***
В ту ночь Тэхён долго не мог уснуть, тщательно обдумывая, почему он не погнался за наглыми преступниками и что он вообще должен сделать в сложившейся ситуации. Пойти в полицию или рассказать кому-нибудь, чтобы хотя бы получить дельный совет, он не додумался, хоть и ворочался в постели несколько часов, воображая все сценарии и исходы, где его часы непременно находят, а виновных бурундуков наказывают по справедливости, и пришёл к выводу, что может справиться сам. С помощью своих новых «друзей»-подхалимов, естественно. Тем более, ему так хотелось ещё раз услышать сладкий голос Сокджина. Не похоже, что тот учился на одном направлении с Тэхёном, и, кажется, вообще с музыкой связан не был, хоть обладал певчим уникальным тенором. Сущая глупость. Ким обязательно скажет ему это при следующей встрече, если сорока опять не упорхнет у него из-под носа, сверкая алмазами в кудрявых волосах. Ему снились те самые кудри, и пробуждение показалось настоящей пыткой. — Доброе утро, — дворецкий распахнул тяжёлые бордовые шторы в спальне Тэхёна, впуская свежий морозный воздух второго октября. — Пора вставать, господин. Тигр только лениво растянулся на кровати и даже подумал немного сопротивляться, чтобы выклянчить дополнительные пять минут сна: ему безумно нужно досмотреть прекрасный сон. Но он лишь открыл глаза и посмотрел на натяжной потолок комнаты. В натяжном потолке отражалась его фигура: длинная и крепкая, как у всех тигров. Ничего нового. — Как вам спалось? — вновь подал голос дворецкий. То был птица-секретарь в уже солидном возрасте. Тэхёну он всегда казался дотошным и скучным в своей заботе и нужде следовать всегда и всюду установленному регламенту и распорядку: как он будил семилетнего Кима в шесть тридцать утра чуть больше десятка лет назад, так и продолжал будить его, когда тигр уже почти достиг совершеннолетия, не изменяя традициям и уставу. Зануда. Хоть и хороший. — Спалось замечательно, — ответил парень, поднимаясь на локтях и чуть не соскальзывая обратно на шёлковых простынях. — А вот встаётся очень-очень трудно, — он потёр сонные глаза и взглянул на птицу с привычной для обоих капризностью. Парень любил поиграть в маленького ребёнка, когда мог себе позволить вести себя, как избалованный вниманием и деньгами золотой мальчик. В конце концов, старая птица питала к нему особую родительскую слабость. — Думаю, чашечка кофе спасёт положение. — Со сливками, — Тэхён скинул босые ноги с кровати на пол, нашарил стопой тапочки и поморщился. Холодно. Обычно у кошек прекрасная терморегуляция, позволяющая им не мёрзнуть и не подвергаться воздействию температур, но Ким в этом отношении был необычным гибридом. Он легко перегревался и тонко чувствовал каждый градус на столбике термометра: летом жил под кондиционером и у стойки со льдом, а зимой — у камина в самых тёплых носках. Мурашки пробежали по рукам. Дверь за дворецким скрипнула, впуская новую волну холода. Тэхён посмотрел ему вслед. Уже за завтраком любезный птица-секретарь поинтересовался, не нашёл ли Ким пропавшие часы, непрозрачно намекнув, что отец очень расстроится, если узнает, что его единственный и любимый сын умудрился потерять подарок на восемнадцатилетие — Тэхён не относил Rolex и года. Наказать, конечно, папа не накажет, вряд ли даже отругает или скажет хоть что-то. Разочарованно посмотрит только, да и всё. Ни больше, ни меньше. Родители всегда говорили, что тигры — одиночки по своей натуре. Пришлось, конечно, ответить дворецкому, что Тэхён как раз работает над этим вопросом. Ищет часы, как может. На самом же деле тигру было глубоко плевать на судьбу подарка. Ему лишь хотелось восстановить справедливость и увидеть ту птицу, что вызвала настоящее «ВАУ» в душе. В колледж он приехал с чётким и гениальным планом.***
