание Клиффорда переросло в отчаяние. Он искал все возможные средства, каждый малоизвестный источник знаний, которые могли бы содержать ключ к ее выздоровлению. Он изучал древние тексты, которые, к слову, оказалось очень сложно найти: почти все упоминания о потустороннем мире были уничтожены. Чудом ему удалось найти пять старых, порванных, написанных неразборчивым мелким почерком страниц, от которых он узнал всё необходимое. Гнев начал просачиваться сквозь трещины, подпитываемый разочарованием и чувством беспомощности. Несправедливость ситуации мучила его, разжигая огонь негодования против сил, которые поставили его перед этой душераздирающей дилеммой. Злость вспыхнула, когда он представил себе духа — загадочную сущность, которая обладала силой спасти его родную ценой неисчислимых последствий. Когда луна начала свой подъем, Эллиот оказался на берегу спокойного озера, поверхность которого мерцала в лунном свете. Он опустился на колени, его глаза были устремлены на воду, как будто ища ответы в ее глубинах. «А другого пути нет?» — прошептал он, его голос был тяжелым от отчаяния. Его слова были призывом к торгу — отчаянной попыткой поколебать космические силы, которые сговорились против него. Где бы ни очутился, блуждая этой ночью, студент: или у озера, в котором плавала луна, или на соборной площади — повсюду невидима была с ним и его юная мадонна с загорелыми крепкими руками, с лицом задуманным, но как только обратишься к ней: сразу вся печаль исчезает, она улыбается и привестсвует. Ее уста обычо зажаты, а во взгляде и во всей осанке было что-то ярое, смелое, угадывалась внутренняя сила натуры, страстность, надежность души. Волосы светлые блестели, свободно раскинутые на плечах. Совсем ненадолго встретились их взгляды, Эллиот поздоровался, и Теона ответила ему негромко: «Привет, как ты? Не забудь зайти ко мне сегодня». Вот и весь был разговор. А беспокойство и волнение от ее взгляда Клиффорд и сейчас чувствовал в себе, блуждая, как тень, ночной общиной. Его мрачные мысли часто мешали ему полноценно вести диалог с подругой, ведь какой бы радостной она б не была, в его голове постоянно крутится мысль об ее проклятии. Он хотел прекратить думать об этом, но не мог остановиться. Хотел больше проводить с ней времени. Именно Теоне он хотел бы он поведать свою жизнь, все свое заветное. Когда человеку скоро исполняется девятнадцать, есть над чем задуматься. В самом деле, что успел сделать? Что успел понять в своем мире? Жизнь проложила свои русла мимо собора Вальтерагхамоне, будни шли мимо него нескончаемыми стадами, новые поколения на этих селениях признавались в любви, уносили стариков на вечный покой, а облака все плыли над городом, как образ бесконечности. Собор всегда несет в себе определенное настроение, но меньше всего любит Эллиот его ночью, когда ветер рвет листья с грозных деревьев, а вокруг пустынно и холодно, и церковь стоит среди такой светлой ночи вся какая-то наполненная, белеет фантастически, словно натянутый парус… Есть в нем своя пластика, ритмы, только ему свойственны… Но есть что-то такое и в его теперешней жизни? Пусть другое, но есть! И он будет искать эти ритмы. Может, город Вальтера для того его и породил на свет, чтобы открыл он свою музыку красок, которую таит в себе это небо. Луна подбилась высоко: сады блестели, не шелестели; покоилась после трудового дня община бога солнца, отдавшись в объятия своим снам. Это был день, наполненный любовью, смехом и радостью. День рождения матери Теоны был особенным событием, собравшим вместе друзей и семью. Воздух был наполнен ароматом свежеиспеченных угощений. Друзья и родственники собрались, чтобы отпраздновать день рождения госпожи Ламбекин, каждый нес уникальный подарок и сердце, полное любви. Помещение гудело от волнения и болтовни, гости обменивались приветствиями и добрыми пожеланиями. Теона сыграла главную роль в этом торжестве. Для нее, как единственного ребенка своей матери, было честью и обязанностью