Чудеса в декабре

      В клеточку для ответа на вопрос «Кто твой лучший друг?» Сережа, не мешкая ни секунды, вписал Олега. Потом еще и подчеркнул двумя чертами — хотел, было, обвести еще цветом, но решил, что будет уже слишком. Ему и анкету-то эту заполнять не стоило: анкеты только девчонки заполняли, а парней за это чморили. Но только когда Сережа слушал мнение большинства? Вот именно!              Он вписал еще ответы в клеточки напротив «мой любимый цвет» и «кем я хочу стать», пристроил в уголок листа маленькую наклеечку с котиком, захлопнул тетрадку. Надо будет вечером отдать Олеське ее сокровище, а пока можно пошляться до ужина. Жалко только, без Олега: тот куда-то запропастился сразу после физры, пока Сережу задержал информатик посреди коридора. Сережа сунул тетрадь под подушку, накинул ветровку и вышел из комнаты.              По коридорам неслась толпа мелких, что чуть не сбила его с ног, Сережа едва успел прихватить за шиворот одного, самого бойкого, пока тот со всего маху не полетел с лестницы, споткнувшись на первой же ступеньке. Спустился осторожно сам, остановился у крыльца. Погода была не очень чтобы очень: сыро, ветрено. И грязь сплошная под ногами. Ну ладно, все равно на улице лучше, чем взаперти!              Сережа поглядел на одногодок, что сидели под «грибком» и, кажется, покуривали, ничуть не боясь, что запалят воспиталки, и направился в противоположную сторону — к лесу. Туда они часто ходили с Олегом, а другие забредали туда редко, и Сережу, что не хотел ни сейчас, ни в принципе ничьей компании, кроме Олеговой, это вполне устраивало. Он пнул упавший прямо ему под ноги желудь, подул на замерзшие почти сразу же пальцы…              Интересно, где все же шляется Волков? Никуда же не собирался. И главное, без Сережи. Они почти никуда не ходили друг без друга, а тут он взял — и пропал. Ну вот только вернется — получит!              — Олег?.. — Сережа прервал размышления на середине, едва увидел знакомую фигуру в конце дорожки. Рванул к ней со всех ног, чуть не растянулся в жидкой грязи, когда поехала нога, долетел до друга. — Волков! Ты где был? Что это с тобой?!              Олег был весь грязный, порванная штанина болталась от колена вниз. На щеке кровила царапина. Сережу затрясло.              — Тише-тише, — Олег не дал себя обнять — выставил одну руку вперед. — Все путем, Серый. Я просто немного лужи посчитал. И собака там… Но зато вот, гляди! — он оттянул ворот куртки, и Сережа понял, почему вдруг Волков как-то внезапно потолстел — за пазухой у него были яблоки. Красные, желтые, яркие. — Вот! За ними лазал. Для тебя!              Сережа смотрел на Олега, а в голове хаотично метались мысли. О том, что Олег пострадал, и надо промыть ему рану. И собака... Не укусила ли она? А если бешенство?! И еще, что влетит от воспиталок за штаны, надо выпросить у Олеськи нитки тогда и зашить. И что Олег принес ему яблок и…              — Чего залип, Серый? — Олег хохотнул, потянулся снова к Сереже, но убрал руку, так и не коснувшись. — Грязная…              Сережа сам схватил его за ладонь, дернул на себя, коснулся губами щеки, замер — от Олега ужасно воняло псиной, потом, землей. Но для Сережи этот запах лучшего друга был самым сладким на свете!              Правда, — он думал об этом, уже лежа в постели, все кругом спали, и Олег, на которого Сережа уставился, не боясь, что спалит в темноте, тоже, — он уже не был так уверен, что Олег для него просто друг. «Люблю его...» мелькнула мысль там, в парке, Сережа не стал ее гнать.