О яшмовых драконах, что возжелали огненный нефрит

Шло время. Молодые люди общались, но не переходили те границы, после которых уже нет пути назад. Каждый из них понимал — стоит один раз окунуться в омут страсти, как оттуда уже не выбраться. Ненавязчиво, Ханьсюэ всегда были рядом. По одному или вместе, они окружали Цзымина заботой и вниманием, ни на миг не позволяя забыть что он для них значит. Для окружающих людей, видеть их рядом было вполне естественно — ведь между Пиком Сышэн и Куньлуньским Дворцом Тасюэ существовал нерушимый союз. Договор, который они заключили между собой гласил: «Две школы объединят свои силы в стремлении к миру и процветанию простого народа». Следуя этому соглашению, Братья Ханьсюэ и Сюэ Мэн, плечом к плечу встречали все опасности, и защищая от всякой нечисти простой народ, завоевали его извечную благодарность. Мэй Ханьсюэ старший, являлся правой рукой главы Дворца Тасюэ, поэтому ему приходилось время от времени покидать Сюэ Цзымина, чтобы выполнять обязанности возложенные на него Главой Минъюэ. В такие моменты с ним оставался Мэй-младший. Обладая непревзойденными талантами, он так ловко помогал ему на пике Сышэн, что значительно упрощал управление орденом. Все особы женского пола, были по-прежнему влюблены в него. Но теперь, кроме вежливости, никто от него ничего не видел. Ни один из братьев, за прошедший месяц, не дал Сюэ Мэну повода усомниться в своих чувствах. Они давали время Цзымину, и он был очень благодарен за это. Когда молодые люди были втроем, то двигались как единое целое. Со стороны казалось, что они запросто могли предугадывать слова и желания друг друга — так тесно их связала общая духовная сила. Сюэ Мэн, оставаясь с каждым наедине, всегда испытывал душевное волнение. Его непреодолимо тянуло к близнецам, а братьев к нему. Но Ханьсюэ ждали, сами не знали чего, но ждали. Сейчас, впрочем как и всегда — все зависело от Цзымина. А тому, с каждым днем все больше и больше не хватало поцелуев, объятий и жаркой близости двух обнаженных тел. В те дни когда они не виделись, Глава Сюэ всегда скучал по братьям. В такие моменты он невольно завидовал своему Учителю и Мо Жаню, которые всегда были вместе. Жили как супружеская пара в долине горы Наньпин, и были счастливы. Но, — тут же поправлял себя Сюэ Мэн, — в эту идиллию периодически вмешивается Тасянь-цзюнь. У каждого свои трудности, — со вздохом думал Цзымин. В один из таких одиноких дней, на Пик Сышэн поступила просьба разобраться с нечистью, что поселилась на горе Эмэйшань. Эта гора считалась священным местом, и на ее пике — «Золотой Вершине», монах Мяофэн построил храм, к которому и стекался простой люд из провинции Сычуань. Но с недавних пор, у подножия этой горы поселилась нечисть, которая отлавливала верующих, не давая им подняться на вершину. Глава Сюэ уже хотел пойти и разобраться один, но вспомнил что дал братьям обещание — не геройствовать в одиночку без надобности. — Не забывай, — мягко сказал ему тогда Мэй-старший. — Мы теперь вместе. Вспомнив его слова, он написал во Дворец Тасюэ письмо, в котором приглашал обоих братьев вместе истребить нечисть. Вечером, в ответ на его послание, явился только старший Ханьсюэ. Сердце Главы Сюэ тут же задрожало, впрочем, он к этому уже привык. Тепло приветствовав друг друга, молодые люди направились на их любимое место, то самое, где они лежа под звездами дали себе второй шанс. Взявшись за руки, единственное что с каждым из них позволял себе Цзымин, они удобно устроились на плаще Ханьсюэ. — А почему не приехал Мэй Ханьсюэ? — поинтересовался Сюэ Цзымин. — Он отбыл по делам Дворца Тасюэ, — ответил Мэй-старший. От мысли что они будут только вдвоем, Сюэ Мэн испытал внутреннее томление, и дыхание его участилось. — Рассказывай что у тебя произошло, Цзымин, — не замечая произошедшей в Главе Сюэ перемене, попросил Ханьсюэ. Взяв себя в руки, Сюэ Мэн поведал о нечисти на горе Эмэйшань. Обсудив предстоящее путешествие, Цзымин предложил отправиться туда завтра утром. А чтобы Мэй Ханьсюэ не тратил время на дорогу, пригласил переночевать его на пике Сышэн, где у каждого брата имелись покои, предназначенные лично им. Мэй-старший согласился, и поднявшись, молодые люди отправились в сторону главных построек. Ханьсюэ проводив Цзымина до его покоев, и пожелав ему приятных снов, поцеловал того в щеку — это было единственное, что он себе позволял. Мэй Ханьсюэ уже развернулся чтобы уйти, но тут его руку обхватила горячая ладонь, не давая это сделать. Обернувшись, он увидел взволнованное лицо своего возлюбленного. — Останься, — прошептал Сюэ Мэн голосом полным любовного призыва, и потянул его за собой. Мэй Ханьсюэ, подчиняясь этой неодолимой силе, прошел в комнату. Решительность горевшая во взоре возлюбленного, сказала Ханьсюэ о многом. Приблизившись