выразить свою признательность, она подготовила душевную речь и красиво упоковала свой подарок. По ходу вечера гостей пригласили разделить трапезу. Речь Теоны была запланирована как сюрприз во время десертного курса, и в зале царило чувство повышенного ожидания. Наступил момент, когда Теона вышла вперед, чтобы обратиться к собравшимся. Ее речь была наполнена благодарностью и любовью к матери. Она рассказала о бесчисленных моментах заботы, самопожертвования и безусловной любви, которые она получила на протяжении всей своей жизни. Комната затаила дыхание, когда Теона преподнесла свой подарок и обняла мать. Это должен был быть жест тепла и привязанности, но магия Теоны бесконтрольно возросла. То, что последовало, было неожиданным. В ее объятиях комната внезапно наполнилась вспышкой неконтролируемой магии. Украшения были сорваны со своих мест, тонкий фарфор разбился, а некогда гармоничная атмосфера была нарушена хаосом. Гости коллективно ахнули, осознав, что происходит. Тарелки и столовые приборы парили, а по комнате танцевали разноцветные искры энергии. По залу разнесся испуганный ропот и восклицания. Эллиот работал в тандеме с господином Ламбекин и остальными, которые также оказывали помощь. Вместе они образовали защитный шар вокруг потенциально опасной Теоны, эффективно изолировав ее от остальной части комнаты, чтобы предотвратить дальнейший ущерб. Парень использовал свои знания магии, чтобы мягко перенаправлять волнующуюся энергию, помогая подруге восстановить контроль над чарами. Сдерживая магическую вспышку, он минимизировал риск того, что другие будут охвачены бурей. Пока магический шторм продолжал бушевать, Теона, подавленная своей неспособностью его контролировать, чувствовала страдание и уязвимость. Мать тоже на мгновение опешила, ее поранило вспышкой, рана стала кровоточить на лбу, но ее любовь и понимание к дочери остались непоколебимыми. Леди сохраняла самообладание, она протянула руку Теоне, и вместе они постепенно укротили неуправляемую магию. Благодаря их совместным усилиям буря могущества начала утихать. По мере обострения ситуации главной заботой госпожи Ламбекин было благополучие дочери. Она выразила беспокойство о безопасности Теоны и хотела убедиться, что ее собственная магия не причинит ей вреда. — Моя дорогая, с тобой все в порядке? Не волнуйся, это не твоя вина, — она вытерла кровь с лица, большой шрам от виска до щеки образовался в результате взрыва стихии. Теона отошла на шаг назад, не найдя подходящих слов, чтобы описать, насколько она чувствует себя виноватой. Со слезами на глазах и раскаянием она обратилась к матери: — Мне очень жаль. Я не хотела, чтобы это произошло. — Не стоит. Мы знали, что когда-нибудь это может случиться, но это не меняет того, как сильно мы тебя любим, — произнес отец. — Не могу поверить, что испортила твой день рождения. — Ты ничего не испортила, — продолжала говорить женщина. — Дни рождения — это празднование жизни и людей, которых мы любим. Украшения можно заменить, но вы незаменимы. Все, я займусь уборкой. Гости, пожалуйста, выйдите на балкон и наслаждайтесь вечером. Дочери просто нужно немного отдохнуть. Во время диалога Теона почувствовала вихрь эмоций. Сначала ее охватила грусть, когда она вспомнила хаос, который она непреднамеренно вызвала, она была глубоко тронута непоколебимой любовью родных, но они не могли облегчить ее чувство вины. Гости перебрались на балкон, несмотря на срыв вечеринки по случаю дня рождения, мать Теоны продолжала успокаивать дочь, невзирая на свою рану. Она и ее муж старались сохранять самообладание, зная, что Теоне нужна эмоциональная поддержка. Мать продемонстрировала понимание тяжелого состояния дочери и непредсказуемости проклятия. Она знала, что во вспышках магии не виновата Теона, и с ними нужно обращаться осторожно. После того, как ситуация разрешилась, папа Теоны призвал гостей продолжить празднование, он хотел, чтобы праздник продолжился, но в более непринужденной