***
Чимин и Юнги ещё долго прощались, стоя около подъезда, где жил омега. Чимин много раз предлагал альфе съехаться и жить вместе, но Юнги упорно настаивал на том, что жить они будут в их общей квартире, в которой сейчас делает ремонт. Омега ещё несколько раз прижался губами к раскрасневшейся от мороза, щеке, крепко обнял и, наконец, открыл металлическую дверь. Лифт снова не работал, разочарованно вздохнув, Чимин дёрнул дверь, ведущую к лестницам. Он медленно поднимался по ступеням, рассматривая кольцо на своём пальце и улыбался. В его жизни все так, как он хотел. Они непременно будут счастливы вместе с Юнги. У них родится несколько здоровых ребятишек, к пенсии они купят дом, где-нибудь за городом и будут коротать вечера, сидя под уютным пледом и попивая горячий чай. Улыбаясь своим мыслям, Чимин уже поднялся на свой этаж и протянул руку, чтобы открыть дверь. Но внезапно ощутил острую боль в затылке. Букет выпал из ослабших рук, ноги подкосились, дверь, которую он хотел открыть, словно в замедленной 3D-съёмке отдалялась от руки. Чимин пытался ухватиться за неё, но будто погружался в мягкую черную вату, что мешала шевелить конечностями. Омега упал на холодный кафель, щурясь от пульсирующей боли, и помутневшим взглядом проследил за силуэтом, который обошёл лежащего парня и встал рядом. Последнее, что запомнил Чимин, прежде чем провалиться в неприятную холодную темноту, это широкая улыбка.***
Омега поморщился и открыл глаза. Он медленно отходил ото сна и не понимал, почему его будильник не сработал, почему его мягкая постель внезапно стала такой жёсткой, и почему в комнате премерзко пахнет, его кот снова разворошил мусорное ведро на кухне? Повернувшись набок, Чимин громко простонал от резкой боли в голове. Схватившись рукой за затылок, он нащупал влажную повязку. В голове тут же всплыло последнее воспоминание. Его ударили по голове? Но зачем? Ограбить? У омеги не было ничего ценного. Чимин попытался сесть и оглядеться, но пульсирующая боль и головокружение позволили лишь немного приподнять голову. Он лежал на старом потрепанном матраце прямо на полу, вокруг него темнота, в которой почти ничего не видно. Пахло сыростью и чем-то неприятным. Паника подобралась к горлу плотным комком: он точно не в больнице, и это точно не сон. Омега сдавленно всхлипнул, не понимая, что происходит. Он снова попытался встать со своей лежанки и осмотреться, чтобы найти выход. Голова кружилась, в висках пульсировала боль, кряхтя, Чимин все же поднялся и попытался сделать шаг, но металлический лязг заставил замереть. Он дёрнулся и трусливо приземлился обратно, пугливо прижимаясь к стене. Дверь на противоположной стороне открылась, впуская внутрь искусственный приглушенный свет. Тёмный силуэт замер в проходе, оглядев омегу, и захлопнул дверь, снова погружая комнату во тьму. Чимин слышал шаркающие шаги, приближающиеся к нему, и скулил, умоляя мозг поскорее вытянуть его из этого кошмара. Над головой щёлкнул выключатель, и сбоку от Чимина загорелся тусклый светильник. Пак боязливо поднял взгляд, тут же вскрикнул и закрыл ладонями рот. Над ним стоял человек в маске Санты. Неужели это чья-то дурацкая шутка? — К… кто вы? — всхлипывая, прошептал омега. — Ч…что это за место? Стеклянные глаза, что виднелись через небольшие прорези в потрепанной маске, не выражали никаких эмоций. Чимин заглядывал в них, часто сглатывая вязкую слюну, и пытался разгадать, где уже видел этот взгляд. Незнакомец кинул рядом с Чимином на лежанку треугольный кимпаб и присел на корточки, продолжая неотрывно смотреть на пленника. — Я не хочу есть, — всхлипывая, прошептал омега, поняв чего от него хотят. Незнакомец взял закуску в руки, развернул её и снова протянул дрожащему парню. — Я ведь сказал, что не хочу есть, — громче прошептал Чимин. — Отпустите меня. Рука, держащая кимпаб, чуть дрогнула, мужчина опустился на колени, придвинулся чуть ближе и ткнул едой в пухлые губы. — Ешь. Сиплый голос прошёлся холодом по спине, омега задрожал ещё сильнее, но набравшись смелости, ударил по чужой руке, выбивая из неё кимпаб. Рис, нори и тунец рассыпались по грязному матрацу. Рука сжалась в кулак, и омега подумал, что сейчас он получит за свою дерзость, но незнакомец поднялся, развернулся и направился к выходу. — Постой! — Чимин вскочил следом. — Выпусти меня! Но дверь громко хлопнула, оставляя омегу одного. — Пожалуйста! — маленькие кулаки стучали по металлу. — Пусти меня! Слышишь? Помогите! Чимин и не надеялся, что его кто-то услышит, но паника будто отключила мозг. Он не понимал, где он, что с ним происходит, и почему этот человек держит его взаперти. Силы быстро заканчивались, горло охрипло, омега выдохся, будто пробежал марафон. Он обессиленно скатился вниз по двери, прижимаясь к ней спиной и громко зарыдал.***
Юнги почувствовал тревогу сразу, как только отошёл от подъезда, он несколько раз оглянулся на металлическую дверь, растирая грудь через пальто ладонью. Успокоив себя тем, что это, возможно, остаточное волнение после трепетного момента, альфа побрёл в сторону дома. Он жил не слишком далеко от Чимина, примерно в двух кварталах, это минут пятнадцать пешком, по дороге к его дому раскинулся огромный парк, и Юнги любил рассматривать гуляющих там людей, когда возвращался от омеги. Сейчас, посреди заснеженных тропинок стояла высокая ель, мигающая разноцветными лампочками, от неё, цепляя верхушки других деревьев, стоящих рядом, тянулись длинные жёлтые гирлянды, которые подсвечивали тёмный безлюдный парк. Юнги на минуту замер и улыбнулся: это будет лучшее Рождество в его жизни, он наконец-то отпразднует его со своим возлюбленным, уже в качестве жениха. Альфа достал мобильный, взглянул на экран и слегка нахмурился. Обычно Чимин писал ему сообщение, как только заходил в квартиру, а потом отправлял забавную фотографию, на которой его кот уснул в очередной потешной позе. Но сегодня приложение молчало. В очередной раз, откинув от себя плохие мысли, ползающие в голове, Юнги убрал гаджет обратно и побрёл домой.***
