OOPS

— Не многовато ли для вас одной? Юнги не упрекал, просто спрашивал, поглядывая на бокалы в руках Омджу. Он почему-то был уверен, что один из них она принесла для него — своего кумира. — А, да, угощайтесь, — она протянула ему шампанское, с нетерпением дожидаясь, пока он его заберёт и сделает глоток из вежливости, чтобы она тоже смогла немного выпить. Когда она думала о том, как будет непринуждённо болтать со знаменитостями, находить среди них единомышленников и заключать выгодные сделки, всё выглядело простым, а теперь она оказалась перед альфой, чьё лицо постоянно видела в новостях и на билбордах, и уверенности как-то поубавилось. Омджу чувствовала себя неуклюжей, переступая с ноги на ногу в такт песни о хейтерах, деньгах и славе, то и дело прикладываясь губами к ободку стакана с кислым шампанским и изредка поднимая взгляд на Юнги, что безотрывно смотрел на неё. Эти его тёмно-карие глаза пугали и завораживали одновременно. Вот обязательно было так смотреть? Как будто она была не заглянувшей на вечеринку обыкновенной — действительно обыкновенной, учитывая остальных гостей, — омегой, а инопланетянкой, которую нужно было не просто осмотреть после знакомства, а внимательно изучить, обязательно чуточку щуря глаза и сжимая губы. Она надеялась, что его дружелюбия хватит дольше, чем на минуту, прежде чем он снова станет выглядеть слишком серьёзным, чтобы говорить о фальшивых книгах знаменитостей. — Хотите сделать фото? — слова, сорвавшиеся с его губ, в действительности звучали как-то высокомерно, но идеально совпадали с надеждами Омджу. Она хотела фото, автограф и номер его телефона, чтобы потом не просто хвастаться встречей с ним, а ещё и показывать доказательства этой встречи. — А можно? — на лице Омджу отразилась смесь удивления и восторга, и это заставило Юнги немного выдохнуть. Ну конечно, она была типичной фанаткой. Эта неуютная тишина между ними и вечно срывающаяся игра в гляделки заставляли его чувствовать себя некомфортно, но стоило ей потянуться в карман удлинённого пиджака, что доходил до середины бедра и был чуточку длиннее белого платья с чёрным воротничком, и достать мобильный, как всё встало на свои места. Юнги улыбнулся как можно искреннее, наклоняясь к Омджу, потому что сама она не решалась подходить ближе. Он терпеливо ждал, пока она тыкала большим пальцем, стараясь дотянуться до иконки камеры, и всё крепче сжимала ножку бокала в левой руке, сталкиваясь со сплошными неудачами из-за слишком большого размера смартфона. Ну вот на черта их делают такими огромными? — Давайте я, — Юнги сперва накрыл её пальцы своими, а потом предложил, поэтому просто передать ему телефон не было возможности. Его терпкий, древесный запах немного горчил, но с каждым последующим вдохом Омджу различала сладость и дымные ноты. Он был крепким, как и полагает табаку, но по истечении времени казался тёплым и мягким. Юнги открыл камеру, делая два практически идентичных снимка, а потом отстраняясь и гадая, сжалится ли директор Ан над ним за эти жертвы с фото и прочим, если он продолжит ублажать детей акционеров. Это всё ещё унизительно, но лучше тупых развлекательных шоу, на которые его постоянно пытаются записать. — Автограф? — предложил он, про себя думая, что черкануть что-нибудь на бумажке будет не сложно, главное ещё потоптаться немного на месте «в танце», а потом ненавязчиво ускользнуть от внимания госпожи Сон и отправиться, наконец, домой. Омджу заметно огорчилась из-за его предложения. Она как раз только опустошила свой бокал шампанского, и когда опустила уголки губ, выказывая досаду, они всё ещё были влажными после алкоголя. — Так и знала, — начала она, — что не стоило оставлять блокнот