OOPS

— Ты выпил свои витамины?   Омджу стояла у Юнги над душой с полотенцем, потому что вынудила его мыть две тарелки, кастрюлю и сковороду вручную, вместо того, чтобы гонять полупустую посудомоечную машину. А сама она вызвалась помочь и вытереть посуду.   — Ушик тебе сказал?   — И не просто сказал, он попросил проследить, чтобы ты не забыл их выпить. И чтобы поел.   Юнги тихонько цокнул языком, теперь понимая, откуда этот прилив энергии и затея готовить пасту со шпинатом в сливочном соусе, когда он предлагал ограничиться невероятно вкусным чжампоном быстрого приготовления.   — Почему ты слушаешь моего менеджера, когда даже я его не слушаю?   — Потому что он о тебе заботится.   — О прибыли он заботится, а не обо мне. Все в STAR Entertainment только об этом и думают. У них уже вместо нормальных зрачков значки вон и долларов. Ты не замечала?   Омджу шлёпнула его мокрым полотенцем по плечу, хотя до этого старалась особо не поднимать руки, потому что тогда футболка Юнги, которую он любезно выделил ей вместе с большим махровым полотенцем после душа, задиралась, и он мог видеть её светло-розовые трусики с изображениями цветочков и тигров. Омджу была максимально не готова к сексу сегодня.   — Глупости, — сказала она.   — Само твоё присутствие в моей жизни это подтверждает, — продолжая настаивать на своём, парировал он. — Сама подумай, зачем мне гострайтер? Я никогда не хотел написать книгу. Мне, в общем-то, не о чем было писать. Но директор Ан захотел лишний раз заработать на мне, потому что даже после моего перехода в другую компанию права на выпуск и перевыпуск «моей» книги останутся у него. Он сможет зарабатывать на мне даже после того, как я его брошу.   Омджу всё равно не казалось, что к нему плохо относятся в компании. Он снимался в проектах, которые его явно интересовали, раз он с таким рвением репетировал будущие сцены, зарабатывал приличные деньги, раз жил в пентхаусе, мог позволить себе что угодно, раз собирался бросить одну компанию в надежде на лучшее в другой.   — Всё, что мы делаем по работе, принадлежит нашим начальникам, — пожала она плечами.   — У тебя тоже так? — удивился Юнги.   — Конечно. Только в моём случае мои труды ещё и покупателям принадлежат…   — Тебя это правда не смущает? — он выключил кран и стряхнул воду с рук в раковину. — Тебе правда всё равно, что ты пишешь для других, чтобы они напечатали своё имя на твоей книге?   Омджу задумалась буквально на пару секунд, а потом нерешительно мотнула головой.   — Мне нравится, что мои книги идут в мир, что их читают — это главное, но, конечно, мне хотелось бы видеть с обратной стороны обложки своё фото, а на корешке своё имя.   Юнги передал ей последнюю тарелку, а сам ухватился за тряпку, чтобы вытереть брызги со столешницы.   — Так в чём проблема? — спросил он. — Почему бы не отказаться от контрактов, что тебе предлагают, и не издать что-нибудь своё?   Омджу как-то приуныла, когда речь зашла об её работе. Она стала долго и тщательно тереть тарелку, даже когда она уже была полностью сухой.   — Это непросто, — в итоге ответила она.   — Непросто? И всё? — скептически спросил Юнги.   — Нет, это… — она вдруг почувствовала, что должна оправдываться перед ним, чтобы он не решил, будто она сдаётся, даже не попробовав. — Не так уж и просто пробиться даже со связями. Во-первых, я никто в литературном мире, во-вторых, коммерческий успех мои книги имеют только при условии продажи под чужим именем, да и директор… Она не хочет, чтобы я прекращала писать для звёзд.   — А ты не можешь писать и для звёзд, и для себя?   — Нет. Оплаченные проекты имеют большую ценность, они стоят дороже и требуют много времени и сил. В смысле, посмотри на директора Ана — он хочет полностью готовую книгу за два месяца, хотя на печать и перевод потребуется некоторое время... Я не могу писать и для других, и для себя, потому что тогда получится, что я могла быстрее закончить чей-то проект, но предпочла тратить время на свою писанину.   Это и правда звучало непросто. Во всяком случае, сложнее, чем могло бы, как казалось Юнги.   — Тогда почему бы не бросить эту работу и не посвятить немного времени своей книге? Твоё издательство ведь может дать тебе пару месяцев? Ты очень быстро пишешь. Ты можешь справиться за такой себе отпуск, издать свою книгу и вернуться к основной работе, если вдруг у тебя не получится добиться успеха. Обиднее даже не попробовать…   У Омджу портилось настроение из-за этих обсуждений.   — Меня не хотят издавать в моём издательстве, — сказала она, глядя на своё отражение в чёрной тарелке хмуро. — Всегда есть риск, что меня вычислят как гострайтера, и потому глупо выставлять мои тексты напоказ в том же издательстве.   — Ладно, что насчёт другого издательства?   — По контракту я не могу сотрудничать более чем с одним издательством.   Юнги закончил тереть стол и встал ровно.   — Какой-то замкнутый круг, — сказал он.   — Вот именно, — Омджу отставила тарелку и вернула полотенце на крючок, надеясь, что оно и так высохнет. — Всё, мы закончили? Теперь можем идти спать?   Она просилась у него домой, но он уговорил её остаться, подкупая отличным видом из своей спальни и прикольным лавовым светильником. Омджу уже не терпелось выключить везде свет, нырнуть под одеяло и наблюдать за тем, как плавает подсвеченный парафин в масле.   — Да, пойдём.   Юнги дал ей добро сбежать первой, а сам задержался в кухне, чтобы убедиться, что всё выключено. К тому времени, как он ступил в спальню, Омджу уже натянула одеяло по подбородок и разрывалась между лавовой лампой и ночным городом на другом берегу реки Хан. Она заняла ту часть кровати, которую обычно предпочитал Юнги, но он уже так давно не спал здесь, что ему было не столь непринципиально, где ворочаться полночи. В спальне было жарко из-за отопления, поэтому он укрываться толком не стал, чисто из вредности сунул одну ногу под одеяло, чтобы при желании задевать ноги Омджу.   — Зачем тебе такая большая квартира, если ты живёшь здесь один? — этот вопрос давно крутился у неё на языке, но спросить она решилась только сейчас, изучая идеальный профиль альфы, что лежал одновременно близко и далеко, потому что она чувствовала жар его тела, но так просто дотянуться до него руками не могла.   — Не знаю, — честно ответил Юнги. — Компания мне её нашла, когда я съезжал из съёмной квартиры-студии. Они, можно сказать, распорядились моими деньгами так, и заперли меня в этой огромной и пустой квартире.   — С отличным видом, — добавила Омджу, поглядывая на большие панорамные окна.   — Теперь да, — сказал Юнги, поворачивая к ней голову и бегло изучая взглядом её лицо.   Это запросто могло заставить Омджу краснеть, но она не верила в то, что может быть отличным видом для кого-то, — для Чимина ведь не была, — поэтому просто закатила глаза.   — Что насчёт твоей квартиры? — спросил Юнги. — Она твоя или съёмная? Как давно ты там живёшь?   — Съёмная. Я переехала туда ещё когда училась в универе. Чимин тоже снимал квартиру в том доме. Мы жили, можно сказать, по соседству, и вместе ходили на подработку в издательство.   — Снова Чимин, — как-то устало сказал Юнги. — Он всегда фигурировал в твоей жизни?   — Со школы.   — Кошмарно долго, — судя по его сошедшимся на переносице бровям, ему это не нравилось. — И он всё ещё тебе нравится? Как? Почему?   Это было ничуть не легче разговоров о книгах Омджу. Её чувства были даже сложнее.   — Не уверена, — сказала она. — Я просто привыкла к нему. Он был моим первым поцелуем, моим первым сексом, моей первой влюблённостью…   — И первой латентной токсичностью, должно быть, — добавил Юнги. — Он мой надувной жилет, — стараясь не придавать его комментарию значения, продолжила Омджу. — Надувной жилет? — его голос сочился скептицизмом. — Ага. Надувной жилет, в котором я училась плавать и, похоже, так и не научилась, поэтому… поэтому он мне нужен. Не верилось, что в их первую встречу она вела себя так самонадеянно и смело, а при более близком знакомстве оказалось, что она очень неуверенная в себе и хватается непонятно за что, лишь бы не отправляться в свободное плавание. Чертовски глупо, учитывая, что она отлично плавала. — Тебя правда устраивает то, что он о тебе говорит? — жёстко спросил Юнги. — Симпатизирует то, что он ни во что тебя не ставит?   — Это не так.   — Так, но кто я такой, чтобы отговаривать тебя?   — Вот именно, — с напором сказала Омджу. — Ты никто, так что…   Она пожалела сразу после того, как эти слова вырвались.   Юнги не был никем. Он был важным человеком, в её жизни тоже; он был её работой, её хорошим времяпровождением.   — Прости.   Извинения были запоздалыми, потому что Юнги уже всё равно обиделся. Он сотрясал кровать, переворачиваясь на другой бок и взбивая подушку. Больше он не хотел болтать.   — Юнги?   — Спи.   — Ну Юнги…   — Мне завтра рано вставать. Спокойной ночи.   Омджу не знала, что нужно сделать, чтобы вернуть прежнюю непринуждённость, поэтому вынуждена была смириться и выключить лампу. Ещё какое-то время она лежала в темноте и тишине, поглядывая на редкие звёзды в небе, а потом расслабилась и задремала. Не слишком крепко, потому что скачки Юнги на кровати её разбудили. Он был раздражён, если судить по тому, как агрессивно он выворачивал одеяло, стараясь не то забраться под него, не то выбраться из его объятий. Пытаясь лечь удобно, он повернулся к Омджу, а потом перелёг на живот, зарываясь лицом в подушку.   Каждый раз, как она начинала засыпать, он крутился, и это не раздражало, нет, просто она не могла понять, неужели так сильно задела его своими словами, что теперь он не мог уснуть?   — Юнги?   — Что?   — Ты не спишь, да?   Это был глупый вопрос. Человек во сне вряд ли мог столько вертеться и шумно выдыхать.   — Прости, я сейчас усну, — пообещал он, приказывая себе лежать на спине и не шевелиться в течение нескольких минут, но чем дольше он следил за тем, чтобы оставаться на месте, тем невыносимее становилась каждая секунда без движения. В итоге он сдался и сел в постели.   — Куда ты? — сонно пробормотала Омджу, слыша, что он обувает тапки.   — Попить воды.   Она видела, что он приоткрыл двери спальни и что спускался по лестнице. Чтобы не беспокоить её светом, он налил себе воды в темноте, а потом пошёл на диван, чтобы посидеть там и попить. Он слышал, что стакан тёплой воды помогает телу расслабиться, и возлагал на эти пару глотков большие надежды, как до этого возлагал большие надежды на разговоры с Омджу перед сном. Он хотел, чтобы она рассказывала ему о книгах, о себе, — о чём угодно, — но после того, что она сказала о нём, он не мог себя заставить говорить с ней. Это казалось неправильным. Всё казалось неправильным. Особенно то, что они использовали друг друга; она его для секса, он её — для сна.   — Юнги? — Омджу позвала его с лестницы.   Наверное, она хотела, чтобы он вернулся в постель, а потом донимал её до утра своей бессонницей, и во избежание этого Юнги решил притвориться. Тихонько отставив стакан с водой на журнальный столик, он плюхнулся на диван, убрав руки под голову, и сделал вид, что спит. Он намеренно дышал глубоко и спокойно. Тогда Омджу поняла бы, что его лучше не беспокоить, и вернулась бы в постель.   — Юнги? — заметив его на диване, она перешла на шёпот. — Ты спишь?   Он не подавал никаких признаков бодрствования — у него был кое-какой опыт в игре спящих (иногда даже непробудным сном).   Омджу подкралась ещё ближе, по всей видимости, собираясь проверить его, но вместо того, чтобы прислушаться к его дыханию, она завалилась на него сверху, обнимая его за шею, а щекой прижимаясь к его груди.   — Я знаю, что ты не спишь, — сказала она. — Если тебе сложно уснуть, тебе стоит попробовать утяжелённое одеяло. Слышал о таком? Оно может улучшить качество сна, снизить тревожность, ослабить симптомы депрессии…   Юнги не верил в такие штуки, но вес Омджу и она сама на нём и правда снижали его тревожность, и усталость понемногу охватывала его тело.   — Побудешь сегодня моим утяжелённым одеялом? — осторожно спросил он.   — Я вешу несколько больше пятнадцати килограмм…   Руки Юнги обернулись вокруг её талии, удерживая её на месте на тот случай, если она решит уйти.   — Плевать, — шепнул он ей в волосы.

✫✫✫

— И вот, когда я проходил мимо, он так посмотрел на меня… Знаешь, вот прям вызывающе?..   — Ага.   — И угадай, что я сделал? — Чимин глупо усмехнулся, потому что ему было очень смешно, и он предвкушал реакцию Омджу на его пересказ вчерашнего собрания. — Я поправил его галстук, потому что он немного съехал!   Чимин взорвался ликующим хохотом, и Омджу тоже немного улыбнулась, краем уха слушая его смех.   — Ты бы видела его лицо!   — Ага, класс…   — Нет, так не пойдёт, — Чимин вмиг посерьёзнел, привставая на коленях, чтобы дотянуться до ноутбука Омджу, потянуть крышку с экраном назад и выяснить, что такого интересного там, что она игнорирует его присутствие, хотя сама звала в гости. — Что ты там делаешь?   — Ищу одеяло, — с лёгким раздражением ответила она и из-за того, что ничего хорошего не находилось, и из-за того, что Чимин ей мешал.   — Что за одеяло?   — Утяжелённое.   Чимин скривил губы, несколько секунд думая, на черта оно ей.   — Плохо спишь в последнее время?   — Не я, — ответила Омджу. — Юнги. У него сейчас сумасшедшее расписание со съёмками, тренировками и обсуждениями новых контрактов перед уходом из компании, а он не высыпается из-за бессонницы.   — И? — недоуменно спросил Чимин. — Ты-то тут каким боком?   Не будь Омджу так погружена в поиск идеального одеяла, непременно обиделась бы за его глупейший вопрос.   — Что значит «каким боком»? Я волнуюсь о нём. Раньше он звонил мне перед сном, чтобы вычитывать вместе книгу, но сейчас он приходит так поздно, что боится меня разбудить. Так что я хочу купить ему утяжелённое одеяло.   Чимин всё ещё не понимал.   — Он что, сам себе его купить не может? Почему ты тратишь на это время? Ты и так каждый день переписываешь ему книгу, ещё и ездишь в гости по выходным, чтобы трахаться. Скажи честно, он тебе платит за это?   У Омджу вырвался какой-то странный звук, похожий на хмыканье и вместе с тем удивлённое аханье. И всё же она заставила себя оставаться спокойной.   — Конечно платит, ты забыл, что я даже аванс за книгу получила?   — Я не про книгу, дурочка.   