***
— Я уста-ал... — простонал Уилл, когда последний учитель ушёл, оставив подростков заниматься тем, чем захотят. — Чёрт, у нас же упрощённая программа, почему так утомительно? — Потому-что мы деградируем без новой и актуальной информации, дурашка. — Майк зевнул и опёрся локтем о парту — Но это ужа-асно скучно. Как думаешь, чем мы могли бы заняться? Тут, вроде, есть "подземелья и драконы", умеешь играть? — Умею ли я? — шокированно спросил Уилл — Да это моя любимая... — На прогулку! Подростки радостно повскакивали с мест и помчались к мешки с одеждой. Майк сделал порыв увязаться за толпой, но его остановил сомневающийся Уилл. — Думаешь, нас пустят? Мы же, вроде как, сбежали... Майк махнул рукой в его сторону и уверенно ответил: — Не ссы, разберемся. Он подбежал к воспитательнице и с щенячими глазками заговорил: — Евдокия Вилимировна, простите нас пожалуйста за тот случай, нам очень стыдно... — он ткнул Уилла локтем и тот активно закивал и заизвинялся — Можно мы, пожалуйста, пойдём на прогулку? Она закатила глаза от их притворного тона и произнесла: — Что-ж мне с вами делать-то, а? Ладно уж, идите. Друзья радостно кинулись к мешкам с одеждой, в которых уже рылось множество подростковых рук. Уилл на этот раз тут же сказал Майку, что сам он к мешкам, после того случая, не полезет. Тот в ответ на это лишь пожал плечами, начиная пробивать себе путь к одежде. Вышел он с кучей в руках, казавшейся огромной из-за объёмных курток. Одну из них, жёлтую, он кинул шатену вместе с голубой шапкой с пампоном и коричневыми кроссовками. Сам он нарядился в бордовую куртку, засовывая серую шапку в карман. — А чего шапку не надеваешь? — улыбнулся Уилл — И что за обувь на тебе... — Я когда её сниму, буду на петуха похож! — он шутливо хлопнул по плечу друга, который начал посмеиваться — А кеды... О-о-о, самые модные в отделении! Уилл рассмеялся, глядя на розовые, блестящие кеды с красными вставками и надписью "Queen" — Смотри, я королева. — Ах, значит, королева туалета? — За-аткнись. — протянул Майк — Розовая принцесса. — Красный с розовым совершенно не сочетаются! — захныкал Уилл, сжимая пальцы. — Ты художник? — серьёзно спросил брюнет — Ни разу не слышал подобного от нетворческих людей. — Есть такое,— сдержанно ответил он, заправляя прядь за ухо.***
Выходя на улицу, Евдокия Вилимировна (Чёрт, думал Уилл, какое сложное имя!) пошла в сторону закрытой площадки. Уилл озадаченно посмотрел на Майка, но тот был не менее удивлен. Заозиравшись он понял, что остальные так же ничего не понимают, тогда воспитательница объяснила: — Из-за кое-кого, — она строго посмотрела на Уилла и Майка — мы будем гулять на площадке. Но хоть один сантиметр краски слезет – пеняйте на себя! Подростки пару секунд постояли, глядя на ребят, а затем кинулись к ним, вопя поддерживающие слова. За минуту они вдруг стали самыми популярными. К ним подходили, пожимали руки, говорили слова благодарности, чуть ли не ноги целовали. Все вели себя так, будто друзья лично спасли мир от метеорита, остановили медведя, нападающего на туристов и напоили сотню африканских детей. Были самые запоминающиеся кадры: Девочка-блондинка лет шестнадцати, крикнувшая " Майк, женись на мне!", и её, похоже, парень (Уилл сам не знал) на вид столь маленький, что можно спутать с десятилеткой, ответивший "Слыш, она моя!"; Худощавый и юморной парень лет семнадцати, поблагодаривший их, а затем внезапно для всех сделавший сальто под крики воспитательницы, да такое, что у него отлетели очки; Девочка с темными волосами и чёлкой, часто поправляющая очки, которая тихо сказала Уиллу: — Я трахну тебя ночью. (Уилл потом долго гадал, в каком именно смысле); Кучка девочек, крикнувших: " МАЙК, МЫ ТВОИ ФАНАТКИ!" И вторая кучка поменьше, ответившая: "УИЛЛ ЛУЧШЕ, ДУРЕХИ!". Пока парни привыкали к новой, свалившейся