Шанс за игру.

Холод. Руслан сидит на скамье, изредка пошмыгивая носом. Рядом небрежно валяется серая спортивная сумка, упираясь в самый бок. Это не первый и не последний шанс укрыться. О этой команде упоминали Вороны, с которыми Руслан играл чуть больше, чем три месяца. Перебираться из команды в команду приходится чаще, когда прошлое начинает дышать в самую спину. На телефоны с новыми номерами все ещё приходят тревожные звонки, и Тушенцов знает, что долго так не протянет. Его учили выживать, а не жить. Мысли свободны. Они безразлично летают в стенах сознания, не позволяя судорогам овладеть конечностями. Если не возьмут, то придется бежать. Это образ жизни. Он отучился привыкать к людям, привыкать к месту, привыкать к чему-то одному. На поле никто не имел весомого значения. У всех была одна цель и все ее достигали, учились понимать друг друга без слов. Тушенцов ещё давно узнал, насколько прекрасно и сладко чувство борьбы. Чувство биться за то, чего у него никогда не было. — Заходите. Голос выбивает из сна. Руслан встряхивает головой, сжимая сумку. Тут ты либо выиграл, либо все потерял. Дверь с привычным скрипом отворяется, демонстрируя кабинет тренера. На полках виднеются небольшие золотые кубки, пока рядом — фотография с изображением всех членов команды. На огромном столе распластались бумаги. Стопки бумаг. В шкафах напротив все снизу доверху было забито всяким барахлом, начиная с папок заканчивая глупыми статуэтками. Руслан мешкает, присаживаясь на стул. Это было что-то вроде обычных собеседований, к которым Тушенцов зачастую относился хладнокровно. Он рассчитывал на победу, хотя не был уверен в ней до конца. — Ну, давайте, представьтесь. Мужчина складывает руки в замок, ближе прилегая к столу. На его шее красовался свисток, подвешенный на черной нитке. Его небрежная щетина покрывала подбородок, пока широкие брови добавляли какой-то напущенной серьезности. Правой рукой Руслан лезет в сумку, нащупывая нужный документ. Папка, содержащая в себе все необходимые листы, путешествовала с ним по разным городам. Она была одним из уцелевших удостоверений. — Тушенцов Руслан Сергеевич. — Руслан, а можно не так официально? На мгновение Тушенцов замолчал, не воспринимая такой резкой смены настроя. Он быстро собрался, согласившись с тренером и нервно покачав головой. Черную папку он прижал к коленям, подбирая момент, когда смог бы ее вручить. — Я Никита Ильич, — мужчина протягивает руку, получая ответное рукопожатие. Без промедления до него доходит папка, страницы которой он начинает небрежно перелистывать. — Сам что о себе расскажешь? Руслан замялся. Что можно было рассказать о себе? Мало чего, если хочешь остаться живым ближайшие пару месяцев. — Я играл в Воронах на правой центральной защите. До этого был в Анаконде. Руслан умолчал о ещё десятке команд, которые он сменил с небольшим перерывом. Это вызвало бы очень много лишних вопросов, на которые Тушенцов не собирался отвечать. Мужчина поднял карие глаза, с интересом разглядывая Руслана. Он убрал папку в сторону, складывая руки перед собой. — Защита? Нам не нужна защита, Руслан, — он кратко повернулся назад, осматривая фотографию в рамке. — Нам нужен нападающий. Тушенцов всегда играл на защите, сколько себя помнит. Не было ни одного матча, сыгранного за полузащиту и уж тем более нападающего. Учиться всему заново? Сезон начнется через пару месяцев. Мало. Времени просто не хватит. Можно ли попробовать? Всегда можно, когда терять больше нечего. — Я сыграю. Никита Ильич, я очень быстро учусь. Мужчина засмеялся, падая на спинку кресла. — Мне нравится твой энтузиазм, но этого недостаточно, — он на секунду задумался, касаясь щетины. — Утром у нас тренировки по три часа, а вечером по два. Руслан, если хочешь быть нормальным нападающим, то придется ещё ходить ночью. Уверен, что справишься? Руслан кивнул. Пока что главное — переждать бурю. С