Тэхён уже десять минут стоял у огромных мусорных контейнеров и в отвращении прячет нос в ворот багровой водолазки с мелкой золотой вышивкой на груди в виде лотосов. Запах ужасный. Воняло бедностью. Один из подхалимов, имени которого тигр не помнил, обмахивал его нотной тетрадью с готовым домашним заданием, как веером, немного облегчая Тэхёну жизнь, но всё же не помогая достаточно. — Неужели бурундуков так трудно найти? — в нетерпении закатил глаза Ким. — Найти легко, поймать трудно, — ответили ему. Ким ничего сложного не видел. Он бы и сам поймал грызунов и приволок их сюда, к месту возмездия, но не желал пачкаться и марать руки о нищих. Если Чимин — тот, розоволосый пухляш — выглядел вполне приемлемо, то на второго, Хосока, даже смотреть было страшно. Таких людей нужно держать в изоляции от адекватного общества, у которых есть деньги хотя бы на нормальную одежду. Подобную нищету Тэхён никогда не встречал и не думал, что когда-либо с ней столкнётся. В его мире из свежеприготовленного кофе, мягких пелерин, дорогих подарков, частного бизнеса и горнолыжных курортов не было места для такого ужаса и несправедливости. Между знанием и незнанием Ким выбирал сладкое неведение. Наконец-то из-за угла показалась знакомые цветные макушки. Бурундуки не возмущались вслух, но выглядели очень недовольно, одним своим видом показывая всю степень своего негодования. Хосока вели за руку, а Чимин шёл сам, не позволяя себя трогать. — Только не этот, — простонал парень с розовыми волосами. На нём был ярко-розовый спортивный костюм из велюра и туфли с бантиками на небольшом каблучке, которыми он цокал по выложенному плиткой тротуару. — Эй, ты! — прикрикнул он, обращаясь к Тэхёну. Тэхён, конечно, услышал его писк, как из-под толщи воды, но отвечать не стал. — Чего ты взъелся на нас из-за этих часов?! У тебя что, других нет?! Прислал ещё своих бугаев! — приятели-одногруппники Кима даже бугаями не были, да и ростом были едва выше тигра. — Они мне чуть костюм не помяли! — Этот бурундук нам чуть руки не отгрыз, — пожаловался один из подхалимов достаточно громко, чтобы всех ввести в курс своей боли и того унижения, которое ему пришлось испытать. — Не бурундук я, а хомяк! — заверещал Чимин. — И от Хосока лапы уберите, у него бабка оружием торгует. — Чимин! — возмутился рыжий. Слышно его было чётче всех из-за достаточно мелодичного и очень громкого от природы голоса. Одет он был во вчерашнюю одежду, а на шее болталась цепочка из разноцветных бус, скрепленная железной английской булавкой вместо застёжки. На ногах висели брюки в панковскую тёмно-зелёную клетку. Цирк на выезде. — Знай, тигрище, мы тебя не боимся! — не унимался грызун. — Боимся, вообще-то, — попытался понизить тон Хосок, но ничего у него, конечно, не вышло. От страха интонации скакали на уровне горных козочек и перелётных птиц. Конечно, он не знал, что Тэхён глух на одно ухо и шёпот для него равно молчание, как большинство окружающих шумов, но, даже обладай белка такими знаниями, не смог бы говорить по-нормальному. Такова сила привычки. Они встали перед Тэхёном, как перед судом. На фоне окруживших их хищников даже немаленький Хосок казался крохотным. В отличие от Чимина, он не пытался сопротивляться или укусить кого-то, приняв свою судьбу. Рыжий грызун понятия не имел, что с ними собирается сделать богач и какая шальная мысль может забрести в его проеденную деньгами голову, но он был готов к любому исходу. Однако… однако ничего не происходило. Прям совсем ничего. Они стояли около мусорки минут пять, переглядываясь между собой, и ничем больше не занимались. Никто не понимал, почему Тэхён стоял на месте и просто сверлил взглядом нищий череп Хосока, избрав его жертвой своего убийственного взгляда — на Чимина смотреть долго было страшно, тот мог и в драку кинуться, накостылять всем бугаям одновременно, а Хосок… по нему было видно, что ничего он не сделает, даже если захочет. Трусливая белка. Чимин заметно посмелел со вчерашнего дня, осознав, что Тэхён не способен на явное насилие. Захотел бы, то выследил бы ещё вчера и загрыз их поодиночке, а тут привёл на пустырь за колледжем, послал за ними приспешников, которые на них не так дышать боялись — в общем, богач только пыль в глаза пускал. И ждал чего-то. Чимин по сложенным в нетерпении рукам видел, читал по заломанным в усмешке губам. Идиотом хомячок не был, притворяться им только умел и любил. — Ничё он нам не сделает, выпендривается и всё, — прошептал осторожно он, следя за ушами Тэхёна (те даже не дёрнулись, не уловив ни одного раздражающего звука) и осторожно касаясь отпущенной руки Хосока. — Не ссы. Если что случится, мои предки такой скандал устроят, а Гонху вообще башку ему открутит — не посмотрит, что тот тигр и богач. Хосок только головой покачал: Гонху как раз таки посмотрит, а ещё им вдогонку пропишет и за кражу, и за безответственность, и за что-нибудь другое для профилактики. Зато в родителях Чимина белка ни в коем разе не сомневался. Те за своего