с небес популярности, остальные забегали на площадку. Майк вскоревышел из оцепенения и побежал туда же, хватая друга. — Уилер, шапку надень! — крикнула воспитательница. Огороженная площадка была действительно хороша: две качели, подобные весам, турники, две скамейки, беседка и карусель. Увидев последнее Уилер радостно вскрикнул, подбежал к ней и, убедившись, что Уилл уже сел на неё, начал бегать вокруг, раскручивая. — Майк, только давай не сильно! — попросил шатен, получив в ответ лишь смех. Карусель крутилась всё быстрее, от чего заболела голова. Через время Майк и сам запрыгнул, продолжая раскручиваться ногами. У Уилла уже соскальзовали пальцы, а потому он закричал — А-А-А! ОСТАНОВИ СКОРЕЕ! Но брюнет и не думал слушаться. — Прыгай! От каждого приказа у Майка лишь раззадоривалось чувство вседозволенности, а потому он спрыгнул, разгоняя ещё сильнее. Страшнее было то, что Уилл почувствовал подступающую тошноту. — Не остановишься, я блевану на тебя! — пригрозил шатен, но вместе с тошнотой подступил какой-то животный ужас. До Уилла начало доходить, что это связано не только с каруселью. Время будто остановилось. Из-за кружащегося мира вокруг он не мог ничего разглядеть, но был уверен, что видел что-то. Немедленно нужно уйти, убежать, ускакать – хоть что-то! Он спрыгнул с карусели. Приземлился не очень удачно, но это его не волновало. Он поднял голову в сторону леса и теперь суженными зрачками смотрел на то, что было за деревьями. Там, скрытый за ветвями и листьями, с жилистыми конечностями мерзкого цвета и пастью, словно цветок с множеством зубов, стоял демогоргон. Из изнанки. Уилл сидел на коленях, тяжело дыша и смотря в чащу леса. Ужас, сковавший горло и отвратительный приступ тошноты заставили сложиться пополам. Нет, лучше умереть, чем все это!Тошнота, Я боюсь, что она Не уйдёт никогда...
Эти строки как издевательство прозвучали в голове. Сзади к абсолютно бледному другу подошёл Майк. Он вопросительно поднял бровь, но остался незамеченным. — Эй, приятель, я же не думал, что тебе настолько плохо, извини... Уилл помотал головой и показал в сторону леса. Глаза Майка расширились и он трясущимися губами произнёс: — Демогоргон... Уилл ошарашенно смотрел на друга – откуда он знает? Выяснять не было времени, так что он собирался встать и немедленно умолять воспитательницу уйти. Но он не успел – приступ рвоты разорвал его горло с отвратительным звуком. Изо рта вырвался сегодняшний завтрак вместе с желудочной кислотой и кровью. В глазах начало темнеть, а тело заваливалось набок, но его подхватил кареглазый товарищ. — Так, приятель, сейчас вообще не время! Он слегка встряхнул его и помог подняться. Уилл, опомнившись, кинулся к воспитательнице и сбивчиво пытался объяснить, что нужно сваливать. — Нам надо уходить! Там... э... надо... там... в лесу... Подошедший Майк молча указал в сторону твари. Глаза женщины округлились, но Уилл даже удивился скорости, с которой она смогла совладать с собой. — Дети, слушайте, срочно! Сейчас максимально быстро строимся и заходим в здание как можно скорее! Все, конечно, завозмущались, но Майк поднял руку, призывая к тишине и также пугающе серьёзно показал в сторону существа, которое уже было ближе. Кто-то вскрикивал, кто-то выругивался, а кто-то и вовсе не понял, куда смотреть. Пару девочек заплакали, прижимаясь друг к другу, когда воспитательница за считанные секунды построила ребят, по команде добираясь до корпуса. Майк и Уилл замыкали этот строй сзади, дабы контролировать, все ли идут. На эту должность их никто не ставил, но справлялись они отлично. Но тут Уилл, всё ещё держась за живот, замер на месте. Все звуки рядом стихли, а в ушах зазвенело. Демогоргон приближался. Мерзкие лапы двигались в направлении его. Ни их, ни других подростков, ни Майка. его, Уилла. Все тело будто парализовало, а