О яшмовых драконах, что возжелали огненный нефрит

Мэй Ханьсюэ младший сидел в своей комнате утопая в раздумьях. Открытие которое он недавно сделал, не давало ему покоя. Неужели он прав? И Сюэ Мэн поддался очарованию обоих братьев? Они такие разные, но все же близнецы. Не сыграло ли это с ними дурную шутку? Он был не готов уступать старшему брату, и если оставалась хоть малейшая возможность завоевать Сюэ Мэна, склонив чашу весов на свою сторону — он это сделает. Его близнец любит Цзымина, но он тоже его любит. Битва не проиграна, даже если этот бой остался за его братом. Следующий ход за ним, и уж он им непременно воспользуется. Через день его старшего брата посылают с поручениями по делам ордена, вот и будет подходящий момент навестить Сюэ Мэна. Если он даст ему от ворот поворот, что ж, он уйдет и не будет вмешиваться. Но если он увидит колебания Цзымина, то… В его голове медленно начал созревать план. В этот вечер, братья, сами того не подозревая, сделали единодушный выбор — не встречаться. Младший Мэй не хотел знать чем закончился ужин для его близнеца и Сюэ Цзымина, а старший, проводив Главу клана Сюэ, вернулся в свою комнату в крайнем возбуждении, и поэтому все что ему сейчас было нужно — это заветная ленточка. Пик Сышэн. Сюэ Мэн возвратился на пик Сышэн в приподнятом настроении. Испытывая небывалый душевный подъем и жар во всем теле, он метался по комнате. Что со мной? Почему так бешено бьется мое сердце? Неужели…? И тут он опять вспомнил слова младшего Ханьсюэ: «Цзымин, если бы ты полюбил по-настоящему, был бы важен для тебя пол этого человека? Оттолкнул бы ты его, будь он мужчина?» Я не оттолкнул, — подумал Сюэ Мэн, — а наоборот, позволил поцеловать себя и… Щеки молодого главы залил румянец. Наверно, так же ощущал себя учитель, — в смущении решил он. Мысль о том, что человек которым он искренне восхищается, тоже не без греха, как-то согрела его душу. Вдруг Цзымин почувствовал что он весь мокрый. Его уже давно заливали волны жара, да и штаны… Его мысли опять вернулись к настойчивым рукам, ласкающим его там. Сюэ Мэн никогда не занимался самоудовлетворением, поэтому ему было неведомо что пик блаженства у мужчин настолько прекрасен. Мы увидимся завтра, — в легком возбуждении подумал он. Была уже поздняя ночь, когда Сюэ Мэн наконец-то решил лечь спать. Заваливаться в постель таким мокрым ему не хотелось, ведь завтра его ждало свидание, поэтому захватив чистую одежду он направился в купальню Мяоинь. Купальня была пуста, и быстро раздевшись, Цзымин тут же погрузился в теплую воду, расслабленно закрывая глаза. Немедленно перед его внутренним взором, уже в который раз, предстал старший Ханьсюэ. Сегодня он первый раз поцеловался. Его руки потянулись к припухшим губам, и потрогав их Сюэ Мэн улыбнулся. Он целовался с Мэй Ханьсюэ, кто бы мог подумать! Этот прекрасный, но одновременно холодный молодой человек — отвергал всех, но полюбил его, Сюэ Цзымина! Блаженство разлилось по всему его телу, а сердце пропустило удар. Сидя в воде, Глава Сюэ наслаждался ее расслабляющей теплотой Она, словно руки Ханьсюэ, сейчас обвалакивала его даря покой. — Надо будет привести его в купальню, он то мне свою показывал, — пробормотал Цзымин. Потом поправился, — они. Но почему все так сложно? Почему каждый раз выскакивает второй брат? Когда он со старшим, то ведь не думает о младшем. Но перед глазами уже всплыла непрошенная картина: два полуобнаженных Ханьсюэ! Тогда, в купальне, ему даже захотелось потрогать их — убедиться что такое изящество возможно наяву. Сюэ Мэн почувствовал что возбудился, головка его члена уже второй раз за вечер приподнялась. А я оказывается распутник, — со вздохом констатировал он. Его рука, при этих мыслях плавно опустилась на собственный член, а заботливое подсознание тут же напомнило ему о ощущениях, которые совсем недавно дарил ему Ханьсюэ-старший. Цзымину очень захотелось