OOPS

— Уверена, что он меня тоже звал? Джин не додумался задать этот вопрос в офисе, пока у Омджу пар из ушей валил и глаза закатывались при обсуждении Мин Юнги и творения, которое предстояло для него написать. Казалось логичным, что заказчик будет высказывать свои предпочтения и писателю, и редактору, так как они дополняли друг друга и их вклад в историю на выходе считался равноценным, но что, если Джин ошибался? И Омджу тоже. Судя по её пересказу телефонного разговора, Юнги больше хотел видеть её. И что-то Джину подсказывало, что дело было вовсе не в книге. Ещё за тем ужином он предположил, что они виделись прежде. Не в плане пересеклись взглядами на каком-нибудь книжном фестивале или мероприятии, а виделись так, чтобы Юнги после хотелось пододвигать свой стул поближе, распространяя по округе запах табака. — Конечно, — Омджу ответила таким тоном, будто это было настолько очевидно, что спрашивать об этом было глупо. — Он так и сказал: «Приведи с собой Ким Сокджина»? — Он сказал, что нам нужно встретиться и обсудить лично все нюансы перед написанием книги. Это наверняка подразумевает и твоё присутствие. Ты ведь будешь меня направлять, мне помогать и указывать на мои косяки. Тебе как никому другому нужно услышать всё из уст этого... — она стиснула зубы, ненадолго задерживая дыхание и попутно приглядываясь к высоченному зданию, к которому они подбирались через небольшой парк и площадку для выгула собак. — Не писателя. — Значит, он не звал меня лично. Он позвал тебя… — Тебе не кажется, что это жилой дом? — проигнорировав его умозаключение, спросила Омджу. — Так и есть. Очень дорогой жилой дом, судя по всему, — Джин чуть сжал губы, но при этом выглядел каким-то чересчур воодушевлённым. — Он пригласил тебя к себе домой? Омджу нервно сглотнула, в который раз убеждаясь, что идея взять с собой коллегу была гениальной. Если звёздный альфа удумал что-то и заманивал её к себе домой, ей был необходим нормальный альфа поблизости. Сокджин казался Омджу именно таким. Он был нормальных во всех отношениях, и работать с ним было одно удовольствие. Его замечания и советы были исключительно по делу, он не избегал возможности собственноручно что-то дописывать и переписывать, его вклад в работу был огромным, и при этом Омджу рядом с ним было очень спокойно. Никакого напряжения. И уж тем более никакого сексуального напряжения. — Нас, — исправила его она. — Нет, тебя, — улыбка всё же появилась на его лице, хоть он и сдерживался. — Скажи честно, вы знакомы? — С ним? Нет. Только с его лживой милой стороной и огромным членом, который мог бы Омджу порвать в худшем случае. Просто в плохом — сделать ей больно. Так что к лучшему, что у них ни до чего такого не дошло. На трезвую голову идея спать с альфой, когда у неё был восхитительный омега, казалась вопиющей. — Точно знакомы. Бывшие одноклассники или типа того? — он нарочно начал с самых безобидных предположений, хотя язык чесался спросить сразу о постельных делах. — Уже встречались по работе? Писала для кого-то из его друзей? Или?.. — Или этот подъезд, или следующий, — избегая разговоров на эту тему, сказала Омджу. — Думаю, нам лучше через центральный вход. — И обходить высотку по кругу? Мы и так уже опаздываем. Омджу ускорила шаг, показывая, какой она профессионал своего дела и как ответственно относится даже к тем аспектам работы, которые искренне недолюбливает, вроде персональных заказов, завышенных ожиданий и встреч в чужих домах ради разговоров вместо того, чтобы обсудить всё по электронной почте и поскорее начать писать. Такие вещи тянули её вдохновение на дно. — Добрый вечер, — поприветствовал их охранник в просторном холле первого этажа, с которого можно было выйти и обратно в парк, и на сторону набережной. — Вы к кому? — К господину Мин Юнги, номер 3001, — ответил Джин, заглядывая в мобильный Омджу с адресом. Изначально они думали, что речь шла об офисе или о павильоне, но теперь становилось очевидно, что это был номер квартиры. — А, пентхаус, — мужчина отправился к продолговатой чёрной стойке, выкладывая на неё