к Цзымину, он обнял его за талию и заглянул в глаза. Увидев там желание близости, Ханьсюэ очень медленно наклонился к его губам, давая ему шанс на отступление. Но Сюэ Мэн так давно жаждал этого, что закрыв глаза он приоткрыл губы навстречу блаженству. Мэй-старший, не в силах больше сдерживаться, впился в эти манящие уста требовательным поцелуем. Его достоинство, как и достоинство Сюэ Мэна, тут же стало твердым как камень. Почувствовав это, они только теснее прижались друг к другу, не решаясь на большее. Их губы были то нежными, то страстными, а языки плясали то медленно, то быстро. В этот раз Сюэ Мэн первым потянул на кровать разгоряченного Мэй Ханьсюэ. Не разрывая своих объятий они упали в нее, неистово целуясь. Их руки скользили по телам друг друга: лаская бедра, грудь, спину, но все-таки не решаясь дотронуться до пульсирующих от возбуждения жезлов партнера. Первым, накала чувств, опять не выдержал Цзымин. С тихим стоном он взял ладонь Ханьсюэ и положил ее на свой разгоряченный член. Тот, тут же проник под слои одежды, обхватил его ладонью, и начал доводить возлюбленного до экстаза. Сюэ Мэн, который просто изнемогал под Мэй Ханьсюэ, непрерывно стонал, отдаваясь на волю его ласкам. Губы близнеца порхали по шее, ключице и лицу Главы Сюэ, а руки непрерывно ласкали его тело. Эта любовная схватка настолько поглотила обоих, что излившись, Цзымин пожалел о ее окончании. Жажда продолжения близости настолько охватила Сюэ Мэна, что ловко перевернувшись, он тут же оказался на бедрах Ханьсюэ. Тот, не ожидавший от Главы Сюэ такой прыти, посмотрел на него зазывающим взглядом. На его глазах, Цзымин демонстративно начал снимать с себя остатки одежды. Молодого человека внезапно охватила навязчивая идея — прижаться своим обнаженным телом к восхитительному телу Ханьсюэ. Раздевшись, он потянул того за руку, и усадив начал раздевать. Покончив с этим занятием, он опять толкнул его на кровать и улегся сверху, каждой клеточкой тела ощущая все изгибы возлюбленного. Член Ханьсюэ сразу привлек его внимание: твердый, влажный и обжигающе горячий. Он будоражил его воображение все больше и больше, и подумав что Мэй Ханьсюэ тоже нуждается в разрядке, Сюэ Мэн накрыл губы возлюбленного страстным поцелуем. Оторвавшись, Цзымин вызывающе посмотрел на Ханьсюэ, и шаловливым языком провел по его губам. Тот застонал, и вцепившись в его упругие ягодицы, еще теснее прижал их жезлы к друг другу. Сюэ Мэн чуть высвободившись из захвата, возбуждающе потерся о пах Мэй Ханьсюэ. Тот опять застонал, и хрипло произнес: — Ты сводишь меня с ума, Цзымин! — Я знаю, — влажно прошептал Сюэ Мэн. — И наши чувства взаимны. Потом он начал медленно скользить вниз, и каждое его движение сопровождалось нежными поцелуями. Оказавшись у самого паха, Цзымин не раздумывая обхватил головку члена Ханьсюэ ртом. Тот охнул и вцепился в волосы возлюбленного. Сюэ Мэн сначала медленно и аккуратно, пытаясь не поранить этот великолепный жезл зубами, заглотил его еще глубже. Приноровившись и поймав темп, теперь он начал ублажать Мэй Ханьсюэ. Руки близнеца на его волосах и тихие стоны, служили ему ориентиром. Быстро распознав, что больше всего заводит Ханьсюэ, он умело подвел его к пику. Потом отстранившись, Сюэ Мэн опять оседлал его, и возбуждающими движениями раздвинутых ягодиц на его члене, довел до оргазма. Их руки в этот момент были переплетены, и Мэй Ханьсюэ дернув Цзымина на себя, тут же приник к его губам глубоким поцелуем. Его руки неуловимым движением, переменили свое положение. Теперь он неистово обхватил Сюэ Мэна за талию, еще крепче прижимая того к своим бедрам. Цзымин, который и сам не ожидал от себя таких действий, сейчас лежал немного смущенный, и не решался посмотреть на Ханьсюэ. Уютно устроившись на его груди, он думал что жизнь и правда штука непредсказуемая. Творя все эти безумные вещи, Сюэ Мэн получал истинное удовольствие, а все потому что был влюблен. Мэй Ханьсюэ, которого Цзымин приятно удивил, пребывал в полной гармонии. Обнимая его пленительный стан, и поглаживая по обнаженной спине легкими движениями, он мечтал продлить этот момент как можно дольше. — Цзымин, — нежно позвал он возлюбленного, и взяв его голову обеими руками повернул так, чтобы заглянуть ему в глаза. Видя что тот смущенно прячет взгляд, он мгновенно понял в чем дело. — Посмотри на меня, — мягко попросил он. Сюэ Мэн поднял на него свои очаровательные, полные доверия глаза. Мэй Ханьсюэ не удержался и припал к его припухшим губам поцелуем. Сюэ Цзымин в ответном порыве приоткрыл рот, и впустил в него возбуждающий язык Ханьсюэ. Он обожал такие поцелуи: глубокие, чувственные, долгие. Когда они смогли оторваться друг от друга, Мэй-старший наконец выразил свою мысль: — Цзымин, не надо стесняться нашей близости. Поверь, я тоже еще