Альфа принял душ, поужинал и снова взглянул на телефон: Чимин молчал. Почуяв неладное, Юнги набрал номер омеги. Короткие гудки заставили паниковать ещё сильнее. Альфа раз за разом набирал номер, но женский автоматический вежливый голос отвечал одной единственной фразой: "Абонент выключен, или находится вне зоны действия сети". Не зная что делать, Юнги бродил по небольшой кухне из угла в угол и кусал кожу вокруг ногтя на большом пальце. Он схватил телефон, открыл список контактов, пролистывая имена, и прикидывал, кому можно позвонить. Мысль о Тэхёне всплыла моментально. Когда-то давно, Юнги помогал Чимину делать ремонт в квартире, тогда на лестничную площадку из соседней выглянул омега. Он смущался и мял полы футболки, но все же подошёл к парочке, которая заносила внутрь инструменты для покраски стен. Ким Тэхён, так он представился, попросил совета или номер телефона того, кто может помочь ему собрать мебель. Тэхён сбивчиво объяснял, что переехал совсем недавно, буквально на днях, и ему не к кому обратиться за помощью. Чимин был дружелюбным, порой даже слишком, он незаметно толкнул Юнги в плечо, бессловно намекая, чтобы альфа помог бедному омежке. С тех пор, насколько знал Юнги, Чимин и Тэхён очень сблизились. Общались, ходили друг к другу в гости и иногда прогуливались. Юнги нажал на контакт и поднёс трубку к уху.— Юнги? — сиплый голос Тэхёна немного вывел Юнги из состояния паники.
— Здравствуй, Тэхён. Извини, что я звоню так поздно, но это срочно. Ты не мог бы проверить дома Чимин или нет?— Конечно, могу, — на заднем фоне зашуршала ткань, видимо омега поднимался с кровати. — А что-то случилось? Вы поругались?
— Нет-нет, у нас все хорошо. Просто он не отвечает на сообщения и звонки, и я немного переживаю.— А, хорошо.
Альфа услышал в трубке как щёлкнул замок и раздался приглушенный звук дверного звонка. Тэхён позвонил несколько раз, потом подождал минуту и снова позвонил.— Не открывает.
Голос омеги эхом отражался от стен подъезда. Он продолжал жать на звонок и громко вздыхать.— Это заставляет меня переживать, — пробормотал Тэхён. — Юнги, у тебя разве нет запасных ключей?
Альфа, всё это время меривший комнату шагами, замер холодея от собственной тупости. — Я сейчас приеду, дождёшься меня, Тэхён? Юнги схватил потрепанный пуховик с вешалки и ринулся на улицу, на ходу застёгивая молнию. Если обычно на дорогу к дому Чимина Юнги тратил минут пятнадцать, то теперь он примчался за коротких семь. Поднявшись на лифте на нужный этаж, альфа оглядел еле освещенную лестничную клетку. Тэхён стоял около двери Пака, кутаясь в огромный махровый халат. Увидев Юнги, он нервно улыбнулся, сминая длинные рукава в кулаки. Мин, ни слова не говоря, подошёл к двери, вставил ключи и повернул их в замке. Квартира встретила темнотой. — Чимин? — негромко бросил альфа в внутрь. — Чимин-и, малыш, ты дома? Он стянул с себя кроссовки, ступая босыми ногами на холодный пол. Это стало первым сигналом того, что Чимина нет дома. Омега не любил холод, поэтому отопление в его доме работало всегда. Юнги двигался дальше, скользя ладонью по стене в поисках выключателя. Щёлкнув светом, альфа слегка прищурился и обернулся на Тэхёна, что шёл следом. — Чимин? — чуть громче позвал Юнги. Не дождавшись ответа, прошёл сразу в спальню. Квартира была пустой, дома Чимина не было. Сердце в груди застучало как бешенное; Юнги пытался держать себя в руках, но получалось не очень. Куда мог пойти Чимин? Мин ведь проводил его до дома и проследил, чтобы омега вошёл в подъезд. Казалось, что сумасшествие рядом, бродит за спиной, хватает альфу своими когтистыми пальцами, разрывая плоть и пуская по венам панику. Юнги готов был выть от безысходности. В очередной раз, набрав номер возлюбленного, услышав уже выученную наизусть фразу из уст робота, Мин уселся на диван и впился пальцами в свои волосы. Тэхён несмело присел рядом, уложив дрожащую руку на чужое плечо. — Может, позвоним в полицию? — тихо спросил он. Юнги согласно кивнул и нервно выдохнул, поднимая взгляд на Кима. — Нужно дойти до участка. Ты сиди тут, вдруг Чимин придёт. Тэхён кивнул и подтянул колени к подбородку, нервно закусывая губу.***
Юнги несся к участку, словно сумасшедший, сердце из-за неровного ритма бешено стучало в груди, на глаза накатывались слезы. Как может человек так пропасть в один миг? Почему Юнги не прислушался к своим ощущениям, когда проводил омегу? Неужели это он во всем виноват? Толкнув стеклянную дверь, задушено дыша, Юнги подбежал к дежурному. Мужчина в форме явно скучал, закинув ноги на стол и перелистывая короткие видео в телефоне. Он вздрогнул, когда пара ладоней с громким звуком легли на стойку. Увидев перед собой раскрасневшееся лицо, полицейский вздохнул, опустил, ноги на пол и отложил телефон. — П…помогите, — задыхаясь, прошептал Юнги. — У вас что-то случилось? — Ч…человек пропал. — Заполните форму, — мужчина положил перед Мином бланк с ручкой и снова вернулся к телефону. Юнги жмурился, пытаясь вникнуть в напечатанные строки. Дрожащей рукой, заполняя заявление, он втайне молился, чтобы Чимин нашёлся как можно скорее. У них столько планов впереди, и альфа не готов вот так вот всё потерять. — Сегодня пропал? — полицейский вчитался во всунутый ему бланк. — Слушайте, может он с друзьями куда вышел? Не стоит поднимать панику раньше времени. — У