обстановке. После происшествия, сорвавшего праздничную вечеринку, в воздухе повисла неуютная тишина, сменившая веселую болтовню и смех. Разговоры затихли, оживленные дискуссии сменились приглушенным шепотом, и в комнате воцарилось беспокойство. Многие из присутствующих вполголоса обсуждали состояние Теоны, размышляя о природе ее проклятия и его последствиях. Некоторые гости уже решили уйти преждевременно. Оставшиеся не знали, что делать и говорить. Они обменялись косыми взглядами, задаваясь вопросом, уместно ли возобновлять празднование или разумнее было бы уйти. В этот момент замешательства мать Теоны стояла в растерянности, размышляя, как справиться с этим непредвиденным поворотом событий. Шаги Теоны раздавались тихим эхом, когда она поднималась по лестнице на чердак. Это было тихое убежище, вдали от любопытных глаз и суждений тех, кто не мог понять сложности ее состояния. Деревянные ступени скрипели под ее ногами, а тусклый свет, просачивавшийся через маленькое чердачное окно, отбрасывал на пол удлиненные тени. Пылинки танцевали в слабом свете, проникающем сквозь треснувшее оконное стекло, придавая пространству почти мистический вид. Грудь Теоны вздымалась от волнения, девушка обвила руками колени, ее взгляд был устремлен на изношенные половицы. Внизу Эллиот тихо наблюдал за ней, беспокоясь о своей подруге. После нескольких минут размышлений он решил проверить ее. Поднимаясь по лестнице, он мягко позвал: — Как ты? Ее глаза слегка покраснели от недавних слез, но в ее взгляде промелькнуло удивление и облегчение, когда она увидела Эллиота. Она убрала с лица пряди волос и кивнула. — Да, мне просто нужна была минутка, — Эллиот подошел к ней и сел рядом, сохраняя почтительное расстояние, чтобы обеспечить комфорт Теоне. — Я понимаю, — сказал он, плечи Теоны расслабились, и она медленно выдохнула, ее эмоциональное смятение утихло после слов Эллиота. — Спасибо, — в ее голосе звучала искренняя признательность. — Иметь таких друзей, как ты, очень много значит. На тихом, тускло освещенном чердаке Теона почувствовала поддержку друга, и они некоторое время сидели вместе, разделяя тяжесть ее недавних переживаний. Когда Теона вытерла слезы, ей удалось слабо, но благодарно улыбнуться, бросив взгляд на сидевшего рядом. — Мне жаль, что тебе пришлось увидеть меня такой, — сказала она тихо, и в ее голосе звучала смесь печали и смущения. — Обычно я не теряю контроль таким образом. Это просто… так расстраивает. — Тебе не нужно извиняться. — Я просто не понимаю, почему люди меня не боятся. Они обязаны бояться. Я имею в виду, что я даже не могу контролировать свою магию. Я представляю угрозу, меня следовало бы запереть в темнице, убить, сжечь как ведьму на костре… порой я жалею, что бог солнца и урожая сохранил мне жизнь. Мне нельзя появляться в открытом мире. Эллиот мягко покачал головой. — Ты не угроза. Ты заботливый человек, который всегда был рядом с другими, независимо от обстоятельств. Не позволяй этим инцидентам определять тебя. Она слушала его, его слова несли в себе вес сочувствия. — Я бы хотела, чтобы больше людей думали так же, как ты. — Это может занять время, — он ободряюще положил руку ей на плечо, — но не забывай, что есть люди, которые придут на помощь. Ты сильнее, чем ты думаешь, и есть те, кто ценит твое истинное Я. Теона выдавила более искреннюю улыбку. — Спасибо, ты всегда знаешь, что сказать. Когда он увидел слезы Теоны, в Эллиоте вспыхнула жестокая решимость. Он знал, без тени сомнения, что сделает абсолютно все, что в его силах, чтобы помочь ей преодолеть проклятие, вторгшееся в ее жизнь. В тот самый момент он дал себе молчаливое обещание. Он отправится в путешествие, откроет древние знания, посоветуется с мудрецами и будет искать самые мощные лекарства. Эллиот не мог видеть ее в беде, и его личным стремлением стало обеспечить ее счастье и благополучие. Однако в его сердце теплился и проблеск страха, поскольку он понимал, что путь к снятию проклятия таит в себе