режимом он справится, как справлялся и раньше. Когда твоя жизнь находится где-то на границе, то вскоре любая вещь перестает казаться невозможной. — Отлично. Ты же знаешь, как все устроено? Руслан попросил уточнить, мол, вдруг ошибается. — Наша команда привязана к университету, который и позволяет нам устраивать все эти мероприятия. Они, можно сказать, наши спасители. И эти же спасители отделили нам специальный этаж в общежитии, благодаря которому вы все оказались не на улице, а в очень даже благоприятном месте. Тушенцов забыл о нормальной учебе. Каким-то чудом удавалось занимать места в приличных университетах, но и там Руслан надолго не оставался. Учил, вроде. Даже что-то пытался сдавать, но вскоре быстро забирал документы. Повезло, что хотя бы в школе выучился на отлично, собрав все базовые знания. Тут ещё один университет. Походит. Команда ему нужна, ему нужно само это место. Если ему позволят играть, то и все остальное начнет иметь менее важное значение. Тушенцов не рассчитывает на хорошее будущее. Он рассчитывает только выжить. Догонялки не будут длиться вечно. Скоро всем это изрядно надоест. — Отлично. Что с расписанием? — Будешь составлять сам. Не забывай о тренировках, их ты тоже должен учитывать. Если ходить не будешь, то я обо всем узнаю, понял? Были у меня тут те, кто хотели прогуливать. Руслан кивнул. Отдохнуть, как он понял, ему не дадут. Хорошо, что к этому времени он, возможно, уже уйдет. До старта сезона, как и до начала учебы, оставалось два месяца. Это достаточно много, чтобы Тушенцов сумел передумать и оставить всех позади. — Руслан, я дам тебе шанс. В другой команде такую возможность тебе бы вряд ли предложили, но тебе повезло, что ты попал именно к Орлам. Орлы. Руслан много думал, когда читал именно это название. Это была команда, которой очень повезло с тренером. Набирали туда людей не с самым лёгким прошлым, но и не с самым завораживающим будущим. Тушенцов знает, что выдержать с ними месяц или два будет гораздо сложнее, чем со всеми остальными. Эти ребята были чем-то вроде взрывом, о котором говорили с опаской. Поэтому тут и оказалось свободное место. Играть без нападающего они не могли, а идти на запасного Руслан не видел никакого смысла. Так он просто потренируется, отточит свои умения и сбежит, когда очередная волна страха замолвится о неладном. Тренер молча встал и рукой пригласил следовать за собой. — Вопросов нет? Руслан взял сумку в охапку, пытаясь успеть за Никитой Ильичом. Впереди простирались белые коридоры с огромной бежевой линией, делившей стены на две стороны. Сразу видно, что за стадионом ухаживали и долго добивались той частоты и красоты, которая получилась в итоге. Тут играла не одна команда, и университет всегда старался кичиться тем, что без труда принимал любых гостей. Руслан только с лёгким воодушевлением мялся позади, даже не представляя, как будет отыгрываться тут все это время. — Нет, никаких. — Значит сейчас познакомлю тебя с командой. Руслан остановился. Сейчас? Нет, сейчас он абсолютно не готов. Орлы — это непредсказуемое звено самого низа, знакомиться с которыми Тушенцов хотел бы полностью подготовленным. Если они постараются растоптать, то Руслан попросту им этого не даст. Но что говорить сейчас? Мысли не прояснились даже тогда, когда он увидел большой закрытый стадион, освещенный со всех сторон и украшенный эмблемами золотого орла. Тушенцов с детства помнил, что Орёл — символ гордости, целеустремленности и свободы. Тех, кто был в этой команде, приписать можно было с трудом только к последнему. Нет, Руслан просто не мог воспринимать их серьёзно. Он не видел в них людей, которые оправдывают свое звание. Он видел в них оборванцев, как и он сам, сбежавших играть, чтобы забыть о проблемах в жизни. Слишком много общего. — Вам стоит познакомиться сейчас, пока я разберусь с твоим поступлением и общежитием. Подселим тебя к