удивлю тебя. И чтобы окончательно развеять смущение Сюэ Мэна, резко подмял его под себя и начал щекотать. Вот чего не ожидал от него Глава Сюэ, так этого! Не удержавшись он рассмеялся, и извиваясь как змейка, попытался отпихнуть от себя руки, которые самым бесстыдным образом скользили по его обнаженному телу. Мэй-старший, щекоча Цзымина в самых неожиданных местах, на полном серьезе утверждал что ищет на его теле эрогенные зоны, которыми потом непременно воспользуется. Надурачившись вволю, они наконец легли рядом. Сюэ Мэн сразу положил голову на плечо Ханьсюэ, и не размыкая объятий, двое молодых людей вскоре уснули. Утром Главу Сюэ разбудили легкие поцелуи. Сладко потянувшись и открыв глаза, он увидел склонившегося к нему Мэй Ханьсюэ. Тот просто лучился от счастья, а в его взгляде сквозило обожание. — Вставай, соня. Пора завтракать и выдвигаться, — пощекотав Сюэ Мэна под подбородком проговорил он. На губах Цзымина тут же расцвела прелестная улыбка. Увидев ее, Мэй Ханьсюэ закрыл глаза. — Эй, — услышал он. — Ты чего делаешь? Что, утром я недостаточно красив? — игриво произнес Сюэ Мэн. Мэй-старший не открывая глаз подмял его под себя, и только потом ответил: — Ты слишком красив! Поэтому, чтоб не поддаваться искушению, пока ты не оденешься, я не буду на тебя смотреть. Иначе… мы вообще из кровати не выберемся. Цзымин рассмеялся и потерся бедрами о Ханьсюэ, при этом надеясь только на его благоразумие. Тот моментально с него соскочил, и отвернувшись начал одеваться. Сюэ Мэн опять рассмеялся, и больше не дразня возлюбленного тоже потянулся за своей одеждой. Через некоторое время он услышал вопрос Ханьсюэ: — Цзымин, ты оделся? — Оделся, — со смешком ответил он. — Поворачивайся. Мэй Ханьсюэ обернулся и действительно увидел полностью одетого Сюэ Мэна. Подойдя к нему и взяв за руки, он поднес их к губам и поцеловал. — Пойдем завтракать, — проговорил он. — Пойдем, — ответил Цзымин. А потом прибавил: — Я очень рад, что сегодня ты будешь со мной. В ответ на эти слова, губы Ханьсюэ тронула улыбка, которая как первые лучи солнца осветила все вокруг. Разомкнув руки, он немедленно сомкнул их снова на спине Сюэ Мэна, крепко прижимая к себе. Потом отпустив его, он подтолкнул разомлевшего от счастья Цзымина к выходу из комнаты. Молодые люди направились в Зал Мэнпо, чтобы как следует подкрепиться перед сражением с нечистью. Сразу после завтрака, они еще раз поднялись в покои главы Сюэ, чтобы собраться в дорогу. Там Цзымин неожиданно вытащил шпильку, которую ему когда-то заколол Ханьсюэ. Протянув ее возлюбленному, он лукаво сказал: — У тебя замечательно получается причесывать меня перед битвой. Не желаешь сделать традицией? Мэй Ханьсюэ просто обожал такого непосредственного Цзымина. Не удержавшись, он опять заключил его в объятия, покрывая поцелуями. — Хватит… Хва-а-тит, — между поцелуями пытался вырваться Сюэ Мэн. Когда ему это удалось, он с притворным гневом произнес: — Мы так вообще никуда не уедем! Потом сел на стул, и протянув гребень и шпильку важно сказал: — Приступай. Ханьсюэ взяв гребень, привел в порядок волосы Цзымина, несколько растрепанные после жарких объятий. Потом умело сделал пучок и скрепив его шпилькой, произнес: — Все готово, Глава Сюэ. Извольте на выход. Улыбнувшись друг другу, они наконец-то покинули комнату. Выйдя за пределы пика Сышэн, Мэй Ханьсюэ магически расширил свой меч, и поставив Сюэ Мэна рядом с собой, направил его в сторону горы Эмэйшань. Гора Эмэйшань. Прибыв к подножию горы, молодые люди осмотрелись. Еще на пике Сышэн, они разработали простой план. Раз эта неизвестная нечисть нападает на верующих, то логичнее засесть в засаде и дождаться паломников, которые ее так привлекают. Заняв удобную позицию, Сюэ Мэн и Мэй Ханьсюэ стали ждать. Тесно прижавшись друг к другу, они затаились в небольшом подлеске с высокой травой, откуда им хорошо была видна узкая и длинная дорога ведущая на вершину. Некоторое время спустя, до острого слуха заклинателей донеслись голоса людей, которые явно направлялись в их сторону. Мэй Ханьсюэ взял за руку Цзымина и слегка сжал. Сюэ Мэн повернул к нему голову и кивнул. На дороге появилась группа людей — двое мужчин и трое женщин, которая направлялась в храм. В руках женщины несли корзинки с разнообразной едой — подношение божествам. Переговариваясь, они не спеша стали подниматься на вершину горы. Вдруг паломники услышали позади старческий голос просящий милостыню. — Молодые господа, помогите бедной старушке, подайте немного еды. Мне уже много лет, и горную дорогу к храму я не осилю. Обернувшись, они увидели старуху с посохом, которая стояла посреди дороги. Глава Сюэ и Мэй-старший, сразу почуяли в этой старушке что-то неладное, да и появилась она неожиданно, как будто материализовалось прямо из воздуха. Положив