Пёс и Тигр

У городской стены поэт любуется весной. Сережек ивовых пленен невинной желтизной. И, средь парчи лесных полян, поэт как будто ждет, Что все, кому весна мила, вдруг выйдут из ворот!

      Затишье. Внутри Клана Цянь перестали петь птицы, и только тихий шорох травы напоминает о том, что жизнь не покидала этого места.       Шен Гуанчжуй стоит неподалеку от входа в клан. Герой молчаливо наблюдает за открывающимся за стеной лесом, слегка хмурясь. Хуан Ичен не может устоять на месте, вышагивает взад-вперед с ладонью на рукояти оружия.       Взрывов не повторялось. Когда люди императора проходили в Чжанцю, в их рядах, по догадкам заклинателей из Клана Цянь, затесались люди Цветущей Пустоши, устроившие взрыв в огромном сооружении, веками сохранявшем покой в Чжанцю. Теперь любой человек мог сбежать, преодолев развалины. Это могло быть отличным шансом, чтобы отправиться на поиски Юджина, вот только…       — Выждем. Цветущая Пустошь не даст нам уйти просто так, бродяжка, — Шен Гуанчжуй поглядывает на друга, не поворачивая головы. — И мы нужны сейчас Клану Цянь.       — Клан Тысячи Троп уже поручил части своих воинов встать на защиту обоих кланов, — Хуан Ичен останавливается, притопнув. — Чем еще можем помочь мы?       — Тем, что в нашем дуэте есть человек, способный использовать темные силы, — объясняет герой спокойно, — и человек, который уже много раз сталкивался с Цветущей Пустошью. Мы оба полезны для великих семей, которые не концентрировались за свою жизнь на боевых искусствах.       — Геройства из тебя не выкинешь, — Хуан Ичен усмехается. — Но разве ты готов вступить в бой? Мы только закончили сражаться с Сумеречным Волком. А я один против этих тварей… Во всяком случае, выживаемости гарантировать не смогу.       — Сможешь, — Шен Гуанчжуй чуть хмурится. — Не у тебя ли, бродяжка, Золотое Ядро наполовину окрашено черным? С такой способностью контроля ты можешь одним ударом снести с ног половину армии Цветущей Пустоши.       — Герой, ты моими руками решил спасти весь мир заклинателей?       — Пока лишь Чжанцю. Я бы справился и сам, но сил не хватит, — герой разводит руками. — Пойдем. Пока здесь чисто, нам не стоит сидеть сложа руки.       Шен Гуанчжуй отходит от клановой стены и двигается вглубь двора. Хуан Ичен догоняет героя и ровняется с ним.       Он не собирается спасать цзянху и никогда не собирался. Но теперь, оказавшись в ситуации, где его буквально заставляют это делать, Хуан Ичен нисколько не ощущает себя героем; напротив, каким-то дураком со способностями, спрятавшимся в тени известной личности. Может, это и хорошо. Когда он вернется к странствиям, едва ли кто-то сможет узнать его лицо; однако Шен Гуанчжуя будут узнавать везде.       Можно подумать — впервые запев, поразил людей, однако и это будет сказано неверно. Боян, территория, откуда Хуан Ичен родом, давно остался без кланов, школ и орденов, лишь потому что Цветущая Пустошь обозначила свои владения над регионом. Но стоило ей ступить в Чжанцю, как здесь оказался Шен Гуанчжуй, откуда-то прознавший о дальнейших действиях Пустоши. Первый раз, когда именитый клан избежал ужасной участи. Хуан Ичен складывает руки на груди, когда они останавливаются у знакомого пруда. Шен Гуанчжуй внимательно рассматривает стену над ним, но значения Хуан Ичен этому не предает.       — Откуда же ты знаешь столько о Цветущей Пустоши? — спрашивает он вслух. Шен Гуанчжуй игнорирует вопрос, и мускулом на лице не поводя. — Милейший друг. Я хочу тебе доверять, а посему и жажду узнать пару маленьких секретов.       — Чем в чужие дела нос совать, погляди, — Шен Гуанчжуй кивает на часть стены Клана Цянь.       — Что именно я должен увидеть?       — Неисправность, — Шен Гуанчжуй слабо бьет его кулаком по поясу. — У тебя должны быть при себе какие-нибудь метательные предметы.       — Я кто тебе, пес, чтобы таскать каштаны? — Хуан Ичен негодующе морщится. Он запускает руку во внутренний карман ханьфу. Каштан оказывается зажатым в кулаке. — Это ты подложил?       — Пусти в него немного ци и брось в том направлении.       Хуан Ичен недоверчиво смотрит на героя и получает в ответ выжидающий взгляд. «Так и будешь бездействовать?» — читает Хуан Ичен и все-таки сдается. Герою виднее. Сложив два пальца правой руки, он присоединяет их к каштану. Светлая энергия плавно перетекает в предмет. Затем Хуан Ичен замахивается и бросает в указанном Шен Гуанчжуем направлении.       Каштан пролетает над стеной.       — В защитном куполе дыра, — произносит Шен Гуанчжуй. — Причем проделанная энергией инь. Сумеречный Волк выбирает одно и то же место для бегства. Вопрос один — почему?       Хуан Ичен задумчиво разглядывает их окружение. Пруд, домики учеников, цветы лотоса…       — Беседка, — громче обычного выдает Хуан Ичен. — Дело в беседке?       — Верно, — Шен Гуанчжуй кивает. — Под столом беседки, куда любит приглашать гостей Цянь Кун, спрятан механизм. Стоит выбросить туда немного энергии ци, и купол распадется. Или появится. А здесь, вблизи механизма, он и не так плотен, ведь любой недруг предпочтет двигаться из более потаенных частей территории клана, чем у открытого пруда.       — Глава Цянь спрятал механизм у всех на виду, посчитав, что так тайна сохранится. Туда он приглашал «Сяо Деджуна», но разве Сумеречный Волк не проходил и до этого в Клан Цянь?       — Он бывал здесь до своей трансформации, — Шен Гуанчжуй приподнимает уголки губ. — Да и до того, как получил себе титул. Ван Исянь много лет дружил с Ли Юнцинем.       — Это имеет смысл, но, Шен-сюн, зачем ты поднял этот вопрос сейчас? — Хуан Ичен разглядывает беседку. Так и не скажешь, что из миловидной окутанной цветками лотоса платформы можно управлять основным средством защиты Клана Цянь.       — Здесь стоит усилить охрану, — объясняет герой. — Надо позже передать это воинам Клана Цянь. А пока я удалюсь. Надо обдумать кое-что.       — Обдумать? — Хуан Ичен ровняется с уходящим героем. — Что же такое посетило твои думы?       — Пока тебя это не касается. Будь пока снаружи и оберегай Клан Цянь. Темнеет — скоро здесь станет опаснее.       — Но… Ладно, иди уж. Хранитель тайн всего цзянху. Однажды я тебя раскушу!       Шен Гуанчжуй машет ему, не оборачиваясь. Хуан Ичен запоздало улыбается и оглядывается на беседку. И все-таки даже в самом мудром человеке может скрываться маленькая глупость.       Хуан Ичен владеет темной ци не хуже любого заклинателя Цветущей Пустоши, пускай их меридианы этой грязью пропитаны. Герой показал ему лазейку — грех не воспользоваться. Он лишь осмотрит стену под покровом ночи, а к утру вернется и поведает герою о ее состоянии. Все равно в Клане Цянь не мало гостей, способных защитить клан от возможной атаки.       Когда ночь ложится на Чжанцю, становится будто в сотни раз тише. Нет ни сверчков, ни сов, только стоящая внутри тишина. Его не смогут остановить от задуманного — сейчас основная часть внимания заклинателей Клана Цянь направлена на покои главы. Цянь Кун был найден без сознания сразу после ухода Сумеречного Волка. Лучшие лекари сейчас днем и ночью избавляют главу Цянь от выпущенного в его кровь яда. Естественно, сын тоже находится при отце; а где Ли Юнцинь, там и главный источник проблем — Лю Янян. Даже если Хуан Ичен обнаружит в саду заклинателей Клана Цянь, он легко сможет их обойти.       Когда Клан Цянь принял героев под свое крыло, служанки вежливо оставили им сменные одежды. Белые и простые, как у слуг в клане; тогда Хуан Ичен посчитал это грубостью, ведь их такими же слугами и обозначили, но сейчас может назвать лишь верхом удачи. Переодевшись в слугу и натянув на лицо спрятанную в родном ханьфу маску, заклинатель выдвигается из гостевых покоев, слегка опустив голову вниз. Слугам Клана Цянь полагалась излишняя скромность и податливость, которую они выражают в каждом своем движении и жесте. «Слуга» Хуан Ичен не может не поддакнуть.       