испытать их вновь, и поддавших искушению, он сжал свой возбужденный орган в ладони. Это общественное место, — преодолевая похоть отругал он сам себя, неохотно разжимая руку. Завтра я получу все, что захочу, — с замиранием сердца подумал Сюэ Мэн. Дворец Тасюэ. Утро для старшего Ханьсюэ наступило с аудиенции у Главы Дворца. Она давала ему указания по поводу поездки в один уединенный монастырь, где их орден должен был приобрести духовные камни, и ткань редкой прочности. Мэй-старший не горел желанием выполнять эти указания. Его сердце и душа уже витали в облаках любви, и как он надеялся — взаимной. Поездка сейчас была весьма некстати, но и ослушаться он не мог, поэтому просто порадовался что отъезд запланирован на завтра, а сегодня… Волна жара пробежала по его телу. Сегодня он вновь попробует Цзымина на вкус. Только одно беспокоило Ханьсюэ — его брат. Как только Сюэ Мэн сделает свой выбор, а Мэй-старший уже почти не сомневался какой он будет, его брату нужно будет отступить. Своего мужчину, он не отдаст никому! Но вдруг, когда меня не будет что-то изменится? Эта тревожная мысль пронзила его сердце иглой и не отпускала все утро. Глава клана Сюэ начал свой день с плотного завтрака. Волнение, которое он испытывал, только подогрело аппетит. После принятия пищи Цзымин отправился в павильон Алого Лотоса, сейчас он был просто не в состоянии заниматься делами. Сюэ Мэн и раньше часто сюда захаживал, чтобы самолично убрать покои своего учителя, но не сегодня. Сегодня он просто сел в беседке на берегу пруда и стал ждать приезда Ханьсюэ старшего. Если б он задумался о том, как сейчас выглядит со стороны, то напомнил бы сам себе юную девицу высматривающую Мэя-младшего, чтобы кинуться к прекрасному заклинателю с признаниями. Но о Ханьсюэ младшем, он старался не думать. Когда Цзымин вспоминал его, то почему-то испытывал неловкость. Может это было из-за его признания в стихах, а может потому, что Мэй-младший волновал его. Вот это, Сюэ Мэна и тревожило больше всего. Разве такое бывает? Разве можно испытывать чувства сразу к двоим? От этих мыслей его пробирал ледяной холод. Но он тут же нашел себе оправдание: Это все из-за того, что они очень похожи. На самом деле мне нужен только старший брат. — Глава клана Сюэ, — услышал он. — К вам пришли. — Кто? — встрепенулся Сюэ Мэн. — Молодой господин Мэй. Сюэ Цзымин, который ждал его все утро, но не мог показать это при посторонних, холодно произнес: — Я приму его здесь. Глава Сюэ вышел из беседки и стал смотреть на дорожку, которая вела к павильону. Увидев вдалеке золото волос, переливающееся на солнце, он ощутил как ноги его задрожали. Ханьсюэ сначала шел неспеша, но потом, когда он увидел Цзымина, его шаги настолько убыстрились, что уже напоминали легкий бег. Подскочив к нему, Мэй Ханьсюэ первым делом заглянул Сюэ Мэну в глаза. Ничего ли не изменилось со вчерашнего дня? Но увидев в них только радость от встречи, расслабился. Мэй-старший взял его руку и тихонько сжал, на большее проявление чувств он не решился. Сюэ Мэн, молча указал ему на вход в павильон, куда они и направились. Как только двери за ними закрылись, Ханьсюэ уже больше ничего не сдерживало, и он прижав Цзымина к дверям — жарко поцеловал, при этом самым бесстыдным образом пройдясь руками по его телу. Отстранившись, Мэй-старший проникновенно сказал: — Приветствую, главу клана Сюэ, вернее главу моего сердца. Цзымин даже немного опешил от такого приема, он еще не привык к столь бурному изъявлению чувств. Но сопротивление в его душе уже было сломлено, осталось только смущение. Поэтому он покраснел и пробормотал: — Ты теперь всегда так будешь делать? — Если ты говоришь про поцелуи и… — руки Ханьсюэ демонстративно потянулись к его поясу чтобы развязать. — Тогда — да. Всегда, — наклонившись к его ушку прошептал он. Цзымина опять накрыла волна возбуждения исходившее от Мэя-старшего. Его руки уже