в машине! Она выглядела смешной, когда ворчала куда-то в сторону, искоса поглядывая на заставленный пустыми бокалами и полупустыми бутылками столик. — Хм-м, — Юнги проследил за её взглядом, но сосредоточился не на разноцветных пробках или этикетках, а на разбросанных повсюду белых салфетках. — У меня есть идея. Он перехватил у Омджу из рук пустой бокал, чудом находя свободное место на столике, и не только для посуды, но и для того, чтобы уложить уголок салфетки, придерживая её пальцами. Из нагрудного кармана пиджака он достал перьевую ручку, очень осторожно, без давления, чтобы не порвать салфетку, расписываясь на ней и дописывая пару слов ниже. После он вручил её Омджу, а пока она прятала её в карман, настраиваясь на разговор, стащил с подноса одного из официантов два пустых стакана и налил по чуть-чуть виски — чтобы больше не понижать градус. — А откуда вы меня знаете? — её любопытство уже давно не спало, но только после того, как она убедилась, что Юнги хотел проводить время именно с ней, вырвалось наружу вполне очевидным вопросом. — Я же говорил, что ждал вас, — он загадочно улыбнулся, не собираясь открывать страшную тайну о том, что его заставили терпеть её присутствие. — Меня? Он кивнул. — Значит, вы обо мне слышали? — догадалась она. От Руби или от кого-то другого… В конце концов, у издательства, с которым Омджу сотрудничала, был отдел по работе с авторами, и они время от времени сами находили ей работу. Конечно, и близко не с такими звёздами, как Мин Юнги, но однажды ведь ей должно было повезти? — Слышал. — Вот это да! — она очень обрадовалась, при первой же удобной возможности делая глоток виски для храбрости. — А я так волновалась, что рано или поздно наступит момент, когда мне придётся достать визитку. По секрету скажу, мой дизайнер очень старательный, но у него руки из одного места растут… Она выдохнула с протяжным «фух», по-прежнему чувствуя, как жар охватывает шею и лицо. На улице было прохладно, пока они с Руби дошли от машины до входа у неё кончик носа успел замёрзнуть и покраснеть, но в переполненном зале, где все надышали алкоголем, было очень тепло. — У меня нет визиток, — сказал Юнги, — но у моего менеджера есть, и они отстойные: чёрно-белые с плохо пропечатанным логотипом компании и моим призрачным силуэтом с обратной стороны. Мама даже решила, что это брак печати, а я — просто клякса. Омджу усмехнулась, покачивая головой, словно не верила, что такое вообще возможно. — У меня с обратной стороны пишущая машинка в цветах, и они нарисованы в очень разных стилях, — сказала она. — Уж лучше бы там была клякса в форме меня. Медленных песен на вечеринках не включали, но Юнги всё равно предложил Омджу своё плечо, чтобы они могли не просто шататься из стороны в сторону рядом, но и хорошо слышать друг друга. Она задирала голову, когда говорила, а он свою опускал, и только изредка они отворачивались, чтобы обжечь губы и горло виски. — Разные стили на визитке, судя по всему, всё равно не мешают вашей работе, — сказал Юнги. Разве у детей миллиардеров и владельцев бизнеса бывают с таким проблемы? — Возможно потому, что я стараюсь лишний раз их никому не давать, — пожала плечами Омджу. — А вообще в последнее время у меня не так уж и много работы, так что я готова посвятить себя целиком и полностью новому проекту. Как отмечали многие менеджеры и редакторы, Омджу умела концентрироваться и работать без устали над книгой, трезво воспринимая критику и правки. Её идеи впечатляли ничуть не меньше её скорости написания, и при желании она могла реализовывать до пяти книг в год, а главное — все они были приличного качества, а благодаря именам на обложке отлично продавались. Она как