кому-нибудь и все, — он положил руку на плечо Тушенцова. Никита Ильич искренне верил, что нету в нем ничего странного, что могли с лёгкостью заметить игроки. А Руслан был уверен, что каждый чувствует от него небрежность, желание избежать в лишний раз и только играть. Исключительно игра на поле, а не игра в жизни. — Давай, соберись. Они вышли из подтрибунного помещения, оказавшись один на один с огромным стадионом и тысячью свободных мест. Над головой было чёрное небо. Красиво. Миллионы фонарей освещали поле, на котором разбежались игроки в бежевых костюмах. На плечах две полоски, черным на спине выведен номер и имя игрока. На гетрах тем же цветом расплываются три линии. Громкий свист разносится эхом по стадиону, резко выкидывая всех из матча. Каждый потихоньку выпрямляется, с удивлением посматривая на тренера. — Орлы, все сюда! Неуверенным шагом члены команды подбираются ближе, оценивающим взглядом окидывая Руслана. Глаза потихоньку начинают съедать, не оставляя и кусочка себе. В тяжёлой одышке игроки изучают Тушенцова, словно понимая, к чему все клонит. Никто не изъявляет желания поприветствовать и сказать что-то, будто на этом поле каждый сам за себя. Нет, Руслан сам не верил в эту командную дружбу и любовь, но он обязан был чувствовать, что каждый игрок бился за ту же цель и готов был биться вместе с ним. — Это Руслан, — Никита Ильич хлопает по чужому плечу. Как же безнадежно он старается сгладить все разногласия, пытается умять каждый вопрос, — Он теперь правый нападающий нашей команды. И, главное, он один из нас, Орлы! Десятый игрок вырывается, стремительно сокращая дистанцию с тренером. По его сжатым кулакам и острому зелёному взгляду было понятно, что не согласен он абсолютно. Этого Руслан и ждал. Ждал той самой проблемы, которую он не сможет замять. — Серьёзно? И двух недель, блять, не прошло! Вам вообще насрать на то, что случилось? — он взмахивает руками, мельком обращаясь к команде. — Сука, я просто не могу! Я с этим хуилой на одном поле играть не собираюсь, пусть валит отсюда нахуй! Он кратко посмотрел на Руслана, взглядом пытаясь предупредить, что лучше бы Тушенцов уходил сам, чем уходил с его помощью. Тренер на какое-то время затихает, а, опоминаясь, не обнаруживает игрока на месте. — Кашин! В ответ тишина. Таких идиотов Руслан встречает чуть ли не всю свою жизнь. Нападки этого рыжего он переживает ещё тысячу раз, как делал это и раньше. Все эти придурки как один единственный тянущийся человек. Они как зараза, которая распространяется на окружение. Ничего не меняется. Но вслед за ним убежало ещё двое игроков, один из которых был счастливый обладатель родинок по всему лицу, а второй — блондинистых кудрей. Это была шестерка и восьмерка. Какое совпадение. — Ромадов! Коряков! — опять никто не ответил. Никита Ильич свистнул, пытаясь докричаться до сбежавшей части команды, — На поле быстро! Остальные затихли, пока одна из девушек не выступила вперёд. Она протянула руку, широко улыбнувшись. Достаточно миниатюрная, но очень энергичная. Шло от нее что-то такое, что можно было бы назвать стремлением и даже гордостью. — Забей на Даню, он почти всегда такой, — она махнула рукой, мол, такое случается. Да, не очень приятное знакомство, но что поделать, — Я Лиза кстати, капитан команды. Очень приятно, Руслан. Тушенцов редко встречал девушек, которые могли бы похвастаться должностью капитана. Вообще о таких говорили, что они либо действительно боролись за это звание, либо наткнулись на него случайно. По свету карих глаз Руслан предположил, что Лиза, скорее всего, относится больше к первому, чем ко второму. Он пожал руку, пытаясь бороться со странным смущением. Всё это было настолько неправильно, что Руслан сам удивился, когда их разговор зашёл в такой ожидаемый тупик. Повезло, что подключились и остальные, кратко приветствуя и создавая своими спинами круг. — А я Денис, — парень