него нет друзей, — довольно резко ответил Юнги. — Пожалуйста… — Вы даже ему не родственник, — не обращая внимания на альфу, продолжал читать мужчина. — Жених, — он улыбнулся и взглянул на Мина, — может он просто сбежал от вас? — Слушайте! — Юнги взорвался. — Он не сбежал бы от меня! Я вечером его проводил домой, потом он не отвечал на звонки, я почуял неладное и пришёл его проверить! На дома его не оказалось! Понимаете? У него недоступен телефон, и я чувствую, что произошло что-то плохое! — Перестаньте орать! — полицейский вскочил со своего насиженного стула. — Люди сбегают от своих близких каждый день! Кто сказал, что ваш случай не исключение? Идите домой! — Я не уйду, пока вы не начнёте его искать! Эмоции вышли из-под контроля, Юнги ухватил опешившего мужчину за грудки и занёс руку для удара. Бездействие тех, кто, казалось, должен помогать, жутко бесило. Альфа не собирается сидеть сложа руки, он заставит этих зажравшихся ублюдков найти его мальчика. Полицейский ловко выкрутился из захвата и заломил руку Юнги за спину, заставляя того сложиться пополам. — Что здесь происходит? — дверь кабинета скрипнула, и из-за неё вышел высокий мужчина в строгом костюме. — Простите, детектив Ким, какой-то сумасшедший, — полицейский продолжал держать брыкающегося парня за заломанную руку. — Я не сумасшедший! — шипел Мин сквозь стиснутые зубы. — Мой омега пропал, а вы не хотите мне помочь! — Отпусти его, — спокойно принёс детектив, потерев переносицу двумя пальцами. Полицейский подчинился приказу и ослабил захват. Юнги тут же вскочил на ноги и подошёл к Киму. — Прошу вас, помогите, — он ухватился за рукав пиджака. — Чимин и вправду не сбежал бы. Я в этом уверен. — Успокойтесь, — детектив уложил руку на дрожащее плечо альфы. — Пройдёмте в кабинет, расскажете все с самого начала. Ким Намджун выслушал сбивчивый рассказ Юнги, пометил что-то у себя в блокноте и велел идти перенервничевшему парню домой.***
Юнги подошёл к двери квартиры Чимина, в надежде, что омега уже дома, поэтому он быстро вошёл внутрь. Тэхён дремал на диване, кот, пристроившись под тёплым боком, поднял мордочку и взглянул на вошедшего альфу. Внутри все будто оборвалось, сердце болезненно повисло в воздухе, и Юнги обессиленно приземлился на пол, разбудив Тэхёна. Омега поморщился, потёр глаза и посмотрел на альфу. Он понял всё без слов, подошёл к плачущему мужчине, помог снять куртку и подняться. Тэхён усадил альфу на диван и скрылся на кухне, через минуту вернувшись со стаканом воды. — Юнги, попей, — он протянул ему стакан. — Чимин обязательно найдётся, целым и невредимым. Тебе нужно отдохнуть, поезжай домой.***
Звонок телефона выдернул Юнги из тревожного сна. Он резко раскрыл глаза и схватил гаджет, тут же отвечая на звонок.— Это детектив Ким, — представились на том конце провода.
— Вы нашли его? — Юнги вскочил с места.— Нет, но… — детектив замялся. — Вам нужно приехать в участок как можно скорее.
Юнги снова бежал по уже знакомой дороге. Слова детектива не внушили спокойствия, он мчался что есть сил и молился, чтобы перед ним не предстали страшные картины. Ворвавшись в кабинет, Мин откинул взмокшие волосы со лба и уставился на мужчину. Тот молча встал с кресла, подошёл, и, уложив ладонь на плечо Юнги, повёл его в соседнюю небольшую комнату. — Мы проверили внутренние камеры дома Пак Чимина, — негромко начал Намджун, включая ноутбук. — Вы правы, ваш жених не сбегал. Юнги уставился в экран компьютера. Чимин заходит в светлый холл, смотрит на дверь лифта и поворачивается к двери, ведущей на лестницу. Детектив Ким переключил видео. Высокий мужчина выходит из этой же двери, куда зашёл омега. Он держит человека на своём плече, в котором Юнги сразу же узнал своего возлюбленного, снимает табличку с двери лифта, смотрит в камеру, улыбаясь, и выходит наружу. — Нам удалось увеличить лицо этого человека, — Намджун на секунду повернул ноутбук к себе, выключая ролик, и снова вернул экран Юнги. — Вы знаете его? Альфа вгляделся в незнакомые черты лица, качество фотографии оставляло желать лучшего, но все же отличительные признаки можно было увидеть легко. Высокие скулы, небольшие глаза, вытянутое худое лицо. Мужчина выглядел на сорок, ничего выдающегося, такого даже не заметишь в толпе. Юнги ещё раз внимательно изучил снимок и отрицательно мотнул головой, нервно закусывая губу. Он не знал этого мужчину, не знал и то, как с ним связан Чимин. И почему этот человек его похитил. — С камер на улице было видно его автомобиль, — продолжил Ким, сев напротив. — Номера принадлежат Чон Хосоку, преподавателю философии из Корейского национального университета. — Т…там учился Чимин, — Юнги быстро закивал, пытаясь сдержать слезы. Ким Намджун кивнул в ответ, глядя на сжавшегося мужчину. Он чувствовал его боль, она будто стала осязаемой. Сколько раз на этом месте сидели люди, чьи родственники, дети или возлюбленные пропадали, но ни от одного не несло такими страхом и переживаниями. Юнги весь словно оголенный провод, цеплялся за угол стола, судорожно вглядываясь в портрет на компьютере и сбивчиво дышал, пытаясь проглотить слезы. — Вы не знаете, могли ли Пак Чимин и Чон Хосок общаться? — мягко продолжил Намджун. — Нет, у Чимина не было друзей, — Юнги ковырял кожу около большого пальца ногтем. — Он мало рассказывал мне о своей учёбе, в основном делился только успехами. — Что ж, это очень плохо. Потому что именно Чон Хосок похитил Вашего жениха. Юнги вздрогнул. Что мог сделать Чимин преподавателю? Зачем профессору похищать своего бывшего студента? — Сегодня с утра мы были в университете, господин Чон уволился неделю назад. По всей видимости, он это планировал. — Намджун ухватил двумя