новый приступ рвоты заставил упасть на колени. — Уилл, он приближается, вставай! — отчаянно завопил Майк, но он не слышал. Его опять закинут в изнанку. Но теперь не найдут. Он будет выживать, как тогда, поедая сухую траву и убивая этих тварей. Он... Но пощёчина вырвала его из транса. Он вскрикнул и схватился за пылающую щёку, пока Майк подхватывал его сзади, помогая встать. — Извини-и! — крикнул он, хватая друга за руку и, прыгнув внутрь здания, захлопнул дверь как раз в тот момент, как существо почти ухватило шатена. — Можно теперь сознание терять? — спросил Уилл, когда голова закружилась, а в глазах начало темнеть. — Теперь можно. — улыбнулся веснушчатый, подхватывая друга, чтобы тот не шлёпнулся на кафель.***
Обморок, правда, был недолгим. Сначала Уилл мельком слышал разговоры, вроде голос Майка там тоже был. Потом он почувствовал, что его несут, хоть сначала этого не понял. Расплывчато виднелись огни и цветные пятна. Потом взгляд немного сфокусировался, и он увидел знакомые чёрные кудри. Майк, со спокойным лицом и еле видимой довольной улыбкой слегка покачивался от каждого шага. Его голова виднелась, как и плечи, слева и выше от лица самого шатена. Вначале Уилл, не отошедший от потери сознания, ничего не понял. А затем до него как дошло, что он чуть не свалился с чужих рук. Да, Майк, лично, нёс его. Судя по его лицу он вообще почти не напрягался. У Уилла чувства, казалось, сейчас перельются через край. О боже, он у него на руках. А вдруг шатен сейчас выглядит нелепо? Может, другу вовсе не хотелось этого делать, но его заставили? Мысли сводили с ума. Уилл не знал, что делать: сказать, что он проснулся? Тогда это значило подписать себе приговор на смерть от ужасной неловкости как для Майка, так и для самого Уилла. Первому придётся объясняться, и шатену что-то говорить. К тому же, зачем это делать, если тогда товарищ не будет больше его нести? Уилл не ощутит больше его тёплых рук и подымающийся груди, под дыхание которой подстаривался. Может, шатен заслужил подобное? Как никак, он только проснулся, гляди, встанет на ноги, и тут же упадёт опять. Но ведь если не сказать, что он проснулся, то когда его донесут до кровати, придётся притворяться дальше, да и к тому же, это неправильно, чёрт возьми! С чего Майк должен тащить его 52 килограмма? Да и если его раскусят, он провалится под землю прямо здесь, а гейских шуток станет ещё больше (хотя куда уже). Он, пока размышлял, так и смотрел в лицо друга. Внезапно брюнет опустил взгляд и встретился глазами с лежащим. Тот, не раздумывая, тут же их закрыл, что, наверное, выглядело ещё нелепее. Майк смотрел пару секунд, а затем улыбнулся и шёпотом сказал: — Да не притворяйся ты, донесу я тебя до холла. — Уилл залился краской и виновато посмотрел на него. Когда они дошли до холла, Уилл встал и направился к дежурившему медбрату. Тот наспех оглядел шатена и разрешил идти в холл. А там... Там разыгрались нешуточные сплетни и теории. Все 47 подростков (28 девочек и 19 мальчиков) активно обсуждали произошедшее. Да что там, детское отделение этажом ниже шумело ещё больше, а женское и мужское на первом этаже так же не остались в стороне. В итоге на ушах действительно стояла вся больница. — Я его видел, видел! Оно метра два в высоту! И пасть огромная, а зубы... зубы в крови! — рассказывали очевидцы. — Ага, и уродливое такое – фе! А Байерса видели? Он же там опять кровью блеванул, и так к воспиталке побежал, он определённо что-то знает! — Да он просто неженка, вот и пугается всего! Хотя от вида этой твари я сам чуть не обосрался... Что это было?! — Ребята, свидания отменили! — Что?! — Они не хотят подвергать нас и наших родителей опасности, там только Колину договорить с мамой разрешили! Интересно, о чём они? — Ой, а расскажите про этот случай, я на прогулку не пошёл... — Как