В саду, к еще одной удаче, не оказывается никого. Шен Гуанчжуй правильно сказал — никому здесь не сдалась охрана и без того наблюдаемого места. На этот раз Хуан Ичен выпускает в каштан, — будь проклят Шен Гуанчжуй и его шутки, которые уже пошли наперекор его словам, — темную энергию. Бедный плод слегка трескается, но выдерживает, и тогда заклинатель броском направляет его в знакомую лазейку. Обрушившийся купол зияет неаккуратным подсвеченным лиловым кругом. Хуан Ичен победно усмехается и устремляется прямиком в созданную им дыру.       Первым делом Хуан Ичен смотрит в сторону леса, но тут же отказывается от этого пути. Не хочется вновь столкнуться с какой-нибудь хули-цзин или случайной обитающей там тварью. Курс он берет по протоптанной дорожке вдоль Клана Цянь, но ближе к деревьям, чтобы надзорные увидели в нем лишь быструю тень, появления которой будет недостаточно, чтобы за Хуан Иченом устремился хвост. Так он доходит до города.       Чжанцю изменился. За один лишь только день многие здания сгорели, в их числе — гостевой двор, где Хуан Ичен повстречал Шен Гуанчжуя. Во мраке дымной ночи, пропахшей утихнувшим пожаром, не горят уличные огненные фонари, не бегают собаки и коты, обычно выходящие в этот поздний час подкрепиться. Здания-призраки бесцветными тенями тянутся по улице. Ни в одном не зажжен свет. Кажется, будто жизнь покинула город.       — Эти твари скрылись… пройди туда, я отведу старину Ю к лекарю, — доносится случайный голос с другого конца улицы. Хуан Ичен мельком различает алые одежды Клана Тысячи Троп.       Он поворачивает за угол и закусывает губу, не давая даже дыханию вырваться наружу и создать беззвучный шум. Раненые — значит, одна из схваток недавно закончилась, и остался лишь патруль, охраняющий простых людей от нападения. Хуан Ичен медленно двигается вглубь тени, запоздало мысленно ругаясь на Клан Цянь, что их «любимые» цвета — белый и голубой, что так хорошо просматриваются в ночное время.       Заклинатель Клана Тысячи Троп останавливается. Он медленно оборачивается в подворотню, где затаился Хуан Ичен. У последнего сердце готово выскочить из груди. Он не может вступать в схватку — так навлечет беду и на себя, и на героя, — но и показать лица не должен, избегая лишних подозрений. Он может только наблюдать, как воин в красном медленно ступает ближе, загоняя Хуан Ичена в ловушку.       В свете луны Хуан Ичен едва ли разглядывает переплетения кос на длинных волосах и вдетые в них заколки. Девушка натягивает тетиву, целясь прямо в небольшой полу-голый куст, где засел заклинатель.       О, пускай у него поручится одурачить милую даму.       — П-постойте! — как можно более испуганно выдает Хуан Ичен, рывком поднимаясь из-за куста с поднятыми вверх руками. — Я не враг! Я слуга Клана Цянь. Мой пес сбежал, и я не мог не отправиться на его поиски… Обстановка в Чжанцю ужасна, и мой бедный А-Чжуй мог…       — Хуан-сюн? — изумленно вздыхает девушка и медленно опускает оружие. Хуан Ичен удивлен не меньше.       — Сон Юци! Барышня Сон! — сквозь нервный смех радуется Хуан Ичен. — Боже, я тебя и не узнал…       — Что Вы здесь делаете, Хуан-сюн? — спрашивает Сон Юци. Она подходит ближе, чтобы говорить с знакомым старшим заклинателем шепотом. — До меня доходили слухи, что вам не дозволено покидать Клан Цянь. Где Шен-сюн?       — Барышня, все хорошо, герой жив и здоров, Небеса видят, спит давно. Я лишь вышел осмотреться и понять, что происходит в городе.       — В таком случае, Вам стоит немедленно возвращаться в Клан Цянь. Мы только что расправились с группой людей Пустоши и… Один из них сказал, что даже если Клан Тысячи Троп выжил, они… Они хотят напасть на Клан Цянь. Возвращайтесь!       Хуан Ичен сглатывает волнение. В Клане Цянь остался Шен Гуанчжуй — он-то знает, как избежать падения клана. Ему нужно довериться.       — Прости, но я намерен разведать, что происходит у главной стены. Я не сомневаюсь в силе великих семей, но, может, некоторых моих познаний хватит, чтобы понять, как усилить защиту Чжанцю. Я мигом! Лишь наложу заклинание и вернусь.       — Пожалуйста, позвольте мне Вас сопроводить в таком случае, — Сон Юци грустно опускает голову. — Я одна из лучших учениц моей семьи, я смогу оказать Вам помощь. Прошу, примите ее вновь.       — Ты обязана не мне, а Шен-сюну, не забывай. И прости меня заранее.       — Что…       Хуан Ичен в один выпад приближается к ученице Клана Тысячи Троп и ударяет несильным выбросом ци в некоторые аккупунктурные точки. Это удержит ее без движения не более, чем на пару минут, чего достаточно, чтобы Хуан Ичен успел скрыться.       — Я вернусь в Клан Цянь быстро, и глазом моргнуть не успеешь, — улыбается Хуан Ичен и прыжком переносит тело на крышу здания, под которой скрывался. Сверху передвигаться будет опаснее, но легче.       Он минует лишь пару зданий быстрыми прыжками, когда ушей касается громкий женский крик, смешанный с ругательством. Долго не думая, Хуан Ичен бежит к месту, откуда он донесся.       Кучка людей в звериных масках разбили двери и часть стены в одно из зданий, из которого тянется слабый, но достаточно резкий запах лекарственных трав. Целительная лавка «Тегуаньинь» — о ней нередко говорили на улицах Чжанцю; одни отзывались о владелице, как о шарлатанке, другие отмечали невероятные способности, сродни воскрешению из мертвых. Сейчас это не так важно. Именитая целительница в беде.       Хуан Ичен врывается в полу-разрушенное здание, тут же одним взмахом меча перерезая глотку обернувшегося к нему солдату Цветущей Пустоши. Жажда мести вспыхивает не хуже самого горячего кострища, и, подпитываясь ей, заклинатель без всяких сомнений раскидывает прочь тварей Пустоши. Шен Гуанчжуй не обманул, сказав, что медитация пойдет Хуан Ичену на пользу. Духовные силы в нем вскипают с каждым столкновением мечей. Вскоре шайка, вломившаяся внутрь, разбегается. Парочка трупов исчезают, превращаясь в дурно пахнущий пепел. В городе орудуют самые низы Цветущей Пустоши — действительно могущественные твари заняты нечтом другим, что еще предстоит выяснить позже. Заклинатель глубоко вдыхает и оборачивается к спрятавшейся за перевернутым столиком барышне.       — Не благодарите, — с гордостью говорит он, позволяя мечу скользнуть в ножны. Возбуждение после битвы подпитывает энергичность, пускай на дворе стоит поздняя ночь. В другой ситуации Хуан Ичен бы поспешил зевнуть и удалиться.       — Могу я узнать ваше имя, милая бары…       Одним чудом Хуан Ичен успевает увернуться от молниеносно брошенного в него вороньего пера. Такие распространены в Чжанцю, предоставляющие дешевый метод обороны у простого люда — край пера смачивается ядом плюмерии, не способным убить, но уж точно отлично воздействующим на сердце, будучи усиленным дикими травами. Владелица лавки рывком поднимается с пола и хочет метнуть еще один заряд. Хуан Ичен спешно машет пустыми ладонями.       — Барышня! Барышня, не стоит насилия, — ему приходится увернуться от второго пера. — Я Вам не враг! Я же Вас спас только что! Проявите милость, примите гостя…       — Еще чего, — останавливаться она не собирается. Девушка поджимает подведенные цветочной помадой губы и прокручивает в пальцах перо. — Хуан Ичен. Очередной дурак из цзянху, как ты только посмел зайти в мою лавку!       Хуан Ичен даже не думает доставать оружие. Девушка перед ним — без всяких магических способностей и боевых навыков, наверняка, зла на него по одной ей известной причине. Любая другая дама давно бы бросилась на шею с благодарностью или, в конце концов, заплакала от страха, но целительница оказалась не из робкого десятка. В конце концов, Хуан Ичен оступается и слегка опадает назад, спиной задевая полки со всяческими выращиваемыми внутри помещения растениями. Грохот за ним не означает ничего хорошего, еще меньше счастья вызывает очередное выпущенное перо.       