пальцами переносицу, сжав глаза: две бессонные ночи давали о себе знать. — Его жена тоже не знает, где он. Она сказала, что господин Чон ушёл из дома дня три назад. Сказал, что поехал на рыбалку с другом. Мы ещё не успели опросить друга, но почему-то я уверен, что и он ничего не знает. Юнги задрожал всем телом, спрятав лицо в ладони. Это человек намеренно схватил Чимина. Держит его неизвестно где, делает с ним неизвестно что. Страх перед ситуацией заставлял терять контроль. — Мы разослали ориентировки по всем участкам города. Приложили фотографию Чимина. Так что если его кто-то увидит, нам дадут знать, — Намджун искренне сопереживал человеку, сидящему перед ним. Потерять любимого, да ещё при таких обстоятельствах, это очень страшно. — Не волнуйтесь, мы ищем и обязательно найдём. Юнги, казалось, не слышал, он глухо вслипывал, пряча лицо в ладонях. Его Чимин сейчас наедине с этим сумасшедшим, а Мин ничего сделать не может.***
Чимин не знал, сколько дней он здесь провел. Из освещения в маленькой комнате была лишь жёлтая мигающая лампа. Омега сидел в углу на потрепанной подстилке и считал, сколько раз она моргнет, только чтобы не сойти с ума. Живот подвело от голода, засохший рис на матраце от выкинутого кимпаба уже не казался таким отвратительным, но Чимин держал себя в руках. Его скоро найдут, Юнги наверняка уже поднял тревогу. Зная своего мужчину, Пак был почти уверен, что тот не оставит в покое полицию. Только мысли об альфе держали омегу на плаву. Он несколько раз отрубался, но просыпался от сводящих болей в желудке и странного копошения в углу комнаты. Крысы. Чимин до безумия боится крыс, это ещё один из поводов бороться со сном. Омега крутил на безымянном пальце кольцо и мысленно цеплялся за своего альфу. Только Юнги не давал сорваться и закатить истерику. Пак тихо заскулил, прижимаясь лбом к коленям, мечтая оказаться где угодно, но не здесь. Долгую тишину, наконец, нарушил скрип двери, Чимин, так долго его ждавший, тут же вскочил на ноги, чуть пошатнувшись от головокружения. Незнакомец в дурацкой маске Санты держал в руках поднос. Он шагнул внутрь, ногой захлопнув дверь. Пак стоял неподвижно, наблюдая, как мужчина подходит к нему ближе; глаза то и дело опускались на поднос в его руках: там стояла еда. Сглотнув вязкую слюну, Чимин боролся с чувством голода, мысленно себя одергивая. Ему нельзя есть эту еду, неизвестно, что там может быть подмешанно. Омега вжался спиной в стену, когда незнакомец подошёл почти вплотную, Чимин снова видел этот стеклянный взгляд и чувствовал едва уловимый запах. Он вздрогнул, когда мужчина резко опустился на корточки, поставив поднос на лежанку. — Ешь. Снова сиплый, холодный голос. — Я не хочу, — губы предательски дрожали, по щекам катились слезы. Чимин прижимался к стенке и мечтал, чтобы это все скорее закончилось. — Я хочу домой. Отпусти меня. — Ешь. Мужчина будто не слышал. Он смотрел на омегу снизу вверх, почти не двигаясь. Пак жмурился, часто дышал, но сдаваться просто так не хотел. Он не двинулся с места, предпочитая смотреть в ответ в холодные глаза. Незнакомец схватил Чимина за руку, резко дёрнул вниз, заставляя того больно упасть на колени. Омега пискнул, слезы ещё сильней хлынули из глаз, но он заставил себя выпрямиться и снова уставиться в ответ. Мужчина ухватил ложкой из тарелки жидкую кашу и поднёс её к пересохшим пухлым губам. Чимин отвернул голову, но грубая рука вернула её на место, больно ухватив за подбородок. Горячая каша снова коснулась рта. — Я сказал, что не хочу! — Чимин откинул от себя руку, схватил пластиковый поднос и, сбросив с него всю посуду, зарядил им по лицу напротив. Потрепанная маска слетела с лица, Незнакомец прикрыл ладонью ударенное место и злобно посмотрел на омегу. У Чимина будто сердце замерло. Он смотрел на знакомое лицо и забыл, как дышать. — П…профессор Чон? — голос вибрировал от удивления. — П…почему вы…? Омега смотрел на своего преподавателя философии и не мог поверить глазам. Профессор Чон был одним из его любимых учителей, Пак любил его лекции и всегда хорошо с ним ладил. Обычно жестокий и нелюдимый преподаватель был довольно мил с Чимином. Он помогал писать доклады, иногда делился материалами, которых не найдёшь в библиотеке. И Чимин думал, что они довольно дружны. Но зачем профессору Чону похищать его? — Ешь, Чимин. — Зачем вы меня здесь держите? Почему вы меня похитили? — Чимин, ешь. — Для чего вам это? Мы ведь хорошо общались. — Я сказал тебе есть! Хлёсткая пощечина обожгла кожу, Чимин зажмурился, инстинктивно прижимая руку к месту удара. Проглотив соленую кровь, омега часто проморгался, сгоняя пелену с глаз. Хосок зачерпнул кашу ложкой прямо с матраца и опять поднёс её к чужому рту. Чимин продолжал сидеть неподвижно. Он глухо вслипывал, рассматривая лицо мужчины, которое снова стало безэмоциональным. — Ешь. — Отпустите меня. Опять пощечина, которая задела ухо, Чимин упорно поднимался обратно после ударов, упрямо смотря на своего преподавателя, стараясь не обращать внимания на звон в ушах. Чон, не сдаваясь, снова зачерпнул уже наполовину впитавшуюся в ткань кашу и поднёс ложку к губам омеги. Очередной отказ. Снова болючая пощечина. Но Чимин не собирался просто так сдаваться. Он лучше подохнет с голоду, чем будет слушаться этого сумасшедшего. Щека уже опухла, каша окончательно впиталась в лежанку, оставляя на поверхности лишь неразваренные хлопья. Чимину было больно. Ужасно больно, рука профессора была довольно тяжёлой. Для омеги, которого никогда не били, это было слишком сильным потрясением. В конце концов, Чон не выдержал, ухватил Пака за волосы и потащил к металлической двери. Чимин хватался за чужую руку и пытался