неопределённость. Но богословский студент был готов выдержать эти опасности ради Теоны и верил, что вместе они смогут победить болезнь, которая держала ее в своих тисках. Даже если для этого придется продать душу злому духу из бездны. По мере того как ночь шла, мысли Клиффорда становились темнее, облако отчаяния окутало его, словно удушающий саван. Он помнил катаклизм, который разорвал миры на части, разрушения, которые были вызваны такими сделками раньше. На него обрушилась тяжесть истории, напоминание о том, что его выбор имел последствия, выходящие за рамки его собственных желаний. Депрессия удушала, грозя утопить его в море безнадежности. Он понимал, что решение спасти одну жизнь за счет бесчисленного множества других было эгоистичным путем, который он не мог оправдать. Однако именно этот ицидент на именинах положил конец всем его сомнениям — действовать нужно немедленно. Эллиот стремился к знаниям, намереваясь найти способ облегчить ее страдания. Этот поиск побудил его погрузиться в книги, участвовать в беседах с наставниками и экспериментировать со своими чарами. Искренне надеялся, что есть способ призвать конкретного духа из загробного мира, кого-то из своих родных, чтобы те могли ему посодействовать в проблеме. Оказалось, что это невозможно, и во время ритуала призывается случайный призрак. Наставник поощрял любопытство парня, предоставляя ему доступ к подземной библиотеке, не подозревая, что юноша занимается вовсе не чтением молитв, а изучением запретной магии. По мере приближения праздника Вальтерагхамоне Эллиот оказался на распутье. Он не мог вынести мысли о повторении ошибок прошлого, о том, что он позволит своим личным желаниям причинить вред невинным жизням. Он вызвал призрака, но не смог спасти Теону благодаря сделке. Вместо этого он посвятит себя поиску лекарства — способа спасти ее. Принятие своих собственных ограничений и признание своей ответственности за общее благо дали ему ясность цели, которой он никогда раньше не испытывал. Сейчас мир казался обычным, однако он уверен, что катастрофа настигнет его в будущем в самый непредвиденный момент. *** Жители с волнением суетились, готовясь к одному из самых значимых событий года — сошествию Вальтерагмоне на землю и созданию Кристалла Затмения, небесного артефакта, принесшего равновесие всему миру. По мере приближения фестиваля в городке кипела активность: жители, молодые и старые, готовились к ритуалам. Воздух гудел от волнения, а аромат цветов смешивался с далеким ароматом свежей выпечки. Теона с корзиной ярких цветов в руке шла по мощеным улицам, ее шаги были легкими, а сердце наполнялось предвкушением. По мере приближения Фестиваля Гармонии обязанности Теоны возрастали. Она взяла на себя роль в украшении тропинок цветочными композициями, которые будут вести посетителей фестиваля по лабиринтам улиц. Теону сопровождала знакомая её родителей, ведь девушке из-за её болезни нельзя выходить из дома одной, ей всегда нужен человек, который, в случае инцидента, мог бы помочь ей или защитить окружающих. Ловким движением Теона расположила цветы изящной дугой вдоль края мощеной дорожки. Яркие цвета лепестков — оттенки синего, пурпурного и белого — образовывали завораживающий градиент, который напоминал спокойствие сумеречного неба. Ее пальцы двигались с привычной легкостью, лепестки реагировали на ее прикосновения, будто они были живыми. — Эй, мы уже встречались раньше. Что делаешь? — поинтересовался голос позади нее. Ламбекин повернулась и увидела Вальтера, который стоял, скрестив руки на груди и, видимо, наблюдая за ней уже продолжительное время. На нем новая одежда, которую ему выдали во временном жилище. Его глаза сонные, а лицо — вялое, однако темные глаза живо смотрели на нее свысока. Ночью дух крепко спал, для него было в новинку, что его новому человеческому телу нужно так много для восстановления: трехразовый приём пищи и восьмичасовой сон. Сколько времени тратится на эти вещи, а ведь столько всего