Киберкраш(и)

      В конечном итоге Сукуна все-таки написал Эве и попросил провести и над ним эксперимент тоже: было очень интересно продемонстрировать свое превосходство над Годзё. Ради этого Двуликий дорого готов был заплатить. К тому же, это предполагало посещение дома Эвоны, так что, воспользовавшись этим, как предлогом, он снова оказался у неё в гостях.       На камеру он свои мучения записывать отказался, но, в конечном итоге, все равно испытал ужасную боль. Правда, в отличие от Сатору, он не вопил, лишь рычал сквозь зубы, что тоже служило показателем слабости, ну, по крайней мере, так он думал. Эвона выключила симулятор и села рядом на пушистый ковер, на котором развалился Сукуна. Оставаться на ногах с этой болью ему было просто невозможно.       – Бедняга, – с сочувствием сказала девушка, устраиваясь на полу рядом с ним. Кому, как не ей, знать, насколько бывает нестерпимой такая боль. Сукуна, может, и не самый хороший человек, но уже отстрадал свое. – Скоро отпустит. Знаешь, как я обычно помогаю себе? – она устраивается рядом с ним и опускает горячую ладонь на низ его живота, где раньше были датчики устройства, и начинает осторожно водить круговыми движениями. – Тепло и массаж очень хорошо снимают болевой спазм.       Король не уверен, как ему себя вести, что говорить и как вообще реагировать. Она трогает не совсем в том месте, где это позволительно. Но если смотреть только в рамках «Эва помогает избавить его от болевых ощущений», то все очень даже нормально.       – Приятно, – очень хрипло говорит он и прочищает тут же горло. – Действительно легче. Тебе правда так больно каждый месяц?       – Ну, не каждый, но бывает, – отвечает девушка. Она перестает гладить его по животу, но руку почему-то не убирает.       – Если тебе будет так больно, – говорит Сукуна, – зови меня. У меня руки побольше и погорячее, чем твои.        – Хорошо, большая грелка, – улыбается она, – приму к сведению.       И почему-то утыкается носом в чужую горячую щеку. Касается губами. Сползает на чужие. Неосознанно. Как-то само собой получается.       Рука, прочувствовав опасное положение, в котором она до сих пор находилась поднимается выше и остаётся на груди. Ненамного лучше, но все же чуть-чуть безопаснее.       Губы горячие. Наверное, они тоже могут хорошо успокоить в моменты боли. Искусственное дыхание там сделать, все дела. Как сейчас, например.       Инициирует поцелуй, как и многое, – можно заметить тенденцию в их отношениях, – Эвона. Она аккуратна, он – ленив. Отвечает поначалу так, будто делает ей одолжение. Конечно, не он же мечтал о нормальном с ней поцелуе.        Эве передаётся его жар. Она вообще сомневается в том, что нормальная температура его тела такая же, как у обычных людей – наверняка не меньше тридцати восьми. И не догадывается ведь, что причиной разбушевавшегося огня во всегда холодном Короле является именно она.       Двуликий постепенно начинает входить во вкус. Осознает, что дождался. Отвечает с напором, углубляет поцелуй, заставляя Эву принять какое-то очень неестественное положение головы, но наверняка это похоже на какую-нибудь асану из йоги, одну из которых она изучила за неделю детокса.        Приподнимает ещё чуть больше голову за подбородок, не может удержаться от соблазна – запускает пятерню в чужую шевелюру. Смоляные локоны скользят сквозь грубые пальцы. Тому, что розовым оказывается парик, про себя радуется – а то как-то смахивало на инцест со стороны, наверное. А так хоть нормально, как пара возлюбленных, а не брат с сестрой, прости господи.       Сукуна привык доминировать во всем, поэтому перехватывает инициативу на себя окончательно: опирается на руку над ней, нависает, подминает под себя и руку ей на талию кладет. Обычно он куда менее сдержанный по части распускания рук, и если бы не тот факт, что перед (под) ним – Эва, то он бы уже и под одежду залез, но он боится переборщить, и тогда все хрупкое, с таким трудом возведенное, рухнет опять. Такого поворота он не хочет. Сдерживает себя, что для него непривычно. Насколько вообще умеет сдерживаться в подобных делах.       Целуется он очень жадно, можно даже сказать, страстно, по-взрослому, и это существенно отличается от того ласкового и, пожалуй, даже невинного поцелуя, что подарила ему вначале Эвона. Теперь они оба пышут жаром.       