ладони на рукоятки своих мечей, оба заклинателя внимательно следили за происходящим. Женщины, видя перед собой несчастную старуху, тут же решили ей помочь. Вытащив из корзин немного фруктов и хлеба, они дружно протянули нищенке еду. Та, выбрав из них самую молодую и красивую, подошла к ней чтобы взять яблоко. Но только их руки соприкоснулись, как женщина вскрикнула, и посмотрев на свою ладонь обнаружила на ней страшную язву. Корзинка выпала из ее рук, и она в ужасе уставилась на это уродство, которое на ее глазах стало множиться, и быстро расползаться по всей руке. Ее спутники, ничего не понимая, с удивлением смотрели на происходящие, а старуха вдруг захохотала и произнесла злобным голосом: — Всегда попадаетесь! Мэй Ханьсюэ одновременно с Сюэ Мэном выскочили из своего укрытия, и вмиг оказались перед «старухой». Та, увидев их, отпрянула, и с отвращением плюнув, проговорила: — Господа совершенствующиеся. Вас то как сюда занесло? Мэй Ханьсюэ холодно произнес: — Даолао. Потом обращаясь ко всем присутствующим, предупредил: — Не дайте ей дотронуться до себя. Это тварь ядовита. Спутники женщины и так уже это поняли. Бедняжка, до которой дотронулся этот горный демон, уже практически вся покрылась язвами. Ханьсюэ одной рукой держал сияющий серебром Шофэн, другой же протянул Сюэ Мэну маленькую бутылочку. — Цзымин, быстро дай это лекарство молодой госпоже. У нее мало времени. Сюэ Мэн взял бутылочку, и подойдя к женщине вылил ее содержимое в рот пострадавшей. Потом немедленно вернулся к Ханьсюэ. Даолао опять дико захохотал, и быстро скинул плащ. Под ним все присутствующие узрели мерзкого вида существо. В его руках Сюэ Мэн и Мэй-старший сразу же заметили маленькие дротики. Горный демон молниеносным взмахом руки, пустил их прямиком в заклинателей. Тонкий и острый меч Мэй Ханьсюэ, немедленно начал свой танец. Излучающий холод, он едва различимой смертоносной тенью, разрубил летевшие в него ядовитые дротики на мелкие щепки. Лунчэн в руках Сюэ Мэна, одним мигом ранее расправился со стрелами направленными на него. Демон, видя что ему попались весьма умелые совершенствующиеся, пустил еще больше дротиков. Но его попытка так же не увенчалась успехом. Танец двух мечей, четко и быстро отразил и эту атаку. Даолао завыл так, что уши у смертных заложило. С диким криком: — Мерзкие людишки я вас всех ненавижу! Этому храму здесь все равно не бывать, — он бросился бежать. Горный демон понял что пришел его смертный час, и желая напоследок поразить еще хоть кого-нибудь, Даолао неожиданно развернулся и высоко подпрыгнул. Вложив в удар все свои силы, он через головы заклинателей, пустил в людей стоявших за ними, сотню отравленных дротиков. Ханьсюэ мгновенно отреагировал. Одним взмахом руки он создал бушующее пламя, поднявшееся до небес. Эта огненная атака, поглотила не только стрелы, но и вмиг испепелила горного демона, не оставив от него даже пепла. — А сразу так было нельзя? — проворчал Глава Сюэ. Ханьсюэ улыбнулся, но ничего не сказал. Повернувшись к испуганным людям, заклинатели убедились что все целы и невредимы. Раненная женщина, к которой уже вернулась ее прежняя чистая кожа, тут же бросилась к ним в ноги благодаря за спасение. Остальные паломники, низко кланяясь, так же говорили слова благодарности. Сюэ Мэн и Мэй Ханьсюэ, исполнив свою миссию, вскочили на меч и полетели на пик Сышэн. Прибыв к вечерней трапезе, они умылись с дороги и отправились в Зал Мэнпо. Сюэ Цзымин, не желая отпускать от себя Ханьсюэ, сразу предупредил того, что сегодня он намерен продемонстрировать ему все прелести купальни Мяоинь. Мэй-старший многозначительно ему подмигнул, а потом прошептал: — Цзымин, давай ты опять уронишь полотенце, а я и вовсе свое не одену. Сюэ Мэн усмехнулся, и тоном не терпящим возражений произнес: — Забудь. В купальне тебе ничего не светит. Мэй Ханьсюэ притворно вздохнул. — А в твоих покоях? — невинно поинтересовался он. — Тоже нет, — засмеялся над его огорченным видом Сюэ Мэн. А потом неожиданно добавил: — Сегодня я приду к тебе. От этих волнующих слов Ханьсюэ воспрял духом, и под столом нащупав руку Цзымина крепко сжал. После ужина молодые люди отправились прогуляться. Как и всегда, выбрав самый укромный уголок на заднем склоне пика Сышэн, они улеглись под зажигающимися на небосклоне звездами. Мэй Ханьсюэ старался не касаться Цзымина, как и тот его. Но приятное возбуждение предстоящей ночи уже охватило их души. Немного обсудив бой с Даолао у подножия горы Эмэйшань, Сюэ Мэн поинтересовался: — Ханьсюэ, приходилось ли тебя встречать этого демона ранее? — Приходилось, — ответил старший близнец. — И не раз. Это отродье проживает в горах и убивает путников отравленными дротиками. Выбирая место для обитания, Даолао считают его своей собственностью и ревниво охраняют ото