приёмного сына горы свернут, недаром львы. Прошло целых десять минут бездействия. Этого хватило, чтобы окружающие хищники заскучали, а Тэхён начал терять терпение. Он почему-то думал, что Сокджин вот-вот появится, а его всё не появлялся и не появлялся, хотя Ким рассчитывал, что сорока прискачет за своими соратниками по первому позыву, но тот, видимо, даже не заметил их пропажи, слишком занятый своими неведомыми птичьими делами. От такого расклада у Тэхёна заметно упало настроение и раздулись ноздри. Он ненавидел, когда что-то или кто-то нарушал его гениальные (а других у тигра банально не бывало) планы, а ещё больше ненавидел бессмысленное ожидание и потерянное зазря время. — Ладно, — махнул рукой Ким наконец, достаточно помариновав грызунов и ослабив их бдительность, — ваш третий не придёт? — Сокджин? — Да, цапля который. — Сам ты цапля, — Чимин взмахнул пухлым кулачком, и Тэхёну пришлось приложить достаточно сил, чтобы услышать его пищание и чтобы не рассмеяться тому в лицо. Выглядел он совсем не грозным, а даже в какой-то степени милым. — А он сорока! Благородная птица! — Да хоть кукушка, — закатил глаза тигр. — Где он? — Не знаю. Позвонить? Тэхён коротко кивнул. — Не звони! — замахал руками Хосок, едва не зарядив по лицу окружающим его хищникам. — Не звони! Сами разберёмся. Но Чимин уже клацал по розовым клавишам своей розовой раскладушки с розовым брелком-помпоном, набирая номер Сокджина. Он повернулся спиной к Тэхёну, и тот прочитал выложенное стразами «BITCH» на пояснице розового велюра. Не хохотнуть на это было невозможно — Хосок от этого кровожадного хохота дёрнулся и от нервов положил в карман браслет с запястья одного из бугаев. Потом вернёт. Наверное. Разговор с Джином вышел коротким. Услышав, что его «не друзья, а теперь враги, предатели и грязные воришки на веки вечные» попали в беду, обещал приехать в самые кратчайшие сроки. Тэхён окончательно разулыбался: — А теперь, мои любимые нищенки, лезьте в мусорку. Возмущаться было бесполезно. Трезво оценив свои возможности, Хосок напоследок прикинул, что ещё он сможет стянуть, но, так и ничего не найдя ценного или полезного, безропотно первым полез в контейнер ногами вперёд. Пахло смрадом и полуразложившейся едой, но запах это ничего, половина беды. Вот обувь действительно жалко. Новая та, ей всего месяца только. — Ты в курсе, что мусор каждый день вывозят?! — громко возмутился Чимин, распихав всех бугаев, которые поверить не могли, что кто-то действительно повиновался бредовому приказу Кима. Подхалимство подхалимством, но меру знать надо. — Нет там твоих Шролексов! А ты… Хосок, ты совсем идиот? Вылезай! — Быстрее отстанет, — белка только потоптался на месте. — Зачем ты туда вообще забрался?! Потянем время до прихода Сокджина, а он свой табор приведёт. — А если полиция? Часы-то золотые были. — Но не я же их крал. Я их выбросил, это другое, — Чимин посмотрел по сторонам и ткнул одного крупного парня пальцем в грудь: — Эй, ты, помог Хосоку вылезти, быстро. Хищник посмотрел сначала на маленького, не внушающего никакого страха грызуна, потом — на Тэхёна, который наблюдал за развернувшейся сценой, как цирковым представлением, а после прикинул, что с тигром дел ему хочется иметь всё-таки меньше. Поэтому только облокотился на мусорный бак, мол, звиняй, ничего не могу поделать. Работа такая, хоть работой то услужение не было. Чего никто не ожидал, так это того, что бак может покатиться. Вниз по улице. Со стремительной скоростью. — Хосок! — закричал не своим голосом Чимин. Крик его полетел к крыше, и напугал даже Тэхёна, до этого момента слабо верящего в реальность происходящего. Он такого не видел даже в фильмах. Крышка контейнера захлопнулась намертво, спрятав за собой рыжего и испуганного Хосока — его глаза блеснули двумя испуганными бусинами, перед тем как исчезнуть, а полный ужаса вопль скрылся где-то внутри бака. Тот катился прямиком к церкви через дорогу от колледжа. — Грехи отмаливать поехал, — хохотнул кто-то из бугаев. Чимин зарядил этому кому-то по коленке носком туфель с бантиками, заставив хищника взвыть, а после бросился на помощь другу. Тэхён тоже не остался в стороне и в два шага нагнал нового знакомого, пускаясь в погоню за мусоркой и задыхающимся внутри неё Хосоком. — Хосок! Хосок! Хосо-о-о-о-о-ок! — кричал, не уставая, розовый от головы до пят бурундук. Ножки у него были коротенькие