оглянулся, придерживая на переносице очки, — защитник. Волосы крашеные, высокий. Он похож на человека, который только выпустился из школы. Хотя, возможно, так и есть. На его спине блистал третий номер. — Даша, полузащитник. Кратко и понятно. Девятка. Неплохой номер, что сказать. Ее длинные волосы были собраны в небольшой хвост, от которого она явно испытывала дискомфорт. В отличие от Лизы, у нее было время на то, чтобы подготовиться. Вышла вся наряженная, словно и не в футбол играем. — О, а я Максим, — парень быстро стянул брокер, подавая руку, — вратарь. На фоне всех он очень отличался: черная форма со светлыми линиями вместо привычной бежевой. Ходил он слегка потрёпанный и с вечной укладкой назад. Оттягивался Максим обычно тоже по-крупному. — Юлий, но чаще просто Юликом зовут, — его волосы были бережно зализаны назад, создавая некий объем. — Защита. Четверка. Руслан, кажется, видел его раньше. Скорее всего, не в этом городе, но широкие темные брови так отложились в воспоминаниях, что сейчас всплыли неожиданным щелчком. — Лера, очень приятно, — она ласково улыбнулась, склонив голову. — Я полузащитник. Перекрыв девушку, вышел парень с двойкой на спине. — Слава. Защита. Посыпались вопросы. Орлы, если так их можно было назвать, были больше похожи на стервятников. Некоторые переходили в фазу активного допроса, пока остальные внимательно слушали, впитывая все в себя, как губка. Приятно конечно, но как глупо выглядели эти попытки сгладить косяки Кашина. Руслан невзлюбил его взаимно. С ними все понятно, но что насчёт остальных двух? А вот они объявятся уже завтра, когда настанет время тренировки. Руслан хоть лица их ближе разглядит, чем позволил ему сегодня Кашин. Кашин — это в принципе одна сплошная навязчивая проблема. Его бы устранить, прихлопнуть, чтобы не мешался. Он думает, что станет для Руслана ночным кошмаром, но Тушенцов сбегал от людей и похуже, и страшнее. Гораздо страшнее. Он кричал, хватался за все возможные участки кожи, оставляя синяки и ссадины. Он ногтями скользил по белоснежной коже, оставляя покраснения. Он клялся в том, что никогда не отпустит. Руслан выдохнул. Не сейчас. Вообще больше никогда. Он не допустит того, чтобы все это повторилось. Даня — проблема меньше. Он никогда не сравняется с тем, чье имя повторялось в голове все чаще и чаще, освежая старые воспоминания. — Руслан! — парень в черной форме докричался не сразу, махая рукой. — Можешь пока у меня пожить! Я все равно один в комнате. Ну, теперь уже один.... Он опустил глаза в пол, прикусывая губу. Да что тут произошло? Руслан не решился спросить, что стало с другим нападающим. Не его это дело. Сейчас это было просто чем-то лишним, необязательным. По-хорошему бы сегодня отоспаться: завтра ждёт важный день, к которому стоит быть готовым. Это выход на новое поле, а с ним и новые обязанности. Быть нападающим — ответственность тяжелая, как бы не уронить. Тушенцов знает все на теории, но в практике, конечно, будет сложнее. Если Кашин начнет препираться, то придется отстоять. Да что ему этот Кашин? Сегодня успокоится, а завтра будет как новенький. Ну, на это Руслан всем сердцем надеется. Десятка ему не понравилась. Несла она за собой горький аромат. *** — Да ну! Реально что ли? Девушка заливисто смеется, поднимая бокал с алкоголем вверх. Комнату заполнили пьяные вздохи и неразборчивые речи. Кто-то говорил тосты, а кто-то толкал речи о прошлом сезоне и о прошлых победах. Теперь каждый уголок комнаты пропах ликером и сидром. Не поспал. Руслан сидит среди этих тел, плотно прижатый к своим соседям. Максим играет на гитаре, запевая какую-то песню. На лету все подхватывают слова, оставляя в неловком молчании одного Руслана. Нормально ли, что утром у них тренировка, а сейчас они распивают алкоголь и голосят на все общежитие? Скорее всего, нет, но впервые Тушенцов ощущает себя в далёком детстве. Словно он первый