всех. Видимо и этому не нравился не храм, не паломники, вот и убивал невинных людей. — Хорошо что у тебя было лекарство, иначе девушка бы умерла, — проговорил Цзымин. Мэй-старший взял его руку и неожиданно меняя тему разговора, заговорщицки произнес: — Цзымин, я уже замерз. Пошли в купальню. — Ничего ты не замерз, — возмутился Сюэ Мэн. — Просто тебе не терпится залезть… тут он осекся, стыдливо замолчав. Импульсивность опять подвела его. — А тебе разве нет? — проговорил Мэй-старший таким возбуждающим тоном, что у Цзымина побежали мурашки. Видя что возлюбленный не собирается отвечать, а его щеки залил румянец смущения, Ханьсюэ поднялся и протягивая Сюэ Мэну руку, сказал: — Все молчу. И не беспокойся, в купальне я буду вести себя благонравно. Цзымин подал ему руку, и решив что последнее слово непременно должно остаться за ним, вопросительно произнес: — Надеюсь только в купальне? Увидев что удивил Мэй Ханьсюэ, Сюэ Мэн довольный собой потянул его в сторону жилых помещений. Купальня Мяоинь в это время суток была уже почти пустой. Выбрав укромный бассейн в самой глубине, тот же самый где когда-то Чу Ваньнин и Мо Жань предавались своей страсти, они опустились в воду. Густой пар застилавший все вокруг, надежно скрывал их от непрошенных глаз. Расслабленно сидя между разведенных ног Ханьсюэ, Цзымин удобно облокотился на его грудь спиной, блаженно закрыв глаза. Руки Мэя-старшего обхватили его талию, и как он обещал, не позволяли себе лишнего. Оба наслаждались горячей водой и обществом друг друга. Немного полежав, Мэй Ханьсюэ предложил помыть Цзымину голову, и тот в предвкушении согласился. Мягко втирая в волосы Сюэ Мэна мыльный корень с ароматом сливы, Мэй-старший наслаждался процессом, впрочем как и Цзымин. Незаметно руки Ханьсюэ с волос, перешли на спину возлюбленного, и легкими, массирующими движениями начали ее поглаживать: область шеи, лопатки, поясница, ягодицы. Тут выдержка Мэя-старшего покинула его. Не удержавшись, он обхватил одной рукой талию Сюэ Мэна, а другой нежно провел пальцами по потаенному входу между его ягодиц. Стоило начать, и остановиться уже не представлялось возможным — один раз, второй, третий. Его движения становились все настойчивее, а пальцы еле сдерживались чтобы проникнуть в мягкое и податливое нутро. Сюэ Мэн замер, не в силах сопротивляться. Мэй Ханьсюэ еще так не касался его. Пытаясь разобраться в неоднозначных ощущениях, Глава Сюэ неожиданно почувствовал жар собственного члена, который от этих движений приподнял свою головку. Намыленные скользкие пальцы были слишком возбуждающими, и желание принять их внутрь греховно овладело Сюэ Мэном. Учащенное дыхание Мэй Ханьсюэ над его ухом, будоражило не меньше чем его ласки. Неожиданно он услышал охрипший голос возлюбленного: — Глава Сюэ, не потрете спинку и мне? Цзымин с трудом нашел в себе силы повернуться и посмотреть на Ханьсюэ. Увидев затянутый пеленой вожделения взгляд, он дрожащими руками взял из его рук мыльный корень, и голосом который выдавал все его чувства, произнес: — Поворачивайся. Мэй Ханьсюэ развернулся, предоставив Цзымину вид на свою великолепную спину. Намыливая ее, Сюэ Мэн дрожал от возбуждения. Он до сих пор ощущал влажные и обжигающие пальцы Ханьсюэ на своем теле. Не справившись с волнением, Цзымин выронил мыльный корень в воду, а потом быстро прильнул к этой надежной спине. Его руки обхватив Мэя-старшего за талию, случайно задели головку его возбужденного органа. Не смея поддаваться желанию обхватить член возлюбленного ладонью, Цзымин застонал и приник губами к его шее. — Пошли отсюда, — услышав это звук и почувствовав прикосновение, прохрипел Ханьсюэ. — Пошли, — еле слышно ответил Цзымин. Быстро ополоснувшись, они покинули купальню Мяоинь. Мэй Ханьсюэ затащил Сюэ Мэна в свои гостевые покои, и закрыв двери прижал к стене. Возбуждение обоих заклинателей мощным потоком окатывало их с ног до головы, заставляя дрожать от неистовой страсти. Верхняя одежда сорванная с Цзымина, вмиг полетела на пол. Ханьсюэ мощным рывком подхватил его за бедра, и широко раздвинув ноги прижал к стене. Чувствуя эрекцию друг друга, они подмахивали бедрами навстречу, ни на миг не разлепляя жадных до поцелуев губ. Обоих обуяла нестерпимая жажда близости, и сегодня ее могла удовлетворить только истинное проникновение. Мэй-старший, не размыкая объятий, перенес Цзымина на кровать. Рухнув в нее так, что она затрещала, Ханьсюэ сорвал с Сюэ Мэна остатки одежды, а тот, не менее резкими движениями раздел его. Оказавшись обнаженными, они ни на миг не останавливаясь, продолжили свою любовную схватку. Ханьсюэ раздвинул ноги Цзымина, при этом одну закинул себе на плечо. Совершая ритмичные движения бедрами, он с неистовой страстью терся своим членом о стоявший колом член Сюэ Мэна. Цзымин под такой яростной