думаете, что это было? Может, власти эксперименты ставили... — РЕБЯТА! — Из комнаты свиданий выбежал запыхавшийся Колин — маленький мальчонка пухлого телосложения с газетой в руках. — Я тако-ое узнал! Он сел на диван и сразу начал читать отрывок из номера, выпущенного больше года назад. — "ВНИМАНИЕ! Пропал мальчик четырнадцати лет. Рост 154 сантиметра, среднего телосложения. Особые приметы: каштановые волосы до шеи, голубые глаза, длинные ресницы и родинки на лице. Уилл Байерс...", Уилл – тот самый мальчик-зомби, ребята! — он показал всем фотографию в газете, где Уилл, как он думал сам, получился не очень удачно. Секунд на пять в холле воцарилась такая гробовая тишина, что санитарка испуганно заозиралась. Но тут же гул вернулся с такой силой, что Уилла оглушило на пару секунд. К нему подлетели несколько десятков подростков, активно жестикулируя перед его лицом, от чего ветер обдувал его. Кто-то встряхивал его, или трогал за одежду. Но самое страшное – шум. Всё спрашивали тучу вопросов. — Ой, а где ты был всю ту неделю? — Тебя похитили? — А правда, что в этом замешан твой отец? — Ой, а расскажите пожалуйста, я не слышал об этом... Паника окатила, как холодной водой. Слишком шумно. Слишком потно. Слишком многолюдно. Это сводило с ума, хотелось убежать, раствориться, что угодно, лишь бы не это! Он нервно попытался встать, но несколько особо смелых рук схватили его и усадили обратно. После этого он вообще улетел – ноги затряслись с бешеной скоростью, бросало в жар, а затем в холод, волосы будто встали дыбом, а каждая клетка жаждила свалить как можно скорее. Возможно, он кричал, но никто бы этого всё рано не услышал. Мир растерял чёткость, а звуки заглушил звон в ушах. Грёбаная социофобия. Грёбаные люди. Умереть. Умереть, лишь бы не это. Не здесь. Не сюда. Что угодно, где угодно но уйти. Дыхание участилось, из глаз уже текли слёзы, а вопросы не кончались. — А это правда, что тебя там насиловали? Ещё лучше. Да, это неправда. Нет. Но... уверен ли он в том, что происходило во сне? Может ли он доверять своим воспоминаниям? А вдруг? Вдруг да?! — Тебя пытали? Уилл уже не был уверен, спрашивают ли это на самом деле, или больная фантазия разыгралась от панической атаки. Пытали? Психологически, наверное, а физически?.. Он не помнил! Не знал! Что вообще... Стоп, кто он? Парень нервно засмеялся, осознав, что совершенно не может сосредоточиться на том, кто он. Кто он, блять?! Как можно забыть это?! Как его зовут, хотя-бы... Кстати, идея умереть не так плоха. Он сам не заметил, как ногти начали впиваться в запястья, а рот растянулся в истеричной улыбке. Кто-то схватил его за руки и повёл куда-то через толпы людей. Голова болела невыносимо, а голоса давили и давили, убивая. Кто-то тащил его к выходу из холла. — Сосаться идёте?! — крикнул знакомый голос, но он понятия не имел, чей. Его повели через коридор прямо да туалета первой палаты, в который ходили все. Зайдя, воцарилась тишина, нарушаемая новыми приступами смеха. Шатен опёрся о раковину и засмеялся с новой силой, изгибаясь. Тот, кто привёл его, стоял рядом совершенно молча. Когда несдерживаемый смех прекратился, а память понемногу восстанавливалась, смех сменился надрывистыми заглушёнными рыданиями, которые вскоре упирались уже в чужую грудь. Звуки вернулись разом, теперь он слышал всё – гул за дверью, свои жалобные всхлипы и кулачки, бьющие по груди товарища. Майк гладил его по волосам и шептал успокаивающие слова. Уилл хвастался за его футболку, продолжая утыкаться носом в грудь, а волосами щекоча ему нос. — Тише, Уилл, всё хорошо, я рядом... — он отстранился чтобы посмотреть в заплаканные глазки — Я буду рядом. Он чмокнул его в губы и снова обнял, шепча ласковые речи. Уилл уже говорил, что ненавидит эту грёбаную социофобию? Так вот, ради этого момента он её потерпит.