журнал. — Запишите, пожалуйста, свои имена и время прибытия. Перед уходом нужно будет выписаться. У нас тут немало звёзд, поэтому строго с посещениями. Джин записал сразу их двоих, при внесении в ячейку времени прибытия понимая, что они и правда опаздывают. Поездка на лифте на какой-нибудь тридцатый этаж съест последние минуты, и они рискуют показаться не очень пунктуальными. — Как я вовремя, — глубокий голос Юнги наполнил холл как раз в тот момент, когда Джин отложил ручку, а Омджу обернулась к доске объявлений, вычитывая информацию о починке беговых дорожек в спортзале жилого комплекса. — Но разве я просил везти с собой редактора? Джин натянуто улыбнулся, кланяясь, невзирая на то, что ему были не очень-то рады. — Прошу про-… — начал было он, но Омджу прервала его. — Мы с редактором Кимом идём в комплекте. — Правда? — усталость в глазах Юнги успела смениться весельем, когда он махнул им рукой, приглашая к лифтам. — В позапрошлый раз я как-то не заметил. Омджу тихонько прочистила горло, когда они вошли в лифт, невольно намекая, что ей неудобно. К тому же пристальный взгляд Джина поймал её на крючок. Теперь-то он точно знал, что они встречались прежде. И он мог бы допытываться или — что ещё хуже — молча надумывать себе всякое. Поэтому Омджу решилась рассказать всё самой. — Редактору Киму ни к чему ходить по вечеринкам для звёзд и предлагать им выпуск книги. Он отвечает только за редактирование… Юнги в тот момент даже не понимал, что с ним беседует не милая фанатка, а мошенница-писательница, единственной целью которой было рано или поздно всучить ему свою визитку, какой бы уродливой она ни была. — Понял, он за редактирование, а вы и за писательство, и за оральное искусство, — он выдержал пару секунд неловкой тишины, наигранно пугаясь допущенной «ошибки». — А, ой, то есть ораторское. Лифт ехал ужасно долго, и в душной кабине и не менее душном обществе щёки Омджу таки вспыхнули. Её лицо и так буквально горело, а когда Джин бросал на него вопросительные взгляды, а Юнги многозначительные, с какой-то ненормальной скоростью приближалось к алому оттенку. Она не хотела, чтобы её смущали такие вещи, но ничего не могла поделать с собой. Её омежье тело выдавало и стыд, и страх не справиться, и даже в её запахе отчётливо прослеживалось это. Да что с ней творилось? Раньше ведь она как-то терпела, а теперь очень жалела о своём дурном любопытстве, пьяной бессовестности и желании кому-то что-то доказать. — Приехали! — особенно радостно сообщил Юнги, в первую очередь выпуская из лифта гостей. Помимо двери его квартиры на этаже находилась ещё одна, — под номером 3002, — но и пентхаус в пол-этажа был довольно впечатляющим. Одна прихожая по размеру была как квартира Омджу, а в дальнейших комнатах могли бы уместиться и студия Чимина, и квартира Джина, и даже комнатки родительского дома Омджу. И при этом ещё осталось бы достаточно свободного места. — Так красиво, — не воздержался от комплимента Джин. — И вид на реку потрясающий! — Так и есть, — согласился Юнги, сам даже не глядя на панорамные окна и вид за ними. — Кофе, чай? — Нет, — отказала Омджу, — давайте поскорее обсудим вашу идею и разойдёмся. — Куда-то торопитесь? — полюбопытствовал альфа, ведя их в кухню, которой далеко не каждый дорогой ресторан мог похвастаться. — Редактору Киму завтра рано вставать — куча работы в офисе, — за Джина сказала Омджу. Юнги вылил остатки кипячёной воды из чайника и набрал туда новой — из одной из бутылок, что стояла в дверце холодильника размером со шкаф с выдвижными полочками, прозрачными пустыми ящиками и морозильной камерой, заваленной пакетиками со льдом. — А у вас нет? — доставая чашки, спросил он. — Омджу работает удалённо, — быстрее неё ответил Джин. — Дома в пижаме ей лучше пишется. — Эй! Кто тебе такое сказал? Джин понизил голос, напоминая: — Мне и говорить не нужно. К тебе как не зайди — ты в пижаме. Юнги со звоном поставил обе чашки на стол, после громко шурша пакетом с молотым кофе и хлопая крышкой деревянной коробки с разнообразными пакетиками чая, запасы которого