можно было бы успеть, — жаловался он. Хансав дал ему временное жилье взамен на то, что он будет помогать с приготовлением пищи и с уборкой. Страж дал ему конкретные указания, прежде чем уйти, однако Вальтер не знал, как ему выполнить это. Вместо того, чтобы разобраться, он решил вообще ничего не делать. Теона сказала сопровождающей оставить их вдвоём, женщина пошла по своим делам. — Привет, — ответила Теона, — ты никогда не был на празднике гармонии? — Нет, а для чего собрались все эти люди? — Почтить бога Солнца, конечно же! Сегодня магазины закрываются пораньше, чтобы люди могли как следует украсить городок и провести время с родными. Охранники в жилетах, украшенных знаками отличия, целеустремленно патрулировали улицы. Некоторые шли парами, другие в одиночку, зоркими глазами осматривая окрестности. Их задачи были разнообразны и многочисленны, некоторые проверяли праздничные украшения, развешанные по зданиям, чтобы убедиться, что они надежно закреплены. Другие осматривали продавцов, устанавливающих палатки, проверяя, что все соответствует правилам безопасности. Их разговор был кратким и деловым: обсуждались текущие задачи, обсуждались смены, согласовывалась логистика фестиваля. Теона поговорила с гвардейцами и показала свой процесс работы. — Адбалар, пока мы не напрягли тебя работой, может, составишь ей компанию? — сказал один из волшебников Вальтеру. — Почему я должен помогать? Я вообще не хочу быть здесь, я просто проходил мимо. — Послушай, ты ведь не хочешь проблем в первый же день после прибытия сюда? Думаю, девушке не помешала бы помощь. Мы будем наблюдать за вами. Некоторые граждане чувствовали себя неловко под бдительным взглядом охранников. Замечания патрулирующих вызывали беспокойство, какими бы непреднамеренными они ни были. Группа охранников двинулась к сцене, которую установили на городской площади для выступлений. — С твоей стороны это было бы достойной платой за то, что наша община так тепло приняла тебя вчера, — сказала Ламбекин, глядя в след ушедшим магам. — Наше знакомство не удалось, поэтому начнем сначала, ладно? — Забей. Мне не нравится раскладывать цветы — есть ли занятие еще более бессмысленное, чем это? — Например, стоять и ворчать, пока другие работают, ну же, не стесняйся, — она взяла его руку и спустя пару секунд дух неохотно согласился. Ламбекин показала юноше, как плести цветочные венки, которые являются частью праздничного костюма местных жителей. Она рассказывала о традициях фестиваля, поделилась любимыми воспоминаниями прошлых лет и историями об основателях деревни и Вальтерагхамоне: «После долгих религиозных войн, в новой стране, где неумолимо палило солнце, группа утомленных путников искала убежище. С преданностью богу солнца они основали общину, возводя простые дома и ухаживая за скудными урожаями, которые изо всех сил пытались выжить в засушливой почве. В первые годы трудности были их постоянными спутниками. Палящая жара и нехватка воды проверили их решимость, но вера в бога поддерживала их. Столкнувшись с трудностями, они обратились к молитве, ища руководства и силы. Божество ответило на их просьбы подарком — лесом, явленным через видение. Эльвийская Зелень была названа в честь древней фигуры, известной своей прочной связью как с миром природы, так и с Вальтерагхамоне. Когда сообщество находилось в зачаточном состоянии, пытаясь утвердиться среди сурового пустынного ландшафта, она стала путеводной звездой. Ее мудрость, сострадание и способность общаться с Вальтером принесли жителям утешение и надежду. Именно она обнаружила лес, который позже стал сердцем жизни сообщества и убежищем изобилия среди беспощадных просторов пустыни. Прикосновение бога солнца распространилось за пределы Зелени. В сообществе расцвел стойкий дух, выкованный в совместной борьбе. Они построили величественный храм, где собирались, выражая благодарность за каждый рассвет и прося благословения на свои начинания». Они сидели на скамейке под высоким