и толстые, но бегал он знатно. Особенно в экстренных ситуациях. — Я тебя спасу! Хосок! Хосок его, разумеется, за всем грохотом не слышал. Хосок вообще ничего не слышал, даже голоса собственного разума. Первым до бака добрался Тэхён, он вцепился руками в засаленную крышку, позабыв на миг о принципах и страхе испачкаться. Он ведь ничего злого или опасного не хотел — припугнуть только желал, преподать урок воссоздать справедливость, чтобы неповадно было. Кто же знал, что долбанутый на голову пацан полезет в контейнер? Кто же знал, что этот контейнер покатится? Да и к церкви ещё… нехорошо это. Не по-христиански как-то. Крышка, однако, из рук Тэхёна выскользнула, больно поцарапав пластиковыми краями кончики пальцев. Тигр, конечно, не сдался и нагнал мусорку снова, на этот раз взявшись за неё основательно, пятками уперевшись в асфальтированную дорогу. Кто-то помог задержать бак на месте и остановить его на середине проезжей части (слава маленьким городам, что на улице в будни — никого). Руки и ноги кололо. В голову бил адреналин и запах нищеты, смешанный с мусором и густым ароматом гранатов, воска и золота — нюх у Тэхёна что надо, он тысячи оттенков и полутонов различить в состоянии. Ким откинул крышку и едва не перевесился через острый бортик контейнера. Хосок весь был бледный и испуганный, даже уши поджал от страха — неизвестно, чему он обрадовался больше спасению или свежему воздуху, но, увидев спасителей, белка разулыбался и захохотал: — А я думал, что всё. Кирдык, — парень кинулся в объятья к одному из них. — Я знал, что ты меня не бросишь, Джин! — так вот кто пришёл в самую последнюю минуту, как настоящий супергерой. Тигр так и остался держать мусорку, чтобы не укатилась дальше вместе с бурундуком, а тот вовсю обнимался с прибывшим другом, игнорируя того, кто действительно поспешил к нему на помощь, наплевав на собственные убеждения. Хосок потёрся щекой о щеку Джина, перекинул руки через его широкие плечи и легко выпрыгнул из контейнера, в ту же секунду оказавшись на свободе. Несколько бумажек и обёрток от конфет прилипло к его старой и грязной на вид обуви жёлтого цвета под стать полосатой водолазке. Когда Тэхён увидел Сокджина во второй раз, всё внутри у него перевернулось от чужой неземной красоты. Нельзя, невозможно быть таким прекрасным, будто сошедшим с обложки книжки о древних мифах — Ким такие не читал, только картинки смотрел, нарисованные заботливыми иллюстраторами, чтобы совсем не заскучать и удержать внимание нерадивых читателей. Манящие кудри Джина заколоты заколкой-крабиком с маленькими блестящими бабочками на металлическом корпусе. Они теряются в густых тёмных волнах и аромате гранатовых духов. — Как же хорошо, что ты пришёл, Джин! — подбежал запыхавшийся Чимин. Он снял по пути свои туфли с бантиками, оставшись в розовых носках, ведь бежать на каблучках, пусть и небольших, совсем неудобно. — Этот сумасшедший задумал убить Хосока из-за этих глупых часов, — и жаловаться сразу, и обниматься со спины полез тоже сразу. Два грызуна окружили Сокджина и заключили его в капкан, сжав с обеих сторон. Тэхён не мог сдержать грустной улыбки и мысли, что его так никогда не обнимали и никогда не радовались его приходу. Но ему и не нужно всё это было, тем более от нищих. Ким выпустил из рук крышку бака, и тот со всем содержимым покатился к церкви, но так и не доехал, врезавшись в огромный плечистый клён. С него посыпалась вся жёлтая листва. Rolex так и не были найдены, зато Хосок остался доживать свою полную бедности жизнь. Хэппи энд.***
Третья встреча с Джином и его грызунами произошла скорее, чем Тэхён действительно успел её действительно захотеть. После случая с укатившейся мусоркой, которую подхалимам тигра пришлось катить обратно к колледжу, прошло всего пару дней и этих двух дней было катастрофически мало, чтобы успеть придумать новый гениальный план по восстановлению справедливости и чтобы найти ещё одну весомую причину увидеть очаровательную птичку хотя бы на пару секунд. В прошлый раз Сокджин на него даже не посмотрел, ускакав при первой возможности, а сейчас взял и пришёл сам, застав Тэхёна в одиночестве за заполнением нотной тетради — Ким отчаянно боролся с новыми знаниями, но они всегда настигали и побеждали его. В лектории было прохладно и тихо до появления неожиданных громких гостей. Здесь тигр любил прятаться от навязчивой суеты: чаще