атакой растаял слово свеча, под напором огня. Он в изнеможении закрыл глаза, а из его рта вырывались еле сдерживаемые влажные стоны. Вдруг Сюэ Мэн почувствовал как Мэй Ханьсюэ наклонился над ним, и облизав его ушную раковину, дрожащим от возбуждения голосом прошептал: — Цзымин, ты готов? Сюэ Мэн, повинуясь зову сердца и плоти, кивнул. Ханьсюэ, дрожащий словно могучее дерево под порывами урагана, еле удержался чтобы сразу не вогнать свой член между ягодиц Цзымина. Сдерживая свое желание, он резко перевернул Сюэ Мэна, и поставив его на колени, вклинился между раздвинутых ног возлюбленного. Приникнув жадным ртом к его совершенным ягодицам, он начал их вылизывать, при этом нежно покусывая. Его язык все ближе и ближе придвигался ко входу в его личный рай, которым он так желал обладать. Сюэ Мэн еще в купальне понял, что его сегодня ждет. И хоть сердце Главы Сюэ замирало от страха перед тем путем, по которому он принял решение пойти, но любовь и вожделение победили все сомнения. Безоговорочно доверяя Ханьсюэ, Цзымин без сожалений отдался на милость его губам, рукам и ласкам. Язык Ханьсюэ наконец достиг розового бутона, притаившегося между ягодиц Сюэ Мэна. Сначала он нежно поцеловал этот маленький нераспустившийся цветок, потом его язык начал размеренные, но возбуждающие движения, старательно вылизывая это розовое и манящие отверстие. Цзымин не ожидавший такой ласки, сначала испытал легкий стыд, пальцы его рук впились в простыню, а ягодицы завиляли. Ханьсюэ, не прерывая своего занятия, крепким захватом за бедра заставил его замереть. Привыкнув к новым ощущениям, Сюэ Мэн нашел их весьма волнующими, а когда проворный язычок Ханьсюэ стал раздвигать лепестки бутона, пытаясь проникнуть внутрь, это и вовсе вызвало в нем дрожь сильного возбуждения. Поняв по поведению своего возлюбленного, что ему такие ласки не чужды, Ханьсюэ усилил напор. Цзымин от таких бесстыжих действий застонал, в душе моля не останавливаться. Глава Сюэ вообще не представлял, что такие ласки на него могут подействовать столь возбуждающе. Как следует увлажнив Цзымина, Мэй Ханьсюэ отстранился. Видя как дрожит под ним Сюэ Мэн, он припал к его спине и начал целовать его шею и спину, а руки его тут же нащупали маленькие холмики на груди, чувственно сжав их. Сюэ Цзымин, который уже находился на грани, с нетерпением ждал когда руки Ханьсюэ опустятся ниже, и хоть немного снимут напряжение с его члена. Мэй-старший, как будто прочитав его мысли, сомкнул свою ладонь на горячем и влажном органе Цзымина. Умелые действия возлюбленного заставили Сюэ Мэна опять застонать, что еще больше подстегнуло Ханьсюэ. Не отрываясь от своего возбуждающего занятия, он неожиданно сунул пальцы другой руки в рот Сюэ Цзымина. — Оближи их, — прохрипел он. Сюэ Мэн подчиняясь увлажнил их, очень чувственно проведя по ним языком. Теперь настала очередь застонать Мэй Ханьсюэ. Он желал его так сильно, что только огромным усилием воли заставлял себя неспеша подготавливать своего возлюбленного к самому главному. Вынув увлажненные пальцы изо рта Цзымина, он вновь вернулся к розовому цветку, и нежными движениями стал разминать этот бутон, пока тот слегка не приоткрылся. Усилив напор, Ханьсюэ кончиком указательного пальца раздвинув лепестки, вошел внутрь. Цзымин охнул, непроизвольно выгнул спину и раздвинул ноги чуть шире. Палец Мэя-старшего вошел еще глубже, его движения внутри тела Сюэ Мэна неспеша набирали обороты. Цзымин неожиданно поддался навстречу, полностью насадив его на себя. Тугое нутро плотно охватило палец, и чтобы его еще немного расширить, Мэй Ханьсюэ ввел второй. Растягивая Цзымина левой рукой, правой он поглаживал его спину, помогая немного расслабиться. Сюэ Мэн понимал — это только начало, вот когда в него будет входить немалых размеров член, тогда ему и будет по-настоящему больно. Неожиданно пальцы покинули его, и он вновь почувствовал как влажный и теплый язык Ханьсюэ коснулся входа в его любовное гнездышко. Старательно увлажнив его, Мэй-старший перевернул Цзымина на спину. Неотрывно глядя ему в глаза он страстно проговорил: — Я так сильно люблю тебя! И нагнувшись впился ему в губы требовательным поцелуем. Сюэ Мэн почувствовал что его ноги раздвинули, потом сильные руки обхватили его бедра и приподняли. Он вцепился в шею Ханьсюэ и оторвавшись от его губ, тихо прошептал: — Смелее. Мэй Ханьсюэ, ободренный этим приглашением, взял свой член и увлажненной головкой толкнулся в поддавшееся нутро возлюбленного. Цзымин охнул, и еще крепче вцепился в его шею. Ханьсюэ введя головку на миг остановился, давая Сюэ Мэну привыкнуть к ощущениям. Цзымину было больно, но жаловаться он не собирался. Сколько боли он испытал в жизни — его первый раз, она ему не испортит. Поэтому, чтобы боль было слаще терпеть, он накрыл губы Ханьсюэ своими. Тот немедленно откликнулся на призыв, и их языки сплелись. Чувствуя что Цзымин немного расслабился, он начал совершать медленные движения, с каждым разом продвигаясь чуть глубже. Хоть Ханьсюэ и хотелось пронзить Цзымина до самого конца, но огромным усилием воли он себя сдержал. Сюэ Мэн на первых порах испытывал распирающую боль, но Ханьсюэ был столь нежен и аккуратен, что вскоре боль притупилась. Его нутро разгорячилось и увлажнилось, и член Ханьсюэ стал скользить все быстрее и мягче. Чувствуя эти интимные движения внутри своего тела, Сюэ Мэн начал испытывать от них удовольствие, ранее скрытое за болью. Больше не в силах сдерживать себя, Ханьсюэ наконец-то ввел свой атакующий жезл до конца, при этом задев самую чувствительную точку внутри Цзымина. Тот вскрикнул, и закинул ноги на талию Ханьсюэ, позволяя ему все быстрее и быстрее двигаться в нем. Сюэ Мэн интуитивно подстроился под его ритм, и отдался на милость своего партнера — душой и телом. Каждый раз когда Мэй-старший касался головкой того чувствительного места, все тело Цзымина пронзали эротические молнии, а пальцы рук впивались в спину Ханьсюэ, оставляя там глубокие следы. Движения бедер Мэя-старшего теперь были быстрыми и ритмичными, губы целовали и кусали шею Цзымина, а руки поддерживали его за талию, подстраивая его податливое тело под их соитие. Ханьсюэ внезапно возжелал почувствовать плоть возлюбленного в своей руке, он прекрасно знал как это нравится Сюэ Мэну. Выйдя из него, он перевернул Цзымина к себе спиной, и быстро спустив ноги с кровати, усадил к себе на колени. Целуя шею возлюбленного, он обеими руками приподнял его, и опять насадил на свой разгоряченный орган. Одной рукой держа Сюэ Мэна за талию, другой он наконец-то дотронулся до его возбужденного члена. Когда ладонь Мэй Ханьсюэ сжалась на жезле Цзымина, тот застонал и немного приподнялся. Ханьсюэ вновь опустил его, задев чувствительной головкой, сосредоточение наслаждения внутри Сюэ Мэна. Тот вскрикнул и опять приподнялся, потом поймав темп стал двигаться на бедрах Ханьсюэ самостоятельно. Двое заклинателей мокрые и возбужденные страстно занимались любовью. Бедра Цзымина двигались все быстрее, он интуитивно пытался насадить себя так, чтобы непременно получить наивысшее блаженство, а рука Ханьсюэ плотно обхватившая его член, дополнительно стимулировала доведенного до крайней степени возбуждения Главу Сюэ. Мэй Ханьсюэ чувствуя как тугие стенки охватывают и засасывают его член, чуть не лишался чувств от внеземного наслаждения. Сексуальные стоны Цзымина подстегивали его, и не сдержавшись он довольно сильно насадил его на свой член. Тот охнул и вцепился в руку Мэя-старшего у себя на талии. Приближаясь к моменту разрядки Ханьсюэ в восхищении подумал: Я именно так себе и представлял нашу близость: жарко, страстно и восхитительно прекрасно. Сюэ Мэн так же был близок к оргазму, двойная стимуляция его эрогенных зон, умело подвела его к взрыву наслаждения. От обрушившегося на него водопада удовольствия, он вскрикнул и излился в руку Ханьсюэ. Тот тоже был уже на пике, пара сильных и глубоких толчков, и он обильно кончил в Сюэ Мэна, испытав при этом величайшее наслаждение в мире. На миг застыв, Ханьсюэ прижался к спине возлюбленного, а тот откинув голову назад, положил ее на плечо Мэя-старшего, томно закрыв глаза. Через некоторое время, светловолосый заклинатель осторожно приподнял Сюэ Мэна и положил на кровать, тут же склонившись над ним. Цзымин открыл глаза и посмотрел на Ханьсюэ. В его взгляде еще бушевали отголоски их любовной битвы, а тело накрывала волна удовлетворения. Увидев это, Мэй-старший погладил его по лицу и сказал: — Цзымин, ты был великолепен! Я всегда говорил, что ты хорош во всем! Потом немного замялся и смущенно спросил: — Тебе было очень больно? Сюэ Мэн улыбнулся, и обняв его за шею поцеловал. — Не беспокойся, — прошептал он в припухшие от поцелуев губы возлюбленного. А потом нежно добавил: — Ты тоже был великолепен! Двое мужчин замерли в объятиях друг друга, предаваясь приятным воспоминаниям о только что завершенной любовной схватке. Их сердца, которые они прекрасно слышали, постепенно стали биться ровнее, жар покидал их тела, уступая место неимоверной нежности друг к другу. Руки Цзымина разжались, и он удовлетворенно вздохнув, зевнул. Мэй Ханьсюэ тут же встал с кровати и поднял с пола упавшее одеяло. Накрыв их обоих, он положил голову Главы Сюэ себе на грудь, и с любовью в голосе произнес: — Отдыхай. Глаза Сюэ Мэна действительно слипались. После такого всплеска эмоций у него наступил упадок сил, и прижавшись к груди возлюбленного он закрыл глаза, почти тут же погрузившись в крепкий сон. Мэй Ханьсюэ еще долго смотрел на Цзымина, гладя того по спине, и понемногу вливая свою духовную силу. Он очень хотел