деревом. Руки девушки двигались с отточенной точностью, сплетая стебли в замысловатые узоры, которые, казалось, танцевали на ветру, в то время как ее напарник, при виде собственных ошибок, был готов спалить всю ту гору растений, лишь бы поскорее освободиться. — Вот, у тебя получилось! — Теона подняла один небольшой венок перед глазами Вальтера. — Молодец. — Да, адбалар в восторге, — устало выдохнул тот. Девушка начала плести новый венок. — А что конкретно означает это странное слово? Я постоянно его слышу. — Ты хочешь услышать правду, не так ли? Тогда я буду честной. Когда попадаешь в общину Вальтерагхамоне, у тебя только два пути. Либо принимаешь ее всем сердцем и обнаруживаешь, что отныне не можешь без нее жить, либо зарабатываешь нервный тик и бежишь, проклиная местных за их повадки, внешность, климат, еду и все остальное. Я еще юна, но мои родители видели обе категории адбаларов — так вас называют, уверяя, что это всего лишь значит «не местный». И умалчивая, что это, скорее, нечто типа ироничного «иностранчик», то есть существо, стоящее на совершенно иной ступени развития, чем мы — жители центра мира, граждане поселения, которое благословлено богом солнца и урожая. В Вальтерагхамоне иностранцу легко впасть в заблуждения, оттого и относятся к адбалару с усмешкой, открытой, порой тщательно скрываемой. Теона плела новые венки из цветов. Вальтер в это время просто сидел и слушал ее, пока она не сделала ему замечание, чтобы он тоже работал. — Знаешь, за время нашего общения я ни разу не слышал, чтобы ты называла меня подобным образом. — Лично мне кажется, что это слово устарело и применять его к людям я считаю даже немного лицемерно. Ты ведь знаком с Инафаэль, верно? Я приходила к ней сегодня рано утром, она в полном порядке, навестишь ее? — Зачем? — Просила передать, что потом она будет очень занята и не сможет увидеться с тобой. Девушка доложила о твоем приезде нашему старосте, однако у последнего тоже нет ни минуты поговорить с тобой лично — этот фестиваль занимает очень много времени для подготовки, и глава не исключение. Мы отошли от темы, прости, о чем я говорила… — Об Аймери? — Точно, на фестивале многие пары предлагают своему партнеру встречаться, и, с божьей помощью, потом заводят семью, детей и любят друг друга до конца жизни. Я слышала, что она спасла тебя вчера от страшного монстра, может, стоит попытать удачу и у вас всё получится? — Вальтер мрачно ухмыльнулся, вспоминая события прошлого дня. — Помню, несколько лет подряд меня добивался Хансав Ревенмар, тот человек, который дал тебе ночлег. Он всегда приглашал меня на праздник, дарил подарки, помню, я даже однажды попросила Эллиота притвориться моим парнем, чтобы тот осознал, что ко мне лезть бесполезно. К счастью, мы уже подросли и вспоминаем те годы с улыбкой: какими же мы были наивными. Хансав родился на ферме в многодетной семье, его дом расположен на окраине. С раннего возраста он был приобщен к труду, его маленькие ручки с готовностью брались за разные задачи: кормление цыплят, сбор яиц, уход за посевами и выпас скота были частью его мира. Тем не менее, на фоне этой деревенской жизни сердце Хансава было отмечено исключительным воспоминанием, которое сформировало его будущее. Это был день, когда он встретил Теону, жизнерадостную девочку из его начальной школы, которая страстно желала стать стражем. Их первая встреча была мимолетным взглядом, случайной встречей во время школьного мероприятия, которое их объединило. Решимость Ламбекин, искра в ее глазах и ее непоколебимая приверженность защите общества нашли отклик в Хансаве. Шли годы, и парня тянуло к ней не только из-за ее стремлений, но и из-за доброты, исходившей от нее. Он восхищался ее страстью и тем, как она легко общалась с другими. Ревенмар решил сам стать стражем, вдохновленный не только растущей любовью к этой роли, но и желанием проводить больше времени с возлюбленной. Пока они тренировались бок о бок, Хансав обнаружил, что его мечты о