всего он просто смотрел в окно, наблюдая за снующими прохожими или угадывая форму и скорость лёгких облаков, а ещё чаще дремал, уткнувшись носом в рукава свитера, но иногда он даже учился. Его не особо напрягали приносимые одногруппниками и профессорами шумы, оставаясь лишь мелким шебуршением на фоне без нужды во внимании, но чужие голоса — вернее, один-единственный голос — сразу вывалили Кима из сладкой неги одиночества. Сокджин взял свободный стул и подсел к Тэхёну, заставив его потесниться. Сорока с любопытством взглянул в чужую нотную тетрадь, повертел её в руках, будто ища что-то интересное, и, явно ничего интересного не найдя, закрыл и откинул брошюрку назад — её поймал ловкий Хосок и тут же запрятал в свою сумку. Потом вытащил, опомнившись, и положил её на стол, пригладив обложку и кивая в извинении, а после грозно нахмурился. Чимин стоял у двери на стрёме, то и дело выглядывая в коридор. Сокджин прожигал Тэхёна взглядом угольных глаз. Казалось, что они пришли как минимум убить тигра. — И чего вы хотите? — подал первым голос Ким. Враждовать с тремя нищенками он не желал, но и давать себя даже в намёк на обиду не собирался. Сокджин достал из сумочки в стразах кинжал с алой рукояткой и воткнул его в миллиметре от ладони нового знакомого, едва не порезав кожу (как будто царапин от мусорного бака было мало): — Око за око. Зуб за зуб. Кровь за кровь. Тэхён убрал выбившуюся из беспорядочности чёлки прядку со лба Сокджина и заправил её тому за ухо. В ухе была очаровательная золотая серьга. — Джин! Ты чего творишь? — спохватился испуганный Хосок у него за спиной, в ужасе уставившись на происходящее. — Нож откуда?! Ни одна мышца на лице сороки не дрогнула. Кинжал он убирать не собирался. — Правильно-правильно, — кровожадно поддержал друга Чимин, потирая ладошки, но в разборки вмешиваться явно не собирался, избрав самую безопасную позицию. Джин продолжал прожигать Тэхёна взглядом, сурово сжимая обернутую алым шёлком рукоятку. Нож явно был декоративным, таким пораниться всерьёз невозможно — только курам на смех. — Испугался? — голос у Сокджина был серьёзным. Ясно, проверка. Это был тест, но для чего? — Ни капли, — Ким положил свою ладонь на ладонь собеседника и вынул кинжал из столешницы, чтобы внимательно осмотреть узоры на лезвии. Гранаты и бабочки. И странные полосы, складывающиеся в инициалы. — Фамильный? Сокджин моргнул лишь, взмахивая длинными чёрными ресницами, и рассмеялся: — Ты смелый тигр, да? — Тигры другими не бывают, — согласился Тэхён и забрал нож в свои руки окончательно. Сорока отступил. Позволил забрать своё оружие, разжав пальцы. То был подарок взамен часов, и Киму он нравился гораздо больше, чем презент родителей, о котором он не просил и которым не умел пользоваться, не зная, как читать римские цифры. — Надо было его зарезать, — пробурчал Чимин, сходя со своего места сторожа и подходя к друзьям. — И дело с концом. Хосок на него шикнул, а сам расстелил перед Тэхёном на парте каталог на серой переработанной бумаге из магазина «Всё по 1$». На вопросительный взгляд тигра он лишь ответил: — Выбери, какие часы нравятся. Купим тебе новые и денег на шоколадку останется. — Шоколадка для меня, — заулыбался Сокджин, тоже с любопытством заглядывая в предложенную брошюрку. — О, тигр, смотри, золотые часики тут тоже есть, почти как у тебя были. Не отличишь даже.***
Магазин фиксированных цен встретил Тэхёна уценёнными тыквами и мерцающими подвесными привидениями. Он брезгливо запрятал руки в кашемировых перчатках в глубокие карманы пальто от непонятного ужаса, внезапно охватившего душу за самые силки. Страх перед дешёвыми, не стоящими ничего безделушками заставил тигра поморщиться: он не мог терпеть безвкусицу и нищету, но по иронии судьбы оказался здесь. Среди свалки китайского хлама. — Тебе не нравится? — первым молчание среди них двоих нарушил Хосок. — Это мой любимый магазин. — Оно и видно, — беззлобно ответил Тэхён, возвращаясь к разглядыванию цветастой, будто игрушечной витрины. Собеседник мазнул на него исподлобья нечитаемым взглядом, но не обиделся. Они пришли вовремя к небольшому торговому ряду, возле которого договорились встретиться вчетвером. Киму пришлось тайком улизнуть из дома из-под надзора вездесущего дворецкого и назойливых камер наблюдения: сбежать было проще, чем объяснять причину своей внезапной прогулки. Тем более в такое злачное