подняться на ноги, чтобы не волочиться мертвым грузом. Но Хосок шел быстро, и колени омеги стирались о деревянный грязный пол. Чон выволок пленника из комнаты, сразу же заворачивая за угол, подтащил к унитазу и, не медля ни секунды, окунул лицо омеги в холодную ржавую воду. — Я сказал тебе есть! Чимин стукнулся лбом об керамическую белую поверхность; в глазах потемнело, инстинктивно открыв рот, он хлебнул воды. Упираясь руками в ободок, стуча ногами по полу, омега пытался поднять голову, чтобы вдохнуть драгоценный воздух, но чужая рука крепко держала, и сил сопротивляться ей не было. Когда сознание постепенно начало ускользать, рука потянула волосы вверх, и Чимин жадно глотнул воздух, выплевывая воду. Он громко дышал, желудок сжимался от рвотных позывов, но профессор не дал ему прийти в себя. Он снова сильно ударил по и так покрасневшей щеке. — Когда я говорю есть, ты будешь есть, — Хосок присел рядом на корточки. — Понятно? Чимин кивнул, все ещё кашляя. Лёгкие жгло, щека болела, в глазах было темно, силы покинули его тело. Получив нужный ответ на свой вопрос, Хосок разжал кулак и помог омеге подняться. — Сейчас ты покушаешь, и мы поговорим. Хорошо? — он приглаживал мокрые грязные волосы. Чимин снова кивнул, морщась от чужих прикосновений. Может быть, будь омега посмелее, то нашёл бы силы сопротивляться дальше, получая очередную порцию избиений, но страх за собственное тело пересилил жалкие позывы. Чон ухватил его за предплечье и вывел из маленькой ванной комнаты. Чимин толком не оглядывался, его мутило от одного воспоминания о том, что он нахлебался воды из грязного унитаза. Слюна, не переставая, выделялась большими порциями, предупреждая об очередном приступе рвоты, но Чимин даже согнуться толком не мог: профессор быстро тащил его в сторону кухни. Грубо толкнув Пака на стул за обеденным столом, бормоча что-то себе под нос, Хосок подошёл к пошарпанному кухонному гарнитуру и начал накладывать новую порцию каши из шипящей кастрюли на плите. Чимин, часто сглатывая, несмело огляделся: стены, обшитые вагонкой, которая пожелтела от старости и сигаретного дыма, старые выцветшие фотографии на стенах и горшки с землёй, из которых торчали уже засохшие почерневшие стебли растений. Все говорило о том, что в этом доме давно никто не живёт. Взгляд медленно скользил дальше, и брови омеги взмыли вверх. Он медленно посмотрел обратно на учителя, тихо поднялся с шаткого табурета и, стараясь не издавать ни звука, двинулся в сторону входной двери, которую увидел, и которая дала ему шанс на побег. Хосок продолжал крутиться у плиты, отскребая металлической ложкой пригоревшую кашу со дна кастрюли, издавая противные звуки. Чимин шаг за шагом был ближе к свободе, вот последний шаг, и он дотянется до двери, ещё, и он сможет её толкнуть. Тихо повернув ручку, омега медленно открыл дверь, которая чуть скрипнула, но из-за громких копошений Чона на кухне, её не было слышно. Чимин смелее толкнул её, сердце бешено застучало, в висках забилась кровь, во рту пересохло, и усталость будто рукой сняло. Сделав широкий шаг, омега выскочил на невысокое крыльцо, перепрыгнул сразу все ступеньки и рванул от дома изо всех сил. Вокруг не было ничего, лишь непроглядная тьма и кроны высоких деревьев, освещенные тусклой луной. Опираясь на свое чутье, омега что есть сил бежал по высоким сугробам. Чимин не был силен в спорте, а тем более в беге по пересеченной местности с отягчающими обстоятельствами в виде снега, но жажда к свободе была сильнее. Ему нужно лишь чуть-чуть постараться и найти ближайшую дорогу, там хоть один автомобиль да попадётся. Омега почти добежал до леса, по лбу струился пот, сердце бешено стучало в висках, израненная щека пульсировала и горела. В одном лёгком свитере было холодно, но омега не сдался. Когда до ближайшей ели оставалось несколько шагов, на шею омеги легла большая горячая ладонь. Чимин взвизгнул и попытался вырваться, но грубая подножка сбила его, и он повалился на холодный снег. — Сука! — Хосок приподнял чужую голову и со всей силы приложил обратно к земле, вжимая омежье лицо в сугроб. — Я пытался хорошо к тебе относиться, но ты сам напросился! Чон прижал Чимина грудью к земле, надавив коленом на лопатки, не замечая сопротивления, разорвал джинсы на бёдрах, спешно стягивая их вниз. Чимин визжал, снег забивал рот, тут же таял и сводил зубы холодом. Лишившись штанов, омега сжался и сильнее забрыкался, только больше разозлив профессора. Чон рычал, втаптывал ногами и без того хрупкое тело в сугроб. Увидев медовые бедра на белом снегу, ему будто голову снесло, ещё раз приложив омежью голову о землю, Хосок раздвинул его ноги и толкнулся, в сжавшуюся промежность вставшим членом. Крик эхом пронёсся по безлюдному полю. Чимин кричал, просил помощи, молил остановиться. От боли в ушах звенело, холодный снег иголками впивался в обнажённое тело, но никто его не слышал. Никто не пришёл к нему на помощь, не избавил от липких рук насильника, ему только и оставалось, что из последних сил сопротивляться, в кровь кусая свои губы. Профессор был силен. Он даже не замечал жалких попыток омеги скинуть его с себя. Узость сухой промежности сводила с ума, было немного больно, но все же стоило потерпеть ради такого удовольствия. Хосок шире развёл ноги Чимина, притянул его бедра к себе ближе и жадно облизнулся, увидев красную влагу на члене. Возбуждение пульсом било в виски, альфа участил толчки, рьяно толкаясь в омегу. Ему нравилось то безумное чувство: обладать. Чимин целиком и полностью его, он его скрутил, подчинил и пометил.***