романтических отношениях могут не сбыться. Она была так же страстно предана своей цели, как и всегда, и ее время часто поглощалось обязанностями стража. Тем не менее их связь стала крепче, основанная на доверии и обмене опытом. Крестьянская жизнь, которую Хансав знал с детства, сформировала из него ответственного и трудолюбивого молодого человека. Ферма его семьи привила ему такие ценности, как трудолюбие, честность и глубокое чувство общности. Эти ценности перекликались с его вновь обретенной ролью. Он проявил себя как надежный и находчивый человек, но несмотря на все это, Теона оставалась его постоянным источником вдохновения. Время умело налаживать связи. Парень и его школьная любовь не стали романтическими партнерами, но они стали чем-то не менее ценным: друзьями на всю жизнь. Они остались в мыслях и сердцах друг друга, живым свидетельством непреходящей силы дружбы и неукротимого духа людей, которые по-разному нашли свое призвание. Вальтер узнал уже много слов, слушая разговоры местных между собой, однако «любовь» была одним из тех, которые он еще не знал, и поэтому решил переспросить: — …и любят друг друга до конца жизни… Что конкретно ты имела в виду, когда говорила это? — Сложный вопрос, мне нелегко объяснить это в двух словах. Два человека знакомятся, находят общие интересы, долго общаются и в итоге признаются в любви — это как особый союз между людьми. — В таком случае у меня встречный вопрос: собираешься ли ты признаться Эллиоту? — Теона напряглась и смущенно отвела взгляд, а дух продолжил: Ты вчера говорила, что сильно волнуешься о нем, это разве не то, что называют любовью? Ее руки начали дрожать, в ее ладонях образовался небольшой, но сильный порыв магической энергии, который искрился. В мгновенье ее красивое украшение из цветов растворилось в нем, оставив после себя разорванные стебли и лепестки. Она направила руки в другое место, чтобы не задеть Вальтера, но случайно разрушила и его поделку тоже. Приступ Теоны закончился так же быстро, как и начался. Вальтер все это время внимательно наблюдал за ее движениями, пытаясь понять сущность болезни, о которой рассказывал хранитель. — Прости, мне очень жаль, твой венок… — она схватилась руками за голову: придётся делать заново. — Ничего страшного, я сам хотел испепелить его, он мне не нравился. — Испепелить? — Ладно, забудь. Ты не ответила на вопрос об Эллиоте. — Задавать подобные вопросы малознакомой девушке невежливо, мы лишь друзья, — она отвернулась от него и продолжила заниматься делом, а дух так и не понял, в чём он был не прав. Отношения между людьми казались сложными, у него складывалось ощущение, что они только усложняют всё. Когда солнце начало спускаться к горизонту, заливая деревню теплым золотистым светом, Вальтер и Теона отступили назад, чтобы полюбоваться своей работой. Дорожки превратились в очаровательные коридоры цвета и ароматов, а венки были красиво разложены в ряд на скамейке. Клиффорд увидел двух знакомых, однако не мог поверить, что это Теона и Вальтер — как они успели так быстро познакомиться? Он приблизился к ним и убедился в правдивости своих мыслей. Чтобы его напарник не сказал ничего лишнего про их отношения, Эллиот решил сделать вид, словно он его не знает: — Добрый вечер, Теона, кто это с тобой? — дух сразу осознал, что ожидает его приятель и представился первым: — Я Вальтер, путешественник. — Меня зовут Эллиот. По всей общине быстро разошлись слухи о тебе, они задаются вопросом, откуда же ты приехал? Здесь не любят приезжих, но если ты приложишь все свои усилия, чтобы влиться в наш коллектив, то можешь оставаться. — Да уж, я заметил, меня часто сторонятся и пускают странные слухи, хотя я только пришел. Но я не беспокоюсь, — он улыбнулся. Ламбекин показался странным чересчур вежливый тон Вальтера, с ней до этого он разговаривал по-другому. Чтобы не загружать себе голову этими беспочвенными подозрениями, она сменила тему: — Чем ты занимался сегодня? Выглядишь изнеможенным, был