место, явно недостойное единственного наследника богатейшей семьи в городе. Тэхён прошёл несколько кварталов в тишине, по темнеющим улицам, думая, что скажет и как поведёт себя при встрече, но в итоге решил действовать по наитию. В конце концов, ничего страшнее ситуации с мусорным баком уже не произойдёт. Разве что на них с неба свалится летающая тарелка или что-нибудь в духе заурядной студенческой фантастики. Не найдя ничего интересного в ужасной витрине среди призраков и нарисованных надгробий со слоганом «КУПИ СЕЙЧАС», Тэхён принялся разглядывать своего единственного пунктуального компаньона. Хосок был то ли бурундуком, то ли белкой с торчащими во все стороны рыжеватыми волосами и выглядел он, несмотря на пробивающуюся изо всех щелей нищету, довольно мило и симпатично. Он обладал приятной внешностью и неунывающим нравов, который волей неволей располагал себе абсолютно всех людей без исключения — чувствовалось во всех его ловких движениях, уверенной поступи и манере держать спину прямо. Конечно, это не исключало факта, что Хосок являлся непроходимым идиотом, который лез в мусорку по первому приказу. — Думаешь, как меня съесть? — спросил вдруг бурундук, шмыгая аккуратным носом, покрасневшим на вечернем морозе. — Я ведь даже твоих часов не видел. На нём была старая куртка-ветровка бежевого цвета с флисовым откидным воротничком, замок на ней давно сломался и болтался бесполезным металлическим язычком, отражая ноющий свет витрины. Под курткой покоилась белая футболка с застиранным узором. На ногах — джинсы, вполне приличные на вид, да уже знакомая обувь. Ни шапки, ни шарфа. Только пластмассовая подвеска в виде солнца. Видимо, чтобы хоть что-то грело. — Да, я знаю, что ты их не брал. — Тогда зачем ты посадил меня в мусорку? — Ты сам туда полез, — Тэхён закатил глаза. Хосок шмыгнул носом ещё раз. Наверное, завтра проснётся с больным горлом, а болеть нельзя. Семестр только начинается. — Ненавижу осень, — поделился своими мыслями грызун. — Всегда простужаюсь и не могу выздороветь до весны. — Просто сходи к доктору и получи рецепт на лекарства. — Смеёшься? Ты видел, сколько стоит приём даже по страховке? — возмутится парень, а затем вдруг прикусил язык. Разумеется, Ким не знал. Разумеется, у него была страховка, хоть никаких проблем со здоровьем по осени не возникало. У него достаточно тёплой одежды, витаминов и наверняка даже кондиционер в комнате имелся. В каждой! — Сколько у тебя комнат в доме? — спросил вдруг Хосок. — Не знаю, — пожал плечами Тэхён, не понимая сути вопроса. — Около сотни. А у тебя? — Одна, — белке вдруг стало стыдно за то, что он такой любопытный и бедный. — У нас трейлер, в общем-то. — Что такое трейлер? — Это, — рыжий изобразил руками небольшую коробку, — дом на колёсах. Только без колёс. А у тебя есть дома кондиционер? — Есть, — кивнул тигр. — И полы с подогревом тоже есть. — Это можно босиком ходить? — Да, а разве у вас нельзя? — Можно, но летом. — А зимой? — нахмурится Тэхён, не понимая, шутит Хосок или нет. Неужели бедные люди действительно жили так, как он описывал? — Зимой лучше не рисковать. Можно пятки отморозить, — засмеялся грызун. — А ванная есть? — кивок в ответ. — А джакузи? А бассейн? А телик? А электрическая плита? А стиралка? А балкон? А кулер с водой? А сейф? Хотя про сейф, наверное, лишнее… а компьютер есть? — и на всё это только утвердительные кивки. — Это круто. Я тебе очень завидую. Но ничего! Однажды я стану известным постановщиком на Бродвее и у меня будет тоже сто комнат в доме. Нет, двести. Нет, триста. Ким взглянул в блестящие глаза напротив и спросил: — А почему не в Голливуде? Они получают больше там. — Не знаю, — пожал плечами Хосок. — Бродвей звучит круче. Я сценарии пишу для своих мюзиклов. Хочешь, дам почитать? — Нет, спасибо, — Тэхён выдохнул и сморщил нос: — Мне не нравится читать. — Да, мне тоже. Писать нравится, это легко. А вот чтение… не моя стезя. Мы в этом похожи с тобой, как и со всеми моими друзьями. «Друзья» звучало… неплохо. Очень даже не отвратительно. С каждой секундой говорить с рыжей белкой становилось всё проще и проще. Он действительно обладал великолепным характером и той самой простотой, деревенской непосредственностью, к которой невозможно остаться равнодушным. Никто и никогда не разговаривал с богачом Тэ так легко и будто невзначай. — А Сокджин всегда так опаздывает? — спросил