Влага на губах ощущалась как что-то божественное, Чимин жадно облизался и открыл воспаленные глаза. Вокруг все плыло, в голове стоял противный писк, глаза омеги бесцельно бегали по предметам в незнакомой комнате, пытаясь хоть за что-то ухватиться. Увидев перед собой женщину средних лет, Пак жалобно заскулил. Неужели его спасли? Неужели он вырвался из противных рук профессора по философии. Женщина выглядела добродушной, мило улыбалась и заботливо протирала лицо влажным тёплым полотенцем. — Спасите… — сиплым сорванным голосом пролепетал Чимин, слабо ухватившись за небольшую руку женщины. — Тебе нужно усвоить одно, — она прополоскала полотенце в тазу, стоящим рядом. — Будь послушен, не перечь и не сопротивляйся, и тогда больше никто не причинит тебе боли. — Пожалуйста, вызовите полицию… — все так же глухо прошептал омега. — Умоляю… у… у меня есть жених. — Забудь, — женщина снова мило улыбнулась, прикоснувшись полотенцем ко взмокшему лбу. — Теперь ты здесь, твой дом здесь, и ты никуда отсюда не уйдешь. Она поднялась с кровати, взяла в руки таз и вышла из комнаты. Чимин зашёлся в беззвучных рыданиях, горячие слезы катились по вискам, скрываясь в волосах; горло саднило и болело, не давая разрыдаться в полной мере. Внутри будто вырыли глубокую дыру и каждый раз заливали в неё горячий гудрон. Чимин чувствовал метку на своём плече. Она саднила и пульсировала. Запах альфы уже тёк по его венам, и от этого становилось тошно. Жуткий противный феромон давил на сердце, и как бы Пак ни сопротивлялся, Юнги был всё дальше и дальше. Одна мысль о другом альфе отдавала глухой болью за грудиной. Омега просто не мог думать о Юнги, но и забыть тоже не мог. Его надежда, то ради чего он стремился выжить, медленно гасла.***
Сольми спустилась по шаткой лестнице на кухню. Она посмотрела на своего супруга, что сидел за кухонным столом и тянул крепкую сигарету, и тяжело вздохнула. — Если это будет происходить так каждый раз, то у нас ничего не выйдет. Женщина вылила грязную воду в раковину и обернулась к мужу, уперевшись ягодицами о столешницу. — Я пометил его, — задумчиво ответил Хосок, разглядывая заснеженный лес за окном. — Он больше не будет мне сопротивляться. — Ха! — Сольми взмахнула руками. — Немного обидно, знаешь ли. Мы с тобой женаты почти пятнадцать лет, но ты ни разу не ставил мне метку. — Не начинай, — Чон продолжал медленно тянуть сигарету. — Это ты захотела ребёнка, не я. Что мне оставалось делать, если мальчишка упирался и пытался сбежать? — Ты снова выкрутился! — женщина ткнула в него пальцем, но тут же осеклась, взяв в себя в руки. — Хотя ты прав. Я слишком драматизирую. Мне неважно, что ты с ним делаешь, но постарайся аккуратней. Ему нужно родить мне здорового ребёнка. Хосок медленно кивнул, туша сигарету в пепельнице. Гаснущий уголек немного обжег кончики пальцев, но на лице альфы не дрогнула ни одна мышца.***
Если начать издалека, то Чон Хосок мало что может рассказать о своей жизни. Учился, усердно окончил университет и остался в нем работать. Защитил несколько диссертаций по философии: его всегда манил этот предмет. Было в нем что-то особенное, то, что хоть немного, но отделяло альфу от серого линейного мышления всего общества. В жизни у него было мало единомышленников, всегда один, всегда переживавший насмешки сверстников. Никто не понимал его, пока в один прекрасный день в аудитории не появился прекрасный омега. Хосок такого не испытывал даже когда делал предложение жене. Это приятное щекотание в груди, замершее сердце и гул в ушах. Чон смотрел на паренька и не верил, что можно испытывать подобное к человеку. Всё обрушилось, когда профессор узнал, что омега в довольно счастливых отношениях. Имея скромный характер и робкую речь, Хосок просто отступил в сторону и наблюдал со стороны, как омега заканчивает обучение, получает диплом с отличием и ускользает от него. Не будет даже тех жалких минут, когда Чимин с широкой улыбкой спрашивает о чем-то и просит помощи. Последним толчком послужили анализы его супруги, которая до безумия желала детей. Но она просто не могла их выносить. Постоянные истерики, крики и слезы сподвигли альфу на решительный шаг. В один из вечеров, после очередной истерики жены, Хосок присел рядом с ней на кровать. Он стирал длинными тонкими пальцами дорожки влаги с её щёк, изредка поглядывая на тонкую полоску золота на пальце. — Сольми, — негромко сказал альфа, прикасаясь губами к горячему виску. — Неужели ты так сильно хочешь малыша? Заплаканная женщина судорожно закивала головой, цепляясь костлявыми пальцами за руку своего супруга. — Ну хочешь, мы возьмём ребёнка из детского дома? — Нет! — Сольми вскочила и судорожно всхлипнула, закусывая дрожащую губу. — Я хочу своего! Понимаешь? Мне нужен мой малыш! Я хочу чувствовать его внутри себя, видеть, как он выходит из моего чрева! Неужели ты не понимаешь? — Родная, но врач сказал, что ты не сможешь выносить ребёнка, даже если мы сделаем ЭКО, — Хосок намеренно добивал женщину, желая в очередной раз довести её до неконтролируемой истерики. Он смотрел на искривившееся лицо супруги и мысленно улыбался. Хосок понимал, что он не совсем здоров, что его тяга к чужому парню, за которым он следит уже почти год, это не норма, но менять ничего не собирался. Пак Чимин слишком крепко сидит в его голове, каждый раз, когда Чон наблюдал за омегой, который целует своего парня, он представлял на месте того альфы себя. Он ощущал горячую омежью спину под своими ладонями, когда видел, как тот парень прикасается к ней. Хосок представлял себе вкус чиминовых губ, сладость его шеи и тягучий феромон, что будет затягивать ноздрями. Сольми была несказанно рада, когда её супруг, возвращаясь с вечерней прогулки, ни слова не говоря накидывался на неё, словно оголодавший зверь. Хосок