Двойной чёрный, пожалуйста

      В следующий раз свободное время у Дазая выдалось спустя неделю. Приехал Акутагава — его правая рука, и жизнь стала чуть проще. Пришлось разбираться с мелкой бандой, которая решила, что подворовывать в складах мафии — хорошая, не самоубийственная идея, а в целом, все шло по накатанной. Можно было бы потратить пару часов на сон, но.       Где — сон, а где — Дазай?       Он сам не знал, как оказался в том самом райончике, где располагалась кофейня с заинтересовавшим его бариста. Дазай вспоминал о нем эти долгие семь дней, особенно когда хотел уничтожить кого-нибудь. Странная связь в его мозгах: обычный гражданский и убийства, но мозгу не прикажешь… Почему-то чужая недоброжелательность крепко засела в памяти. Наверное, потому что редко когда Дазаю осмеливались перечить.       Даже когда собеседник не знал, что за профессия у Осаму, то интуитивно подозревал о том, как следует себя вести. То ли Дазай разучился маскироваться, то ли его выдавало что-то ещё, но обычно людей он продавливал, сам того не замечая. Поэтому взгляд упрямых голубых глаз откликнулся в сердце своей правдивостью.       Ох, ну, или Дазай любил бесить людей, а теперь ему было, для кого стараться.       — Опять ты, — уныло поприветствовал его Чуя Накахара. — Можешь развернуться, и тогда кофе с почти стопроцентной вероятностью не окажется у тебя на лице.       Выглядел он не так, как в прошлый раз. Рыжие волосы собраны в высокий пучок, а на шее — акцент в виде чокера. Странно ли засматриваться на мирных жителей? Странно ли таскаться в кофейню в двух часах езды вместо борделей под боком?       — Почему ты не рад видеть меня, Чуя? — мурлыкнул Дазай. — Я буду…       — Ни слова больше, — прервал его дерзкий смертный, не подозреваюший, что общается сейчас с кошмаром всея Йокогамы. Отвернулся, начав что-то варить самостоятельно. — Твоё право выбора отныне не учитывается. Будешь пить, что дадут.       — Как скажешь, — миролюбиво согласился Дазай, наблюдая за ловкими движениями юноши. Сердце грело воспоминание о том, как он безжалостно вылил прошлое творение Накахары. Не признаваться же, что Дазай изначально пришёл не с целью кофе выпить, а потрепать нервы первому попавшемуся встречному?       Чуя тем временем набрал в корзинку холдера смолотый кофе, сформировал кофейную таблетку грумером...       (возможно, Дазай выделил немного времени, чтобы узнать прелести махинаций с кофе)       Дазай засмотрелся на жилистые предплечья, на уверенные, полные ленивой грациозности движения. В этот раз бариста был явно спокойнее: либо в прошлый раз его до Дазая кто-то сильно разбесил, либо сейчас он закидался успокоительными. Так как и сам Дазай не знал, когда выдастся возможность прийти, он ставил на первый вариант. А потом споткнулся на том, о чем размышляет. Какая ему разница, чем и как живёт случайный бариста в случайной кофейне?       — Американо.       — Очень скучно, — мгновенно прокомментировал Дазай, принимая всученный прямо под нос стаканчик. Чуя скептично выгнул бровь:       — Для неблагодарных клиентов я не намерен стараться.       — Неудивительно, что клиентов у тебя нет, — отреагировал Дазай.       Чуя только фыркнул. По нему так и читалось, что лучше бы посетителей у него не было вообще, чем пришёл один такой, как Дазай. К счастью, Осаму умел ювелирно пропускать намёки и невысказанные гадости мимо ушей. Он сделал первый глоток и поморщился от горечи. Желудок, не ведавший еды уже полтора дня, скрутило мгновенно. Чуя ядовито улыбнулся, глядя на его страдания. Дазай даже восхитился: вот эта жажда убийства! Ему в Порту было бы самое место.       — У меня для тебя подарок, — заговорщицки произнес Дазай и жестом фокусник вытащил из рукава плаща карту. Но Накахару было не пронять:       — Делать из обычной оплаты работы фееричный подвиг очень в твоём несносном духе. Но я, конечно, рад, что ты освоил новые технологии, мумия.       Дазай не глядя оплатил счет, а потом ахнул, увидев цифру. (Конечно, все он заметил, но не подыграть такому очаровательному чертенку — ну не настолько же он туп, в конце концов?)       — Обычный кофе столько не стоит!       — Упс, — не меняясь в лице, без малейшего сожаления в голосе произнес Накахара. — Как же я так. Огромная ошибка с моей стороны. Ну, ничего уже не поделать. Лишний повод не приходить сюда больше, да?       — Ты можешь дать мне повод не приходить сюда больше в виде номера твоего телефона, — подсказал Дазай.       Чуя впервые посмотрел на него не как на надоедливый, но неприкосновенный раздражитель, который нужно лишь перетерпеть. Обычно его взгляд варьировался от «Дазай чувствует себя пищащим комаром в три часа ночи» до «Дазай чувствует себя трёхдневной зубной болью без надежды на уничтожение стоматологом». Сейчас же это было что-то вроде ощущения «Дазай — инопланетная зверушка, разговаривающая на таком же непонятном языке». Словом, у Чуи как будто шаблон порвался. У Дазая, вообще-то, тоже: он не понимал, зачем предложил.       Это что, подкат?       Если нет, то он официально снимает с себя полномочия босса Портовой мафии. Всё же руководителям нельзя страдать избирательной слепотой, а в некоторых ситуациях очень хотелось. В этой, например.       Молчание затягивалось, и когда Дазай уже панически задумался о том, чтобы решить неловкую ситуацию, — проблему! — так, как он привык (убить свидетеля то бишь), у него зазвонил телефон. Осаму заметил, как едва заметно вздрогнул от резкого звука Накахара. Проблемы с нервами, что ли? Дазаю никогда не звонили просто так, а по мелочам не дергали в принципе, так что он вздохнул и смирился со своей участью провести время вместо очаровательной компании рыжего монстра за разбором полётов своих глупых подчинённых. Звонок прекратился, и Дазай резким жестом дернул не подозревавшего подвоха Чую за чокер. Между ними была стойка, а реакция у Накахары оказалась все же лучше, чем Дазай предполагал, так что тот не прогнулся, и уже открыл было рот, чтобы наорать на него…       — Пока-пока, чиби! Еще увидимся!       — Урод! — донеслось ему в спину, и Дазай захлопнул дверь кофейни. Что же, своего он добился: когда он схватил Чую за чокер, то сумел подложить в кармашек рабочей формы свою визитку.       Проявление инициативы никогда не наказывалось Дазаем.