в основном пополнял Ушик. — Вы часто работаете вместе? — спросил он, как назло, только Омджу буравя взглядом. — Почти каждый раз, как она пишет книги, — улыбнулся Джин. — Директор Ан должен был говорить вам, что у нас за плечами с десяток совместных работ для звёзд. Так что вы можете доверить нам любую идею, и мы усовершенствуем её, доведём до идеала, и на выходе вы получите книгу лучше, чем могли себе представить. То, что Юнги находился по одну сторону стола, а эти двое по другую на барных стульях, едва ли не прилипнув друг к другу бёдрами, его как-то злило. Он рассчитывал, что Омджу придёт одна, и если и будет сидеть так близко к кому-то, то к владельцу дома. Она всё ещё интересовала его. Даже если была грубиянкой и притворялась, что между ними нет никаких недосказанностей. Прежде сводящиеся исключительно к актёрской карьере амбиции нынче распространялись и на Омджу, хоть Юнги и отказывался себе в этом признаваться. С одной стороны, она была просто омегой, которую он хотел трахнуть, а с другой — одной из этих статуэток с выгравированным «Лучший секс 2024» или хотя бы «Хороший секс 2024», которую он мысленно планировал водрузить на полку, когда добьётся своего. А он непременно добьётся. Или попросту раздавит её. — Так что с идеей? — Омджу достала из сумки плоский серебристый ноутбук, выставляя его на стол и открывая сразу с чистым вордовским листом. — Да, идея, — Юнги склонился и облокотился на стол. — Хочу, чтобы вы написали жизненный путь героя, начиная с его детства на ферме до актёрской карьеры в большом городе, до пенсии и в итоге до смерти. Омджу застучала клавишами, записывая это под первым пунктом. — Жизненный путь героя, — проговорила она с намёком, ожидая продолжения, но Юнги на этом умолк. — И всё? Звучало подозрительно просто. Она боялась, он попросит постмодернизм, автобиографию своего домашнего питомца, может, поменять жанр на нонфикшн и распинаться об актёрстве… Но этот задум позволял ей оставаться в рамках художественной прозы и при этом давал немало свободы. — Всё? — Юнги хмыкнул. — Это только идея. Теперь перейдём к обязательным условиям. Ну конечно, он должен был ухмыльнуться при этом. Его первой просьбой было: «Сделайте так, чтобы это не было скучно, но не прибегая к ненужной драме». Второй — «сосредоточьтесь на психологическом реализме». Потом посыпались и другие: — Главный герой должен быть альфой, но в его окружение добавьте побольше омег и бет. Хочу, чтобы была одна постельная сцена, очевидная, но не слишком детальная. О, и пускай герой будет сосредоточен на игре в театре, а не в кино. Выберите для него несколько не самых избитых пьес и ролей. Возможно, событиям лучше развиваться в двадцатом веке, а не в двадцать первом… — Звучит интересно, — прокомментировал Джин, в то же время адресуя Омджу ободряющую улыбку, мол, зря она волновалась, всё не так уж и страшно. — Теперь всё? — допечатав последнее предложение, она перевела взгляд на Юнги. Он чуть выгнул левую бровь, удивляясь тому, что ей мало, но на этот случай у него было подготовлено особенное условие: — Да, только, чтобы потом не возникло проблем из-за того, что это писал кто-то другой, я должен быть максимально вовлечён в процесс, несмотря на свой плотный график, понимаете? Омджу не очень понимала, но уже вовсю молилась о том, чтобы он не просил отправлять ему каждую главу, а то и каждый абзац. Самым лучшим в работе с Джином было то, что он её не донимал совместной работой. Благодаря этому они работали над одним проектом, но каждый по-своему, без лишних отвлекающих и нервирующих взаимодействий. Она кидала ему главы на почту, он читал их и отправлял правки; после переписывания она отправляла ему снова, и так до тех пор, пока книга не была завершена и полностью отредактирована. — Понимаем, — закивал Джин. Это настолько удовлетворило Юнги, что, когда он отвернулся, чтобы переставить чайник с одного стола на другой и взять сахарницу с рафинадом, его улыбка стала шире. — Отлично, — сказал он. — Угощайтесь, пожалуйста, а перед уходом не забудьте отметиться у охранника Ча.