и последний раз в лагере где-то среди людей, которых знал всю жизнь. Они не принимают его за чужака. Нет, впервые тут видят в нем кого-то родного. Руслан к такому не привык. Он привык к тому, чтобы чувствовать близость на поле, окружённым криками толпы и слепящим светом. Он привык биться и получать ссадины, а не сидеть в компании пьяных и душевных туш. — Ну че ты, Руслан! Кто-то пихает в бок, задорно смеясь. Как же все это было глупо. Ужасно глупо, но искренне. Тушенцов не пил. Просто не любил пить и бросил очень давно, но сейчас алкоголь находился под самым носом, пока в него били сладкие нотки. Нельзя. Он не знает, что будет завтра на тренировке, а значит и пить не может. Не праздник же. Всего лишь пополнение, всего лишь очередная команда. Хотел бы с ними остаться Руслан? Он впервые не знает ответ на этот вопрос. Нельзя, а вроде и хочется. Это не похоже на футбол. Это не похоже на борьбу, а похоже на простых ребят, которые наслаждаются жизнью. Тушенцову не нужна эта забота. Ему нужно поле и нужны хорошие соперники и игроки, а не хорошие люди. — Руслан, это так ахуенно, что ты теперь с нами! — Максим прикрывает глаза, на секунду расслабляясь. — Споем за это! Кто-то обречённо вздохнул, скатываясь по кожаной спинке кресла. — Не, Макс, ты уже заебал! Играешь ты, конечно, здорово, но я уже все. — Денчик, ну давай! — Я тоже пас, — Даша немного отпивает из своего бокала. Единственной, кто не пил, была тут только Лера. Она смеялась, прижавшись спиной к стене и изредка перекидываясь с Русланом смущенными взглядами. Юлик перекинул руку на плечо Даши, прижимая к себе. Девушка ойкнула, чуть не вылив содержимое из своего стакана. Повезло, а иначе бы в первый же день комната превратилась в настоящий свинарник, и то не по вине своих истинных владельцев. Тушенцов хмыкнул. Странно все тут. — Не, кстати, Никита Ильич очень хороший человек. Тебе ужасно повезло, — отозвался Денис, перекинувшись с Максимом одобрительным взглядом. — Если бы не он, то я бы сторчалась давно. Хуевое время, — Даша ещё отпила, положив голову Юлику на плечо, — но я очень рада, что бросила. Оказалось, что в жизни ещё много чего интересного есть. На секунду Руслан не поверил, что это сказала та самая миловидная девушка с девяткой на спине. Выглядела она достаточно здорово для человека, который раньше употреблял. И спортивная, и стройная, и красивая. В чем тайна? — Меня из дома выгнали и никуда брать не хотели. Я тогда думал, что на улице сдохну, а он меня к себе приютил и играть заставил. Сложно сначала было, — Онешко пожал плечами, — а потом начало получаться. Бля, очень хороший мужик. Он половине тут жизни спас, если честно. Хуй его знает, как у него получается людей насквозь видеть. Он ещё в жизни с выбором, мне кажется, не ошибался. — Кроме Кашина, — выкрикнул Слава, открывая бутылку егермейстера. — А, да, кроме Кашина. Все дружно посмеялись, хотя никто так и не спешил пояснять Руслану, что с этим Данилой не так. Тушенцов хотел бы впитать больше информации о Кашине от людей, которые, ну, точно знали его в несколько раз лучше, чем Руслан. Данила не понравился сразу. Лучше знать о своем враге хоть что-то, чем не знать ничего. — А что с ним? Что он у вас такой психованный? Все как-то неловко глянули друг на друга, даже не зная, что и ответить. Кажется, не только для Руслана, но и для всех Данила — закрытая дверь, от которой не найти ключ. — Так почти всегда. Просто, — Даша затихла, опустив взгляд, — наш бывший нападающий был его другом. Вот и злится, что ты теперь на его месте. — А за что выгнали? Все затихли, сохраняя тишину. Кто-то отводил глаза, тяжело вздыхая. В комнате стало до ужаса тихо, и даже запах алкоголя не помогал снова почувствовать спокойствие. — Передоз, — подхватил Слава. — Нету больше Давида. Уже вторую неделю нету. Даня думает, что его психоз что-то исправит, вот и пиздит на тебя. Не парься, придумаем что-то. — Я все ещё осознать не могу...