не чурался взять супругу прямо на неудобной тумбе в прихожей, или на небольшом балкончике, где женщина развешивала выстиранное белье. Чон грубо хватал волосы, больно оттягивал соски и вбивался до тех пор, пока обмякший член после нескольких разрядок не падал, отказываясь наливаться кровью в очередной раз. Женщина не понимала причин такой смены сексуального настроения супруга, да и честно не хотела их искать. Ей нравилось такое поведение. Она всячески потворствовала ему красивым кружевным бельём или необычным местом своего пребывания. — Сольми, у меня есть идея, — Хосок ухватил мокрые раскрасневшееся щеки супруги и улыбался, глядя на неё горящими глазами. — Может нам попросить кого-нибудь? — Что? — прошептала женщина, непонимающе смотря на альфу. — Попросим, чтобы нам кто-нибудь родил ребёнка? Как тебе такая идея? — Ты сошёл с ума? — Сольми откинула от себя чужие руки. — У нас нет денег на суррогатную маму. Ты ведь сам это знаешь! — Если я найду того, кто родит тебе ребёнка, ты успокоишься? — И что же ты сделаешь? Похитишь омегу? — иронично рассмеялась женщина, заглядывая в безумные глаза супруга, но тут же притихла, когда Хосок часто закивал. — Я сделаю все, чтобы моя любимая улыбалась, — безумно прошептал Хосок, пытаясь разгадать во взгляде Сольми хоть долю сомнения. Женщина неуверенно улыбнулась, обвивая руками крепкую шею. Она закивала в ответ, выпуская наружу новую порцию слез и припала к устам мужа, сминая их нетерпеливым поцелуем. Хосок не был так счастлив почти никогда. Он приведёт Чимина в свой дом, а Сольми не только слова против не скажет, но и благородно уступит свое место в тёплой супружеской постели. Чон закрыл глаза, представляя под собой статное тело Чимина, от одной мысли его член налился кровью, Сольми громко стонала от грубого проникновения, впивалась в широкую спину ногтями, лишь сильнее раззадоривая супруга. Хосок представлял, как под ним, в такой же манере выразительно раскрываются губы Чимина, выкрикивая его имя, и как он вторгается в приятную узость омеги, наполняя его своим семенем.***
Сначала Сольми долго шла в отказ, понимая, чем грозит похищение человека, потом грозилась сдать Хосока в полицию, но постепенно безысходность заставляла её согласиться. Женщина будто тоже сходила с ума после обещаний супруга о здоровом крепком малыше, ей начали сниться сны, как она собственными руками достаёт ребёнка из чужого тела, как укачивает его в колыбели, тихо напевая песни, как трогает розовые пухлые щёчки, а малыш улыбается, увидев свою маму. Сны не оставляли женщину в покое, навязчивая мысль крутилась в голове ежесекундно, и постепенно Сольми окончательно сдалась. Она знала, что Хосок идёт на преступление, знала, что в его голове явно не все в порядке, но мысль о материнстве успокаивала все сомнения. Они продумывали план вдвоём, сидя вечером на кухне. Сольми не должна нигде появиться под камерами, чтобы в её сторону не было никаких подозрений, Хосок пообещал справиться сам. Единственное, что нужно было сделать женщине, это правильно ответить на вопросы полиции, которая непременно нагрянет с расспросами. Хосок не собирался скрываться, он хотел, чтобы альфа Чимина знал, кто похитил его омегу. В глазах Чона это было как перчатка, брошенная в лицо, призывавшая к дуэли. Сольми вспомнила про дом в горах, который достался ей от прадеда. Когда-то там была оживленная деревня, но со временем люди перебрались в город, оставляя свои жилища без хозяев. Деревня была недалеко от Сеула, но настолько глухой, что дорога к ней давно поросла бурьяном, и только старожилы помнили, что где-то в горах все ещё стоят эти дома. Хосок радовался, как маленький ребёнок, когда супруга отвела его туда. Он бормотал себе под нос, что это идеальное место для супружеского гнездышка, что там с Чимином они будут счастливы.***
Взгляд Чимина скользил по стенам: обшарпанные обои, старые фотографии, изображения на которых почти выцвели от времени, или это из-за плотной пелены слёз омега ничего не видит. Горло саднило, ушибленные щека и нос мерзко ныли, разбитая бровь противно тянула кожу запекшейся кровью. Но это было ничто. В области паха безумно пульсировало, Чимин морщился от режущей боли в разорванном анусе, пытаясь как можно меньше шевелиться. Метка на плече уже реже давала о себе знать, но омега чувствовал чужой запах, бегущий у него по венам, и молился, чтобы не произошло самое страшное. Метка от альфы событие обычно радостное. Когда двое любящих человека решаются на неё, то все непременно знают, что эта связь навсегда, что этот человек даже спустя годы будет ощущаться кем-то особенным. Это особенное через несколько дней выливалось в общие течку и гон, организм меняется, подстраиваясь под того, кто теперь владеет твоим телом и душой. Чимин поморщился от новых удушливых слез. Он не хотел. Ему было противно. Хотелось закричать на весь мир, чтобы его услышали и наконец прекратили этот чудовищный спектакль. Он хотел домой, хотел обратно на работу и хотел обратно в тёплые уютные объятия Юнги. При воспоминаниях об альфе, грудь неконтролируемо затряслась, из осипшего горла вырвались приглушенные всхлипы, Чимин больше так не может, он должен бороться, чтобы вырваться из этого плена. Омега несмело сел, чувствуя, как из ослабшего сфинктера выделяется влага, не хотелось даже смотреть что там, наверняка кровь. Он, морщась, опустил ноги на грязные половицы, кусая ребро ладони, чтобы сдержать в себе жалобный скулеж. Медленно поднявшись, Чимин прихрамывая, подошёл в заляпанному окну. Непроглядный заснеженный лес, солнце ярко светило, отражаясь от белых сугробов, он явно где-то загородом, и неизвестно насколько далеко цивилизация. — Что