Оно замирает в цуне от лица Хуан Ичена, оказавшись зажатым в бледных длинных пальцах. Шен Гуанчжуй медленно опускает руку, не глядя на своего соратника.       «Как всегда вовремя,» — думает Хуан Ичен, настороженно поглядывая на сварливую целительницу.       — Барышня Ли, — Шен Гуанчжуй кивает наконец остановившейся девушке. — Простите моего друга за бестактность. Небеса даровали ему силу, совсем позабыв о манерах.       — Ты…       — Вижу, — хмыкает целительница, перебивая возмутившегося Хуан Ичена. Она осматривает героя с ног до головы и опускает корзинку ядовитых перьев на пол. — Ты безоружен, что хорошо, и не столь не образован, раз знаешь мое имя. Соизволь выпроводить своего дружка из моей лавки, герой Шен. И, Небес ради, убирайся сам. Вы, заклинатели, только глаза мне мозолите.       Хуан Ичен складывает руки на груди. Он еще выяснит, какой демон дернул героя проследовать за ним и как вообще он узнал о плане своего товарища; но пока им стоит уйти прочь из лавки и ее чокнутой владелицы, которая так и норовит своим недовольным взглядом проесть дыру в заклинателях. И что ей только сделал мир цзянху, раз она даже Шен Гуанчжуя гонит прочь?       — Пойдем, Шен-сюн, — произноси Хуан Ичен, желая обойти героя, но его останавливают коротким жестом. Заклинатель учтиво понижает голос до шепота, чтобы ненароком не привлечь внимание раздраженной целительницы. — В чем дело? Уважаемый герой, жизнь барышни Ли не под угрозой, а вот наша в ее присутствии — более чем.       — Хочу кое-что выяснить, — объясняет ему Шен Гуанчжуй и поворачивает к целительнице. — Барышня Ли, к чему Вы нас выпроваживаете так скоро? Ваша лавка пострадала, укрыться от людей Цветущей Пустоши весьма сложно. Вам не помешает убежище.       — Шен Гуанчжуй, — девушка подходит к заклинателям ближе, не скрывая неприязни, с которой она на них смотрит. Даже на секунду не отводит глаз и говорит с явной претензией. — Ты поднял на уши весь город, превращаясь то в героя, то во врага, а сейчас еще и призвал на Чжанцю угрозу. Скажи, думаешь я, обычная горожанка, буду рада быть сопровожденной человеком, из-за которого моя жизнь под угрозой? Ответ очевиден. Проваливайте.       Она с прищуром оборачивается к Хуан Ичену, без страха тыча в грудь заклинателю указательным пальцем. Он на всякий случай делает половину шага назад.       — И ты! Даже не думай мне дерзить, малявка.       — Барышня, — Хуан Ичен вскидывает брови. Взгляд прыгает то на место, куда упал палец целительницы, то на нее саму. — Да Вы та еще стерва, поглядите!       — Предупреждаю последний раз! — целительница тянет руку к шпильке, удерживающей волосы в прическе. Шен Гуанчжуй смиренно кивает.       — Простите моего друга еще раз, барышня Ли, — он кланяется. — Пожалуйста, позвольте задать Вам пару вопросов. Я давно интересуюсь укрепляющими травами, прорастающими в лесах Чжанцю на востоке, в области, где существовал Орден Ван-Шен. мне нужна консультация опытного целителя, вроде барышни Ли. Не без доплаты, конечно же. Любые знания должны окупаться.       Девушка поджимает губы. Темные глаза с опаской обращаются к месту, раньше служащему входом в лавку, затем возвращаются к герою. Она крепко сжимает кулаки и произносит сквозь зубы:       — Я поведаю тебе, что желаешь, если этот, — она высокомерно кивает на Хуан Ичена, — выйдет.       — Как пожелает барышня Ли, — слегка улыбнувшись, соглашается Шен Гуанчжуй. Хуан Ичен не может поверить услышанному. Вот снова — природная харизма Шен Гуанчжуя побеждает любое людское сердце! А Хуан Ичен снова ныряет под волну оскорбительной дерзости.       — Бродяжка, — обращается к своему спутнику Шен Гуанчжуй. — Выжди снаружи. Я уверен, что гости, заходившие сюда до тебя, наведаются вновь с подкреплением.       «И это ему известно,» — недовольно отмечает Хуан Ичен. Он обнажает Цзыде и, не желая выставлять себя еще большим дураком, следует на улицу, оставляя героя побеседовать с пускай и миловидной, но весьма остроязычной дамой.       