— Лера шмыгнула носом, пряча лицо за волосами. — Да не верю я! Давид не употреблял, я это точно помню! Он трезвый на каждую тренировку приходил! — Максим бурно взмахнул руками. Жаль. Иногда принять чью-то смерть сложно, а особенно, если этот человек стал частью твоей маленькой семьи. Возможно, Давид действительно был неплохим человеком, как говорят другие, но с его смертью ничего не поделать. Возможно, Руслан понесет ответственность за это место. Неудачливое оно. Неудачная семёрка. — Макс, успокойся! Всё бывает. Мы его плохо знали, чтобы утверждать, что у него подобного не проскакивало, — наконец-то подала голос Даша, прикусывая губу. — Да не верю! Вдруг кто-то прервал дискуссию, громко провозгласив: — О мертвых говорят или хорошо, или вообще не говорят. Давайте помолчим. Не хочу сейчас об этом вообще. Руслан затих. Тревожно. В Орлах все точно не так просто, как показалось ему на первый взгляд. Это была команда, которая таила за собой слишком много тайн. Что-то родное, что губит своей простотой. Если он останется, то вряд ли выкарабкается. Либо сбежать сейчас, либо не сбежать вообще. Нет. Он побудет тут совсем немного, чтобы не привязаться. Он побудет с этими людьми пару месяцев, чтобы больше не иметь с ними ничего общего. Но сейчас думать об этом сложно. — Вы говорили о Илье и Коле. Это те, которые сегодня сбежали с Кашиным? — Ага. Типо его кореша, — Слава с горла залил в себя несколько капель крепкого ликера. — Илья и Коля хорошие ребята. Они, конечно, редко появляются, но в отличие от Кашина с ними поговорить нормально можно. Не ебу, почему они с ним таскаются. Он просто сборник ходячих проблем, — Даша пожала плечами. И правда. Почему? Данила разбил команду на два лагеря, собрав свою армию и поставив свои правила. У них была одна цель, но разные принципы. Кашин шел по головам, Руслан это чувствовал. Не нравятся ему такие. Они вещают что-то плохое, чего Тушенцов не в силах предугадать. Даниле нельзя позволить копать правду. — Да забейте. Не первый месяц, ребят, пора бы успокоиться уже. Все с этим согласились. Их больше, но бороться с Данилой они не хотели, не находя в этом никаких перспектив. Если играют нормально, то и проблем, кажется, нет. Руслан с этим был не согласен. Это все отражается и будет отражаться дальше. На поле все должны быть равны. Даже Данила и его шестерки. — Он нормальный, — тихонько сказала Лера себе под нос. — Просто иногда с ним сложно. — Иногда? — Слава повысил голос, удобнее устраиваясь на кресле. — Да этот пидорас всегда не в себе. Он тебя не трогает только из-за того, что ты телка. — Это вообще значения не имеет! Помнишь, что он мне сказал, когда я в его комнату без разрешения вошла? — Даша приподнялась, удивлённо выгибая бровь. — Да их комната — это вообще крепость. Туда лучше не соваться лишний раз, чтобы пизды не отхватить. Ну, мне лично не понравилось, — отозвался Юлик, пытаясь успокоить свою соседку. Данила запугал всех. Он очерчивает границу между собой и другими, провозглашая себя неким королем. Чем же отличились те двое, что с ним таскались? Живут они вместе неспроста. И Коля, и Илья что-то знают. Насколько хорошо и насколько глубоко — уже неизвестно. — Не, Руслан, ты главное хуйни не делай, чтобы его сильнее не провоцировать. Данила и так мозги тебе ебать будет из-за Давида, так что лучше игнорируй просто. Мы, конечно, постараемся помочь. — А чего его не выгнали, раз он такой проблемный? — От того и не выгнали, — Максим пожал плечами. — Мы же тут любим всех самых проблемных. Никита Ильич уже не первый месяц его успокоить пытается: и к психотерапевту ходить заставляет, и таблетки принимать вовремя. Не помогает походу. — А, так он еще и лечится? — Денис придерживает очки, чтобы не упали. — С чего ты вообще взял, Макс? — Я видел, как он у кабинета сидел, а потом ещё в раздевалке таблетки