развязали пояс, и сквозь штаны нащупали орган Сюэ Мэна. Ханьсюэ, как и вчера, начал поглаживать его, при этом смотря прямо в глаза своему возлюбленному. Этот взгляд прожигал насквозь, как бы говоря: Теперь ты принадлежишь только мне! Сюэ Цзымин сделал слабую попытку отстраниться. Неужели меня так легко заполучить? Но его рука, которая хотела оттолкнуть Ханьсюэ, была поймана и прижата к губам человека напротив. Рот Мэя-старшего приоткрылся, и два пальца Сюэ Мэна оказались в его жарком плену. Без всякого стыда, светловолосый заклинатель начал их посасывать, облизывая языком. Я совершенно беспомощен перед ним, — подумал Глава клана Сюэ. Глаза Цзымина закрылись, и он, облокотившись на дверь, позволил ласкать себя. Вскоре Сюэ Мэн почувствовал как его губы накрыли требовательным поцелуем, а его руку положили на что-то очень твердое и горячее. Умоляющий шепот раздался у самого его уха: — Возьми его. Что его, и так было понятно. Цзымин застыл, не зная что делать. Рука его задрожала, и он ощутил как об нее трется обжигающая плоть Ханьсюэ. Я не могу до него дотронуться, — в панике подумал Сюэ Мэн. Это слишком постыдно! Но потом в его голове вспыхнула другая мысль: Точно так же постыдно, как и то, что вчера там трогали тебя? Если любишь, то не может быть ничего постыдного в близости с дорогим человеком — эту истину, он сейчас усваивал так же, как когда-то Чу Ваньнин. Сюэ Мэн, сам того не ведая, уже шел по пути, на котором ты принимаешь себя таким, какой есть. Поэтому, отринув смущение, он робко сжал член Ханьсюэ. Мэй-старший ждал, решиться ли Цзымин это сделать, и когда он почувствовал его прикосновение, то подхватив на руки Главу Сюэ, понес его на стоящую в глубине павильона кровать. — Поставь барьер, — поняв его намерения пробормотал Цзымин, обхватывая его шею руками. Положив свою драгоценную ношу на кровать, Ханьсюэ повернулся к двери и сотворив печать, направил ее на вход. Потом посмотрев на Сюэ Мэна, охрипшим голосом сказал: — Теперь нам никто не помешает. Теперь ты только мой! В этом последнем предложении было столько напора и уверенности, что Цзымин принял все как должное. Этот человек, мог убедить и скалу, что она является водой. Мэй-старший начал медленно раздеваться, глядя на Сюэ Мэна сверху вниз. Тот хотел было отвести взгляд, но не мог: верхнее одеяние, нижнее одеяние, штаны. И вот полностью обнаженный Ханьсюэ предстал перед ним — золотоволосый бог войны! У этого «бога», между ног было весьма грозное оружие, которое просто заворожило Сюэ Мэна. Это был прекрасно заточенный клинок чистейшего белого нефрита, который к тому же, обладал идеальными пропорциями. Яшмовый эфес этого оружия, был искусно выполнен самой природой, не перевешивая значения клинка, а лишь подчеркивая его. Острие было округлой формы, и уже увлажнилось соками любви. Зрелище было поистине впечатляющим! Ханьсюэ позволил себя рассмотреть, прежде чем начать раздевать Цзымина. Распахнув его одежды, он приник к его телу жадными поцелуями. Ни один уголок его торса, не остался не тронутым. Особое внимание он уделил соскам, дразняще водя по их полушариям влажным языком, а потом полностью всасывая ртом. Сюэ Мэн, уже давно потерял всякую возможность к сопротивлению. Как я слаб, — думал он, между стонами. Как податлив зову похоти. А сам погружался в нее еще больше. Ханьсюэ уже лежал на нем, и ноги Цзымина сами раздвинулись, приглашая его. Мэй-старший прошептал: — Давай сегодня вместе… Их ладони почти одновременно сомкнулись на возбужденных органах друг друга. Движения рук были ритмичными, хоть может и не совсем умелыми. Они терзали достоинства друг друга так неистово, что порой даже было больно. Губы их не расходились ни на миг, а языки вытворяли немыслимые ими, до этого мгновения вещи. Ханьсюэ облизывал губы Сюэ Мэна, втягивал его язык в себя, и сам потеряв всякий стыд просил делать то же самое. Это были дикие игры двух самцов, которые не были изнежены и привыкли к некой дерзости, но главное что здесь преобладало — неистовая страсть и любовь. Это не был голый секс, это было соитие двух душ и тел, которые вместе возносились на вершину блаженства, потому что по-настоящему хотели сделать счастливыми друг друга. Сюэ Мэн почувствовал что скоро изольется. Ноги его занемели, и все тело пронзила приятная истома. Давление, нарастающее внутри по мере наступления кульминации — взорвалось, и он кончил в руку Ханьсюэ, при этом ненадолго потерявшись в обрушившемся на него водопаде удовольствия. Мэй Ханьсюэ, тоже выпустил на волю эту разрушающую разум жажду, и поддавшись извечной мужской потребности, обильно излился между их нагими телами. Оба молодых человека замерли в объятиях друг друга, принимая то блаженство, что сейчас поглотило обоих. — Цзымин, я люблю тебя, — наконец обретая нормальный голос сказал Ханьсюэ, уткнувшись лицом в его шею. После этих слов он замер, в надежде услышать заветный ответ. Сюэ Мэн молчал, не потому что не любил его — любил, но это чувство было столь велико в его сердце, что ему стало страшно. Никогда он не думал, что способен на такую любовь — всепоглощающую, страстную, неодолимую. Совсем недавно он потерял все: отца, мать, брата и Учителя, и хоть последние, в отличие от его родителей — были живы, но рядом их не было. Сюэ Мэн остался один, и тут в его жизни появились братья Ханьсюэ. Был ли это подарок судьбы? Он не знал. Но точно знал одно, что каждый из них ему дорог по-своему. Сейчас Цзымин в объятиях старшего брата, и поэтому чувства к нему были сильнее. Если я буду избегать близости с младшим, то надежда на то, что это наваждение пройдет — еще есть. Со временем, я отпущу младшего брата, забуду его. Он не пропадет, у него сотни поклонниц. Мэй-младший еще встретит свою любовь, а мы со старшим Ханьсюэ другого склада люди, нам будет тяжелее. Так он убеждал себя, прежде чем дать ответ. Но почему-то эти раздумья не принесли ему желанного облегчения. Мысль о том, что младший близнец будет искать утешения на стороне, принесла привкус горечи в его светлые чувства. Первый раз, у меня все произошло со старшим. Значит это знак судьбы! — попытался еще раз убедить себя Цзымин. Противиться судьбе — смысла нет. В самом деле, не может же он быть с обоими? Эта внезапная мысль показалась ему такой заманчивой, что испугавшись своей безнравственности и отрезая все пути назад, Сюэ Мэн наконец-то ответил: — Я тоже искренне люблю тебя! Эти слова не были ложью, он и вправду очень любил этого человека. Ханьсюэ от этих слов расслабился, а его губы тронула счастливая улыбка. — У нас сегодня запланирована прогулка, — произнес он смотря на своего возлюбленного. — Я хотел сразу позвать тебя, но увидев, не смог сдержать чувств. Мэй Ханьсюэ протянул руку, и дотронувшись до щеки Главы Сюэ, нежно провел по ней. Сюэ Мэн весь покрылся мурашками, губы его непроизвольно приоткрылись в ожидании поцелуя. Ханьсюэ понял мысли возлюбленного, и низко наклонившись, прошептал прямо в его влажные уста: — Если я сейчас тебя поцелую, то не смогу остановиться. Потом немного помолчав, он со всей искренностью добавил: — Сюэ Цзымин, на меня так никто никогда не действовал, ты потрясающий! С сожалением отстранившись, Мэй-старший запахнул одежду на Цзымине, и стал одеваться сам. Сюэ Мэн приподнялся, и обняв сзади руками Ханьсюэ, игриво прошептал: — А кто бы просил тебя останавливаться? Мэй-старший резко обернулся и схватив Главу клана Сюэ, усадил к себе на колени. Приподняв его голову за подбородок, он склонился к манящим устам. Когда их губы почти сошлись… — Нет, — неожиданно произнес Цзымин. — Нет? — удивился Ханьсюэ. В глазах Сюэ Мэна блеснули искорки довольства. Он ловко соскочил с коленей близнеца, и лукаво спросил: — Ты ведь сделаешь все, что я попрошу? Мэй Ханьсюэ принял его игру, и не задумываясь ответил: — Да. — Тогда