Девушка неосознанно обнимает его за шею: если признаваться себе во всем, то хотела этого ещё с их первой встречи в Старбаксе, хотела, когда он ухмылялся ей по-блядски, да даже когда за плечи обнимал и говорил, что будет онии-саном, а она отвергала его, отрицала свои желания, а прямо сейчас эти губы, которые растягивались в ухмылке, соприкасаются во влажном поцелуе с её собственными. Он едва ли не душу из неё вытаскивает этим поцелуем, голова кружится, воздуха не хватает. Ее всю ведет от ощущения мужского тела сверху, такого возбуждающего, горячего и желанного.       Эва разрывает поцелуй и смотрит ему в глаза. Король тонет в этих голубых озерах, которые слезятся от восторга и сверкают от возбуждения. Это он её довел до такого состояния. Ее грудь вздымается под ним, она тяжело дышит, пытается восстановить дыхание. Тянет руку к его щеке, ласково проводит по коже. Говорит какую-то глупость вроде: “ты хороший”.       Сукуна недоуменно моргает, потому что к такому языку тела не привык, но он все равно считает, что они еще не закончили, теперь его губы соприкасаются с нежной девичьей шеей. Он вонзается губами в кожу, засасывает и с удовольствием смотрит на стремительно покрасневшее пятно, одно, второе и третье, на шее. Пометил и рад. Пусть все знают, что здесь был Двуликий Призрак.       Эва готова раствориться в происходящем. Она хочет этого. И на поцелуях в шею, превратившихся в засосы, она поняла, что пути назад не было бы… если бы не одно но.       – Суку… – стонет она, – Сукуна, – жалобно зовёт, – подожди, пожалуйста.        Он достаточно изучил матчасть – не дурак же, – чтобы понять, что на словах “подожди” он должен остановиться.        Слишком поторопился? Да, догадывался, что, может быть, ещё слишком рано, но держаться было сложно, особенно после того, как она сама начинает, первая. Значит, тоже хочет его.        Король отрывается от своего важного занятия, внимательно смотрит на запыхавшуюся девушку, сам старается менее заметно восстановить дыхание. Ждёт, что же она скажет. Немного боится, но сам себя успокаивает – все делал правильно, нигде не должен был провиниться        – Ты не поверишь, – улыбается она, прикрывает глаза, голову поворачивает на бок, заходится в тихом смехе.       – Чему? – удивляется он.       Его беспокоит то, насколько часто он не понимает, что происходит, когда он с ней. Но, кажется, это как наркотик.       – Месячные.       Твою. Мать. Твою же мать!       Он издал обессиленный рык, закатил глаза и свалился рядом с ней, как подстреленный хищник. Лев. Король же, как-никак.       Эва продолжала тихо хихикать, когда он положил тяжёлую руку ей на живот – ойкнула – и притянул к себе поближе, под бок. Опустил большую и горячую ладонь на низ ее живота, начал водить круговыми движениями. После нескольких кругов остановился, подумал, продолжил, поменяв направление.       – А важно, чтобы было по часовой или против часовой стрелки?        – Да. Нужно делать вид, что рисуешь знак の у меня на животе. Поэтому по часовой.       – Понял.       Вообще лично его таким не напугать. Ну истекает кровью, и что? С кем не бывает. Но опять же что-то подсказывало (логика), что если Эва его остановила этим, значит, ей не хотелось заниматься сексом в критические дни.       – Но просто чтобы ты знала, – решил все же озвучить Рёмэн, – настоящие пираты красного моря не боятся.       – Учту, – целует в щеку и устраивается поудобнее. Хочется так и уснуть, но вообще-то нужно встать, сходить в душ и поставить тампон, чтобы не пришлось потом обрабатывать одежду перекисью водорода. – А что у тебя тогда оба глаза на месте?       – Конечно же, чтобы лучше видеть тебя, – неожиданно флиртует Сукуна, и Эвона заходится в хохоте. Не ожидала такого от него. Чувствует, что от смеха родничок начинает выходить из берегов, так что нельзя больше просто валяться на ковре.       – Мне нужно в душ, – извиняющимся тоном говорит она.       – И без меня? – снова по-блядски улыбается Двуликий. Она бы его отругала за такое, но понимает, что он не серьёзно, а наоборот, шутит – потому что прокачался в плане понимания, что можно, а что нельзя. – Твоя грелка будет ждать тебя на диване перед телевизором.       – Хорошо. – Она идёт в сторону ванной комнаты, а потом поворачивается и зовёт его по имени. – Сукуна. Спасибо тебе.       Эва улыбается ему так, что где-то в груди Короля дёргается мышца – он взволнованно думает, не нужно ли позвонить 911, но это быстро проходит. В душевой включается вода, а парень перебирается с пола на диван и лениво облокачивается на руку, положив локоть на подлокотник.