✫✫✫

Как только солнце опустилось за горизонт, Омджу включила светодиодную ленту, протянутую под потолком, и светло-жёлтую гирлянду в стеклянной банке, которая служила своеобразным ночником на журнальном столике и светила так же ярко, как белый экран ноутбука. В такой атмосфере и в пижаме (да, в этом Джин был прав) слова как-то легче складывались в предложения, но по факту текста выходило совсем не много. Пока что это были наброски, какие-то хорошие мысли и, возможно, будущие цитаты, на которые Омджу отвлекалась в процессе написания первого плана книги. Они с Джином убили на это весь вчерашний день и вечер, но на утро стало ясно, что идея была какой-то неидеальной, сырой и слишком обычной, поэтому Омджу взялась за разбивку на главы и более детальное расписание планов. Ей нравилось мыслить полноценными сценами, проигрывать их в своей голове, прежде чем расписывать, но поскольку раньше ей не очень везло на книги с оригинальными персонажами и довольно широкими рамками для полёта фантазии, она испытывала маленький кризис перед большими возможностями. Джин дал ей нескольких персонажей, помог с их приблизительными характеристиками, но пока они казались Омджу слишком далёкими и чужими, чтобы она имела хоть какое-то представление о том, как их написать. А пока она тратила время на незнание, как подойти к тексту и основному сюжету, оно утекало сквозь пальцы. Сделав глоток остывшего кофе, она в который раз пробежалась взглядом по уже написанным строкам, при повторном изучении подмечая, что выглядят они не так уж и хорошо. А что самое худшее — у неё не было ни единой мысли, как их можно улучшить. С раздосадованным стоном Омджу опёрлась на диван, стоящий позади, и схватила со столика телефон. Она записалась, ей нужно было отдохнуть. — Привет, — судя по довольному голосу, Чимин был в хорошем настроении. — А я как раз думал о тебе. — Серьёзно? — Омджу запрокинула голову на одну из диванных подушек, из-за чего оправа очков буквально впилась в щёки и переносицу. — И почему же ты думал обо мне?.. Её вкрадчивый голос как музыка лился в трубку, пока она надеялась на какой-нибудь интересный ответ Чимина. — Занимался размещением статьи о начале работы над новеллизацией «Лунного дождя» с Юнги на сайте издательства. Знала, что этот фильм собираются превратить в книгу? Ё Юджу будет её писать. Этого Мин Юнги в какой-то момент стало так много… Он был на рекламных баннерах, на обложках журналов, в рекламе соджу, в её мыслях, хитро улыбающийся краешком рта и нашёптывающий требования к книге, которую вообще не должен был видеть до самой печати. — Рада за неё и за всех остальных, — приуныв, сказала Омджу. — Так ты ещё на работе? — Нет, дома. Просто проверял запланированную публикацию, и вот как раз вспомнил о тебе. Как там дела с зарисовкой? Омджу таяла, когда Чимин переключался на режим внимательного и милого друга, без подколов и ненужных советов. — Неплохо. У нас с Джином уже второй день мозгового штурма, так что, что-то, да складывается. — Редактор Ким очень хорош в таком. Но почему ты звучишь такой замученной? — Не получается настроиться на работу. — Из-за Юнги? Думаешь о нём? Омджу так фыркнула в трубку, что Чимин решил, это был чих. — Будь здорова, — сказал он. — Зачем мне думать о Юнги? Я ведь пишу книгу не о нём. Всего-то о выдуманном актёре, который в чём-то будет похож на настоящего актёра Мина, потому что они с Джином решили, что это будет отличный ход — писать оригинальное произведение, но вложить частичку «писателя» в главного героя. Для большей убедительности. — Просто признайся, что он злит тебя. — Ещё