поехали на верховую прогулку прямо сейчас, — выпалил Сюэ Мэн на одном дыхании. Ханьсюэ с торжественным видом опустился на одно колено, и взяв руку Цзымина, поцеловал ее. — Все что пожелаешь, — проворковал он. Сюэ Мэн рассмеялся, и тут же почувствовал как его подхватили на руки и закинули на плечо. — Поставь меня сейчас же на место! — в притворном гневе воскликнул он, шлепнув Мэй Ханьсюэ по спине. Тот в ответ рассмеялся и сказал: — Нет! Так и понесу тебя до самой конюшни. Пусть все вокруг знают, что ты принадлежишь мне! Цзымин замер, а потом неуверенно сказал: — Ты ведь этого не сделаешь? Мэй-старший поставил его на пол, оправил на нем одежду, и только потом со всей серьезностью ответил: — Я никогда не сделаю ничего, что тебе было бы не по нраву. Сюэ Мэн от этих слов весь засветился. Взяв в конюшне Пика Сышэн лошадей, они покинули пределы ордена и выехав на дорогу, поскакали подальше от людских глаз. Сюэ Мэн, хорошо знавший окрестности, сразу свернул на тропу ведущую к роще яблоневых деревьев, среди которых извивался чистый родничок. Остановившись в тени яблонь, он спешиваясь сказал обращаясь к своему спутнику: — Ханьсюэ, давай посидим тут? Мэй-старший соглашаясь кивнул, ловко спрыгнул с коня, и взяв животное под уздцы вошел под деревья. Привязав лошадей, они утолили жажду в роднике, а потом выбрав местечко прилегли в тени раскидистой яблони. Ханьсюэ тут же приобнял Сюэ Мэна, удобно устроив его голову у себя на груди. — Цзымин, завтра утром я должен уехать по делам Дворца, — начал он разговор. — Надолго? — не сдерживая своего огорчения вопросил Сюэ Мэн. Мэй Ханьсюэ улыбнулся и переплетя его пальцы со своими, нежно сказал: — На пару дней, но это будут самые долгие дни в моей жизни. Цзымин был счастлив услышать концовку этого предложения, но начало. Пару дней, это так долго, — с тоской подумал он. Сюэ Мэн почему-то очень не хотел чтобы Ханьсюэ уезжал. Но вместо своих грустных мыслей, он озвучил другое: — А куда ты едешь? — В монастырь Чилинь, по личному указанию Главы Дворца, — немного печально ответил Мэй-старший. Видя что и Ханьсюэ расстроен их предстоящей разлукой, Цзымин нежно сжав его пальцы, смущенно прошептал: — Ханьсюэ, останься сегодня со мной… Для Мэй Ханьсюэ, это были самые желанные слова на свете. Подмяв под себя Цзымина, он с упоением стал покрывать его лицо поцелуями: лоб, веки, щеки, уголки губ. На миг остановившись, словно дразня возлюбленного, он ждал возьмет ли Сюэ Мэн инициативу на себя. Цзымин, который тут же вспыхнул, резко крутанувшись оседлал Ханьсюэ. Смотря на него сверху вниз, он медленно нагнулся, а потом впился в его губы неистовым поцелуем. Насытившись друг другом, они наконец-то отстранились. — Сюэ Цзымин, а ты помнишь как мы познакомились? — неожиданно спросил его Мэй Ханьсюэ. — Это было в детстве? — лениво протянул Сюэ Мэн, разомлевший после поцелуев. — Да. Ты защитил меня от учеников Дворца Тасюэ, которые вели себя не лучшим образом. По какой причине, они так себя вели, Мэй-старший решил не озвучивать, дабы не смущать Цзымина. А вместо этого просто сказал: — Твой Лунчэн и такой не по детски серьезный вид, здорово напугали их. Сюэ Мэн хотел было включить свое фирменное самомнение, но в этот раз решил смолчать, и ограничиться одной фразой: — С детства терпеть не мог несправедливости. — Ты весь в своих родителей, они были одними из самых лучших людей, которых мы с братом встречали. Цзымин расплылся от этой похвалы, он очень любил своих родителей, и хотел быть как его отец — достойным главой клана. И это желание определенно не имело ничего общего с Цзян Си. — Ханьсюэ, а ты хорошо помнишь свою маму? — поинтересовался Сюэ Мэн. Мэй-старший на мгновение задумался. — Не так хорошо, как хотелось бы, но точно знаю одно — она нас с братом очень любила. Цзымин в душе порадовался тому, что он все-таки успел провести со своими родителями чуть больше двадцати лет