***

      Учитывая, как прошли следующие сутки, Дазай мог рассмеяться себе-прошлому в лицо и не испытывать при этом чувство вины. Инициативу он поощряет, как же! Как будто мало проблем было со сбежавшим заложником, так ещё и мелкая сошка, возомнившая себя крутым мафиози, блять, чтобы они все поумирали самостоятельно, прикончила ценного информатора, когда тот не принёс хороших вестей. И сошку, и остальных пять человек, которые не остановили убийство, Дазай прикончил собственноручно. Он предполагал причины, побудившие конфликт: информатор слыл не очень вежливым и приятным человеком. Но нужно же чувствовать меру? Если нет, то дорога одна — в могилу. Собственно, туда он и отправил сегодня шесть человек.       Дазай не очень любил убивать подчинённых. Мори так не делал, и Осаму тоже не собирался начинать. На страхе можно ехать, но недолго. Плодотворнее найти другие способы мотивирования. Иногда Дазай думал, что он что-то делает неправильно, потому что складывалось ощущение, что все всегда идёт не так, как надо. Но, глядя на отчёты времени Мори, он понимал, что люди были тупицами и при нем.       Как тут не вспомнить себя помладше, когда Дазай думал, что если он один нарушает приказы, то это не вносит существенный хаос в деятельность организации. Теперь, будучи по другую сторону, он понимал, что вносит! И все равно он держал мафию в железных рукавицах, разработав новые системы реагирования и оповещения. Было уже лучше, чем раньше.       За те три года, что Дазай был главой Порта, он многого достиг.       В восемнадцать, когда умер Одасаку, Дазай понял, что просто не может последовать его совету — быть на стороне «хороших». Он нуждался в мести, в том, чтобы выразить свою злость и отчаяние. Самый оптимальный вариант — убить того, кто затеял все это.       Спустя год, сидя в кресле бывшего Босса, накинув на шею его же красный шарф, Дазай думал о том, что, наверное, Одасаку не имел в виду то, что происходило сейчас. Но — вела его мысль — что за оксюморон: Осаму на стороне «светлых»? Сложно не тем, кто умер, а тем, кто живёт дальше, храня воспоминания. Сложно не тем, кто советует что-то, а тем, кто эти советы старается выполнять. Ода умер, а Дазай все еще карабрается зачем-то, трепыхается по течению жизни. Ода сам не ушёл из мафии, хотя у него были возможности для этого. Решение не убивать — лицемерная полумера, костыль для работы, борьба с симптомами, а не болезнью. Выполняя мелкие поручения мафии, ты все равно работаешь на мафию, на её благо и процветание. Одасаку не имел права говорить ему, что делать, даже если желал ему счастья от чистого сердца.       Но то — его представление о Дазае. В свои двадцать два Осаму мог почти с уверенностью заявить, что, в принципе, доволен жизнью. Смысла в ней все ещё не было, но существовали обязанности и ответственность; пустой звук для бродячей кошки, но пока интересно было этим заниматься. Дазай смирился со своей неполноценностью. Даже если внутри пусто, как будто в куклу забыли положить наполнитель, можно продолжать жить и просто так. Единственное, в чем он был согласен с Одасаку.