раз собиралась похвастаться всем этим Юнги, рекламируя себя так, чтобы он наверняка захотел с ней поработать, но он уже её не слушал. Благодаря мерцающему свету он успел вовремя заметить приближающуюся опасность — директора Ана, активно жестикулирующего при разговоре с какой-то девушкой в блестящем платье, и Хеми, всё пытающуюся вклиниться между ними и идти по центру. Втроём они вглядывались в толпу, приветствуя знакомых, но Юнги не сомневался, что это только прикрытие и на самом деле они охотятся на него. Может, чтобы заставить сделать ещё несколько фото, пообниматься с Хеми перед всеми или представить его кому-нибудь по работе. — Госпожа Сон, — он оборвал любые попытки Омджу затараторить об издании книг, — боюсь, мне уже пора идти. Он отстранился, стараясь убежать в такой важный для неё момент, и она рефлекторно вытянула руку, цепляясь пальцами за рукав его пиджака. — Господин Мин, подождите, — попросила она. — Я хотела вам кое-что сказать… У неё была на удивление сильная хватка, а ещё этот щенячий взгляд, которым, по мнению Юнги, обладали латентные манипуляторы. В киноиндустрии таких было много — каждый второй подозрительно милый и мягкий режиссёр и каждый третий уступчивый — только на первый взгляд — продюсер. — Давайте в другой раз? — попросил он, немного хмурясь, чтобы она не вздумала воздействовать на него своим разбитым видом, который намекал, что фото, автографа и недотанца ей было недостаточно. Просто Омджу была уверена, что «другого раза» не будет, если они не обсудят всё сейчас. Она хотела знать наверняка, что он заинтересован в выпуске книги и свяжется с её издательством или с ней лично. А как она могла в этом убедиться, если они пока даже не поговорили на эту тему? — Дайте мне одну минутку, — попросила она, глядя на него умоляюще. А директор Ан уже поймал недовольное лицо Юнги в неоновом свете и шепнул что-то Хеми и незнакомке, указывая пустым бокалом направление, в котором им стоит двигаться. — Не здесь, — буркнул Юнги, не скрывая своей обеспокоенности. Он не стал отцеплять пальцы Омджу от своего пиджака, так таща её за собой в одну толпу, затем в другую, и между столиками, периодически оглядываясь, чтобы проверить, следуют за ними или нет. И таки да, директор Ан не выпускал его из поля зрения, раздражающе широко улыбаясь и воспринимая эту беготню по залу не иначе как раззадоривающую игру. Он всё же злился из-за контракта, но вместо того, чтобы упрашивать или переделывать предложение, старался отыграться на Юнги по максимуму. Пока они бежали, Омджу всё виски расплескала по полу, а во время одной из коротких передышек поставила стакан на горку из бокалов на столике. Каждый раз, когда они останавливались, а Юнги оглядывался, она надеялась, что на этом они закончат пробежку, потому что туфли на каблуке были максимально неподходящей для такого обувью, но альфу это не особо заботило. Оббежав танцпол по кругу и попытавшись затесаться в компашке пьяных актёров и ведущих, он в последний раз выдернул её куда-то, увлекая за собой в гардероб недалеко от лестницы, что вела наверх, к свежему воздуху и парковке. Под и над рядами вешалок с пальто, куртками и сумками были протянуты светодиодные синие ленты, в свете которых белые номерки тоже отдавали синим. Нигде поблизости не было видно работников, соответственно, никто не смог остановить Юнги при попытке воспользоваться узким проходом между стеной и стойкой гардероба, что был заблокирован тонкой металлической цепью. Снять её не получилось, но вот пролезть под ней — запросто. — Он ведь не бегает от нас? — послышался голос Хеми со стороны лестницы. Юнги ещё отчаяннее потянул Омджу в конец вешалок, загоняя её в угол за вереницей из