Ким. — Не то слово! — поддержал его собеседник. — Наверное, он часы твои спёр, чтобы время точное знать и всё равно опаздывать. — Там не разберёшь, — поделился своей болью тигр. — Цифры были какие-то непонятные, как галочки. Бракованные, наверное, попались. Хосок захохотал. Но Тэхён не шутил. Наконец из-за угла показалась ярко-красная машина, которая с разгона чуть не влетела в пожарный кран и проехала в тормозном пути по узкому тротуару несколько метров. Если бы на дороге был хоть кто-то, то этого кого-то уже бы хоронили. Дверь автомобиля хлопнула, и из салона вылезли две знакомые фигуры. — Привет-привет! — на Сокджине были солнечные очки-сердечки, в которых не было надобности вечером, а на лице сияла улыбка покраше его золотистого ремня на леопардовых штанах. — Не заставили долго ждать? — Чимин же был разодет, как на свидание с судом присяжных: в рюши и банты. На голове красовался знакомый кремовый берет. От него за километр несло сладкими цветочными духами. Хосок кинулся обниматься к друзьям, которых искренне был рад видеть в любое время суток, а Тэхён так и остался стоять на месте, не в силах пошевелиться и отвести взгляд от прекрасного Сокджина. Невероятные кудри падали из заколок на манер китайских палочек. Золотых, разумеется, и блестящих. Одна из прядей чёрной чёлки в этот прохладный вечер вилась по-особенному очаровательно, и у тигра заболело сердце. А самому ему сделалось невыносимо жарко, хоть несколько минут назад он погибал от мороза. Сокджин ничего не сказал ему, только сверкнул глазами в сумерках, перед тем как они вчетвером оказались в помещении. Или то был призрачный свет пугающей витрины? О, как Тэхён его боялся! О, как Тэхён его желал! То, что должно было занять максимум пятнадцать минут, к которым Ким мысленно готовился, как к самой страшной пытке на земле, в конечном итоге превратилось в полтора часа смеха и ходьбы меж стеллажами. Двое бурундуков и одна птица с интересом обсуждали предстоящий Хеллоуин: Чимин клал в корзину все украшения с тыквами, которые видел, Хосок примерял один за другим синтетические парики, Сокджин же остановился у стойки с блестящими подвесными шторами на двери и глядел на переливающиеся поддельные монеты горящим взглядом. Тэхён встал возле него и прикидывал, что можно сказать занятой сороке, но всё же не сказал ничего, любуясь его льющейся красотой. В идеальных чертах скрывалась неземная, почти божественная величественность и чудной, нетронутый ужас первобытных существ — тёмные волосы оттеняли бледную, будто выточенную из фарфора кожу, красивые губы гранатового цвета и глаза-агаты. Тигр облизнулся и волнительно пригладил собственные тёмные волосы, зачёсанные назад в аккуратной причёске. Он собирался сказать что-то в духе «Привет. У меня дома есть кондиционер. Тебя, наверное, такое не впечатляет, но твой друг был в восторге пару минут назад». Но Ким лишь застыл на месте, когда Джин приложил к его лбу одну из пластиковых «золотых» лент, оценивающе посмотрел и покачал головой со знанием мирового критика: — Ну пират, — сказал парень-птица довольно. — Пират? — Тэхён коснулся пластиковых монет, но не почувствовал этого прикосновения за кашемировыми перчатками. — Хеллоуин, — объяснил без лишних слов и махнул макушкой в сторону двух бурундуков, что с интересом рассматривали готовые костюмы из синтетики. Кудри плавно качнулись от этого движения, а по пластмассовому воздуху пробежал запах граната и свечей. — Вы наряжаетесь? — Каждый год, — Сокджин обмотал-таки пластиковой лентой голову Тэхёна, спутив ленту на коричневое пальто с золотой — настоящей! — декоративной брошью, по которой он пробежал аккуратными выбеленными пальцами, постукивая по металлу короткими ногтями. Киму захотелось снять с себя украшение и отдать сороке, но он лишь взглянул в агатовые глаза и чуть подался вперёд, чтобы запечатлеть на манящих губах поцелуй. Собеседник, однако, ловко увернулся от неожиданного наваждения и в два шага оказался около друзей, что уже подпевали какой-то тихой песне, которую Тэхён даже при всём желании не мог услышать. Хосок, завидев тигра с монетками на лбу, вдруг рассмеялся и подозвал его, приглашая в маленький круг. Часы они выбрали такие же, как в каталоге. С понятными, читаемыми цифрами, а не дикими прорезями для каких-нибудь нобелевских гениев и математиков. Джин нагрузил в корзину целую гору блестящих безделушек