Пусть он и старался как-то смягчить обзывательство, Омджу почувствовала себя именно дурой, а не дурочкой.   Как Чимин мог предполагать такое?   — Да о чём ты? — злясь, спросила она. — Сначала сам говорил мне, что он во мне заинтересован, потом хотел подробностей о нас, а теперь считаешь, что он мне платит? Ты сам себя слышишь?   — Верно, — Чимин немного расслабился, — логичнее было бы предполагать, что это ты ему платишь. Просто он такой популярный, что это подозрительно… И ещё подозрительнее то, что ты о нём беспокоишься. Ты же не забыла первое правило друзей с привилегиями? — он поспешил напомнить его: — Не влюбляться в своего друга.   Омджу уже раз это правило нарушила и наступать на одни и те же грабли не планировала.   — Я не влюблена в Юнги, — сказала она. — Это просто одеяло.   — Так всё и начинается, — запугивая её, продолжил Чимин. — Сначала одеяло, потом ночёвки друг у друга, трепет в груди, мысли о чём-то большем, а в итоге твоё сердце разбито, потому что ты в него влюбилась, а ему на тебя всё равно. Он тебя просто использовал, и таких как ты у него десятки, если не сотни.   У Омджу язык чесался спросить, так ли относится к ней Чимин и есть ли у него ещё кто-то, помимо неё, раз он так хорошо знает, как себя чувствуют другие в подобных ситуациях, но этот спор был о Юнги, а не о нём, и, глупо или нет, но альфе Омджу доверяла больше. В отличие от некоторых, он никогда не заставлял её чувствовать себя лишней в их отношениях вдвоём, пусть они и были завязаны на сексе.   — Сказал всё, что хотел? — спросила она. — Если да, тогда проваливай. У меня ещё много дел сегодня.   — Эй, это ты меня позвала!   — Чтобы ты помог мне новую лампочку вкрутить, потому что я не умею делать такие вещи…   Чимин прищурил глаза, спрашивая язвительно:   — Так что же ты Юнги не попросила сделать это для тебя?   Он так разозлил Омджу, что у неё не осталось сил радоваться его проявлениям ревности.   Она чувствовала, что немного запуталась.   Чимин её правда ревновал или просто пытался в очередной раз унизить? Он толкал её к кому-то другому, а потом тянул к себе, потому что чувствовал что-то, или дело было в том, что ему нравится с ней играть? Он хотел быть её единственным или был против именно Юнги?   — Чимин, пожалуйста, — серьёзно попросила она, — я не хочу ссориться из-за этой ерунды.   — Я тоже, так почему ты прогоняешь меня?   — Я не прогоняю…   — Ты сказала мне проваливать.   Омджу действительно так сказала, но теперь немного жалела о своей грубости. Хуже, что Чимин о своём сказанном ни капельки не жалел.   — Потому что ты говоришь, что у меня нет шансов ни на что и ни с кем. Это обижает.   Она хотела, чтобы он был не таким колючим, и чтобы ей было легче отличить искренность от лжи.   — На правду не обижаются, Омджу. Ты и сама должна понимать, что вечно «дружить», — он показал кавычки пальцами, — с Мин Юнги ты не будешь. Рано или поздно он всё закончит.   — А ты? — она не выдержала и решила спросить сейчас.   — Что я? — не понял он.   — Тоже однажды всё закончишь?   Чимину даже не потребовалось секундочка на размышления.   — Конечно. Я готовлю тебя к этому уже несколько лет — буквально с тех пор, как мы спать вместе начали. Ты омега, я омега, и мы не би, мы просто жертвы обстоятельств.   Кажется, он говорил ей что-то такое другими словами около миллиона раз. Она до сих пор не поняла этого?   Омджу захлопнула ноутбук, чувствуя, что её тошнит от вечера откровений.   — Тогда почему ты продолжаешь вмешиваться в мою личную жизнь? Тебе ли не всё равно, чем всё закончится у нас с Юнги?   — Нет. Конечно, нет, потому что я хотел, чтобы ты нашла себе нормального альфу и по-настоящему, а не временно. Что, если после того, как он тебя бросит, я тебе снова понадоблюсь, когда я уже буду в отношениях?   Что бы Омджу ни делала, это не работало. С Чимином ничего не работало. И от этого её тошнило ещё больше.   — Не волнуйся, — поднимаясь с пола, сказала она, — я не буду тебя беспокоить, даже если останусь одна. Я не настолько зависима от секса, чтобы вырывать тебя из твоих несуществующих отношений.   — Ну да, конечно, именно поэтому ты согласилась на секс с Юнги, пока занимаешься сексом со мной. Совсем не зависима от секса…   Омджу и до этого чувствовала себя выпотрошенной, но Чимину каким-то образом удавалось вытрясти из неё и остатки сердца, и разума тоже.   — Если ты не собираешься уходить, я сама пойду, — решила она, забирая со спинки дивана свою толстовку и по пути в прихожую завязывая на голове неаккуратный пучок.   Чимин дулся на неё, потому и не останавливал. Он так и остался сидеть в гостиной, пока она одевалась и уходила, очень надеясь, что со временем ему надоест и он уйдёт, оставив и её квартиру, и саму Омджу в покое.   Ходить по улице самой было немного грустно, поэтому она решила попытать удачу и набрала Юнги.   Вдруг он был сегодня свободен? Вдруг ему нужна была партнёрша для репетиций? Или утяжелённое одеяло в её виде…   — Привет, Омджу! — Юнги звучал очень бодро, даже как-то счастливо. Не то чтобы это было редкостью, но… да, это было редкостью. Чаще она попадала на трудоголика Юнги — собранного и серьёзного, в тоне которого читалось требование поскорее говорить, зачем она звонит, реже — на уставшего, расслабленного и немного флиртующего. А так обычно это он ей звонил, когда был в настроении на почитать (расшифровывается как: покомандовать и потрепать нервы своими претензиями «не профессионала») или хотел с ней встретиться ради секса.   — Привет, ты занят?   — Скорее нет, чем да, — ответил он. — Ты что-то хотела?   Он явно был не один. Она слышала голоса на заднем фоне. Вероятно, он отдыхал между съёмками.   — Нет, я просто… — она сделала глубокий вдох, думая, стоит ли ему рассказывать, нужно ли это ему, но в итоге решила, что это нужно ей. — Я вышла прогуляться, потому что мы поссорились с Чимином, и он не захотел уходить из моего дома.   — Опять этот козёл, — почти неразборчиво буркнул он. — Что? — Шляешься по улице в такую темень?   — Вроде того.   — Хочешь поесть пиццу?   — У тебя дома? — в надежде спросила Омджу.   — Нет, в кафе. Я здесь с друзьями, так что ты могла бы присоединиться.   До этого момента она даже не подозревала, что у Юнги есть друзья. Он казался немного одиноким карьеристом и ещё хамелеоном, который подстраивается под коллектив при надобности, а потом возвращается домой в гордом одиночестве и донимает Омджу звонками вместо того, чтобы проводить время с близкими людьми.   — О, нет, я не хочу вам мешать…   — Ты не помешаешь, — убедительно сказал Юнги. — Приезжай. Помнишь ведь пиццерию, где мы подписывали контракт? На ней висит табличка «закрыто», но, говорю по секрету, она открыта, просто мы забронировали все столики, чтобы посидеть без посторонних.   Такая скрытность наталкивала Омджу на логичный вопрос: — Ты там встречаешься с другими знаменитостями?   — С Гу Сэин, Чи Джихэ и их бойфрендами. Так что ты будешь очень кстати, а то они мне не верят, что ты существуешь, и пытаются свести меня с омегой, что протирает здесь столики…   Омджу не хотелось бы, чтобы Юнги с кем-нибудь свели, пока она и так на грани одиночества.   — Я приеду, — решительно сказала она.   — Супер. Мы тебя ждём.