как злит, — моментально согласилась Омджу. — Даже без как таковых причин. — Вообще-то причин предостаточно… — Ведь он тебя обидел в тот вечер. — Это одна из них, — поддержала Омджу. Но были и другие: его «как ни в чём не бывало» поведение, его намёки, которые ставили под удар её репутацию, его бесящая улыбка с каждого рекламного щита… — И ты всё ещё хочешь его. — Да, — по глупости вырвалось у неё. — Н-нет! Совсем нет! Чимин рассмеялся с её заиканий, продолжая вести себя так, словно он читал каждую её мысль, но реагировал только на угодные ему. — Есть только один человек, которого я хочу, — продолжая защищаться, сказала Омджу. — Хм, раньше я думал, что это я… — Это и сейчас ты. Всегда ты. За исключением одного вечера, который уже вторую неделю портил начало перспективно хорошего года. — Хочешь приехать? — вдруг спросил Чимин. — К тебе? — Ага. Попробую тебя отвлечь и даже позволю тебе называть меня чужим именем, если захочешь. С чего бы Омджу такого хотеть? Имя Чимина единственное, которое ей нравилось называть в определённые моменты. — Взять игрушки? — спросила она. — Парочку. Она была не то чтобы настроена на секс, но поймать Чимина в таком настроении было непросто не в течку, поэтому она моментально сняла очки и вскочила с пола. — Всё, лечу к тебе, жди, — сказала она в качестве прощания, после откладывая телефон на журнальный столик и уносясь в спальню к шкафу с одеждой. Она успела только снять штаны и скинуть пижамную кофту, когда из гостиной раздался классический рингтон айфона. Логично было предположить, что Чимин хотел что-то добавить или попросить, поэтому Омджу в нижнем белье и тёплых носках вернулась за телефоном. Высветившееся на экране «Тот самый альфа» не вызвало у неё ничего, кроме цоканья языка. Как он мог звонить ей в такое время? Как вообще он мог ей звонить? Она отклонила вызов раз, а потом снова, потому что до Юнги не сразу дошло, что рабочее время закончилось. И тогда он набрал её в мессенджере, окошко которого автоматически открылось поверх Word’а на ноутбуке. С его настырностью могло показаться, что дело срочное и он не отстанет, пока Омджу не ответит, поэтому ей пришлось сесть на коврик в позу лотоса и принять звонок. — Что? — спросила она, с недовольством поглядывая на его аватарку на экране — не селфи или будничное фото, как у всех нормальных людей, а что-то с профессиональной фотосессии. — Написала что-то уже? Она так и думала, что он только притворялся вежливым, а на деле был тем ещё грубияном — привычная ситуация с зазнавшимися звёздами. Омджу с такими уже работала, правда, напрямую общалась крайне редко. — Совсем немного, буквально пару абзацев. Но рабочий день уже… — У меня свободное время есть только сейчас. — Мне нужно… — Читай. Со злости она впилась зубами в нижнюю губу, упрямо придерживаясь тишины, пока Юнги снова не приказал: — Читай, что написала, госпожа Сон. Она имела полное право отказать ему, и в то же время не имела, потому что он наверняка достал бы её любой ценой, даже если бы пришлось связываться с издательством ради этого. — В голос? — А ты думаешь, я услышу, если будешь читать про себя? Или у тебя с этим проблемы? У неё не было никаких проблем, она читала вслух Чимину, своим племянникам и при вычитывании текста тоже, но когда он об этом сказал, у неё запершило в горле и пересохло во рту. Мин Юнги был самым некомфортным человеком, которого она знала, и тот факт, что она сама напросилась на наказание, которым оказалась работа с ним, просто убивал её. — Кхм-кхм, — она поёрзала на коврике, садясь удобнее и сворачивая окно со звонком. — Я начинаю.