И зачем Шен Гуанчжую понадобилась консультация целительницы в столь тревожный для Чжанцю час? Известно лишь самому герою — он всегда полон тайн, в которые редко посвящает Хуан Ичена, предпочитая то молчать, то от вопросов увиливать. Однажды у Хуан Ичена получится его раскусить — однажды! — но пока есть дела куда важнее.       Он сначала не разбирает, что за алый предмет лежит неподалеку. Лишь подойдя ближе с Цзыде наготове, он разбирает в нем лежащего на боку заклинателя Клана Тысячи Троп. С обратной стороны от тела растекается черно-бардовая лужа. Хуан Ичен спешно прикладывает пальцы к пульсу. Тишина. Когда он приближался к лавке, трупа здесь не было. Заклинатель решительно поднимается и озирается. Ночь без зажженных вдоль улиц фонарей одаривает его лишь сплошным мраком.       Враг дает о себе знать спустя несколько напряженных мгновений. Несколько приспешников Цветущей Пустоши сыпятся с крыш соседних домов. Часть бросается к Хуан Ичену, часть устремляется к лавке «Тегуаньинь». Чертыхнувшись, Хуан Ичен огибает бросившихся на него тварей, нападая на тех, что выбрали жертвой глупую лекарскую лавку.       В этот раз атаку отразить сложнее — количество врагов не поменялось, а вот их сила — вполне. Наверняка сбежавшие тогда приспешники Цветущей Пустоши разболтали сородичам о Хуан Ичене; может, по пути им встретился и Шен Гуанчжуй, раз в лавку бросилось больше тварей, чем на самого заклинателя. Ему удается отвести закрытых масками заклинателей дальше от лавки, но самому нападать не получается. Бесконечное парирование вынуждает держать оба уха востро, избегая ядовитых ударов.       Его не ранят, но сильный поток темной энергии оглушает. Хуан Ичен жмурит глаза, отражая атаки вслепую, и слишком поздно чувствует чужое мерзко пахнущее присутствие за спиной. Атаки не следует — что-то с шумом прорезает воздух, а после раздается глухой удар тела о землю. Наконец разум проясняется, и Хуан Ичен различает торчащую из трупа стрелу. Еще несколько подобных лишают жизни парочку других замаскированных воинов; Цзыде прорезает плоть на груди одного из оставшихся, прежде чем отпрыгнувший на добрый чжан заклинатель Цветущей Пустоши бросает на землю какой-то матовый круглый предмет. Шарик разбивается, выпуская наружу облако черного дыма.       Хуан Ичен закрывает половину лица рукавом, спешно сбегая из эпицентра взрыва и второй рукой разгоняя дым перед лицом. Ядовитая субстанция жжет глаза, но другого эффекта не следует; приспешники Цветущей Пустоши исчезают, когда облачко рассеивается окончательно. С одной из крыш к заклинателю поспевает Сон Юци.       — Хуан-сюн! — восклицает она. — Вы в порядке?       — Да, спасибо, — растерянно бормочет Хуан Ичен, вспоминая, как они расстались с ученицей Клана Тысячи Троп ранее. Он чувствует, как краснеет. — Барышня Сон, насчет произошедшего…       — Ох, не стоит, Хуан-сюн, я понимаю, — слегка запинаясь в гласных, отмахивается Сон Юци. — Мне повстречался А-Ян, который снял оцепенение и позволил мне последовать з-за Вами…       — Лю Янян? — Хуан Ичен чуть не роняет Цзыде из рук. — Он-то тут откуда?       — В Клане Цянь узнали о Вашем побеге, — Сон Юци опускает взгляд к полу и руками сжимает ткань ханьфу. — О-они не гневаются! Просто обеспокоены… А!       Ученица Клана Тысячи Троп озирается по сторонам, хлопая большими глазами. Хуан Ичен, убедившись, что атака временно прекращена, прячет меч в ножны.       — Где Шен-сюн? Он разве не с Вами? — испуганно спрашивает она, а потом прикрывает ладонью рот. — Герой не может сейчас передвигаться по Чжанцю самостоятельно! С его запасом жизненных сил, он…       — Я цел, барышня Сон, — отзывается Шен Гуанчжуй. Он выходит из лавки «Тегуаньинь» и попутно осматривается. — Вижу, ты и Хуан Ичен тоже не ранены.       — Уважаемый герой! — радостно улыбается Сон Юци, слегка расслабляясь, а потом продолжает, спохватившись. — В-вам стоит уходить отсюда, Шен-сюн, Хуан-сюн! Число людей из Цветущей Пустоши увеличивается все больше, и… Это опасно. Предоставьте защиту города великим семьям.       — Барышня Сон, — противится Шен Гуанчжуй. — Я думал, бродяжка хотел заняться восстановлением стены Чжанцю. Позвольте мне его сопроводить — будьте уверены, мы оба будем в безопасности.       Хуан Ичен усмехается. Кажется, Шен Гуанчжуй шел за ним по пятам все это время, и о целях заклинателя слышал из первых уст. Удивительно, насколько проворен может быть человек, чьи духовные силы с каждым днем сокращаются по его же словам.       — Я проследую за вами, если долгое время вас не будет, — нехотя соглашается Сон Юци и почтительно кланяется. — И передам А-Яну, что Клану Цянь не стоит беспокоиться. Удачи вам, герои!       — Благодарю, барышня Сон, — кивает Шен Гуанчжуй. Заклинательница еще раз осматривает старших и только после уходит, продолжая патруль.       На улицах становится тише, пока заклинатели следуют к городской стене. Больше нападений не происходит, и это настораживает. Хуан Ичен готов в любой момент вновь обнажить меч, стоит угрозе показаться из любой особо глубокой тени. Он оглядывается назад, цепляя взглядом лавку целительницы.       — Бродяжка, оставь сомнения. Они больше не нападут на лавку «Тегуаньинь», — произносит Шен Гуанчжуй, поглядывая на спутника. — Или ты боишься самой барышни Ли?       — Не настолько я пал, чтобы бояться девушек, уж тем более из простого люда, — хмыкает Хуан Ичен, а затем улыбается. — Я горю желанием узнать, почему герой решил в самый разгар войны, вступившей в Чжанцю, провести беседу с барышней-лекарем? И как ты вообще понял, что я ушел? Зачем пошел следом?       — Один вопрос за раз. Мудрость соседствует с лаконичностью речи, — строго отмечает Шен Гуанчжуй. Тем не менее, продолжает. — Я изначально знал, что ты уйдешь из Клана Цянь, как выдастся возможность.       — Ты специально указал мне на лазейку! — догадывается Хуан Ичен. Шен Гуанчжуй кивает.       — Верно.       — Хитрый лис, — заключает Хуан Ичен. Его снова обвели вокруг пальца. — И зачем же тебе понадобилось это?       — Ты хорошо орудуешь мечом. С тобой передвижение по Чжанцю не так опасно. Что же касается барышни Ли, — Шен Гуанчжуй усмехается. — Целительница с широкой, но сомнительной репутацией, появилась в Чжанцю ниоткуда и отличается весьма сварливым нравом.       — Ты решил мне о своих вкусах поведать?       — Вряд ли тебе известно понятие моральных принципов, — тяжело вздыхает Шен Гуанчжуй, пока Хуан Ичен смеется. — Я начал подозревать ее еще по прибытию в Чжанцю. Сейчас, когда на лавку барышни Ли напали, мои догадки подтвердились. Цветущая Пустошь не нападала на дома и лавки обычных жителей, но наведалась в гости к барышне Ли. Подумай о том, что я спрашивал у нашей знакомой.       Хуан Ичен морщится. Он был раздражен и в вопрос героя плохо вслушивался. Слова восстанавливаются с трудом, но когда Хуан Ичен вспоминает, он не озвучивает это вслух, хватаясь за мысль обеими руками.       «Укрепляющие травы, прорастающие в области, где существовал Орден Ван-Шен.» Хуан Ичен широко распахивает глаза.       — Хочешь сказать, что барышня Ли из Ордена Ван-Шен? Разве это возможно?       — Часть заклинателей Ордена погибли, о чем свидетельствуют трупы. Но некоторые исчезли, — рассуждает Шен Гуанчжуй, плавно ступая по бугристому камню. — Барышня Ли орудует вне мира цзянху, общаясь лишь с простыми людьми, в жизни не видавшими убийц охранного Ордена Ван-Шен. Вспомни, как барышня Ли отреагировала на твои навыки.       — Подожди, дорогой друг, но ведь у нее нет никаких сил. Я бы почувствовал, если бы в ней текла ци, — отмечает Хуан Ичен. Шен Гуанчжуй согласно кивает.       — Вновь верно. Это последствие нападения Цветущей Пустоши на Орден Ван-Шен, — объясняет Шен Гуанчжуй. — Они не убили ее не без причины. Лишение сил могущественной заклинательницы — позор больший, чем доблестная смерть в сражении за свою семью. Особенно, когда речь идет о Ван Ирон.       — Ван Ирон… — повторяет Хуан Ичен, вспоминая, где слышал это имя. — Племянница покойного главы Ордена Ван-Шен? Ты хочешь сказать, что барышня Ли…       — Да. Я выбрал отправиться к ней сейчас, чтобы предоставить необходимую ей защиту. Позже мы сможем связаться с ней вновь, — Шен Гуанчжуй останавливается.       — Постой, уважаемый герой, «предоставить необходимую защиту»? — Хуан Ичен цепляется за формулировку, хмурясь. — Что вы там делали, пока я был занят людьми Цветущей Пустоши?       — Я лишь отдал часть своих сил на хранение, — улыбается Шен Гуанчжуй. Хуан Ичен возмущенно открывает рот, желая воспротивиться и отругать за лишнюю трату ценной энергии, но его останавливают. — Потом меня отчитаешь, бродяжка. Голову выше — мы пришли.       — Поведись с псведо-сыщиком, — бурчит Хуан Ичен и становится к герою чуть ближе, прежде чем повернуться к тому, что было стеной Чжанцю, высотою в несколько жэней от земли.       Выглядит до тоскливого ужасно в холодном свете луны.       Каменные обломки раскиданы по всей улице и вне стены. Полукругом часть тянущейся на долгие ли строения обрушена, за ней открывается вид на поля и длинную дорогу, уходящую в горные долины Личена. У подножья стены остались прикрытые тканью трупы охранных солдат, защищавших главные ворота. Происшествие настигло это место не так давно, но атмосфера кажется древней, покинутой, словно часть заброшенного годами назад города. Когда-то Хуан Ичен возвращался в Клан Медного Листопада, обнаружив лишь подобные жалкие останки.       Тяжелая темная энергия растекается по телу, и Хуан Ичен обеспокоенно смотрит на Шен Гуанчжуя. На любого человека, далекого от воздействия инь на меридианы, такая энергия может повлиять довольно пагубно. Герой встречается с ним взглядом и вопросительно вскидывает брови. Хуан Ичен решает не вдаваться в подробности о состоянии Шен Гуанчжуя. В крайнем случае Хуан Ичен успеет увести их отсюда.       Заклинатель делает несколько шагов ближе к месту раскола. Даже земля потрескалась под воздействием темной ци. Защитный купол будет выстроить непросто — придется хорошенько напрячься для абсолютной защиты Чжанцю. Шен Гуанчжуй кивает Хуан Ичену, и он, получив одобрение к началу действий, концентрирует темную энергию в ладонях. Герой становится за спиной, заранее выудив из кармана ханьфу несколько готовых талисманов.       Черный дым, не хуже того, что любят выпускать приспешники Цветущей Пустоши, медленно ползет вдоль изогнутых каменных краев. Ночная мгла подсвечивается слабо-лиловым, пока контролируемая Хуан Иченом энергия образует физическую форму, воссоздавая защитную стену. Внутри все привычно холодеет с использованием запрещенных в мире заклинателей сил, и этот холодок помогает не терять концентрации. Хуан Ичен кусает губы — осталось немного, и следующей задачей будет лишь уничтожение жалких тварей, решивших, что могут свободно править в Чжанцю. Но это не должно быть их с героем заботой.       Взмах напряженными руками, и Хуан Ичен рассеивает лишнюю инь вокруг себя. Шен Гуанчжуй кашляет, размахивая широким рукавом у лица — эффект от темной ци неприятен. Достроенный кусок стены чуть потускнел, но блики луны все еще отражались от прозрачной, похожей на воду поверхности. Теперь город под защитой.       Когда Хуан Ичен широко улыбается Шен Гуанчжую, довольный своей работой и желающий выдвинуть свою идею о дальнейшем плане действий, вдалеке раздается взрыв, и голубоватое пламя вспыхивает над самым лесом. Хуан Ичен задерживает дыхание.       — Клан Цянь, — растерянно выдыхает он. — Это ведь территория Клана Цянь.       Шен Гуанчжуй расправляет рукава и выпускает в воздух талисман.       — Мы должны немедленно туда направиться, — решительно говорит герой. — Полетим на твоем мече.       — Постой…