жизни, а не остался сиротой в раннем детстве, как Ханьсюэ или Мо Жань. Сюэ Мэн поднял голову и посмотрел в нефритовые глаза Мэя-старшего, которые с обожанием пожирали его. — Мне повезло, что наши кланы заключили союз. Я просто не представляю себе, что было-бы с пиком Сышэн, без вашей поддержки. А потом озвучил то, о чем думал уже не единожды. — Спасибо вам. Что в том мире, что в этом, вы с братом всегда были рядом. — Это судьба, — просто ответил Мэй Ханьсюэ, еще крепче прижимая к себе Цзымина. Потом они еще долго болтали о разных мелочах, но оба пока что избегали одной темы — как будет дальше складываться их совместная история. Никому не хотелось сейчас задумываться о том, сможет ли Глава клана открыто заявить о своих отношениях с мужчиной, или им придется встречаться тайком. Время летит незаметно — когда хорошо, и тянется медленно — когда плохо. Вот и в этот раз, приятное времяпровождение в яблоневой роще подходило к концу, и им уже пора было возвращаться на пик Сышэн. Подумав об этом, Сюэ Мэн вздохнул о тех беззаботных временах когда он был просто учеником, и ему не надо было заботиться о делах ордена. — Нам пора, — с сожалением произнес он поднимаясь и приводя свою одежду в порядок. — Твое приглашение еще в силе? — вставая вслед за ним, спросил Ханьсюэ. — Глава Сюэ, слов на ветер не бросает, — самодовольно ответил Сюэ Мэн, а потом с притворной суровостью добавил. — Молодой господин Мэй, пребывая в моих владениях, держите свои руки при себе. Ханьсюэ покорно склонил голову, но лукавая улыбка тронувшая его губы, не обманула Сюэ Мэна. — Слушаюсь, господин моего сердца, — пылко произнес он. А потом заключив Цзымина в крепкие объятия, поцеловал так, что у того закружилась голова, а ноги задрожали. Отстранившись, он с притворной жалостью прошептал: — Кто его знает, когда я смогу сделать это снова. Сюэ Мэн ничего на это не ответил, а только с улыбкой покачал головой. Отвязав своих лошадей, двое наездников вскочили на них, и галопом поскакали на пик Сышэн, где по прибытию отправились перекусить в зал Мэнпо. После трапезы, Цзымин попросил Мэй Ханьсюэ занять себя на некоторое время самому, и проводив его в библиотеку, отправился в зал Дансинь. Занимаясь делами ордена, Сюэ Мэн параллельно размышлял как могут жить вместе двое мужчин, не привлекая всеобщего внимания. Мы не можем уединиться в какой-нибудь хижине на вершине горы, как Учитель и Мо Жань. Ведь являясь Главой пика Сышэн я скован обязанностями. Да и вообще, как и в любом союзе, в таких отношениях есть человек который занимает лидирующую позицию. Спасибо Тасянь-цзюню, просветил меня, баран этакий! — некстати подумал он. И почему-то, по поведению Ханьсюэ, Цзымин догадался какая роль будет отведена ему. Не то чтобы, это его как-то оттолкнуло, скорее он еще не был готов к столь близким отношениям. Благо Ханьсюэ на них и не настаивал, но если будет, то Цзымин твердо решил пока что ответить отказом. Если Мэй-старший его любит, то пусть ждет столько, сколько нужно. Время до ужина пролетело незаметно. Зайдя в библиотеку и увидев прикорнувшего там Ханьсюэ, Сюэ Мэн расплылся в довольной улыбке. Вот было бы здорово, если б он навсегда смог остаться на пике Сышэн, — подумал глава клана. Поддержка такого заклинателя, мне бы не помешала. Сделал бы его старейшиной на своем пике, и тогда бы никто не удивлялся, что мы проводим много времени вместе. Подойдя к Мэй Ханьсюэ, и убедившись что библиотека пуста, он дотронулся рукой до его щеки. Теплые пальцы светловолосого заклинателя тут же схватили его руку и прижали к губам. Сюэ Мэн немедля напомнил: — Соблюдай приличия. Мэй Ханьсюэ открыл глаза и улыбнувшись произнес: — Цзымин, я же не виноват что ты так на меня действуешь. Так бы и съел тебя! И вставая сделал шаг ему навстречу. Сюэ Мэн быстро отступил и убрал руки за спину. Потом тоном главы клана произнес: — Молодой господин Мэй, если вы голодны, то