как можно дольше продлить ощущения этого значимого для него момента — Цзымин отдался первым ему. Утро застало обоих заклинателей сладко спящих в объятиях друг друга. На этот раз первым проснулся Сюэ Мэн. Открыв глаза, он почувствовал что его ресницы щекочут шелковистые пряди волос Мэй Ханьсюэ. Осторожно убрав их с лица, Цзымин с замиранием сердца посмотрел на светловолосого юношу спящего рядом. Он был настолько красив, что захватывало дух! Глава Сюэ когда-то думал — что его никто не достоин. И даже та злополучная бочка, прикатившееся на пик Сышэн, под покрывалом невесты показала его самого. Но тогда он был преисполнен чувством собственного достоинства, и эгоистичными порывами молодости. Сейчас же Цзымин был счастлив и влюблен, поэтому все теперь казалось ему в несколько ином свете. Не удержавшись, Сюэ Мэн провел по щеке Ханьсюэ кончиками пальцев. Вмиг ресницы Мэя-старшего затрепетали, а его рука поймала пальцы Сюэ Мэна и поднесла их к губам. От этой простой ласки по телу Главы Сюэ пробежали мурашки, и он еще теснее прижался к возлюбленному. Ханьсюэ гладя его, произнес: — Доброе утро, Цзымин. — Доброе утро, — пробормотал тот, вдыхая приятный аромат его кожи. Мэй Ханьсюэ хотел спросить про его самочувствие, но сдержался. Наверно сейчас ему не совсем комфортно, — подумал он. Но Сюэ Мэн не жаловался вчера, и сегодня не собирался. Он просто лежал на Ханьсюэ с таким доверием и беззаботностью, что сердце светловолосого заклинателя затрепетало от нежности. — Хочешь, я буду носить тебя весь день на руках? — на полном серьезе спросил он. Цзымин от таких слов сначала растерялся, а потом рассмеялся. — Заманчивое предложение, — лукаво ответил Сюэ Мэн. — Но пожалуй я воздержусь от такого способа передвижения по пику Сышэн. Правда, я совсем не против, чтобы ты носил меня на руках в этой комнате, и в моих покоях, и в общем там, где на нас не будут смотреть завистливые взгляды, — со смехом добавил он. Услышав эти слова, Мэй-старший тут же подхватил Цзымина на руки, и усадив к себе на колени, спросил: — Завтрак в постель? — Не откажусь, — проговорил Сюэ Мэн, решив что после такой бурной ночи идти в Зал Мэнпо ему совсем не хочется. Ханьсюэ аккуратно положив его на постель, стал одеваться. Цзымин подумал что это весьма приятно, когда вот так за тобой ухаживают. Сегодня ему действительно хотелось весь день провести в объятиях Мэй Ханьсюэ, никуда не выходя из этих покоев. — Ты так всегда будешь за мной ухаживать? — не удержав свои мысли, проникновенно спросил он. — Всегда, — без раздумий ответил Ханьсюэ. — Тем более… — Что? — попался на хитрость Цзымин. — У меня на тебя большие планы на вечер, — весьма волнующе произнес он. Цзымин даже рот открыл от такой прямолинейности, но потом не растерявшись ответил: — Иди и принеси мне завтрак, и сам хорошенько поешь. Побереги себя, у меня на тебя тоже весьма немалые планы на ночь. Еще раз подумав о том, что такого непосредственного Цзымина он просто обожает, Мэй Ханьсюэ улыбнулся ему, и покинув комнату направился В Зал Мэнпо. Сюэ Мэн с наслаждением потянулся на кровати. Он старался не обращать внимание на дискомфорт в одном месте, но мысли его крутились вокруг того, что его вызвало. Все оказалось не так страшно как он думал, а даже наоборот, весьма возбуждающе. Глава Сюэ и не подозревал, что внутри него скрывается такое чувствительное место. От этих воспоминаний его пах пронзило жаром, но он тут же взял себя в руки. Цзымин нисколько не сомневался, что следующей ночью он опять утонет от счастья в сладких объятиях Ханьсюэ. День на Пике Сышэн прошел как обычно. Работы в ордене было всегда предостаточно. Здесь принято было выполнять такие поручения как: «кот бабули Ван снова залез на крышу и не может спуститься». Сюэ Мэн всегда требовал чтобы любую просьбу исполняли, и это подразумевало то, что каждый ученик должен понимать: любые добрые дела — большие или малые — невероятно важны. Сегодня все такие поручения взял на себя Мэй Ханьсюэ. Хоть они были мелкими, и не требовали заклинательского искусства, он просто хотел оградить от забот Главу Сюэ и сделать ему приятное. Тот, наблюдая за Ханьсюэ, который весьма недурно со всем справлялся, невольно вспомнил о втором брате. Я соскучился, — внезапно осознал он. Ужасно соскучился по Мэю-младшему! Но Сюэ Мэн сейчас просто не мог об этом думать, и поэтому затолкав свои чувства подальше, он переключился на дела ордена. А ночью они опять предавались страсти, тая от блаженства в объятиях друг друга. Ханьсюэ не единожды овладевал им, доводя своим напором до высшего пика наслаждения, и сам при этом непременно изливался в него, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. В этот момент они чувствовали истинную гармонию, которая существует между людьми — повязанными красной нитью судьбы.