Monsters in Vienna

На улицах Вены пропадали люди. Пропадали испокон веков, пусть и редко. Обычно это были холостые выпивохи, бездомные, доступные за пару монет дамы и прочие люмпены города. Единственное, что объединяло пропавших за многие годы — они почти ежедневно оказывались на улицах, когда время уже переваливало за полночь. А ещё их никогда никто не искал, за редкими исключениями. Иногда люди возвращались спустя несколько дней. Обычно у них не хватало конечностей, а культи уже начинали гнить или были чем-либо инфицированы. Такие возвратившиеся умирали быстро, часто не более, чем за три дня, и остаток жизни проводили в тяжёлой лихорадке и бреду. Сальери был простым, пусть и достаточно известным, человеком. Со своими трудностями, проблемами, печалями. И всё могло бы быть у него чудесно, если бы не одно “но”. “Но”, которое скребло под рёбрами ещё с раннего детства, но уже тогда было под строгим надзором родителей, которые знали, что чувствует сын - они были в точности такими же. Болезненная, животная жажда плоти, при неудовлетворении которой всегда было только хуже. Первые настоящие симптомы жажды проявились в десять лет и тогда же были самыми тяжёлыми. Мальчишку лихорадило несколько дней подряд, кожа побледнела, всё тело покрылось зеленовато-чёрными пятнами, похожими на гниль. Родителям, особенно матери, было тяжело смотреть на такого сына. Женщина постоянно плакала, почти не приближалась к постели Антонио. Они по своему опыту знали, что так надо прожить неделю, а потом впервые дать юному существу человечины. Если дать плоть раньше или позже седьмого дня, то мальчишка может умереть или монстр в нём вырвется из-под контроля. Человечиной запасались в особый день — первое новолуние в году. Это был тот день, в который нечисть по всему миру имела право выползать из своих укрытий и забирать тех, кого не посчитает достойным на существование в этом мире. В любой же другой день более-менее культурные монстры старались лишь разрывать свежие могилы. Мертвечина, как и сырое мясо животных, настоящего насыщения не приносила, но голод притупляла, чтобы у тварей, обделённых Божию любовью, были шансы дотянуть до заветного новолуния. Были и те из тварей, кто не брезговал убивать вне зависимости от даты на календаре, но в основном это были лишь те, кто стал, а не родился нечистым. Призраки, полтергейсты, ходячие трупы и иже с ними. Все они были при жизни людьми, но после смерти превратились в ненасытных ублюдков, стремящихся прикончить любого живого, кто посмел сунуться к ним. Но всё это мало касалось Антонио — в последние годы мужчину вообще мало волновало его необычное происхождение. В жизни было место бесчисленным нотам, глупым страстям, горьким переживаниям. Даже жажда, раньше нередко захватывавшая разум, теперь словно стала поддаваться контролю и не стремилась вырываться из-под него. Словно он смог обуздать инстинкт, подчинил разуму собственную природу. Его куда больше волновало то, что волнует и вполне обычных людей — жены или детей не было, а ведь надо бы. Ну как, скажите на милость, обзавестись семьёй, когда от твоего характера дворовые коты шугаются, а люди тем более предпочитают обходить стороной? Его уже посещали мысли о женитьбе с какой-нибудь ведьмой — они знают о монстрах, живут на грани миров, не придётся лишний раз объясняться, да и характер у них тоже не ахти, идеальный вариант. Только вот ведьм то ли пожгли уже всех за прошедшие века, то ли их по естественным причинам меньше стало, но за свою жизнь он повидал только одну. Молодая девушка была до чертей из глаз красивой, но даже для мрачной колдуньи слишком отталкивающей. Как же она тогда представилась? Аолозия? Азолиза? Додумать мысль Антонио не успел. В дверь его кабинета раздался звонкий стук и, не дождавшись ответа, нежданный гость почти вломился в помещение.