и те самые «денежные» шторы, на которые было больно смотреть — на выходе он вручил их тигру в качестве ещё одного подарка, и Ким только сказал ему: — Спасибо. Чимин, помимо своих бесконечных тыкв, захватил канадский крем для бритья с запахом роз, который изначально принял за гель для душа и, вероятно, который использовал бы по назначению, если бы не Тэхён, умело читающий по-французски (остаточные знания с частного пансионата всё-таки не остались бесполезными, хотя бывшие одноклассники, вероятно, применяли знание языков в каких-нибудь лингвистических и философских трудах, а не в местном фикспрайсе), и его учтивое предупреждение. Хомяк оценивающе присвистнул, когда они стояли на кассе: — Тогда тем более берём. Всё в хозяйстве пригодится, да и у меня папы розы любят. — Думаешь, они освободят тебя от мытья посуды за такой презент? — хохотнул Хосок. Себе он ничего не взял, но купил всем по шоколадке. — Лучше бы гулять на Хэллоуин отпустили. Ты слышал, что затеял Хёнджин? Вечеринку! Всех-всех позвал, даже меня… интересно, что он задумал? — Закопать топор вражды? — Джин уже разделался с обёрткой от своего снэка и съел его в один укус, удивив Тэхёна вместительностью своего рта. — Кристофер на него хорошего влияет. — Горбатого могила исправит, — отмахнулся, как назойливой мушки, Чимин, пряча свой батончик во внутренний карман рюшевого наряда. Видимо, на чёрный хомячий день. — А могилу я ему могу устроить в любой момент. Надо нарядиться так, чтобы он сдох от зависти. — Ты в последнее время какой-то кровожадный, — Хосок помог Тэхёну застегнуть пластиковые, совсем хлипкие часы на запястье, пока остальные возились с покупками. — Это всё Хэллоуин! Моя душа требует крови. На улице похолодало и окончательно стемнело. Всех четверых обдало ветром после скромного, но всё же тёплого магазинчика. Молчащий Ким, в одно ухо слушая болтовню на фоне, задумался, как бы ненавязчиво предложить Сокджину свой шарф, хоть тот совсем не выглядел замёрзшим, в отличие от шмыгающего носом рыжего бельчонка рядом. — Вы домой? — бодро спросил Хосок, дуя на вмиг продрогшие пальцы. — В кафе, — ответил Сокджин. — Ты с нами? — Нет… у меня… дела. Всем было понятно, что никаких дел у паренька нет, но он не хотел смущать друзей отсутствием возможности банально заплатить за себя. «Странный он. Купил всем шоколадки зачем-то, а в кафе не идёт», — подумал вдруг Тэхён и осознал, что каждый считал так же. — Я тоже домой, — сказал Ким, хоть вопрос о дальнейших передвижениях не предназначался ему. — Не хочешь поесть с нами блинчиков? — обиделся Чимин. — У меня семейный ужин, — соврал тигр. — Какое-нибудь фуа-гру, — захихикал Хосок, очевидно понятия не имея, что это за блюдо. — Какая-нибудь, — поправил его Тэхён, морща нос по излюбленной привычке. — «Фуа-гра» женского рода. — Тигры, наверное, такое не едят, — вмешался в разговор Сокджин, похлопав на прощание Кима по лопаткам. Прикосновение это осталось призрачном отпечатком на запотевшем окне. — Зато знаешь, что они кушают? — сорока склонился над Чимином, который слушал его, разинув свой маленький рот с торчащими крохотными зубками. — Стейки с кровью. Из непослушных грызунов! Наш тигрище мне сам рассказал сейчас. У бедного хомяка чуть волосы дыбом не встали от ужаса: — Врёшь! — он посмотрел на Тэхёна, как на чуму. — Даже львы такое не едят! Тэхён лишь пожал плечами, ухмыляясь. «Наш тигрище»… звучало гордо. Очень красиво, как и каждое слово, вылетающее из уст Сокджина. Он будто говорил романсами и стихами, даже если нёс откровенную ерунду и публицистику. Вместо прощания птица поцеловал Хосока в лоб, оставив у того лице прозрачный след от губ. Второго парня он целовать не стал. Не доверял ещё, видимо. Оно и понятно. Двери ярко-красной машины хлопнули, а машина скрылась за углом без предупреждающего света поворотников. Права, видимо, у сороки были купленные. У Тэхёна в принципе тоже. — Тебе направо или налево? — спросил рыжий грызун, проводив автомобиль нечитаемым взглядом. Ему, наверное, тоже хотелось поехать в кафе и провести время с друзьями. — Налево. Зачем он задал этот вопрос вообще? — Пойдём, я тебя провожу, — бодро улыбнулся Хосок, согнав секундную меланхолию и снова став самым позитивным человеком на всю округу. — Всё равно по пути. А ты мне пока расскажешь про полы с подогревом. Как они работают? Это был первый раз, когда Тэхёна провожали до дома.