Двойной чёрный, пожалуйста

      Дазай хлопнул глазами, впервые не доверяя своим ушам.       — То есть как это — «сбежал»? — спросил он ласковым, бархатным голосом.       — Оказалось, что у него есть телепортационная способность… — промямлил подчинённый, не купившись на мягкие интонации Босса. — Не особо сильная. В отчетах не было о ней указано, видимо, он хранил её специально на тот случай, если его поймают. Камеры засекли его, когда он уже выбрался из комнаты заключения.       Для одиннадцати часов утра эти новости были убийственны, особенно когда перед этим Дазай не ел и не спал уже точно как пару суток. Он спрыгнул со стола, надевая плащ. Пешка смотрела на него, с каждой минутой молчания бледнея все сильнее. Дазай вышел из кабинета, оставив нерадивого подчинённого, которого наверняка всем отрядом послали сообщать плохие новости руководителю насильно, в кабинете. Маленькая месть: пусть думает, имеет ли право выйти или же лучше остаться и дождаться непосредственного разрешения. Что бы он ни сделал, выбор его априори неправильный. Дазай был противным боссом.       Ему нужно было лично наведаться на «место преступления». Интересно знать все подробности того, каким образом миссия двухмесячной подготовки провалилась из-за идиотской, чудом появившейся телепортационной способности.       Настроение было не очень. Дазай ненавидел чувствовать себя дураком, а провал подчинённых воспринимал всегда на свой счёт. Ей богу, когда он был лишь Исполнителем, таких оплошностей никогда не случалось. Но — все бывает впервые. В свои двадцать два Дазай Осаму смог завоевать место главы Портовой мафии только потому, что предпочитал полагаться на себя.       Охранники, ответственные за сохранение жизни и целостности заложника, привычно тряслись и нервничали. Дазаю быстро наскучило их пугать. Не справиться с простейшей задачей — это нужно было постараться. Он так и знал, что следовало поручить задание Акутагаве, но тот как назло был отправлен в Токио на переговоры, и отрывать его было нельзя. Что же. Следовало признать, что он немного был в дерьме.       Охранники были наказаны, место побега — исследовано, приказы розданы, а стрелка часов едва перевалила за пять вечера. Возвращение обратно на базу с учётом пробок заняло бы около двух часов, что было нецелесообразно. Поэтому Дазай принял тактически верное решение прогуляться по улицам Йокогамы среди мирного населения, дабы не убить кого-нибудь в порыве глобального расстройства.       Так он и оказался в маленькой кофейне. Расположение было удобным для таких точек, но в помещении три на три люди отсутствовали. Не то чтобы Дазай всерьёз опасался нападения: любимый глок всегда выручит в трудную минуту.       — Мне кофе! — радостно оповестил он, зная, как неопределенность раздражает всех бариста. Так и вышло: из подсобки высунулся рыжий юноша с максимально недовольным видом. Осаму понял, что попал на хорошую рыбку: он любил раздражать людей, которые не могли в силу обстоятельств ему должным образом ответить.       — Какой?       Голос у бариста глубокий, с нотками раздражения. Глаза — ярко-голубые, смотрит прямо в лицо, не теряется от прямого контакта. Молодой и достаточно миловидный для того, чтобы клиенты приходили именно к нему. Невысокого роста, но видно, что занимается спортом. По движениями — обычный гражданский. Дазай сделал вид, что задумался:       — А как же приветствие? Латте на кокосовом с карамельным сиропом.       — Сахар?       Дазай промычал что-то с отрицательной интонацией. Он прям почувствовал, как парень хочет что-то сказать, но сдерживается, задавая скупые рабочие вопросы. Он с интересом следил, как готовится его заказ. За те десять минут, что Дазай здесь пробыл, в кофейню не зашло ни одного человека, что означало одно: местечко популярностью не пользуется. Дело в дерьмовом кофе или неприветливом бариста? Кофе Дазаю подали, и он был неплох, а бариста…       — Несладко!       — Все, как просили!       Дазай обиженно надул губы:       — Я не говорил «нет» на вопрос о сахаре.       — Но и «да» тоже.       Дело точно было в бариста. Отвратительная работа с клиентом!       — Хорошо, — уступил он. Всё же человек старался, выполнял его заказ, хоть и мог догадаться, что исполнить желаемое для Дазая было априори невозможно. И мстительно подал самую крупную купюру, которая была в его кошельке. Лицо у миленького баристы исказилось от удивления. Темперамент явно у него был горячий:       — Ты что, мафия, чтобы в наше время расплачиваться наличкой?! Меньше нельзя было найти?       На него гневно уставились, и Дазай почувствовал, как настроение у него улучшается прямо на глазах. Развёл руками и улыбнулся, но промолчал. Бариста вспыхнул от злости. До этого момента Осаму не знал, что можно так яростно отсчитывать сдачу. Спустя добрые пять минут в руку ему засыпали огромное количество монет и пару бумажек, что деньги не помещались в ладони. Дазай понял, что это была месть. Он сладко улыбнулся, мельком посмотрел на бейджик, и протянул как мог противно-слащаво:       — Благодарю за кофе, Чуя.       — Больше не приходи, — рыкнул доброжелательный бариста. Дазай фыркнул и вышел из кофейни. Постоял немного, улыбаясь непонятно чему, и посмотрел, куда идти дальше. Обошел здание с другой стороны, где располагались служебные выходы.       Итак.       Когда Дазай выливал многострадальный латте на кокосовом, он заметил, как из подсобки вышел Чуя, держа незажженую сигарету у губ. Лицо его было незабываемо.