перекладывал. — Да ну. — Зуб даю. Данила. Теперь есть о нем какое-то представление. Пазлы в голове окончательно сложились. Облик предстал перед глазами, словно лик святых. — Так, все, хватит о Дане, а то меня уже блевать тянет, — Юлик морщится, растянувшись. — Значит, поем? Дверь в комнату с резким хлопком открывается, ударяясь о стенку. В комнату вбегает Лиза, с широко распахнутыми глазами осматривая каждого участника этой небольшой попойки. — Вы что тут устроили? Нам завтра на поле! — она вскинула руками, повышая голос. — Быстро все по комнатам. Всё, закрываемся. Они тяжело вздохнули, пытаясь отпрянуть от своих мест. Алкоголь удерживал и не давал встать. Одна Лера легко отлипла от стены и, слегка потормозив, подошла к Руслану, чтобы попрощаться. — Было приятно познакомиться. Удачи тебе завтра, — она улыбнулась. — Надеюсь, завтра с Даней проблем не будет. Руслан кивнул. Надейся. Будут и ещё как будут. Такие люди, как Данила, являются примером хищников, которые зажмут в угол при первой возможности. Тушенцову надо сосредоточиться. Лиза взяла Славу под руку, пытаясь поднять. Тот огрызнулся и встал сам, унося с собой почти выпитый ликер. Даша и Юлик встали тяжело, опираясь друг на друга, но у них это получилось, что не скажешь о Денисе. Юный организм очень плохо переносил алкоголь, а особенно учитывая то, что пил Коломиец очень мало и только по особым случаям. — Шустрее, шустрее! — Лиз, у меня ноги сейчас отвалятся! Ну не могу я быстрее! — Пить надо было меньше. Желательно вообще не пить, поняли? Лиза выпроводила за дверь каждого, проследив за тем, чтобы разошлись все именно по своим комнатам. Организованно. Она в одиночку расставила все по полочкам. Такое качество действительно преимущественно в большинстве только капитанам. Ответственная и в душе очень заботливая девушка. Лиза в попыхах всех пересчитала, словно была за них ответственна жизнью. Вряд ли. Это всего лишь обычная самодеятельность, которой она промышляет, как капитан. Это и правильно, скорее всего. Должен быть человек, который сможет организовать стадо пьяных туш. — Так, всё, — она беспокойно оглянулась, стараясь заприметить кого-то ещё. — Тут есть ещё кто-то? — Нет, — Руслан подошёл ближе. В чуть светлых глазах он пытался распознать правду. А зачем Лизе все это? Она, вроде, и сама бы хотела быть настолько же беззаботной, а в итоге проигрывает все время. Не в первый, кстати, раз. — Можно личный вопрос? Карие глаза поднялись вверх, с интересом изучая Руслана. — Личный? — девушка улыбнулась. — Да, конечно. — Как ты стала капитаном? — Просто была ответственной. Знаешь, они меня хоть иногда и сильно раздражают, но я их всех люблю. Это моя команда, ради которой я готова пожертвовать всем, что мне когда-либо дали. — И не сложно? — Сложно, конечно, — Лиза дернула плечами. — Просто был опыт. Они как дети, у которых тоже есть свои уязвимости. — Ты из многодетной семьи? — Можно и так сказать. Что можно сделать ради людей, которых знаешь всего пару месяцев? Для Лизы, кажется, ответ один: многое. Таких Руслан никогда не поймет. Он не привык оставаться где-то дольше, чем на три месяца. Лиза была будто уверена, что с ними на всю жизнь. Странное чувство. То чувство привязанности, которого стоит остерегаться. — Что-то ещё? — Нет. Неред оглянулась вокруг и взялась за голову. Подушки сдвинуты, бутылки небрежно валялись на самом видном месте. Такое ощущение, что здесь всю жизнь не убирались. Умели же Орлы гадить. — Тут долго придется убираться. — Завтра. В таком состоянии Макс вряд ли что-нибудь сделать сможет. Шабанов, услышав только последнюю часть предложения, поднял голову и с недоумением что-то пробормотал. — Да все я могу! Просто не хочу... Руслан непроизвольно улыбнулся. Какая глупая причина, но такая душевная. Впервые куда-то исчез барьер, заставляющий Тушенцова вечно себя ограничивать от лишних эмоций. Может, слишком пропитался