длинных тёмных пальто. На нём был классический чёрный костюм, что не бросался в глаза, а вот её синее от ламп платье и бежевые капроновые колготки могли нечаянно привлечь ненужное им внимание. Чтобы прикрыть её, Юнги навис сверху, облокачиваясь на стену справа, а ладонью другой руки накрывая губы Омджу в попытке хоть немного заглушить её тяжёлые выдохи и вдохи. — Не вздумай сказать этого при Ёрён, — приказал директор Ан, прохаживаясь вдоль стойки и дёргая за дверную ручку серой двери, что располагалась в конце коридора и была украшена табличкой «Вход только для персонала». — Вернись и займи её чем-нибудь, а я позвоню Ушику и скажу притащить Юнги. Не хватало ещё, чтобы он мне всё испортил, а я потом краснел из-за него… Директор Ан вернулся к стойке, нервно барабаня по ней пальцами, пока звонил. По факту, он находился довольно далеко, но Юнги казалось, что он даже через музыку может слышать гудки. — Да, Ушик, найди мне этого балбеса и приведи поскорее к фотозоне. Нет, не говори ему, что я попросил. Нет, больше виски не нужно… Что? Кто со мной хочет встретиться?.. — его голос, наконец, стал отдаляться и вскоре полностью растворился в музыке, но Юнги не убирал руки ото рта Омджу и не смел пошелохнуться, испытывая такой скачок адреналина, словно убегал от неминуемой погибели, а не от несносного директора, что всё ещё платил ему деньги. Омджу немного вытянула губы, стараясь прошептать что-то, и его ладонь в который раз обдало приятным теплом на выдохе. — Тш-ш, — протянул он, придерживаясь тишины ещё с полминуты, прежде чем расслабиться и таки убрать руку, а ещё отодвинуться на несколько сантиметров, так, чтобы можно было рассмотреть девичье лицо в свете. А эта госпожа Сон была симпатичной. А может она казалась ему таковой из-за запаха. Она пахла сладко и свежо, по-летнему — дыней. Юнги на несколько мгновений даже забыл, что снаружи дует холодный ветер и кучки грязно-серого снега лежат по бокам тротуаров, а дома дожидается украшенная Ушиком ёлка. Мысленно он был в любимом лете, дома у родителей, где всегда были свежие фрукты, а мама формой для выпечки выдавливала из дыни маленькие пятиконечные звёздочки и кислые ягоды смородины щедро посыпала сахарной пудрой. — Вы хотели мне что-то сказать, — напомнил он, наблюдая за тем, как вздымается её грудь, и чувствуя, как их пропитанное крепким алкоголем дыхание смешивается, пока они дышат вразнобой, изредка совпадая на рваных выдохах. — Да, — Омджу сглотнула, сама жадным взглядом окидывая его широкие плечи и лицо точно как с обложки журнала или огромного постера над входом в кинотеатр. И почему раньше она никогда не обращала на него внимание? Вероятно, ей стоило пересмотреть с ним парочку дорам и фильмов, чтобы записаться в фанаты, он ведь был таким привлекательным альфой. Возможно единственным, кто так разительно отличался от Чимина, но имел все шансы понравиться ей и даже заполучить место для своей фотокарточки на доске с пометками, вместе с подписанной им салфеткой. — Так? — Юнги чуть кивнул, показывая, что внимательно её слушает. — Я хотела… Да, хотела… Сказать о книге, разумеется. О жанре, идеях, его роялти, даже если он ни строки не напишет. Юнги криво ухмыльнулся, пока она мямлила. Он немного испугался, когда она вцепилась в него, намереваясь что-то просить или указывать, но видеть её робкой и запутанной было весело. Он вновь облокотился на стену, удерживая Омджу в плену своего тепла и запаха, а ещё своего тела. Он просто хотел подразнить, раз она столько лет была от него без ума, но он и подумать не мог, что она воспримет это слишком серьёзно и сократит расстояние. Причём не между их лицами, а вытянув руку и накрыв своей ладонью его пах.