пройдите в зал Мэнпо, там сейчас подают отменный ужин. — А после ужина будет сладкое? — невинно спросил Ханьсюэ, при этом кончиком языка облизывая верхнюю губу. Я бы хотел попить чай в личных покоях Главы клана Сюэ. Цзымин покраснел, потому что прекрасно понял этот намек. Несколько последних дней он провел в несвойственном ему ранее возбуждении, и в этом несомненно был виноват Мэй-старший. Но неземное чувство удовлетворения, которое он испытывал каждый раз после их любовных игр — затмевало его разум. Сюэ Мэн тут же возжелал испытать его вновь, и поэтому хрипло ответил: — Чай у меня подают сразу после ужина. В покоях Главы Сюэ горела одинокая свеча, бросая тусклые тени на двух обнаженных мужчин, страстно целующихся на кровати. Сюэ Мэн лежал на Мэй Ханьсюэ, а тот двумя руками гладил его по спине. Руки Цзымина зарывались в волосы Мэя-старшего, и ласкали его шею нежными прикосновениями. Их возбужденные половые органы приятно терлись друг об друга, создавая дополнительную стимуляцию их чувств. Ханьсюэ уже давно было мало поцелуев, его пожирало неодолимое желание несколько иной близости. Руки светловолосого заклинателя со спины Сюэ Мэна переместились на его ягодицы. В диком порыве обладания любимым, он сжал их так сильно, что Цзымин охнул. Глава Сюэ в ответ укусил его за губу, и властным движением схватив за член, ощутимо сжал головку. Для Ханьсюэ, который и так держался из последних сил, это оказалось уже слишком. Потеряв остатки самообладания, он резко отстранился и перевернув Сюэ Мэна, поставил его на колени. Схватив возлюбленного за талию, он твердым как камень половым органом, стал тереться между горячих ягодиц Цзымина. Сейчас все его силы уходили чтобы удержаться на поверхности этого источника сильнейшего возбуждения, а не нырнуть в него до самого дна. Ханьсюэ двигался не переставая, возбуждая не только себя, но и партнера. Потайной вход в тело Сюэ Мэна каждый раз обдавало внутренним жаром, когда по нему скользил этот совершенный нефритовый жезл. Член Цзымина уже давно стоял колом, и сейчас он жаждал одного — чтобы Ханьсюэ наконец-то до него дотронулся. Тут, сквозь пелену вожделения он услышал хриплый голос: — Цзымин… можно я войду… в тебя? Сюэ Мэну почему-то стало страшно, и он вскрикнул: — Подожди… Ах… Не торопись… Я не готов. И он попытался вырваться, но сильные руки удержали его на месте. — Не бойся, — прошептал ему Ханьсюэ. — Я никогда не сделаю что-то против твоей воли. Мы подождем, когда ты будешь готов. Сюэ Мэн выдохнул. Перспектива того, что этот немалых размеров член войдет в него прямо сейчас, его порядком напугала. Может в следующий раз, — мелькнула в его голове провокационная мысль. Мэй Ханьсюэ сгорал от желания почувствовать как тугое, потаенное нутро возлюбленного затягивает его, но раз Цзымин против, тогда… Что ж есть другие способы. Ханьсюэ не меняя положение их тел, откинулся назад и лег на спину. Его руки, ни на миг не выпускавшие талию Сюэ Мэна, утянули того за собой. Оказавшись прямо на Мэй Ханьсюэ, Цзымин почувствовал как твердый член Мэя-старшего оказался аккурат между его ягодиц. Согнутые в коленях ноги Ханьсюэ, были широко расставлены, а ноги Сюэ Мэна были закинуты за бедра возлюбленного. Теперь тело Цзымина создавало то трение, которое так жаждал испытать Мэй-старший. Бесстыдно раздвинутые ноги Главы Сюэ, давали Ханьсюэ отличный доступ к его влажной от возбуждения промежности. Устроившись согласно своему развратному желанию, Мэй-старший начал двигаться, имитируя половой акт. Его член мокрый от предэякулята, скользил по не менее мокрому Сюэ Мэну, а рука Ханьсюэ, как того и хотел Цзымин, сомкнулась на его жезле. Толкаясь в тело Сюэ Мэна с бешеной скоростью, он одной рукой придерживал того за талию, а другой ласкал его возбужденный до предела орган. Рука его была до такой степени бесстыдной, что Цзымин почти сразу же потерялся где-то на пределе своих