спиртным воздухом? — Верю, Макс, верю! Девушка улыбнулась, сверкнув белыми зубами. Она опустила голову вниз, набрала побольше воздуха и собралась. — Спокойной ночи тогда. Завтра будем вам помогать с уборкой. — Спокойной. Завтра обещает быть сложным днём. Сложным днём абсолютно для всех без исключения. Руслан на секунду и забыл, что есть в этой команде одна опухоль, которая к нему прицепится и не отпустит. Слишком все хорошо для одного дня. Тушенцов просто в это не верит. — Спать надо, Русь, — Шабанов сквозь силы выдавил из себя эти слова, откидывая голову. Неужели прямо на диване заснет? — Да, надо. Подожди, я только кое-что проверю. В ответ тишина. Одобрение, скорее всего. Руслан подошёл к двери, аккуратно ее открывая. Лизы и след пропал, зато встретило его отнюдь неприятное известие. Совпадение? Вряд ли. Данила стоял возле лестницы, пуская изо рта дым. Он зажимал сигарету между губ, делая самые крепкие затяжки. Ждал значит? — Может, отъебешься? Кашин повернулся, размеренными шагами подбираясь вплотную. Он взял в легкие больше никотина, пуская едкий дым прямо в лицо. Тошнит. Тошнит то ли от сигарет, то ли от самого Данилы. — Не нравишься ты мне, — Кашин склонил голову. — Рожа до боли знакомая. Руслан настроился. Слишком много накопилось сейчас, чтобы сдаваться Кашину. Слишком много он выдержал сегодня, чтобы остаться в стороне и позволить Даниле отыграться. Если позволить сделать ему это в первый раз, то и во второй, и в третий все повторится. Кашину надо намекнуть. Может, не тонко и, может, не самым приятным способом. — Давида твои припадки к жизни не вернут. Собираешься отыгрываться на мне за него? Скажи, а кто в этом виноват? Данила затих. Холод пробрался по спине. — Что ты сейчас пизданул? — Я сказал: Давид твой сам виноват, что он ебаный торчок. Кашин ринулся вперёд, вжимая к стене. Руки смяли горло, зажимая дыхательные пути. Жарко. В голове тонкой струйкой идёт пульсация. Тяжело всматриваться в зелёные глаза, полные ненависти и боли. Руслан пытается вырываться, но безуспешно. Голова болит от столкновения с бетонной стеной, ноги в дрожи пытаются сохранить равновесие. Плохо. — Даже не смей о нем говорить! Ты, сука, ничего не знаешь! Глупо. Глаза бегают по разным углам коридора, пытаясь зацепиться за что-то одно. Руки сводит в немом жесте слабости. Нет. Больше ничего нет. Крепкие чужие ладони разжимаются, освобождая места для воздуха. Такого чистого и свежего воздуха, что Руслан непроизвольно берет слишком много. Грудь вздымается все чаще и чаще. Данила смотрит на это с презрением, свойственному только настоящему хищнику. — Либо ты уйдешь сам, либо я тебя заставлю. Это единственный выбор, который я тебе даю. — Никуда я не уйду. Данила сверкнул зелеными глазами, нахмурив брови. Он тяжело выдохнул, встряхивая руками, будто на них после Тушенцова осталась грязь. Осталась. — Посмотрим, насколько тебя хватит. Кашин оставил эти слова, сотрясая воздух, а после отправился вдаль по коридору, бросая бычок. Пропахло табаком, страхом и смертью. На этот раз это был не Давид, а уже Руслан. Кашин — надвигающаяся буря, которой он опасался. Но снова бежать нельзя. Просто нельзя. Тихо. Тушенцов глянул по сторонам. Все давно уже, наверное, спят, раз не проснулись от такого грохота. На душе остался привычный страх, будто скоро на телефон придут те же сообщения, что и раньше, предвещающие о новой атаке. Руслан тихо зашёл обратно, приметив полуспящего Максима. Он слегка приподнял голову, потирая глаза. — Все нормально? — Да. — Тогда я спать. Максим заснул почти сразу же, оставляя Руслана самого с собой. Есть время, чтобы все обдумать. Есть время, чтобы обдумать завтрашний день и придумать оборону против Дани, не прибегая ни к чьей помощи. Он справится сам. А пока Тушенцов просто ложится на кровать и засыпает, пытаясь отключить последние тревожные мысли. На телефоне всплыло уведомление.