трудный день? — Я пропустил два дня учёбы и сегодня мне пришлось перечитывать все упущенные материалы за это время. Также помогал одноклассникам в подготовке всех необходимых вещей для открытия церемонии. — Фестиваль начнется с первыми лучами солнца, у тебя есть еще время отдохнуть. — В таком случае я хотел бы провести пару часов с новоприбывшим, показать ему общину, если ты не против, — он обнял Теону за плечи и помахал на прощанье рукой, а та забрала с собой все сделанные с Вальтером цветочные венки, чтобы отнести их к храму. Как только девушка скрылась за поворотом, Эллиот плюхнулся на скамейку, опрокинул голову назад и посмотрел вверх. — Что-то стряслось? Все еще восстанавливаешься после вчерашнего ритуала? — Вальтер тихо хихикнул и подсел ближе. — Слабак. — Я чувствую, словно храм, где я пробыл всю жизнь, отторгает меня. Я не могу там спокойно находиться, у меня раскалывается голова… — он говорил медленно и негромко, растягивая слова, затем приложил ладонь ко лбу, — может, это последствие заключения контракта? Однако я не помню такого в древних текстах. — Ты не такой уж и способный ученик, каким себя считаешь. — Хочешь сказать, я был настолько взволнован перед совершением заклинания, и так боялся за последствия, что упустил нечто важное? — Нет, я хотел сказать, что ты болван. Клиффорд устало закрыл глаза, новая волна головной боли парализовала его тело, он печально простонал. — Странно, правда? Теперь я вряд ли смогу в будущем стать священником. Все мои стремления коту под хвост. Может, это особый путь, который мне лично Вальтерагхамоне? Тем больше я думаю об этом, тем больше разочаровуюсь в себе, однако я стараюсь не впадать в уныние, как делал это раньше. Я нагрешил, позволив себе впасть в депрессию после болезни Теоны, и я хочу раскаяться перед Солнечным Владыкой. У меня нет сил что-то доказывать или оправдывать себя, что сделано, возвратить нельзя, так ведь? — Верно, отменить сделку невозможно. — Если мне больно, ты чувствуешь то же самое? — Гораздо в меньшей степени, чем ты. Думаю, со временем наша связь станет прочнее, и мы сможем стать более сильными и выносливыми, однако вместе с этим мы будем острее ощущать нашу общую боль. — Слушай, как работает темная магия? Я учусь уже много лет, но у меня такое чувство, что я до сих пор многого не понимаю в своей врожденной стихии. — Действие магии бездны загадочно, как ее глубины, даже я не до конца понимаю его суть. — Ты этого не понимаешь? — удивился Клиффорд, на что призрак лишь коротко засмеялся и ответил: — Понимание и владение — две разные вещи, — парень расставил руки в стороны, изображая весы и противоположность этих понятий. — Природа нашего мастерства отличается от вашего. Люди цепляются за заклинания, как за неизменяемые законы, тщательно их запоминая. Но для нас это другая история. — Что ты имеешь в виду? — Люди верят, что заклинания неизменны, но это всего лишь ограничивающие слова. Мы преодолеваем эти ограничения, мы не учим заклинания, а выдумываем их. Каждое заклинание — это творение, адаптированное к моменту, сформированное внутренним хаосом. Наше мастерство заключается в искусстве творчества, а не в механическом декламировании. — Ты импровизируешь заклинания? Значит, у мертвых есть врожденное знание магии? — Действительно, для нас это присуще, но для людей это путь неустанного изучения, занятие, требующее терпения и усердия. — Кажется, наши пути к освоению чар сильно различаются. Хотел еще уточнить: ты пойдёшь на фестиваль завтра? — задал последний вопрос семинарист, Вальтер покачал головой: — Не собираюсь. Я не вижу в этом смысла, для меня все божественные ритуалы — чушь. К тому же на меня плохо влияет атмосфера святых мест, думаешь, я добровольно пойду туда? — с этими словами парень ушел в дом, в котором как раз начинается время ужина, а ему не терпелось восстановиться после долгого и скучного сеанса поделок с Теоной. — Пока, встретимся завтра после фестиваля! — бросил на прощанье он.