чувств. Ханьсюэ сейчас извлекал из него мелодию вечной мужской похоти, где главными нотами были стоны и влажные звуки, исходящие от их нагих тел. Ноги обоих молодых людей в таком положении переплетались, и не переставая терлись друг об друга. Тела двух любовников напоминали гармонично подобранный сложный узор, где каждый элемент был на своем месте. Голова Цзымина запрокинулась, и волосы обоих заклинателей смешались, образуя красивый водопад из черного и золотого. Одна рука Сюэ Мэна вцепилась в руку Ханьсюэ, а другая, поднятая вверх, оказалась в плену его горячего рта. Пальцы Главы Сюэ самым бесстыдным образом посасывали и облизывали, а он водил ими по рту Ханьсюэ, подставляя под влажный язык. Цзымин уже даже не пытался приглушить сладострастные стоны и вскрики, льющиеся из его рта непрерывным потоком, потому что эта тройная стимуляция сводила его с ума. Мэй Ханьсюэ эти непристойные звуки подстегивали на еще большие безумства. Выпустив изо рта пальцы Сюэ Мэна, он начал лизать и покусывать его шею, оставляя на ней ярко-алые следы. Руки Ханьсюэ, с талии Цзымина, переместились на соски возлюбленного и начали их непрерывно терзать — то нежно гладя, то болезненно сжимая. Член Мэя-старшего при каждом движении упирался в кобчик Сюэ Мэна, головка соприкасаясь с разгоряченной кожей, приятно пульсировала. Как и в прошлый раз, первый не выдержал такой стимуляции Сюэ Мэн. К его паху прилила разрушающая разум жажда, из горла вырвался громкий стон, и подчиняясь воле своего не в меру разгоряченного тела, он излился в руку Мэя-старшего, испытывая при этом величайшее наслаждение и блаженство. Ханьсюэ, член которого уже тоже был на грани, перевернул Цзымина на живот, плотно сдвинул его ноги, и быстрыми толчками между его влажных бедер, довел себя до эротического взрыва, при этом оросив своими соками скрытый вход в тело возлюбленного. Несколько минут тишину комнаты нарушало лишь тяжелое дыхание двух мужчин. Потом неожиданно заговорил Сюэ Мэн: — У нас так каждый раз с тобой будет? Это… слишком приятно, — нехотя признался он. — А вскоре будет еще приятней, — отозвался Ханьсюэ, целуя его в шею. Цзымин покраснел и немного по-детски спросил: — Первый раз будет больно? Мэй Ханьсюэ перевернул его на спину и посмотрев прямо в глаза, сказал: — Я не хочу тебя обманывать, и говорить что не будет больно, но поверь мне пожалуйста, я сделаю все возможное, чтобы свести боль к минимуму. Цзымин застенчиво улыбнулся и пробормотал: — Я так устал, ты просто вымотал меня. Ханьсюэ улыбнулся, и накрывая его одеялом произнес: — Отдыхай, я буду рядом. Мне уезжать только рано утром. — Разбуди меня попрощаться, — закрывая глаза попросил Сюэ Мэн. — Не стоит, — ответил Мэй-старший. — Не люблю прощания. Цзымин ничего не ответил, и по его ровному дыханию, светловолосый заклинатель понял что он уже сладко спит. Наклонившись над возлюбленным, Ханьсюэ долго вглядывался в его лицо, думая о том что сейчас он безгранично счастлив. Не удержавшись, Мэй-старший поцеловал его в щеку, потом устроившись рядом закрыл глаза. Сон не сразу пришел к нему. Ханьсюэ лежал и размышлял о том, что когда-то он не верил что Сюэ Цзымин сможет полюбить его, но его страхи оказались напрасными. Подсознание вернуло его в момент того памятного разговора с братом. Если бы не он, то я вряд ли бы решился показать свои чувства Сюэ Мэну. Брат же еще ничего не знает, — вспыхнула в его мозгу мысль. Вот вернусь, и мы все расставим на свои места. Конец его ухаживаниям. Цзымин теперь принадлежит только мне! — с ревностью подумал Ханьсюэ. Внезапно, Мэю-старшему почему-то стало жалко младшего брата, но не он ли говорил: «Проигравший отойдет в сторону без обид и претензий, и каков не был бы конец этой истории, мы навсегда останемся братьями». Я бы отошел, если б Сюэ Мэн выбрал его. Для меня, превыше всего счастье любимого человека. Подумав об этом, он наконец-то уснул.