опять задумал? Чимин вздрогнул и обернулся, врезаясь плечами в оконную раму. Хосок стоял в дверях снова с этим чёртовым подносом и глубоко втягивал ноздрями воздух. Чон был доволен: нежный аромат омеги теперь смешан с его, он немного горчил из-за страха, но, несмотря на эту мелочь, был прекрасен до одури. — П-профессор Чон, — не имея никаких больше идей, Чимин пробовал пойти на диалог с сумасшедшим. — Вы ведь понимаете, что меня ищут? Слезы высохли, Пак хватался за идею договориться в своей голове. — Юнги, — омега поморщился, — он… он не оставит все просто так… — Прошла уже неделя, тебя даже в розыск не объявили, — не моргнув, соврал Хосок, пройдя внутрь комнаты. — А теперь иди ко мне, тебе нужно хорошо покушать и обработать раны. Чимин сглотнул, несмотря на то, что он толком ничего не ел, аппетита сейчас не было. Внутри будто все застыло, будто омега не живой. Хосок поднял на его взгляд и протяжно вздохнул. — Ты снова будешь сопротивляться? Ответа не последовало, Чимин продолжал прижиматься лопатками к раме, будто это его как-то спасёт. Альфа резко встал, подошёл к дрожащему парню и ухватил за спутанные волосы, больно оттягивая голову назад. — Запомни одно, — прошипел Хосок, — ты никому не нужен, ни родителям, ни даже этому чёртовому Юнги. Никто тебя не ищет. Теперь ты только мой! Ты целиком и полностью принадлежишь мне! И пора бы уже признать своего хозяина! Чимин жмурился от боли, кровь бурлила, разум хотел сопротивляться, но тело гнулось под властным голосом альфы. Омега мотал головой, не желая слушать то, что говорит ему этот сумасшедший, но слова, словно болючие шипы, впивались в его подсознание, заставляя признать правоту. Чимину будто в голову пустили ядовитый туман. Он перестал чувствовать свое тело, перед глазами все плыло, в мозге пульсировало слово "хозяин" , и очнулся он только тогда, когда грубая рука гладила его по макушке. — Вот так, — улыбался Хосок, глядя на парня стоящего перед ним на коленях. — Хороший мальчик. Чимин прижимался носом к его паху, вжимался всем лицом в пошарканные брюки и, поскуливая, втягивал аромат мужчины. Тело омеги дрожало, слезы больше не текли по израненному лицу, лишь животное начало, взятое под власть альфы, главенствовало в хрупком теле. Чон присел напротив на корточки, пригладил волосы, заглядывая в затуманенные глаза, и припал к хрупкой шее, покрывая её короткими поцелуями. — Теперь ты мой, Чимин-и, мы будем тут счастливы. Правда? Омега часто закивал, открывая шею под новые поцелуи. Он тянулся за руками альфы, которые не стесняясь блуждали по его телу. Чимин чувствовал, как ему хочется. Он сгорает от желания. Он жаждет подчинения. Разум тусклой сигнальный лампой мигал на задворках сознания, пытаясь вернуть мозгу воспоминания об улыбке Юнги. Но Юнги не было.***
Хосок горящими глазами смотрел на свои окровавленные пальцы, которые рьяно впивались в омежье нутро. Он стоял над омегой на коленях, чувствуя горячий юркий язычок на головке своего члена. По-хорошему Чимину следовало бы обработать раны и дождаться полного заживления, но Чон не мог терпеть. При одном взгляде на льнущего к нему парня, его член требовал немедленного удовлетворения. Чимин иногда поскуливал, когда три пальца больно до упора входили в него, но следом тут же расслаблялся, выпуская новую порцию смазки, которая смешивалась в тёмными сгустками крови и позволяла альфе сильнее растягивать израненный анус. Хосок развернулся, поднял с грязного пола возбужденного омегу и припал к пухлым губам, измазанных в его смазке. Чимин отвечал на поцелуй страстно, он кусал чоновы уста и прижимался к альфе всем телом. — Омега хочет мой член? — Хосок улыбнулся в поцелуй, когда парень часто закивал. Он бы поимел его прямо сейчас, дико и необузданно, но жажда поиграть внезапно стала сильней. — Покажи мне, как ты хочешь мой член. Чимин тут же оказался перед ним на коленях, вбирая каменный стояк в рот. Альфа удовлетворённо зарычал, хватаясь за затылок. Он толкался грубо, не слушая хрипы, не заботясь о партнере снизу, пока омега не оттолкнул его и не упал ладонями на пол, громко кашляя. — Ты все ещё хочешь мой член? Омега часто закивал, инстинкт самосохранения от недостатка воздуха снова отступил перед затуманенным сознанием. — Скажи, кто твой хозяин? Чимин не ответил, цеплялся за ноги Хосока, выгибаясь в спине и жалобно скулил, требуя лишь одного. — Говори! — Чон ударил ладонью по оголенной заднице, выбивая из омеги очередной жалобный стон. — Кто твой хозяин? Чимин не мог говорить, возбуждение настолько сильно застилало его разум, что мозг плавился, выжигая изнутри все адекватные мысли. Громкие возгласы альфы и жгучие удары по ягодицам лишь добавляли безумия в и без того расплавленное сознание. — Ты не получишь ничего, пока не скажешь, кто я, — Хосок ухватил омегу за челюсть, заглядывая в плывущие глаза. — Т…ты мой хозяин… — Чимин наконец произнёс заветную фразу. Чон широко улыбнулся, бросил омегу грудью на кровать и пристроился сзади на коленях, входя до упора в окровавленное нутро. Омега взвизгнул, сжимая пальцами потертую простынь. Было больно, но постепенно он почувствовал, как его член в ответ на толчки наливается кровью. Пак подавался бёдрами навстречу, скулил, сжимая, и всем видом давал понять, что теперь принадлежит только ему. Только этот человек имеет над ним власть. Хосок был в восторге, секс с меткой — это что-то невероятное. Омега в его руках такой узкий, такой податливый и нежный. Альфа гладил впалый живот, представляя, как наполнит его семенем, как у них с Чимином будет счастливая крепкая семья, они теперь вместе и омега даже не вспомнит о своём тупом альфе, который не смог его защитить.